Среди нас 3

Глава 16 Фарш

В своё прошлое пребывание в этом подъезде выше второго этажа я не поднимался. Во-первых, мало приятного перешагивать через примёрзшие ошмётки, а во-вторых, не было цели обыскивать все квартиры. Мне лишь требовалось отыскать что-нибудь съестное, что я и сделал за первой попавшейся открытой дверью. Но сейчас мне требовалось что-то найти, и я понятия не имел, что именно.

Не помню, кто говорил: «Если человек выпадает из окна пятого этажа и остаётся жив — это случайность, второй раз — совпадение, а третий — уже привычка». Пока медведь привёл меня в этот подъезд дважды, но что-то подсказывает: был бы и третий заход, предоставь я ему эту возможность. Он явно здесь нечто учуял, а я, естественно, ни черта не помню. При этом честно несколько раз пытался вызвать в памяти хоть малейший намёк. Без разницы, будь это подозрительный запах или звук. Но тщетно, по данному поводу в голове царила абсолютная пустота.

Не знаю почему, но обыск я решил производить сверху вниз. Поднявшись по лестнице, замер на площадке третьего этажа. Взгляд упёрся в равностороннюю трёхгранную пирамиду, сложенную из оторванных голов. Впервые вижу, чтобы бесы развлекались подобным образом. Обычно им плевать на всё, будто они вовсе не испытывают никаких эмоций. Неужели люди? От нас всего можно ожидать. С другой стороны, головы редко находились после атаки бесов. Мы, конечно, особо и не искали, но и на подобную конструкцию я нарываюсь впервые. Никогда даже не слышал, чтобы кто-то встречал такие пирамиды.

Присутствовала в ней и некая энергия. Я чувствовал её, но опознать не мог, потому как принадлежала она тьме. Да и фонила не сильно, а так, будто лёгкое дуновение ветра, едва уловимый сквозняк, который можно почувствовать, лишь поднеся руку к месту из которого тянет.

Здесь этот принцип не сработал, зато возбудил любопытство. Я попытался снять верхнюю голову, чтобы заглянуть внутрь. Однако она и не подумала сдвинуться с места. Первой мыслью было «Примёрзла», и на таком морозе это совсем не удивительно. Вот только даже хороший пинок не смог сбить голову с навершия пирамиды.

Почесав макушку, я решил вернуться к данному занятию чуть позже, после того, как проверю подъезд и сгоняю за своими вещами. Перед натиском заговорённого меча эта штука вряд ли устоит. Но странности и не думали заканчиваться. Стоило шагнуть на ступень, чтобы подняться выше и продолжить обыск, меня повело. Голова закружилась, в глазах потемнело, а колени затряслись от внезапно нахлынувшей слабости. Я едва успел схватиться за перила, а другой рукой опереться о стену, чтобы не рухнуть рожей в бетонную лестницу.

Некоторое время я собирался с силами, однако после второго шага зашатался ещё сильнее. Тьма сделалась гуще, и даже ночному зрению не удалось её пробить. Будто я в другое измерение попал… Стоп! А что, если?..

Я обернулся на пирамиду и шумно выдохнул. Удерживая равновесие при помощи рук, медленно опустился на лестницу и уселся на третью ступень. Так я хотя бы не рухну от нахлынувшей слабости и смогу получше рассмотреть странную конструкцию в совершенно ином спектре.

А поглазеть здесь было на что.

Пирамида источала тьму. Эта субстанция исходила из глаз и распространялась выше по подъезду. Внешне потоки походили на кровеносную или корневую систему, которая проникала в стены и потолок, пропитывая их энергией. А при взгляде наверх тьма становилась совершенно непроглядной и казалась густой, как кисель. Она полностью блокировала любое проявление света, а возможно, высасывала его, поглощала, становясь от этого ещё плотнее. Что, собственно, и объясняло мою слабость.

У меня вдруг возникла совершенно безумная идея. Я осторожно, чтобы не загреметь на пол, спустился пониже. Подняться решился, лишь когда ноги коснулись площадки, а тьма отступила. Однако слабость ещё некоторое время преследовала меня. Более-менее нормально я почувствовал себя, когда окончательно выбрался из подъезда на улицу. Окончательно отошёл только возле магазина.

Зайдя внутрь, я подхватил свои вещи, которые благодаря моей предусмотрительности на сей раз остались нетронуты. Нацепил разгрузку, повесил на грудь автомат, а рюкзак на спину, надел пояс с мечами и наконец перестал ощущать себя голым. Как ни крути, а к весу оружия я привык настолько, что в его отсутствие испытывал сильный дискомфорт. Лыжи тоже оставлять не стал. Это сейчас я хожу по пробитой медвежьей тушей борозде, но стоит свернуть — и меня ждут сугробы по пояс.

Крепления послушно щёлкнули, фиксируя ботинки, и я классическим стилем двинулся обратно к подъезду. Уже приближаясь, наконец понял, почему меня так сюда тянуло, когда я находился в образе медведя. Его привлекала энергия тьмы, исходящая от этого места. Каждый раз, приходя в себя на лестничной площадке, я думал, что слабость — это следствие лунатизма. Ну, или как оказалось, обращения в зверя. Но на самом деле на меня влияла сторонняя энергетика.

Дверь тихонько скрипнула, пропуская меня внутрь. Лыжи я поставил к стене, в тамбуре, пристроив рядом и палки. Затем вытянул клинок и поднялся на третий этаж, к жуткой пирамиде. Перехватив меч двумя руками, примерился и рубанул по верхней голове сверху вниз. Раздался глухой стук, инерция удара передалась в руки, но с пирамидой ничего не произошло. Она как стояла невредимой, так и осталась в том же положении. А ведь эта сталь способна с одного удара разрубить арматуру диаметром в двенадцать миллиметров. Плюс ко всему, оружие заговорённое, предназначенное как раз для борьбы с тёмными силами. Вот только сейчас оно оказалось бесполезным.

— Ну, как-то так я и думал, — пробормотал я и, сделав глубокий вдох, направился к лестнице.

Меч предварительно убрал, чтобы не мешал держаться за перила.

Поднимался не спеша, отдыхая по несколько минут на каждой ступени. Однако взобравшись на четвёртую, всё же опустился на корточки. Ноги просто отказывались держать вес тела, которое тряслось и обливалось холодным потом.

Я присел на ступень, немного подождал, когда восстановится дыхание, и вытянул из подсумка на правом боку светошумовую гранату. Разогнув усики чеки, выдернул её и, ухватившись за перила, подтянул тело, помогая себе подняться. Из сидячего положения метнуть гранату вряд ли получилось бы, по крайней мере, корректно. Бросок вышел так себе, но главное, что на площадку четвёртого этажа я всё-таки её зашвырнул. А затем поспешил опустить пятую точку обратно на ступени и, закрыв глаза, прикрыл уши руками и разинул рот. На самом деле обычному человеку досталось бы, даже примени он все вышеперечисленные действия. Помещение замкнутое, а кирпичные стены прекрасно отражают звук. Но я витязь, и мне доступно многое из запредельных арсеналов.

Однако хлопок оказался едва слышным, будто это не граната сработала, способная одним лишь звуком контузить человека, а крохотная петарда, да и та накрытая подушкой. Подозреваю, что вспышка тоже была едва заметна.

М-да, интересное кино. Эдак я здесь до самого рассвета проковыряюсь, а толку так и не добьюсь. Остался последний вариант: жахнуть светошумовой по самой пирамиде, может, это хоть как-то сработает. Уж очень мне любопытно, что скрывается там, этажом выше. Но если и это не сработает, перейду к плану «б», а именно: дождусь когда явятся хозяева данного сооружения и поговорю с ними лично.

«Может, и не стоит тратить ценный ресурс, а сразу поискать место для засады?» — подумал я, но всё же вытянул ещё одну гранату и, не особо переживая о последствиях, сбросил её вниз, к подножию кошмарной пирамиды. На сей раз грохнуло знатно, хорошо, что я не поленился предпринять необходимые действия по смягчению последствий. По крайней мере, нос мне прочистило — чуть соплями не подавился.

И нет, пирамиду даже не поцарапало. Неведомая сила, что сдерживала головы вместе, оказалась нерушимой. Наверняка в мире есть силы, способные разбить это заклятие, но мне они неизвестны. А значит, хватит тратить энергию на бесполезное занятие, пора озаботиться норой, в которой я просто дождусь виновников торжества. Что-то подсказывает, они не заставят себя долго ждать. Ведь куда-то они уходят на рассвете? Так почему не сюда? Для чего-то они соорудили эту хрень? Вот заодно и выясню, прав я или нет.

А вдруг это вообще портал? Тот самый, через который бесы проникают в наш мир. Потому он меня и не пускает, что я жив и не имею права посещать мир мёртвых. Тогда за каким хером сюда стремился попасть медведь? Нет, тёмная энергия, скорее всего, обеспечивает бесам убежище. И хоть на это ничто не указывает, я будто знаю правильный ответ, внутренние ощущения подсказывают.

Спустившись на первый этаж, я занял одну из открытых квартир. Сегодня мороз слегка отпустил, отчего внутри помещения было в разы холоднее, чем на улице. Поэтому о спокойном ожидании не могло быть и речи. Приходилось постоянно двигаться, чтобы не превратиться в сосульку. Можно, конечно, задействовать и скрытые резервы организма, но я решил, что лучше приберечь их для боя. Вряд ли мне удастся его избежать, когда сюда полезут бесы.

И ждать предстояло долго, потому как день только начался. Судя по разорванному телу на первом этаже, медведю удалось застать лишь одного ублюдка. Ну это ничего, я не гордый, могу и подождать. Вот только грёбаное время, тянется словно резиновое. Мороз ещё этот… Я умею сидеть в засаде, при этом терпеливо ждать, когда явится враг, но из-за лютого холода приходится постоянно подскакивать, чтобы разогнать кровь. Как следствие, сразу возникает желание действовать, и это раздражает.

Пообедал я спокойно, а вот от ужина отказался. Впереди меня ждала долгая зимняя ночь, не хотелось уснуть от тяжести в животе. Да и в бой с полными кишками не лезут. Понятно, что до рассвета всё успеет рассосаться, однако может и до ветру припереть в ответственный момент. Так что лучше перетерпеть голод, хоть он и сделался зверским, как у медведя. На меня теперь жратвы не напасёшься, всё пролетает, будто внутри образовалась чёрная дыра.

Ночь прошла в беспокойстве. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы оставаться на месте. В голову лезли различные идеи о том, как разобрать пирамиду. Но я терпел, потому как финальная цель стоила того, чтобы ждать. И когда наконец горизонт начал светлеть, я увидел их тёмные силуэты на фоне кипенно-белого снега. А когда подсчитал врага, внутри зародились сомнения. Почти три десятка особей спешили укрыться в убежище.

— Ща я вас встречу, — ухмыльнулся я и, усевшись на пол, сосредоточился на внутренних ощущениях. Вещи я предварительно спрятал подальше, памятуя о характере своего зверя.

К моему удивлению, обращение прошло довольно быстро и совсем не так, как впервые. В смысле — осознанно. На сей раз ярость наполнила мышцы, но я прекрасно контролировал каждую клеточку тела. Возможно потому, что уже не испытывал тех первичных эмоций, что дало возможность подчинить медведя. А заодно я получил ответ на мучивший меня вопрос, почему одежда оставалась целой. Всё оказалось просто: образ зверя обволакивал меня, а не прорывался изнутри. Вначале меня окутало некое свечение, которое впоследствии обрело плотность.

Как только трансформация полностью завершилась, пять центнеров ярости вырвались на свободу. Вначале я собирался воспользоваться дверью, как приличный человек, но побоялся, что моя новая тушка там просто застрянет. Одним большим прыжком я преодолел расстояние до окна и вышел на охоту.

Первого беса, что попал под горячую лапу, смело с моего пути, отшвырнув на несколько метров. Уверен, что мой удар переломал ему все рёбра, я это почувствовал. Однако он всё ещё оставался жив, и ускоренная регенерация быстро вернёт его в строй. Но ведь тот, что валялся выпотрошенным на площадке первого этажа — умер. Хотя в этом образе я не мог применить заговорённое оружие. Я сам им являлся. Тогда как?

В бою некогда думать, особенно с таким противником, как бесы. И я отпустил ситуацию, точнее, убрал контроль со зверя. Похоже, что он лучше меня знает, что и как нужно делать, а я лучше понаблюдаю за схваткой изнутри.

Это точно было наилучшим решением, что я принимал в последнее время. Медведь, предоставленный сам себе, встал на задние лапы и взревел так, что задрожали стёкла, а затем обрушился на бесов. Мне даже стало их немного жаль.

Глупцы, они решили прибегнуть к привычной тактике. Разделились на два равных отряда, часть из которых ткала тварей из тени, а другая брала их под контроль. Вот только у меня имелся козырь, способный покрыть даже эту карту. Не знаю как, но вскоре от мишки отделилась тень и обрушилась на шавок и пауков, что успели наклепать бесы. А сам зверь принялся рвать тела их хозяев.

Это даже нельзя было назвать боем. У меня сложилось ощущение, будто профессиональный боец ММА ворвался на детскую песочницу, раздавая тумаки направо и налево. Бесы сломанными куклами вылетали из-под лап разъярённого зверя. Медведь натурально вырывал из них огромные куски плоти. Его, казалось бы, тупые, слегка изогнутые когти работали лучше самых острых ножей. А сил было столько, что хруст костей ощущался при каждом ударе. Зверь вскрывал рёбра одним движением, и когда его когти вырывали сердце, бес безвозвратно умирал.

Мы столько времени искали верный способ убить этих тварей, а всё было на поверхности. Сущности прятались не в голове, как мы от чего-то считали. Они занимали сердце, овладевая человеческим телом через кровеносную систему. Ведь она, как и нервные окончания, пронизывает нас до самых кончиков пальцев. Нет смысла ранить демона в голову, потому как там лишь его малые отростки, тогда как основа прячется в груди. Да, простая пуля их таким образом не убьёт, а вырвать сердце вряд ли под силу обычному человеку. Но прямое попадание заговорённой стали способно решить вопрос раз и навсегда.

Очередной бес решил, что его сил и скорости будет достаточно для схватки с медведем, и рухнул в снег с развороченной грудиной. Но даже после смерти его тело не обрело покой. Зверь мощным ударом отправил его в полёт, сметая с ног сразу двоих, а затем с диким рёвом обрушился на них сверху. Первому он просто перебил позвоночник, вырвав из него небольшую секцию. Второму так же достался удар в спину, который пробил его насквозь. А я почувствовал, как под подушечками медвежьей лапы в последний раз трепыхнулось сердце и лопнуло, словно наполненный водой шарик. Впрочем, предыдущий бес прожил не сильно дольше: зверь запустил в его тело когтистую лапу и мгновенно прикончил ублюдка. При этом я впервые почувствовал, что он не просто рвёт мышечную ткань, а дополняет удар неким энергетическим выплеском.

Вокруг первых убитых медведем тварей уже образовались чёрные вязкие лужицы. От трёх десятков демонов остались лишь жалкие крохи, когда горизонт окрасился в алые цвета. Бесы замерли. Медведь рванулся в атаку, но я вовремя спохватился и вернул контроль над зверем. Не прошло и секунды, как его личина истончилась, а затем и вовсе истаяла, оставляя меня в человеческом обличье.

Бесы так и остались в тех позах, в которых их застало восходящее солнце. Даже выражения на их лицах замерли, словно маски, будто кто-то невидимый поставил изображение на паузу. Надо сказать, выглядело это довольно жутко. Нелепые позы, открытые рты… А если учесть два десятка растерзанных тел, что были разбросаны по двору, картина и вовсе казалась кошмарной, словно стоп-кадр из голливудского фильма ужасов.

Солнце поднималось всё выше. И в один момент, когда над горизонтом показался его край, тела бесов начали па́рить тьмой. Вначале это было не сильно заметно, лишь тоненькие нити поднимались от открытых участков кожи. Если бы не белоснежный фон, я, возможно, этого даже не заметил бы. Но чем больше становился диск небесного светила, тем гуще валил дым.

Энергия восходящего солнца не просто изгоняла иномерные сущности из человеческих тел. Теряя защиту земной оболочки, они сгорали под его лучами. И надо признать, выглядело это очень красиво, если не сказать больше: сказочно. Я смотрел на невероятное явление, не в силах отвести взгляд, а вокруг царила гробовая тишина и безмятежность просыпающегося мира.

Как только солнце окончательно выглянуло из-за линии горизонта, люди словно по команде одновременно рухнули на снег. Я рванул к ближайшему из них, если это можно так назвать, когда человек пробивается сквозь снег, чуть ли не падая при каждом шаге. Достигнув цели, я прижал пальцы к шейной артерии и убедился, что они живы. Но что с ними делать дальше, я не знал. В идеале, конечно, их бы доставить к кремлю, но как? Не тащить же волоком? Хотя можно дождаться, когда они придут в себя, и просто сопроводить.

Главное — при встрече с бесами не обратиться, вряд ли люди оценят мой медвежий образ. Скорее всего, разбегутся в страхе, как это делали другие, и, как следствие, — погибнут. К тому же мне придётся им объяснять, что произошло с нашим миром. Одержимые всегда возвращаются с девственной памятью. Последнее, что они помят, — как ложились спать, когда они ещё были людьми, а жизнь вокруг не сулила ничего страшного. Не каждый выдерживает суровую правду, а изначально так и вообще слабо верят в случившееся. Так устроен мозг. Кому хочется знать, что он своими руками прикончил близких?

Пока я крутил всё это в голове, кипела работа. Одно за другим я перетаскал тела в подъезд, а затем и в квартиру, где совсем недавно терпеливо дожидался бесов. Не лучшая идея, учитывая, что мороз внутри помещения был гораздо крепче, чем на улице. Но я делал это не просто так.

Быстро собрав в квартире все одеяла, что удалось отыскать, я застелил ими пол. На них уложил четверых выживших, после чего укрыл их оставшимися. Поверх ещё и всяких курток накидал. Да, все эти вещи тоже были промёрзшими, но даже в таком состоянии они способны удержать тепло внутри тел. Ничего, несколько минут — и согреются. По крайней мере, насмерть не замёрзнут — уже хорошо.

По опыту знаю, что такое состояние может продлиться несколько часов, и чтобы не тратить это время попусту, я занялся делом. Тем более что жрать хотелось просто невыносимо. Сейчас бы целого поросёнка в одно жало втрепал и ещё добавки бы попросил. И люди тоже очнутся голодными. Бесы не балуют носителей регулярным питанием, хотя периодически подкармливают. Из-за этого запасы продуктов тают гораздо быстрее, чем нам бы хотелось. Как ни крути, а для поддержания жизни нам требуется энергия, и я пока ещё не встречал людей, способных питаться от солнышка. И это несмотря на то, что я уже не раз видел, на что способно наше светило и какие возможности оно даёт. Один медведь чего стоит.

Прогулявшись по ближайшим квартирам, мне удалось заготовить немалое количество дров. Увы, но других вариантов приготовления пищи я не видел. Я выбрался на балкон и расчистил место под костёр, убрав все, что могло воспламениться. Затем соорудил из подручного хлама и старой швабры держатель для ведра и, разведя под ним огонь, принялся топить снег.

Вопреки ожиданиям, гости очнулись гораздо раньше, чем мне удалось приготовить завтрак. И это плохо, ведь я надеялся набить брюхо, пока ситуация не вышла из-под контроля. Ведь естественным, первым решением у каждого из них было сбежать. Ну так ещё бы, ведь когда они ложились спать, мир вокруг оставался привычным и понятным. Мало кто предполагал, что проснётся лишь спустя полгода, в промёрзшей квартире, под кучей одеял, с совершенно незнакомыми людьми. Я бы тоже решил, что меня похитили и увезли чёрт-те куда.

— Да стой, блядь! — рявкнул я, перехватывая женщину, которая уже в третий раз попыталась проскочить мимо меня к выходу. — Я не бандит и не причиню вам вреда.

— Не трогай меня, понял⁈ Даже не подходи!— продолжила истерить она. — Ты знаешь, кто мой муж? Он тебя на куски порежет. Он крутой, да-а, он очень крутой…

— Тьфу ты, ёж твою мать, — в сердцах сплюнул я. — Посмотри вокруг, дура! Ты действительно думаешь, что он тебя спасёт? Всё, пиздец, привычный вам мир больше не существует!

— Кажется, чем-то горелым пахнет, — спокойным голосом произнёс мужик с залысиной.

— Блядь, — выдохнул я и рванул на балкон, но у самой двери остановился и обвёл пальцем выживших: — Хотите жить — оставайтесь на месте.

Снять ведро со швабры и занести его в квартиру много времени не заняло. Однако по возвращении я всё же не досчитался истерички. Под моим строгим взглядом начинающий лысеть мужик виновато развёл руками.

Я пинком сбросил с тумбы телевизор, который теперь превратился в ненужный хлам, и водрузил на его место ведро с макаронами.

— На, помешай пока. — Я протянул лысому шумовку на длинной ручке.

Из всех присутствующих он показался мне наиболее адекватным. Уже покидая комнату, я замер в дверях, обернулся, снова обвёл оставшихся людей пальцем, а затем махнул на них рукой и вышел. Всё равно если захотят сбежать, мои слова на них не подействуют. Блин, вот ни раньше, ни позже! Жрать охота, аж зубы сводит, так нет, теперь придётся этих придурков по всему двору собирать.

Как и следовало ожидать, женщину я обнаружил прямо у подъезда. Она стояла на коленях и выворачивала желудок себе под ноги. Ещё бы, даже мне неприятно смотреть на разорванные тела бывших бесов, которыми я щедро присыпал небольшой пятачок у самого выхода.

— Ну всё, всё, успокойся. — Я терпеливо похлопал женщину по спине. — Надеюсь, теперь ты мне веришь?

— Что?.. — Она запнулась и посмотрела на меня затравленным взглядом. — Что здесь произошло?

— Они не слушались старших, — не совсем удачно пошутил я. — Пришёл злой медведь и всех убил.

— Медведь? — даже с какой-то надеждой в голосе спросила женщина. — Обычный медведь?

— Ну, типа того, — кивнул я, — Цирковой, дрессированный.

— Он ушёл, да? Он ведь больше не вернётся?

Похоже, для её мозга это объяснение показалось приемлемым. Историю про бесов и конец света она воспринимать отказывалась, а вот медведя — запросто. Странная всё-таки вещь — человеческая психика. Ну это ничего, привыкнет. Рано или поздно мы приспосабливаемся к любым условиям, даже к таким, где порой кажется, что жить совсем невозможно. А оно иди ж ты, целый кремль народом набили — и ничего, все как-то справляются, некоторые даже новыми семьями обзавелись.

— Не придёт, если будешь меня слушаться, — улыбнулся я. — Пойдём, нужно поесть, пока макароны не остыли.

— Я… Я не хочу, — помотала головой она и с опаской покосилась на трупы.

— Знаю, но нужно. Тебе пригодятся силы.

— Зачем?

— Чтобы жить дальше. Я отведу вас в безопасное место.

— Зачем? Кому нужна такая жизнь?

— Ты удивишься, но в мире остались люди, которые готовы не просто жить, но и сражаться. Я понимаю, тяжело всё такое принять, но тебе придётся это сделать.

— А если я не хочу?

— Ну и дура, — буркнул я не найдя других аргументов, — Хочешь — вали. Я не стану с тобой нянчиться, чтобы наутро вытаскивать твой обосранный труп из петли.

— Сам ты обосранный! — оскорбилась она.

— Ты когда-нибудь повешенных видела? — усмехнулся я, наконец обнаружив её слабое место. — После смерти расслабляются все мышцы, отчего освобождается кишечник. Вот и ты будешь висеть и вонять дерьмом и мочой, стекающими по ногам.

— Фу бля, это же отвратительно, — сморщилась женщина.

— Именно. Так что оставь эти мысли, и пойдём уже пожрём.

— Меня Кристина зовут, — внезапно перешла к знакомству она.

— Серый, но друзья называют меня Могила.

— А почему Могила?

— Слушай, я жрать хочу, как медведь бороться. Давай все вопросы потом, ладно?

При слове «медведь» она снова покосилась на растерзанные тела, но теперь почему-то прыснула от смеха. Я не стал разделять её веселья, развернулся и поспешил обратно в квартиру, где меня дожидались макароны с тушёнкой.

— Нет, вы нормальные люди вообще⁈ — возмутился я, войдя в комнату.

Трое мужиков, которых я оставил следить за едой, уже вовсю работали ложками. При этом даже не удосужились по тарелкам разложить, метали прямо из ведра.

— Жрать охота, — виновато, с набитым ртом ответил лысый.

— Ну не из общего же котла! Вон же чашки стоят, — указал я рукой на стопку посуды, которую поставил на подоконник.

— Ну извини, — пожал плечами тот, — не заметили.

— Кристин, будь добра, отгони этих варваров от котла и наложи всем по совести, — попросил женщину я. — Мне можно побольше, я не обижусь.

Уже через пару минут комната погрузилась в молчание и наполнилась чавканьем и стуком ложек о тарелки. К слову, Кристина ковырялась в макаронах лишь первые несколько секунд, а затем начала метать их с такой скоростью, что я едва за ней поспевал. И это хорошо. Значит, умирать она передумала, и в дальнейшем проблем от неё не будет. А вот мрачный парнишка с густой кудрявой шевелюрой мне не нравился. Его сосед по дивану тоже молчал, однако его взгляд просто был задумчивым. Этот же натурально мрачен и, судя по всему, гоняет совсем нехорошие мысли.

Ладно, надеюсь, до вечера успею сдать их на поруки, и тогда они перестанут быть моей проблемой. А я смогу плотнее заняться бесами. Глядишь, когда их поголовье резко начнёт сокращаться, Баал высунет нос из своей берлоги. Пора бы нам уже пообщаться по-взрослому, время игр закончилось. Теперь у меня есть аргумент, которому он мало что сможет противопоставить.