Спасите меня, Кацураги-сан! Том 6

Глава 7

Я ввёл иглу под кожу Ямамото Ватару и ввёл туда один миллилитр вещества. Зрители, как и все присутствующие в конференц-зале, думали, что это вакцина от гриппа. Все, кроме меня.

Разумеется, я не пошёл бы на такой риск. Если у генерального директора действительно есть аллергия на куриный белок, как описано в его карточке, значит, введение вакцины может не только навредить его здоровью, но и убить его.

Аллергические реакции — штука непредсказуемая. Никогда нельзя сказать наверняка, как отреагирует гиперчувствительный иммунитет. Может появиться сыпь или одышка, а может всё пройти совсем не так гладко. Осложнением у такого пациента может стать анафилактический шок с резким падением давления или бронхоспазм, который повлечёт за собой дыхательную недостаточность. И что хуже всего — ангионевротический отёк или, как его называют иначе отёк Квинке. Лицо пациента отечёт, дыхательные пути спазмируются и передавятся отёкшими тканями. Это состояние, которое требует неотложной помощи, и минута промедления может стоить пациенту жизни.

Именно поэтому я ввёл Ямамото Ватару обычный физиологический раствор. Воду, в которой растворён хлорид натрия. Пожалуй, самая нейтральная для человеческого организма смесь из всех придуманных на данный момент.

Правда, предупредить Ямамото всё равно нужно. Раз он согласился на вакцинацию от гриппа и даже настаивал на этом, значит, до сих пор ему ещё никто не сообщил о невозможности проведения такой прививки.

— Спасибо за внимание, уважаемые зрители, — поклонился Ямамото Ватару. — Помните о своём здоровье, следите за ним, а я и наша корпорация «Ямамото-Фарм» обязательно поможет вам в этом.

Я поклонился в камеру и быстро исчез из кадра. Бегом рванул из конференц-зала в кабинет генерального директора, а оттуда — к фойе сотого этажа, где располагался лифт.

— Кацураги-сан! — догонял меня Хибари Котецу. — Что случилось? Куда вы так быстро? Ватару-кун хотел, чтобы мы вместе отпраздновали это событие!

— Простите, Хибари-сан, но мне нужно бежать. Мой пациент в критическом состоянии, — ответил я, на ходу снимая с себя халат.

— Но… В больнице же есть другие врачи! — подметил он. — Неужели вы думаете, что без вас не смогут справиться?

Резонное замечание. Но я оставил вместо себя стажёрку — Акихибэ Акико. Она — очень умная девушка, но ей ещё не приходилось сталкиваться со многими реальными клиническими случаями. Одно дело — теория, другое дело — реальность.

Я вызвал лифт, а пока тот поднимался, развернулся к Хибари Котецу.

— Хибари-сан, пожалуйста, передайте Ямамото-сан мои сожаления о том, что я не смог остаться на торжественную часть, — произнёс я. — Скажите, что я свяжусь с ним. У меня есть для него информация, которую ему стоит знать.

— Ладно, — нахмурившись, кивнул Хибари Котецу.

Лифт уже приехал. Я заскочил в едва открывшиеся двери и быстро прожал две кнопки. «Первый этаж». «Закрыть двери».

— Кацураги-сан! — крикнул Хибари Котецу за несколько секунд до того, как двери закрылись. — Удачи вам! Надеюсь, с вашим пациентом всё будет хорошо.

— Спасибо, — кивнул я, в это мгновение лифт уже помчал меня вниз.

Никогда бы не подумал, что приду к такому странному умозаключению, но в чём-то мы с Хибари Котецу даже похожи. Наверное, это сходство в нашем фанатизме. Он изо всех сил старается найти научное подтверждение гомеопатии и продвигает препараты, в которые верит. А я мечусь между всеми людьми, которым требуется помощь, стараясь помочь каждому из них. Даже если порой это кажется невозможным.

Покинув «Ямамото-Фарм», я перебежал через дорогу, едва дождавшись синего света. А в Японии на светофорах именно синий свет вместо зелёного.

А затем вбежал в клинику и, прыгая через несколько ступеней, добрался до третьего этажа, где располагался мой кабинет. Но когда я влетел внутрь, обнаружил, что там кроме Акихибэ Акико никого нет.

— Акихибэ-сан, где пациент⁈ — крикнул я. — Вы написали, что у Кушикабы Тэцуи остановка сердца!

— Я госпитализировала его, как вы и велели, — произнесла она. Руки девушки тряслись. — Я качала его до тех пор, пока не прибыла скорая.

— Проводили реанимационные мероприятия? — спросил я. — Успешно? Сердцебиение, дыхание восстановились?

— Я не уверена, Кацураги-сан, — замотала головой она. — Я не знаю! Вроде бы появились прямо в тот момент, когда прибыла скорая.

— Он сейчас в терапии? — спросил я.

— Наверное, я не знаю, — затряслась она.

Перенервничала. Толком не сталкивалась с такими ситуациями. Лучше на неё сейчас не давить. Сразу пойду в терапевтическое отделение. На часах ещё нет и пяти вечера, значит, пациента должен был принять Накадзима Хидеки. Это хорошо. Лучше него ни один терапевт не справится.

— Вы сейчас сядьте и успокойтесь, Акихибэ-сан, — попросил я. — Вы сделали всё, что могли. С остальным разберутся в терапевтическом стационаре. А я им помогу, чем смогу.

— Может, мне пойти с вами? — спросила она.

— Не стоит, Акихибэ-сан, — остановил её я. — Вы и так вторые сутки на ногах. С непривычки может показаться, что у вас много энергии, но вскоре вы свалитесь и не сможете даже эту неделю толком доработать. А у нас, спешу заметить, ещё только вторник.

— Хорошо, Кацураги-сан, — вздохнула она. — До конца приёма ещё полтора часа. Закончу и пойду домой. Тогда завтра обсудим, удалось мне сегодня справиться со своими обязанностями или нет.

— Откуда такая неуверенность в себе? — усмехнулся я. — Ранее вы ни на секунду не сомневались, что действуете правильно. Выше нос, Акихибэ-сан. Я проверю ваши осмотры завтра и скажу, есть ли то, на что стоит обратить внимание. Ах да… Дайте-ка мне отказ от госпитализации, который написал Кушикаба Тэцуя.

Девушка достала из папки листок с подписью и протянула его мне.

— Вот. А зачем он вам? — нахмурилась она.

Я взял отказ и, разорвав его на мелкие кусочки, выбросил в мусорное ведро.

— Вы чего, Кацураги-сан⁈ — удивилась Акихибэ Акико.

— Не стоит подкреплять его к карте, — посоветовал я. — Вам не нужны лишние вопросы о том, почему пациент был госпитализирован даже после его отказа. С Кушикабой я сам разберусь. Старик, видимо, упёрся из-за клинических испытаний настолько, что был готов собой пожертвовать.

Переодевшись в белый халат, я пошагал в терапевтическое отделение. Накадзима Хидеки о чём-то беседовал с постовой медсестрой. Судя по всему, диктовал ей, какие препараты нужно раздавать пациентам.

— Накадзима-сан, что с Кушикабой Тэцуей? — спросил я. — Его должны были доставить полчаса назад.

— Еле откачали, Кацураги-сан, — ответил он. — Сначала думал положить его в реанимацию, но худшее уже позади. Пройдёмте со мной, я как раз хотел осмотреть его ещё раз.

Мы с Накадзимой Хидеки вошли в палату, где лежал мой пациент. Выглядел он бледным. Кожа покрыта липким потом. Мужчина пришёл в сознание совсем недавно.

— Кацураги-сан, и вы здесь? — вяло улыбнулся он. — Я как раз думал написать вам приглашение на свои похороны.

— Откуда такой мрачный настрой, Кушикаба-сан? — спросил я. — Лучше расскажите, что с вами случилось?

— А я, если честно, не помню половину событий, который со мной происходили в течение последних двенадцати часов, — заявил он. — Помню только, что у меня три дня не переставало болеть сердце. Вот именно так, как вы объясняли. Жгучая давящая боль за грудиной, которая распространялась в левую руку и шею.

Странно. Если он ничего не помнит, можно предположить, что спасли его в самый последний момент, когда из-за остановки сердца уже перестал нормально питаться головной мозг.

Накадзима Хидеки приступил к осмотру, а моё внимание привлекла рубашка пациента, которая висела на спинке стула рядом с кроватью. Из её кармана торчали какие-то таблетки. Поначалу я подумал, что это остатки «Нормотоникс», который он принимал во время клинических испытаний, но оказалось, что там находится нечто иное.

Нитраты короткого действия. Препараты, которые снимают боль в сердце посредством расширения коронарных сосудов. Вот только есть у них несколько неприятных побочных эффектов…

Пластинка была наполовину пустой. Судя по всему, Кушикаба Тэцуя съел, как минимум, четыре таблетки.

— Накадзима-сан, взгляните, — указал я на таблетки. — Кушикаба-сан, вы о них что-нибудь помните? По какой схеме вы их принимали?

— Точно… Это ведь те таблетки, которое мне дал Синдзиро-сан! — вспомнил Кушикаба. — Синдзиро-сан — мой сосед. Его тоже сердце беспокоит. Он отдал мне эти таблетки и сказал, что их можно принимать, когда начинается приступ.

— И вы, судя по всему, выпили сразу четыре за очень короткий промежуток времени, — догадался я.

— Правда… Кажется, так оно и было, — промычал Кушикаба Тэцуя. — Но приступ не проходил, поэтому я пил одну за другой, пока не стало лучше.

— С ума сойти! Кушикаба-сан, головой же надо думать! — воскликнул Накадзима Хидеки. — Вам ведь даже не объяснили, как правильно принимать этот препарат.

— Так что со мной случилось? — поёжился пациент.

— Передозировка нитратами, — подытожил я. — Эти препараты хорошо помогают от стенокардии, но в большом количестве могут вызвать сильные побочные эффекты. В частности — брадиаритмию. То, что мы сейчас наблюдали, это падение частоты сердечных сокращений и давления. Раз даже остановка сердца была, значит, упали эти показатели до нуля.

— Тьфу! — выругался Кушикаба Тэцуя. — Так и знал, что Синдзиро-сан хочет меня прикончить. Лучше бы сразу крысиный яд дал.

Пока Накадзима болтал с Кушикабой, я осмотрел его тело «анализом» и подметил, что коронарные сосуды действительно изменены. С подключением «гистологического анализа» можно точно сказать, что мышечные оболочки артерий расслабились совсем недавно. У него был мощный спазм в течение длительного времени. Возможно, эта передозировка, хоть и довела его до больницы, но предотвратила инфаркт.

— Накадзима-сан, если мой совет уместен, я бы предложил подержать Кушикабу-сан подольше. И вызвать кардиолога на консультацию. Может быть, имеет смысл перевести его в их отделение, — поделился своим мнением я.

— Думаю, так я и поступлю, Кацураги-сан, спасибо за совет, — кивнул Накадзима Хидеки.

— Стойте-стойте! — воскликнул Кушикаба Тэцуя. — Мне нельзя долго лежать в больнице. Я сбегу! Я заключил договор о продолжении тестов препарата «Нормотоникс». Я без него жить не могу!

— Нет уж, Кушикаба-сан, так не пойдёт, — помотал головой Накадзима. — Будете принимать то, что я вам скажу. Придётся обойтись без испытаний.

— Но… Кацураги-сан, пожалуйста, — обратился ко мне пациент. — Вы ведь знаете, что мне помогает только этот препарат. Без него мне станет только хуже.

Я обдумал ситуацию, затем обратился к Накадзиме.

— Насчёт выписки — вы правы, слишком рано его отпускать нельзя, — начал я. — Но всё же, Накадзима-сан, может, у нас получится договориться о проведении следующего этапа на базе нашего отделения?

— Кацураги-сан, вы идёте на поводу у пациента, — ответил Накадзима.

— Нет, Накадзима-сан, — помотал головой я. — Я точно знаю, что без этого препарата ему будет хуже. Я уже давно наблюдаю Кушикабу-сана. Он действительно покинет отделение, если мы не пойдём ему навстречу.

— Хм, — Накадзима почесал седую щетину. — Ладно, в целом это можно устроить. Но только при одном условии. Кушикаба-сан, вы будете строго выполнять все мои указания. Больше не думайте самовольничать!

— Конечно, — закивал пациент. — Спасибо вам, Кацураги-сан, Накадзима-сан!

Я знал, что такая тактика лечения точно пойдёт ему на пользу. При любом другом раскладе мужчина пострадает. Уж больно «капризные» у него клетки сердца, отвечающие за передачу импульса. Генерируют аритмию на ровном месте. Возможно, что после окончания испытаний «Нормотоникс» ему назначат пожизненно.

Покинув стационар, я решил написать смс-сообщение Ямамото Ватару, чтобы передать ему всю необходимую информацию. Звонить генеральному директору — идея плохая. Обычно у таких людей весь график забит, даже звонки строго распланированы. Но, к моему удивлению, пока я набирал сообщение, Ямамото Ватару позвонил мне сам.

— Да, Ямамото-сан? Я как раз хотел с вами связаться, — ответил я.

— Кацураги-сан, вы меня, конечно, сегодня удивили! — эмоционально воскликнул он. — Вместо пропаганды вакцинации сообщить зрителям, что их никто заставлять не должен, и выбор лежит исключительно на них!

Так и думал, что он будет отчитывать меня за это решение. Но я в своём выборе не сомневался. Исходя из нынешнего отношения к это процедуре, ничего хорошего бы из настойчивой пропаганды не получилось. Будет куда лучше и для людей, и для медицинского сообщества, если со временем появятся вакцины с хорошей доказательной базой и заметным эффектом действия. Тогда люди с большей охотой будут заниматься этим профилактическим мероприятием.

— Вы произвели фурор! — неожиданно заявил генеральный директор. — Со мной связались организаторы телепередачи. Сказали, что люди в восторге от вашего выступления.

— А я думал, что вы звоните, чтобы высказать своё недовольство, — подметил я.

— Кацураги-сан, скажу честно, поначалу я даже испугался, когда вы в своей речи начали гнуть совсем другое мнение. Но потом понял, почему вы так поступили. Это прекрасное решение! В комментариях под нашим прямым эфиром пишут лестные отзывы. Радуются, что им наконец-то доступно объяснили, в чём смысл вакцинации, и не стали настаивать на ней, лишая при этом свободы выбора.

— Я так и подумал, Ямамото-сан, — ответил я. — Людям не хочется, чтобы за них кто-то решал. И многие нуждаются во врачах, которым они смогут доверять на все сто процентов. Разве можно доверять человеку, который пытается раздавить своим мнением?

— Абсолютно с вами согласен, — ответил генеральный директор. — В общем, вы выполнили свою часть сделки, Кацураги-сан, а я выполню свою. С завтрашнего дня я выделю остаток суммы для открытия реабилитационного отделения. Мне понравилось сотрудничать с вами. Надеюсь, что это — не последнее наше общее дело.

— Взаимно, Ямамото-сан, — ответил я. — Ах да, забыл сказать. Я изучил ваш анамнез жизни в карте, которую вы оставили в своём кабинете. Между нами говоря, я вколол вам обычную водичку, а не вакцину.

Ямамото Ватару замолчал.

— Что, простите? — произнёс он после короткой паузы.

— Прививка от гриппа вам противопоказана из-за аллергии на куриный белок, — ответил я. — Но сообщать об этом в прямом эфире мне не хотелось.

— Минуточку, Кацураги-сан, хочу кое-что уточнить. Что бы со мной случилось, если бы мне вкололи настоящую вакцину? — напрягся он.

— Трудно сказать. От обычной аллергии до летального исхода, — объяснил я.

— Проклятье! — я услышал, как он ударил кулаком по столу. — Так и знал, что этой клинике нельзя доверять…

— Вы это о чём? — не понял я.

— Дело в том, что я наблюдаюсь в одной частной клинике. Почему-то в нашу старался не обращаться. И мой лечащий врач сказал, что мне можно делать любые прививки! Но он видел эти записи. Мне даже представить страшно, чтобы могло случиться, если бы вы не прочитали мой анамнез жизни. Умереть в прямом эфире! Вот это точно была бы сенсация.

— Если будут вопросы медицинского характера, Ямамото-сан, обращайтесь, — предложил я. — Хотя у вашего этажа свой терапевт. Не стану отбирать хлеб у терапевта десятого ранга.

— А разве это не вы — терапевт десятого ранга? — удивился Ямамото Ватару.

— Нет, Ямамото-сан, я пока что на четвёртом.

— Недоработка нашего руководства, — ответил он. — Вы определённо заслуживаете большего. Ну, я не сомневаюсь, что вы рано или поздно доберётесь до вершины. Что ж, Кацураги-сан, ещё раз спасибо за сотрудничество. Было приятно иметь с вами дело.

— И мне, Ямамото-сан, — ответил я. — Всего доброго.

Я положил трубку и сразу же открыл список входящих звонков. Кто-то настойчиво названивал мне в течение всего разговора. В списке было несколько пропущенных от неизвестного номера.

Возможно, это кто-то из моих пациентов?

Иногда я даю своим пациентам свой номер, а потом его передают от одного человека к другому. Многие врачи не любят, когда их беспокоят в нерабочее время, но я всегда считал, что пару минут всегда можно найти, чтобы сориентировать человека. Обычно пациенты не звонят попусту.

Медленно шагая к своей служебной квартире, я набрал звонивший мне номер и дождался ответа.

— Добрый вечер. Это Кацураги Тендо? — послышался женский голос.

— Добрый. Да, это я. С кем я разговариваю?

— Наконец-то я до вас дозвонилась, Кацураги-сан, — обрадовалась женщина. — Меня зовут Харукава Кината, я — хирург из экзаменационной комиссии «Хиджиката-Медикал».

Девушка — хирург? Большая редкость. Такое и в России нечасто встречалось, а уж в Японии, где в университетах наблюдается настоящий сексизм и притеснение женщин — это особенно удивительный случай.

— Я вас слушаю, Харукава-сан.

— Кацураги-сан, у нас возникли некоторые проблемы с выдачей дипломов. В этом году слишком много людей подало заявки на обучение. И в этом месяце на диплом по общей хирургии претендуют сразу шестьдесят четыре человека. Министерство здравоохранения не разрешает нам выдать столько дипломов разом.

— То есть, вы хотите сказать, что диплом получить не выйдет? — поинтересовался я.

— Нет, Кацураги-сан, я просто хотела узнать, хотите ли вы получить его сейчас или готовы подождать полгода-год? — спросила Харукава Кината.

— Отказываться от диплома я не буду, — твёрдо ответил я.

— Хорошо… — я услышал, как девушка шуршит бумагой. Видимо, отмечает тех, кто отказался, а кто решил продолжить добиваться второго образования. — Тогда вам нужно будет явиться к нам завтра в шесть часов вечера.

— На экзамен? — уточнил я.

— Не совсем, — ответила она. — Мы организуем соревнование. Что-то вроде хирургического турнира. Сразу предупреждаю, условия будут жёсткими, и риск неудачи довольно высок. Если не окажетесь в числе победивших, то диплом не получите и вам придётся начинать обучение с самого начала.

Да уж, система образования в «Хиджиката-Медикал» вечно подбрасывает новые сюрпризы.

— Что скажете, Кацураги-сан? Готовы рискнуть?