СССР: Бесконечная онлайн закупка

Глава 73 Не раб!…

Решив, на какую картину они пойдут, и, не обращая внимания на возрастное ограничение, Паша разжал руки.

— Вот, сдай нашу верхнюю одежду в гардероб, а я за билетами. — Передав куртку гневно пыхтящей девушке, Паша носорогом поперся сквозь толпу.

Благодаря ненормальному, особенно для того времени, росту и весу, на пути не осталось препятствий. Люди отскакивали с пути, словно горох от стенки. Даже когда он дошел до середины очереди к кассе, возмутившихся не было. Ну как… люди собирались отчитать наглеца, однако инстинкты в глубине подсознания кричали «Не надо дядя!».

Вдруг Паша почувствовал легкое, почти незаметное сопротивление. Он оглянулся, и увидел вцепившуюся в край кофты Катю. Девушка оттопырилась назад, скользя туфельками по глянцевому керамическому полу, с надутыми щеками.

— Дуболом… веди себя прилично… — С шипением, напоминающим Нагайну, ну или Карину, Катя еще крепче схватилась за нетянущуюся худи.

Было ужасно стыдно из-за гневных взглядов, бросаемых людьми в очереди. Даже для снежной королевы Советское воспитание — не пустой звук.

«И на кой черт только пригласила этого идиота в кино? Он же не умеет себя вести в обществе! Как боров за столом!».

Коря себя всеми мыслимыми и немыслимыми изречениями, девушка продолжила пыхтеть. Но сволочь слишком тяжелый.

— Зачем, по-твоему, машине двигатель в триста лошадиных сил, если сотня вполне удовлетворяет всем требованиям? — Со вздохом остановившись, Паша задал совершенно отвлеченный вопрос.

Сбитая с толку девушка впала в ступор. Ей вообще не хотелось продолжать разговор на глазах у окружающих, однако, сколько бы не тянула, здоровяк не двигался с места.

— Чтобы ездить быстрее?.. — Не уверенная, что вообще есть машины такой мощности, Катя все же ответила. Резкий рывок кофты, И!… Нет… результат все тот же. — Пойдем уже, встанем в конец очереди, как нормальные люди.

Слова девушки привели в чувства граждан из соседних очередей.

Мужчина со спортивной шапкой-ушанкой, увенчанной пушистым колокольчиком, вмешался:

— Молодой человек, встаньте в очер… — Смельчак так и не закончил, поймав мрачный, полный плотоядных намерений, взгляд здоровяка.

На квадратном лице Павла буквально читалось: «Лучше, блядь, закрой рот, пока есть что закрывать».

Влияние титанида на психику становилось все более очевидным, но лекарство так же влияло и на тело. Легковушка, ведущая себя как танк, долго не протянет, но вот танк, ведущий себя соответственно, функционировал более чем эффективно.

— Все верно. Двигатель нужен именно для этого. — Паша пальцами расцепил «крепкую» хватку девушки, целиком объяв маленькие кулачки ладонями. — А зачем автомобилю обтекаемые формы? Антикрыло? Распорки к стаканам кузова, интеркуллер, керамические тормозные диски, турбонаддув, и другие компоненты, позволяющие ездить быстро, с драйвом, несмотря на опасность?

От обилия незнакомых терминов, Катя поплыла. Она итак плохо соображала из-за постыдной ситуации, а тут такие вопросы…

— Понятия не имею. Все это ставят для дураков? — Нервозно оглядываясь на откровенно пялящихся людей, Димченко не оставляла попыток увести бесстыдника подальше. Но кулачки, схваченные им, словно оказались вклеены в горячий янтарь.

— Улучшения необходимы, чтобы получить от вождения больше, чем можно при обычных технических характеристиках автомобиля. — Словно объясняя ребенку, что солнце ночью не гаснет, Паша покровительственно кивал. Затем он отпустил маленькие ручки, и жестом указал на всего себя. — Посмотри на это… Гиперкар среди москвичей и запорожцев. Каждый сантиметр — деталь, подогнанная мастером для высокоскоростных гонок. Сама догадайся, для чего мне такое тело, если жизнь можно прожить будучи… им… Или им.

Кивая в сторону средненьких мужчин и парней из очереди, Паша стер улыбку с лица. В каждом он узнавал самого себя в прошлой жизни. Слабый, непримечательный, никчемный… Просто серая масса.

«Неужели разница между нами всего лишь в титаниде?.. Если бы другой, не я, получил черную карту, что тогда?».

Неожиданно в голову пришла пугающая мысль:

«Стоял бы я в той очереди, бессильно наблюдая за тем, как какой-то здоровяк с красивой девушкой, нарушает все правила? Правила, в рамках которых нули, с непомерно громкими для их положения именами, вроде Павла Сергеевича Коновалова, могут комфортно функционировать? Правила, определяющие людей как чью-то собственность. Как кого-то, кто должен отдать свое имущество, если хозяин поставит одну подпись на одной бумажке, и печать за десять рублей, на другой. Как раба, который обязан передать даже собственных детей другому человеку, или в приют, независимо от их желания. Как бесправную тварь, которую могут загнать на поле бойни, без возможности выбирать. Нас и правда отличает лишь наличие черной карточки?…».

Вспоминая прошлую жизнь, Паша почувствовал тошноту.

В армии отдавал «долг» родине, учась беспрекословно слушаться, и подавлять свое «Я». После нее обязуясь в любой момент времени расстаться с жизнью за чинуш, которым на всех плевать. И при этом, обещая стать преступником, предателем, в случае неповиновения.

Платил налоги, отчеты о которых никогда в жизни не видел. Словно крепостной, платящий оброк. И каждая новая недвижимость властьимущих словно появлялась изниоткуда.

В загсе подписал рабский контракт, который после расторжения привел к утрате половины имущества. Его имущества! И как это было? Просто кто-то поставил подпись и печать. Все его накопления измерялись не в годах, не в трудах, не в усилиях, а в закорючке хозяина на бумажке. Хотя нет, даже не хозяина, а представителя хозяина.

Право на общение с ЕГО детьми было отнято. Как у паршивой собаки, у которой забрали щенков.

Павел потерял все, но взамен пришло осознание: в действительности, ему никогда ничего не принадлежало. Ни деньги, ни имущество, ни дети, ни даже собственная жизнь. Раб, с невидимым ошейником, и поводком, длина которого называлась «гражданским правом». Поводком, который не имел фиксированной длины, лишь номинальными границами, определяющимися прихотью хозяина.

«Нет… Я больше не раб!».

Стиснув зубы, Паша развернулся, и грозно пошагал к кассе, хотя очередь уже успела значительно продвинуться.

На путти, оббежав его, встала Катя с раскинутыми руками.

— Подожди. Я знаю, зачем тебе такое тело. — Сколько бы Катя не гневалась на парня, она не могла заставить его следовать своей воле, а потому пошла другим путем. — Чтобы позерствовать. Бровадствовать. Выпендриваться.

Паша замер от неожиданности. Он с ног до головы оглядел слегка напуганную девушку, а затем рассмеялся.

— Ну, не без этого… — Паша не мог сердиться на свой источник положительной «Ци». Почему-то, общение с ней, и взаимодействие с Игорем оказывали очень сильную эмоционально подпитку. — Однако основная цель — получить от жизни куда больше впечатлений, чем можно с пивным животиком, или тощими ножками. Итак, ты просишь сверхскоростной болид, под капотом которого десятицилиндровый «V»- образный мотор, останавливаться на светофоре, рядом с москвичами и жигулями?

— Именно об этом я тебя и прошу. — Катя заявила категорично, сложив раскинутые руки под грудью второго размера.

Поза сердитой мамочки в купе с холодным лицом идеально гармонировали, вот только Паша не повелся.

— Мечтай. — Он вновь двинулся вперед, и на удивление, Катя не уперлась плечом в массивный торс, в попытке разыграть американский футбол.

Девушка просто отошла в сторону. Но Паша, не пройдя и двух шагов, остановился, заметив странность. Очередь, через которую он пытался проскочить, уже подошла к концу. Последняя пара забирала свои билеты после оплаты. А позади нестройной линией толпились люди, которые не собирались идти вперед Павла, так как подошли чуть позже.

— Наша очередь. — С усмешкой заявила Катя, стоявшая сбоку. На равнодушном лице расцвела самодовольная улыбка. Улыбка той, кто, несмотря на все обстоятельства, добился своего.