Солнце Мирлеи

Глава 27

Посидим в тишине перед бурей

Мама суетилась возле тумбочки. Она раскладывала привезенные в больницу вещи: сменную одежду, зубную пасту и щетку, свежие фрукты, книги из личной отцовской коллекции. Он сам приехать сегодня не смог — работа. Коралина все это видела, глядя на мамину спину с кровати. Ее короткий хвостик светлых, чуть седоватых волос, подпрыгивал в такт ее торопливым движениям. Коре не требовалось даже смотреть ей в глаза, чтобы узнать — мама в который раз приехала к впавшей в кому дочери, пострадавшей в авиакатастрофе. И она еще не знала, что Коралина пришла в себя несколько минут назад после трех месяцев беспробудного сна.

Какая-то часть Коры знала, что она не должна сейчас быть здесь — ее ждут в каком-то другом месте, практически на другом конце планеты. Или даже Вселенной. Она не могла отделаться от этой навязчивой мысли, продолжая наблюдать за мамиными движениями. Стопка одежды — в нижний ящик, книги — в верхний, фрукты — на тумбочку рядом с какой-то фотографией. Коралина прищурилась и увидела на ней себя и Антона. Безудержная злость поползла из сердца к мозгу, и девушка тяжело вздохнула.

— Мама, я же сказала — мы расстались. Он мне не нужен. И никогда не был нужен, — почему-то первым, что она решила сказать, стал именно этот упрек. Мама замерла, ее плечи напряглись, но она не спешила оборачиваться. Коралина продолжала злиться. Она так ненавидела прошлое, которое почему-то отчаянно цепляется к ней. Кора должна сейчас быть в другом месте, не здесь, с другими, не с мамой, которая выменяла ее на… деньги? Она озадачилась этой беспочвенной мыслью.

— Коралина, — наконец просипела женщина, продолжая стоять спиной. Кора нахмурилась сильнее. Что-то не так. Эти стены, слишком белые для городской больницы. Эти фрукты, какие-то чудные, неяркие. Эта женщина, которая избегала прямого взгляда.

— Кто ты? — озлобилась Кора, резко дернувшись в сторону. Тело слушаться отказалось.

— А ты меня не узнаешь?

Пространство вокруг начало осыпаться, мутнеть, обретая черты угловатые и мрачные. Коралина сжала голову руками, испугавшись того, что от невыносимой боли она может расколоться надвое. Девушка помнила эту боль — она жила в ней последние несколько дней (или недель?), изнывая и завывая от непередаваемых мучений. Всю ее выворачивали наизнанку, а потом раз за разом складывали обратно, измятую и потертую.

— Что же ты, нанна Дэм-Нова? Никак память отшибло? — Агнесс широко ухмыльнулась, оставив в покое механизмы, которые перебирала — это были не фрукты. — Или галлюцинации пожаловали? Не пугайся, всего лишь побочный эффект. «Ловец» из тебя всю душу выжал, бедняжка, — театрально вздохнула ученая, сделав к Коралине шаг. Та ощерилась, глядя на нее исподлобья, сжала пальцами серые простыни, на которых лежала. Ужас прошиб ее до кости, когда она вспомнила.

— Где?.. — прохрипела она, поморщившись от собственного надломленного голоса. — Где они?

— Кто? — Агнесс открыто насмехалась. — Те, кто прибежал тебя спасать? О, милая, неужели ты поверила, что я так просто спущу вам все с рук? Никто не сможет выстоять против меня, — зловеще пообещала она, цепко схватив Коралину за подбородок. Она даже не дернулась, жадно вслушиваясь в ее дальнейшие слова. — Знаешь, что я с ними сделала? — женщина обнажила зубы, сощурив голубые глаза в неподдельном безумстве. — Того уродца с белыми пятнами я отдала Ригену и его дружкам. Знаешь, мальчики ведь заслужили награду за свою работу, ты так не думаешь? Я даже слышала, как он вопил от боли, твой мужчина, — она прошептала это ей на ухо, и Коралина вздрогнула. В голове вдруг стало пусто и шумно. — А тому, что пытался тебя спасти, я просто прострелила голову! — Агнесс резко разжала пальцы и в зловещем хохоте запрокинула голову, вернувшись к своим механизмам. — Наверное, морева расстроится, когда получит труп своего приближенного, м? — она оглянулась на задыхающуюся в слезах Коралину через плечо. — А когда Риген затрахает твоего женишка до смерти, его тело я подарю тебе, хочешь?

— Заткнись! — заверещала Кора, резко вскочив с кровати. Доля секунды — она набросилась на Агнесс, ногтями вцепившись в ее шею. — Заткнись-заткнись-заткнись! Я убью тебя! Я вас всех здесь за них положу! — взревела она, сжав руки. Кормак захрипела, продолжая безумно улыбаться. — Где Рэйн? Где он?!

Коралина должна вытащить его отсюда. Любой ценой. Она убьет Ригена. Она всех убьет, кто касался его. Кто касался Талия. Всех до единого. Злоба и горячая ненависть бушевали в ней огненным ураганом, грозясь разнести грудную клетку изнутри, вырваться наружу и не оставить от этого места даже пепла. Никто не посмеет трогать ее семью.

Мысли о Наске заставили ее стиснуть пальцы сильнее, пока Агнесс не начала сипеть и кашлять, закатывая глаза. Убила его, близкого, родного, незаменимого, ранимого, такого… важного. Коралина с диким воплем навалилась на Агнесс всем телом, под ее руками оглушительно хрустнуло, и пальцы увязли в чем-то липком и горячем. И вместе с продавленной шеей сломалась и эта реальность.

Кора снова оказалась в темноте.

Они сменяли дежурство у ее кровати каждые три часа. Утром сидел Талий, после на обед его отпустил Рэйн, и ближе к вечеру наставала очередь Наски. Ночью здесь был медперсонал. Иногда заглядывала Софита, один раз даже морева навещала, оставив Коралине связку корсаканских фруктов и маленькую голограммный передатчик, который запретила включать до пробуждения Коры. Впрочем, ни у кого и в мыслях не было утолить свое любопытство. Да и любопытства как такового не было — только тревога, слезы и надежда на лучшее.

Сегодня минула ровно неделя с того дня, как они покинули Дукрут, но Кора так и не пришла в сознание. Наска уже успел себя проклясть тысячу раз, что это из-за того дротика со снотворным, но врачи заверили, что это сказалось переутомление, двухдневное истощение и влияние некоего аппарата, природу которого оставшаяся на Коромэ Ольтерна пыталась разгадать. Алита же возглавляет операцию по поимке Ригена и его загадочного босса — личность стоявшего за похищениями до сих пор осталась покрытой мраком тайны. Впрочем, Наску все это не беспокоило так сильно, как осунувшееся лицо Коралины, продолжавшей пребывать во власти глубокого сна.

Он устало поднял взгляд на множество тонких трубочек, тянувшихся от ее запястий к подключенным капельницам с растительными препаратами, поддерживающими ее состояние. Медкапсула уже сделала все, что смогла, залечив ссадины на лице и шее. Наска неосознанно поморщился, когда вспомнил ее в усмерть разбитые губы, рассеченную бровь, покрытые синяками руки и красный след от удушья. Сейчас, сидя перед ней на табуретке, заботливо принесенной сестрой, он был готов лично присутствовать на суде Ригена и его банды и шептать судье свои пожелания. Наска Жэн-Ши не испугался бы нарушить главный закон Милеты и стать ночным кошмаром всех тех, кто участвовал в измывательствах над Коралиной. Только, пожалуй, придется встать в очередь сразу после Рэйна и Талия.

— Они ждут тебя, — прошептал Наска, осторожно взяв Кору за исхудавшую руку и прижав ее к своей щеке. Нагнулся ближе, чтобы не натягивать проводки. — Ночами не спят, караулят под дверью. Иногда только в модуль цветы поливать ездят. Врачи их выгоняют, Кора, — Наска печально хмыкнул. — Они не слушают. И я тоже не слушаю, — он вздохнул и прикрыл глаза, продолжая прижимать руку Коралины к своей щеке. Теплую, живую. — И тоже жду.

На спящем лице не дрогнула ни единая мускула, и помощник моревы покачал головой, насмешенный своей же тщетной попыткой докричаться до Коралины. Но какая-то упрямая мысль, пламенный порыв побудили его придвинуться ближе, жадно посмотреть на ее искаженную улыбку и затараторить с большей страстью:

— Я подарю тебе те сережки, которые тебе понравились, в виде звезды Аниларок. И я уже оформил поставку партии аффанского вина. И еще оформлю, если понравится. Если захочешь, — добавил он, прерывисто вздохнув. — Я очень хочу быть на твоей свадьбе, Коралина. И дальше… тоже. Рядом, — губы его задрожали, но Наска взял себя в руки, шумно втянув носом воздух. — Знаешь, если ты воспользуешься правом преемства, я и дальше могу занимать пост помощника моревы. Но только стоять буду рядом с тобой. Если ты не против, — он стушевался от собственного откровения, но остановиться уже не мог. — Я не пытаюсь заменить тобой Коралана. Ты совсем другая. Но я не могу тебя потерять. Пожалуйста.

Наска прижался лбом к ее ладони, перед этим опустив ее на простыни, и замер, прислушиваясь к мерному жужжанию приборов, напоминавших о том, что Кора жива, что еще есть шанс увидеть ее широкую улыбку и шкодливые карие глаза. Такие уже родные. Харита помилуй, Наска Жэн-Ши без шансов привязался к ней, девушке с другой планеты, выросшей в других нравах и жестоких устоях. Девушке, которая стала неотъемлемой частью его мира, которую если отрывать от него — то с кровью и мясом.

— Обещаю больше не придираться к тебе. Обещаю показать свой кабинет в здании Совета. Обещаю носить тот красный галстук, который тебе понравился, чаще. Обещаю помириться с отцом… и сходить в место упокоения матери… обещаю…

Он вдруг дернулся — Коралина пошевелила пальцами, и время словно остановилось. Наска задержал дыхание до болезненного покалывания в легких, не отрываясь глядя на покрывшееся сеткой болезненных морщин лицо. Несколько секунд ничего не происходило, но потом Кора протяжно охнула, резко раскрыв глаза и уставившись на Наску немигающим взглядом. Он смотрел на нее в ответ, с ужасом заметив на ее щеках слезы.

— Ты? — Кора резко вскочила, и мужчине пришлось придержать ее за плечи, чтобы не сбить приборы. — Живой? — голос ее был сиплым, надломанным.

— Я, — Наска робко улыбнулся, а внутри сновали ураганы из чувств и безудержных порывов. — Как ты себя…? — договорить он не успел, потому что Кора вдруг набросилась на него с объятиями, и тишину палаты разорвал ее протяжный всхлип.

— Она сказала… убила… и Рэйн… боже… — слова мешались с вздохами и хрипами. Наске пришлось уложить ее обратно на кровать, при этом нависнув сверху, чтобы не прерывать объятия.

Коралина судорожно водила руками по его спине, словно хотела убедиться в реальности, а не очередном проклятом видении. Она так боялась, что и Наска рассыплется осколками, что все это окажется неправдой, что Агнесс, правда, пристрелила его… Но вот он, живой, настоящий, обнимает ее в ответ, хаотично целуя волосы и шумно вздыхая. И это приносило невероятное облегчение и вызывало эмоциональный взрыв где-то на уровне сердца. Кора не справлялась с собственными чувствами, вынужденная глотать слезы в приступе радости и тревоги. Страшно, как же невыносимо страшно ей было закрыть глаза и увидеть мертвые глаза тех, кто был ей дорог.

— Я думала… ты погиб, — прошептала она, утыкаясь носом в его шею. — Она сказала… я…

— Все хорошо, — заверил ее Наска, мягко отстранившись. Кора продолжала цепляться за его руки. — С нами со всеми все хорошо. Рэйн и Талий — в порядке. Алита — в порядке. Все хорошо, Коралина. Мы в Мирлее.

— А Агнесс? Где она? — рычаще спросила она, и ее глаза мигом зажглись ненавистью. — Где Риген?

— Тебе нужно восстанавливаться, — Наска покачал головой, заботливо убрав прядь ее волос с лица. — ГОЗ и Ольтерна уже занимаются поимкой причастных. Когда тебя отпустят домой, нужно дать показания… Мы можем съездить вместе. Но сейчас нужно отдыхать, — он покосился на капельницы. — Я позову врачей и… о, Харита, — он округлил глаза, — Рэйн и Талий в коридоре. Я сейчас же…

Кора не успела сказать хоть что-то — он выскочил за дверь, оставив ее томиться в ожидании. Через пару секунд ввалились врачи, почти безмолвно проверив показатели на экранах, ловко отключили проводки и объявили, что ее состояние нормализовалось. Медсестра задержалась, чтобы сообщить, что обед подадут через полчаса, а выписка назвачена на вечер.

Тело ломило, в висках стоял барабанный бой, но по крайней мере она чувствовала себя живой. Никаких больше путешествий между мирами и странных зыбких снов, похожих на реальность. Коралина мрачно ухмыльнулась, вспоминая продавленную шею Агнесс в своих руках. Она и думала, что в ней было так много злобы и необузданной ненависти по отношению к одному единственному человеку. Человеку, который разрушил одну ее жизнь и пытался сломать новую, который погубил сотни чужих жизней. Агнесс Кормак заслуживает наказания, и когда мир готов будет выслушать Коралину Дэм-Нову, она даст свои показания. И избавит его от чужого безумия.

— Кора!

Радостный крик стер все мысли о правосудии, и Коралина обернулась в сторону настежь распахнутой двери. На пороге стояли оба — Рэйн и Талий, счастливые, невредимые, такие, какими она их запомнила в их последний день вместе. Кора протянула к ним дрожащие руки, и время схлопнулось над ними троими, позволив утонуть в мгновении долгожданной встречи. И больше никого не было рядом. Даже Наска предпочел остаться за пределами палаты, чтобы не помешать, не потревожить.

Коралина не успела обработать мысль, что помощник моревы совершенно бы не был лишним в этой комнате, а даже наоборот, — Талий отмер первым, в несколько шагов оказавшись рядом с ней, и вцепился в ее запястья мертвой хваткой, боясь отпустить. В глазах — вся тоска этого мира, вертящаяся вокруг одной только Коралины. Она тихо улыбнулась, осторожно прижавшись губами к его ладони. Талий шумно выдохнул и прикрыл глаза, опустившись на край ее кровати. Слов не было, только — ритмичное потрескивание аппаратов. Кора подняла взгляд на застывшего чуть поодаль Рэйна. То, что он не осмеливался приблизиться, ввергло ее в замешательство.

— Что… успело произойти? — медленно спросила она, глядя только на него. Голос понемногу возвращался в норму. Талий беспокойно зашевелился рядом, тоже посмотрев на Рэйна. Между ними словно бы случился немой диалог, в котором Кора никак не могла принять участие. — Рэйн? Поговори со мной. Подойди, — попросила она, а тревога в ее душе набирала обороты. Талий развернулся к стоявшему на пороге мужчине и нахмурился, его светлые брови сошлись на переносице в беззвучной боли.

— Прости меня, — неожиданно прошептал Рэйн, наконец, подняв глаза, заплаканные, опухшие от слез и терзаний, длинною в несколько дней. — Я не должен был тебя там оставлять. Приказ был защитить тебя и обеспечить возвращение, но…

— Не смей, — резко оборвала его Коралина, удивившись стальным ноткам в собственном голосе, но ее лицо при этом даже не дрогнуло. — Не смей обвинять себя в том, что произошло. Это был мой выбор, и я отдавала себе отчет в том, что происходит. И никто в этом не виноват. Особенно ты, — добавила она, наблюдая в его глазах борьбу двух начал. — И я не хочу тратить эти минуты на разборки, — продолжила она мягче, улыбнувшись, протянула свободную руку. — Я так соскучилась, — проговорила она одними губами, чувствуя, как защипало в носу от новой порции слез. — Иди к нам.

И он сдался. В несколько шагов оказался рядом, опустившись перед кроватью на колени, и принялся торопливо расцеловывать протянутую руку. Коралина трепетно провела пальцами по его подбородку и пятнам на щеках, заставив посмотреть на себя. И вся тоска, вся тягость разлуки и тревог опрокинулась на нее кипящим ковшом. Талий тоже оживился, единым порывом прижавшись в поцелуе к ее плечам. Он мелко дрожал, Кора это чувствовала, продолжая ласкать пальцами лицо Рэйна. Без слов. Без лишних звуков. Они напитывались теплом друг друга, терпеливо, но требовательно.

Коралина чуть обернувшись, поймав губами губы Талия, и оба вздрогнули, опьяненные желанной близостью. Вечность минула с тех пор, как их последняя ночь горела кострами. Мужчина всхлипнул от переизбытка чувств, навалившись на нее сильнее. Ласкучий и теплый, как летний прибой, её — родной.

Рэйн ненавязчиво поцеловал ее щеку с другой стороны, и Кора видела, как его рука накрыла спину Талия, заставив того выгнуться. Страх пережитого и вера в лучшее мешалось в них, пробивая кости и поджигая тела.

Девушка повернула голову навстречу губам Рэйна и оставила там свой всепрощающий поцелуй, навсегда запечатав чувство вины. Она все это начала, и у нее хватило сил, чтобы закончить. Никто больше не встанет между ней и ее семьей. Так решила Коралина Дэм-Нова.

— Не оставлю больше, — сокровенно пообещала она, положив ладонь на пятнистую щеку. — Веришь мне?

— Верю, Кора, — так же тихо отозвался Рэйн, улыбнувшись краешком губ. — Всегда.

Талий молча прижался к плечу Рэйна, осторожно огладив рукой его шею и грудь в знак поддержки и успокоения. Рядом, тихо, безмолвно, но верно. Коралина протяжно выдохнула, глядя на них, таких нежных и хрупких, но невероятно сильных в глубоком своем начале.

Сердце ее насквозь пронзили слова Агнесс из видения о том, что отдала Рэйну на потеху Ригену, и ужас встал ей поперек горла. Случись так на самом деле — одной выдавленной трахеей там бы не обошлось. Кажется, она дошла до того момента, когда готова порвать за них, невзирая на последствия. Кровью и потом, но она защитит свой дом.

— Я люблю вас. Так сильно люблю…

Торопливые признания разорвал звук открывающихся дверей. Кора лениво подняла глаза, желая выяснить, кто нарушил столь сокровенный момент и… не смогла даже выдохнуть. Сердце ее провалилось во тьму, когда она увидела (и жаль, что узнала) нового посетителя.

— Не находишь, что тебя окружает слишком много мужчин, Коралина? — брезгливо поинтересовался гость, окинув Рэйна и Талия пренебрежительным взглядом. — Собирайся, достаточно нагулялась. Поедем домой.