Тень предъявляет права

Глава 22

Следующим будет сражение вампира.

После того как охранники Руна убрали останки противника Гурлава… разрубленного пополам, как спелый фрукт… на арену вышли Дакийский и тролль.

Вампир был одет во все черное, вновь сшитое на заказ и явно дорогое. Только Беттина знала, что скрывалось под этими одеждами.

Его уникальный меч был прикреплен сбоку. Его единственное холодное оружие.

Рост тролля достигал как минимум трех с половиной метров, а одежда выглядела, как самая огромная… и омерзительная… тога, из всех ранее виденных Беттиной. Существо агрессивно било шипастым хвостом, но Дакийский игнорировал противника, вместо этого он смотрел на, одиноко сидящую за своим столом, Беттину.

Его губы были сжаты в решимости; теперь ей было известно, какими чувственными они могли быть.

Беттина даже не удивилась, когда сквозь нее словно прошел электрический разряд. Поэтому она демонстративно проигнорировала вампира, спрятав лицо за ободом своего огромного бокала.

Как только ворота с лязгом захлопнулись, тролль, ткнув своей дубиной в сторону вампира, выплюнул:

— Я распотрошу тебя и сожру твои внутренности! Я оторву твою голову и буду сосать ее, как леденец!

Раздался звук горна. Тотчас же тролль размахнулся; сделав ложный выпад влево, Дакийский уклонился от удара.

— Затем я похлебаю из твоего пищевода.

Дакийский рванул вправо и нанес удар настолько быстро, что Беттина не смогла разглядеть даже проблеск его меча.

На щетинистой шее тролля, как малиновый шарф, выступила кровь. Лицо существа выражало шок, когда его тело и голова рухнули на землю с грацией разрушенного здания.

Толпа затихла. Беттина видела, как все вокруг нее моргали, будто не могли поверить в увиденное. Дакийский одним ударом предал смерти противника, даже не забрызгав кровью свою безупречную одежду.

Мгновение спустя, оправившиеся от потрясения, Чародеи зааплодировали.

И снова вампир официально поклонился Беттине, приветствуя приз.

Она нахмурилась. Ей не нравилось, как Дакийский действует на нее, не нравилось, как выходило из-под контроля ее тело, в то время когда он выглядел полностью владеющим собой.

Вампир вытер свой меч о тогу тролля, вложил его в ножны и переместился к Беттине. Когда он занял место рядом с ней, Чародеи на трибунах снова зааплодировали. Казалось, он не сразу понял, что их овации предназначены для него.

Мышцы его шеи напряглись, было заметно, что ему неловко.

Таинственный ассасин, который не знал ничего другого, кроме как нести смерть, быстро стал знаменитостью. Должно быть, для него это очень странно. Через плечо Беттина заметила женщин Чародеек, смотрящих на него с явным интересом.

Это возмутило ее. Беспричинно!

Взяв Беттину за руку, Дакийский запечатлел на ее ладони нежный поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание. Он пробормотал ей на ушко:

— Ты отработала милость в течение дня. Хорошая девочка.

Неужели это настолько очевидно? Беттина почувствовала, что покраснела. Деликатно откашлявшись, она спросила:

— Вампир решил присоединиться к банкету? Что именно ты намереваешься есть?

Его тлеющий взгляд опустился на ее шею. Он только что скользнул языком по одному из своих клыков?

Беттину чуть ли не трясло.

— Не смей даже думать о том, чтобы еще раз взять мою кровь. Я до сих пор злюсь на тебя.

На самом деле, она не могла заставить себя сильно сердиться из-за этого. Дакийский пытался предупредить ее, к тому же он все-таки не пронзил ее шею.

За прошедшее время возмущение Беттины по поводу его укуса остыло до… любопытства? Возможно даже до приятного возбуждения? Каждый раз, вспоминая его реакцию на ее вкус, она испытывала запретный трепет.

— Dulcea! — стонал он. Сладкая.

Если Дакийский сумел заполучить ее воспоминания, то ущерб уже нанесен. «Не стоит плакать над пролитой кровью», — в очередной раз сказала себе Беттина.

Возможно, она просто пьяна.

— Извини меня, Беттина. Я почти не контролирую себя рядом с тобой.

Я, Беттина-Глупышка, заставляю многовекового вампира терять над собой контроль. Она вздохнула. Восхитительно.

— Что касается банкета — я могу есть, — сказал он. — И пить вино. — Он взял ее бокал и сделал большой глоток, прежде чем вернуть его обратно. Собственнически. Восприятие есть реальность. — Я буду делать это, если тебе так будет комфортнее.

Дакийский, как и накануне, был само очарование, выглядел красиво и благородно. Беттине должно быть наплевать. Должно быть. Проклятье, они с Касом начинают все сначала. С этой минуты.

Она не позволит этому вампиру посеять еще больше сомнений. Потому что сегодня в ванной, пытаясь представить Каспиона, она не видела ничего, кроме бездонных зеленых глаз, черных волос и, охваченного вампирской похотью, скульптурно-вылепленного тела.

Дакийский может заставить ее усомниться в собственном сердце, если она ему это позволит.

— Комфортнее, вампир? Пытаешься как-то компенсировать наши многочисленные различия?

— Да.

Взволновавшись, Беттина посмотрела на программку этой ночи. Следующее сражение состоится между двумя демонами огня. Ее совершенно не волновало, кто выиграет этот бой. В действительности, ее интересовали только схватки Каса, вампира, Гурлава и таинственного… Ликана.

Беттина не понимала, почему волк не мог держать зверя в клетке. Все Ликаны, которых она встречала раньше, были полны чувственного очарования, горячие Шотландцы с грешными улыбками и арсеналом хитрых двусмысленностей.

Но это существо было переполнено болью и растерянностью. Ранее, выиграв бой против демона ярости, он начал пожирать демонский труп. Скрытые плащами колдуны одурманили Ликана и утащили прочь. Его дрессировщики. Омерзительно.

И Беттина ничего не могла с этим поделать. Бессильная королева. Во многих отношениях.

Когда она взмахом руки потребовала, чтобы ей долили вина, Дакийский нахмурился.

— Ты всегда так много пьешь?

— Нет, но если тебя это беспокоит, то я буду пить гораздо чаще.

Беттина поблагодарила слугу.

— Я могу использовать это в собственных целях.

Из-за края бокала она спросила:

— О-о, это как?

— Скоро узнаешь. Теперь расскажи мне, что за творение на тебе сегодня вечером? — спросил он, приподняв ее руку, чтобы рассмотреть объемное кольцо на указательном пальце.

Обычно Беттина пользовалась любой возможностью, чтобы поговорить о своей убийственной роскоши, даже с людьми с остекленевшими глазами, но ее тон был раздраженным, когда она объяснила:

— Стандартный способ распространения яда.

Она создала снизу отсек с откидной торцевой крышкой.

Большинство Чародеев владели как минимум одним ядовитым кольцом. Ее сородичи были талантливыми ядоведами… которые, не раздумывая, применяли на практике свое мастерство. Беттина показала Дакийскому принцип работы оружия, повернув ладонь вверх, и отщелкнула крышку отсека, наполненного порошком.

— То есть ты можешь подсыпать это кому-нибудь в напиток?

— Да, или могу дунуть яд кому-нибудь в глаза, будто посылая воздушный поцелуй.

Именно по этой причине воздушные поцелуи считались у Чародеев ужасным оскорблением.

— Безупречнейшее мастерство. — Казалось, он был горд. Тем не менее, затем выражение его лица стало похотливым, словно гордость только стимулировала его желание. — Планируешь кого-нибудь отравить?

— В коротком списке лишь одна пиявка.

— Моя умная чародейка сегодня очень остра на язык. — Склонившись ближе, вампир прохрипел ей в ухо: — Который вчера ночью был так потрясающе сладок.

Не позволяй себя распалить. Вино! Глоток.

— Приходи снова в мою палатку.

— Зачем мне это делать?

— Какое-то время ты наслаждалась пребыванием там.

Наслаждалась? Слабо сказано. Какое-то время она сходила с ума от вожделения. Даже от воспоминаний о его твердой, влажной груди, соприкасающейся с ее грудями, соски Беттины затвердели под бандо[12].

Видимо, Дакийский это заметил, потому что ему пришлось откашляться, прежде чем сказать:

— И сейчас по-прежнему твоя очередь, Бетт.

Очередь? Что он имеет… О-о! Беттина покраснела, желая оказаться в маске, скрывающей все лицо, а не в своей узкой, в бандитском стиле. Ее порозовевшие щеки были выставлены на всеобщее обозрение.

— Тебе нравится меня смущать.

— Я вампир… естественно я люблю, когда кровь окрашивает твои щеки. — Прежде чем она отодвинулась, Дакийский провел костяшками пальцев ниже ее маски. — Это красиво. Ты красивая.

Он не может лгать. Стоп, к слову о маске…

— Я забыла вещи у тебя в палатке. Я хочу получить их обратно.

— Невозможно.

— Их может найти твой оруженосец!

— Они хранятся в безопасности в моем распоряжении.

Для чего они ему…

— Я снился тебе? — спросил он.

Беттина пораженно посмотрела на него.

— Что? Н-нет!

Его губы изогнулись.

— Обманщица.

— А ты? — спросила она. — Ты увидел во сне мои воспоминания?

— Я не спал. С тех пор, как встретил тебя.

— Это не очень хорошо для твоего участия в турнире.

— Ты видела, как я провел свой бой. Ты заметила какие-либо пагубные последствия?

— Ты высокомерный.

— Я Дакиец. Ты не можешь иметь одно без другого.

Беттина задалась вопросом, чем он занимался сегодня вместо сна. Нашел другую женщину для удовлетворения своих потребностей? Судя по прошлому поведению Каспиона, она предполагала, что мужчины каждую ночь в обязательном порядке занимаются сексом.

— И чем же ты был занят днем?

В ее тоне прозвучало озорство? Она подняла свой бокал.

— Я провел день со своей Невестой.

Беттина чуть не поперхнулась вином.

— Ты бы не посмел прийти в мою комнату, пока я спала!

Дакийский просто поднял брови.

— Мое защитное заклинание обленилось?

Замечательно, жить без защиты высоко в небе, где правят Врекенеры!

— Оно несовершенно. Но для других его будет достаточно.

— А что именно ты делал со мной сегодня?

Беттина могла только представить. Видел ли он, как на нее действовали сны?

— Я лежал рядом с тобой и разделял твои страдания. Ты вожделела, dragг, — прохрипел вампир, его слова, сказанные с акцентом, заставляли ее плавиться. — Пойдем со мной, и я буду дарить тебе удовольствие, пока ты не закричишь.

Почувствовав, что снова забывает обо всем на свете, Беттина резко тряхнула головой.

— В следующем раунде будет сражаться Каспион. Я никогда не оставлю его без поддержки.

Дакийский рассмеялся.

— Разве его не будет поддерживать толпа поклонниц?

— Позже он проводит меня домой. У нас свидание.

— Свидание? — выплюнул Дакийский. — Ты не связана с ним. И, хотя я едва ли могу понять его, он не хочет тебя так, как я.

Опять же, это настолько очевидно?

— Почему ты так говоришь?

Понимают ли это и остальные?

— Две ночи назад он был в борделе. В Дакии он каждую ночь кувыркался с новой горничной.

— Мы с Каспионом начинаем все с начала. Мы обсуждали это сегодня. Отныне он считает нас помолвленными. Поэтому я буду ждать его здесь.

— И будь я проклят, если он воспользуется разожженной мной страстью.

— Я не выйду из-за этого стола, вампир. — Независимо от того, насколько ты соблазнителен. — Если ты попытаешься переместить меня в свою палатку, я познакомлю тебя с оружием, которое не показала.

Например, с привязанным к лодыжке кинжалом.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора.

— Что это значит…

Беттина вздрогнула и выпрямилась, почувствовав мозолистые руки вампира на своем колене. Она попыталась вырваться, но он был слишком сильным. Она сжала ноги вместе.

— Видимо, мне придется удовлетворить тебя здесь.

— Прекрати! — прошипела Беттина, когда он начал лениво выписывать круги вверх по ее бедру.

— У тебя очень нежная кожа, чародейка. У всех ли женщин твоего вида она такая же нежная?

— Пойди, узнай. Твоя… Невеста разрешает тебе. Просто оставь меня в покое.

Она не хотела его прикосновений; по-видимому, ее тело считало иначе. Ее соски еще сильнее затвердели, дыхание участилось. Беттина заерзала, встревоженная тем, что ее трусики становятся влажными. Казалось, что ее сжатые ноги слабеют, мышцы расслабляются.

Почему он так быстро влияет на нее? Да, он снился ей и да, он доводил ее до самой грани две ночи подряд… но они окружены людьми!

— З-знай меру, вампир!

Ее попытка возмутиться с треском провалилась.

Дакийский окинул ее снисходительным взглядом.

— Ты узнаешь, что нет никакой меры между вампиром и его Невестой. — Переместив руку выше, он пробормотал: — Я чувствую, как ты дрожишь. Помочь тебе получить разрядку не займет много времени. Я освобожу тебя от этой боли, и ты окажешься в моих объятиях расслабленной и пресыщенной.

Он хочет, чтобы она кончила… прямо здесь?

— Ты рехнулся.

Беттина прикусила губу. Справедливости ради следует отметить, я испытываю боль.

Нет!

— Нас могут увидеть!

— Гарантирую, что я не единственный кто решил пошалить под столом. — Все парочки вокруг украдкой прикасались друг к другу. — Никто не обращает на нас внимания.

— Т-тебе наплевать на мою репутацию! — воскликнула она. — Это нечестно.

— Я уже говорил: приз слишком дорог для меня, чтобы сражаться честно. Разве тебе не хочется почувствовать себя лучше, dulcea mea?

Моя сладкая. В глубине затуманенного разума Беттины возник вопрос: он назвал ее так, проявляя нежность, или вновь намекает на вкус.

— Тебе известно, что я хочу почувствовать себя лучше, но нас могут увидеть.

— Итак, мои прикосновения для тебя не проблема. Ты просто не хочешь, чтобы нас кто-то увидел.

— Ты переворачиваешь мои слова… я никогда этого не говорила.

Она уже тяжело дышала, ее груди набухли. Соски развратно торчали из-под топа. Беттина сжала скатерть в кулаках.

Дакийский проник рукой меж ее ног, но не смог их раздвинуть.

— Разведи ноги и позволь подарить тебе удовольствие, — прохрипел он. — Давай же, Бетт, я не остановлюсь, пока ты не начнешь извиваться в моих руках.

— Дакийский, пожалуйста, мы не можем заниматься этим здесь.

— Шшш, шшш… — Его успокаивающий шепот лишь усилил ее возбуждение. — Я оставил тебя неудовлетворенной и клянусь, что никогда не сделаю так снова.

Беттина зажмурилась. Этот мужчина хотел доставить ей горячее, влажное блаженство… и, помогите ей боги, она жаждала этого.

— Открой глаза, dragг. Теперь никто не сможет увидеть нас.

Все трибуны были покрыты туманом. Беттина не видела никого, кроме Дакийского. Они словно оказались наедине, обернутые в кокон чувственного тепла. Туман усеял ее кожу, словно блестящая утренняя роса.

— Ты являешься частью этого, Беттина.

В его голосе снова звучала гордость.

Что-то оказывало на нее влияние. В одно мгновение она чувствовала, что парит, а в следующее ощущала крепкую связь с находящимся рядом мужчиной.

Дакийский потянулся к ней и посадил ее боком к себе на колени. Ощутив себя в его объятиях, Беттина почувствовала чуть ли не облегчение, словно жаждала быть еще ближе к нему.

Да, еще большая связь с этим вампиром…

— Откройся для меня.

Ее ноги расслабились от прикосновения и раскрылись шире; он низко прорычал с одобрением.

Его рука скользнула выше, сминая в сторону ее юбку. Беттина затаила дыхание, когда его пальцы проникли в ее трусики. Странно… ей показалось, что и он тоже затаил дыхание.

Коснувшись пальцами ее плоти, Дакийский простонал ей на ухо:

— Влажная, охрененно влажная.

Стараясь не захныкать, Беттина снова закусила губу.

— Женщина, ты сводишь меня с ума… — одним сильный рывком он сорвал с нее трусики. — …постоянно.

— Вампир! Не… — она умолкла… потому что он начал поглаживать ее.

С бесконечной нежностью он потирал большим пальцем ее клитор, а остальными пальцами дразнил ее плоть.

Ничто не могло быть лучше этого. Она нуждалась в большем. Как получить больше?

— Мне нравится твоя чувственность, Невеста. Ты даже покачиваешься на моих пальцах так, будто я ласкал тебя тысячу раз.

Я покачиваюсь? Беттина посмотрела вниз, бесстыдно наблюдая, как Дакийский ласкает ее обнаженную плоть. Как большим пальцем скользит по ее клитору, как касается ее входа костяшкой указательного пальца. И это было…

Восхитительно.

— О, Боги, — прошептала она.

Она на самом деле медленно покачивалась под его прикосновениями, желая ощутить его еще глубже, ощутить еще больше давления.

— Ты будешь делать так, когда окажешься подо мной, — пообещал он ей. — Посмотри, как тверды твои маленькие соски под топом. — Ощутив легчайшее касание кончиков его пальцев к своим соскам, Беттина задрожала. — Тебе нравилось, когда я сосал их?

Его слова вкупе с греховным голосом все сильнее распаляли ее желание.

— Вампир, ты действительно хочешь, чтобы я… здесь?

— Да. Скажи мне, что позволишь делать с тобой все, что угодно.

Беттина нахмурилась.

— Ты знаешь, что я не могу это сказать, не могу это позволить.

— В один прекрасный день сможешь.

Почему эти слова так важны для него?

— А сейчас ты кончишь для меня.

Греховные вещи, которые он вытворял с ней… давление прямо на ее сердцевину, легкие прикосновения, а потом еще больше давления.

Когда голова Беттины откинулась назад, Дакийский бережно обхватил ее затылок свободной рукой. Нежно удерживая ее, он прижался своим лбом к ее лбу и пристально посмотрел в глаза… будто не собирался позволять ей отвести взгляд.

Глубина его глаз, потребность в них… Беттина осознала, что зарылась пальцами в его густые волосы, притягивая вампира ближе.

— Откройся для своего мужчины, Бетт, — сказал он, его голос охрип.

Его пальцы продолжали свою игру внизу.

Окончательно капитулировав, Беттина бездумно раздвинула бедра для вампира.

Удовольствие было настолько всепоглощающим, что Беттина забеспокоилась, как бы это все не прекратилось. С мольбой в глазах она прошептала:

— Ты не остановишься?

— Никогда, dragг.

— Но если я закричу?

— Я могу сделать твой оргазм более мягким, менее интенсивным. Ты хочешь этого?

Несчастным тоном она ответила:

— Не-е-ет.

Вампир напряженно усмехнулся.

— Я так и думал.

Беттина задыхалась… отчасти из-за тревоги, отчасти из-за сводящей с ума страсти.

— Дакийский, это так сильно… О, Боги, я собираюсь кричать. Я… я не смогу сдержаться.

— Прижми свой рот к моей шее.

Беттина положила руки ему на грудь, склонив лицо ближе… Она почувствовала возле своих губ гладкость его кожи. Его вампирский запах был таким же дурманящим, как вчера ночью, и это заставило ее застонать.

Когда она уткнулась лицом в изгиб его шеи и сделала глубокий вдох, из его груди вырвался рык. Беттина ощутила это своими когтистыми ладонями.

С каждым поглаживание, она стонала в его шею все сильнее и сильнее. Разжав губы, она облизала его восхитительную кожу.

Его вкус отправил ее прямо к краю, к ощущению свободного полета…