Таганай. Дорога живых

Обращение и страсть.

Я снял ружьё с предохранителя. Можно ещё чуть-чуть помедлить, самую малость. Но когда она поднимется и оживёт – я смогу нажать на спуск. Я сделаю это, потому, что должен.

Ну вот, дрожь перекинулась с пальцев выше. Уже скоро. Я прицеливаюсь.

Тело женщины под тонким покрывалом напряглось, пальцы уже не дрожат – шарят по покрывалу, стягивают его в складки. Выгнула спину, и сразу же, рывком, села на постели. Покрывало скользнуло вниз.

Открылись глаза. Уставились на нас: тёмные, бездонные и безумные. Распахнулись шире. И в них, кажется, мелькнул ужас! А следом – раздался пронзительный визг, на такой высокой ноте, что заложило уши.

Дальше всё происходит очень быстро и практически одновременно.

Раз: её руки хватают покрывало и пытаются прикрыть грудь.

Два: Чесс сбивает прицел. Он просто, без замаха, толкает меня левой (сам стоит справа от меня). Чёрт, у него же железка в рукаве! Похоже, как раз в этом, левом – очень уж ощутимо попадает мне по пальцам.

Три: визг обрывается, и только отдаётся у меня в ушах слабым звоном. В наступившей тишине я слышу щелчок выключателя. И в ту же секунду приходится зажмурить глаза – они отвыкли от яркого света.

Проходит почти минута, пока глаза привыкают, и наконец, их можно открыть. За эту минуту многое в комнате меняется – Чесс и Шатун отвернулись, а Натаха уже накинула на себя кофточку и замоталась в покрывало, как в юбку. Она действует быстро и разумно. Только шипит что-то ругательное себе под нос.

Глаза моих товарищей, кажется, тоже приходят в норму. Шатун даже заметил что-то интересное на полу. Он наклоняется, поднимает что-то небольшое, прозрачное. Какой-то флакон? Крутит в руках, нюхает. Молча передаёт мне. Я читаю надпись «Жидкость для снятия лака. Содержит ацетон». Вот и источник запаха…

– Ну ладно, мы, пожалуй, пойдём. Не будем мешать. – говорит Чесс. – Спокойной вам ночи!

– Извините, пожалуйста. Мы не хотели беспокоить. Просто подумали… – Шатун оборачивается ко мне. –Выйдешь на минутку? На два слова.

Мы выходим на свежий ночной воздух. Он бодрит. Тем более, что я без куртки.

– Слушай… Мы же её чуть-чуть не застрелили сейчас! – тихо говорит Шатун. – Вот было бы…

– Не «мы», а именно я. Полностью моя вина. – отвечаю я, а самого аж потряхивает. Не то от морозца, не то от нервного возбуждения. А мне ведь ещё с Натахой объясняться. Но это ладно, в постели помиримся.

– Главное, что всё хорошо закончилось. – примирительно говорит Чесс. – Но это ж надо так! Как совпало-то всё! Её обморок, кола эта ваша дурацкая, склянка с растворителем…

– А что такого? Ну делала женщина маникюр, готовилась к романтическому вечеру. Плохо закрыла флакон…

– И он её чуть не погубил. Ладно. Дальше что делаем? – спрашивает Шатун. – Мы можем отправляться досыпать? Не будете больше с подругой играть в зомби?

– Да куда уж ещё! Постой… Ты что, думаешь, мы с Натахой вас разыграть хотели, что ли? Клянусь – нет!

– Точно? А мне уж показалось…

– Нет! Я, правда, испугался, когда она потеряла сознание и стала такая… неживая. А ещё, конечно, эти все обращения, зомби вокруг, уже сколько – две недели? Немудрено было поверить, что и она обернулась.

– Ты, кстати, узнай у неё. Выспроси так ненавязчиво – часто ли с ней случается такое? Ну, обморок во время любовных игр. Полезно будет знать на будущее – где зомби, а где просто страстная женщина.