Список обреченных 1

Глава 7

Но все по порядку. После того, как я отослал мой список, ничего не происходило еще дней десять. Я жил обычной жизнью, сдал сессию. Вернулся домой после последнего экзамена и тогда пришло сообщение: «В верхнем правом ящике стола тюбик с кремом. Тщательно намажьте им волосы. Следуйте инструкции». На тюбике, как водится, не было никакой маркировки, зато была надпись: «Не смывать шесть часов». К тюбику прилагалась резиновая шапочка, как в парикмахерской, которую требовалось надеть и не снимать тоже шесть часов.

Я все сделал, тщательно вымыл руки, сел за компьютер и заметил время. Кожу головы здорово жгло. Я гадал, как буду выглядеть через шесть часов. Кем окажусь? Рыжим? Жгучим брюнетом? Облысею. Степень жжения говорила скорее о последнем.

Мои надежды мирно поиграть на компе развеялись за пятнадцать минут. Пришел новый приказ: «Во втором ящике стола вы найдете ампулу, пластмассовую ванночку и медицинские перчатки. Следуйте инструкции». На ампуле была единственная надпись: «Поставьте ванночку на твердую поверхность и вылейте туда содержимое ампулы». Зато ванночка оказалась с секретом. На борту имелось узкое табло, которое сразу ожило, как только я вылил туда содержимое ампулы. «Распакуйте перчатки и положите их на расстоянии вытянутой руки от себя», — гласила надпись на табло. «Опустите пальцы в ванночку. Держать около часа».

Я сходил в туалет, устроился перед столом поудобнее и опустил пальцы в раствор. «Подушечки пальцев должны быть полностью погружены в раствор», — заметило табло. — «Прижмите их ко дну». Я опустил пальцы глубже. Минут пять ванночке все нравилось, но потом она возмутилась: «Не касайтесь дна». Ну, о-кей. Через пару минут я убедился, что руки надо держать на весу, не касаясь пальцами дна ванночки и не опираясь ладонями на ее борт. Иначе табло все время что-то не устраивало. У меня заболели мышцы. Подушечки пальцев стало нещадно жечь. Но все равно с воздействием нейроса-д это ни шло ни в какое сравнение. Я взглянул на часы. Осталось сорок пять минут. Продержимся!

Минут через пятнадцать жидкость в ванночке начала загустевать, превращаясь в гель. «Не убирайте руки», — предупредило табло. Гель становился все тверже и утрачивал прозрачность, напоминая матовое стекло. Наконец, он стал совсем твердым, и я ощутил себя в ловушке.

«Не убирайте руки», — повторило табло. Наконец, как раз где-то час спустя после начала процедуры, бывший гель начал трескаться примерно на расстоянии полсантиметра от моих пальцев. «Аккуратно уберите руки, стараясь не повредить защитное покрытие», — разрешило табло. Это оказалось сделать довольно просто. Толстый слой «покрытия», похожий на перламутровый лак, остался на подушечках пальцев. «Аккуратно наденьте перчатки, стараясь не повредить покрытие». Сначала я подумал, что вот это совсем невозможно, но лак оказался прочным и остался, где был.

«Не снимайте перчатки в течение двух часов», — приказало табло.

Подушечки пальцев болели жутко, я положил руки на колени ладонями вверх и приготовился вытерпеть два часа. Подумал, что, если мне когда-нибудь будут загонять иголки под ногти, легко смогу смеяться в глаза своим палачам.

Боль медленно утихала, и к концу второго часа ушла совсем. «Снимите перчатки и смойте защитное покрытие», — позволило табло. Я содрал перчатки и пошел в ванную мыть руки. Лак сошел легко, зато боль вернулась, хотя вполне терпимая. Посмотрел на свои пальцы. Честно говоря, ожидал, что они станут совсем гладкими. Но папиллярные узоры были.

Табло так и не успокоилось: «Вымойте емкость и поставьте на ровную поверхность». Я послушался. «Положите руки на дно емкости, слегка прижав подушечки пальцев». Я сделал. «Папиллярный узор изменен», — заявило табло. Ну, в общем-то я так и предполагал.

Краску на волосах оставалось держать еще часа три. Я уж понадеялся, что смогу хотя бы посмотреть что-то на ю-тубе, например, наш канал «Время ЛСиС». Его смотреть можно, все равно вход только через анонимайзер.

Но не тут-то было. Пришел приказ на телефон: «В нижнем ящике стола контактные линзы. Наденьте их, следуя инструкции. Не снимайте три часа».

Вообще-то у меня зрение единица, и это был первый случай моего общения с линзами. Провозился минут пять и обнаружил, что ю-туб накрылся — изображение расплывалось. Я с трудом смог поставить таймер на три часа и опустился в кресло, надеясь хотя бы вздремнуть.

Это мне удалось. Я проснулся от сигнала таймера. Глаза здорово болели.

Тут же пришло сообщение: «Снимите линзы и смойте краску с волос».

Я с облегчением сделал и то, и другое. Взглянул в зеркало. Оттуда на меня смотрел зеленоглазый блондин с почти белыми соломенными волосами.

Не то, чтобы моя новая внешность мне не нравилась, но я жутко устал.

Однако телефон не унимался: «В третьем сверху ящике вы найдете ваш новый паспорт, банковскую карту и ключи от вашей новой квартиры. Адрес. Там же фоторобот вашего нового лица. Завтра в восемь вам назначена операция у пластического хирурга. Артем Васильевич. Адрес. Телефон. Не берите с собой ничего, кроме новых документов, фоторобота, ключей и одежды, которая на вас. После операции поезжайте на новую квартиру. Возвращаться на старую строго запрещено до особого приказа Лиги».

Я открыл ящик. Зеленоглазого блондина на фотографии в паспорте звали Иван Петров. Он слегка отличался от меня большей изысканностью и тонкостью черт, зато полностью совпадал с фотороботом.

«Код карты 1804. Денег там достаточно», — пришло сообщение. — «Будете выходить из дома — не оборачивайтесь». Естественно, у подъезда же камера, подумал я.

Заведение Артема Васильевича оказалось маленькой частной клиникой. Хозяин, как ни странно, ни о чем не спросил, зато точно подогнал мою физиономию под фоторобот. Я проторчал в клинике еще два дня, пока мне снимали швы. Было очень дискомфортно без телефона, которого не было в списке вещей, которые мне разрешили взять с собой.

Новый телефон я нашел, как обычно в ящике стола на новой квартире. Она была не больше старой и находилась в рабочем районе на окраине Москвы. В полутемном подъезде пахло кошками и мочой. Зато никаких консьержек, охраны и камер у подъезда. В квартире было все: от мебели до одежды и даже продуктов в холодильнике. «Вы на месте?» — пришло сообщение. «Да». «Все, что в квартире — ваше до особого приказа Лиги. Старую одежду и обувь, в которой вы пришли, соберите в мусорный пакет и вечером вынесите на помойку».

Новая одежда была ужасна: аляповатые футболки с изображениями музыкальных групп, несколько белых штанов с заклепками и даже темные очки в стиле «президент в молодости». Тут мне на телефон упал файл с замечательным названием «О вас»: «Иван Петров 21 год, образование среднее, приехал из Воронежа в Москву в поисках удачи. Мечтает поступить в институт, но пока перебивается случайными заработками. Старается казаться столичным жителем. Сделайте несколько селфи в новой одежде и вышлите нам».

Нет, нейрос-д был, конечно хуже. Я сделал штук пять фотографий и даже одну в плане особого мазохизма в очках. Выслал Лиге.

Рядом с телефоном были водительские права на имя Ивана Петрова и ключи от машины. Что за машина и где она я узнал через минуту. «Справа от подъезда стоит белое Субару. Это ваша машина. Сделайте несколько селфи на фоне автомобиля и в его салоне».

Я вышел на улицу смотреть подарок. Субару оказалось примерно в возрасте Вани Петрова. Причем, это был гибрид. Кроме электродвигателя, у него имелся бензиновый. Бензоколонок-то нет уже лет десять! Мне хотелось конечно испытать в действии это антикварное чудо, но приказа не было, и я не решился. Сделал селфи и вернулся домой.

Вечером я вынес на помойку мои любимые старые джинсы, старые кроссовки и футболку без всяких надписей.

Так началась моя новая жизнь.

— У вас сейчас какой папиллярный узор? — спросил Олег. — Ивана Петрова?

— Нет, конечно, Олег Николаевич. Сразу после акции мне вернули старые пальчики. С подписью все в порядке.

— Была акция?

— Да. Акция была.

— Так это вы убили судью Беленького?

Женя слегка побледнел.

— А что, он умер?

— Не знаю, — беспощадно ответил Олег.

— Ой, — спохватился Женя. — Я не имел права спрашивать.

— Вы его скоро увидели да? После начала новой жизни?

— Да. Утром после селфи мне пришло сообщение: «Пройдите по ссылке и отправьте резюме о приеме на работу. Приложите фотографии». По ссылке было объявление: «Ночной клуб „Уваров“ приглашает на работу официантами молодых людей до двадцати пяти лет».

Я выслал резюме. Ответили мне в тот же день, ближе к вечеру: «Приглашаем вас на собеседование в 20:00». И адрес.

Заведение было странным. Располагалось черт знает где: на темной улочке почти без построек, где-то в районе Капотни. Зато рядом пастбище дорогих машин: огромные Лексусы, длинные Мерседесы, спортивные БМВ и несколько Ягуаров. Я с краешка припарковал моего раздолбанного Субарика, кожей ощущая, что лезу со свиным рылом в калашный ряд.

Сам клуб выглядел под стать автомобилям: колоннада, над ней — красная реклама «Уваров», застекленный первый этаж, декорированный и обставленный в стиле неоклассицизм. Огромные, хрустальные люстры, мебель под девятнадцатый век, зеркала. Впрочем, это все без той нарочитой роскоши, которая из-за полного отсутствия вкуса у дизайнера тем не менее выглядит дешевкой.

Хозяин ждал меня в кабинете на втором этаже. Я подошел к секретарю. Это был именно секретарь, а не секретарша.

— Здравствуйте! Я Иван Петров, мне назначено на восемь.

Он встал, посмотрел на меня, как мне показалось, с ненавистью, и распахнул дверь в кабинет.

— Аполлон Осипович? — спросил я. — Можно?

Хозяин оказался маленьким живым толстячком. Он сидел за тяжелым письменным столом тоже в стиле девятнадцатого века.

— Подойдите, — сказал он.

Я подошел. Сесть мне не предложили.

— Снимите очки, — сказал Аполлон Осипович.

Тон у него был вальяжный, а голос чуть-чуть скрипучий.

Я снял.

— Вы приняты, — сказал он.

Я был в шоке. И это все собеседование?

— Очки на работе не носите, — приказал хозяин. — Сегодня начать сможете?

— Да.

— Зарплата у нас небольшая. Тридцатник. В рублях. Но это не основная ее часть. У нас много методов подработать.

— Меня устроит, — сказал я.

— Развалюху свою у парадного подъезда не паркуйте, вам покажут место на заднем дворе. Думаю, у нас вы быстро купите что-нибудь получше.

Я кивнул.

— Опыт работы официантом есть? — спросил он.

— Нет, — вздохнул я.

— Ничего, научитесь.

Он позвонил кому-то по телефону.

— Вить, расскажи новенькому что и как, и одежду выдай. Пусть сегодня начинает. Под твоим чутким руководством.

Витя оказался симпатичным парнем примерно моего возраста. С серыми глазами и темными волосами, думаю, такие нравятся девушкам. Двигался он мягко, почти по-кошачьи, так что я предположил в нем хорошего танцора. Он зашел за мной, и мы спустились на первый этаж.

Одежда состояла из красной атласной косоворотки с вышивкой по вороту и таких же красных штанов, что показалось мне неуместным, поскольку ресторан явно европейского стиля, а половые были в трактирах. Однако, хозяину виднее, и я смолчал.

Ловко разносить тарелки, мило улыбаться и принимать оплату по счету я научился уже к утру. Платили здесь исключительно наличными, зато щедро давали на чай, так что к концу смены у меня скопилось уже тысячи три.

Кроме любви к наличности у ресторана была еще одна интересная особенность: за столиками сидели одни мужики, ну, точнее джентльмены, так что к утру для меня уже не было тайной, что это за заведение.

Вернувшись домой я отчитался перед Лигой: «На работу взяли. День отработал». «Прекрасно. Продолжайте», — только и ответили мне.

Вечером следующего дня я снова был в клубе «Уваров» и разносил тарелки. Около полуночи меня подозвал хозяин: «Вань, тебя хочет клиент». «Какой?» «Посмотри на вон тот столик, один из тех, которые ты сейчас обслуживаешь. Высокий господин. Симпатичный. Лет пятидесяти. Волосы с проседью».

Я посмотрел. Лицо было незнакомым.

«Аполлон Осипович, — тихо сказал я. — Меня не предупредили. Дело в том, что я гетеросексуал». «Ваня! Ну, кого волнует твоя ориентация! Ты сюда деньги пришел зарабатывать или удовольствие получать? Тебе повезло! Аристократ! Англичанин. Красивый. Еще не старый. Платит хорошо. Ты по-английски сечешь?»

«Немного. Учил в школе», — сказал я.

«Этого хватит. Ну? Тридцать процентов твои, семьдесят — заведения».

Я хотел спросить: «Что-о?» Сдержался, но, видимо, вопрос выразил мой взгляд.

«Ну, ладно. Сорок процентов твои», — уступил хозяин.

«Аполлон Осипович, — взмолился я. — Ну, дайте мне хоть пару дней осмотреться!»

Утром я снова отчитался перед Лигой: «Отработал второй день. На меня есть спрос».

«Хорошо, — ответили мне. — Все идет по плану».

Дня два я работал спокойно, меня не доставали предложениями, зато давали изрядно чаевых, так что предложения ожидались.

Была пятница. Вечер. И я увидел его! Судья Эдуард Васильевич Беленький сидел за столиком, уставленным снедью, и жрал. Толстый, обрюзгший, лысый. У меня возникло острейшее желание подсыпать яду ему прямо в золотую икорницу.

Мне кажется, он заметил меня тогда же, в первый день, я обслуживал соседний столик, но хозяин пока молчал.

«Спасибо!!! — утром написал я Лиге. — Я его видел».

«Ничего не предпринимайте без приказа Лиги», — тут же вылили на меня ушат холодной воды.

Приказ пришел быстро: «Вам нужно поехать по адресу. Адрес. Найдите там заброшенную больницу. Недострой прошлого века. Поднимитесь на второй этаж. Координаты. За колонной камень в стене можно вынуть. За камнем пакет. В нем найдете две упаковки таблеток: белую и черную. Две капсулы из черной упаковки принимайте дома перед каждым выходом на работу. Две капсулы из второй — после каждого возвращения с работы. Не вступайте в сексуальный контакт ни с кем, кроме объекта. Не пользуйтесь общественной посудой».

Я сделал все, что было приказано.

Честно говоря, до этого надеялся, что мне позволят убить его раньше, чем придется с ним трахаться.

Вечером я не успел дойти до кухни. Хозяин задержал меня. «Ну, парень, ты попал!» — зашептал он. — «Знаешь, кто на тебя глаз положил? Судья Эдик. Видел вчера лысого толстяка за соседним столом?»

«Да, — кивнул я. — А почему попал?»

«Этот гад ни хрена никогда не платит! Даже жрет на халяву! У него вся ментура под пятой. Откажешь ему — тебе наркоту подбросят и сядешь лет на пятнадцать. А нас закроют к чертовой матери! Ваня, спасай! Такого англичанина отшил! Дипломата! Он так сокрушался, в Лондон тебя хотел увезти! А теперь будешь ублажать этого выродка задарма».

Я вздохнул.

«Так и знал, — сказал хозяин. — Я как на тебя посмотрел — все, думаю, для Судьи парень. Он любит таких белобрысых, у него все такие. Только ты красивее. Ладно, заведение платит. С нас плюс пятнашка к зарплате. Спасешь?»

«Ладно», — обреченно сказал я.

«Ну, спасибо, Ваня. По гроб жизни не забуду! Пойдем!»

Хозяин привел меня в так называемый кабинет, где, кроме стола, накрытого на двоих, имелась застеленная кровать. На ней уже ждал судья.

Тот самый спецсудья Беленький, от которого ни один незадачливый автор смс-ки о передвижениях наших якобы «несуществующих» войск не ушел без десятки, ни один автор оппозиционного поста в соцсети — без пятака, ни одну пуговицу, оторванную у мента на митинге он не оценил меньше, чем в три года, ни один предприниматель ни ушел от него не разоренным, ни одна женщина, укравшая хлеб для своего ребенка, не вышла от него на свободу. Меня трясло просто, когда я читал репортажи с его судебных заседаний.

Я смотрел на него и думал: «Надо подставить ему задницу? О-кей. Интересно, сколько он проживет после этого?»

— Ну, Вань, раздевайся, — сказал судья, когда хозяин ушел.