Шаг в неизвестность

Глава 30

У ворот импровизированной крепости собралась толпа. Женщины, дети, старики — такое ощущение, что все небольшое поселение вывалило навстречу группе разведчиков. Эта многоликая и многоголосая толпа рассекалась на две части неровным строем закутанных в серые тряпки и вооруженных доисторическими, бесполезными против нормальной брони, винтовками. На стенах тоже стояли бойцы. Они успели вернуть в лагерь и водрузить на место даже несколько выкинутых нами тяжелых ружей, раструбы которых теперь смотрели в сторону мрачных развалин хищного города-призрака.

За стеной гудело и тарахтело, а в небо взвивались жирные струи густого черного дыма. Техника. Интересно, какая? Мне доводилось видеть в музеях, в рамках изучения военной истории, грузовики и танки далекого прошлого, которые чадили ничуть не меньше и напоминали скорее дребезжащий железный шкаф с дулом на гусеничном ходу, который кто-то положил на бок. Неужели и это воссоздали? Мда, если так, то засранец Бермут, чтоб его вакуум разорвал, нам, прям, экскурсию в предыдущую эпоху устроил.

Тяжелые серые створки ворот с глухим скрежетом начали медленно разъезжаться в стороны, приоткрывая взору небольшой участок перед ними. Там стояли люди. Человек двадцать бойцов в таких же грязно-серых камуфляжных тряпках с винтовками наперевес. За их спинами виднелось что-то вроде большой платформы на колесах, скрученных, скорее всего, с одного из брошенных Директоратом транспортов. Поверх лежали несколько раскуроченных пулями трупов тварей.

Ворота остановились, и бойцы медленно двинулись внутрь. Толпа напряженно замерла, вглядываясь в их лица. Искали родных. Вернулись ли? Или остались там, в серых, вечно голодных, развалинах бесплотными черными духами, раз за разом переживающими свою собственную смерть?

Заметили нас. Недоуменно переглянулись и вскинули уже было винтовки, но вперед вышел Анокар и знаком дал понять, мол, не стреляйте — свои. Бойцы опустили оружие, однако интереса к нам не потеряли, то и дело кидая настороженные взгляды в сторону группы закованных в зеленую сталь людей.

Платформа заехала внутрь и ворота вновь начали закрываться. Солдаты, отгораживавшие процессию от толпы, убедились, что опасности нет, и расступились в стороны. Люди еще немного помедлили, а затем потянулись к ней, выискивая глазами своих. С платформы спрыгнул рослый, по меркам местных, широкоплечий мужик. Замотан он был в те же серые тряпки, а на груди на толстом кожаном ремне болталась винтовка с каким-то странным трубчатым прицелом, поблескивающим в лучах красноватого солнца. Оптика, что ли? Или, как его там, коллиматор. Да, кажется он. Интересно, столько лет назад все это вышло из употребления, замененное цифровыми технологиями? Двести? Нет, наверное, еще раньше.

Лицо его украшала седая, но ровно подстриженная клинышком борода, из-под которой наверх по смуглой от загара коже ползли редкие темные ручейки морщин. Серые глаза пробежались по нам смертельно уставшим, но при этом полным затаенной ненависти взглядом. Он уже открыл было рот, наверняка намереваясь спросить Анокара, какого Дагора происходит, но тут к нему подбежала молодая девушка и прижалась к нему. За ней последовали два ребенка — мальчик и девочка. Они повисли на руках у мужика и тут же начали допытываться, чего «папа» им привез на этот раз. А чуть подальше в толпе тоскливо и пронзительно завыла какая-то женщина. Не нашла. Мужа? Или сына? Может, обоих сразу? Город забрал очередную жертву. Забрал навсегда.

— Это что за нахер, Ан? — спросил, наконец, седой, спровадив своих домочадцев. — Я ведь сказал, отстреливать уродов еще на подходах! А вы? — он поглядел на меня. — Какого Дагора вам тут надо? Разведчиков больше поймать не можете, так решили прийти лично жертву выбрать? Грибы, бля, ходячие.

— Тише, Вейм, — ответил ему дозорный, — они не из оружейщиков. Сами так сказали.

— И ты, придурок, им поверил?

— Выбора не было, — развел руками наш провожатый. — Мы поначалу хотели с ними разобраться. Даже ружья расчехлили, вот только до стены донести не успели. Они взяли нас штурмом раньше.

— И? Сколько вы, суки, еще наших положили? Десяток? Два? Говорите! — седобородый обвел нас кипящим от злости взглядом.

— Нисколько, — ответил дозорный до того, как я успел открыть рот. — Двоим только рёбра помяли. Отлеживаются сейчас.

— Странно, — слегка смутился мужик. — Действительно не похоже ни на оружейников, ни на их разведку. Те бы просто пришли и взяли, что нужно, или разнесли бы нам все к херам. Ладно, давайте за мной. Сейчас будем разбираться, кто вы и что из себя представляете.

— Действительно, шуганные до грязных портков, — съязвил в ответ Эдрих, но Вейм не обратил на это никакого внимания. Повернулся к нам спиной и неторопливо, слегка прихрамывая на правую ногу, направился к строению, возвышавшемуся посреди лагеря.

Прошли мимо рядов низеньких хлипких хибар, вышли на небольшую площадь. Здание уставилось на нас своими узкими окнами, переоборудованными в бойницы. Последний рубеж обороны. На тот случай, если и стена не сдержит орды тварей. Поднялись по кривоватым, кое-где сколотым, ступеням, остановились перед небольшой двустворчатой дверью. Я дал короткую команду своим свернуть «зонты». В помещении они будут только мешать. Костюм успел лишь чуть-чуть подзарядиться, но и этого уже было достаточно, чтобы почувствовать себя уверенней. Немного сейчас, немного потом, так, глядишь, и не придется вылезать еще из этой консервной банки как минимум неделю. А там, может, и найдем уже способ убраться из этой жопы мира.

Внутри оказалось просторное помещение холла, от которого вглубь здания тянулись несколько коридоров, и поднималась лестница на второй этаж. Мягкий мертвенно-бледный свет лился из круглых мутных ламп, вмонтированных в белый потолок, постепенно затапливая собой чистое помещение. Убирают. И электричество есть. Значит, не совсем тут одичали за двадцать то лет. Удивительно даже.

Двинулись дальше в один из коридоров. Перед дверью на секундочку задержались, пока Вейм размахивал над каким-то странным замком металлической пластинкой. Странно. У нас уже давно все на биометрии работает, а тут Директорат, когда проектировал здание, решил сделать по старинке — карточками. Интересно, зачем? Может, посчитали, что раз они смертны и живут так недолго, постройкой придется пользоваться еще и их потомкам, с которых биометрические параметры участники проекта снять будут просто не в состоянии? Разумно ведь, в принципе.

Людей по пути попадалось мало. В основном мужчины, замотанные все в те же грязные тряпки. На фоне чистых полов и белых стен они смотрелись странно и чужеродно. Интересно, почему все остальные живут снаружи? Места тут не слишком много, но хватило бы на всех. Предпочитают свежий воздух?

Прошли мимо просторного помещения, напоминающего радиорубку старого корабля. Вдоль стен в ней стояли большие серые шкафы, передняя крышка которых была усыпана какими-то тумблерами, переключателями, небольшими мерцающими экранами. Одна из панелей была снята со своего места и отставлена в сторону. Перед ней сидел на стуле человек с большими черными наушниками на голове. Он увлеченно ковырял внутренности причудливой машины и что-то бубнил себе под нос. Из динамика рядом тихо шипело «Просим помощи. Мы — выжившие с проекта «Новый рассвет». Обстановка тяжелая. Нас осадили, и мы не знаем, сколько еще продержимся. Если кто слышит, нам нужен транспорт для эвакуации с планеты. Просим помощи! Повторяю, просим помощи!».

— Тед, ну что? Есть что со вчерашнего вечера? — бросил главный, чуть задержавшись у двери помещения.

— Нет, ничего, — пробурчал связист.

— И вот так уже двадцать лет, — угрюмо проронил Анокар, — ничего.

Кабинет главного оказался совсем рядом. Или приемная. Хрен его разберет. Небольшое светлое помещение с длинным черным столом и пятью железными стульями, аккуратно расставленными вокруг него. На дальней стене висел ватман с каким-то причудливым рисунком. Прямоугольники, линии, крестики переплетались, пересекались, наслаивались друг на друга, образуя странно-знакомый узор. Карта города, если смотреть на нее сверху? Похоже. Чуть поодаль от нее висела полка, на которой стояли серые кирпичи. Главный потянулся к одному из них, взял, разделил на две половинки, раскрыл. Поперебирал тонкие листы, испещренные какими-то цифрами, формулами и хаотичными записями, смерил нас ничего не выражающим взглядом. Затем захлопнул «кирпич», поставил его на место, снял со спины винтовку и тяжело упал в старое, потертое кресло.

— Книги, — пояснил он, глядя на парней, зачарованно уставившихся на полку. — Вы в этом своем будущем разве ими не пользуетесь?

— Нет, — признался Рам. — Я вот один раз только видел. В музее, посвященном общей истории человечества.

— И чем вы там у себя пользуетесь? — взгляд главного безразлично скользил по нам.

— Коммуникаторами или нейроинтерфейсом. У кого на что денег хватает, — ответил ему Рам.

В комнате повисло молчание. Бородатый явно не понимал, о чем шла речь, а Рам не знал как ему объяснить. Или не считал нужным.

— Ладно, присаживайтесь, — наконец нарушил тишину он, кивнув на стулья.

— Мы… — неуверенно протянул Эдрих, покосившись на хлипкие железяки, — мы лучше на полу.

— На полу, так на полу. Ваше дело, — кивнул главный и принялся ждать, когда мы рассядемся. Стол оказался маловат парням даже так. Мда уж, ну и габариты у этих «выживших». Нет, броня, конечно, нас увеличивает, и неслабо, но не настолько же…

— Ну, выкладывайте, — бросил Вейм, глядя в основном на меня. Видать сразу определил во мне командира. — Кто такие? Откуда? Чего хотите от нас и что планируете делать дальше?

— Очень приятно, Алекс, — съязвил я в ответ. Мог бы и правда представится хотя бы перед тем, как приступать к расспросам. Имя-то мы его уже слышали, но правила приличия вроде бы еще никто не…

— Тут нет времени на расшаркивания, — скривился главный. — Не тот мир, не те обстоятельства. Да и вы знаете, как меня зовут. Так что, выкладывайте.

— Кто мы? — я замялся, пытаясь наиболее точно определить наш статус. — Да никто. Пираты. Вынужденные. И преданные своими же товарищами.

— Значит все-таки из этих? — Вейм заметно напрягся. — Бывшие оружейники?

— Нет, не они, — ответил я, сверля его взглядом. — Про оружейников мы не знали до недавнего времени. Дагор, да мы вообще не были в курсе, что на этой проклятой планете кто-то живет.

— И что вы тут забыли тогда?

— Ячейки. Энергоячейки. Аккумуляторы, если так будет понятнее. Наш корабль был поврежден в стычке с Директоратом и нас отправили набрать для него запчастей. Якобы. На деле, — я ненадолго замолк, прикидывая, стоит ли выкладывать лидеру этих все, что сам знаю, но потом все-таки продолжил, — там история гораздо сложнее. Мне и самому не известны подробности, но, по итогу, нас просто бросили тут.

— То есть за вами не прилетят, — задумчиво почесал бороду он. — Обидно. И что планируете делать дальше?

— То же, что и вы, — криво ухмыльнулся я. — Пытаться выбраться из этой жопы. Можем даже объединить усилия. Правда, сомневаюсь, что это хоть как-то поможет.

— Мда уж, корабля у нас тут, в лагере, к сожалению, не завалялось, — бросил Вейм в ответ. — Остается только ждать и пытаться связаться еще с кем-то. Мы двадцать лет уже пытаемся. Пока… — он на мгновение замялся. Интересно, почему? Что-то скрывает? Врет? — Пока — безрезультатно. Готовьтесь ждать ближайшие сорок-пятьдесят лет, если столько протянете, конечно.

— А что потом? — поднял бровь Селлас.

— Смерть, — коротко ответил главный. — Не твари, так время все равно нас всех сожрет.

— Вы так мало живете? — встрял Рам. — Всего пятьдесят лет?

— Семьдесят-восемьдесят. Жили бы, если б не болезни и твари. Ты так говоришь, будто вы топчете землю дольше. Судя по вашему виду… Дагор, — он снова обвел нас взглядом, — да каждый из вас мне в сыновья годится, если судить по виду.

— Дольше, — кивнул Эдрих, — гораздо больше. Мне, например, сто шестьдесят пять. А самому старому жителю Директората — почти три сотни, и помирать он не собирается.

— Бессмертные, да? — поднял бровь бородатый. — Изобрели, значит, все таки эту чудодейственную сыворотку?

— Сыворотку? — удивленно спросил Рам. — Нет, нам просто редактируют геном перед тем как выращивать.

— Это видно. То-то вы все такие здоровые, — ничуть не смутился Вейм. Такое чувство, будто про наше общество он знал тут больше остальных. Или прикидывался, что знал. — Так что же? У вас… Ну… Достоинства больше не работают, раз выращиваете детей в пробирках?

— Работает, да еще как, — хмыкнул Эдрих. — Только последствий нет в виде тех самых детей.

— Удобно, однако, — задумчиво протянул главный. — Хоть и не уверен, что правильно. Ладно, так или иначе, с тем, кто вы есть, разобрались. Да и планы тоже выяснили. У вас самих, поди, полно вопросов. Задавайте.

— Расскажите о себе, — немного помедлив, ответил я. — В общем. Кто такие, как тут оказались, как живете? Что за оружейники? Что за фанатики? Где Братство?

— Слишком много вопросов за раз, — задумчиво потеребил бороду главный. — Давайте вам вкратце расскажу нашу историю, а потом уже пробежимся по частностям. Устроит?

Я ничего не ответил. Лишь коротко кивнул.

— Ну, с чего бы начать. Про капсулы в курсе? Ага, хорошо. Ну, так вот, раскрылись они около двадцати лет назад. Не знаю толком, сколько времени прошло. Тогда и не думал никто ему счет вести. Открылись, вышли мы, а тут, вокруг, творится полная жопа. Город заброшен, кишит тварями. Часть его вообще охвачена какой-то странной аномалией, где не действуют ни законы физики, ни законы времени, ни законы логики. Они, твари-то эти, из этой аномалии и перли. Перли и расширяли ее, строя эти свои долбанные вышки-передатчики. Ну, делать было нечего. Мы ведь думали тогда, что одни остались, так что пришлось осваивать ваши технологии, печатать себе какое-никакое оружие и давать отпор.

— Принтеры освоили? — спросил я. — И у вас есть тут такой?

— Да, — ответил Вейм. — Так вы их называете? Освоили. Правда организаторы проекта «Новый рассвет» допустили ошибку. Не оставили нам никаких схем. Не знаю, может и собирались, да не успели, а может просто повредился банк данных. Так или иначе, нам пришлось проектировать оружие самим. Сделали, как сумели, и дали тварям отпор, загнав их обратно в эту аномалию. По границам посты расставили. Некоторые потом разрослись до поселений даже. Нас ведь двенадцать тысяч человек тогда было. Думали последние и пытались возрождать погибшую цивилизацию. Первые полтора года все шло нормально. У нас сформировалось шесть поселений, отсекающих аномалию от внешнего мира, были посланы экспедиции за пределы города, сформировавшие там фермерские хозяйства, родились первые дети. А после начались проблемы. Закончилась энергия в этих ваших ячейках, а как заряжать их мы не знали. Вместе с ними умер и принтер. Благо, мы успели напечатать передатчики. Вон те, что в соседней комнате стоят. Материалы тоже уже подходили к концу. Некоторые из наших отправились в сторону старого ангара с материалами, организовали там временный аванпост и начали заниматься поставками ресурсов в остальные лагеря. Их потом, когда стали полноценным поселением, ангарщиками прозвали. Еще года три, наверное, все было нормально. Тварей кое-как сдерживали. Оружие, правда, напечатанное изнашивалось, многие переходили на самодельное, собранное буквально на коленке, но и его хватало. Жили, в общем, осваивали новый мир, возрождали цивилизацию. Хозяйство наладили, церкви, кладбища даже на всякий случай. Они поначалу-то пустовали — тварей удалось загнать обратно почти без потерь, но на будущее. У нас ведь тут и свое радио было. Днем новостями делились последними. Стихи читали, рассказы. Были такие даже, что книги надиктовывали. Собственного написания. У нас же ничего толком не осталось от старой культуры, кроме воспоминаний. Вот и приходилось создавать с нуля. А вечером… Вечером музыка. Хрипящая, но задорная. Танцевали под нее, кто в домах, кто на свежем воздухе. Мы ведь раньше не в этих хибарах жили, которые на площади сейчас стоят, а в нормальных, настоящих квартирах, которые после человечества тут остались. Поначалу, пока свет был, даже с удобствами, потом уже без, конечно, пришлось, но все равно ни в какое сравнение с самодельным жильем они не шли. Так вот, музыка, танцы, общение… А после, все. Закончилось все. Твари пошли на второй прорыв. Несколько лагерей только и успели сказать «они идут», а потом замолчали. Другие отзывались еще. Просили помощи. Говорили, что долго не продержатся. Мы пытались отправить им подкрепление, но отряды перехватывали по дороге. Дольше всех отвечали те, что в ангаре. У них там была налажена оборона хорошая. Они даже надеялись удержаться, но в конце-концов смяли и их. Подземным ходом прошли и изнутри. Женщин, детей, стариков, бойцов… Не щадили твари никого. А потом добрались и до нас. Оборона держалась два дня. Внешний рубеж. Всех жителей нашего поселения удалось увести в крепость, но вот защитников… Их обошли по подкопам. И сожрали. Суки. Как ни странно, но твари не стали штурмовать то, что от нас осталось. Они торопились, бежали во внешний мир, просто сметая все на своем пути. От кого бежали или куда — не ясно до сих пор. Мы потом отправили в остальные поселения разведчиков, но никого не нашли. Никто тогда больше не выжил, кроме фермеров, до которых дошли лишь жалкие отголоски той волны. Потом? Потом была чума, покосившая добрую половину всех, кто остался. Видать, занесли крысы, или твари эти. Нам пришлось выгонять всех заболевших в город. Родных, друзей, знакомых. Еще живых, но уже мертвых. Иначе было нельзя. Могли погибнуть вообще все. А после мы узнали, что не одни. Что нас просто бросили, несмотря на все договоры, заверения и обещания. И что стоимость наших жизней — не дороже, чем жизни каких-то зверей, на которых охотятся ради забавы. Прилетели эти уроды. Оружейники. Да и «Братство» это ваше нарисовалось. Откуда — не знаю. А теперь вот, появились и вы…

— Церкви. Вы в бога верите? — спросил Селлас.

— Ага, — хмыкнул Эдрих. — Кажись мы нашли Дейму собратьев по разуму. Как по мне, так все это глупые предрассудки. Лучше надеяться только на себя. Надежнее. И голова всяким дерьмом не загаживается, развитие головного мозга не тормозится. Догмы, они, понимаете ли, не дают задавать вопросы. А раз нет вопросов — нет и поисков ответов на них, благодаря которым и получается развитие. Может потому вы до сих пор и ползаете в этой грязи?

— Многие верят, — нахмурился главный. — Очень тяжело жить осознавая, что ты никому нахер не нужен. А тут… Ну хоть кому-то на тебя не плевать. Пусть этот кто-то и выдуманная сущность.

— И что? Детей тоже рожаете? — встрял в разговор Рам. — В таких условиях? Без надзора врачей, без тестов на совместимость и пригодность родителей? Вот прям так, как есть? Потыкались и готово? Они же… Уродами, — кулаки Вейма сжались, костяшки побелели, взгляд вперился в разошедшегося парня, но боец все не унимался, — неполноценными рождаются. В мире, где всем заправляют кровожадные твари, только и думающие, как бы их половчее сожрать. Или где чума их эта ваша их косит?

— Послушай меня и ты, — глава выживших встал. Голос его дрожал от злости. — Тебе… вам всем легко рассуждать. Прилетели, блядь, — он с размаху стукнул кулаком по столу, — из своего чистенького светлого будущего, холеные, сука, бессмертные, и учите нас жить. Мы двадцать лет тут в грязи ползали. Двадцать лет, и хоть бы кто почесался! Как вы думаете, что, сука, не дало нам поехать кукушкой, когда твари разорвали почти всех? Что не дало поехать кукушкой мне, когда мне пришлось разлучать матерей, отцов и их детей просто потому, что одни были больны этой проклятой чумой, а другие — нет? А? Да бог! И дети наши! Осознание, что этот мир им останется, и потому надо его сохранить. Хоть какую-то часть. Вам, может, этого не понять, вы ведь, может и не умрете никогда, но для нас это важно. Легко осуждать и смотреть как на отсталых оттуда, свысока вашего «светлого будущего». А отсюда, снизу, ситуация, знаете ли, немного в других цветах и ракурсах видна. Нас было двенадцать тысяч. Осталось — пять сотен, если не меньше. «Новый рассвет», «Возрождение». Ага, как же. Провалился их проект. Вырождаемся мы, и только слепой этого не видит. Ладно… — Он снова сел на место. — Извините, погорячился. Просто вам сложно понять нас, а нам — вас. Проехали. — Главный надолго замолчал, но потом все же продолжил. — Есть еще кое-что… Я не знал, стоит ли вам это говорить, а теперь думаю — похрен. Что вы, что мы — в одной лодке, так что лучше и вам узнать. В общем, мы поймали вчера вечером сигнал. Поймали и записали, — он выложил на стол небольшой черный чемоданчик с кнопками. Немного помедлил, а затем нажал одну из них. Мгновение — пошли помехи. Белый шум. Другое — сквозь белый шум начал пробиваться чей-то голос. Третье. У меня внутри все похолодело. Я узнал голос. Это была Ани.