Светлый Властелин Тьмы

Глава 2 Последствия добра и зла

Мне снится сон… Странный и необычный. Будто я парю на крыльях и прохладный воздух огибает меня, а наверху безбрежная ночь… Это все моя земля. Я огибаю ее как настоящий правитель, а частички снега с моих крыльев несут собой жизнь среди нескончаемого холода. Так я парил и наблюдал за своим лесом годы, десятилетия, века… Ничего в этом лесу не менялось. Появлялись и умирали животные. С гор иногда сходил снег, но, в сущности, своей не менялось ничего. Все было таким безмятежным, таким как должно быть. Но однажды животные начали пропадать. Их становилось все меньше, а на самом краю леса начали падать деревья. Так в тихую и размеренную жизнь леса пришли люди. Своим приходом они разрушили то, что развивалось и жило веками. Но любая жизнь священна для Нее… Раз они могут только так, пусть. Я же продолжу нести искру жизни чтобы даже в снегу прорастали шишки, и на смену сваленным деревьям пришли новые. Продолжу сажать лес, и успокаивать животных. Таков мой долг и предназначение. Постепенно сменялись года, а людям всегда было мало. Их становилось все больше, а вдали медленно начал расти город. Его далекие огни манили… Хотелось увидеть их поближе. Хотелось узнать, как люди создают огонь и покоряют природу. Могучий медведь может свалить слабое дерево, но они могли сделать это даже будучи слабыми… Не выдержав любопытства, однажды я нарушил собственную природу. Полетел к городу и оценил его красоту. Повсюду во мраке ночи красивые огоньки, яркие и разнообразные. Дым от труб и искаженные деревья и камни. Но мой полет вызвал у людей сильнейший страх. Ночь мое время, но люди боятся ее. Услышав их крики и ощущая панику, я вынужден был улететь обратно в лес.

Так прошло еще несколько месяцев, и хоть к городу я больше не летал, страх будто начал расползаться по всем людям каких я только видел. Я никому не сделал зла, но они меня боятся. Странные создания. Даже олени и белки никогда меня не пугались. Я продолжал летать и своей силой вдыхать жизнь в почву. Продолжал до тех пор, пока однажды из темноты деревьев в меня не вылетело что-то острое и длинное. Ощутив страшный укол боли под крылом, я не удержал поток воздуха и упал на землю. Удар был так страшен, что я сломал крыло и некоторое время даже не мог осознать себя. А когда наконец ко мне вернулось сознание, я ощутил, как меня пытаются заковать. Все внутри воспротивилось попытке лишить свободы, и я встал в полный рост расправляя крылья во всю ширь, пытаясь заставить напавших людей отступить. Веревки не могли меня сдержать, но и взлететь у меня не вышло. Сломанное крыло при попытке подогнулось, и я вновь упал. Люди кричали, пытались окружить и ранить меня. Что я им сделал? За что они так со мной? Я должен жить… Я нужен этому лесу. И мне пришлось сражаться. Люди почти ничего не могли мне сделать, но я медленно слабел, а их палки очень остро жалили. И все же у меня получалось короткими прыжками двигаться в сторону одной пещеры. Там было безопасно. Люди не ходят так далеко, а в узком проходе было бы куда легче защитится. Их хоть и много, но не слишком. Главное выжить…

Эта погоня продолжалась, и все больше острых палок застревало в моих перьях, окрашивая их в алый. Я ощущал их злобу, азарт и предвкушение. Столько ненависти… Они считают меня монстром? В пещеру я все же смог залезть, но и люди не отступили. И все же их стало сильно меньше. Они загнали меня в угол, и я не могу сдерживаться дальше. Пришлось убить этих людей. Но пока я бился с ними, случилось землетрясение, и я ощутил чудовищный всплеск магии где-то вдали. Такой могущественный, что я невольно замер, чем воспользовались люди. Они сильно изранили меня своими острыми палками, но я все же смог, вложив последние силы убить и их. Но раны были так сильны, что я почувствовал холод… Страх настолько сильно сковал меня, что я был одержим лишь одной мыслью. Жить… Выход из пещеры завалило, и у меня не было сил убрать камни. Но несмотря на это в пещере было светло. Камень, который долгие годы спал здесь отреагировал на мое отчаяние и боль. Он сиял ровным оранжевым светом и будто впитывал кровь убитых рядом людей. Какая страшная сила… Но она будто манит меня… Обещает жизнь. Все что мне нужно это только подойти и коснуться его. Поделится кровью, и оно позволит мне жить. Без меня лес умрет… Я должен жить. Любой ценой защитить лес… Такова моя суть. Смысл моего существования. Медленно и с опаской я касаюсь камня, и меня напитывает тепло… Тепло, сила… Я чувствую, как становлюсь больше. Сильнее. Теперь люди не смогут одолеть меня своими острыми палками. Я должен отомстить им за все, что они сотворили с лесом. Отомстить за всю боль и их неутолимую жажду разрушать. Но нужны помощники. Дети… Они помогут сражаться. Я изменю их. Сделаю лучше… Камень сделает их сильнее, а я научу защищать лес. Но им ведь нужна пища… Много пищи. Животные поедают друг друга. Люди поедают животных. Они тоже животные… Нужно больше пищи и больше детей… Камень даст силу. Я защищу лес от людей…

И тут я резко открываю свои настоящие глаза. Горло сдавливает от боли, и я лишь могу просипеть нечто невразумительное. Почти в ту же секунду меня подхватывает Кельда. Все это время она была рядом… Что это было? Этот сон… Это воспоминания этого монстра? Он… Это не просто монстр. Это хранитель леса. Раньше он защищал лес, а потом поддался любопытству и приблизился к городу. Люди испугались его и устроили охоту, а он поддался страху и взял магическую силу камня. Силу, которая исказила само его естество. Магия помогает мне исцеляться, хотя я чувствую, что отданная мной команда слишком сильно навредила мне. Горло снова на грани, и все, что я успел исцелить за последний год насмарку. И все же мы победили. Но… Почему мне так горько… Медленно перевожу взгляд на тела, двух гигантов. Монстр и Ромул так и застыли рядом с друг другом, и в обоих едва теплится подобие жизни. Они связаны сейчас узами и их магия будто в извращенном симбиозе синергирует, продлевая их общую агонию. Жуткое зрелище. Они оба не в состоянии двигаться, но я все еще чувствую угрозу. Медленно Кельда помогла мне подняться и я шагнул к ним. Хранитель медленно открыл глаза и перевел его сначала на меня, а затем на Кельду. Его глаза больше не были полностью черными, а сияли благородным золотом.

— Люди… — Его голос раздался в головах всех, кто мог сейчас понять его речь в этой пещере. — Ваш голод неутолим. Вы сжираете мой лес, уничтожаете животных и птиц, раните землю… Я хотел остановить вас. Хотел, чтобы мой лес жил. — Он смотрел прямо на Кельду. Меня он не считает человеком? Сама же малышка поначалу сжалась от голоса древнего монстра, но все же смогла сдержать дрожь и шагнула ближе. А потом к моему удивлению, она медленно опустилась рядом с хранителем леса на колени и положила руку на его голову.

— Мы такие какие есть… Своей жестокостью ты привел бы только больше людей, и они не просто рубили бы твой лес. Из страха они уничтожили бы его полностью. Я не знаю, почему ты озлобился на людей, но… Сейчас в твоих глазах я вижу лишь боль и печаль. Ты ведь не был плохим раньше? Тебе бы не было так больно… — Монстр будто замер, и даже его хриплое дыхание на секунды сбилось. — Можешь ненавидеть нас, но… Несмотря на это мне жаль тебя. — Может поэтому она и смогла подружится с Ведьмочком? В ней столько добра и понимания… Она будто способна простить даже самое ужасное создание, и она в каноне полюбила буквально монстра. Ведьмочок, что о нем не говори, является все же злодеем. Тиран, который либо всех убивает, либо порабощает. Его отец был куда мягче и лучше. Как минимум, он спас эльфиек и не позволил их расе исчезнуть. И это твердый факт канона. Монстр будто сам ненадолго замер.

— Ты… — Он медленно прикрыл глаза. — Я почти лишил тебя отца, и ты все равно сострадаешь мне? — Кельда так и не убрала с его головы руку и тихо плакала. Почему?.. Он же монстр. Она не видела этого сна. Просто посмотрела ему в глаза… Да. Ты удивительная девочка. Ее слова растрогали монстра настолько, что одна кристально синяя слезинка скопилась в углу его глаза. Она была довольно крупной, но не срывалась. — Столько лет я ненавидел вас. Ненавидел весь твой род. Годами я мстил и копил свою злобу. Но ты… Жалеешь меня? — Монстр снова открыл глаза, и золото в них медленно обращалось синевой. Кельда же отрывисто кивнула.

— Ты умираешь… Не хочу, чтобы ты ушел со злостью в сердце. Я прощаю тебя… — Кельда погладила по жуткой костлявой голове монстра, и тут вдруг я ощутил, как его сердце, начало высвобождать колоссальное количество магии.

Его жуткое и искаженное тело будто потрескалось не в силах держать эту силу. От него начали отваливаться целые куски, и медленно из него высвобождался синеватый свет магии. Голова чудовища будто превратилась в омерзительную каменную маску и треснула, а с нее медленно на колени Кельды сорвалась большая голубая слеза, обратившаяся сияющим сапфиром. На долю секунды яркая вспышка ослепила всех нас, а когда сияние наконец окончилось, я увидел огромную белую сову, в ореоле голубого призрачного сияния. Ее крылья были настолько огромны, что почти закрывали половину пещеры. Сбросив оковы плоти, и оставив свою ненависть, хранитель леса явился в истинном своем великолепии, но я чувствовал, что вся эта высвобожденная чудовищная магия очень быстро рассеивается. Он остался лишь попрощаться…

— Благодарю тебя дитя. Ты помогла мне вспомнить о моем предназначении и природе. Жажда жить исказила мое предназначение, и я сам чуть не погубил собственный лес. Дарую тебе мое благословение и вместе с этим камнем, ни один зверь не тронет тебя. А вместе с камнем, дарю тебе дитя, которое однажды станет новым хранителем. Ты решишь, вырастет он, или же погибнет. Я не смог исполнить свой долг, но ты, напомнившая мне о нем достойна решить его судьбу. Невинное дитя с чистым сердцем… Я отдаю тебе свое будущее. — Он медленно перевел свой взгляд на Ромула. — А тебя злое создание я благодарю, что остановил меня. Живи, и охраняй Ее дитя столько, сколько можешь. — Голос хранителя отзывался прохладным эхо, как зима, олицетворением которой он частично и являлся. Медленно дух поднял взгляд в небеса. — Госпожа… — Медленно его будто омыл северный бриз и из его полу эфирного тела начали растекаться искры. Останки во всей пещере медленно начали осыпаться прахом, и холодный зимний ветер будто изгнал из пещеры запах тлена и разложения. Магия наполнила тело Ромула исцеляя самые страшные его раны. Возможно, он и не встанет на ноги сразу, но уже не умирает. Оранжевый камень полный зла и ненависти будто чуть потух, и миазмы, отравляющие лес, медленно снова стянулись к нему. Вместе с искрами за секунды истаяло и астральное тело духа, а после него на коленях Кельды остался лишь маленький совенок и небольшой сапфир… Такого в каноне точно не было. С этим бризом я будто ощутил снова прикосновение Магии, как в тот самый миг, когда впервые очнулся в этом мире. Магия забрала свое творение.

Когда магическое чудо наконец закончилось, большая часть силы будто рассеялась из этой пещеры, и она погрузилась в полумрак. Волки были настолько шокированы, что почти все просто сидели и смотрели вверх, и только Рэм подошел к Ромулу и ткнулся холодным носом в морду брата. Он наконец приоткрыл свои светящиеся золотым глаза. Я сразу шагнул к нему и тоже опустился рядом. Вместе с исцелением, он снова уменьшился. Нет, он не стал обычным волком, это все еще был здоровенный и почти трехметровый волчара, но теперь он не напоминал ужасного оборотня. Его эволюция обратилась вспять. Как только я подошел и опустился, он приподнял голову, и устало вывалил язык. Спасибо что защитил… Он же, дернул ушами и вдруг лизнул меня своим здоровенным языком, и завилял обоими хвостами. Я чувствовал, что он все еще чудовищно уставший, но тем не менее рад, что все закончилось. Я же почесал его за ушами и чуть обнял. Молодец шерстистый волчара. И тем не менее, осталось еще кое-что… Камень хоть и выполняет свою функцию, но все еще опасен. И все еще манит меня. Это мой долг… Я должен впитать его зло. Пока Ромул отдыхал, а Кельда была занята совенком и думала, что с ним делать, я медленно шагнул к этому кристаллу зла.

Чем ближе я подходил, тем сильнее отдавались пульсации. Будто чье-то сердцебиение… Вместе с ним, я медленно настраивался на него и когда подошел уже вплотную, будто чувствовал, что мне нужно делать. Снимаю перчатку, кладу свою синюю ладонь на камень, и почти сразу ощущаю, как моя кожа медленно прикипает к камню и в меня начинает медленно течь сила. По началу по капле, я будто дышал этой силой и чувствовал, как она тонким ручейком оседает во мне и сворачивается в подобие спирали внизу живота, где постепенно формируется в подобие сферы. Поток растет, и я ощущаю жар. Он так силен, и с каждой секундой усиливается, и этот поток жжет меня изнутри, но надо терпеть… Я чувствую. Осталось недолго. Жар нарастал, а от моей ладони медленно начал идти пар тлеющего мяса. Терпеть… В животе разрастался пожар и дыхание медленно спирало, и вдруг я слышу чей-то голос. Будто обрывок далекого прошлого. Он говорит на незнакомом языке, но я понимаю смысл слов. «Все наши боги неба и земли искали это дерево от века, но отыскать его доныне не могли.» И этому голосу вторит нежный женский. «Король войска свои ведет, как грозный призрак тьмы, как ночь, несущая дыхание чумы.» Первая фразы была будто одухотворенным обращением, но мужчину отвлекла женщина, и, очевидно, она имела ввиду нечто куда более реальное и беспокоящее его. Последним обрывком, который я уловил, были слова мужчины. «Летают голод и нужда над грудой мертвых тел… Как много горя и труда для тех, кто уцелел.» От былого воодушевления не осталось и следа. В его тоне теперь сквозит лишь злоба и безысходность… И вместе с последними крупицами силы зла, это древнее эхо обрывается. Камень же полностью изменил свой цвет. Теперь он светился даже чуть ярче, бледным и холодным светом нейтральной магии.

Я же медленно оторвал свою руку и опустился на землю. Дышать в пещере будто резко стало легче, и наконец я заметил, что в одном из углов пещеры забились какие-то люди и даже пару детей. А я-то думал, чем занимаются волки, после того как светопреставление от духа леса закончилось. Они караулили людей… Похоже дух леса не просто убивал. Он собирал их и лишал жизни по мере необходимости. Живой запас пищи видимо был предпочтительнее… Они смотрели на нас всех с откровенным ужасом. Совенок уже успел спрятаться в капюшон Кельды и теперь сидел там, а сама она спрятала драгоценный камень, оставленный духом. Благо люди из своего угла не могли разглядеть детали. Страх… Сейчас, впитав энергию зла я куда лучше ощущал негативные эмоции, и прекрасно осознавал, что этот самый страх сразу как они окажутся в безопасности, сменится трусостью или злобой. Люди не простят пережитого ужаса… Но я понял, что именно делает энергия зла в теле повелителя. Сейчас, наконец, когда формирование крупиц закончилось они как дополнительный узор оплели мое тело изнутри. Благодаря этому узору я мог разово вместить в себя куда больше магии чем раньше. Мое колдовство стало в разы сильнее, и если раньше я мог своими молниями лишь подпалить относительно сухие ветки, то сейчас… Думаю они могут даже убить слабого человека. Магия в целом будто стала еще понятнее глубже.

Я действительно стал сильнее… Хоть и не совсем так, как это могло бы быть. Вообще вспоминая, что повелитель из первой части это по факту один из героев, то есть простой человек, интересно каким образом он вообще стал повелителем. Стоп… А ведь он тоже умирал. Его ведь достают в интро из гроба. Может ли действительно быть так, что человек обязательно должен умереть, чтобы стать настоящим повелителем зла? Хм… Если взять живого человека, то что есть у мертвого, чего нет у живого… Я идиот. Наоборот, у мертвого нет того, что есть у живого. Душа. Мертвое тело освобождено от души и является пустым сосудом, который сначала занимает естество повелителя, и только потом в подготовленный сосуд вновь вселяется душа. К подобным выводам я уже приходил ранее, но был не уверен. Интересная идея… Но тогда следуя логике, Повелитель — это сосуд для зла, но идеальный сосуд — это именно вместилище. Безвольный инструмент, а повелители имеют жажду власти и в целом стремятся повелевать. Очень странная херня все это. А пока я предавался размышлениям и немного погрузился в себя, Кельда уже успела найти отца и сейчас они обнимались и о чем-то говорили. Я решил их не прерывать, а просто сел к Ромулу и продолжил его лечить. Горло свое я, к сожалению, так вот вылечить не могу. Оно, итак, пропитано магией настолько, что я попросту боюсь лезть туда своими кривыми ручонками. Итак, ничего сложнее порезов и синяков не лечил, а раз мое горло способно отдавать настолько ультимативные приказы, то пусть лучше само придет в норму.

Пока я сидел и занимался своим волком, они уже успели о чем-то поговорить и сейчас уже начали ругаться. Похоже пора и мне уже появится… Медленно встаю. Ромул, чуть фыркнув тоже медленно поднимается. Его все еще пошатывает, но он все же встает на все четыре лапы. И с каждым шагом, его мышцы снова медленно наливаются силой. Но до нашей пещеры я пойду все же пешком. Пусть хоть еще денек оклемается. Когда я наконец сделал к ним несколько шагов, все обратили на нас с Ромулом внимание. Роберт сразу попытался спрятать дочь за спину, на что я лишь чуть дернул головой изображая фырк, а Кельда вырвалась и сама побежала ко мне.

— Пап, это Майрон, мой друг о котором я тебе рассказывала. Это он спас всех нас и помог победить похитителя. Он хороший… — Но Роберт оборвал дочь.

— Что он такое? Эти глаза… — После поглощения зла похоже глаза светятся еще ярче чем раньше. Но если эта охреневшая пенсия еще раз назовет меня средним родом, я его как минимум поколочу. Вторя моему возмущенному настроению, сразу зарычали Ромул и Рэм, и пришлось положить им руки на морды чтобы они успокоились.

— Папа! — Кельда стукнула его немного в бок. — Он мой лучший друг. Правда он не говорит… Но я его все равно понимаю… — Малышка чуть засмущалась, сам же Роберт смотрел на меня с откровенным смятением.

— Это… Как вы вообще здесь оказались? — Решил сменить тактику? Ну-ну. — Я же просил тебя сидеть дома с Изольдой и не ходить больше в лес. — На что Кельда нахмурилась.

— Я не могла сидеть с ней… Поэтому взяла твой нож и пошла попросить Майрона о помощи. У него очень сильные волки, и между прочим, никто не поблагодарил его за помощь. — Но мужик уже конкретно решил в бочку полезть.

— Кельда. Ты чуть не погибла. Лес очень опасное место, да и я говорил тебе не якшаться со всякими… — Он явно хотел сказать обо мне нечто неприятное, но сдержался. А потом все же немного реабилитировался. — Эх… Я понимаю, что тебе с ней непросто, но тебе нужна мать, и надеюсь вы еще сможете подружится. — После чего он снова перевел взгляд на меня. — Не знаю кто ты… Майрон, но ты спас мою дочь и всех нас, за что я благодарен тебе. — Он поклонился мне до пояса, на что я спокойно кивнул. Я же увидел на боку Роберта, когда он согнулся небольшую рваную рану. Похоже пока его тащили, успели подрать шубу. Особо это незаметно, но уверен, что неприятно. Делаю к нему шаг, от чего он чуть напрягается.

— Папа ты ранен. Майрон умеет лечить. Он поможет. — Я спокойно кивнул. Роберт же на меня покосился недоверчиво, но тут уже Кельда спалилась. — Он уже несколько раз лечил мне лицо. — На что он шокировано распахнул глаза.

— Что он лечил? Но ты же… Умеешь быть осторожной на охоте. — Кельда сразу стушевалась и замолчала. Значит мужик не в курсе, что мачеха периодически поколачивает ее. Так у меня не то, чтобы много времени. Нужно еще осваиваться с новыми силами. Спокойно обхожу его чуть сбоку и приподнимаю руку. Дыра в шубе небольшая, как и сама рана. Из моих ладоней снова начали идти светлые золотистые искры и как светлячки полетели к ране. В этот раз, к моему большому удивлению, она закрывалась куда быстрее, чем это было с Ромулом. Похоже, чем сильнее магически существо, тем сложнее оно поддается лечению. Хотя себя я лечу легко… Значит моя магия лечит меня лучше, чем других. Увидев свечение, кто-то из оставшихся в углу людей тихо ругнулся.

— Колдун ебучий… — Я сразу скосил взгляд, но тот сразу юркнул за спину других охотников. Роберт же громко выдохнул. Похоже это немного бодрит. Около половины минуты ушло, чтобы привести его в полный порядок. После чего я снова чуть отошел к своим волкам.

— Это… — Он чуть повернулся в разные стороны и нагнулся несколько раз. — Удивительно. Так ты целитель? — Его взгляд сильно изменился, похоже целители тут все же в почете, но на его слова я смог лишь пожать плечами.

— Пап он не только лечить умеет, но и управлять животными и даже зажигать огонь. — Я сразу строго на нее посмотрел. Не пали контору блин. Роберт же стоял и даже не понимал как ко мне по итогу относится, но хоть не пытался оттащить от меня Кельду.

— Ясно. Прости меня дочь. Я очень много недоглядел. С Изольдой я дома поговорю… — Он со сложными чувствами посмотрел на меня, но в итоге лишь тяжело вздохнул. — Ты всегда была упряма, и я понимаю, что не смогу отговорить тебя от встреч с этим… Колдуном. — Закатываю глаза на его заминку и складываю на груди руки. — Больше я не буду препятствовать вашей дружбе. Надеюсь лишь, что ты будешь осторожна, и не позволишь ему больше, чем следует. — Приподнимаю бровь. Я блин меньше нее. Что я могу с ней сделать? Хотя… Это же средневековье, и детям объясняют все чуть раньше. Да и… Думаю у них в городе как минимум о существовании

педофилов и их угрозе рассказывают, так что, чуть подумав я все же кивнул, на что удивленно раскрыл глаза уже Роберт. — Твой друг… Понимает, о чем я говорю. — На что я киваю и с легкой тревогой смотрю на Кельду. Сама же Кельда почти сразу вся покраснела и снова чуть стукнула отца.

— Папа! Не позорь меня… — На что я лишь снова с легким весельем приподнял бровь.

Ты как всегда очаровательна бурундучок. Судя по всему, мой взгляд она поняла, почувствовала, и еще сильнее засмущалась. Хорошо, что после такого страшного инцидента все более-менее начали отходить и успокаиваться. Пожалуй, такое вот детское и слегка нелепое поведение будет отличной терапией и показателем, что этот кошмар кончился. Ее отец тоже это понимает, потому и немного подыгрывает нам, хотя и сам очень удивлен. А потом из ее капюшона выглянул совенок с тихим «Уху».

О. А вот и будущий защитник леса. Теперь я наконец вблизи могу его рассмотреть, и с легким удивлением помимо разветвленной системы магических каналов замечаю уже полностью сформированную и окрепшую связь между ним и Кельдой… То, что я выстраивал и укреплял между мной и волками уже почти пару лет, долбаная сова переросток сделала усилием воли… Так ладно. Я еще ребенок и просто учусь. С годами я тоже так смогу. Тем более, что хранитель древнее создание. Да и его природа… Думаю позволяет ему делать подобные вещи инстинктивно. Но тем не менее, я уже вижу, что совенок полностью ее понимает и понимает, что она чувствует. Скорее всего она тоже это скоро заметит эту связь и постепенно научится общаться. Вообще, мистический ветер немного укрепил и нашу с ней связь, благодаря чему я еще лучше воспринимаю ее эмоции и думаю постепенно она тоже начнет ощущать мои. Да уж… Не ожидал, что произойдет такое, хотя беспокойство и испытывал.

И все же этот малыш еще немного разрядил обстановку. Вообще он, как и его «отец» был не светлым и не темным созданием. Скорее он воплощал в себе эдакую нейтральную магию. А вот его отец из-за уклада жизни, постепенно от нейтрального сначала склонялся к добру, а затем отравился злом. В его случае это было именно отравление. Зло, как и добро медленно изменяет тех, с кем взаимодействует, но при резком и слишком мощном вливании искажает носителя. Понять это можно на примере Ромула. Несмотря на свою агрессивную природу и в целом наибольшую концентрацию зла, сам он характера злого почти не имеет. Эдакий ленивый и гордый волчара. Ему бы пару волчиц под бока и на какой-нибудь большой камень, чтобы он проецировал собственное «величие». Его бы это полностью устроило. Я прекрасно чувствовал его отношение к Кельде, и вопрос даже не в том, что она «моя самка». Она просто ему понравилась, и если бы меня не было, а они однажды встретились, и Ромул был бы не голоден, то он бы даже ее не тронул.

Вопрос характера не всегда зависит от силы которой владеешь. Доказательством тому является отец моего тела. Он ведь тоже вероятнее всего поступал благородно, разу уж Роза решила сохранить его ребенка. Был бы он чудовищем, скорее всего она сразу после его пропажи в местном аду избавилась от плода. И тем не менее, она позволила моему телу родится. И несмотря на мои личные антипатии, за это я ей благодарен. Могла ли она тоже знать, что для того,

чтобы стать повелителем нужно умереть… Если да, то на ее поступок можно посмотреть под другим углом. Кельда тоже имеет добрый окрас ядра, но при этом является азартной охотницей внутри. С относительно близкими она добра, но без капли жалости может побить хулиганов или убить зверушку. И тем не менее резкое и большое вливание магии определенного окраса вполне способно исказить восприятие. Если сравнить, как ощущал себя хранитель леса в моем сне… Аж передергивает. Как почти сразу его собственные мысли стали чуждыми и совершенно иными. Казалось бы, цель та же, но подход к ее реализации… Совершенно другой. Чуждый его нейтрально-доброй природе.

— Этот птенец… Он такой же как тот монстр? — На лице Роберта сразу появилось беспокойство. Кельда же сразу прижала совенка к себе поближе защищая от отца.

— Он будет со мной. У некоторых наших охотников есть охотничьи птицы, у меня тоже будет. Он будет помогать мне охотится. Он хороший папа. — Совенок издал на ее слова подтверждающее Уху.

Я же аккуратно провел по его голове рукой чуть приглаживая взъерошенные перышки. На меня он реагировал довольно спокойно, даже доброжелательно и ластился чувствуя, что во мне много магии и я близок к нему. А вот на остальных людей смотрел настороженно и готов был в любой момент взлететь. Очень странное чувство. Будто некая сопричастность… Может быть именно поэтому, благодаря магической сопричастности, светлые существа пустили в свое убежище Ведьмочка и его прихвостней. Вообще после таких вот моментов, совершенно иначе смотришь на канон и некоторые происходящие в нем события… Роберт долгое время боролся с собой, но в итоге скрипя зубами и скрепя сердце пал под натиском дочери и вынужден был согласится. Совенок совсем маленький и безобидный. И хоть однажды он станет огромным хранителем леса, у него впереди еще долгие года и десятилетия. Вообще мне кажется, что до размеров своего родителя он дорастет очень нескоро. Скорее всего расти ему придется дольше, чем может прожить человек. Но он все равно будет хорошим помощником для Кельды. У него схожая с хранителем леса черта. Если не знать, что искать, он очень легко сливался с магическим фоном окружающей среды. Вряд ли Наблюдатели, если они прибудут в Нордберг смогут его различить. Малыш уже умеет прятаться и это хорошо. Значит от него не будет лишних проблем для моей будущей помощницы.

Под присмотром волков и при помощи чуть отошедшего Роберта, получилось организовать людей и наконец вывести из пещеры. Несмотря на то, что там стало гораздо легче находится, выйдя наконец на свежий воздух я будто почувствовал себя лучше. Ромул тоже чуть оживился, хотя и почти незаметно прихрамывал на одну из лап. В лесу теперь было относительно безопасно, хотя все еще могли попадаться шальные волки или даже маленькие стаи. Вряд ли они решатся связываться с большой группой людей, но все же… Я испытывал некоторые опасения и решил перестраховаться. Рэм пойдет с Кельдой и поможет если что защитить от волков людей. Вообще он может даже медведя отогнать если понадобится. В бою он вообще каким-то чудом не пострадал, сражаясь в основном с искаженными детьми… Да… Я, конечно, понимаю, что хранитель леса был не в себе, но все равно от того, что он сотворил немного жутко. Ну да ладно. Главное, что все закончилось хорошо. Думаю, дальнейшие пару лет, пройдут в спокойствии, а потом меня найдут прихвостни. И империя… Эльфа точно надо валить… Вопрос будет ли подставляться этот «дебил» также как в каноне или нет. Потому что, если нет, эта сволочь на магии может отожраться до абсолютно невменяемых сил и размеров. А ведь есть еще Фева… Вообще механика процесса как она стала темной феей для меня тоже пока загадка. Но моя природа все еще жаждет ей обладать. Вообще странно. Если она хоть отдаленно чувствует то же самое, то не удивительно, что сначала она пустила Ведьмочка в убежище, затем простила его уничтожение, следом помогла всей своей магией зарядить собранное по кускам сердце старой башни. Если так посмотреть на ее действия, то тоже можно заметить некую уязвимость с ее стороны для повелителя. Боюсь себе представить, как и ее и меня будет плющить при встрече…

Перед окончательным разделением нашего отряда, Кельда решила со мной попрощаться. Малышка так сильно смущалась, что я ощущал почти физическое удовольствие от ее метаний. Несмотря на то, что ей лет 10–11, она довольно сильная и высокая девочка. По медленно крепнущей связи я ощущал, что симпатия и признательность после всего произошедшего уже переросла в первую влюбленность. На прощание она очень робко меня обняла и пообещала, что мы обязательно скоро встретимся. Но после ее ухода, я ощутил некоторую тоску… Несмотря на

присутствие Ромула, я часто ощущал себя одиноким. Нет, мы общались с ним, но он блин волк, а не человек. Сложные концепции он понимает не очень хорошо, а когда пытаешься его нагрузить, он закатывает глаза и выдает в эмоциях нечто вроде «да нахрен тебе это все надо?» Так что несмотря на то, что он мой друг, полного понимания между нами нет. Короче стоял я и смотрел вдаль, пока Ромул не ткнул меня в плечо носом, сбив весь настрой и мы пошли обратно в мою пещеру.