Сосна зимой

Глава 19

«Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь.

– Сменяет заря предрассветную тьму,

И факелы меркнут и гаснут в дыму;

Мужи благородства спешат во дворец,

Драконы знамён мне видны самому.

Ши цзин (II, III, 8)

– Кей, – сказала я, – это действительно знамя Вечной верности, или мне мерещится?

– Вам не мерещится, ваше величество, – подтвердил Кей. Я прикрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула. Командующий Хао… Вот уж от кого не ожидала.

Шёл четвёртый день нашего сидения в осаждённом дворце. Настроение было подавленным, но спокойным – все ждали спасителей, уверившись, что по крайней мере прямо сейчас их резать не будут. По стенам и внутри ходили патрули, пост стоял и у потайного хода – на всякий случай. Благодаря этому ходу мы имели возможность узнавать новости. Все наши гонцы благополучно выбрались из города, насколько можно было судить. Во всяком случае, шума по поводу их поимки не было, не прибавилось на площади и новых трупов. Позавчера через стену перекинули ещё одну голубиную тушку, но два голубя, должно быть, благополучно улетели.

К тому самому Хао Юнси, который теперь в компании Эльма и его свиты показательно барражирует под стенами. Остаётся уповать на командующего Жэня и молиться, чтоб хотя бы он не предал. Вот только выдюжит ли его армия против сторонников Эльма и армии Вечной верности в придачу?

– Раз Хао здесь, почему они не штурмуют? – называть армию именем, которое теперь звучало жестокой насмешкой, вслух не хотелось.

– Едва ли его солдаты в столице, ваше величество, слишком мало времени прошло. Вероятно, командующий Хао прискакал впереди собственного войска. Ещё дня два-три, пока не подойдут пехотинцы, у нас есть.

– Пойдёмте, – я отвернулась от площади и проезжающих по ней демонстративно медленным шагом врагов. – Нам нужно многое обсудить.

Мы спустились с вершины ворот и двинулись через Внешний дворец. В Золотом канале безмятежно цвели лотосы, им не было никакого дела до происходящего среди людей. Так же они будут цвести, когда живущие здесь начнут умирать. Но если смотреть только на цветы, можно подумать, что ничего не происходит, и во дворце всё как обычно.

– Люди Хао в любом случае поспеют сюда раньше, чем люди командующего Жэня, – заговорила я на ходу. – Боюсь, нам всё-таки придётся бежать из дворца.

– Согласен, ваше величество, – кивнул Кей. – Если только…

– Что?

– Ничего. У меня промелькнула одна мысль, но это пока только предположение. Я бы не хотел делиться ею с вашим величеством без проверки.

– Как знаешь, – у меня хватало иных забот, кроме как гадать, что там за мысли мелькают в голове у командующего Гюэ. – Полагаю, детей можно попытаться вывести этой же ночью.

– Осмелюсь посоветовать отложить побег до штурма. Сейчас в городе небезопасно, улицы и выходы из города хорошо охраняются. Почти никого не выпускают, речной порт закрыт. Там, где прошли одиночки, группа может и не пройти.

– Думаешь, во время штурма будет проще и безопаснее?

– Во время штурма всё внимание Эльма и его присных будет сосредоточено на дворце. Да, полагаю, тогда проскользнуть будет легче.

Я посмотрела на друга Тайрена чуть ли не с умилением. Спокойный, как Небесная гора, он был моей верной поддержкой и опорой много лет, и рядом с ним как-то сами собой отступали напряжение, разжимал челюсти страх, скрывалась подкатывающая истерика. Как же я устала от необходимости быть самой главной, всё решать, держать лицо в любой ситуации! Но вот посмотришь на Гюэ Кея, и становится чуть легче. В одном он прав – сейчас на столичных улицах опасность подстерегает везде, и не только потому, что могут узнать при попытке бегства. В Таюне было неспокойно – южане, а порой и присоединявшиеся к ним дружинники мятежных аристократов чувствовали себя полными хозяевами и творили бесчинства. Весь город всё же не грабили, но пили, а потом громили винные дома и лавки, устраивали гуляния в весёлых заведениях, да и к горожанам могли запросто ворваться, прикарманить, что понравится, увести хорошенькую девушку… Кто-то сводил свои счёты, кто-то брал, что давно хотелось, кто-то просто развлекался. Эльм и его приближённые смотрели на забавы своих людей снисходительно: должно быть, одобрение солдат значило для них больше, чем спокойствие горожан. Чуя безнаказанность, обнаглели и обитатели городского дна. Воры, нищие и прочие, раньше державшиеся достаточно тихо, ибо городской гарнизон своё дело знал, теперь сбивались в шайки и под покровом ночи выходили на промысел, пользуясь доскональным знанием городских проулков и лазеек. Жаловаться на их коллективные набеги было практически бесполезно. Нарушать комендантский час строго-настрого запрещалось, независимо от причины, и кинувшийся за помощью к патрулю рисковал быть этим же патрулём и убитым. Когда же жалобщики приходили при свете дня, то даже если их и принимали, в ответ лишь разводили руками и туманно обещали когда-нибудь разобраться и покарать виновных. Выпустить городскую стражу из казарм Эльм не рисковал, а у его людей не было ни опыта, ни желания бороться с напастью.

Кстати, знали мы об этом благодаря тому, что человек Кея, занимавший дом над выходом из потайного хода, промышлял, помимо всего прочего, скупкой краденого. И если б это было его основным доходом, он мог бы в эти лихие дни сколотить состояние на всю оставшуюся жизнь, выручая богатую добычу за бесценок. Чёрный рынок был переполнен дорогими вещами, которые всё равно было некуда девать, так как закрытый город превратился, прямо как в поговорке, в заклёпанное со всех сторон железное ведро. А вот продуктов в нём ощущалась уже заметная нехватка.

У ворот Западного дворца стоял в карауле Яо Фань, отсалютовавший мне. Уже совсем взрослый парень, и я невольно улыбнулась ему. Ючжитар сейчас внутри с братом и сёстрами, и я поняла, что у меня нет сил сообщать сыну, что ещё один его любимец, Хао Юнси, оказался предателем. Но Эльм-то каков! Вот уж не думала, что он согласиться принять в число своих сторонников возвысившегося простолюдина, а поди ж ты…

Гвардейские командующие встретили известие, что долгожданная армия примкнула к нашим врагам, мрачным молчанием. В том, что дворец в случае штурма рано или поздно будет взят, не сомневался никто. Пусть стены и ров выглядели внушительно, но всё же Запретный город никогда по-настоящему не задумывался как крепость, предназначенная для длительной обороны. У нас даже не было ни одного подъёмного моста, широкие ворота не укреплялись решётками, в стенах не было бойниц, а четыре башни по углам служили скорее для красоты, чем для защиты. И пусть наш гарнизон увеличился с двух тысяч человек до пяти, защитить стены такой протяжённости – задача не из лёгких даже для армии вдвое большей численности.

– У каждого из нас есть мечи, копья и арбалеты или луки, – ещё в первый день осады доложил командующий Шан, – но не хватает стрел. Их всегда выдавали каждому не больше десятка на дежурство. Новоприбывшие кое-что прихватили из городского арсенала, но и этого не хватит.

Я понимающе кивнула. Действительно, зачем караульному много стрел? Всё равно большая часть из них так и передавалась из рук в руки, ни разу не будучи использованными.

– У нас нет камней и почти нет брёвен, пригодных для сбрасывания со стен. Масла, правда, в кладовых сотни шэн, но его одного не хватит, чтобы остановить штурмующих.

Я снова кивнула. Но тогда мы говорили о штурме скорее гипотетически. Зато теперь…

– Вам и его величеству надо бежать, – прямо сказал командующий Шан, и остальные тут же согласились. – Тем подземным ходом, что показал командующий Гюэ. Мы будем держаться, сколько сможем.

О том, что, если дворец всё же будет взят, и он, и все остальные обречены, никто не упомянул, это было и так понятно. Не первый раз другие должны были умирать за меня, вместо меня… Но никогда ещё в таких масштабах. Почему-то я первым делом подумала об О Тинзе и его семье, которые лишь отсрочили свой смертный приговор, спрятавшись под моё крыло. Потом – о детях Скрытого двора. Дети придворных, товарищи по играм моих сыновей и дочерей, жили в домах своих родителей в городе и сюда приходили в гости. Из слуг же иметь семью себе могли позволить очень немногие, а во время моего регентства штат сократился до минимума – не было огромного гарема, который нужно обслуживать. И только Скрытый двор, чьи обитатели выполняли чёрную работу и поддерживали все эти пустующие дворцы в рабочем состоянии, продолжал регулярно пополняться, если не преступниками и их семьями, то покупками на рабском рынке или теми людьми, что поступали во дворец в качестве дани из провинций. Была такая форма податей… Тяжёлая, безрадостная жизнь – но всё же жизнь.

Спасёт ли этих, почти невидимых мне и прочей знати обитателей дворца их юный возраст и рабский статус? Я бы не стала на это уповать.

Так имею ли я права бежать, бросая всех остальных на произвол судьбы? Но если не я, то кто? Кто ещё сможет стать регентом до совершеннолетия Ючжитара? Как ни крути, а нет больше человека, чьё положение позволяло бы занять это место так, чтобы не возникало вопросов о его правомочности. И я никому никогда не признаюсь, что под стыдом и страхом принятия чужих жертв тлеет гаденькое облегчение. Мне ничем не придётся жертвовать, и там, где другие наверняка погибнут, у меня есть возможность остаться в живых.

Потом был долгое совещание с Кеем. Решено было, что Ючжитара и Шэйрена нужно выводить по отдельности. И Лиутар тоже. Двух младших девочек можно попытаться спрятать в городе, для них риск минимален. Оставалось выбрать сметливых и верных людей, которые смогут провести императора и остальных через кордоны навстречу командующему Жэню. И меня тоже – отдельно. Чем больше путей, тем больше шансов. Всё это Кей брал на себя.

Рассказывать Ючжитару и остальным, какой тварью оказался Хао Юнси, не понадобилось – во дворце трудно что-либо скрыть. Дети были бледны и подавлены, вопросов почти не задавали, только Шэйрен запротестовал было против разлучения с братом, но быстро замолчал и сник. Я погладила его по голове и ещё раз повторила, что так будет безопаснее для них обоих. Когда дети уходили, я уловила, как Лиутар с оттенком высокомерия бросила, словно бы продолжая прерванный спор:

– Я же говорила, что из грязи стены не слепишь!

Что ей ответили и ответили ли, я уже не услышала. Надо будет всё же рассказать о подземном ходе О Тинзе и остальным прячущимся во дворце, когда детей выведут. Пусть и у них будет хотя бы призрачный шанс спастись.

– Ваше величество!

Вопль сбежавшего в покои Шэн Мия подбросил меня на постели. Я и так спала вполглаза – прошло уже два дня, и штурм мог начаться в любой момент. Это он и есть? Иначе зачем так орать?! Но почему тогда Шэн Мий сияет, словно вновь обрёл давно потерянную часть анатомии?

– Ваше величество! В городе бой!

– Что? – я потрясла головой, чувствуя себя полностью одуревший. – Кого с кем?!

– Судя по всему, армии Вечной верности с людьми Эльма!

– А? – вид у меня, должно быть, стал донельзя глупый. – Но ведь они… Как?

– Ваше величество, мы сами пока ещё плохо понимаем… Но в городе ещё полчаса назад стали слышны лязг и крики, и мы увидели схватки. Воины в армейских доспехах и под знамёнами Вечной верности били других! А теперь они сгоняют пленных на Полуденную площадь и просят открыть ворота! Ваше величество, это… мы спасены!

Я хлопнула глазами и с силой потёрла лицо. Наше положение в который раз стремительно менялось, и я опаздывала, будучи не в силах сразу осознать эти изменения. Неужели Хао Юнси обманул всех? Притворился, что переходит на сторону Эльма, как-то убедил его в своей искренности, а на деле…

– Так, – я решительно откинула шёлковое одеяло, и подскочившие на вопль евнуха вместе со мной служанки тут же отвели полог – хоть небо на землю падай, а этикет во дворце продолжал соблюдаться. – Дайте мне платье.

Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Долго одеваться было не нужно – я спала полуодетой, чтобы в случае чего сразу же накинуть что-нибудь поверх и бежать. Самостоятельно завязывая пояс на ходу, я быстрым шагом покинула свою спальню. Носилки уже ждали, и я в который раз восхитилась Шэн Мием – как ни спешил, а распорядился, не забыл. Полуголые носильщики взяли с места бодрой рысью, так что на стену, к уже ждущим там командирам, я поднялась минут через десять.

Была глубокая ночь, но Полуденную площадь заливал свет множества факелов, словно нарочно, чтобы сделать эффектную сцену ещё эффектнее. Факелы держали сотни воинов, ровными рядами выстроившиеся перед Полуденными воротами. Но не все стояли прямо – в стороне я разглядела несколько десятков человек на коленях. Связанных и под охраной с обнажёнными мечами – пленные. Сам командующий Хао стоял впереди с парой приближённых, перед самыми мостиками, перекинутыми через ров, напротив ворот. Огонь факелов метался на ветру и золотил белый конский хвост на его шлеме. Я облизнула губы и тихо сказала командующему Шану:

– Откройте ворота.

Даже если это инсценировка, мелькнула параноидальная мысль, то за Полуденными воротами и Золотым двором есть ещё ворота Согласия Неба и Земли, они остаются закрытыми. Но когда створки Полуденных ворот стали распахиваться, Хао Юнси двинулся вперёд только с двумя приближёнными, напомнив мне покойного Ду Рима, так же с двумя спутниками входившего в тронный зал. По боковому мосту – не по центральному императорскому, соблюдая этикет – трое воинов пересекли ров и ступили под арку ворот. Я торопливо спустилась по внутренней лестнице, и внизу меня окружили гвардейцы – похоже, паранойя, после всего происшедшего, разыгралась не у меня одной. Но командующий армии Вечной верности не стал подходить вплотную. При виде меня он и его люди преклонили колени. Потом Хао вскинул голову, в свете факелов блеснули в широкой улыбке ровные зубы. В руках у него было что-то вроде свёртка ткани, и когда он бросил его к моим ногам, это что-то покатилось, разворачиваясь в полосу, словно ковровая дорожка. Тёмный шёлк, а на нём вышитый красным рисунок – гибкий дракон, обвившийся вокруг высокой скалы. Знамя Эльма, столько раз проплывавшее под дворцовыми стенами за эти бесконечные дни. Узкое и длинное, как все здешние знамёна, не крепившееся к древку вертикально, как привыкли в моём мире, а свисавшее с горизонтальной перекладины, словно у древних римлян.

И я сделала шаг вперёд, наступив на это знамя, и прошла по нему к командующему Хао. Когда я приблизилась, тот, не поднимаясь с колена, обеими руками поднял над головой меч:

– Ваше величество, Таюнь ваш.

…К рассвету трупы напротив ворот сняли. Как только добили последние очаги сопротивления, армия Вечной верности, как и положено армейскому подразделению, сразу же вышла из города и встала лагерем под его стенами. Порядок на улицах наводили выпущенные из казарм и дворца гвардейцы и городской гарнизон. Ряды их командования изрядно поредели – многие высшие офицеры жили не с солдатами, а в собственных домах, и также как и все, оказались захвачены врасплох. Командующий Шан с моего согласия взялся назначить новых командиров, которых потом должно будет утвердить осиротевшее Военное министерство.

С восходом солнца зашевелились горожане, потихоньку выползая из своих домов и убеждаясь, что власть в городе опять сменилась. В скором времени, можно не сомневаться, будет наплыв жалобщиков. И уже сегодня во дворец потянутся придворные и чиновники – приветствовать спасшееся величество, каяться и просить прощения. Раз тех, кто отказался сотрудничать с Эльмом, вывешивали на площади, значит, остальные согласились…

Но я собиралась быть снисходительной. Склониться перед захватчиком, чтобы спасти свою жизнь и жизнь своей семьи, не казалось мне большим грехом. Другое дело, что ещё нужно будет отделить зёрна от плевел, а просто струсивших от действительно предавших. У Гюэ Кея прибавится работы, но пока он вместе со мной и командующим Хао наблюдал, как сортируют пленных. Просто солдат – в тюрьму при городской Управе, офицеров – в тюрьму Судебного министерства. На всех, впрочем, тюрем не хватит, так что в качестве временного места заключения выделили поместье, опустевшее после того, как его хозяин сбежал с уцелевшими мятежниками.

– Я надеялся бросить к вашим ногам голову Эльма, – с сожалением сказал Хао Юнси. – Но этот негодяй сумел удрать. Поистине, благородный человек увёртлив, как леопард, – с иронией добавил он. – Прошу прощения, ваше величество, этот слуга вас подвёл.

– Вы сделали, что было в ваших силах, – я тоже вздохнула. Погибни Эльм сейчас – и мятеж бы, можно сказать, кончился. Оставалась бы ещё южная армия, но справиться с ней будет куда легче, если не отвлекаться на пожар на нашем заднем дворе.

– Как вам удалось втереться ему в доверие? – спросил Кей.

– Я просто рассказал ему историю моей семьи. Мой отец взял с меня слово, что я попытаюсь восстановить её славу и положение, либо завещаю это своим детям, как мой дед завещал моему отцу. И я сказал, что ждал исполнения моих чаяний от вашего величества, но не дождался. А теперь жду от Эльма. Он мне поверил.

– Историю вашей семьи? – переспросила я.

– Да, ваше величество. Мой прадед хоу Син и его старший сын были казнены, и только мой дед оставлен в живых, чтобы жертвоприношения предкам не прервались. Но Эльм забыл, – на лице Хао Юнси появилась жёсткая улыбка, – кто оклеветал Хао Сяньи, сестру моего деда, когда она была невестой императора. Кто подкупил врачей, чтобы они объявили её больной, а нашу семью обвинили в сокрытии её болезни. Кто привёл на её место дочь своего рода. Ну так я ему напомнил.

– Какой вы… злопамятный человек, командующий Хао, – с невольной улыбкой, не менее жёсткой, чем у него, сказала я.

– Есть вещи, ваше величество, которые не забываются.

– Однако вы напомнили мне о том, о чём я должна была подумать сама. Отныне вы – хоу… ну, с титулом определимся позже. Но землям Эльма уже давно нужен новый хозяин.

Я бы его и ваном сделала, но этот титул могли носить только состоявшие в родстве с императором. Хао, как и положено, тут же рухнул на колено:

– Счастлив служить его и вашему величествам! – выпрямился по моему знаку и добавил: – Но совсем ваш слуга ваше величество без подарка всё же не оставил.

Человека в цепях, которого подвели ко мне, я даже сперва не узнала. Лицо было смутно знакомо, но залито кровью из пореза на лбу и к тому же перекошено ненавистью. Пленник плюнул в мою сторону, я зацепилась взглядом за нагрудник, украшенный драконом – такой мог носить только член императорского рода… или претендующего на высочайшее положение…

Ах, вот кто ты такой. Эльм Хонг, старший сын Эльм Чжаоцина. Давно не виделись.

– Заприте его отдельно от остальных. И когда найдём Эльма – нужно будет дать ему знать, что его наследник у меня в руках. Но если он согласиться добровольно отказаться от своих претензий и убраться из Северной империи, я пощажу его сыночка.

– Едва ли он согласится, ваше величество, – возразил Кей. – У него, в конце концов, есть ещё один сын.

– Вероятно, – кивнула я. – Но никто не скажет, что я не попыталась.

– Ваше величество, – Хао Юнси нахмурился, – если мне будет позволено сказать – даже не таких условиях мир с Эльмом заключать нельзя. Он будет угрозой до тех пор, пока жив, отпускать его – всё равно, что ронять камень себе на ногу.

– Командующий Хао прав, – согласился Кей. Я поджала губы. Ну да, может и прав. Может, военные действия и гибель наших солдат – и впрямь приемлемая цена за то, чтобы устранить угрозу раз и навсегда. Если она устранится. Эльм уже доказал неоднократно свою способность исчезать, ни оставляя ни тени, ни следов даже в самых, казалось бы, безнадёжных для него ситуациях. Так что и его поражение вовсе не обязательно будет означать конец.

– Остановитесь! Да остановитесь же!

Мы посмотрели в сторону дворца. Через Золотой двор спешили носильщики с императорским паланкином. Спешили, но недостаточно быстро по мнению моего нетерпеливого сына, и теперь Ючжитар, едва дождавшись, пока паланкин поставят на землю и евнухи-сопровождающие откинут полог, выскочил на землю и со всех ног кинулся к нам.

– Командующий Хао!!! Я же знал, я же знал, что вы не предатель!

Хао Юнси в который раз последние несколько часов преклонил колено. Предоставив ему отдуваться под градом посыпавшихся на него вопросов, я отошла на несколько шагов и спросила Кея:

– Ты ведь знал, что он лишь разыгрывает союз с Эльмом?

– Предполагал, ваше величество. Я наводил о нём справки. Надеюсь, ваше величество простит моё молчание, – добавил он в ответ на мой укоризненный взгляд. – Хао Юнси, на мой взгляд, заслуживал своего шанса, но не особого отношения, а ваше величество сентиментальны. Возможно, казнь и опалу своей семьи он ещё смог бы предать забвению. Но смерть командующего Ду Рима, на жертвы духу которого командующий Хао извёл жалование за четверть года, и детей которого взял под свою опеку… Один грех ещё можно простить или забыть ради власти и возвышения. Но не два сразу.

Я подумала, что ради власти люди способны и не на такое. Однако насчёт Хао Юнси Кей оказался совершенно прав.

Армия командующего Жэня подошла ещё через три дня. Она действительно очень спешила, солдаты, как мне говорили, чуть не падали с ног от усталости, и, принимая Жэнь Гуэля в тронном зале, я испытала несвойственный мне ранее прилив симпатии к этому человеку. Есть же такие, пусть неидеальные, не талантливые, возможно даже не слишком умные, но честные и преданные люди. Пожалуй, я уже знаю, кого можно поставить на место покойного военного министра. Благо эта должность скорее бюрократическая и особых военных талантов не требует.

Но пока что Жэнь Гуэлю предстояло остаться защищать столицу и императора от всех возможных угроз, в то время как командующий Хао должен был, подняв и присоединив к своей армии несколько гарнизонов, отправиться вслед за бежавшим Эльмом. Уже стало известно, что беглец действительно собирает сторонников, одновременно двигаясь на юг, на встречу с войсками южной империи. А вслед за южанами идёт отец Гюэ Кея, и неплохо было бы скоординировать действия с цзяранским князем. Армия командующего Мали, к слову, частично рассеялась, частично присоединилась к княжеской армии, изрядно её укрепив – всё же все свои силы князь Гюэ взять с собой не решился. Договор с горцами – договором, но опаска всегда есть…

Дни были наполнены хлопотами. Нужно было назначить новых чиновников вместо казнённых Эльмом или сбежавших с ним же. Нужно было провести дознание, чтобы выявить оставшихся предателей – тут я дала Кею полный карт-бланш. Может, это и было подло, но укушенный змеёй три года верёвки боится, и я разрешила арестовывать всех, вызывающих подозрение, рассудив, что лучше засудить невиновного, чем подпустить убийцу к моему сыну.

А ещё нужно было наладить снабжение пришедших в движение армий, ещё раз проверить, снаряжены ли они всем необходимым, и не забыть о наградах – преданность надо поощрять. Нужно было выяснить, какой ущерб нанесён горожанам и пообещать компенсацию – на это дело я собиралась пустить конфискованное имущество мятежников. Да и вообще, для войны, как известно, требуется три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги. А ведь кроме наших армий есть ещё и вражеские, которые будут грести всё, что под руку подвернётся, так что не одним лишь горожанам придётся оказывать помощь, когда всё закончится. Настало время опять тряхнуть мошной и надеяться, что не придётся залезать в долги или вводить новые поборы.

К счастью, нашлись и готовые помочь. Кто-то из выдвинутых мной или ещё Тайреном, а кто-то и из старой аристократии, тем не менее сохранивших лояльность, смогли поделиться провиантом, средствами, лошадьми. Те конные заводы, что создавались с подачи ещё гуна Вэня, не успели стать подспорьем для армии, слишком мало времени прошло, но кое-кто из людей побогаче разводил лошадей частным порядком и теперь не поскупился. Эта помощь не решала проблем, но всё же была ценна. Ну а О Тинзэ, до сих пор приносивший жертвы и благодарственные молитвы за своё спасение от рук убийц, взялся донести до купечества ту простую истину, что даже безвозмездная помощь империи обойдётся дешевле, чем потеря всего в случае смены династии. Совсем «безвозмездно» всё же не получилось, купчины торговались отчаянно, но и господин О был не лыком шит, так что всё же выбил из них беспроцентную ссуду, которую частично можно было оплатить новыми привилегиями, а также отказ от требований возместить то, что они потеряли в столице. А то видела я выставленные казне счета. Даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять: хозяева пострадавших домов и складов пытались компенсировать убытки не только свои, но и всех своих предков со дня основания империи.

Всё-таки я знаю, пусть и в общих чертах, каков товарооборот в империи, так что лапшу на уши мне лучше не вешать. Ничего, вот наступит мир, и я ещё подниму вопрос о строительстве поперечных дорог. Всех знающие люди сходится на том, что идея хорошая, но если торговцы, как главные заинтересованные стороны, не захотят профинансировать строительство, я сделаю, по примеру моего мира, пользование этими дорогами платным. И посмотрим, когда они захотят платить, сейчас или потом.

Но для этого сперва нужно было победить, и опасность ещё отнюдь не минула. Армия южан была достаточно велика, чтобы и без мятежников доставить много беспокойства, и потому Хао Юнси настаивал, что в погоню за Эльмом нужно отправиться как можно скорее. Благо тот, как доносили посланные за ним разведчики, отбежав от Таюня на безопасное расстояние, замедлился и соединяться с союзниками не спешил. Похоже, собирался показать им, что и сам способен повоевать. На посланное вдогонку письмо с предложением отступления в обмен на жизнь и свободу для его сына ответа не было, да я всерьёз и не ждала. Эльму не впервой жертвовать близкими людьми, и он зашёл слишком далеко, чтобы останавливаться. Увы, но Эльм Хонгу предстояло быть казнённым.

Наши войска выступили в поход, в пересчёте с местного календаря на земной, точно первого октября. Здесь же это был месяц середины осени. Радужные переливы листвы окрасили столичные сады и окрестные холмы, вечера уже стали достаточно зябкими, чтобы вытащить из закромов халаты на вате и отделанные мехом плащи. Фыркали кони, их копыта били по сухой земле, и так же били по земле ноги тысяч солдат, поднимая облачка пыли, окрашивавшей опавшие листья из золотых и красных в бурый цвет.

– Доносят, что гарнизоны Золотых холмов и у Храма Долголетия колеблются, – сообщил мне Гюэ Кей перед самым выступлением. – Быть может, вашему величеству стоит лично воззвать к ним? В прошлый свой визит вы произвели в войсках самое благоприятное впечатление. И солдаты, и офицеры были в восторге.

Насчёт восторга он, может, и заливал в уши дурман, но предложение показалось мне дельным. Личный фактор тут, как я уже успела убедиться, значил очень много. Возможных же осложнений можно не бояться, как-никак я буду под защитой целой армии. Да и что греха таить – мне очень хотелось сбежать из растревоженного Таюня хоть ненадолго. Я устала не только от ответственности, я до смерти устала сидеть и ждать решения моей судьбы кем-то другим, когда от меня ничего не зависит и можно лишь чем-то ответить, когда дождёшься. Конечно, если я буду в армии, от меня будет зависеть немногим больше, лезть в то, чего я не понимала, и мешать Хао Юнси командовать я не собиралась. Но тут я хотя бы буду узнавать все новости из первых рук. А нести ответственность будет другой. Двух ястребов одной стрелой. Ну а за детей под охраной армии Жэнь Гуэля я была спокойна. В любом случае первый удар примет на себя армия Вечной Верности.

И вот теперь я ехала под белым знаменем с синим драконом, и подаренная ещё Тайреном Метель игриво выгибала шею, пока её копыта ступали по стелющейся перед нами дороге рядом с копытами коня, на котором ехал командующий Хао. Конечно, для меня, как положено этикетом, подготовили карету, но я недрогнувшей рукой отослала её в обоз, решив не обременять войско на марше этим рыдваном. В конце концов, если станет совсем невмоготу, я всегда смогу её вызвать. Но я поклялась себе держаться до последнего, и, хотя поясница, бёдра и то, что между ними, изрядно протестовали против такого насилия, как дни напролёт в седле, я держалась. Тем более, что в основном мы ехали шагом. В походе кавалерия вынуждена подстраиваться под скорость пехоты, если только тактическая задача не вынуждает её двигаться быстрее.

Но пока ещё до столкновения с противником было далеко, по расчётам, если он останется там же, где находится сейчас, собирая силы, мы встретимся с ним не раньше, чем через две недели. И, если бы не враг, путешествие могло бы быть приятной прогулкой… по крайней мере до тех пор, пока я случайной складкой не стёрла до крови внутреннюю поверхность ляжки. Пришлось-таки на несколько дней пересесть в карету, но как только ссадина более-менее зажила, я снова взгромоздилась в седло. Быть может, от меня и не требовались такие подвиги, но я чувствовала себя обязанной соответствовать. Раз уж нахожусь среди людей, готовых умирать за меня и моих детей. А также за то, что я пытаюсь сделать для этой страны, ставшей для меня родной.

С гарнизоном у Храма Долголетия всё прошло легко и быстро. Если командующий гарнизона и колебался, то наше появление заставило его мигом определиться. Нас приняли с распростёртыми объятиями, как и надлежит верноподданным встречать свою императрицу и верных ей людей. Я приветствовала все части гарнизона, после чего на свет была явлена бирка, дающая право Хао Юнси принимать командование, и солдаты тут же начали готовиться к выступлению. Мне были предложены комнаты для отдыха, и командующий гарнизоном явно удивился, когда понял, что я не намерена тут задерживаться, а планирую уже на следующий день отправиться с армией дальше. До гарнизона Золотых холмов было ещё три дня пути.