Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера — 3

Глава 2

Интерлюдия 1

После того, как Рыжий зачем-то понесся в административный корпус, она на пару секунд задумалась.

С одной стороны, сейчас нужно было просчитать очень многое. Бы. Если бы не Хамасаки — после взятия Виктора под официальную опеку Тикой тех же Али можно было особо не опасаться.

А с другой стороны, та же Эрнандес вон, только что копытом не бьёт — собирается идти обрабатывать китаянку, но ждёт от неё сигнала.

— Вали, — вздохнула Мартинес, хлопая подругу по заду. — Мы тут сами, по-своему, по-девичьи.

Ана взмахнула в воздухе гривой волос, подхватила рюкзак Седькова и рысью унеслась в сторону ворот: до начала занятий оставалось совсем немного, а разговор предстоял нешуточный.

— Ты к чему клонишь? — Хамасаки-младшая, оставшись с ней наедине, подозрительно прищурилась.

— Тебе не понравится, — пообещала Айя. — Какие расширение врубить, чтобы мы могли говорить открыто?

— Давай змейку, обе, — японка пожала плечами. — На раз-два. Один, два!

Две небольшие призмы зажглись перед ними почти синхронно. Приложуха была не из самых серьёзных, но параллельно с контролем достоверности позволяла общаться ускоренно даже тогда, когда собеседники друг другу не доверяли.

— Миру, какие у тебя планы на Рыжего?

Про себя латиноамериканка подумала, что нападение — лучший способ защиты, даже если защищаешь не себя.

По лицу Миру пронеслась лёгкая тень.

— Стоп! Поправка! — тут же сориентировалась потомок одной из ветвей семьи Эскобар. — Что хреновое ты в его адрес замышляешь?

В этом месте новоявленная "сестрица" Виктора неожиданно и без разбега погрузилась в размышления.

— Ха. Жду ответа, — Айя демонстративно погладила саму себя по попе. — Я молодец... Правильный вопрос, хе-хе.

— Ты знаешь, а мне сложно быть до конца откровенной. — Одноклассница имела такой вид, словно только что додумалась до чего-то сложного.

Впрочем, её призма змейки именно это добросовестно и подтверждала.

— Кто бы мог подумать, — без паузы "посочувствовала" Мартинес. — Как говорится, да ты чё! Не может быть!

— Не ёрничай! — обычно флегматичная японка вдруг разозлилась. — Это не такой простой вопрос, как тебе кажется!

— Я надела намордник на своё неуёмное любопытство. Втягиваю язык в жопу и молча жду, пока ты сформулируешь, о, великая, — Айя, изображая покладистость, задержала опущенные веки в закрытом положении. — Только роди, пожалуйста, до урока?

— Не знаю я! — огрызнулась Хамасаки. — У меня импланта нет, чтоб со скоростью звука всё считать!

— Если бы я не была безгранично доброй и порядочной, то как последняя сука сейчас могла бы завернуть что-нибудь насчёт такого: скажи-ка что-нибудь новенькое?

В следующую секунду латиноамериканка неожиданно для собеседницы схватила титульную за плечи и прижала к себе:

— Миру, лично я тебе зла не желаю. И раньше не желала — если ты заметила. Заметила?

— Да. — Азиатка не сделала даже малейшей попытки отодвинуться.

— Я вижу, что тебе охота реветь. Можешь начинать, никто не увидит.

— Уже... — всхлипнула одноклассница. — Он козёл, но сам в этом не виноват!

— Ухтыбл*. Вот это неожиданный поворот в нашем футбольном матче. Так, погоди, — Айя отстранилась сама и демонстративно погасила абсолютно все расширения, кроме единственного общего. — Миру, я сейчас перед тобой голая даже больше, чем с Рыжим под одеялом.

— Я оценила... Чего тебе надо?

— Чтоб ему никто не мешал быть тем, кем он может стать, — неожиданно серьёзно для её обычного имиджа ответила Мартинес. — Я, конечно, не Ник Хаксли, но и у меня есть свои источники. Хамасаки, ты сама хоть понимаешь, что сейчас ревёшь из-за своего одиночества?

— Не только, — одноклассница громко шмыгнула носом и, кажется, начала немного успокаиваться. — Ещё мама с папой. Ещё провалила своё председательство школьного самоуправления. Ещё рейтинг упал, хотя для меня это не так критично, как для вас и Рыжего... Ещё я себя последней сволочью чувствую!

— Вот. Я этого и хотела, — удовлетворённо кивнула Айя. — Мне сейчас для тебя психолога изобразить? Или сама пойдёшь?

— Куда?!

— В переносном смысле. Мне сейчас сказать тебе что-нибудь типа хочешь ли ты об этом поговорить? Или ты сама перестанешь корчить из себя целку-фанатичку? Рассказывай.

— Я не уверена, — Миру насупилась. — Если говорить теоретически, то девок может быть много, а сестра — одна и навсегда. С чего мне с тобой откровенничать?

Латиноамериканка даже сдерживается не стала и весело захрюкала, чтобы не ржать на все окрестности:

— Миру, ты же умная тёлка!

— И что?

— И наверняка не тупее меня! Миру, обмануть можно другого, но не себя!

— На что ты сейчас намекаешь? — японка ещё раз звонко шмыгнула носом.

— Ой, вот эти читки для лохов прибереги для своих соплеменников. Ты же не думаешь, что я не в состоянии отличить тёлку, которая втрескалась в моего же мужика? Особенно когда она при одном упоминании о нём пускает слюни и сопли?

— Это не то, что ты подумала, — Хамасаки отвела взгляд в сторону.

Её пирамида окрасилась в предательский оранжевый цвет.

— Извини, но я буду ржать и дальше, — ухмыльнулась Айя, ткнув пальцем в голограмму. — Слушай, подруга, давай сэкономим время? И нервы друг другу?

— Предлагай, — японка нахмурилась, но спорить не стала.

— Вначале — вводная. Ты согласна, что наши с тобой — и всей остальной школы — проблемы ни в какое сравнение не идут с жизнью Рыжего?

— Я бы не была столь категоричной.

— Окей, переформулирую, — покладисто не стала спорить Айя. — У нас проблемы из разряда "жемчуг сегодня мелкий", а у Виктора время от времени реально встаёт вопрос физического выживания. С этим согласна?

— Только до вчерашнего дня. Поскольку мама теперь его опекун, на эту тему можешь расслабиться.

— Годится. — Подумав она решила отбросить любые условности. — Спрошу в лоб...

— Можно подумать, это так для тебя необычно! — съязвила Миру.

— ... Ты готова поддержать свою родную мать безоговорочно хотя бы в этом одном вопросе? Просто не создавать проблем Рыжему? По крайней мере, осознанно и по собственной инициативе их не создавать?

— Ты откуда-то очень хорошо разбираешься в проблематике нашей семьи! — Хамасаки внимательно посмотрела на собеседницу и, не стесняясь, активировала один из анализаторов.

Ввиду отсутствия имплантата тот заработал максимум на две трети.

— Ты — маленькая, вздорная девчонка, — парировала Айя. — Неглупая, но порой инфантильная и капризная — во всяком случае, в вопросах своего дочернего места в доме.

— А это к чему?

— Я всего лишь хочу, чтобы ты не давала воли своим психам в адрес Рыжего. Точка. Особенно если у тебя от него тоже ноги раздвигаются и ты реально воспринимаешь его, как мужчину.

— Это не то, что ты подумала! — японка стремительно покраснела, несмотря на концентратор.

— Пошли к школе, а то опоздаем, — вздохнула Айя, подхватывая одноклассницу под руку. — Однажды, когда мои родители только начинали встречаться, отцу приглянулась ещё одна подруга.

Хамасаки, послушно шагая к воротам, покосилась на латиноамериканку, но ничего не сказала.

— У маман были строгие принципы, потому секс — только оральный. Восемнадцать лет — не тот возраст, когда можно обойтись поцелуями в щёку. Батю эта, к-хм, "недосказанность" заё*ывала, потому он, чтоб помягче ‚ начал "добирать" с той девчонкой.

— Та позволяла ему больше твоей матери? — Миру оживилась и пнула камешек носком дорогой туфли.

— Угу. Та уже вовсю трахалась — пардон — а батю все любили, он обаяшка... В общем, шла как-то раз мать к отцу, а его родители ей накануне допуск в дом на биометрию открыли — папа не знал. Открывает маман все двери сама, значит, добирается до нужной комнаты — а там...

— Что? — по японке было видно, что ей действительно интересно.

— А там вот именно это самое, ОНО. Всё в процессе. — Мартинес сделала красноречивый жест руками.

— А дальше?

— А дальше рассказывает сестра отца, одна из: "Иду я из подвала на второй этаж по лестнице. Тут с первого этажа выскакивает Дальхис...".

— Кто это?

— Моя мать. "...и несётся по коридору на выход, разбрасывая всё подряд, что на пути попадётся".

— Пф-ф-ф-ффф.

— ... А следом несётся голый Серхио в одних носках с возбуждённым пенисом и кричит: "Камила, остановись! Это — не то, что ты подумала!"

— Бл*. Ну и история. — азиатка задумчиво скользнула взглядом по пирамидке латиноамериканки. — И ведь не врёшь, и не выдумала.

— Есстессно. Миру, как ты думаешь, зачем я тебе это рассказала?

— Чтоб сделать намёк.

— Точно. Ещё — чтобы ты расслабилась, перестала морщить попу и честно призналась...

— Щ-щас!

— ... сама себе. Мне говорить ничего не надо — у меня уже есть моё мнение.

— Рыжий сейчас в кабинете Свина, — неожиданно выдала Хамасаки.

— Откуда знаешь?!

— Я сама маме написала, что он Лысому глаз выбил, — призналась азиатка.

— Вот сейчас, когда мы с тобой разговаривали?

— Да. У мамы аналог родительского контроля, только шире: Рыжий же не гражданин. Короче, она пишет, что его браслет активен, а сам он у Трофимова.

— Давай подождём его? — приняла быстрое решение Мартинес. — Не пойдём без него в класс? Уж наш рейтинг разок стерпит.

— Давай... Но когда он появится, я с ним сама поговорю, наедине. Без вас.

— Без проблем.

Обе одновременно заметили Эрнандес, ведущую под руку китаянку по малой беговой дорожке школьного стадиона.

Айя присмотрелась чуть тщательнее: судя по лицу лучшей подруги, разговор той с хань складывался не особо легко.

— Хоть бы Али-старший не успел заявиться, пока Ана с Сяовэнь не договорит, — задумчиво заметила латиноамериканка.

— Думаешь, нам любых Али стоит опасаться? — успокоившаяся и как обычно собранная Миру щёлкнула ногтем по своему браслету от HAMASAKI INCORPORATED.

Намёк на семью и опекунство матери был более чем прозрачен.

— Думаю, не стоит расслабляться раньше времени, — передёрнула плечами Мартинес.

— Слушай, а вот эта твоя история. Когда твой отец твою мать голый догонял.

— М-м-м?

— Как она его потом простила? Он же прямо при ней... ???

— Мы на это смотрим проще — этнопсихология. То, что батя натягивал кого-то ещё, не делало его готовность делать для мамани всё, что она захочет, меньше.

— Это же... Не могу подобрать нужного слова, чтобы тебя не обидеть. Всё-таки речь о твоих родителях.

— Вот и молчи, это правильно. Я с тобой в душевном порыве поделилась не затем, чтоб ты мою родословную изучала.

— А зачем?

— Чтоб ты расслабилась и перестала морщить попу, когда с тобой все и так как со стеклянной вазой носятся. Кстати, чуть не забыла! Миру, если твоя китайская подружайка согласится, лично ты поставишь подпись под назначением Эрнандес на твоё место? В последний день своих полномочий?

— Хоть сейчас. Перед смертью не надышишься.

— Сейчас не надо. Спасибо, приняла.

Айя без паузы отправила новость подруге.

***

Интерлюдия 2.

— Каким образом они тебя спеленали? — после нескольких минут достаточно напряжённого общения Ана мысленно признала, что добиться от Юнь нужного будет нелегко. — Ладно, в кресло ты вцепилась всеми четырьмя, хотя сутки и мало что решают... Но ты можешь хотя бы сказать, каким образом эти волосатые обезьяны, твоими словами если, смогли тебя спеленать, как семимесячную?! У тебя что, матка отвалится?!