Страна-за-Пеленой

Глава 9

Дру проснулся на рассвете… впрочем, когда же он заснул? На него спикировали эти птицелюди, окружив кольцом… Он пытался действовать… Не успел… И потерял сознание.

Что бы его ни держало, оно делало это крепко. Заклинания сперва вызвали головную боль, потом шум в ушах — и ничего более. После нескольких попыток он сдался. Стало быть, вырваться невозможно, решил он и начал удовлетворять свое неуемное любопытство. Изучая пернатых победителей, Дру подметил, что почти все они мужского пола. Никто не выделялся особыми чертами, правда, четверо из них были поменьше и потоньше, хотя выглядели вполне взрослыми. Значит, вероятно, самки. Если так, то у них равноправие полов: самки работали никак не меньше остальных. И не больше.

Птицы немногим лучше Дру были знакомы с этими краями. Это было видно по их постоянной напряженности и подозрительным взглядам. Кроме того, они смотрели на покинутый город с почтением и ужасом, но пытались скрыть это под маской надменности — ну точь-в-точь Баракас. Дру пытался с ними заговорить, но в ответ получал только хлопки по лицу и невнятные кваканья. Из жестов он понимал, что и они пытаются заговорить с ним, но безуспешно.

Интересно, от чего они его спасли? Похоже, они очень радовались смерти той твари, словно убили кровного врага… То, что между двумя чудовищными расами идет война, неудивительно. Вряд ли как одна, так и другая сторона намного лучше его собственного народа.

Они убили еще кого-то — наверное, одного из тех эльфов, которыми так интересовался Баракас. Спокойно и молча. Любопытно, зачем они все оказались в этом месте? Уж не потому ли… Впрочем, все его мысли были пустыми умозаключениями и только.

Цель — руины — все приближалась. А что сталось с Тьмой? Не могли же они оставить такую угрозу у себя за спиной. Да и странное поведение лошади — не их рук дело. Они не обратили на коня ни малейшего внимания. Похоже, лошади здесь были обычным явлением, и никого не волновала одна из них, бродившая в одиночестве по древнему городу. Кстати, с того момента, как он потерял сознание, лошадь куда-то подевалась. Следы от нее тянулись на север, но больше Дру, лишенный возможности последовать за ней, ничего не знал.

Вблизи руины казались еще более заброшенными. Внешние стены были по крайней мере впятеро выше волшебника; кое-где все еще вздымались их остатки. Еще выше были башни, часть которых избежала разрушения; они чем-то напоминали творения враадов. Резьба и украшения почти не сохранились — их стерло время. Город был невероятно, невообразимо стар. Возможно, он лежал в развалинах еще тогда, когда только появились первые представители враадской расы.

Компания остановилась возле того, что было воротами города: птицы, видимо, морально готовились к тому, чтобы войти в развалины. Дру заметил подрагивание почвы под ногами, но не обратил на него внимания, поскольку в Нимте это было обычным делом.

Из разверзшейся земли высунулись здоровенные когтистые лапищи.

Дру метнулся в сторону, уворачиваясь от когтей. Это было такое же чудище, как то, что напало на него накануне. И птицы, захватившие его в плен, явно хорошо знали, что это такое. Им бы стоило быть поосторожнее, но они, по-видимому, как и враады, были склонны переоценивать свои силы.

С отчаянным криком большая птица рухнула вниз, в трещину, где прямо на глазах Дру превратилась в кучку кровавых ошметков и исчезла под землей. Враад увернулся еще от одной лапы, мечтая взлететь вместе с птицами.

Все птицы, кроме первой жертвы, успешно взлетели. Некоторые схватились за свои медальоны.

Воздух оказался не безопаснее земли. Еще одна подземная тварь извлекла откуда-то длинное копье и метнула. Одна из птиц рухнула с копьем в груди.

Птицы наконец-то нанесли ответный удар. Дру ожидал заклинания вроде того, что поразило первое подземное существо, но вместо этого страшную тварь окутала дымка. Зверюга зашипела и начала отмахиваться, но дымка только сгустилась, скрыв его от глаз. Когда же ветер разогнал дымку, на месте твари осталось только пустое место.

Еще один летун упал, сраженный метким броском, но на этом успех нападавших закончился. Еще двоих зверюг поглотила колдовская дымка, а четвертый превратился в отвратительное месиво прямо на глазах у Дру. Битва закончилась.

Птицы спустились и занялись погибшими. Прежде чем Дру успел перевести дух, двое схватили его и вознесли в воздух над развалинами ворот.

Его бесцеремонно швырнули на кучу камней, которая когда-то была прекрасной мостовой.

Это переполнило чашу терпения враада. Связанный, готовый встретить смерть лицом к лицу, он повернулся к своим стражам и выкрикнул:

— Выслушайте меня! Я не знаю, что вы ищете, скажите мне, я смогу помочь! Да не бойтесь же вы говорить со мной! Я могу знать что-то, чего не знаете вы! Я требую, чтобы вы выслушали меня!

Он сомневался в том, что представляет большую ценность для своих стражей, но не хотел показать это птицам. Все трое посмотрели на него одинаково, одним глазом. Под немигающими взглядами Дру почувствовал себя неуютно.

Без предупреждения и с такой скоростью, что у Дру перехватило дыхание, две птицы шагнули вперед и взяли его за руки. Враад не был уверен в их добрых намерениях, но не мог оказать сопротивления, это было бы все равно что слабый ребенок пытался бы побороть свирепого волка, столь мощная хватка была у этих существ. Третий, убедившись, что волшебника держат крепко, медленно подошел к пленнику и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, пристально посмотрел на него.

Когтистая лапа взмахнула перед его лицом настолько неожиданно, что человек не успел даже испугаться за свою жизнь. Лапа закрыла ему половину лица, коснувшись его лба.

Мир вокруг него изменился. Пейзаж былого величия сменился темным необитаемым местом. Каким-то образом он понял, что это пещера под горой из горной цепи — за широким морем. Да, так и есть. Тьма доставил своего слабого товарища в Страну-за-Пеленой, но здесь, оказывается, не один континент. Дру не ошибся, предположив, что птичий народ незнаком с этой страной. Они попали сюда после долгих странствий, только треть от их первоначального числа достигла здешних берегов. Все это Дру постиг через образы, заполнившие все уголки его сознания.

Пещера расширялась перед взором враада; вскоре Дру обнаружил, что в давнем прошлом в ней был тронный зал или храм. Воздух пещеры пронизывал неизвестно откуда идущий тусклый свет. Там были причудливые каменные изваяния, казавшиеся живыми. Некоторые из них имели человеческие черты, другие нет, но в каждой чувствовалась изумительная точность, свидетельствующая об искусности древних мастеров. Врааду почудилось нечто неестественное в статуях, в самом этом древнем покое, что-то напоминало разрушенный город, словно и то и другое было выстроено одной расой, хотя и разделенной водами пролива.

— То есть, — обратился он к крылатому предводителю, которого, правда, в этот момент он не видел, — вы нашли пещеру и проследили ее происхождение до этого места.

Он ощутил нечто означающее подтверждение. Он не мог разобраться, как ощущения переводятся в ответы; это потребовало бы слишком много времени. Дру знал только, что его предположение о развалинах было правильным, и крылатое существо по-своему проинформировало его об этом.

Дру увидел фигуру, в которой узнал себя, идущего по городу вместе с — искателем? — в поисках чего-то. Это… опять это словечко, «искатель», что-то тут не то. Искатели… да, подумав, волшебник решил звать их про себя искателями. Это имя ничуть не хуже, чем то, что выбрал себе Тьма, и удобнее для слуха и произношения враада.

Искатели нашли что-то — что именно, от разума волшебника тщательно скрыли — в пещере, что понудило их отправиться в путешествие на другой континент. К несчастью, это привело туда же их злейших противников, землекопов. Дру попытался отследить название врагов, но птицы соотносили с гигантскими чудищами только пренебрежительные символы, ни один из которых ничего не объяснял магу. Зато он выяснил, что другая раса была древнее захвативших его, и ее мощь увядает… но недостаточно быстро, по оценкам птиц. Это могло быть и личной точкой зрения вожака стаи, но Дру решил в текущий момент довольствоваться ей.

Столь же неожиданно, как в пещеру, враада переместили в другую местность, на этот раз к обширным гнездовьям естественного происхождения и рукотворным, составлявшим славу народа искателей. Этот мир, сочетающий природу и искусство, произвел на Дру более сильное впечатление, чем причина их пребывания на этой стороне мира. Птицы придали деревьям и холмам формы, образующие жилые помещения, которые создавались его собственным народом просто при помощи магии. Видимо, их племя было так устроено, что время от времени искатели привязывались к месту, так что неудивительно, что их строения напоминали враадские. Города, подобные этому, усыпали большую часть другого континента, позволяя племени размножаться, не разрушая природу.

Вспомнив о родном мире, Дру позавидовал своим новым знакомым.

В этот момент вожак убрал руку со лба пленника. Дру был прав в своих предположениях: высокие были мужчинами.

Хотя угадывать смысл выражений птичьих лиц было не так-то просто, Дру уловил на лице вожака что-то вроде изумления и растерянности. Это привело его к мысли, что особый метод общения, который применяли искатели, работает в обе стороны. Дру невольно открыл им свое собственное происхождение, включая тот важный факт, что он не из этого мира!

Искатели, по всей видимости, не нуждались в физическом контакте для общения друг с другом, поскольку выражение лиц двоих, все еще державших его, внезапно изменилось. Он знал, что это связано с Нимтом и его плачевным состоянием. Он представлял себе, что они думают о нем, одном из тех, по чьей вине иссякает некогда прекрасный мир.

К его удивлению, на этом расспросы кончились. Что бы ни разыскивали здесь птицы, они считали это более важным, чем одинокий представитель увядающей расы из чужого мира. Когда оставшиеся из их компании появились из-за стен и приземлились вокруг них, на этот раз позаботившись осмотреть землю под ногами, вожак даже не счел нужным ознакомить остальных с новостями, почерпнутыми от Дру. Однако враад был почти уверен, что всем известно то, что он невольно открыл, судя по изменившимся взглядам, которые они время от времени бросали на него. Прежде в них читалось только превосходство над тем, кто не входит в их «высшую» расу. Теперь сюда еще примешивалось превосходство самого Дру над теми представителями своей расы, чьи вкусы были даже для него слишком извращенными и неприемлемыми.

Компания направилась в глубь города, ведя Дру, все еще поддерживаемого двумя стражниками, в центре. То одна, то другая птица поднималась в воздух, чтобы осмотреть ближайшие строения и охватить взглядом развалины. Постепенно они начали отклоняться к востоку. Это не было центром города, но там располагались самые большие круглые здания. В строении таких огромных размеров легко могли поселиться даже несколько тысяч таких любителей уединения, из которых состояла раса враадов.

Солнце уже приближалось к зениту, когда до громадного здания — цели их путешествия — осталось только небольшое пространство, усыпанное обломками и булыжниками. Дру вновь задумался, что же в самом-то деле случилось с Тьмой. Он надеялся, что приятель покажется прежде, чем искатели обнаружат искомое и сочтут, что их «гость» им более не нужен.

Одна из птиц крякнула и, опустившись, выдернула что-то из мусора, покрывавшего почти всю землю перед ними. Здесь, по всей видимости, некогда была площадь, украшенная статуями, но одна из башен поблизости обвалилась, и ее остатки засыпали все вокруг, мешая передвижению. Несколько расщелин, пересекавших площадь, намекали на возможные ловушки и опасности.

Но то, что подняла птица, не было обломком от одной из статуй. Вещь оказалась маленьким кожаным кошельком, украшенным какими-то символами. Бросив беглый взгляд, Дру решил, что кошелек выполнен в том же стиле, что и одежда, которая была на мертвом эльфе — если то действительно был эльф, в чем не было уверенности. Возможно, это была случайность, но искателей она явно встревожила. Дру с новой силой ощутил одновременно надежду и страх. Эта третья сторона могла оказаться спасением для него, если ему удастся выжить в битве между ними и своими пленителями, правда, они могут оказаться и столь же негостеприимными, как птицы. И все же Дру хотел бы испытать судьбу.

Находка изменила поведение компании. Потеряв уже треть от своего числа после многочисленных потерь во время переправы через моря, искатели, видимо, чувствовали, что больше жертвовать никем нельзя. В результате Дру оказался идущим в окружении их, так что он не мог бежать и в то же время выполнял роль невольного разведчика. Каждый искатель придерживал рукой медальон на груди. Их птичье строение лица позволяло смотреть одним глазом на свою цель, а другим — на окружающие развалины, ожидая возможного нападения.

Но пока ничего не случилось. Дру добрался до ступеней здания и обернулся, не зная, чего ожидает от него вожак, надо ли идти дальше или нет. Ответ, видимо, означал второе, по крайней мере на некоторое время. Искатели собрались возле ступеней! Дру опять оказался под бдительным оком двоих своих тюремщиков, наверное, тех же, что и прежде. Он пока не научился их различать, только узнавал вожака, с которым, как определил Дру, они теперь были мысленно связаны.

После некоторого молчаливого обсуждения, о содержании которого Дру мог только гадать, ему велели подниматься по ступеням. Хотя те остались практически целыми, были места, которым недоставало только легкого касания, чтобы обвалиться, что и случались несколько раз под ногами пленного волшебника. Подъем занял вдвое больше времени, чем можно было ожидать, и, взобравшись наверх, Дру с трудом перевел дыхание.

Дру хотел было пройти в проем, но лапа уцепила его сзади и дернула, так что он едва не свалился обратно. Враад выругался.

— Ну что еще? — буркнул он себе под нос.

Искатель, самка, прошел вперед и пнул ржавые останки ворот. Створки рухнули с лязгом, от которого заложило уши и по всему городу прокатилось эхо. Туча пыли окутала их. Когда пыль и мусор осели, искатели поволокли пленника дальше. Он шел, гадая, что за судьба его ожидает. Помимо искателей, пугал и город: враад оставил бы достаточно ловушек для тех, кто вторгнется в его жилье, на тысячу лет после своей смерти. А руины были, в общем-то, не в таком уж плохом состоянии. Уверенность птиц не снижала его опасений: он хорошо знал цену такой уверенности. Кроме того, было понятно, что в случае чего ловушка сработает именно на нем, как на идущем впереди.

Нет, строители города не были подобны враадам. Ни одно замшелое заклинание не впилось в них своим запоздалым проклятием. Это место, по-видимому, и вправду было безопасным. Дру вздохнул было с облегчением, но его спутники опять вытолкали его вперед, требуя продолжения проверки.

В первой же палате, темной и без окон, его взгляд встретился с взглядом дракона. Гостеприимно распахнутая пасть могла вместить всю компанию. В темноте комнаты Дру решил, что наконец-то повстречался лицом к лицу с одним из драконов лорда Тезерени. Только когда один из искателей вызвал свет, он понял, что то, что он видел, было всего лишь огромным каменным изваянием. Дру замер на месте, и никто его не одернул: птицы были ошеломлены не меньше.

В отличие от драконов его собственного мира, больших тяжеловесных зверюг, в основном домашних ездовых животных, как у Баракаса, этот был истинным королем. Неизвестный скульптор решил запечатлеть его со сложенными крыльями, возможно устрашившись трудностей с устойчивостью статуи, — и все же это был самый огромный, самый великолепный дракон из всех, виденных враадом. Этот гигант должен был править с помощью мощи и разума. Не было сомнений в том, что хотел показать скульптор; это был господин всего окружающего, превосходящий в мудрости самого искусного из своих советников.

Что же стряслось с расой, что правила здесь прежде?

Среди искателей росло возбуждение; они обнаружили ряд предметов, лежавших на помосте перед статуей. Дру заметил их только сейчас — его взгляд невольно возвращался к глазам гиганта.

Этот помост был скорее постаментом, на котором были выставлены напоказ смутно знакомые Дру фигурки, сохранившиеся с незапамятных времен. В таком месте это было неудивительно. Город, при всем его плачевном состоянии, сохранил признаки, указывающие на то, что покинули его, по враадским меркам, не так уж давно. Хотя постамент и его содержимое были единственными предметами в комнате, она не казалась пустой. Стены, пол, даже изогнутый потолок были покрыты символическими изображениями миров и народов. Он увидел тонкую окружность с изображением искателя, в другой был один из их врагов. В еще одном изображении Дру признал эльфа, а другое слишком сильно напоминало его собственных родичей.

Что это за место?

Здесь было представлено так много народов, но никто, кроме него, на них не смотрел. Искатели слишком увлеклись фигурками, они щебетали над ними, как дети… как Шарисса.

Все ли с ней в порядке? В цитадели под присмотром Сирвэка она была бы в безопасности, но Дру хорошо знал свою дочь. Она непременно будет разузнавать о его судьбе. Это беспокоило его, поскольку она легко может привлечь внимание того или иного из его соперников, особенно Тезерени. Может быть, они рассмотрят случай с Дру как еще один способ спастись с Нимта, но безумие патриарха позволяло предположить, что, может быть, Баракас решит разрушить сделанное Дру. В любом случае это будет означать ослабление хватки лорда Тезерени.

Стук заставил Дру обернуться и посмотреть, что случилось. Четверо, включая вожака, рассматривали реликвии. Внимание, которое они уделяли малейшему изгибу каждой фигурки, говорило о глубине их заинтересованности. Но вот случилось что-то, что раздразнило их. Вожак схватил статуэтку и швырнул ее в нависавшую над ним фигуру повелителя драконов. Реликвия разбилась, осколки разлетелись по всей палате, а на статуе не осталось даже царапины.

Волшебник тихо наблюдал. Рассерженные птицы, побросав фигурки, вернулись к остальным. Вожак, с выражением гнева и разочарования на лице, указал на выход, требуя, чтобы Дру отвел их обратно. Но тот вновь решился взглянуть на великолепного дракона и опять почувствовал ответный взгляд. И тут вожак искателей, потерявший остатки терпения, хлопнул его когтистой лапой. Дру покачнулся и почувствовал вкус крови на языке. Он упал бы на пол, если бы не два его телохранителя. Они удержали его на ногах и, когда он восстановил равновесие, подтолкнули вперед, оставаясь позади него.

Таким же образом они исследовали еще дюжину комнат. Правда, результаты были более разочаровывающими, чем в первой из них. По большей части им встречались только кучи известняка и щебня, оставшиеся от давно обвалившихся потолков. А в некоторых комнатах не было ничего кроме пыли. Если их обитатели умерли здесь, это было так давно, что не только их тела, но даже скелеты развеялись в прах.

Они не нашли следов других вторжений, хотя на скалистой поверхности, где им приходилось пролезать, оставить какие-либо следы было почти невозможно. Дру страдал больше всех, поскольку, оступаясь и падая, не мог опереться или защитить лицо руками, которые были связаны. Два его стража сами пробирались с трудом и часто ничем не могли помочь ему. За время осмотра первого этажа лицо и тело враада сплошь покрылось синяками и кровоподтеками. Будь у него возможность, он легко бы залечил их, но здоровье враада очень мало волновало захвативших его. Дру удивляло, как они вообще до сих пор сохранили ему жизнь.

Солнце клонилось к закату. Вожак искателей становился все более и более разочарованным, а его настроение эхом отражалось в других. Дру это не волновало; ему хотелось только лечь, уснуть и проснуться в своем жемчужном замке. Он был бы рад никогда не найти разрыва, прохода между Нимтом и этим местом, даже если это значило бы подчинение Баракасу и его клану.

У развалин бывшей лестницы, ведущей на верхние этажи, а теперь превратившейся в груду щебня, искатели утратили последние остатки терпения. Вожак взглядом послал четверых из них в воздух. Дру ненадолго отвлекся от своих размышлений, следя за их полетом. Хотя это было рискованно — поблизости могли еще таиться враги, — птицы предпочли разделиться и пожертвовать своим числом, чтобы продолжить безумные поиски.

Таща за собой пленного волшебника, семеро оставшихся тварей продолжили разведку на основном этаже. Они дошли уже до такого отчаяния, что взялись просеивать мусор в комнатах. Под бдительным взглядом вожака, державшего Дру, пока остальные занимались поисками, птицы подбирали все, что можно было найти необычного из обломков стены и потолка. Несколько добытых ими предметов вдохновили их и смутили Дру. Он опознал пару реликвий, которыми птицы, по-видимому, пренебрегли, но сделал вид, что ничего не заметил. Постепенно волшебник начал проникаться уважением к древней расе. Они знали многое о магии кристаллов, судя по мерцающим кусочкам, которые искатели небрежно разбрасывали по сторонам, стремясь к неведомой цели. Предмет их поисков явно не имел к этому отношения; их больше интересовали фигурки драконов, животных и существ, которых с некоторой натяжкой можно было бы счесть людьми.

Вожак, все еще державший его за руку, неожиданно склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то снаружи. Дру напрягся, но не услышал ничего, кроме хлопков и стука от обломков, разбрасываемых птицами, все глубже зарывающимися в груду мусора. Чуть позже остальные прервали работу и тоже прислушались.

Дру не услышал ничего, кроме биения собственного сердца… но вдруг ему показалось, что этот стук слышат и другие. Нет, звуки исходили из неопределенного источника в главном зале и приближались с каждой секундой.

Искатели обернулись к своему вожаку. Тот оглядел Дру, развернул и подтолкнул к двери. Дру вылетел в коридор. Непонятное постукивание продолжало нарастать, и оно что-то напоминало, как раньше увиденные им изображения. Он попытался припомнить, что могло бы вызвать к жизни такие звуки, но его попытки собрать свои разбегающиеся мысли были прерваны пинком со стороны вожака искателей. Не имея возможности выбирать — и надеясь получить хоть какой-то шанс выпутаться из этой истории, — Дру медленно пошел по коридору в направлении шума. Птицы осторожно последовали за ним. Две взлетели в воздух.

Звуки отражались эхом в пустых помещениях, так что несчастный маг почти не мог выносить их. Он обернулся, но вожак, словно догадавшись о его сомнениях, указал ему вперед.

— Спасибо, — прошептал Дру сквозь зубы. Теперь уже не имело смысла надеяться избежать столкновения с тем, что разыскивало компанию. Эти звуки не могли бы издавать существа, живущие под землей, — враад полагал, что их поступь должна быть почти бесшумной, особенно когда в здании таятся их кровные враги — и вряд ли это были эльфы, которых он, правда, пока не видел. Но и они должны бы быть более осторожными.

Что же такое скрывалось в главном зале и шло напролом, не заботясь о возможной опасности?

Постукивание приближалось, не оставляя времени на удивление. Вожак птиц положил когтистую лапу на шею враада, используя его как живой щит. Они вдвоем пошли вперед, остальные потянулись следом, как марионетки, связанные одной ниткой. И тут, внезапно, они встретились.

Птичий вожак за спиной враада вздрогнул, почти выпустив человека. Дру понимал его: перед ним стоял жеребец, чернее черного, небывалое существо, больше всех, когда-либо виденных волшебником. Он остановился, и стих стук, оказавшийся топотом его копыт по твердому полу. Скакун возвышался над человеком и птицей. Животное тряхнуло головой, зашелестела буйная грива. Оно взглянуло на фигурки, стоящие перед ним, как на пылинки, которые надо сдуть с дороги, и стукнуло копытом об каменный пол.

Дру попытался отступить назад, но наткнулся на замершего вожака стаи. На глазах компании жеребец еще несколько раз ударил копытом об пол… и пробил в нем расщелину!

Конь высоко поднял голову и, вместо того чтобы громко заржать, рассмеялся.