Светлый Властелин Тьмы

Глава 15 Север Мой!

Мои внутренние страдания вперемешку с гневом были просто ядерной смесью, и энергией зла от меня веяло так, что я даже в серебряном облачении вызывал у окружающих сильное напряжение. Все подсознательно чувствовали, что железная рука вождя все ближе к известным местам. Вообще излишняя подверженность эмоциям меня очень раздражала. Как я заметил, сама природа Зла это чистое движение. Эмоции и чувства, причем часто активного толка. Гнев и похоть как наиболее «подвижные» просто влияли на меня куда сильнее чем остальные. Почти как темная сторона Силы, только вот в отличии от того, что было в далекой-далекой, тут источником внутреннего зла являлся сам человек. У них светлые и благородные люди сходили с ума, а тут зло действовало куда коварнее. Причем природное зло как бы странно не звучало, не обязательно приводило к злому характеру человека.

Наоборот, как я смог заметить, люди с изначально злым окрасом были куда честнее в своих желаниях и умели бороться с соблазнами, а вот те чье ядро окрашено светом были изначально «травоядно добрыми» но попав в стрессовые ситуации окрашивались во зло куда сильнее и глубже. Очень странная фигня. И, разумеется, самое страшное. Злые люди с изначально злым окрасом ядра. О… тут истории о настоящих темных повелителях, маньяках и прочих чудовищах в человечьем обличии расцветают самыми что ни есть полными красками. Как я это выяснил и узнал? Как правитель я обязан был заниматься исключительными случаями. Нет, мэр вполне может вешать некоторых преступников, хотя большинство отправляет в шахты и заставляет трудится на благо общества, но есть такие случаи, когда даже мэр не знает, как поступить с человеком. И именно мне на суд отдали одного крайне благообразного дедушку. А потом мэр начал зачитывать мне список его преступлений, и тут даже у меня, ворвавшегося в город и буквально размазывающего людей тонким слоем по льду стыла кровь в жилах. Я видел его ядро и, если честно впервые столкнулся с настолько чистым злом.

Злая сила из кристалла хоть и была насыщенна, но не была такой… Злой. Если бы этот старик был магом, то наверняка уже превратился в монстра. Но он типичный «затупленный» человек и этой насыщенной энергии просто не с чем вступать в реакцию. Я, итак, после откровений о светлых народах был на взводе, а тут еще и этот монстр в человечьем обличии. Внутри меня что-то начало надрываться, из-за чего у меня спирало дыхание, а тело горело будто его кипятком опрыскали. Нет, я понимал, что этот мир нихрена не добрая сказка, но окунаться в такое дерьмо было почти физически больно. Кельда видела мое состояние и сказала, что мне нужно удалится для обдумывания решения. Она чувствовала, как меня трясет от едва сдерживаемого бешенства. Мышцы вздувались и снова возвращались к нормальному состоянию. Крайне странное чувство. Я пытался глубоко дышать, но это мало помогало. Со злостью сорвал с себя перчатку и посмотрел на руку. Под синей кожей выступали золотые вены и на пальцах появились короткие когти. Но самым страшным было не это… Рывком подняв рукав одеяния, я на предплечье заметил появление подобия чешуек или какой-то плотной кожи, узором напоминающей не то дракона, не то демона какого-то. Данное зрелище меня натурально ужаснуло, и гнев почти мгновенно стих, а вслед за ним и вены погасли.

Когти через пару минут медленно и неприятным чувством втянулись обратно, из-за чего фаланги немного кровоточили. А постепенно и подобие чешуи разгладилось и стало почти незаметным, но не исчезло полностью. Я просто сидел и немигающим взглядом смотрел на свою руку и пытался понять. Какого хера сейчас было и почему я от злости начал мутировать? Повелители же вроде защищены от изменяющего воздействия зла… Да и все это выглядит странно… Слишком странно и непонятно. Правда мой долгий взгляд на руку Кельда восприняла как страх от превращения в монстра и обхватила мою руку своими.

— Майрон. — Медленно поднял свои глаза к ее. — Даже если ты изменишься, ничего страшного не случится. И ничего не изменится. — Из меня вырвался хриплый инфернальный смешок.

— Все сложнее чем ты думаешь… Я не понимаю, что это и почему оно так происходит. Стал слишком подвержен эмоциям, и они начинают брать надо мной верх. Думал зло есть в каждом, но на фоне этого… Я впервые сталкиваюсь с чем-то настолько омерзительным. — Мать разумеется «молчала», как будто то, что со мной происходит нормально. Но я думал… На самом деле несмотря на каменное лицо под маской и внимательный взгляд, мысли в коей то веки были относительно спокойны и соответствовали внешнему виду. Кельда ласково помогла мне одеть перчатку, но уже не решалась сказать мне еще что-то.

Эта вот странная поддержка и покорность до сих пор вызывают у меня смешанные чувства. Но я чувствую ее эмоции и прекрасно вижу ее волнение и искреннюю любовь. Легкий жест чуть расставленных рук и та с готовностью отдается в мои объятия. Получив же эдакую «кошку» на руки, я снова вернулся к мыслям. Старика я уничтожу самым жестоким и ужасным способом на какой только способен и не дам умереть долго. Эта тварь будет страдать. Что именно меня вывело из себя настолько? Я крепкий и тертый мужчина, но даже чертов Рудольф был немного бледен, когда рассказывал о его преступлениях и выводил «свидетелей»

Но начать стоит издалека. Арчибальд был самым обычным мужчиной на первый взгляд, и обладал хорошей репутацией в городе. Долгие годы был охотником и в целом не производил впечатление плохого человека. А потом женился и окончательно стал душой компании. И, казалось бы, все прекрасно, да только вот в мужике зрела одна жажда. Очень темная и злая. Желание поохотится не просто на какую-то дичь, а на других охотников. И да, в один из дней он решил загнать и убить другого человека, а не животное. Ну а потом освежевал его как зверя и приготовил. Надо отдать ему должное, эта сволочь действовала максимально осторожно и тихо, никто ничего не подозревал, а от остатков тела он избавился, бросив их на территории волков, куда охотники ходят редко. А потом он принес немного приготовленного мяса своей жене… Разумеется этого ему было мало, и потом в течении долгих лет он периодически охотился на других охотников. Только вот этого ему в один из моментов стало мало. И ладно бы только это, ладно бы его «поваренная книга» где он описывал как лучше готовить «специфическое мясо», это бы не вывело меня в состояние такого бешенства. Нет… Он зашел гораздо дальше в своих темных желаниях и жаждах. С каждым годом в нем было все меньше человеческого, но он очень хорошо изображал из себя достойного члена общества.

У него, разумеется, были дети, мальчик и девочка, только вот такое чудовище как он не в состоянии любить по-настоящему. Если честно, выслушивать всех «свидетелей» и тех, кто замечал некоторые странности было для меня настоящим испытанием, но благо железная маска тщательно скрывала мои реальные эмоции. Это был настоящий суд, в котором он не пытался оправдаться. Он неотрывно смотрел мне в глаза, будто пытался что-то в них для себя увидеть. В своей жестокости и извращениях Арчибальд зашел слишком далеко. Поначалу он просто играл роль хорошего семьянина, и вел себя более чем прилично, но потом начал уделять своим детям «странное внимание» как говорила его жена. Умный и хитрый он не переходил определенных граней и не вызывал подозрений, но ему очевидно хотелось попробовать для себя нечто новое. Потому для «игр» он крал чужих детей. Тогда как раз действовал оскверненный дух, и дети пропадали. Свои собственные грехи он тоже скидывал на несчастного зверя. В полной мере я не хотел бы описывать все его чудовищные преступления, но детское мясо он находил наиболее нежным и вкусным. После допроса легионеров, от его рук осталось мало живого, но он не выглядел так, будто его долго пытали. Ни капли страха, никакого сострадания, почти игнорирование боли. Жуткая тварь.

Впрочем, не одним каннибализмом эта тварь отличилась. Его «игры» с детьми были ничуть не менее чудовищны. Я сам далеко не святой, но о таком только слышал и смотрел в кино в прошлой жизни. Пытки, изнасилования, невыполнимые условия навроде того, чтобы дети не издавали при этом ни звука, а потом он еще и кормил их друг другом. Особенно забавно ему было заставлять брата или сестру есть друг друга, пока он с кем-то из них развлекается. Когда легионеры ворвались в его тайное убежище в лесу, выживших детей пришлось добить из жалости. Я лично не видел, что именно там было, но матерые воины мужики были бледны и Прокул едва смог сохранить дисциплину. Солдаты никак не связанные и ни разу в жизни, не видевшие этих детей, пытались его линчевать по меньшей мере раз восемь. Впрочем, так легко он не отделается. Смерть будет для него слишком легким наказанием. Слишком…

Значит казням быть. И они будут максимально жестокими. Да именно казням. Я не собираюсь останавливаться на одной. Пропущу его через несколько и буду лечить пока не кончится мана… Я буду убивать его сутки, и он не подохнет, а потом еще немного. Каждый, чьего ребенка или мужа он убил сможет нанести ему несколько ран, и поучаствует в пытках. Все свои мысли я медленно и с расстановкой, глядя в огонь, рассказал Кельде. И хоть она была бледна и откровенно напряжена, все равно заставила себя снова меня обнять. Я не был в бешенстве. Наоборот, моя злоба была холодной, и я лихорадочно вспоминал какие наиболее жестокие пытки могу против него применить и пока приходил к нескольким.

Пока легион готовится к бою, он будет пить только соленую воду. Саму казнь будем проводить как раз перед выходом моих трех когорт. Из-за соленой воды ему будет постоянно хотеться пить, но в воде он будет ограничен. Ну и конечно температура тела снизится, ведь соль попадая в кровь начнет растворяться, а этот процесс поглощает тепло. После такой вот соляной диеты совсем скоро он уже не сможет пошевелится, и на все пытки сможет только вопить и вращать глазами. Я не жестокий человек… Не жестокий. Но конкретно его я хочу не просто убить. Я хочу свести его с ума. Хочу, чтобы он страдал также как страдали его жертвы. Злость медленно заставляла меня терять контроль обратно. В теле снова начал нарастать жар, а дыхание снова начало спирать, и я раздробил подлокотники. Кельда снова обхватила меня за голову и заставила посмотреть на себя.

— Майрон прошу… Тебе самому становится хуже от этого. Давай я отдам распоряжения и тебе не придется снова его видеть. Я ведь чувствую, ты злишься и… Боишься. — Поворачиваюсь к ней.

— Поясни… — У нее уже глаза на мокром месте, и она снова снимает с меня корону и маску.

— Ты говорил, что являешься злым созданием. Говорил, что медленно будешь темнеть и становится более эгоистичным и злым с годами. Говорил, что боишься стать монстром… И сейчас увидел настоящего монстра в человеческом облике. Ты боишься стать чем-то подобным… — Смотрю на нее неотрывно, а внутри поднимается злость. Я никогда не стану чем-то подобным… Может я и стану злым, но не превращусь в животное, которым движут только желания. Как бы не довлела надо мной природа, я буду пытаться ей сопротивляться до последнего. Но… Внутри есть некоторый страх. Насколько сильными могут стать желания, и насколько страшным я могу быть? Медленно поднимаю руку и ласково обхватываю ее шею пальцами. Я никогда не был садистом и не испытывал желания сделать любимому человеку больно. Сейчас меня переполняет злоба, но… вопреки ожиданиям и представлениям о Зле, я не испытываю удовольствия делая это.

— Я не стану таким… Но отчасти ты права. Я боюсь того, во что могу превратится под влиянием собственных желаний. И самый сильный источник этих желаний и волнений для меня ты… — Пальцы чуть сжались, но она никак не попыталась вырваться, а наоборот чуть пригнулась ко мне и провела рукой по моим волосам. Значит зло хотя бы не прививает того, чего во мне нет… Значит я хотя бы не стану насильником или еще чем пострашнее. Ненавижу лишние самокопания. Но все равно не понимаю в чем я стал хуже.

— И ты уже давно мог бы удовлетворить эти желания. Я не против Майрон. Ты мой муж и мой господин. Я твоя… И я благодарна, что ты даешь мне время привыкнуть ко всему. — Разжимаю пальцы и снова ласково провожу ими по шелковистой коже моей любимицы. Тяжелый и медленный выдох, после которого я прикасаюсь к ее коже губами, извиняясь за причиненный дискомфорт.

— Прости эту сцену. Я справлюсь. Сам отдам все распоряжения и устрою ему самую жестокую казнь, на какую только способен. Такие как он не должны травить мир своим присутствием и его смерть должна послужить самым кошмарным уроком для всех, кто пожелает подобного в будущем. Страх перед таким ужасным наказанием должен предотвратить подобные преступления. — Снова теплая с легким оттенком магической прохлады ладонь касается моей щеки.

— Это остановит не всех. Всегда найдется безумец, которого никакие кары не остановят. — Медленно киваю.

— И моя задача как правителя сделать так, чтобы их было как можно меньше. — Внутри наконец буря полностью оканчивается и я устало откидываюсь на спинку кресла. Она терпеливо ждет пока я соберусь с мыслями. — Идем. — Услышав мое последнее слово, Кельда взяла маску и корону и помогла мне их одеть обратно. Когда мы вернулись в зал суда, я снова сел на свой каменный трон и посмотрел на местного Чикатило снова.

— Арчибальд Гальви в законах Нордберга нет наказания достойного твоих прегрешений. Потому с этого дня я ввожу новый закон и наказание. Любой отныне уличенный в наиболее тяжких преступлениях против детей обрекается на пытки и самые жестокие казни. — Толпа взорвалась одобрительными криками, но я лишь прикрыл глаза и поднял руку.

Все сразу стихло. — Пока собирается легион тебя будут поить соленой водой в малых количествах и не давать другой. В день же выхода на битву, ты будешь казнен. Неспособный даже пошевелится, ты будешь терпеть пытки и порезы всех, кто имеет к тебе кровавый счет. Я буду исцелять твои раны до тех пор, пока каждый кому ты причинил зло не будет удовлетворен твоими муками. А затем отбуду вместе с легионом. Таково мое слово. Увести. — Снова поднимаюсь с трона и иду в кабинет мэра. Но в этот раз подзываю за собой Прокула.

После того как я наконец озвучил приговор для него, из сердца будто вынули занозу. Дышать будто стало легче. Пора уже свыкнуться, что я не в 21 веке и большая часть нормальной для меня морали здесь вообще не работает. А если что-то и работает, то через жопу. Прокул некоторое время молчал, как и я, и мы просто смотрели в огонь. Он явно был напряжен, но держал любопытство и все остальное внутри. Магией я уже давно заставил раздробленные подлокотники снова срастись, из-за чего их узор сильно изменился и стал хаотичным. Разумеется, Прокул не мог этого не заметить, но все равно молчал. Кельда стояла сзади и вместе с моим Легатом ждала пока я решусь заговорить. Осталось уже не так много и совсем скоро север будет взят. Даже если исключить меня как боевую единицу, мои силы лучше оснащены, почти постоянно тренируются и управляются куда более толковым и талантливым командиром в лице Прокула. У них нет ни единого шанса. Впрочем, у них есть одна элитная когорта, которую снабжают как следует, и они мотивированы куда лучше, чем остальные части имперцев. Поставка из иного мира решила вопросы металла на очень долгий срок. Сейчас ремесленники даже готовят для моих легионеров дротики. От чего те чуть ли не в восторге. В условиях нехватки ресурсов, на севере им пришлось почти полностью отказаться от дальнего боя. И мне нужен был полный отчет по нашим делам и все ли готово к генеральному сражению. В такой вот конфиденциальной обстановке голос стал сильно спокойнее и тише.

— Можешь расслабится Легат. Расскажи, как идут дела в моем Легионе и готовы ли мы к окончательному взятию севера? — Прокул выдохнул и сразу приложив кулак к груди начал излагать.

— Мой Император, все три когорты полностью укомплектованы и готовы. Единственное чего не хватает так это дротиков. Их изготовление только недавно начато, и успели запасти только триста единиц. Но с каждым днем, легионеры изготавливают около полусотни. — Киваю.

— Сколько дней вам нужно чтобы подготовить нужное количество боезапаса и сразу скажите, как обстоят дела с пропитанием и питьевой водой? — Пол минуты паузы. Очевидно, вспоминал отчеты подчиненных.

— Около недели господин… — Довольно много. Опасается моей реакции? Я вроде не произвожу впечатление психопата и не кидаюсь на людей просто так. — Нам нужно стянуть с окрестных деревень и поселков все силы, ведь держать их на постой только в Нордберге, значит обречь город чуть ли не голод. Еще нужно подготовить должное количество пищи для похода, что также предполагает проблемы с логистикой. Север довольно скудная земля и обеспечить полноценно целый легион довольно проблематично. И хоть у нас всего 3 когорты, это все еще крайне много людей. Насчет же воды, можно всегда растопить снег. В дополнение мы увеличим рабочие часы и заготовим как можно больше дротиков. Хотя бы пару тысяч. Потому неделя. Это самые краткие сроки из возможных. — Спокойно киваю. Приблизительно чего-то такого я и ожидал.

— Хорошо. Тогда готовьтесь Прокул и готовьте Легион. Ну а пока, я хочу кое-что у тебя попросить Легат. — Движение рукой, и из-за моей спины выходит Кельда. — Я хочу, чтобы вы начали учить мою женщину управлять войсками. Да она не мужчина и не легионер, и ничего в делах полководца пока не понимает, но я хочу, чтобы ты ее обучил. У нее большой потенциал, и она займет возле меня достойное место. Я же не смогу быть везде, да и ее способности вам в бою будут крайне полезны. И нет, она не будущая замена для тебя Прокул. Со временем легионов будет становится больше, а ты, к сожалению, всего один. Да и куда вероятнее, что она будет главой эдакого элитного отряда нежели какой-то из моих армий. — Он ощутимо так задумался и напрягся. Я специально именно просил, а не приказывал. Давить на честь и достоинство древнего военного с религиозным укладом ума нужно осторожно. И Кельде точно нужно больше занятий. Чтобы было меньше времени провоцировать мои желания. Но спустя долгую минуту раздумий все же со скрипом согласился.

— Да мой Император. Если таково ваше желание, я его исполню. — Разумеется никакого энтузиазма у него не было, но он предпочел подчинится.

— Очень хорошо. Ступай Прокул и готовься. С завтрашнего дня начнешь ее учить. — После чего он поклонился и молча вышел. Я же устало снимаю снова корону и маску. Кельда молчала, но я чувствовал ее желание задать вопрос. — Хочешь спросить почему я решил попросить его обучить тебя? — Чуть поджала губы. Я же снова смотрю в огонь. — Тебе пора привыкнуть, что мы не просто мальчик из пещеры и горожанка из провинции. Я Повелитель и уже совсем скоро весь север будет подо мной. Ты же моя женщина и обязана соответствовать. То, что тебя учит Уриен конечно хорошо, но мы будем много воевать. И я хочу, чтобы ты не только могла постоять за себя, но и могла вести войска в бой в случае чего.

— Но я… — Чуть грустно улыбаюсь и делаю очередной жест рукой. Кельда послушно подходит, и я снова беру ее на руки.

— Я знаю как тебе тяжело. Учишься управленческим делам и наукам, при этом пытаешься тренироваться как волшебница, а теперь еще и военное дело. Но чем сильнее я буду гонять тебя сейчас, тем сильнее ты будешь и тем меньше у меня будет поводов чтобы волноваться за тебя. — Прижимаю ее плотнее и снова утыкаюсь носом ей в шею. — Я не хочу тебя потерять. — Мой тон был спокоен, но объятия были очень мягкими и нежными. Я чувствовал, как эмоции у нее сменяются одна за другой, и немного терялся в этом калейдоскопе, но вот она тяжело выдохнула и запустила руки мне в волосы.

— Хорошо… Я буду учится и стараться. Сделаю все, чтобы ты был мной доволен Майрон. — Мы медленно соприкасаемся лбами, но вдруг она чуть хмурится и чуть отодвигается. — Но я прошу тебя, после того как мы захватим север, перестань мной пренебрегать. Я хочу наконец стать по настоящему твоей женщиной, а ты избегаешь нашей близости. Думаю, мы уже готовы… консумировать наш брак. — Из меня вырывается легкий смешок. Специально видимо у эльфа вызнала термин. Ладно… Пожалуй и правда хватит бегать от этого. Мы уже не дети, да и к моим рукам она уже полностью привыкла и реагирует полностью благосклонно.

— Хорошо. — Специально копирую ее собственное начало речи и чуть ехидно улыбаюсь. — Когда север будет наш, мы проведем один полезный ритуал и «консумируем» наши отношения окончательно. А теперь ступай. Мне нужно подумать, а потом работать. — Она снова зарумянилась и страстно затянула меня в поцелуй. Нежно оглаживаю ее талию, и по его окончании мягко отстраняю. Кельда послушно слезает и выходит.

Я же устало выдыхаю и снова смотрю в огонь. Похоть уже не так сильно туманит разум. Как будто после той вспышки бешенства, из-за чего у меня даже началась мутация, во мне что-то перегорело и с эмоциями стало проще справляться. После ее ухода я сразу начал медитировать и снова искал озарения от Матери. И разумеется, конкретики не было. Разве что кроме посыла, что это естественно. Причем она давала мне этот посыл придавая окрас в сторону того, что это близко подросткам. Почти половое созревание, когда начинают расти волосы. Хотя, возможно, я что-то понимаю неправильно. Но ощущение, что во мне будто что-то лопнуло, и стало легче дышать после этого так до конца и не пропало. Большего результата медитации мне не дали, и я решил отправится в иной мир.

Разумеется, Гнарл был мне рад, и всячески выражал свое согласие, что пытки — это прекрасно и то, чем должен заниматься правильный Повелитель. Я же проигнорировал его спич и отправился к гнездам. Самоцветов скопилось снова достаточно, и я мог улучшить гнезда. Больше металла, больше силы для нового поколения, а за счет жизненных сил этого я смогу компенсировать недостаток металла для брони. Правда с гнездами выяснилась одна необычная деталь. Когда я их улучшаю, и они поглощают самоцветы, в них будто появляется подобие эмоций, хоть и совсем ненадолго. Заметил я это только после второго улучшения, но на пару секунд оно будто проснулось и обратило на меня внимание. Причем на прихвостней ему было по большей части все равно. Оно интересовалось в первую очередь мной. И это было очень странно. Когда я положил на поверхность гнезда руку, оно будто ткнулось мне в нее носом, только без носа, но поздоровалось… Не знаю, как это объяснить, и только когда я успел поймать наконец волну и попытался настроится, как оно снова начало «засыпать».

Похоже я все еще ни капли не понимаю как это все устроено и работает. Причем это эмоциональное наполнение сильно отличается от того, что я ощутил в первый раз. Там было что-то жуткое. Что-то чудовищно болезненное. А в этот раз было скорее робкое любопытство. Как у волчат, когда я впервые их ощутил, но… Менее осознанное? Но в то же время будто более структурированное. Боже нихера не понимаю и не могу объяснить. Это что-то эмпирическое. Но оно однозначно поняло кто я и признало во мне хозяина. И в очередной раз я понимаю, что все не то, чем кажется. После того как гнездо было улучшено, я принес в жертву прошлое поколение и на часть довел нужное количество металла до моей боевой формы, а остаток пустил на биомассу в гнездо. Так быстрее народится нужное количество и через означенную неделю у меня будет уже столько же прихвостней сколько шло на штурм Нордберга, но они будут уже намного сильнее. А потом я приступил к тренировкам. Лишившись части ядра, мой резерв сильно просел, и я пытался делать свои заклинания экономнее. А также начал расшифровывать ту иллюзорную вязь, которая была на Убежище.

И вот тут уже стало гораздо интереснее… Мои исследования в коей то веки начали приносить плоды, и после, казалось бы, постулата придать мане форму и запустить во врага, я дошел до чего-то большего. Разумеется, во время испытаний, я напитывал отдельные знаки минимальным количеством маны и смотрел на результат. И он наконец был. Некоторые символы при напитке не делали ничего, и видимо выполняли некую роль предлогов или связей. А вот другие показывали интересный результат. Я смог путем проб и ошибок найти знаки, отвечающие за световые-излучательные воздействия, знак щита и знак скрытия. Путем перебора и длительных изысканий я заметил многое. В первую очередь решает в построении заклинания первый и последний знак. То, что между ними в первую очередь скрепляет вязь, а во вторую дает небольшую корректировку свойств. Символов в моем распоряжении было совсем мало, и большая часть была из числа «предлогов». На полноценные исследования времени было все еще слишком мало, но увлекшись новыми возможностями я смог создать несколько полезных заклинаний. Во-первых, у меня получился нормальный барьер. Раньше я чистой волей и телекинезом мог остановить предметы, что требовало полной концентрации, но с использованием внутренней гравировки на наручах, я мог создать перед собой довольно плотный и прочный барьер.

А ведь это только начало исследований и в целом первые нормальные заклинания, а не сформированная мана. Большую часть времени во время моих изысканий никто не решался меня беспокоить. Кельда была загружена настолько, что едва доползала до ванной и постели. Пришлось проявить заботу, ведь мой труд был больше интеллектуальным и уже совсем скоро я смогу научить ее тому, что успел понять методом перебора. Слишком мало символов я изучил, чтобы выделить в них какие-то закономерности и работать нормально. Потому приходилось медленно, со скрипом и осторожно все делать. Не хотелось взорваться или закрыть себя в барьер. Не уверен, что мое магическое тело может жить без кислорода. Потому я был с моей любимицей заботлив, делал ей перед сном массаж, помогающий расслабить уставшее и перенапряженное тело, и насыщал тело лечебной силой. Сам же с головой ушел в исследования. Моя физическая форма уже дошла до некоего предела. Превзойти его можно только перестав сдерживать рост и, если выросту даже выше моей боевой формы, чего я не хочу.

Сборы шли полным ходом, но моего присутствия не требовалось. Прокул сделал все сам. Жалование выдавали сразу за год, при мне и сразу давали присягу. А организационные вопросы мой легат вполне мог решить сам. Это его работа в конце концов. Я же буду обеспечивать общее управление. И в этот раз я выйду не в боевой форме на битву, а именно как полководец. Если я буду решать все вопросы лично и своими руками, армия просто не будет действовать с полной самоотдачей, потому победить должен не я, а именно мой легион. Благо в случае победы и минимальных потерь в моем полном распоряжении будет весь север, а это пяток городов и пару десятков деревень и 6 когорт из десяти личного состава полнокровного легиона. А когда я еще и начну делать гибрид швейцарской пехоты в полных латах и римского легиона, даже не полный по составу, он будет в разы опаснее и боеспособнее чем стандартный легион империи. Как минимум за счет в разы лучшего снаряжения. Вообще одеяние светлого властелина оказалось просто великолепно. Мне нравится находится в нем куда больше чем в двух с половиной метровой туше, закованной в сталь.

А дальше, разумеется, началась рутина… Недели легиону не хватило, чтобы полностью подготовится и пришлось растянуть подготовку еще на три дня. Но когда все наконец было подготовлено и собрано, меня уже встретили не сменившие цвет ткани имперцы, а полноценно мои личные силы. В полные латы, хоть и хренового качества, удалось одеть только первую центурию, которая мне присягнула первой и выглядели они более чем внушительно. Да и щиты у них стали чуток массивнее и были окованы большим количеством металла. Остальные же теперь не выглядели как вооруженные бомжи со щитами, а были все одеты в короткие кольчуги и имели одинаковое обмундирование и оружие. Большая часть доспехов была просто частично перекована и починена, потому хоть и большой натяжкой, но удалось наскрести металла на доведение до ума стандартного снаряжения. А благодаря поставкам металла и изделий из него из иного мира, хватило чтобы одеть в общей сложности за пару месяцев сотню человек в латы. Хотя прям уж латами их назвать тяжело. Скорее очень тяжелый пластинчатый доспех, закрывающий почти все тело. В дополнение к этому шел плотный меховой плащ и не менее плотная одежда. Холодно все же.

Но когда я наконец вышел перед ними, и провел речь, все были горды своим нынешним положением. Были рады, что они снова гордые легионеры, а не нищие вооруженные мужики. Их обеспечение ложилось на меня не самой легкой ношей, но вопрос будущей лояльности был для меня важнее. Да и начали мужики все же сходится с некоторыми местными женщинами, а значит у меня будет чуть меньше требующих земель легионеров.

Вообще я начал наконец испытывать удовольствие от вида моих темных легионов. В первую очередь было чувство хорошо проделанной работы. Большая часть армии все еще прихвостни и все одеты не в ширпотреб и наворованное, а откованное в кузнях стандартизированное снаряжение. Но и людская часть моей армии была выше всяких похвал. А потом, когда последние приготовления были завершены, мы начали обещанную казнь.

Распухшее тело маньяка, уже неспособное пошевелится вынесли на площадь и бросили перед честным народом. Толпа, разумеется, сразу хотела набросится, но я снова поднял руку и призвал их к порядку. Я не могу им позволить просто разорвать его. В этот раз я был предельно спокоен и был готов лечить его столько, сколько нужно, чтобы каждый получил удовлетворение от справедливой мести. Спокойным голосом я изложил свои распоряжения и начал вызывать его кровников по очереди. Им выдавали короткие ножи и разрешали делать с ним все что пожелают, кроме ударов в сердце и голову. Грубо говоря, чтобы он выжил достаточно, чтобы я мог исцелить его магией. А потом казнь началась. Его резали, кололи, даже рвали, отрезали куски плоти, и все это под сдавленные визги. И мне было полностью безразлично происходящее. Люди приходили один за другим, и с криками, а иногда и слезами продолжали его пытать. Я же механически продолжал накладывать на него исцеление раз за разом. И если честно, пока все это происходило я будто оказался в какой-то прострации. Никаких чувств и эмоции. И все же хорошо, что Кельда не присутствовала. Ей было бы куда тяжелее вынести такое. Да она охотница, но людей еще не убивала и не смотрела на такие ужасные пытки. Но рано или поздно это должно было закончится, и оно закончилось. Последний кровник, удовлетворив свое желание мести я перестал поддерживать его жизнь, и он испустил дух в ту же секунду. Вся площадь была залита кровью, и, очевидно, кому-то придется это все убирать. Медленно поднимаюсь и люди на площади начинают кланяться. После очередного проявления одновременно жестокости и справедливости, в сочетании с мистическим чудом, люди снова испытали подъем повиновения и лояльных настроений.

Забавно… Дай людям рабочие места и принеси им столь нужный металл, и те просто будут с тобой мирится, но устрой ужасную казнь и удовлетвори жажду крови народа, и те искренне тебя полюбят. Какая ирония, что жестокость люди воспринимают куда лучше, чем милосердие. Впрочем, помимо жестокости они также ценят во мне и справедливость, ведь я не стал превращать их жизнь в ад. Когда этот фарс окончился, я отправился к воротам города. Прокул и Легион уже построились и готовы были выступить вместе со мной. Мне не нужно было говорить что либо, но… Они все же ждали некоторого напутствия от «человека» за которого собираются умирать. И я не собирался их разочаровывать.

— Воины. Сегодня вы идете сражаться со своими бывшими братьями. — Я медленно начинаю идти вдоль строя. — Я понимаю, что вы в смятении. Понимаю, что вам может быть больно сражаться с другими легионерами, но империя вас предала. Они бросили вас здесь прозябать в холоде и голоде. Когда я пришел, империя вам не платила. Вам не давали достойного снаряжения. И я уверен, что никто не обещал вам земли на завоеванных территориях. Я принял вас, и позволил мне служить. Одарил вас по достоинству и показал, как можно жить даже в таких суровых землях, если к вам относятся с уважением. Наши недруги знают, что мы идем. Знают, но это их не спасет. Как бы они не готовились, им не победить. Вперед мои воины. Возьмите север для меня. — После чего я делаю повелительный взмах и легион идет вперед. Ну а я сажусь на Ромула, и провожу ему по загривку рукой. Наконец мы снова вместе идем в бой.

У севера не такая большая территория и уже на следующий день мы дошли до относительно безлесной территории и решили строится для боя там. Когда все наконец были готовы, в коей то веки все шло по плану. В центре построились мои бойцы в пластинчатых доспехах, а по бокам стояли бойцы в кольчугах. Но самое главное, у всех передних рядов было достаточно дротиков для метания. Снега не было, и над полем боя было солнце. Разумеется, я построил свой легион так, чтобы солнце было позади нас и слепило врага. Если честно я не тактик и не стратег. Все мои познания в этом заканчиваются играми Тотал Вар… Потому решил передать контроль именно Прокулу, а я буду выполнять функцию иконы и вдохновения. Чем, собственно, и занялся. Когда я вышел в своем серебряном одеянии перед имперскими лоялистами, те были, мягко говоря, удивлены увидеть такое. Первый дротик я взял себе и встал перед строем. Боятся мне было нечего. С новообретенными барьерами они могут хоть меня всего дротиками осыпать, но ничего не добьются. Смотрителей с ними нет, и они полностью беззащитны. Но я не собираюсь всех побеждать лично. Поднимаю дротик и кидаю его первым, начиная тем самым бой…

Пущенный со сверхчеловеческой силой метательный снаряд, пробил первого легионера вместе со щитом и застрял, пробив второго. Но враг не успел даже ужаснуться, ведь небо заполонили дротики остальной части легиона. И те незамедлительно ответили. Мягкие наконечники пробивали щит, сгибались и были тяжелым грузом, мешающим защищаться и первые шеренги обеих армий остались без щитов. А спустя пару залпов, у них дротики кончились, и имперцы побежали в атаку. Но не кончились дротики у нас. Благодаря чему, мои воины успели сделать еще несколько залпов, щедро собирая жертвы среди их легионеров. Битва происходила чудовищно быстро. Первые шеренги схлестнулись и пытались продавить друг друга, и только я стоял на месте и смотрел на развивающееся сражение. Их было численно меньше, и за счет волчьей кавалерии и окружающих фланговых частей прихвостней, мы начали их окружать и медленно сжимать кольцо, медленно лишая их воли к сопротивлению.

Прокул наравне с остальными собирал своими клинками щедрую жатву, и каждый пытался собрать как можно больше жизней. Каждый пытался убить как можно больше врагов чтобы обрести славу. Кровь щедро лилась на снег, а я продолжал стоять… До самого конца сражения, пока элитные воины первой когорты лоялистов не попытались прорваться ко мне чтобы убить именно меня. Я видел, как они, теряя своих бойцов прорываются медленно ко мне. Каждый метр они покупали чьей-то жизнью, а ведь это были не рядовые легионеры, а настоящие ветераны, вооруженные куда лучше, чем другие части. Но вот, пару десятков бойцов наконец прорываются в зону отчуждения, вокруг меня и пытаются напасть… Последний аккорд боя я сделаю поистине красиво. Уничтожу их полностью. Около половины моего резерва срывается на стык молнии и телекинеза и срывается с кончика, указывающего на легата лоялистов пальца. Ослепительно яркая багровая молния падает прямо под него и создает оглушительный взрыв и буквально превращает людей в кровавую взвесь и вместе с ударной волной поднимает кучу снега. Вся битва, уже подходящая к концу, замирает, а сверху медленно падает красный снег… Подобно каплям крови он оседает на всех вокруг. И выжившие единицы бросают мечи, сдаваясь на милость победителя. Север мой… Я победил.