Танец на разбитых зеркалах

Осколок двадцать первый

Несколько дней Клэрити удавалось следовать намеченному плану — вести себя тихо: не перечить леди Вуарей, не попадаться на глаза ни лорду Эйерхард, ни леди Багир. Такие разные и с такими разными намерениями по отношению к ней, оба они, так или иначе, являлись угрозой ее спокойствию. А для того, чтобы перестать топтаться на месте и придумать, как найти пресловутую Вершину Мира (и о чем вообще могла идти речь?), ей нужен был холодный рассудок.

Клэрити еще пару раз наведывалась на кухню, каждый раз умудряясь остаться незамеченной. Сворованную и спрятанную в личных покоях еду она растягивала так сильно, как могла. Благо, после пары недель пребывания в Преисподней удалось приучить себя есть понемногу. Спальня леди Вуарей по-прежнему была заперта — играть с куклами она предпочитала в других комнатах крыла, которое походило на большой кукольный домик: плюшевая мебель пастельных оттенков, яркие обои, кружевные скатерти на столах и огромная гардеробная — отдельная, отведенная специально для кукольных нарядов.

Клэрити по-прежнему танцевала для леди Вуарей, неизменно вызывая на ее лице улыбку, так похожую на улыбку одной малышки. И когда ее оставляли в одиночестве и начинало неудержимо клонить в сон — так она определяла для себя наступление «ночи», Клэрити засыпала, крепко сжимая Мистера Льва. И когда слезы обжигали кожу, его пушистость приходилась как нельзя кстати, скрадывая их, скрывая прозрачные бусины, вобравшие в себя всю ее боль и тоску по дочери.

Минуты тянулись, превращаясь в часы, но складывать их в дни в Преисподней никому и в голову не приходило. Клэрити маялась, терзалась мыслями, что делает недостаточно для того, чтобы разобраться, что произошло в тот страшный день, когда исчезла Кароль и как это исправить. И хуже всего было то, что она просто не знала, что предпринять.

Открыться Эйерхарду? Слишком опасно. Все, что она знает о нем, доверия не внушает: бабник, баловень судьбы, отпрыск богатого дома. Быть может, он и защищает ее от леди Багир, но с леди Вуарей он неизменно вежлив, даже обходителен. Кто знает, какие отношения связывают его с Архонтом, одно имя которого вгоняет обитателей и гостей дворца в трепет. И если Клэрити расскажет ему обо всем… нет, нельзя.

Все, что ей удалось сделать — получить разрешение у леди Вуарей наведываться в библиотеку дворца, занимающую целое крыло. От количества находящихся там книг просто дух захватывало. Но откуда они взялись здесь, в аду? Каким-то образом провалились с Земли в Преисподнюю (воображение тут же нарисовало некие черные дыры) или же были воссозданы ее жителями?

Вот только даже монументальная библиотека, больше походящая на лабиринт какого-нибудь сумасшедшего библиофила, оказалась бессильна ей помочь. Клэрити проводила в ней часы — пока не сдавалась на волю сна или пока ее не вызывала леди Вуарей, чтобы поиграться: сделать прическу, заставить примерить только что сшитое модисткой платье или навести безумный макияж, но ничего о Вершине Мира выяснить так и не сумела.

Зеркала перестали шептать. В какой-то момент показалось, что так все и будет, месяцы и года спустя: работа куклой, танцы и проведенные в библиотеке часы. Серое полотно будней с редкими яркими всполохами: встречи с лордом Эйерхардом на балу, которые будоражили едва ли не сильнее, чем прежде, интерес лорда Дайра и веселящая ее ревность леди Багир… и такая редкая для леди Вуарей нежная улыбка, из-за которой возникала зыбкая, но восхитительная иллюзия, будто Клэрити вернулась домой. Будто и не было этих дней в аду, которые приходилось проживать снова и снова.

Однако насмешница-судьба все же нашла, чем удивить. Леди Вуарей снова попросила Клэрити потанцевать для своих гостей, и она спускалась со сцены, утопая в аплодисментах, восторженных шепотках и восхищенных взглядах. За локоть придержали и в нос ударил запах цветов. Розы… Ярко-алые розы — ее любимые цветы. Быть может, иллюзия, но пахли как настоящие.

Клэрити обернулась, готовая улыбкой встретить чуть насмешливый взгляд черных глаз «благородного разбойника». С губ едва не сорвалось лукавое: «Я полагаю, вам настолько понравился мой танец?», но слова замерзли на губах, натолкнувшись на холодный, изучающий взгляд. Не Натан. Лорд Дайр. Только потом она увидела на губах лорда улыбку и поразилась тому, как сильно она контрастировала с его взглядом. Будто его слепили из двух половин, добавив властности и доброты, но забыв перемешать их в нужных пропорциях.

— Л-лорд Дайр?

— Вы превосходны, Аквамарин, — выдохнул он, все так же настойчиво протягивая букет.

Клэрити осторожно взяла его, следя за тем, чтобы не уколоться о шипы — слишком уж заметной была ее искрящаяся чем-то неведомым — жизнью? — кровь, и чувствуя, как растекается по венам разочарование. Не того она хотела увидеть рядом с собой сейчас, совсем не того.

Взяв под локоть, лорд Дайр отвел ее в сторону. Осыпал комплиментами, расточал улыбку — кажущуюся лишней на холодном и застывшем, словно выточенным из камня, лице. Он не привык улыбаться — это было хорошо заметно, но старался… ради нее. Вот только потуги Дайра не вызывали у Клэрити ничего, кроме глухого раздражения, которое она тщательно маскировала натянутой улыбкой — зеркальным отражением его собственной.

— Я восхищен вашим талантом, — шептал лорд.

Клэрити кинула быстрый взгляд на стоящую за краем сцены леди Вуарей. Она лишь снисходительно кивнула — судя по всему, Дайр успел с ней обо всем договориться. Клэрити едва сдержала вздох. Дожила — вынуждена просить у малолетней дочери Архонта разрешение на каждый свой чих. Не говоря уже о том, что в существование самого Архонта она чем дальше, тем меньше верила — уж больно мифической казалась эта фигура. Кто он? Почему не показывается никому на глаза? Клэрити провела в Преисподней уже сотни часов, но за все это время даже упоминаний его… титула? прозвища? даже не слышала. И осторожные попытки выспросить обо всем у Ди успехом не увенчались. Готесса то ли не знала ничего об Архонте, то ли не хотела говорить.

Они отошли от сцены. Клэрити вдыхала аромат роз, ловя на себе восхищенный взгляд лорда Дайра. Вот только восхищение это было… странным — холодным, отстраненным. Так смотрят на скульптуры в музее, ледяные изваяния в парках накануне Рождества, потрясающе красивых женщин, запечатленных на картинах… но никак не на живого человека. Даже если учесть, что никого, кроме Клэрити и Каролины-Вуарей, в этом зале — и наверное, во всем Скарфолле, нельзя было считать по-настоящему живым.

— Спасибо за цветы.

— Спасибо за танец, — искаженным эхом отозвался лорд.

Клэрити улыбнулась, старательно изображая смущение. Подумала: «Я танцевала не для тебя», и сама же испугалась этой горько-сладкой мысли. Надо себе запретить. Никаких привязанностей — она здесь не для этого.

— Я хотел с вами поговорить…

Лорд Дайр отдал цветы оторопевшей кукле — новой фаворитке леди Вуарей, чуть полноватой брюнетке с сочным оперным голосом. Улыбка, возникшая на ее невзрачном лице и его преобразившая, быстро завяла, как только брюнетка — Айслин? Айсдайл? — поняла, что цветы предназначались не ей. А лорд уже уверенно касался талии Клэрити и затягивал ее в соблазнительный водоворот танца. Кружение, поворот, снова кружение под звуки льющейся со сцены мелодии. Бледные лица музыкантов, остекленевшие взгляды — хотя их руки двигались, приручая скрипку, виолончель, рояль или саксофон, но возникало ощущение, что не только мыслями, но и сознанием они были где-то далеко. А может, и вовсе давно уже себе не принадлежали, волей Архонта превратившись лишь в своеобразный инструмент.

Думать о страшном не хотелось. И как кстати прозвучали слова лорда Дайра, в тот же миг изгнавшие посторонние мысли из головы.

— Аквамарин… Выходите за меня замуж.

Клэрити задохнулась от изумления, перевела на лорда ошалелый взгляд.

— Что? — Плевать, что ее восклицание не соответствует понятию «этикет» и вообще довольно беспомощно — другие слова в голову просто не приходили.

— Вы так красивы и так божественно танцуете… Я все положу к вашим ногам — все, что захотите. Если вы выйдете за меня, я сумею освободить вас от участи быть куклой леди Вуарей. Никому и в голову не придет жаловаться… но я легко могу понять, как непросто вам приходится.

Знал бы он… Клэрити подавила нервную усмешку. Она не просто была чьей-то живой куклой, она была куклой девчушки, как зеркальное отражение похожей на исчезнувшую из ее жизни дочь. Понятие «непросто» слишком мягкое и не отражает и сотой доли того, через что она проходила каждый день… каждый час своей новой жизни. Жизни в мире сумасшедших мертвых.

Но выходить замуж за лорда Дайра, чтобы променять одну золотую клетку на другую? Да и во Дворец Тысячи Огней Клэрити попала лишь для того, чтобы быть поближе к леди Вуарей, разгадать ее загадку. И пусть дочь Архонта никак не могла быть ее собственной дочерью, она не могла оказаться на расстоянии от нее. Не сейчас, когда все еще так запутанно и странно… когда нет еще ни малейшего проблеска и возможности отыскать ответ.

Потому что, покинув Дворец Тысячи Огней, Клэрити могла и вовсе лишить себя такого шанса.

— Не отвечайте сейчас, — сказал лорд Дайр, опережая ее. — Просто подумайте над моими словами. Обещаю, я буду оберегать вас…

И все. О любви — да и какая могла быть любовь? — не было и речи.

Не зная, куда спрятать неловкость и смущение, Клэрити пробормотала что-то насчет леди Вуарей.

— Не думаю, что это станет проблемой, — обезоруживающе улыбнулся Дайр. — У леди Вуарей много кукол, а я… умею убеждать.

К счастью, музыка закончилась. Клэрити остановилась и отняла руку от его плеча, всем видом демонстрируя, что не хочет приглашения на новый танец.

— Просто подумайте, — шепнул лорд Дайр на прощание и… коснулся губами ее виска.

И в этот момент Клэрити увидела вытянувшееся лицо лорда Эйерхарда. Сегодня на нем был белоснежный костюм и белая шляпа, на контрасте с которой темно-русые волосы казались почти черными. И его напряженный взгляд, вгрызающийся в лицо лорда Дайра… Клэрити душил нервный смех. Где-то неподалеку — оглядываться она не стала — наверняка маячила леди Багир и пронзала ее ненавидящим взглядом.

Уже не треугольник — любовный квадрат, грани в котором наточены острее бритвенных лезвий.