Тайна заброшенного маяка

Глава 20

Визиты в чужой дом в Тетисе происходят по давно устоявшимся правилам. Они нигде не записаны, но все их знают и неукоснительно соблюдают приличия. Человек с улицы не может просто зайти к кому-то и напроситься на разговор, его посчитают невоспитанным дикарем или кем похуже. В последнем случае хозяин вправе кричать караул, и когда добрые соседи поспешат на выручку и скрутят наглеца, вызвать служителя порядка. Самое интересное заключается в том, что схваченного вполне могут задержать до выяснения обстоятельств. Уже в управление специально приглашённый доктор определит степень вменяемости бедняги, и хорошо если он отделается просто выговором или штрафом. Но с денежной суммой он расстанется в любом случае, так как визит специалиста городской бюджет не покрывает.

Ошибка несчастного заключалась лишь в том, что он заранее не отправил письмо или визитную карточку и не известил хозяина о своём желание посетить его дом. Конечно, это правило в большей степени относилось к посторонним людям, но даже друзья и родственники всегда проявляли вежливость. Личные границы здесь блюлись не хуже чести. Именно из-за этой традиции я не познакомилась с семьями, проживающими вблизи маяка, не хотелось получить ядовитый отказ вместе с клеймом любопытной и назойливой особы.

Другое дело, когда хозяина предупредили, и он благодушно согласился вас принять. Значит человеку интересно общение с вами или же оно выгодно ему. Но это всё не относится к моему положение. Завтра я не смогу отказать ни одному гостю пришедшему на маяк, ведь мистеру Палмеру не говорят нет. Хотя, будь у меня такая возможность, я бы никого не пустила на свой порог.

Что же касалось этого серого кардинала, который по сути управлял огромной денежной машиной, его я видеть не хотела по простой причине. Вместе с ним заявится Купер, а визиты начальства никогда никому не приносили ещё ничего хорошего. И дай Равновесие, если всё закончится простой головной болью из-за глупых поручений. Если бы не заевший механизм и дыра в полу, я бы, наплевав на предупреждения, покинула маяк, сославшись потом на женскую рассеяность. И пусть бы Джингалз после высказал мне всё, я бы перетерпела. Это не самое страшное, что может произойти в моей жизни.

К сожалению, посещение могилы мисс Райн не принесло желаемого результата, а лишь некоторые догадки и лёгкую простуда. Гроза застала нас с Бендером на обратном пути к маяку. Всё из-за того, что я настояла на покупке веревочной лестницы. Сама в город не пошла, помня наставления Блэкхарда, и ожидала механоида на почтовой станции, которая как раз располагалась между Блэкстоуном и кладбищем. От прямого приказа Бендер уклониться не смог и, недовольно скрипя своим металлическим телом, отправился выполнять поручение.

За то время пока он искал необходимую мне вещь, я кое-что успела обдумать. Например, странную ухоженность могилы мисс Райн, на которой лежали свежие цветы, а надгробие сияло чистотой. Я ведь знала, что у покойной Маргарет родственников в городе не осталось, да и с друзьями не сложилось, старым сплетницам не было дела до костей усопшей. Тогда кто не забывает о женщине? На мой вопрос о том ухаживают ли служители Церкви за могилами, Александр ответил, что он следит только затем, чтобы в них не зародилось иная жизнь, а прихожане убирают центральные аллеи. Его слова заставили задуматься. Что если это ребенок Маргарет приходит навестить мать? Жаль, что нельзя никого расспросить.

И почему-то казалось, что стоит мне начать его поиски, как я тут же повторю судьбу Розмари. А надо ли оно мне, когда шанс ускользнуть в родной мир так близок? Тем более чужак больше не предпринимал попыток моего похищения, убийства или же давления. Все затаились, ожидая чем закончится визит Льюиса Палмера в Блэкстоун. Значит надо воспользоваться той передышкой, которую предоставила мне судьба.

Сейчас я занималась тем, что отодвигала стол, отослав Бендера за новыми артефактами к Энджелстоуну. Уходя, бывший сержант очень долго смотрел на меня, понимая, что в моей голове есть некая идея. И потому его человеческое сознание беспокоилось, нет ни так, оно боялось моей непредсказуемости. Его подозрение родилось не на пустом месте, я сама подтолкнула механоида к подобным мыслям, не нарочно конечно. Теперь он знал ещё один способ использования верёвочной лестницы в быту.

— Бендер, всё дело в том, что у тебя нет воображения. Вот представь, что маяк окружили враги и мы, чтобы выбраться, воспользовались ей.

— Внизу море, мисс, — скептически произнес он.

— Но под окнами суша…

— Если там будет враг, то вы просто спуститесь ему в руки, — рассудительно заметил Бен.

— Не хотела тебе говорить, — тяжело вздохнула я, — но об этой лестнице мечтал лорд Блэкхард.

— Как лорд Блэкхард? — спросил Бендер, и его глаза мигнули. Свет, исходящий из них, на мгновение потух, чтобы в следующий момент вспыхнуть ярче.

— Он предложил мне сыграть, — в тот момент у меня в душе проснулось озорство.

— Во что, мисс Верлен?

— Удивительная история спасения невинной пленницы в башне храбрым морским разбойником, — почти пропела я, наблюдая за механоидом.

— Шутите?!

— Я когда-нибудь шутила?

На этот вопрос он не нашёл ответа, но уже в дверях услышала, как Бендер тихо произнёс:

— Хотел бы я на это посмотреть.

С языка чуть не сорвалось, что мне тоже хотелось бы, но я вовремя сдержалась. От одного тюремщика избавиться не составило труда, со вторым было сложнее. Виспер в отличие от Бендера моим прямым приказам не подчинялся. Проклятая птица уселась на спинку стула и нагло уставилась на меня. Я почти слышала его слова: «Попробуй выгнать!».

Неожиданно для себя и Виспера я рассмеялась. Ворон напомнил мне одну знаменитую птицу, которая путешествовала вместе с морским разбойником.

— Пиастры, пиастры! — процитировала я попугая и вновь расхохоталась. Уже давно у меня не было такого хорошего настроения.

Виспер потрясенно открыл клюв, потом передумал и закрыл. Птица бочком, не выпуская меня из виду, двигалась по спинке стула в сторону окна. Похоже он решил, что хозяйка маяка окончательно лишилась разума. Он ведь не знал о бравом капитане Джоне Сильвере и его крылатом друге. Раз Блэкхарда я видела в роли корсара, то почему бы Висперу не занять место говорливой птицы на его плече. Спинка стула закончилась внезапно, и он брякнулся на пол, чтобы в следующей момент, разбежаться и взлететь, выпорхнув в открытое окно.

— Трус! — бросила я ему в след, и тут же захлопнула ставни. Веселье исчезло так же быстро, как и появилось. Пусть доносчик несет весть своему господину, в то время как я спущусь в пещеру чудес.

Лестницу прикрепила к печке, которую намертво прикрутили к полу, похоже ещё при строительстве маяка. Надолго в сердце машины я не собиралась задерживаться, только взять записи гения, придумавшего шлюз для магического потока. Пока спускалась, несколько раз чуть не упала, благо ширина лаза не такая большая, но спиной о старые железные прутья ударилась, которые когда-то служили лестницей. Моего же приспособления чуть-чуть не хватило до самого низа, так что пришлось спрыгнуть. Обратно либо придётся подтягиваться, либо что-то подставить, чтобы ухватиться поудобней. Но сначала записи. Руки заметно дрожали от напряжения и нервов, когда брала инструкции, и почему-то казалось, что всё происходящее лишь сон. Вот оно — спасение!

К тому времени, как я выбралась из люка, Виспер уже вернулся и скребся в окно, прикрытое ставнями. Наверняка принёс очередной приказ от Блэкхарда, который в последнее время завалил меня не только наставлениями, но и угрозами. Необычное у него было отношение с любовницей, который я вроде бы являлась. У магов порой в голове творились странные вещи.

Быстро скрыв следы преступления, благо я заранее надрезала ковер, чтобы каждый раз не двигать мебель, и не скатывать его. А так получилось сохранить и время и впечатление ровного пола. Виспер уже не скребся, он бился в ставни. Поэтому резко распахнула их, и птица, не рассчитав подобного исхода, влетела в комнату, сбросив с комода тяжёлый подсвечник. Будь сейчас за окном вечер, дело закончилось бы пожаром. Встряхнувшись, Виспер вспорхнул на стол и протянул мне лапу, к которой Себастиан привязал бархатный мешочек.

— Интересно, ты так долго сможешь простоять? — саркастически спросила я.

Птица возмущенно открыла клюв, чтобы пройтись по моим нервам своим скрипом, вместо положенного карканья.

— Стой, я всё осознала и поняла, — слух мне был дороже, чем удовольствие поиздеваться над слугой Блэкхарда.

Опасаясь, что Виспер может отомстить, клюнув, осторожно отвязала посылку. Внутри лежала свернутая записка: «Не вздумайте что-нибудь учудить, Аннета. Иначе ваша жизнь не будет стоит ни тлара». И в завершении из мешочка выпала серебряная монета, которую нельзя было не узнать — испанская пиастра. Что только не принесло море через аномалию! Вот только не стоило лорду меня предупреждать, и без его слов было прекрасно понятно, что я всего лишь пешка в этой игре. А эту фигуру всегда отдают врагу на растерзание.

За ночь я успела изучить инструкцию для артефакта, хотя пришлось приложить усилия, все-таки в то время, когда маяк строили, язык сильно отличался от того, на котором разговаривали на Северном Архипелаге сейчас. Артефакт открывал врата в иной мир только в определенные дни, и уже через неделю можно было попытаться ускользнуть на Землю. Конечно, существовало множество условий, работы маяка, но с записями с этой задачей справился бы кто угодно. К сожалению, сам процесс перехода описали вскользь, и нигде не упоминалось, что происходило с телесной оболочкой. С другой стороны, предметы путешествовали без проблем, сохраняя свой вид и свойства, а значит…

Да ничего это не значило! Я просто обманывала себя, впрочем не в первый раз, думаю что и не в последний. На Земле мне бы хотелось очутиться в этом теле, я очень боялась стать пленницей мертвой плоти. Ведь откуда-то пошли все эти сказки о зомби, упырях и прочей нежити. Конечно это могли быть твари, прошедшие барьер между мирами, но так же и переселенцы, ставшие заложниками своей мечты, вернувшись домой.

А ещё я мучительно думала о том, как поступить с якорем. Если взять с собой, то как? Если оставить, то не убьёт ли это меня? Вдруг проклятая вещь не даст переместиться на Землю? И чем дольше я, осмысливая это, тем больше появлялось у меня вопросов, и сильнее болела голова. Поэтому пришлось последовать примеру Скарлет О’Хара и подумать об этом завтра, выпив дешёвого виски, чтобы забыться уже по совету Бендера.

Ничего удивительного, что проснулась я в отвратительном настроении и барабанами в голове, а предстоящий визит магната не добавлял счастья.

— Ничего твоё средство не помогает! — морщась произнесла я, и осторожно села за стол. Бендер тут же поставил передо мной чашку с крепким чаем.

— Мисс Верлен, вы нарушили главное правило при его использовании.

— Какое?

— На больную голову не пьют, нарушается последовательность, — со знанием произнёс механоид.

— Какая последовательность? — напиток предал мне сил.

— Выпил, расплатился и опохмелился, — своим металлическим голосом произнес Бендер, ещё больше напоминая о своём человеческом прошлом.

— Ты издеваешься? — с сомнением спросила я, то ведро, что заменяло ему голову мимикой не обладало.

— Мисс, я лишен такой возможности, — отчеканил он.

— Видимо, так же как и памяти, — сжала я виски руками, чтобы остановить барабаны.

В головной боли присутствовал один положительный момент, когда к маяку прибыла процессия мне было на неё наплевать, хотелось только чтобы этот балаган поскорее уехал. Происходящее напоминало дурную постановку с отвратительными актерами и дешёвыми декорациями. Мистера Палмера сопровождало почти всё Городское управление во главе с Купером, который своим скрипящим корсетом заставлял кривиться не только меня, но и окружающего его свиту. Зато градоначальник не замечал никого и ничего кроме главного инвестора. У толстяка дрожал голос и блестели глаза, когда он обращался к Палмеру. Ещё я случайно заметила, как бесстрастная маска на лице секретаря Джингалза дала трещину, и под ней проступили брезгливость и злорадство. Но помощник быстро взял себя в руки и вернул себе самообладание.

Что я могу сказать о Льюисе Палмере, разглядев его вблизи? Существует такой тип людей, который смотрит сквозь собеседника. Он являлся ярким представителем этой касты. Оказавшись на верху социальной пирамиды, Палмер не считал нужным обращать внимания на простых смертных, и лишь другие акционеры и инвесторы, которые приблизились к его статусу получали хоть какой-то отклик. Мистер Купер в своём желании услужить дорогому гостю был жалок и смешон, а главное, что толстяк не осознавал этого факта, всячески стараясь заслужить благосклонность.

К счастью, на сам маяк его богатейшиство решило не заходить, а лишь обошло башню, чтобы увидеть Галарское море. У меня создалось впечатление, что Палмер сам не очень понимал, что здесь забыл, и от того ещё сильнее противопоставлял себя этому месту. На его холёном лице порой проскальзывала досада, которая исчезала под налётом скуки. В голове всплыл отрывок из известного стихотворения Маршака.

— Мистер Палмер, взгляните какой чудесный вид открывается отсюда, — разливался соловьём Купер, показывая на морскую гладь. Градоначальник походил на располневшую дворнягу, которая виляла хвостом в ожидании очередной подачки, не забывая преданно заглядывать в глаза.

Дорогой гость хмыкнул и спросил:

— Поговаривают, что в этих водах находится брешь в другой мир.

— О! Это достопримечательность Блэкстоуна! — пропел Купер.

— Знаю. Мистер Янг, — Палмер обратился к своим сопровождающим, — принесите-ка творение Аскольда.

— Да, сэр, — кивнул один из дорогих костюмов, после чего торопливо пошел в сторону экипажей, оставленных у подножия лестницы, ведущей к маяку. Стоило молодому помощнику скрыться из вида, и все услышали, как он побежал, спеша исполнить поручение. Но коварные ступени не прощали к себе пренебрежения, и до нас долетели приглушённые ругательства.

Все с любопытством смотрели, как мистер Янг возвращался, и в его руках находился деревянный короб. Палмер шагнул навстречу помощнику и нетерпеливо отдал трость Куперу, который вцепился в неё как в сладкую кость. Щёлкнули замки, и на свет извлекли подзорную трубу. Даже со своего места я почувствовала, как она источала поток. Очень сильный артефакт.

— Мистер Палмер, в наш город приезжало множество ученых, но никто из них так и не сумел увидеть пространственной аномалии, — произнес один из магов. — Мы управляющие потоком способны чувствовать уход энергии и не более, обычным людям…

Неужели эта подзорная труба способна на то, чего лишён человеческий глаз? Узреть поток могут только самые одарённые Равновесием, и никто больше.

Недовольный ропот, словно шелест листьев, пронесся по площадке. Ещё бы! Кто-то посмел указать на ущербность не магов. Подобные слова были на грани оскорбления, ведь уже долгое время на Северном Архипелаге проповедовали равенство людей.

— И зачем вы мне это сказали? — процедил сквозь зубы Палмер и одарил смельчака таким взглядом, что тот невольно отступил, но очнувшись от наваждения, с ненавистью принял вызов. Вечная война между одарёнными и темы кто лишен возможности повелевать энергией.

Палмера встречный взгляд не впечатлил, он даже его и не заметил, поглощённый созерцанием подзорной трубы.

— Это творение Аскольда лучшего артефактора Тетиса, — проговорил он и с нежностью провел пальцами по чёрному дереву.

Имя мастера мне ничего не сказало, я никогда не слышала о нём, а вот окружающие зашептались. Значит слова Палмера имели под собой основу. Я подняла взгляд на Бендера и тихо к нему обратилась с вопросом. Он тут же пролил свет на происходящее.

— Единственный прогрессист, который сумел покорить поток, не обладая даром.

Теперь было понятно, почему все смотрели на подзорную трубу с неким трепетом и восхищением, а некоторые со злобой. Я относила себя к обычным людям и потому ненависти не испытывала, в отличие от магов. Как же человек посягнул на искусство для избранных, овладев им с помощью своего ума и таланта. Этот Аскольд для них как кость в горле. Суметь обойти закон Равновесия! Мужчина заслужил того, чтобы о нём шептались.

— Тайное станет явным, — прочитал слова, вырезанные на дереве, Палмер и воспользовался подзорной трубой.

Неужели он увидел пространственное искажение? Или же нечто иное? Я бы не отказалась взглянуть, чтобы убедиться в существовании прорехи между мирами. Мы ждали, а он не торопился, наслаждаясь моментом. Первым не выдержал Купер и спросил:

— Вы что-нибудь увидели?

— Не ваше дело, Купер, — с удовольствием проговорил Палмер, отрываясь от созерцания. — Хотя… У меня есть вопрос к смотрительнице маяка.

— Мисс Верлен, — гаркнул исполнительный Джингалз.

Захотелось притвориться мёртвой, чтобы выбрали другую жертву неуёмного любопытства промышленника. Но взгляд секретаря безошибочно нашёл меня в толпе. Со вздохом я шагнула вперёд.

— Слушаю вас.

— Около рифов два свежих трупа, — теперь было ясно, что он так долго созерцал.

— Какой ужас! — искренне воскликнула я и прикрыла ладонью губы, в душе проклиная Блэкхарда, который решил избавиться от бандитов таким способом.

— Кто-то скинул их в море отсюда, — продолжил свою мысль Палмер. Мне же хотелось застонать. Почему невезение идёт вслед за мной?

— Вы думаете это я? — лучшая защита — это нападение.

Этот мерзавец лишь цинично улыбался, загоняя меня в ловушку. Пауза в разговоре затягивалась. Он нарочно давал время свите на обдумывание.

— Лингард! — взвизгнул Купер, и будто по волшебству рядом с ним появился человек в сером мундире. Мысленно я распрощалась со свободой. — Что все это значит?

Похоже рядом с градоначальником стоял глава Управления Правопорядка и ему было совсем не по душе, как к нему обратились. Высокие чины всегда трепетно относились к своему статусу. Купер же, не задумываясь, пытался руководить тем, кто равен ему по положению.

— Мы расследуем это, — пообещал Лингард, и одарил меня нехорошим взглядом. — Мисс Верлен, вы задержаны по подозрению в двойном убийстве, прошу следовать за мной. Мэтьюс найди этого бездельника Пенхейла.

— Погодите, вы даже не знаете, есть ли там тела! — возмутилась я. — Вдруг это фантазия мистера Палмера!

Никто меня не слушал, или не хотел слушать. Чтобы я не говорила, всё утопало в общем гвалте. Поэтому решила незаметно исчезнуть, но, к сожалению, мне этого сделать не дали. Около меня, словно тени, выросли серомундирники. Руки мне не заламывали, но и сбежать не было возможности. Никому не нужен был суд и доказательства моей вины, ведь приговор вынес Льюис Палмер. Доказательством моих мыслей стали его слова:

— Я предлагал вам достойные кандидатуры.

Значит, Палмер хотел поставить на эту должность своего человека, а от меня избавился, чтобы воплотить желаемое.

— Это всё Блэкхард, — пожаловался Купер, прижимая трость промышленника к груди.

Дальнейшей беседы я не расслышала, да и сопровождающий нетерпеливо пихнул меня в спину, поторапливая. Над нами мелькнула тень, и я увидела, как Виспер устремился прочь. Но почему-то надежды на помощь Блэкхарда не было. Когда оказался среди акул, то обязательно одна, да сожрёт тебя.