СССР: Бесконечная онлайн закупка

Глава 30 В учительской

— Тебя на учет поставят! Ты!… ты в тюрьму сядешь! — Крики невысокой женщины, с миниатюрным носиком и высоким лбом, приходившейся Игорю матерью, дребезжали в учительской.

Завуч и директор, уже пять минут слушавшие агрессивные завывания, устали успокаивать беспокойную наседку.

Родители Паши хмуро поглядывали на нее, однако не могли ничем ответить. Все таки, их сын избил другого старшеклассника, да так сильно, что тот еле смог передвигаться самостоятельно.

Лишь Паша, в раскалившейся добела атмосфере, демонстрировал удивительное спокойствие, будто лобстер в кастрюле. Он вяло прочистил ухо мизинцем, сохраняя флегматичный вид, будто все происходящее вокруг — пыль.

— Посмотрите! Посмотрите на него! Он меня даже не слушает! — Тыча пальцем в сторону драчуна, Совьялова старшая все больше распалялась. — Никакого уважения! Точно уголовником вырастет!

Паша усмехнулся.

«Кто из великих не сидел в тюрьме? Чем ты меня пугаешь, овца облезлая?».

Было весело, но пора бы и заканчивать цирк. Впереди еще реализация планов на рыночную торговлю.

— Тетенька, это ваш сын с кулаками накинулся. — Паша устало откинулся на стул, не зная, с какой стороны подобраться к сирене.

— Я тебе не тетенька! — Дамочка взвизгнула, хлопнув ладонью с обручальным кольцом по столу.

— Выглядите и правда более поношенной, чем среднестатистическая тетка, но я сгладил углы. Может, вместо того, чтобы кричать, спасибо скажете? — Паша пожал плечами, не слишком заботясь о гневе противоположенной стороны. Игорь вскочил, услышав оскорбление в адрес матери, но под пристальным взглядом учителей сел на место. — Вся школа видела, как Совьялов на меня налетел. Я — сторона обороняющаяся.

— Ты его спровоцировал! — Женщина часто и гневно дышала, отчего маленькие ноздри ненормально расширялись, словно у бычка.

— Как именно? Ни разу не оскорбил, даже слова плохого не сказал. — Замечания Паши вызвали легкое негодование даже у собственных родителей.

Придя в школу Сергей и Карина более-менее разобрались в ситуации и знали, как именно маленькое отродье провоцировало Совьялова. Даже если не обзывался и не лез в драку, разве такое можно выдержать?

— Ладно, хватит вам всем. — Директор устало потер виски, и оборвал не прекращающийся спор. — Никто ничего не сломал друг другу, отделались синяками. Пусть дети помирятся, пожмут друг другу руки, и Паша… извинись перед Игорем.

Несмотря на то, что школа должна занять нейтральную позицию, все учителя, да и директор, куда больше сочувствовали Игорю. Спровоцированный унизительным образом, а затем еще и побитый… Чтобы у мальчика не возникло психологических травм, нужно встать на его сторону.

— Хорошо. — Паша не сопротивлялся инициативе принести извинения, чем удивил учителей. Они не ожидали, что драчливый подросток проявит зрелую сознательность. — Игорь, извини что избил тебя, опозорив перед всей школой. Извини что впечатал в пол несколько раз, заставив чувствовать себя бессильным слабаком. Извини что обнимал девушку, в которую ты влюблен. Мне искренне жаль. В следующий раз, мы будем делать это наедине.

У присутствующий от извинений почернели лица. Коновалов явно продолжал издеваться над мальчиком, от которого во все стороны расходился зубной скрежет.

Но слова Павла не были чрезмерными, даже тон полон искренности и сочувствия. Придраться не к чему. Да и устали все…

— Все, хватит извиняться. Идите, и поговорите со своим сыном дома. — Директор быстро спровадил Коноваловых, пока со стороны закипающей матери Совьялова не поднялась очередная волна воя.

Мама подняла сумочку, поставленную на пол, и вместе с отцом поспешила за сыном.

— Ну я тебе дома устрою… — Змеиный шепот Карины, пережившей в учительской череду унизительных выговоров, ударился в спину Паши. Он вздрогнул, но не посмел обернуться, боясь встретиться взглядами и окаменеть на месте. — Это родители той девочки? Иди и извинисссссь.

Заметив в коридоре светловолосую пару, рядом с которой в скуке мариновалась чрезвычайно красивая белокурая старшеклассница, мама толкнула сына в их сторону.

Чету Димченко, после выяснения причины конфликта, тоже вызвали. По большей части они выступали в роли статуй. И даже вышли, когда поднялся вой Совьяловой.

— Здравствуйте. — Делать было нечего, и Паша подошел к родителям Кати с располагающей улыбкой. Но получил в ответ кивок только матери. Отец семейства — худощавый мужчина со снежными волосами, бледной кожей, и красноватыми глазами, выдающими признаки альбинизма, даже не взглянул на него. — Катя, снова я со своими извинениями за то, что втянул в неприятности.

Высокомерное отношение главы семейства покоробило самоуважение, но он не стал распылять дерьмо на пустом месте. Может, мужик злится на то, что ненаглядную дочурку использовали в роли эмоционального триггера?

— На этот раз ты не виноват. — Катя равнодушно покачала головой, оставив при себе фразу, что обнимать все-же не следовало.

Во время вынесения оправдательного приговора, отец девушки соизволил опустить глаза на Павла. Но лучше бы этого не делал. Столько презрения и пренебрежения к себе он не чувствовал даже от бывшей жены.

«Вот урод. Не помню, чтобы твою дочку у тебя на лице не имел. Какого хрена так смотришь?».

Сжав кулак, он быстро вернул самообладание и лучезарно улыбнулся.

— Кстати, раз уж все так сложилось, может сходим на свидание? — Паша решил подрасшатать невозмутимость альбиноса, подкатив к дочурке у всех на глазах. — Уроки закончились. Прогуляемся по городу, по мороженому съедим, за руки подержимся.

Мама Кати глупо хлопала серыми глазками. Возмутительность юноши напротив и раздражала, и восхищала. А вот отец семейства вообще перестал дышать, хмурой физиономией разливая мед по душе Паши.

Виновница же торжества, оглянулась на родителей, а затем неожиданно кивнула.

— Пойдем. — Простое слово, не отягощенное никаким двойным смыслом, заставило Пашу впасть в ступор.