Страна-за-Пеленой

Глава 3

Узнав о победе Рендела, Геррод надолго умолк. Дру не торопил его. И без этого было о чем поразмыслить. Все услышанное только усиливало необходимость продолжить тайный труд Дру, о котором, как он надеялся, не знал даже глава Тезерени со всеми его многочисленными источниками сведений. С другой стороны… к чему это все, когда Баракас вот-вот объявит, что он готов разрешить проблему переселения враадов?

Дру тихо вышел из залы. Геррод предпочел заняться телом брата, помогая тому справиться с болью, словно позабыв о триумфе отца. Ничего, Баракас все равно узнает. Геррод явно не жаждал сам донести до него эту весть.

Ходить пешком в этом городе не требовалось: он обеспечивал жителей всем мыслимым комфортом. Дру мог приказать цитадели донести его до нужного места или телепортировать, но высокий враад предпочел не делать ни того ни другого. Долгий путь по мириадам коридоров и лестниц, успокаивающий мысли, — это было как раз то, что ему нужно… это и еще его дочь.

Он направлялся наверх, постепенно приближаясь к тому месту, где собрались Баракас и другие, как вдруг из-за угла лестницы материализовалась тонкая фигура. Обойти ее не удавалось, и поворачивать назад было уже поздно.

— Дру, лапочка, а я-то думала, где ты!

Она обвила вокруг него свои руки и, прежде чем он смог высвободиться из ее цепких когтей, звучно поцеловала. Борьбу затрудняло еще и то, что части его не хотелось высвобождаться.

— Меленея?.. Я тебя не видел.

— Не видел или не смотрел, а, лапочка? Я такая неприметная и нежеланная?

В мире, где красота была общим местом, не так уж часто встречались волшебницы с развевающимися рыжими или эбеново-черными волосами. Что до Меленеи, ее лучше всего определяло слово чаровница. Овальное личико цвета жемчуга. Губы, круглые и чувственные — и мягкие, припомнил Дру почти со стыдом, — дополненные чуть вздернутым носиком и узкими глазами, по форме напоминавшими каплю. Высоко выгибающиеся брови придавали ей вид расчетливый и приказывающий. Она решила чуть больше, чем в прошлый раз, выделить скулы. Вспомнив об этом, Дру пожалел, что не ушел сразу, как только заметил ее. Короткие волосы плотно облегали ее голову, почти как шлем. Завитки волос огибали ее ушки, еще больше подчеркивая скулы.

Хотя большинство женщин-враадок любили постоянно меняющиеся одежды, Меленея, подчеркивая контраст с их последней встречей, облачилась в мерцающее платье густо-зеленого цвета, не меняющее формы. Облегающее платье демонстрировало все ее формы намного успешнее, чем переменчивая прозрачность. Одна из причин, по которой Дру полагал, что не видел ее раньше, — и продолжал бы так считать, если б ему удалось избежать этой встречи, — то, что она почти всегда бывала окружена поклонниками обоего пола, жаждущими ее расположения.

Когда-то Дру был одним из самых пылких.

Меленея легко рассмеялась, чисто и музыкально, и пульс Дру участился. Он осознал, что не сводит с нее глаз.

— Лапочка. — Она ласково потрепала его по щеке. Дру хотел отодвинуться, но не сделал этого. — Ты много забавнее остальных. — Она подмигнула, этот трюк ей удавался лучше, чем кому-либо еще. Понимающе улыбнулась. — Ты играешь с большим чувством, с большим вызовом.

Это нарушило действие чар. Он ухватил ее изящную гибкую руку, но прежде она оставила кровавый след своих острых длинных ногтей на его щеке. Он машинально залечил царапины.

— Я не играю в твои игры. Больше не играю. Смех, улыбка, они раздражали и возбуждали его. Он понял, что лицо его давно уже пылает, но не в его силах было предотвратить это.

— Будешь играть, миленький Дру. Ты придешь ко мне, потому что только со мной ты сможешь проводить века, не задумываясь слишком глубоко. — Она ловко повернула руку, которую он схватил, так, чтобы коснуться губами его пальцев. Дру мгновенно выпустил ее руку.

Она шагнула к нему и пристально взглянула в его глаза, не скрывая изумления, тогда как он с трудом заставил себя стоять на месте.

— Как поживает милая Шарисса? Я так давно ее не видела. Она теперь, должно быть, прекрасная и желанная женщина… и новая.

— Шарисса живет хорошо… и не нуждается в твоих заботах. — Он не должен дать ей победить! Не должен бежать от нее!

— Я всегда буду о ней заботиться, пока она заботит тебя. — Меленея сменила тему, словно прежняя ее больше не интересовала. — Баракас толкает речь и сводит слушателей с ума. Разве не позор то, что он сделал с Деккаром и Силести? Я думаю, что ни один из них не вернется.

Дру стиснул зубы. Все-таки некоторой потери лица избежать не удастся; он должен уйти от нее сейчас!

— Если говорит Баракас, мне следует быть там. Надеюсь, ты сможешь обойтись без моего общества, Меленея, — он насмешливо поклонился, — ибо у меня и без твоих дел забот хватает.

Теперь уже ее лицо запылало под слоем косметики. Улыбка ее слегка поблекла, зрачки сузились. Зато к Дру вернулась уверенность в себе. Он обошел вокруг Меленеи, показывая всем своим видом, как он надеялся, насколько мало заботит его ее присутствие. Настолько, что ему даже нет нужды телепортироваться куда-нибудь подальше от нее.

Голос Меленеи настиг Дру на полушаге.

— Здесь леди Тезерени, дорогуша Дру. Думаю, она тоже не прочь отдать своего возлюбленного Шариссе. Как я поняла, она страстно желает найти вас обоих.

Он застыл, желая только одного — не показать Меленее, как изменилось выражение его лица. Впрочем, предосторожность была напрасной — его внезапная неподвижность красноречивее мимики говорила о точности ее выпада. Выпада тем более неожиданного, что Меленея, по его расчетам, не должна была знать о той истории.

Сопровождаемый язвительным смехом, пробравшем его до самого сердца, Дру крутанулся вокруг себя и исчез.

Место, куда он перенесся, лежало далеко от балкона, с которого Баракас Тезерени, его старший сын Риган и прочие Тезерени лицезрели прибывающие войска. Патриарх как раз дошел до самой волнительной части своего выступления и голос его был слышен даже отсюда.

— Хозяииин…

Сирвэк! За всеми событиями Дру совершенно забыл о нем, хотя зверь по-прежнему сидел у него на плече. Несмотря на солидные размеры, его наперсник умел быть совершенно незаметным — Дру сознательно добавил это в число достоинств Сирвэка во время творения.

— Что такое, дружище?

Наперсник ласково лизнул щеку хозяина длинным узким языком. Будучи частью Дру, он временами понимал хозяина лучше, чем сам волшебник.

— Меленееея…

— Она поймала меня врасплох, вот и все.

— Страшшная, хозяииин… Леди сстрашшная…

— Она меня раздражает, Сирвэк, но вовсе не пугает. Страх его творения, однако, передался и ему самому.

Он знал вкусы Меленеи — иногда даже слишком хорошо — и помнил, как ее страсть к играм частенько причиняла другим довольно серьезные неприятности…

Дру потряс головой. Нет, она просто забавлялась с ним, вот и все. Среди враадов подобная смесь наива и жестокости была совершенно обычным качеством, а уж среди искусительниц — тем более. Это не заслуживало внимания…

А все равно я подставился, подумал Дру.

Небо вспыхнуло, зеленые и алые облака скрутились жгутами, как будто от взрыва. Громыхнуло. Дру повернулся на звук, удивляясь, с чего бы это началась гроза — дождя не было вот уже года три. Если бы не искусство враадов, нимфы давно бы загнулись от жажды.

Вторая вспышка осветила небо как раз там, где располагались его собственные владения.

Огромный горный пик, ясно видимый и не менее реальный, чем прочие, воздвигся вдали, его покрытая льдом вершина и зеленое подножие как будто насмехались над волшебником. Дру в изумлении открыл рот.

Это была — должна была быть! — часть скрытой реальности, прорвавшаяся сквозь вуаль в его собственный мир!

— Вот и ты!

Дру крутанулся на каблуках, но никого не увидел. Тогда он взглянул вверх и обнаружил хозяина голоса прямо у себя над головой. Это был Тезерени на драконе. Оттуда, где стоял Дру, невозможно было бы разобрать, кто именно сидит на драконе — это мог быть один из сыновей патриарха или кто-то из его родственников. И если бы не голос, Дру даже не мог бы без магии с уверенностью определить, мужчина это или женщина. Наездник спустил дракона пониже.

— Лорд Баракас Тезерени отправил меня — и не только меня — за тобой! Ты был на его стороне, когда он начал речь!

— Я счел необходимым удалиться. Мне казалось, что мое отсутствие не должно было повлиять на его красноречие. Дру совершенно необходимо было убраться из города, чтобы обследовать прорыв. Если это был действительно настоящий физический проход…

Тезерени, казалось, совершенно не был озабочен происходящими вдали катаклизмами. Цель его была перед ним.

— Владыки клана требуют твоего присутствия! Ты вернешься вместе со мной!

Дру почувствовал себя разбитым и рассерженным после часовой борьбы с ускользающим самоконтролем. Он взглянул на всадника и на зверя.

— Я не один из твоих родных игрушечных солдатиков, Тезерени! Я прихожу, когда хочу! События требуют моего возвращения! Ты можешь доставить лорду Баракасу мои сожаления, но не меня!

— Ты…

— Это все, что я хотел сказать тебе, Тезерени! — Грубая сила сомкнулась, как аура, вокруг худого чародея.

Дракон забеспокоился, но всадник не обратил на него внимания — дуэль взглядов с Дру не оставляла на это времени. Наконец он отвел взгляд и скомандовал дракону набирать высоту.

— Глава клана будет очень недоволен!

— Передай ему, что я прошу извинения и надеюсь, что наступит более благоприятный час для моего визита. Я свяжусь с ним, как только это станет возможным!

Дракон и всадник направились прочь. За время общения с Баракасом Дру успел усвоить его командные нотки. Всадник от рождения привык им повиноваться — да и в поединке воли ему было не тягаться с Зери. Его прощальное ворчание унес ветер, прорвавшийся сюда сквозь все защитные заклинания.

Дру перевел дух и улыбнулся. Сирвэк довольно зашипел. Всегда приятно одержать победу, даже такую крошечную. Посланец, наверно, подождет, пока Баракас закончит речь, — а значит, у Дру еще есть время. Он успеет повидаться с дочерью, если поторопится.

На плече сжались когти: Сирвэк часто так мгновенно переходил от полного довольства к раздражению. Еще не повернувшись, Дру уже знал, что увидит.

Пик тускнел. Медленно — но для Дру слишком быстро.

Дру покинул город, чувствуя странную смесь тревоги и облегчения.

— Шарисса!

Дру возник в главном зале своей мерцающей цитадели. Его окутал мягкий туман. Жемчужное сияние дома всегда успокаивало Дру: там было словно в храме, спокойно и тепло. Но сейчас…

— Шарисса!

Голос Дру эхом прокатился по коридорам. Когда он несколько столетий назад творил этот замок, он наложил такое заклинание, чтобы звуки отражались от стен и шли из комнаты в комнату. Это неплохо помогало стеречь секреты и отбиваться от нападений соперников. А когда родилась дочь, заклинание стало вдвойне полезным. Иначе можно было бы искать друг друга целую вечность.

— Папа?

— Ты где?

— В театре.

— Погоди-ка. — Дру крутанулся на месте и снова исчез, едва не уронив Сирвэка, который было беззаботно вытянул лапы. Зверь сердито заворчал и вонзил когти в плечо. Теперь заворчал Дру.

Дру оказался посреди целой толпы. Вокруг кружились танцующие пары. Сбоку сидела группа чудных тварей — музыкальных инструментов. Огромный мохнатый зверь, слегка напоминающий Сирвэка в его волчьей части, бил в барабан, которым служило его пузо. Рядом четвероногий уродец весело дудел длинным ртом-трубочкой.

Один из танцоров-мужчин провальсировал рядом с Дру. Глаза мага сузились: это было его собственное лицо, только вроде бы постарше. И с небольшими бакенбардами. Дру быстро обернулся; у второго танцора лицо было тоже его, но на сей раз чисто выбритое и с носом малость картошкой. Этот был к тому же ниже его на полфута.

Да и остальные тоже. Все мужчины-танцоры были Дру — повыше, пониже, помоложе, постарше, потолще, потоньше…

А женщины — Шариссы.

Вообще-то это было неудивительно: кого же ей еще копировать? Но все-таки немного жутковато. И еще Дру впервые словно бы увидел дочь со стороны: так, как ее увидел бы чужой враад. Взрослой и вполне готовой… ко всему.

Пользуйся, и пусть пользуются тобой — так говорят враад ы.

Отмахнувшись от своих мыслей, он развеял танцующие пары. Они превратились в крошечные вихри и растаяли. Это были не големы — более-менее настоящие и даже способные понимать приказы, — а просто игрушки, живые картинки. Он научил этому дочь давным-давно и обычно радовался, глядя, как хорошо она постигла не такое уж и простое заклинание.

Но не сейчас. Сейчас слишком многое его беспокоило.

— Шарисса!

— Я здесь, папа.

Она появилась в туманном обличье. Серебряное платье подчеркивало формы и не давало выкинуть из головы зудящую мысль, что его двадцатилетняя дочь — уже женщина. Ему, прожившему три тысячелетия, казалось, что за двадцать лет можно едва научиться ходить…

Шарисса была высокой, хотя доставала отцу лишь до подбородка, и вовсе не тростинкой. Волосы были серебристо-голубые — насколько мог судить Дру, это был их естественный цвет — и закрывали спину до поясницы. Как и у многих враадов, глаза у нес были прозрачные, и, когда она радовалась чему-нибудь, они ярко светились аквамариновым светом. Тонкие губы изгибались в задорной улыбке. Даже когда Шарисса сердилась, ей стоило немалого труда выпрямить губы в линию.

— Ну как, папа? Как Приход? Поединок был?

Она явно нервничала: опять ее поймали за мечтаниями.

— Нет, никакого поединка. Впрочем, один было начался, но лорд Тезерени его прервал.

— Это неправильно! Дуэль нужно вести до конца!

Дру когда-то развлекал дочь рассказами о самых интересных дуэлях, которые он видел или в которых участвовал. И вот у Шариссы развился совершенно враадский вкус на такие вещи. Потому-то она так и просилась на Приход. И потому-то Дру ее и не взял. Хорошо еще, что она послушалась. Могла бы отправиться и сама — ее умение это уже вполне позволяло.

— Забудь про это! Я тебе, помнится, кое-что поручал. — В основном, надо сказать, поручения были рассчитаны на то, чтобы занять время Шариссы, но в некоторых был настоящий смысл. — Ты, надеюсь, все сделала?

— Ну… — потупилась Шарисса, — я… кое-что… Я заскучала и… думала, что мигом управлюсь. Я же… — Глаза ее удивленно расширились. — Я же здесь и пяти минут не провела!

— Кристаллы, — выдохнул Дру, заставляя себя успокоиться. — Что с ними? Ты все поставила как надо? Перефокусировала заклинание?

— О, конечно! Ты так это сказал, что я решила: это надо сделать в первую очередь!

— Слава Серкадиону Мани!

Дру с искренним облегчением обнял дочь. Всегда бы так…

— А что случилось? Как план лорда Тезерени? Что-то не так?

— Потом расскажу. Сейчас нам с тобой надо кое-что сделать. — Отпустив дочь, Дру склонил голову так, чтоб видеть Сирвэка. — Работа для тебя, дружок. Если какой-нибудь дракошка Тезерени притащится ко мне, я должен об этом знать. Сейчас за нами никто не должен шпионить!

— Хозяииин, — проскрежетал зверь, расправив крылья, и взлетел. Дру знал: проверять его не потребуется. Если уж что приказано, Сирвэк не отвлечется ни на миг. Он защитит замок едва ли не лучше самого мага или его дочки.

— Пойдем. — Он взял за руку Шариссу. — Кажется, я нашел ключ к разгадке!

Они исчезли из театра и… секундой позже вернулись обратно.

Шарисса застонала, схватившись за голову. Дру чувствовал себя немногим лучше. Ноги подкашивались.

— Папа… заклинание… как вчера…

— Сам вижу. — Накануне Дру перестраивал восточную башню. Хотелось смягчить в ней пол. Однако из камня получалась только жидкая грязь. И вот после этого врааду так ничего и не удалось с этой грязью сделать. Она твердо решила грязью и остаться до скончания веков. Наконец Дру решился сделать мост и опоры… и это потребовало двух попыток. С некоторых пор его заклинания не всегда удавались.

— Пусть замок нас донесет.

Дру секунду поразмыслил над этим.

— Нет уж. Не желаю оказаться между этажами, если и эта магия откажет.

— Так что же — пешком?

— Да уж, придется.

К счастью, идти было недалеко. Если бы он шел сюда за чем-то иным, он, наверное, с самого начала решил бы идти пешком. Он переволновался и допустил оплошность. Опасную оплошность. Хорошо еще, что они всего лишь вернулись обратно. А ведь могли бы материализоваться внутри пола или стены.

Путь дальше преграждала огромная металлическая фигура. Ее грубые черты напоминали собачьи. Левиафан стоял на двух словно кирпичных ногах и держал двумя руками щит в полтора роста своего хозяина. На щите красовался стилизованный грифон.

Шарисса пробормотала что-то, и голем понял почти неслышную фразу. Он шагнул в сторону и преклонил колено перед повелителем и госпожой.

— Это ты его научила этому трюку? — Дру с неудовольствием покосился на дочку.

— Только сегодня утром! — Шарисса виновато улыбнулась. — Я думала, будет весело, когда этакий громила вежливо поклонится.

— Больше так не делай. — Другие враады, чего доброго, за такое еще засмеют. Научить голема кланяться… Не смешно. Голем может ходить, убивать… Но он был и останется игрушкой.

Как он изменился. Раньше они посмеялись бы вместе.

Голем медленно встал, подчиняясь словам Дру. Они вошли, тяжелые двери отворились при их приближении.

Кабинет враада может сказать о его характере больше, чем внешность. Тут в полную силу работает подсознание. Здесь разум волшебника свободен творить и действовать — каким бы ни был результат. В кабинетах своих соплеменников Дру видел все, что только может измыслить воображение… и еще кое-что сверх того.

А комнаты Дру были пусты — если не считать кристаллов, кристаллов всех форм и размеров, паривших и плавающих в воздухе.

Заклинание, в котором драгоценные камни играли роль материального компонента, было кульминацией его трудов. Пока большинство враадов добивались никчемных эффектов, он и еще несколько терпеливых учеников учились и постигали. И в этих опытах открылось — заново открылось — средство для путешествий ка. Враады прошлого об этом знали, но почему-то — почему, не понимал никто — это стало забываться, как только ушло первое поколение. Нашлось немало и других тайн, но перед этой бледнело все. А ведь должен быть, думал порой Дру, и способ путешествовать в собственном теле…

Может быть, сейчас…

Дру и его дочь внимательно вглядывались в узоры кристаллов. Главные кристаллы, вокруг которых плавали остальные, действительно стояли так, как он велел их поставить. Шарисса оказалась превосходным помощником. Скоро она будет ставить опыты сама, и…

…И это случится, если они найдут решение, прежде чем Нимт потянет враадов за собой в могилу.

Малые кристаллы, собиравшие и записывавшие видения по их естественным эманациям, плыли сложной спиралью около фокуса, черной сферы в фут диаметром. Видения, как уже заметил ранее маг, собирались около нестабильных участков рядом с трещиной. Шло ли одно из другого и как они вообще появлялись — неизвестно. Но в них было много общего.

Его глаза присматривались к спиралям: что изменилось с прошлого раза? Все было в порядке. Кристаллы продолжали записывать информацию, надо было только се дождаться.

Его глаза остановились на чем-то необычном.

Три кристалла — два золотых, один лиловый. Они не должны были входить в эту спираль!

— Шарисса, — начал он тихо, пытаясь представить возможные последствия ошибки. — Что-то случилось со спиралью? Заклинание разрушается? Ты пыталась ее пересоздавать без меня?

Прекрасно зная своего отца, Шарисса дала ему возможность задать все вопросы сразу. Когда Дру замолчал и снова уставился на кристаллы, она ответила:

— Нет, папа, со спиралью ничего не случилось. Эти три я добавила сама.

— Ты…— он не поверил своим ушам, — вмешалась по собственной воле?

— Но хорошо ведь получилось, папа. Посмотри, как играет аметист и вон те изумруды.

— Да не могут они играть! То, что ты сделала… — Он так и не закрыл рот и заморгал. Новые добавления действительно работали! И даже улучшали остальное. Но ведь это…— Не может быть!

— Работает!

— Они сделают спираль нестабильной, и она взорвется! — Дру рискнул тронуть золотой камушек. Он пульсировал в такт остальным. — Такой комбинации не может быть!

Шарисса не сдавалась.

— Я видела, что оно будет работать. Ты всегда говорил, что я должна быть инициативнее.

— Но не так же! — Дру сделал шаг назад. Это работало.

Кристальное заклинание было очень сложным и тонким — даже для могущественных враадов. Многие его соплеменники даже взяться за такое не смогли бы. Двигать горы, топтать в пыль остатки природных законов Нимта — куда проще… Воля и сила. А тут нужна тонкость. И терпение. Видимо, Шарисса очень скоро превзойдет своего отца.

Да, но это обычный взгляд. Дру переключил свое зрение на другую сферу бытия.

Мир остался прежним, но теперь Дру видел линии и фигуры, опоясывающие Нимт. Спирали, некогда организованные, путались в беспорядке и связались воедино как попало — отчаянная попытка Нимта восстановить повреждения от магии. Тщетная попытка.

Все обычно… но Дру увидел, что несколько линий идут ниоткуда — и как ни в чем не бывало вписываются в ткань Нимта.

Откуда?

Откуда же еще… Вот она — та самая трещина.

Враады пытались прорваться в Страну-за-Пеленой — а в ответ она сама пришла к ним!