Светлый Властелин Тьмы

Глава 17 «Триумф»

Победа не принесла мне ожидаемого восторга и радости, который я ждал. Наоборот, из-за того, что я опасался снова поддаться искушению не собирал щедро разбросанную в округе силу. Я чувствовал ее. Чувствовал, что она как удушающие клубы дыма висит в воздухе, нужно было только вдохнуть и станет легче. Сила снова побежит по каналам, подстегивая мой азарт и желание продолжить. Но стоило полностью оградится от этой пьяняще доступной силы, как я почувствовал ее черноту. Ярость, ненависть и сожаления людей отравили их жизненную силу и мое темное естество взывало к ним. Я медленно поднял лицо к небу и вдохнул морозный воздух, отравленный миазмами близких смертей. Смотря полностью трезвым взглядом, я наконец замечал, как мои легионеры ходят и ставят на колени сдавшихся и добивают тяжело раненых. Запах крови и внутренностей из распоротых животов отдавались эхом. Забавно… Несмотря на убийство по сути своих бывших сослуживцев, мои легионеры спокойно убивали и не терзались виной. Да и я сам ее не испытывал. Нет умом я понимал, что это мерзкое зрелище, но внутренняя апатия и полное безразличие к происходящему, заставляли меня чувствовать какое-то легкое отторжение к происходящему. Будто нелепый фарс, который люди веками оправдывают и в который окунаются с полной самоотдачей. Люди любят войну. Любят забирать чужое. Любят как творить, так и разрушать. Так… Банально. Красный снег падал на мою маску, растворяясь каплями крови и медленно стекал на мое белое одеяние. Некоторые солдаты замирали, глядя на меня. Несколько секунд я смотрел на свой ново откованный меч, который так и не применил за весь бой и видел в нем свое отражение. Впрочем, мне было уже все равно.

Не обращая внимания больше ни на что, я молча развернулся и пошел к нашему лагерю. Развернутому неподалеку от поля боя. С остальными делами справится Прокул. Я дал им достаточно времени чтобы собрать трофеи и похоронить павших. Ну а дальше наступила рутина. Разбор тех самых трофеев, лечение раненых, сбор немногочисленных пленных и захват почти беззащитного вражеского лагеря. Пару десятков человек оставленных на охране даже не смогли задержать волчью кавалерию и были сметены вообще без потерь. Казна легиона была захвачена, как и все, что они успели добыть, собрать и банально награбить. Понимая, что скоро будет конфликт, лоялисты начали грабить местное население. Ожидали, что после подавления мятежа их наградят и все простят. И как бы мне ни было неприятно, мои солдаты думали иногда схожим образом.

Прокул знал мой характер и вместо того, чтобы утаивать сообщил что вторая когорта совершила налет на ближайшую к нашему полю боя деревню. Составил полный отчет об убитых мужчинах, изнасилованных женщинах и украденных вещах. Хм… Хорошо хоть он понял главное. Нельзя ничего от меня скрывать. Тогда я решил прибегнуть к любимому способу восстановить дисциплину в армии Рима. Децимации. Самых замазанных в преступлениях бойцов, которых сдали их же сослуживцы казнили. Тех, кто натворил не так много пороли розгами, а вот самых отпетых и излишне активных «военных преступников» подвергли куда более характерной казни. Распятию на кресте. Так было максимально наглядно, и шесть крестов с полураздетыми замерзающими телами на открытом морозе производили должное впечатление за все время стоянки, пока легион переваривал трофеи и лечил раненых до приемлемого уровня. С самыми тяжелыми я помог, но лечить каждого бойца не стал. Не по должности… Хотя я хотел быстрее разобраться. За сутки крепкие мужики на морозе почти совсем замерзли, но все еще оставались живыми. Они надрывно кашляли и были чудовищно больны, но я чувствовал, что, глядя на них даже наиболее активные легионеры чувствовали, что наказание за нарушение дисциплины будет неминуемым и крайне жестоким. Я решил зайти даже чуть дальше и чуть видоизменил свой серебряный горжет и в центре груди, на самом видном месте поставил распятие. Пусть каждый легионер, смотрящий на меня, помнит о неотвратимости наказания. Я даже от крови после боя не очищался. Одно усилие воли, и та просто опадет с меня, а в крови и с распятием на груди я выглядел настоящим полубогом.

Впрочем, премии за победу в бою все также получат из моих рук. И никто не посмеет сказать, что я не справедлив. Все знают какие наказания идут за нарушение дисциплины.

Будь я действительно слаб и глуп, возможно, пришлось бы спустить все на тормозах. Но я разбил вражеский легион, причем до того, как к ним подойдут подкрепления. Потому в глазах уже моих легионеров несмотря на жестокое наказание остался достойным начальником. Но меня все равно беспокоила проблема империи. Одного из центурионов удалось взять живьем и Прокул допросил его. Как оказалось, весточку о неспокойном севере, им отправить удалось, несмотря на все мои усилия это предотвратить. На разборки отправят ближайший легион и к местному аналогу лета, когда фьорд частично растает имперцы прибудут для подавления восстания и разбирательств. Значит в течении года мне нужно подготовить хотя бы половину собственного Легиона. Оснащение, тренировки, изучение окрестных земель и начало подготовки к быстрым рейдерским операциям. Мы будем постепенно истощать их раздельные силы до тех пор, пока они не соберутся в единый кулак. К тому моменту легион сильно ослабнет, и я смогу нанести достаточной силы удар. Исходя из новой информации, Тоскливий мне больше не нужен. Даже если он напишет письмо, скорее всего из империи отправят чиновников чтобы разобраться со всем происходящим. Самым лучшим вариантом будет разбивать врага по частям и пользоваться тем, что север — это жуткие ебеня, да еще и труднодоступные. Сюда даже ближайший легион будет год добираться, а значит и до прибытия новых, времени будет более чем достаточно. А там может получится еще кого завербовать. В крайнем случае окончательно заморожу Фьорд и сделаю береговую линию там максимально крутой чтобы с моря не могли высадится.

Есть хороший шанс устроить партизанщину в горах. Там крупные силы не провести. С воды защищают горы, где единственный нормальный выход — это фьорд. Так что ландшафт на моей стороне. Разумеется, рано или поздно имперцы до севера все же доберутся, но хорошенько попить им крови и задержать их по максимуму возможно. Попрошу Кельду замедлить таяние льдов во фьорде, но, чтобы выглядело все естественно, как просто задержавшаяся зима. А пока будем потихоньку готовится. Впрочем, до прихода карательного легиона еще около года, а значит мы успеем подготовится. Ну а пока нужно устроить Триумф. Очередной фарс, но нужный для поддержания имиджа. После победоносной войны, императоры получают триумф. Легион в парадных одеждах проходит по столице, а военачальник на один день обретает божественность в глазах людей. Богатые дары и добыча захваченные в бою, пленники и рабы, а что куда важнее… Главный враг, которого нужно убить прилюдно, тем самым принеся жертву богам. Я никому не поклоняюсь, потому очевидно Тоскливия удавят во имя меня. Эх… Чем дольше я размышляю и вспоминаю обычаи, связанные с легионом и прочим, тем меньше у меня это вызывает энтузиазма. А ведь нужно еще устроить всем праздник, для чего необходимо очень сильно раскошелится. Но зато это кратно поднимет лояльность моих легионеров ко мне. Сразу после триумфа объявлю набор в легион. Благо, после моей победы и Триумфа, те кто сомневался точно перейдут под мою руку. А значит у меня будет чуть больше половины легиона.

Но набор я все равно устрою и в идеале обработаю всех своим влиянием. Чуть меньше своеволия, чуть больше благоговения передо мной, и чуть меньше опасностей бунта и предательств в будущем. А перед этим Триумф… Все еще искренне считаю, что это фарс, но придется соответствовать римлянам. Своего рода быть святее папы римского. Но после всех положенных процедур я буду восприниматься ими уже совсем по-другому. Единственное, что меня беспокоило, так это будущее пополнение. Это будут эталонные северяне, а не имперцы и хоть во время обучения они от старших товарищей получат как наставления, так и впитают нужную культуру с культом вождя, это все равно будут другие люди. Впрочем, не думаю, что кого-либо из смертных сейчас возглавляет существо подобное мне. Я подтверждаю свою власть как чудовищной личной силой и магией, так и как оказалось весьма достойными навыками управления. Оказывается, среднее образование моего прошлого мира, в фэнтезийном средневековье считается чуть ли не гениальностью. За что мне немного стыдно если быть до конца честным. Едва перед выходом несчастные больные на крестах были добиты, я сбросил с себя кровь, и мы отправились обратно к Нордбергу.

Казна у лоялистов была довольно большой, видимо большая часть недоимок именно легиона хранилась у их первой когорты. Ну а значит, запасы Тоскливия это его личные деньги и содержание от его родственников. В дополнение к этому стоит ожидать Смотрителей во время следующего прихода имперцев. Нужно придумать способ как защитить себя от их воздействия. То чувство, когда внутренняя магия начинает сходить с ума, а эти сволочи начинают ее тянуть… Адски раздражает. До сих пор чувствую какую-то иррациональную злость. Будто что-то внутри твердит, что так быть не должно. Магия не должна вытягиваться так. Это неестественно. Очередная подсказка от Матери? Возможно. Само возвращение было довольно быстрым. Помимо казны мы захватили и припасы лоялистов, а они награбили довольно много за то время, пока были на условно своих территориях. Часть этой еды пришлось вернуть, ведь я правильный феодал и должен заботится о своих подданых. С остальным можно будет разобраться уже по ходу дела.

Встретили нас как героев, но в сам город Легион не вошел. Сначала было необходимо все подготовить к Триумфу. Этим решил заняться лично Прокул. Подготовка торжества была для него особенно важной. Это первый его Триумф как полноценного легата, и он хотел, чтобы все было идеально. Я же… Снова предавался меланхолии. Отдав все распоряжения моему военному командиру, я отправился в мэрию и снова сел перед огнем. Кельда в этот момент прибывала в ином мире и очевидно училась дальше у Уриена. У меня получилось выбить из нее восхищение остроухим нацистом и теперь моя любимица относится к нему хоть и с некоторым подобием уважения, но больше опасается его и немного презирает. О да, история гномов очень сильно на нее повлияла, и такая жестокость по отношению к целой расе не оставила ее равнодушной. Даже прошлые Повелители не опускались до настоящего геноцида. Забавно… Впрочем долго мне сидеть вот так не пришлось. В рекордные несколько часов все было готово для Триумфа и мне даже переделали колесницу, некогда принадлежащую Тоскливию.

В нее запрягли Рэма, потому что Ромул был слишком большим, но мой друг был не против поучаствовать в создании пафоса для хозяина. В конце концов люди смотрели не только на меня, но и на него, и как никогда обделенный вниманием Рэм чувствовал, насколько он шикарен и как мощны его лапищи… Специфично он ощущается. Но я стоял гордо и вовсю иллюминировал сияющим ореолом настоящего полубога. Впереди и позади в парадных плащах и начищенных до блеска доспехах шли легионеры. Позади них же ходили слуги и разбрасывали в толпу серебряные монеты. Дары Триумфатора его народу… Мы неторопливо шли к центральной площади, где уже было все готово к последнему уже куда менее приятному акту. Прилюдной казни Тоскливия через удушение. Под моим гордым серебряным ликом, Прокул лично удавил своего бывшего хозяина и вновь произнес ритуальные слова посвятив жертву ожидаемо мне, как своему покровителю и богу. Чем дольше эта процедура происходила, тем сильнее я ощущал неправильность происходящего, но продолжал мирится с этим. Я чувствовал настрой легионеров. Чувствовал настрой простых людей. Такие… Варварские на мой взгляд мероприятия приносили им настоящий восторг и какое-то подобие религиозного восхищения. Люди действительно начали на меня молится, а я не мог заглушить это чувство… Не мог погасить свою чувствительность и чувствовал себя как настоящий священник среди шабаша. На несколько секунд от вида посиневшего и с вывалившимся языком Тоскливия меня охватило легкое чувство отвращения. Но все что я мог сделать, это только прикрыть глаза, и молча проехать под возведенной наспех аркой из белого камня. Триумф завершен…

Я ощущал, как восторгаются мной и моей «щедростью» люди. Ощущал как кровавый азарт одолевает их, и что очень многие, кто во мне сомневался, теперь обожествляют меня наравне с остальными. Но мне было тошно. Едва все процедуры были завершены, как я раздал награды и слова напутствия самым отличившимся воинам и самому Прокулу, а затем удалился к себе. Хорошо, что Кельда не видела этого. Если бы и она начала испытывать такие эмоции… Я бы просто не выдержал. Но чем дальше я ощущал все эти раболепные чувства людей, тем сильнее ощущал какую-то внутреннюю опустошенность. Сейчас, сидя перед огнем я чувствовал себя полностью пустым. Самое забавное, что этому нет никаких логичных причин. Я понимал в какое время попал и относительно понимал, что такое антично-средневековые люди. Более того, я чувствую что-то очень странное. Огонь настроился на мое сердцебиение и пульсирует ему в такт, а я дышу все медленнее. Сколько я так времени просидел, боюсь даже представить, но к тому моменту как я очнулся от этого странного состояния, Кельда уже была в помещении и смотрела на меня с явным шоком.

Мысли были вялыми и какими-то сухими. Будто эмоции полностью отключились. Ни вечной активности и жара, текущего вместе с магией по венам, заставляющих двигаться и жить. Ни желания к соблазнительным изгибам моей любимицы. Я осознавал, что это неестественно и так быть тоже не должно, но иррациональное спокойствие меня не оставляло. Я не понимал ее шока. Всего лишь снял корону и маску. В мою комнату даже Прокул не может войти без стука. Так ко мне заходит только Кельда. И я упорно не понимал ее шока. Легкое усилие воли, и чуть в стороне возникает тончайшее ледяное стекло с отражающей поверхностью. И увидев свое отражение, даже я замер в полном шоке. В тот момент, моя поза была максимально расслаблена. Я лениво опирался на руку и смотрел в сторону зеркала. И оттуда на меня смотрел почти человек.

Я не менял цвет кожи при помощи магии… Даже желтая склера стала совсем белой, и я выглядел совсем как человек. Только золотая радужка все еще выдавала мое неестественное происхождение и полностью белые волосы. Мы оба с некоторым шоком смотрели как я выгляжу, но в один из моментов жар снова потек по моим венам, и я снова ощутил свои эмоции. Порывистый вдох, будто легкое чувство удушья спадает и едва я моргнул, как кожа снова начала стремительно синеть, а склера желтеть… Я снова становился собой.

Что это было?.. Что я?.. Полный шок сменился каким-то странным смятением. Я сорвал перчатки и видел, как мои руки снова медленно синеют, а белые узоры, будто исчезнувшие полностью снова стали выделяться. Изнутри поднялась тоска. Я был так близок… Такое ощущение, будто меня чего-то лишили. Отняли… Но вместо гнева было какое-то полное бессилие пополам с отчаянной тоской. Дрожащие руки накрывают лицо, а из горла впервые доносится не потусторонние хрипы и эхо, а нормальный человеческий протяжный стон печали, который также медленно становился инфернальным. Я сам того, не осознавая почти смог стать человеком?.. Кельда услышав мой стон резко сорвалась ко мне и попыталась обнять. Она не виновата. Такова природа. Вместо холодного опустошения пришла жуткая тоска. Но постепенно это чувство начало слабеть. Внутри снова начались пульсации ядра, и магия начала течь по телу быстрее. В нос сразу ударил тонкий и нежный девичий аромат с нотками приятных трав. Жар прильнул к щекам, будто никакой тоски не было, и я вновь обхватываю Кельду руками и с наслаждением ощущаю ее тепло и нежность. Жар будто оживлял меня и снова заставлял чувствовать себя живым и сильным как никогда.

— Майрон… — Она ласково коснулась моего лица и заглянула в глаза.

— Я не знаю, что это было… Но сейчас мне легче. — Изнутри снова поднялось понимание, что-то состояние для меня неестественно.

И в этот раз это было не просто понимание, а скорее предостережение. Никогда не возвращаться в это состояние. Я больше не человек и быть им не должен. Маскироваться могу сколько угодно, но не становится человеком на самом деле. Впервые Мать была зла… Я чувствовал агрессию, будто поднимающуюся изнутри, но она толкала меня к Кельде. Толкала, чтобы я наконец взял ее. Овладел и забыл… После этого осознания агрессия резко исчезла, а жар возбуждения резко ослаб. Значит Мать не только наставляет. Не только влияет на мое понимание магии. Она хочет, чтобы я был Повелителем. Хочет, чтобы я оставил свое человеческое. Я могу быть добр, могу быть справедлив, могу брать любых женщин, быть кем пожелаю, но только не биологически человеком. Она не позволит мне снова стать слабым… Впервые она настолько честна и впервые показывает нечто темное. Лицо искажается в кривой усмешке. Значит я не свободен. Все это время, она манипулировала мной. Не во всем, иначе я бы заметил это раньше, но в действительно важных вещах она всегда направляет. Я так надеялся, что Мать будет действительно добрым и бескорыстным божеством. Единственным действительно достойным почитания, но и у нее есть свои мотивы. Мотивы, в которые она не собирается меня посвящать. В ответ на эти выводы не было злости на «сорвавшуюся с крючка марионетку», вопреки ожиданиям я ощутил… Печаль? Искренняя тоска и грусть. Будто она просила прощения, но все равно была непреклонна. И это осознание частично помогло сгладить негатив и обиду.

Да, она не бескорыстно светлая и добрая богиня, но ей хотя бы жаль, что она мной манипулирует. И я хочу верить, что единственное существо, которое помогло мне явится на этот свет несмотря на свои планы, все еще желает мне блага. И я хочу верить, что эти планы важны… Кельда терпеливо ждала и смотрела как сменяются эмоции на моем лице. Этот внутренний разговор немного помог мне осознать и примирится со случившимся. Нет полностью свободных людей, а Мать за всю мою нынешнюю жизнь прямо навязала мне волю лишь два раза. Первый раз, когда навязала мне Феву, хотя будем честными она достаточно привлекательна, чтобы я, итак, захотел ей овладеть. А второй раз сейчас. По сути, заставив меня отказаться от моего человеческого тела. Единственное, я так и не понял, как именно у меня получилось все это. Как именно я смог ненадолго вернуть свое настоящее тело?.. Эх… Ладно. Раз мне необходимо оставить это, значит я оставлю. То, что я выгляжу как монстр, не значит, что меня нельзя любить. Открываю глаза и вижу искреннюю нежность и обеспокоенность на лице моей любимицы. Да… Я не один.

— Все в порядке. Прости что заставил поволноваться снова. У меня был разговор с моим… Начальством. — Ее глаза удивленно распахнулись. Да, я частично рассказывал ей о Матери, но именно сейчас окончательно определился с нашими взаимоотношениями. Раньше я думал, что просто опекаемый и в целом любимый сын, а сейчас скорее самый приближенный и любимый подчиненный.

— Ты кому-то подчиняешься? — А в голосе то полное неверие. Даже ситуацию с Февой она рассматривала как наставления, а не прямое повеление. Я же на ее слова лишь печально улыбаюсь.

— Как оказалось да. Все мы кому-то служим моя милая. Просто раньше я этого не замечал. — Она поджала губы и крепко меня обняла.

— Тебе ведь было больно это узнать?.. — Плотнее прижимаю ее к себе и зарываюсь носом в шею, вдыхая аромат ее волос.

— Сначала да. Но теперь все просто встало на свои места. — Можно подумать, что я просто затаился и думаю, как бы сбросить иллюзорный поводок, но… Это невозможно.

Мать прекрасно видит мои мысли. Как и что бы я не делал, это не будет для нее тайной. Да и она не контролирует каждый мой шаг, а значит я могу воспринимать ее как начальство, а не хозяина. В конце концов, несмотря на открытия, она обо мне заботилась все эти годы и щедро одаривала. Так что я могу смирится с некоторыми табу. В конце концов, нет богов, которые не оставляли бы своим последователям заповеди. Но это не значит, что я не расстроен и не зол. Хоть и смирюсь со временем. И моя ласковая любимица поможет мне быстрее успокоится. Несмотря ни на что я все еще человек внутри и против этого Мать не возражает. В конце концов, я заслужил отдых. Я взял север с минимальными потерями. Собрал почти две трети Легиона, имею богатую казну и народ меня искренне любит. Могу себе позволить краткий отдых с избранницей.

— Хочешь поохотится вместе? Только ты и я. Сегодня. — И на ее щеках сразу возникает румянец, а любое беспокойство вытесняется смущением.

— Я… — Хочет отказаться. Вижу ведь, что несмотря на смущение, она все еще беспокоится внутри, хотя тело ее явно подводит. Ласково накрываю ее губы своими и оглаживаю ее спину. Около минуты нежной ласки и трепетных поцелуев, и она уже почти не волнуется.

— А теперь честно волчонок. — Такое вот ласковое прозвище ей на удивление подходит. И Кельда на него окончательно вспыхивает румянцем.

— Да… Я хочу. — Совсем тихо, но я четко все слышу и снова целую ее разогретые губы.

— Тогда пойдем. Сегодня мы обязательно поймаем что-нибудь вкусное и проведем время только вдвоем. — Отрывистый кивок совсем раскрасневшейся рыжей волшебницы и она как ошпаренная спрыгивает с моих колен. Мы быстро приводим себя в порядок и отправляемся в иной мир. Оденусь во что-нибудь более подходящее…