Своенравная рабыня

– Бэгур, проследи, чтобы рабыни добрались без происшествий. И наемник… – давал последние распоряжения кэя.

– …как всегда, друг, – перебил его Бэгур. – И вы тоже не задерживайтесь.

Я наблюдала за обоими мужчинами, пока подкатывала слишком длинные штанины. Представьте, нам перепало счастье в виде штанов – не прилично женщине разъезжать на коне сверкая ляшками, а ходить пешком – это, пожалуйста. Вещь, не поспоришь, необходимая. Так еще и удобные: в меру просторные, из мягкой легкой ткани и на шнуровке. Жаль по росту ничего не нашлось.

– В Са-ах вас обеспечат более подходящей одеждой, – вмешалась в мои наблюдения и размышления Миори, подойдя ближе и протягивая мешочек для воды. – В дорогу.

– Вода? – выпрямилась я, справившись со штанинами.

– Нет. Отвар из лечебных трав. Мне он уже без надобности. Послезавтра к утру я буду дома. А тебе еще может пригодиться.

– Зачем?

– В нем много полезного для женского организма.

– Заботишься? С чего бы?

– А почему я не должна проявляться заботу?

– Мы друг другу никто. Так еще и… – хотела я сказать, что я рабыня – в отличие от нее, но выбрала немного иную формулировку, – …ты киреорнянка и свободная женщина, в отличие от нас.

Мне или показалось, или Миори смутили мои слова, она отвела взгляд в сторону.

– Это ничего не значит. Между нами невелика разница.

– Собирайтесь! – услышали мы приказ кэя.

Миори глянула на меня, нахмурилась и, всучив мне мешочек чуть ли не силой, ушла, даже не попрощавшись. Но я и не думала, что нам надо так скоро прощаться, поэтому промолчала.

До Са-ах осталось несколько дней. Если я не ошибалась, то пешим ходом дней пять. Но на лошадях мы должны были добраться намного быстрее. Однако я немного ошиблась. На лошадях уезжали все кроме тех, кого дожидались в низине талэку. Из рабынь осталась только я. Об этом нам сообщили, как только Бэгур усадил Леору на своего коня. Никто не знал, что нас разделят раньше приезда в таху. И судя по испуганному лицу Леоры, она тоже не ожидала подобного исхода.

Когда топот конских копыт утих и на горизонте уже не было видно даже силуэтов, оставшиеся дагалы оседлали своих огромных «слонов». Вот тогда и решилась моя дальнейшая судьба на ближайшие несколько дней.

– Иди сюда! – услышала я и посмотрела на кэя. – Чего замерла?

– Хочешь, чтобы я на Луне ехала?

– А у тебя другие варианты есть?

Мне или показалось, или он тогда проверял реакцию Арияра. Или, возможно, всё же проверял меня.

– Брат! – реакция не заставила себя ждать. – Она поедет со мной.

– Это не обговаривается, – кэя дал понять, что не будет спорить, он даже не позволит начаться спору.

А меня одолело чувство страха. Его взгляд, его спокойный до жути голос, расслабленное тело произвели обратный эффект. «Почему я раньше не почувствовала страх?» – так я подумала. Что-то нехорошее притаилось за тем самым горизонтом, за которым скрылись наездники, увезшие с собой женщин. Что-то нехорошее должно было произойти – я почувствовала это вместе со страхом, который нахлынул на меня и на несколько секунд обездвижил.

Оба брата стояли в нескольких шагах друг от друга, рядом дожидались окончательного решения два талэку, Луна и Калео; остальные дагалы начали двигаться вперед – им незачем было дожидаться, пока их кэя разрешит ситуацию со своим же братом. И каждый шаг, удаляющихся от нас животных с их наездниками, был для меня словно мой личный шаг к эшафоту.

Арияр не выдержал расстояния и подошел к брату вплотную. А я подумала, что сейчас они и похожи друг на друга и столь велика между ними разница, что даже не верится в их родство. Оба высокие, поджарые, мрачные, словно демоны без крыльев, оставляющие за собой след из пепла.

Ничего не происходило, ни спора, ни ссоры. Они молчали. Мне казалось, что вечность пройдет, прежде чем хоть один из них заговорит. И он заговорил. Один.

– Отец позволит ей жить? – это всё что произнес Дэмиян.

Я так и не поняла, почему вопрос оказался ответом на их противостояние. И я не хотела думать о том, что в вопросе шла речь обо мне. А зачем? Да и с чего бы? Чей-то там незнакомый мне отец и будет решать, жить мне или нет? Вздор! Наверняка, старший лишь затронул какую-то их личную семейную проблему, но она охладила запал младшего. Когда так думаешь, то чуть проще смотреть вперед.

В итоге Арияр посмотрел на меня, но не смог даже подойти. Его удерживало чем-то неосязаемым и непонятным для меня. А я оказалась едва ли не в буквальном смысле прикованной к его брату, сидя на Луне перед мужчиной, чья близость и пугала, и раздражала одновременно. И огромный талэку к концу дня уже не казался мне таким уж и огромной. Я ни на сантиметр не могла отодвинуться от сидящего позади меня кэя, да и он каждый раз, как я пыталась чуть сползти вперед, притягивал обратно, причем делал это грубо и с такой силой, словно хотел мне ребра сломать. Я возмущалась, и мысленно, что делала чаще, и вслух, когда не выдерживала. Зачастую он слышал в свою сторону всё, что я думаю о нем и всех его запчастях, которые с превеликим удовольствием бы пооткручивала, но ни слова не понимал, из-за чего бесился даже больше, чем от стычек с братом.

При первой же нашей остановке на ночь, не дождавшись пока талэку уляжется на землю, кэя спрыгнул с Луны и стянул меня на землю с такой яростью, что я едва устояла на ногах, а платье треснуло по боковому шву и позже на моей коже остались четкие отметины от мужских пальцев. Но он не извинился. Какой там извиняться! Он, словно и не заметил того, что сделал. Зато я заметила, что его ярость на время стихла. И осознала, какие дни меня ждут – я его личная груша для битья, к которой он пока только присматривается и примеряется. А попытки со стороны Арияра защитить меня от его брата не достигали цели, кэя не обращал внимания на младшего, он его не слушал, а иногда откровенно игнорировал. Совершенно!

Второй день пути.

– Сколько можно повторять, скрой лицо за тканью! Зачем я тебе дал шуару? – мужчина зло дернул за свободный конец шарфа, покрывающего светловолосую голову женщины, она негромко вскрикнула. – Тебе же хуже, если обветрит кожу, – завернул он ткань вокруг ее шеи, поправил и закрепил при помощи простенького зажима около уха, спрятав нижнюю часть лица.

– Она стягивает шею.

– Пока доберемся до привала, ткань ослабнет. Не можешь потерпеть?!

– Она не ослабнет. Слишком туго затягиваешь. Лучше скажи, что так и жаждешь как бы меня придушить.

– Подумываю над этим.

– Дэмиян! Брат, может, хватит?

– Не встревай! – зло рявкнул мужчина в ответ и подсадил смутьянку его спокойствия на талэку.

Кэя злился и даже не думал скрывать злость, но еще пока сдерживал себя. Он поморщился, когда почувствовал уже в какой раз за последние два дня сильную боль в раненной ладони и всё из-за нее, из-за ее глупого непослушания и желания насолить ему. Но никто не обращал внимания на проявления боли на лице кэя, или как его всё еще слегка клонит в сторону от ранения в бок. Даже его брат, являясь лекарем, позабыл о своих прямых обязанностях и беспокоился только о том, как он, его кэя, ведет себя с рабыней. Вот и сейчас он обернулся к Арияру, уже сидящему на талэку, и увидел его взгляд полностью сфокусированный на женщине.

Кэя в некой мере понимал брата, тот хотел обезопасить ту, которую уже считал своей, так еще и обезопасить от него и это не было преувеличением. Но пока он, Дэмиян, не выходит за рамки, Арияр ничего поделать не мог.

Братья встретились глазами. Какое-то время молча смотрели друг на друга, затем будто сговорившись, отвернулись. Кэя уселся позади рабыни, и талэку под ними поднялся с колен.

Животные медленно двигались вперед. Грузные с виду тела при каждом шаге слегка покачивались из стороны в сторону, острые когти врезались в почву, оставляя за собой глубокие ямки. Но талэку ни так просты, как могло показаться со стороны. Они могли двигаться и довольно быстро для своего веса, а если кто-то по глупости решал напасть, то оказывался не просто сбитым с ног и затоптанным, но и с рваными ранами по всему телу. Однако талэку не были агрессивны и не были хищниками, их основной инстинкт – защита, а не нападение. Да и места обитания – не пустошь, и не равнина, укрытая травкой, а более возвышенный рельеф, каменистая почва и высокие деревья, чья листва – любимейшее их лакомство, а тень от них, словно крыша родного дома, оберегающая от жары. Но талэку, связавшему себя с двуногим ментальной связью, зачастую приходилось покидать родные земли и привыкать жить совершенно в других условиях. Поэтому их связь – дар, а не обыденность. В неволе, без связи с так называемым хозяином, они быстро погибали. Да и редко кто решался удерживать огромное животное рядом без его согласия: больше проблем и вреда, чем пользы.

– Луначка, ты еще не устала от лишнего груза? – произнесла женщина, склонившись к короткой и мощной шее животного, погладила переливающиеся под солнцем пластины и резко выпрямилась, когда почувствовала, как чужие пальцы впились ей в бедро.

– Не тревожь ее!

– Я и не тревожу, а проявляю заботу, – хотелось добавить: «В отличие от некоторых».

– Вот и сиди смирно.

Женщина вздохнула, разгладила ткань платья на коленях и нечаянно коснулась мужской руки всё еще лежащей на ее бедре, вздрогнула и ухватилась за выпирающую вверх переднюю часть седла, за которую приходилось держаться всю дорогу, чтобы контролировать равновесие. Рука сразу же исчезла с ее тела. Но женщину это не успокоило, ведь сам мужчина позади нее никуда не исчез.

Путь был долгим и медленным, пейзаж приобретал всё больше красок и рельефности. Днем температура поднималась достаточно высоко, солнце пригревало, но не обжигало, а ночью становилось прохладно, в отличие от ночей, проведенных в пустоши. Спать под открытым небом становилось совсем уж неуютно, зябко, сон приходил с запозданием и неспокойный. Возможно, поэтому от мерного раскачивания из стороны в сторону женщина начинала дремать, но сегодня сон не приходил, и она смотрела перед собой и думала о будущем. Ее волновало многое, многое пугало, но больше всего она думала о том, что чем дальше от мертвых земель, тем меньше понимает, что делать и чего именно ждать в Са-ах. О законах Киреи она знала. Возможно, не обо всех, но даже то, что рассказывали, уже говорило о многом и это многое станет невероятно огромной проблемой для нее. «Как же выпутаться?» – так она думала.

От размышлений отвлек окрик одного из дагалов:

– Кэя, всадники! – крикнул тот, кто двигался на своем талэку впереди всех.

– Узнай, кто они и возвращайся, а мы подождем.

Дагал нагнулся к своему животному, похлопал его и что-то тихонько произнес, а уже через мгновение они оба исчезли, просто испарились. Женщина, наблюдающая за происходящим, от удивления аж рот приоткрыла. Моргнула пару раз, потерла глаза кулачками и уставилась туда, где раньше было огромное животное и его наездник.

– Исчезли, – прошептала она.

Никто ей не ответил, никто вообще не отреагировал ни на ее слова, ни на само исчезновение, но остальные как остановились, так дальше и не двигались. А далеко на горизонте можно было увидеть едва различимые силуэты, больше похожие на темные пятна. Только очень зоркий смог бы узнать в них живых существ.

– Брат, как думаешь, кто там?

– Возможно, дагалы кэя Лигу́ра.

– Решили выйти нам на встречу?

– Иногда их кэя проявляет непривычную для себя активность, – послышались в голосе нотки сарказма.

Мужчины переглянулись и дальше разговор не продолжали. Время тикало. Силуэты на горизонте так и оставались силуэтами и тоже не спешили приближаться. Но и исчезнувший дагал не возвращался. Один из подчиненных кэя не выдержал и заметил, что их товарищ слишком уж долго отсутствует и его нигде не видно.

– Не нагоняй страху, Ляе́р, – заставил смутиться его кэя, но к словам подчиненного прислушался и попросил своего талэку опуститься, чтобы слезть с него.

– Брат, ты куда?

– Забирай рабыню, и уходите на северо-запад. Если всё нормально, мы вас догоним, – ответил ему кэя и посмотрел на женщину, которая всё еще сидела на его талэку. Он увидел в ее глазах тревогу, нахмурился, сам не осознавая почему, и протянул руки, показывая, что надо спуститься.

Женщина впервые промолчала и выполнила всё, что он сказал без вопросов и без въедливых замечаний. Ее покорность могла бы ему понравиться, но он понимал, что рабыня покорна лишь, когда ей это самой удобно. А тем более сейчас размышлять над ее действиями не осталось времени. Он помог ей сесть позади брата и, похлопав его талэку по спине, махнул рукой, указывая, чтобы они уходили.

– Мы можем подождать здесь, скроемся за завесой, – произнес Арияр всё еще сомневаясь, подчиниться или нет.

– Не стоит рисковать.

– Почему?

– Они уже посчитали нас по головам. Пусть лучше думают, что идем к ним навстречу, а не разошлись в разные стороны.

– Ты слишком перестраховываешься.

– У меня есть веские причины.

– И какие же? – Арияр не желал так просто сдаваться.

– Тебе моя ладонь и бок ни о чем не говорят? – не выдержал глупости брата, по его мнению, кэя.

– Кроме того, что тебе не стоит туда идти.

– И что предлагаешь?

Арияр замялся с ответом, он мог заранее сказать, что получит отказ.

– Я пойду вместо тебя.

– Это даже не обсуждается.

– Я так и знал, что ты это скажешь. И хочу добавить…

Но его перебили.

– Кэя, я вижу Кё́рио! – крикнул дагал, занявший наблюдательный пункт вместо своего исчезнувшего товарища.

Все посмотрели вперед. Там явно что-то происходило. Или скорее изменилось: часть силуэтов отсоединилась от остальных и окружила огромное пятно, которое, по-видимому, и было тем самым исчезнувшим дагалом и его талэку.

– Вперед! И скрыться под завесой! – рявкнул кэя, запрыгнул на своего талэку, и все исчезли.

Остался только Арияр с рабыней на своем животном.

– Не бойся, – прошептал он, но рабыня его даже не слышала, ее взгляд был устремлен вдаль. – Нам надо уходить.

– Уверен, что надо? – спросила она.

– Мы лишние.

– Уверен? – повторила она еще раз.

– Да, – только сейчас он принял приказ брата и понял его правоту.

И они исчезли.