Танец на разбитых зеркалах

Осколок тридцать третий

Энджи не помнила их. Их не помнила Лана, в чьем доме в одной из комнат безмятежно спала леди Вуарей. И те, кого совсем недавно расспрашивал об Акиру Адам, его не помнили. И расспросы ни к чему не привели…

— Кажется, это что-то вроде временной петли, — изумленно сказала Клэрити.

Они заново сняли комнату у Ланы и сейчас находились в ней все вчетвером. Натан сидел напротив Клэрити, Адам устроился на подоконнике и с окна второго этажа смотрел на снующих по улице редких прохожих.

— И кажется, никто из жителей Аллрои об этом не подозревает, — кивнул Натан.

— И не может выбраться из замкнутого круга… — прошептала Клэрити. — Как долго? И… вы когда-нибудь слышали о чем-то таком?

Мужчины почти синхронно помотали головой.

— Ладно, — вздохнув, протянула она. — И что будем делать? Натан, у тебя же есть магия. Ты можешь… что-нибудь предпринять?

— Куколка, я не знаю, с чем имею дело — впервые сталкиваюсь с подобным. Но… — Он сдался под ее просительным взглядом. — Я попробую. Попытаюсь распознать чары, которые порождают временную петлю и отыскать их источник. Но ничего не обещаю.

Клэрити очень надеялась, что Натану удастся разгадать отгадку попавшей в ловушку времени Аллрои. Но проходила минута за минутой, плавно превращаясь в часы, а он все не возвращался. Зато проснулась леди Вуарей, перепугав своим голосом задремавшую Клэрити. Вскочила с кровати и завертела головой, не понимая, где находится и как здесь очутилась.

— Ты! — Она обличающе ткнула в Клэрити пальцем. — Я запретила тебе появляться в моем дворце! И что это за ужасная комната?

— Ты не во дворце, — с усталой усмешкой сказала Клэрити.

— Как ты разговариваешь со мной! — возмутилась леди Вуарей. — И что…

— Прежде, чем ты поднимешь скандал, должна сказать, что еда есть только у меня, а ты несколько часов обходилась без нее и наверняка жутко голодна. А если нет, то скоро будешь.

Клэрити красноречиво похлопала рукой по лежащей на столе сумке. Дочь Архонта сглотнула и, как только Клэрити протянула ей завернутое в лепешку мясо, тут же жадно набросилась на еду. Но едва прикончив нехитрый завтрак, принялась зевать.

— Я… Где я? Что я здесь делаю? — Резкие фразы перемежались зевом. Не слишком приличным для воспитанной леди.

— Воспринимай это как экскурсию, — пожав плечами, предложила Клэрити.

Леди Вуарей возмущенно уставилась на нее.

— Это что, похищение? Да ты хоть знаешь, что мой отец сделает с тобой, когда… Когда… — Она мучительно боролась со сном.

Адам удивленно смотрел на дочь Архонта.

— Что с ней такое? Странная реакция на еду.

— Пришлось сдобрить лепешку небольшой порцией сонного зелья, — призналась Клэрити. Приходилось каждый раз напоминать самой себе, что перед ней — не Каролина, а леди Вуарей — заноза и ходячая проблема. — Лана обещала, что эффект продлится несколько часов… Придется поверить ей на слово. Жду не дождусь, когда удастся вернуть сознание дочери в ее тело. Так и с ума не долго сойти.

— Я… Мой отец… он тебе покажет, — сонно бормотала леди Вуарей, часто-часто моргая. Тяжело, должно быть, держать веки открытыми.

Клэрити подошла к ней, ласково уложила на кровать. Леди Вуарей пыталась брыкаться, слепо молотя в воздухе руками, но сил на борьбу надолго не хватило. Пару минут спустя ее сморил сон.

Вернувшийся Натан, к разочарованию Клэрити, не принес хороших новостей. Чары, сковавшие город невидимыми оковами, были ему совершенно незнакомы. А его источник и подавно не удалось обнаружить.

— Это вообще было довольно странно, — хмуро признался Натан. — Я пытался идти по следу чар, но они вели меня словно бы в никуда. В пустоту. Как бы мне ни хотелось обратного, боюсь, здесь я совершенно бессилен.

— И что нам делать? — прошептала Клэрити, глядя на леди Вуарей… нет, просто на миловидную малышку, так похожую на куклу…

— Боюсь, нам остается только ждать. Пока мы не поймем, с чем имеем дело.

Ожидание всем троим давалось нелегко. Адам постоянно куда-то отлучался и вообще по большей части вел себя так, будто к компании Клэрити, Натана и дочери Архонта не имеет никакого отношения. Кто бы ни был его тайным осведомителем, рассказавшим о его смерти, Преисподней и мире живых, он тоже не имел ни малейшего понятия о чарах, из-за которого Аллроя застряла во времени как муха в янтаре.

Через несколько часов все повторилось: картина Энджи постепенно стиралась, пока вместо нее не остался чистый холст; люди превратились в силуэты-тени и, как сломанные механические игрушки, задвигались в обратную сторону — до точки, с которой жизнь в Аплрое вновь потекла своим чередом. И снова удивленное приветствие Энджи, радушная Лана, предоставившая им комнату уже в третий раз и даже не подозревающая об этом, и обращенные на них, чужаков, настороженные взгляды.

Жестокие чары… Страшно представить, как долго жители Аллрои находились во временной ловушке. Кто-то не мог никак завершить начатый разговор, в чьем-то доме никак не могла разбиться задетая чашка, кто-то не мог дочитать книгу, Энджи не могла дорисовать свою чудесную картину — с упорством Преисподняя раз за разом стирала плоды ее трудов. Сколько это продолжалось? Недели? Месяцы? Годы?

Леди Вуарей все же пришлось смириться с участью пленницы — Клэрити наотрез отказалась и дальше поить ее сонным зельем. Как бы ни хотелось признавать, отчасти роль сыграло и желание поквитаться за те жуткие дни, когда Клэрити приходилось притворяться куклой, терпеть постоянные капризы своей «хозяйки» и танцевать на потеху публики, чтобы только завоевать ее расположение.

Счастье, что те времена остались позади. Осталось лишь вернуть все, что у нее забрали: дочь, мир живых и спокойную жизнь.

Еще через несколько часов, когда они с Натаном наблюдали за очередным искажением времени (Адам остался охранять леди Вуарей), Клэрити заметила весьма любопытную деталь.

— Натан… Мне кажется, время сдвигается.

— Куколка, спасибо, что сказала! — ехидно заметил Натан. — А я думаю, что мы здесь забыли?

— Да нет, ты не понял, — отмахнулась Клэрити. — Тот порог, с которого время в городе отматывается назад, сдвигается. Отдаляется.

Натан недоуменно нахмурился.

— С чего ты взяла?

— Картина Энджи. С каждым разом на ней появляется все больше деталей. В прошлый раз я этого не заметила, сейчас вижу — все из-за того уродливого куста, помнишь? Его не было на прошлой картине, на этой он нарисован наполовину — при том, что вся остальная часть на своих местах. Если Энджи в следующий раз его дорисует, моя догадка верна.

Они снова поздоровались с Энджи, которая только-только села за мольберт. Прогулялись по городу, позволяя Адаму самому разрулить ситуацию с Ланой. В прошлый раз они просто выхватывали из ее рук ключ и скрывались за дверью сданной им комнаты, не позволяя Лане показать ее гостям, а значит, и обнаружить в ней леди Вуарей.

— Прости, что тебе не доверяла, — тихо сказала Клэрити. — Ты спас меня, спас мою дочь… пока леди Вуарей в ее теле, но все же… Рисковал собой столько раз… и продолжаешь рисковать. Почему ты это делаешь?

— Потому что я влюбился без памяти, — просто и беззаботно отозвался Натан.

Клэрити смотрела на его профиль. В горле пересохло, а нужные слова никак не приходили на ум.

— Я? Почему я? Тебя окружает столько красивых женщин…

Он внезапно рассмеялся — легко и заразительно.

— Любопытная реакция на признание в любви. Совру, если скажу, что именно о таких словах я всегда мечтал.

Клэрити нахмурилась и послала ему строгий взгляд, призывая быть серьезнее.

— Нет, я действительно хочу понять…

— Потому что они все — стекляшки. Красивые с виду и пустые внутри. Все, что их интересует — тряпки, внешность, дизайн дома, место в иерархии Скарфола, близость к Архонту через леди Вуарей и танцы.

— Меня тоже интересуют танцы, — запротестовала Клэрити. Сама не знала, зачем… просто сказанное Натаном вывело ее из равновесия.

— Но не только, — улыбнулся он. — Ты так любишь свою дочь… Хотел бы я, чтобы меня кто-то любил также сильно. Только ради того, чтобы быть с ней, стать живой куклой леди Вуарей… Ты такая хрупкая, но борешься так отчаянно… В тебе столько силы и света — даже твоя кровь об этом говорит. Но ты… ты особенная не из-за своей уникальной магии, а от того, какая ты внутри. Прости, Куколка… Клэрити, я не мастер говорить красивые слова.

От того, как Натан произнес ее имя, внутри разлилось тепло. И так хотелось сказать, что и ее чувства взаимны, но что бы это изменило? Сейчас он считает ее особенной, а потом, когда наступит время ей с Каролиной вернуться домой, кем он станет ее считать? Решит ли, что Клэрити его предала? Будет ли винить в том, что не рассказала правду раньше, когда еще что-то можно было изменить?

Глядя в его глаза, Клэрити вдруг задалась вопросом — а можно ли? С первой их встречи на балу она не переставала думать о нем. Когда лорд Дайр сделал ей предложение, какая мысль настойчиво билась в ее голове? Как жаль, что на его месте не оказался лорд Эйерхард… И все это время, что Натан говорил о своих чувствах, с ее губ готов был сорваться ответ на его слова, так ее взволновавшие.

«Я тоже. Я тоже по уши влюблена в тебя, Натан Эйерхард». Вот только… Что бы это изменило?

И она промолчала.

Так и не обнаружив ничего нового, они вернулись в дом Ланы. Клэрити заглянула в сумку и вздохнула — несмотря на то, что ела она понемногу и леди Вуарей кормила часто, но по чуть-чуть, припасы подходили к концу. А в таком небольшом городишке как Аллроя, еда считалась излишеством, уделом «богачей из Скарфола», как сказала Лана. Здесь был рынок, но продавались на нем исключительно травы и зелья, которые варили местные алхимики. Поставки в Осовай — ближайший крупный город — были прекращены давным-давно. И, вполне возможно, виной тому была временная ловушка.

Время и впрямь сдвигалось: в этом Клэрити убедилась уже в следующую временную петлю. Куст на картине Энджи был полностью нарисован, холст заполнен уже не на две трети, а почти полностью — оставался лишь одинокий белый край.

— Как думаешь, что это означает? — задумчиво спросила она у Натана.

— Быть может, своими действиями мы запустили некий механизм, помогая Аллрое освободиться?

— Хотелось бы в это верить, — тихо отозвалась Клэрити.

Время все сдвигалось и сдвигалось, она совсем потеряла счет часам. Припасы кончились, и Натан, видя слабость Клэрити, которая последние крохи отдала леди Вуарей, вызвался отправиться в Осовай.

— Но ты мне нужен здесь, — запротестовала она.

— Я не смогу тебе помочь, если ты будешь умирать от голода. А это ведь может произойти, верно?

Клэрити неохотно кивнула. Натан повернулся к Адаму, бросил в его руки ножны с мечом, которые тот поймал на лету.

— Защищай ее, — сказал жестко, без тени улыбки.

Адам молча кивнул и прицепил ножны к поясу.

Как бы ни хотелось Клэрити отпускать Натана, она понимала, что это необходимо. Бросила тревожный взгляд на закрытую дверь комнаты, в которой была заперта леди Вуарей. Перед уходом Натан окутал чарами окно и замок, чтобы дочь Архонта не смогла выбраться наружу. Клэрити и Адам заняли наблюдательную позицию в соседней комнате, сами не зная, чего ждут.

Ответ пришел спустя пару часов.

— Чувствуешь? — спросил Адам.

Клзрити прислушалась к своим ощущениям, помотала головой.

— Это появляется каждый раз, когда время в Аллрое сдвигается. Иногда мне кажется, что чары, окутавшие город, пытаются затянуть и меня, воздействовать на меня, как и на жителей города.

— Странно. Натан не говорил ни о чем подобном, — нахмурилась она. Направилась к двери, чтобы, как и всегда, оказаться в эпицентре временной ловушки. Чтобы снова попытаться разглядеть то, что ее порождало.

— Быть может, все из-за того, что я проклят Тьмой? Что более уязвим для нее?

Клэрити задумчиво покусала губу. Лана, стоящая у лестницы, по которой они спускались, послала им улыбку. Через несколько минут она забудет их имена, забудет, что они вообще существовали, и все начнется сначала.

Выходя на улицу, Клэрити произнесла:

— Хочешь сказать, эти чары…

Договорить ей не дали. Раздался оглушительный звон — будто обрушилось стеклянное здание, одно из роскошных, отлитых из стекла небоскребов ее родного города.

— Смотри!

Темный шлейф, сотканный из полупрозрачной дымки, окружил ближайшие к ним фонари с обсидианами. И в следующее мгновение они взорвались, оставив сноп искр, тут же поглощенных. Вторя собратьям, фонари гасли один за другим. И каждого из них окружала та самая дымка.

В Аллрою пришла Тьма.

В свете последнего фонаря у дома Ланы Клэрити увидела, как в двух шагах от них на фоне стены одного из домов стекаются друг к другу дымки, как переплетаются, образовывая не человеческий, но смутно похожий на него силуэт. Исполинское создание — дитя Тьмы — направлялось к ним, а за его спинами уже вырастали другие.

И в это же мгновение фонарь над их головами взорвался и погас.

— Клэрити! — закричал Адам.

Подавшись вперед, она выхватила из его ножен кинжал. И, не колеблясь ни секунды, резанула ладони на обеих руках. Сжала их в кулак и, резко разжав, тряхнула, чтобы капли усеяли землю в шаге от них.

В свете собственной крови Клэрити видела, как дети Тьмы врываются в дома, слышала истошные крики и мольбы. Видела, как исполинское отродье становится похожим на клубок тесно сплетенных змей, а затем распадается на десятки щупалец. Как, подобрав с земли кинжал, Адам бросается ей наперерез — чтобы не дать черному щупальцу до нее дотянуться. Обрубает одно за другим, неистово и немного неумело размахивая клинком. Клэрити видела, как он умирает, когда щупальца, минуя плоть и кости, проникают в его тело. Делают черной его кровь, которая течет из его груди и рта. Наверное, сердце его тоже стало черным…

Последним, что увидела Клэрити, был незнакомый ей мужчина. Он стоял к ней спиной, прямо посреди воцарившегося в Аллрое хаоса, и не предпринимал никаких попыток помочь людям, умирающим от рук детей Тьмы. И на нем тоже была кровь, обычная, алая — его спина, там, где виднелись два вертикальных шрама, кровоточила.

А затем он просто исчез. Все исчезло.