СССР: Бесконечная онлайн закупка

Глава 101 Кокушки…

— ПА-ША!! ЧЕМ-ПИ-ОН!!! — ПА-ША!! ЧЕМ-ПИ-ОН!!! — Второй выход Павла на ковер сопровождался громким скандированием старшеклассников.

Они не знали, как болеть за самбистов, а потому применили более знакомую стратегию из хоккея и футбола.

Такая массированная поддержка была роскошью, доступной только уроженцам Горького. Те же, кто приехал из других городов, довольствовались парой-тройкой голосов своих же сокомандников.

На этот раз противником был светлобровый лысоватый мужчина средних лет, ростом метр восемьдесят пять, и свойственной данной весовой категории полнотой. Почти не было людей, сравнимых в физиологии с Павлом.

«Надо же, какой шустрый…».

Паша про себя похвалил противника, второй раз уклонившегося от захвата. Хотя он действовал даже не на десяти процентах от собственной скорости, все же, для обычного человека это весьма серьезное достижение.

Однако пора было заканчивать фарс.

Молниеносно развернувшись противнику, который попытался рывком зайти за спину, Паша схватил его за плечи, и нагрузил сверху. Не сильно, но так чтобы наклонился. Отсюда легко можно выйти на стоячую гильотину, но он не шибко-то разбирался в правилах, и не знал, разрешено ли такое в самбо. Тем более в эти годы. Пришлось хвататься за спину, что заставило Григория, так звали противника, резко распрямиться.

Противник совершил фатальную ошибку, переведя все внимание на верхний ярус, в то время как Паша быстро нырнул вниз, и схватил пятку. Слегка потянуть, и вот Григорий, едва не кувыркнувшийся через себя, плюхнулся на лопатки. А спустя секунду он стучит по ковру из-за болевого на коленный сустав.

Легкость, с которой Паша разбирал противников, заставила арбитра, следившего за боем, реагировать очень быстро. Он почти сразу зафиксировал остановку боя, провел все процедуры, и объявил победителя под громкие аплодисменты зрителей, спортсменов, и даже судей.

В это время даже на мировом уровне мало кто показывал столь высокий класс. Это заставило организаторов прямо посреди схваток проводить совещание по поводу неожиданно объявившегося таланта. Даже тренера, Расула Абдулрашидовича, они подозвали к себе, чтобы выяснить побольше о габаритном гении, и странном приеме, который впервые видели.

Паша выучил его не у тренера, а вычитал из автобиографичной книжки бойца ММА, заказанной через онлайн-магазин. Были и такие…

— Ладно-ладно, успокойся уже, сейчас через перила прилетишь. — Сергею с трудом удалось удержать жену, вытянувшуюся из-за перил второго яруса, почти на весь корпус. Она болела за сына яростнее всех, во время победы и вовсе срываясь на маниакальный злобный смех. В ней явно просыпалась древнее зло со степей…

Даже Олег и Марина, вместе с флегматичным сынишкой, не могли не восхищаться выступлениями Павла. Грубый племянник мог хоть трижды не нравится, но уровень превосходства над профессиональными спортсменами, уже имевшими определенные регалии, попросту не оставлял шанса на критику.

Разве что Любовь Геннадьевна, когда видела страдания борцов во время болевого, морщилась. Классная руководительница совсем не одобряла эти жестокие соревнования, но поддержать ученика считала собственным долгом. И его победы воспринимала как заслуги всего класса, даже школы. Об этом она непременно сообщит директрисе, волновавшейся о судьбе недавно изменившегося юноши. Теперь Коновалов не только показывал хорошие результаты в учебе, но и подавал признаки выдающихся достижений в спорте. Осталось только с тяжелым характером разобраться…

— Твой последний противник — Лука Гиоргадзе прошлогодний серебряный призер чемпионата Советского союза, мастер спорта. Одержишь уверенную победу, и точно заслужишь уважение всех. — Тренер, досмотревший схватку Никиты Аксаева, проигравшего какому-то обросшему лешему, в расстроенных чувствах подошел к протеже. Он сообщил важные новости о противнике, хотя и не считал, что тот вообще сможет выстоять.

Шутка ли? Огромные бетонные столбы, весом полторы тонны, летали из одной части соснового бора в другую. Разлетались в крошки от ударов. Что вообще сможет сделать обычный человек?

Вскоре он узнал…

Едва ли не через пятнадцать минут после победы над Григорием, снова объявили фамилию Коновалов, произведшую на «трибунах» настоящих фурор. Зрители с нетерпением ждали очередной зрелищной и быстрой схватки. Уже порядком поднадоела возня обычных самбистов, скачущих друг вокруг друга, и пытающихся зацепиться за ноги, или совершить слабый, неамплитудный бросок. Огромная же махина в ярко-алом, словно кровь, кимоно, давала совершенно противоположное ощущение. Будто настоящий бульдозер среди пластиковых игрушек.

Со свистком началась последняя схватка за звание чемпиона города Горький, и по молчаливой договоренности, всей области.

В отличие от предыдущих соперников, Лука был немного ниже, но при этом значительно массивнее и крепче. Большая часть его массы именно мускульная, а не жировая, да к тому же покрытая мехом, входящим в заводскую комплектацию этой «че за машины».

Не осторожничая как Александр, и не вертляя как Григорий, Лука начал дерзкую атаку. Он попытался протаранить Павла в грудь, но когда уперся в непроницаемую стену, нырнул вниз, и едва не ухватился за пятку. Он надеялся повторить прием противника, однако был схвачен за спину.

Словно антилопа в крокодильей пасти, грузин перевернулся вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. Паша оказался сверху, туловищем придавливая мягкого товарища к ковру.

Арбитр начал отсчет удержания, под радостные восклицания зрителей. Вдруг Паша почувствовал резкую боль в паху. Ублюдок схватил его за яйца, и сжал с такой силой, что даже нечеловеческому телу стало невыносимо больно.

«Ты что творишь, говнюк Араратский! Это не виноград!».

Паша быстро просунул руку под себя, и сдавил пальцами волосатое предплечье едва ли не до хруста. Хватка расслабилась, и Паша уже собирался завершить болевым, однако в последний момент передумал.

«Нет… не так просто…».

Он резко вскочил под недоуменным взглядом арбитра, не закончившего отсчет, после чего ладонью приказал противнику встать.

— Ой баля… — Тренер, неотрывно следящий за схваткой, приложил ладонь ко лбу и отвернулся. Его не заботило то, что Паша так просто отказался от баллов.

Все что волновало Расула — извращенная улыбка на лице протеже, и прищуренные глаза. Он уже видел это выражение, когда Паша, во время тренировки, неудачно ударился мизинцем о край столба. Так вот, тот столб… От него осталась только пыль, и мелкие осколки бетона. Даже армопояс был разорван в клочья, и разбросан по лесу озверевшим учеником.

— Любишь за яйца хвататься, да? Люби и… Короче сам додумаешь аналогию с саночками, но в целом, тоби пэзда. — Хрустнув шеей, Паша оскалился, глядя на мрачное бородатое лицо.

Как только арбитр, странно покосившийся на Павла, дал отмашку, он молниеносно сократил дистанцию. Нырок, руку по самый локоть под правое колено противника, подбив стопой левой ноги, и Луку, перевернувшегося в воздухе, башкой впечатывают в маты.

На трибунах все ахнули, перепугавшись за грузина. Даже кровожадность в глазах Карины немного поутихла. Она с беспокойством повернулась к мужу. Но переживала татарка вовсе не из-за здоровья противника, а из-за возможных проблем, в случае непреднамеренного убийства на соревнованиях.

К счастью, Гиоргадзе перед схватками хорошенько размялся. Если бы не это, шея точно не выдержала бы подобного издевательства, тем более, с таким-то весом.

— Хватит притворяться опоссумом, поднимай свою вельветовую жопу. — Паша отошел от противника, явно показывая, что не намеревается завершать на этом схватку.

Арбитр повернулся к судьям, не понимая, что делать дальше. Прекращать матч, фаворитом которого явно выступал здоровяк, или продолжать, беря грех на душу за возможные травмы, или даже смерть.

— Ты хочешь дальше бороться? — В конце концов, арбитр обратился к Луке, с трудом поднявшемуся на ноги. И к своему удивлению, дождался уверенного кивка.

«Че за машина» из-под густых бровей грозно смотрела на Павла, ничуть не испугавшись того. А как только схватка возобновилась, он бросился вперед с пальцами врастопырку, нацелившись на глаза, и даже не пытаясь скрыть своих намерений. Вот только ответом Луке был молниеносный проход за спину, и прогиб, разнесшийся по спортивному залу оглушительным грохотом.

Следом за гулким эхом раздались сдавленные стоны Гиоргадзе, которого впечатали с такой силой, будто это было падение с третьего этажа. Паша применил едва ли двадцать процентов своей силы, чего за глаза, чтобы травмировать соперника.

— Если еще когда-нибудь встретимся на соревнованиях, и ты полезешь к моим кокушкам, то клянусь, оторву руки, и пробью ими насквозь твою гомосякскую башку. — Перед тем как подняться, Паша прошептал стонущему Луке весьма красноречивые обещания. Лишь после этого он принял почести победителя, совершенно безрадостные, не откликающиеся со стороны зрителей прежним восторгом.

Последняя схватка стала не триумфом, а жестокой казнью, линчеванием, за которой все наблюдали с ужасом.

«Блядь… Кажется, перестарался».