Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера — 3

Глава 5

Интерлюдия.

"Дети ушли" — сообщение от личного подразделения сопровождения наконец пришло на внутренний интерфейс.

Тика Хамасаки выждала ещё несколько минут на всякий случай и выбралась с водительского места низкого спорткара на тротуар.

Затем потянулась, упираясь ладонями в поясницу: она приехала к дому Виктора заранее и предусмотрительно остановилось за углом. Какое-то время пришлось подождать, чтобы не столкнуться с подопечным(и) нос к носу.

Внимания самого Виктора, с учётом его зрения, можно было бы и не опасаться, но ей почему-то не хотелось, чтобы не в меру наблюдательные подруги парня срисовали и машину, и её за рулём: не то чтоб этот визит к Натали Седьковой был секретным, просто тогда со всеми троими пришлось бы общаться.

Как минимум — поздороваться и переброситься порой слов. Это уже само по себе сбило бы её с настроя (грядущее общение с вдовой Сергея лёгким и приятным не назовёшь), а пользоваться лишний раз с утра нейрокоррекцией она не хотела.

К тому же, Седьков-младший скорее всего резонно заинтересовался бы причинами её прихода в его жилище, ещё и в его отсутствие. Секретов на эту тему у неё от него не было, но и авансом обсуждать с парнем шкуру неубитого медведя — так себе идея.

Вставать сегодня пришлось опять ни свет ни заря: на то, чтобы доехать отсюда в новый офис утром по пробкам, предстоит потратить никак не менее часа, который тоже откуда-то надо взять. Времени последнее время не хватает катастрофически, привет тавтология.

— "Три банана, три кретина, муж мой идиот..." — напевая под нос на одном из языков, которые знала, Тика обошла блок зданий по букве П и оказалась перед подъездом, в котором жил Виктор.

Пока что жил.

Кстати, и почему это он вдруг Рыжий? Волосы сына Сергея имеют цвет белой рисовой соломы, начавшей желтеть, да — но до рыжих им по спектру, как до метрополии. Сравнить хоть и с тем же ирландцем, который учится в параллельном с дочерью классе.

Японка вздохнула перед электронной пропускной системой и ненадолго задумалась.

С одной стороны, она отлично помнила девятизначный числовой мастер-код двери подъезда Сергея — его можно набрать пальцами и, подобно экстренным службам, оказаться внутри.

Плюс способа: анонимность. Не сказать, что в ней сейчас много необходимости, но страховки много не бывает.

В свете грядущей перспективы развода с супругом, раздела имущества, раздела компаний и групп компаний, даже таких вот мелких пятнышек в архиве за спиной лучше иметь поменьше (сам факт общения с зарегистрированной алкоголичкой-эмигранткой при желании адвокатами мужа уже может быть истолкован в будущем как компрометирующее обстоятельство).

С другой же стороны, формально говоря, она не то что могла, а где-то даже теоретически обязана была нанести визит ближайшему законному родственнику своего "дитёныша" (официально опекаемого кандидата в несовершеннолетние граждане федерации).

— Три банана, твою маму, тра-ля-ля-ля-ля... — Хамасаки-мать приняла решение и потянулась большим пальцем к сканеру.

Чёрт с ней, с потенциальной известностью эпизода. Парень всё равно привязан к ней по закону и стесняться здесь нечего. Как опекунша, она имеет святое конституционное право посетить место его обитания под личным именем, по биометрии. Это не говоря о том, что даже набранные на табло цифры "анонимного" кода — всё равно что собственные отпечатки пальцев в базе искина дома.

Понятно, что робот пальцы отсканирует и будет держать в памяти до тех пор, пока не поедет на свалку.

Как по заказу, входная дверь подъезда распахнулась за пару мгновений до того, как она коснулась сканера: на улицу, торопясь на работу, выскочила то ли молодая семья из двух человек, то ли просто парень с девушкой.

Парень машинально скользнул по японке взглядом, на автомате кивнул, приветствуя незнакомку, затем уже осознанно и украдкой оглянулся ей вслед: он думал, что она этого не видит.

Расширение аккуратно подсветило Тике его скачок внимания к её ягодицам и далее, вверх-вниз. Дополнительным пунктом в красном спектре мигнуло острое сожаление парня о том, что не вышло подробно разглядеть спереди её сиськи.

Японка слабо улыбнулась и прошла к лифтам: живущий в подъезде Виктора мистер Гормональная Развитость теоретически годился ей в сыновья, будь она в молодости менее разумной и более легкомысленной. Такое откровенное и физиологическое внимание молодёжи, которая в два раза моложе, оказалось где-то приятным.

В двери квартиры она позвонила, хотя и их при желании можно было отпереть снаружи, причём официально.

В следующую половину минуты ничего не случилось. Тика прислушалась и позвонила ещё раз — снова по нолям.

Вкрутив усиление слуха, она прислонила ухо к двери и какое-то время стояла в этом положении.

Разозлившись и похоронив ещё пару минут, японка активировала уже следующие в списке расширения и вскоре определила, что Наталья внутри — просто спит.

Хамасаки вздохнула, сжала губы в узкую полоску и отперла двери квартиры сына Сергея опекунским "ключом".

Хорошо ещё, что мы титульная нация, заметила она про себя. Если бы была кем угодно другим — фокус бы не прошёл. И кто после этого будет говорить, что дискриминация по этническому признаку — плохо?

Очень даже хорошо, если дискриминируешь ты сам, а не тебя. Вполне себе позитивно иметь больше своих прав от рождения.

Натали обнаружилась в дальней комнате посередине бардака, поперёк кровати и в откровенно нетрезвом состоянии.

— Ссссссссссс... — Тика выпустила воздух сквозь плотно сжатые губы.

Какой важный и нужный разговор! А эта... опять за своё!

Тварь. Тебя же только вчера вытащили из больницы. Ты что, не понимаешь...?!! Чёрт с ними с деньгами, которые из-за тебя уплачены в клинике (хотя для Виктора и тебя, сука ты такая, и это — далеко не копейки). Чёрт с ними с протоколами лечения, хотя слова вашей же религии о бисере и свиньях придумали вы сами, не мы.

Но уж о родном сыне ты хотя бы могла подумать?!

Сука. Тварь. Дрянь. Мразь. Мерзость!

На какую-то секунду японку охватило неконструктивное желание через группу сопровождения пригласить специалистов совсем другой организации, со стороны. Хати-кю-сан берут дорого, но дела делают чисто.

Не останется ни следов, ни подозрений, ни малейшей возможности что-то определить либо доказать.

— Чем такая "мать", лучше уж... — Тика не стала оканчивать фразу вслух.

Но не удержалась и сплюнула в небольшую лужицу чужой блевоты рядом с кроватью.

Преодолевая физиологическое отвращение, она посмотрела на таймер: если верить собственному медицинскому сканеру (одному из), мать Рыжего стошнило в течение последних пятнадцати минут.

— Хорошо, детей дома уже не было, — пробормотала Хамасаки-старшая. — Даже интересно, как бы его две оторвы отреагировали на подобный концерт.

Может, голову мамаше Виктора открутили бы вообще без её участия. А что, с Эскобар станется, даром что Эскобар она по матери. Там возможности на эту тему ничуть не уже, чем у родной якудзы.

В голове неожиданным звоночком отозвалось предчувствие. Под его влиянием японка сделала шаг вперёд и отбросила в сторону легкое одеяло:

— ПОДЪЁМ! — заорала она уже по-русски, не будучи в силах сдерживаться.

Ага, сейчас. Кто бы слышал...

На простыни (наверняка и под ней, на матрасе) расплылывалось вполне характерное пятно человека, который поленился сходить в туалет, когда это было актуально.

Тика покраснела, до хруста сжала челюсти и стояла так минуту или полторы, успокаиваясь по второму кругу.

Сука. Если тратить ресурс нейрокоррекции ещё и на это, никакого здоровья не хватит.

Да дело даже не в нём — есть же и другие задачи. Неужели эта тварь не понимает, что именно сейчас она лучше любого врага (и далеко не либерального иммиграционного законодательства) работает на отправку сына даже не на ближайшую луну?! А прямиком в шахтёры?!

Успокоившись теперь далеко не полностью, Хамасаки-старшая принялась прикидывать варианты. По всему выходило, что ни о каком стратегическом плане в квартире Седьковых речь не идёт по определению: тут бы с этим "тайфуном" как-то управиться без потерь.

Что вряд ли. Ещё от Сергея она отлично помнила, как способна чудить его жена, когда входит в запой.

К сожалению, для последнего ей хватало даже ста грамм пива.

И кто же тебе только наливал среди ночи, Тика закусила нижнюю губу, подключая концентратор и просчитывая сразу несколько направлений параллельно.

— Хидэоми, мне срочно нужен ты, лично. — Не активируя изображения, она вызвала одного из сотрудников, сбрасывая ему своё местонахождение.

— Тика-сан, я в офисе. — Ассистент, в отличие от неё, свою голограмму добросовестно зажёг. — Если вы сформулируете задачу, мне будет проще подготовиться, чтобы не посылать за людьми и инструментами оттуда, где вы сейчас находитесь. Если они понадобятся.

Тика решительно отмахнулась от собственной осторожности и кое-каких личных правил. Не та сейчас ситуация, чтобы дозировать какую угодно информацию с прицелом на возможные будущие разборки.

— Женщина старше сорока. Хронический алкоголизм, прямо в этот момент находится в состоянии интоксикации. Запои регулярные, вчера выписана из реанимации, федеральная капсула номер... требуется... уборка биологических следов её пребывания в доме... уборка запахов продуктов биологической деятельности... её транспортировка в мой новый офис...

— Принял. — Новый шеф одной из клановых групп, которого она сама поставила на должность и переподчинила себе лично, оторвал глаза от электронного блокнота.

— Вопросы? — Тика уже провалилась в рабочий режим и теперь думала и общалась весьма определёнными схемами.

Чёрт, а как хотелось расслабиться хотя бы сегодня. И ведь вроде только наметился качественный прорыв: с дочерью более-менее устаканилось, с мужем все решения наконец приняты (осталось зафиксировать на бумаге и в реальности).

Сын Сергея тоже неожиданно дал джазу в хорошем смысле... В этом месте она коротко задумалась в сторону: стал ещё одним огоньком её побега от скуки и одиночества?

Да, наверное, именно так.

— Только один вопрос. — Хидэоми параллельно уже раздавал команды. — Тика-сан, уточните, пожалуйста, на тему уборки биологических следов. Цель — избежать идентификации в случае будущего дознания? Либо что-то иное? В зависимости от вашей задачи, это могут быть разные инструменты, — слегка смущаясь, пояснил он. — И персонал.

Тоже мечтательно косится при случае в её декольте. Думает, что она не замечает этих взглядов, ха.

Эх-х, молодёжь.

— Нет! — она с усилием вынырнула из режима робота и продолжила нормальным тоном. — Моча женщины в кровати, её рвотная масса на полу. Пока доедете, не удивлюсь, если случится и дефекация или ещё что-то. .. В доме живёт ребёнок. Дети, — тут же поправилась японка. — К их приходу из школы должен быть порядок именно на эту тему.

— Принято.

— Так. Постельное бельё заменить, — неожиданно в ней проснулась женщина, которая по-хозяйски огляделась вокруг, преодолев ещё одну волну брезгливости. — Если уделан матрас, заменить и его. В случае...

— Я ПОНЯЛ, — Хидэоми вежливо поклонился, перебивая и застенчиво улыбаясь. — У вашей пьяной подруги случилась авария. Подруга до сих пор пьяна и не может ликвидировать последствия самостоятельно. Вы переживаете за её детей, которые должны вернуться из школы: к приходу малышей неприятные следы слабости этой женщины должны быть убраны, чтобы не шокировать подрастающее поколение.

Его "малыши" заставили её хрюкнуть, чтоб не смеяться (неуместно).

В принципе, после таких слов в блокировке изображения со своей стороны особого смысла уже не было. Тика мысленно похвалила себя за хороший выбор персонала и активировала свою голограмму:

— Ты телепат? — она прошлась взглядом по комнате, транслируя парню изображение через концентратор. — Как вычислил? Картинки же не было.

— Просто эпизод знакомый, — теперь Хидэоми улыбался открыто и без напряжения, поскольку на профессиональной стезе чувствовал себя увереннее. — Такое же случается не только с вашими личными знакомыми. Хорошо, что квартира частная, — он уже прогнал её локацию через фильтр и установил тип здания. — В отеле было бы сложнее. Помните?

Они дружно прыснули, вспоминая известный обоим и хорошо запомнившийся эпизод корпоративного конгресса квартал тому.

— Точно. Бывало и не такое, — признала Тика, частично примиряясь с происходящим.

— Как мы попадём внутрь?

— Ты меня видишь в трёхмерном или на плоскости? — на всякий случай нужно уточнить.

Мало ли.

— Обижаете. В трехмерном, конечно, — сотрудник коротко поклонился и назвал этаж и квартиру. — Вы дадите мастер-код либо доступ?

— М-м-м, я вас дождусь! — повинуясь спонтанному прорыву, азиатка удержалась и не произнесла слова "нет".

Почему-то показалось, что в японском языке оно сейчас разрушит хрупкую атмосферу позитива, которая только начала ткаться из откровенно дерьмовой ситуации, с одной стороны — и злоупотребления собственными корпоративными ресурсами, с другой.

— Тика-сан, люди только что выехали. Я буду у подъезда с ними одновременно, минут через тридцать пять. — Хидэоми снова вырвал её из размышлений. — В новом офисе гостевая комната для вашей подруги готова. Пожалуйста, сориентируйте по медицинскому протоколу? Что с ней делать у нас?

— Принудительный вывод из запоя, — крылья носа Хамасаки-старшей мстительно затрепетали. — Кровообращение мозга... — она по памяти продиктовала назначения. — Сердце... — ещё несколько пунктов. — Печень... Почки...

Согласовав в виртуале все пункты, они попрощались друг с другом и разорвали соединение.

На заднем плане сознания появилась мысль, даже несколько.

Хорошо не нуждаться в финансах: всегда есть возможность любого дополнительного образования (в том числе — какого угодно медицинского).

Хорошо, когда принято решение на тему тех, с кем дальше не по пути, включая супруга: руки развязываются, можно не стесняться и использовать все ресурсы.

Хорошо, что приехала сегодня сюда лично — не поленилась, перестраховалась и не отложила. Как что пошептало: вопрос матери сына Сергея не стоит пускать насамотёк.

Такие вещи, как подсказывает жизнь, вообще нужно делать самостоятельно. По этому пункту дальше даже думать не стоит, остановила Тика себя — волосы и так дыбом.

Если ещё и Миру начнёт дружить с Виктором (а оно прямо так и намечается), да с его развеселой троицей забредёт к нему домой — такое до конца в голове прокручивать не нужно. И так настроение под вопросом.

Плохо, что с Натальей Седьковой, возможно, придётся что-то решать радикально: даже висящий на волоске родной сын не является для неё якорем. Что тогда её в принципе способно остановить?

Ладно, не на волоске, со вздохом признала она про себя. И не висящий — но это именно что теперь! И явно не радениями, усилиями и трудами Натали Седьковой! Да и не знает она о его последних успехах, скорее всего.

В ожидании своих людей заняться было нечем. Работать отсюда — не вариант, праздно сидеть, сложа руки — тоже.

Чтобы не тратить времени и не откладывать дела в долгий ящик, Тика, преодолевая брезгливость, извлекла из сумочки резервный концентратор (без номеров, отсутствует по всем заводским базам, под видом экспериментального подключён лишь к их внутренней сети, к отделу опытно-конструкторских разработок).

Застегнув гаджет на запястье вдовы Сергея, японка старательно сформировала её выписку нейрокоррекции за последние сутки.

Как Хамасаки и ожидала, история оказалась девственно чистой: Наталья Седькова не подключалась ни к каким гаджетам, не входила ни в какие сети, не являлась стороной вообще никакого информационного обмена (в любую сторону!) после того, как выползла из реанимационной капсулы.

Оставался, конечно, маловероятный вариант с внешними гаджетами, типа телефона Виктора — и Тика добросовестно обыскала комнату.

Потом прошлась повторно и не вслепую, разыскивая даже самые слабые источники электромагнитных излучений.

Потом выругалась, посмотрела на себя в зеркало и нервно захохотала: если кое-кто не в состоянии встать в туалет, то вряд ли в настолько нетрезвом состоянии этот человек будет прятать тот же сотовый телефон в какой-то другой части квартиры.

— Да ты бы до соседней комнаты даже и не дошла бы, — пробормотала азиатка себе под нос, с облегчением выходя из воняющей спальни и закрывая дверь.

Мать Виктора, оказавшись дома, однозначно не поинтересовалась ни успехами сына, ни его текущим положением, ни обстановкой в школе, ни ситуацией с гражданством — вообще ничем! Если бы было иначе, были бы либо следы в сети (которые отсутствовали, она проверила с опекунским доступом).

Либо — в доме должны быть гаджеты, через которые, теоретически, это можно сделать окольными путями.

— Да не интересовалась ты ничем! — японка решила не искать отсутствующих чёрных кошек в тёмной комнате и с нескрываемой ненавистью оглянулась на двери спальни.

И куда бы здесь присесть на следующие полчаса?

Пошарив взглядом по сторонам, Тика решительно направилась на балкон, где с удивлением обнаружила мини-газон.

А ведь Сергей говорил, припомнила она. Сын затеял выращивать что-то, как хобби.

Сорвав стручок гороха, она неожиданно для себя забросила его в рот целиком. Проживала с хрустом — и сорвала ещё один.

Затем протянула руку, дёргая стебелёк укропа.

_______

Когда Хидэоми сотоварищи позвонили в дверь, их встретила необыкновенно задумчивая Тика Хамасаки с пучком живой зелени в руке. Женщина наскоро продублировала уже известные инструкции, продолжая бросать в рот органик (горох с укропом), и попрощалась со словами:

— Жду вас вместе с ней в новом офисе.

***

Самое смешное, что Мартинес не врала. Она где-то недоговаривала, возможно, смещала акценты, валяла как обычно дурака — но не врала ни об их отношении к "брату", ни о том, как она сама смотрелась с их стороны.

Окончание урока пролетело, как июньский шмель мимо носа. Рыжий традиционно плавал в химии (хотя уже и не так, как раньше. Занятно), а Миру напряжённо прикидывала, как бы ему рассказать о возможных намерениях её отца в его адрес.

Моральные дилеммы всегда самые тяжёлые, вздохнула она про себя перед звонком.

А сразу по окончании урока резко изменилось то, что папа называл оперативной обстановкой: в класс тайфуном ворвался Али-старший (вообще-то средний, если быть профессионально точной — потому что в их иерархии присутствовал ещё и дед, причём до сих пор на должности).

Миру удивилась собственной скорости процесса: нырнуть в сеть через один только концентратор у неё получилась едва ли не быстрее, чем раньше — с имплантом.

"Айя, где охрана Али?!" — истерично заорала она в чате латиноамериканкам. — "Пожалуйста, проверь срочно через сетку школы!".

Японка уже давно подметила, что Мартинес, когда не притворяется на людях (и не валяет ваньку при ненужных свидетелях), собирать и просеивать подобную текучку может даже быстрее, чем некоторые профильные специалисты — в компании родного отца.

Рожа Али-старшего ей активно не понравились — и его глаза, и спектр видимых эмоций.

Последние вообще часто могут переходить в намерения.