Солнце Мирлеи

Глава 26

В битве с самим собой всегда побеждает…

Рэйн обманул, потому что когда Талий открыл глаза, Коралины рядом не было. И он до сих пор был в медблоке космодрома острова Коромэ. Пару секунд он просто смотрел на серый, в каких-то местах сырой потолок и отсчитывал глухие удары своего сердца. Как же сильно хотелось зажмуриться и поверить в то, что все закончилось, но Талий прекрасно знал, что это не так. Кора до сих пор в плену, похищенных мужчин Дукрут продает в рабство, а Милета на грани войны. Идеальная картинка трещала по швам, осыпаясь крупным пеплом на его голову. Талий жадно втянул носом воздух, резко сев. Тело тут же отозвалось глухой болью, и мужчине потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя. Медицинские капсулы на Дукруте были не такими продвинутыми, как на Милете, поэтому напоминание о нескольких часах чистого ужаса останутся шрамами навсегда.

Талий равнодушно оглядел покрытые бледными синяками руки и провел ладонью по лицу. Левая сторона болезненно опухла, но вот глаз, кажется, был в полном порядке, что приносило своеобразное облегчение, ведь негоже милетскому мужу ходить с искалеченным лицом. Талий горько усмехнулся, скривив губы, и опустил ноги на прохладный серый пол. Кровать под ним возмущенно скрипнула, и он даже испугался этого чужого, совершенно незнакомого звука. Дома не так, дома всегда все мягкое, исправное… идеальное.

Сердце болезненно заныло, но Талий сжал кулаки, приказав себе собраться. Посокрушается об этом потом, когда Коралина будет в безопасности. Когда все будут в безопасности. Мысль об отце заставила вздрогнуть и напомнить самому себе, что самое сложное еще впереди. Ник Сэт-Ави пообещал рассказать о внутреннем устройстве ангаров, где провел три мока, отряду, которым почему-то руководила цветочница из того бутика, куда они с Коралиной зашли в день знакомства с его родителями. Да, Талий вспомнил ее сразу же, но на здравое осмысление происходящего просто не хватило сил.

От размышлений его отвлек тонкий писк, исходивший от медицинских мониторов — кажется, индикаторы оповещали персонал о его пробуждении. Талий скривился, когда услышал топот ног по ту сторону автоматических дверей — дукрутские врачи все равно оставались… дукрутами, и он никак не мог прогнать эту мысль из головы. Но вместо потенциальных неприятелей Талий встретился с глазами цвета летнего неба. Такое бывает только над Милетой.

— Рэйн, — Талий осекся, потому что его голос был хриплым и надломленным, словно сухая труха. Беспомощно протянул руку, жадно хватанув ртом воздух. Вся тягость от разлуки и нехватка нежности захлестнули его с головой, не давая дышать.

— Я здесь, — Рэйн в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и осторожно присел на край его кровати, проигнорировав режущий слух скрип старых пружин. — Как ты себя чувствуешь?

— Коралина? — Талий с мольбой заглянул в его глаза, но в ответ получил лишь грустный моток головой. Последняя надежда, почти детская, угасла.

— Ольтерна готовится к спасательной операции. Мы попробуем переговоры. Я верну ее домой… обещаю, — прошептал Рэйн, ласково коснувшись его плеча. Талий прерывисто вздохнул, накрыв лицо ладонью.

— Прости меня.

— Не надо, — Рэйн резко прервал его, вскинув руку. Нахмурился и поджал губы. — Ты не виноват. Ни в чем. Этой мой промах. Надо было догадаться, что она задумала. Остаться самому.

— Проклятые дукруты, — несвойственно зло для него прошипел Талий, почувствовав ненависть на кончиках своих пальцев.

Если бы не они, ничего бы не было. Если бы не они, дело бы шло к свадьбе. Если бы не они, отец бы не исчезал. Если бы… Талий ужаснулся, распробовав это новое для себя чувство — ненависть. Она была такой горячей и колкой, как самые дикие лесные цветы, которые растут только в чаще, вдали от людских глаз. Ненависть ему не нравилась. Милета не потерпит, чтобы кто-то из ее детей желал смерти другому. Но прямо сейчас Талий был бы несоразмерно рад, если бы Риген, его загадочные босс и все, кто приносят боль жителям Милеты, одновременно испарились. Однако своей здравомыслящей частью разума он прекрасно понимал, что от этого легче никому не станет — на место им придут другие, еще более злые и жестокие.

— Зачем они это делают? — тихо спросил он, подняв глаза на Рэйна. Тот только нахмурился, мягко обхватив его ладонь и прижав ее к своей щеке, прямо к белым пятнам расовых отметин.

— Они глубоко несчастны и слабы, чтобы что-то менять. Милета живет слишком хорошо и радостно. Но вместо того, чтобы пытаться стать похожими, они пытаются разрушить то, что есть у нас. Если у них плохо, у нас должно быть так же. Тогда они почувствуют себя счастливее.

— Звучит совершенно безумно, — прошептал Талий, с удовольствием впитывая тепло его кожи. Он совсем продрог в катакомбах острова Коромэ.

— К сожалению, безумство у них в крови, — невесело заметил Рэйн, осторожно притянув его к своей груди. Талий с удовольствием обмяк в сильных руках, лихорадочно вдыхая запах его тела. Любимого тела.

Неожиданно пришло осознание, что они были и остаются возлюбленными. Эта мысль застала Талия врасплох, и он неловко поднял взгляд, пытаясь уловить в глазах напротив намек на те же самые чувства. Ничего же не закончилось той ночью перед похищением? Ничего же не забылось? Эти пламенные поцелуи, эти жаркие касания и вздохи, сокрушавшие тишину ночи. Он весь вспыхнул, торопливо отвернувшись и прижавшись щекой напротив его сердца. Оно гулко отбивало удары, напоминая о жизни и чувствах, которые до сих пор дышали в нем, бились волнами о грудную клетку. Талий прикрыл глаза, прижавшись к груди Рэйна губами, так отчаянно пытаясь почувствовать тепло сквозь броню специальной формы. Задрожал, когда разум опалили мысли о Коралине. Она совсем одна там, одинока, потеряна… А вдруг ей больно?.. Вдруг так же измываются, как и над ним?

Рэйн тихо вздохнул, правильно истолковав его тревоги. Мягко отстранился за тем, чтобы аккуратно обхватить его подбородок двумя пальцами, чуть приподнял, прося посмотреть на себя. Первая слеза скатилась по бледной щеке, и Талий стыдливо поджал пальцы ног, но не отвернулся, смотрел в глаза цвета родного неба. Такое было только дома.

Сначала Рэйн коснулся носом его виска, потом прижался губами к уголку его губ, пальцами зарывшись в теплые волосы на затылке. Вздохнул, словно собираясь с мыслями. Или чувствами. Талий замер в непосильном ожидании, совершенно беспомощный, чтобы контролировать собственные слезы. Страх за Коралину и желание прикосновений сталкивались в нем ураганами, грозясь разорвать его изнутри, лопнуть и разлиться по сердцу тягучей лавой. Но сейчас так хотелось почувствовать хоть что-то помимо нескончаемого ужаса и холода. Поверить, что ничего не закончилось, а только началось. Утонуть в обещании счастливого будущего, которое Рэйн может дать прямо сейчас, ему стоит только преодолеть последний сантиметр между их лицами.

Благодарность застыла в его взгляде, когда родные губы чувственно накрыли его, увлекая в необходимый, как воздух, поцелуй. Рэйн осторожно уложив его на жесткие подушки, целуя мягко и забвенно, ограждая от целого мира. Талий уцепился за его шею, ощущая, как тело наполнялось живительным теплом. Скользнул пальцами по широкой спине, прижимая Рэйна ближе к себе, отвечал пылко и торопливо. Тоже обещал. Тоже дарил столько тепла, сколько мог отдать. Всё целиком без оглядки. И столько же Коралине отдаст, когда она вернется. Всего себя. Им двоим.

Рэйн с трудом оторвался от него, заглянув в затуманенные глаза. Тихо улыбнулся, оставив последний поцелуй на его опухшей щеке, и осторожно лег рядом на скрипучей кровати. Талий повернул голову, глядя ему в глаза. Пара минут в спокойствии и снова в бой. Совсем немного. А после они камня на камне здесь не оставят.

Нанна Агнесс Кормак всегда была добра к нему. Синта не назовет ни единой ситуации, когда бы она вздумала повысить на него голос. Всегда внимательная и чуткая, обходительная, справедливая… и безумная. Все началось с обычного эксперимента — Синта был там и все видел, когда изобретение Агнесс было запущено в свой первый раз. «Ловец разума» — так она сама величала свою любимую «игрушку», которую Синта тщательно собирал по ее чертежам дни и ночи напролет. Идеальная конструкция, спаянная из редкоземельных металлов Милеты, которые почти не добывались. В этой машине жила душа планеты, наверное, поэтому, она и вела себя по-свойски.

Испытание могло бы вылиться в катастрофу, если бы Синта вовремя не перекрыл источник питания, но свои плоды это все же дало — волею судьбы в их измерение закинуло совершенно чужеродный разум. Он с молниеносной скоростью вжился в тело одного из пассажиров межпланетного крейсера «Гиганта», следовавшего по маршруту «Дукрут — Милета». Синта сам задал координаты, совершенно не надеясь попасть в пассажирский корабль — не было времени, чтобы все сверять, иначе «Ловец» разрезал пространство прямо посреди лаборатории «Аниларок». Агнесс тогда неистовала, кричала, размахивала руками, приказывая разыскать неудавшийся эксперимент. Она так надеялась узнать в нем брата.

Однако жертвой «Ловца» стала ничем не примечательная внучка тирры сектора Мю, Коралина Дэм-Нова. Впрочем, непримечательной она была до того самого момента, пока до Синты не дошли слухи о том, что та приходилась внучкой Мартине Вита-Ло, пусть и не совсем кровной. За неимением детей у моревы, Коралина на данный момент является единственной наследницей венца Мирлеи. И это сулило огромные проблемы, потому что прямо сейчас Синта наблюдал, как его начальница измывалась над будущей правительницей самого большого и могущественного государства Милеты. Его родины, его дома.

— Нанна Кормак, — его голос почти не дрожал. — Я думаю, нам стоит остановиться и обо всем подумать, — Синта перевел взгляд на жужжащего от переисполнявшей его энергии «Ловца». — Мы оба знаем, что нанна Дэм-Нова неприкосновенна… и мы нарушаем очень много законов.

— Ты об этом вспомнил сейчас, когда твоими руками были похищены сотни мужчин? — равнодушно поинтересовалась Агнесс, не отводя взгляда от корчащейся на полу от боли Коралины. Синта распахнул глаза в нескрываемом ужасе.

— Я не похищал…

— Но ты их находил, — невозмутимо напомнила женщина. — Ты находил для «Полуночницы» потенциальных жертв без семьи, тщательно подбирал, планировал. Риген — дукрут, а ты играешь против своих же. Так в чем твоя проблема? — она наконец-то посмотрела на него, но в до боли любимых глазах не было и грамма сочувствия. И тут Синта догадался, что жестоко ошибся в выборе человека, которому отдал свое сердце без обязательств.

— Вы говорили, что те мужчины нужны вам для безопасных экспериментов, — прошептал он, потупив взгляд. — Речи о работорговле не было…

— Сейчас твои лепетания бессмысленны, — бескомпромиссно оборвала его Агнесс, вскинув руку. — Ты закрывал глаза на то, что я делаю. Будь добр, не влезай и сейчас.

Жестокая правда резанула по сердцу, и Синта замер, безвольно опустив руки вдоль тела. Она была права, ведь было столько шансов пресечь ее безумные планы, остановить, спутать, сообщить ГОЗ — да что угодно! Но Синта всегда стоял в стороне, молча подавая ей нужные чертежи и результаты исследований. Правая рука легендарной Агнесс Кормак по горло стоял в ее же грехах.

Синта беспомощно перевел взгляд на Коралину. Пламенные рыжие волосы спутались, превратившись в грязную беспорядочность, округлое лицо осунулось и побледнело, словно бы состарившись на десяток моков. Губы, лихорадочно раскрывающиеся в беззвучных криках, иссохли и посинели. Кислорода ей отчаянно не хватало. Синта видел записи с видеокамер, которые показал Риген — на них нанна Дэм-Нова с легкостью отбилась от пленителей, кровью и потом защитила своих мужчин, как и подобает истинной дочери их планеты. И видеть ее сейчас, горящую огнем женщину с огромной силой внутри себя, лежащей на полу под гнетом озлобленной дукрутки было невыносимо.

Боль подобралась к самому горлу, грозясь выплеснуться наружу, окропить здесь все черным цветом. Синта хватанул ртом воздух, сжав кулаки, и с железной уверенностью повернулся к гудящему «Ловцу». Он сам его создавал, каждую детальку и болтик обшивки — все было собрано вручную терпеливыми руками.

— Даже не думай об этом, — Агнесс наконец оглянулась на него через плечо с издевательской ухмылкой. — У тебя кишка тонка для этого. У вас всех здесь не хватит сил и ума мне противостоять. Милетская дешевка, — выплюнула она, сверкнув глазами. Синта замер, не веря собственным ушам.

— Я не дешевка, — вопреки самому себе прошептал он, но Агнесс не услышала, снова всецело поглощенная зрелищем распластавшейся на полу Коралины. Тогда он крикнул: — Я не дешевка!

— Так докажи это, — устрашающе спокойно сказала она, повернувшись к нему полностью. В глазах цвета грозового неба бушевали молнии. Синта сглотнул и опустил глаза на Коралину. — Я так и знала, — Агнесс хмыкнула, сделав к нему шаг. Мужчина вздрогнул. — Имей в виду, что твоя полезность ограничивается твоим умением выполнять приказы, — прошипела она, неожиданно схватив его за ворот халата и подтянув к себе едва ли не вплотную. — Как только ты перестанешь выполнять эту функцию, присоединишься к своим драгоценным братьям по разуму. Ясно?

— Почему? — бессильно проскулил он, едва сдерживая слезы. Сама мысль о том, что многоуважаемая нанна Кормак продаст его в рабство, была сродни абсурду.

— Потому что мир жесток, милый, — Агнесс весело ему подмигнула. — А Милета всю жизнь рассказывала вам розовые сказки, и…

Она резко замолчала, когда «Ловец» издал нехарактерный для него писк и изнутри вспыхнул темно-фиолетовым. Одновременно они посмотрели на машину, неосознанно переглянувшись. Синта слишком хорошо знал, что такого быть не должно, да и Коралина подозрительно перестала извиваться на полу, замерев и поджав колени к груди. При одном только взгляде на совершенно обессилевшую нанну Дэм-Нову внутри Синты всколыхнулся безудержный океан сожаления. Не должно ее здесь быть. Ей надо к свадьбе готовиться да мужей молодых ластить. Все по его вине.

— Она столкнулась с зеркальным сознанием, — напряженно прошептала Агнесс, вглядываясь в зашифрованные импульсы, которые «Ловец» выводил на небольшой светящийся монитор. — Она… встретила саму себя.

Сначала была тьма. Она заползала в глаза и уши, стягивала изнутри туманными щупальцами, воровала кислород. Она была повсюду, путала, ослепляла. Ничего больше — пустота и холод. Космос без звезд, словно кто-то терпеливо погасил каждый далекий огонек. Кто-то, кто ненавидит свет.

Но она любит свет. Она так хочет его найти. Взволнованное сознание дернулось в тисках тьмы, напуганное, потерянное, не помнившее собственного имени. У сознаний не бывает имен, даже оболочки у них нет, только импульсы, только память тысячей жизней, прожитых ими. У нее было много жизней, и все они проходили потоком через ее тела, самые разные, существовавшие на многолетней канве бытия. И она помнит их все, только имена стерты этой тьмой.

— Кор…! — она дергается, когда слышит слабый голос, доносившийся из-под толщи густого мрака. — Кора…! Ко… ра! ли… на!

Ее насквозь пронзает вспышкой, и сознание замирает, наблюдая за тем, как тьма пожухлыми ошметками разлетается прочь, являя вид на мириады маленьких звезд-жизней. Коралина. Так ее зовут, да, она помнит это свое последнее имя. И этот голос — узнает из тысячи других. У сознаний не бывает чувств, все это уже приращённое вместе с телом, но каждое сознание помнит то или те, с которыми было связано при жизни. Но Коралина не мертва, она это точно знает. Слишком живая, слишком яркая, слишком… жаждущая. Она многое оставила там, в своем теле, много незавершенных дел, которые погибнут без нее. Она не мертва, нет. Тогда… заперта.

Сознание обернулось вокруг своей оси и вдруг ринулось прямо к звездам, не подлетая ни к одной из них. Яркие точки проносились мимо нее разными жизнями и судьбами. Коралина видела лишь немного, но момент каждой смерти плотно укоренился в ее разуме. Она среди мертвецов. И чтобы выбраться она должна кого-то отыскать.

— Стой! — слева от нее вспыхнула звезда, и сознание вынуждено было остановиться, вглядываясь в чужую память. — Ты…

Коралина отпрянула, потому что увидела в отражении… саму себя, немного другую, но себя, злую, растрепанную, отчаявшуюся.

— Ты во всем виновата! — вдруг заверещала другая Коралина, и пространство вокруг них превратилось в зеркальный лабиринт. Разом потухли все звезды, словно не желая наблюдать за этим. — Ты забрала у меня все!

— Я? — сознание возмущенно всколыхнулось, вдруг почувствовав себя вполне осязаемо. Опустило глаза на собственные руки и озадаченно нахмурилось. Это ее тело. Другое, из чужого измерения… принадлежащее сознанию напротив. Цвет волос — огненно-рыжий — напоминал о том, что она лишь гостья в чужой жизни.

— Ты посмела мной притворяться! — все возмущалось отражение, глядя теперь из зеркала. Волосы у него были темно-русые, родные. Они… поменялись местами. — Это моя жизнь! Это моя планета!

— Где ты? — почему-то шепотом спросила настоящая Коралина. Настоящая… а есть ли среди них настоящая? Отражение оскалилось.

— Умерла, — она пожала плечами, сузив глаза. — Самолет упал и разбился. Ты должна была умереть, но вместо этого украла мою жизнь. И теперь мертва я.

— Мне жаль, — живая Коралина нахмурилась, отступив на шаг.

— Жаль? — взревело зеркало, и лабиринт застонал перезвоном стекол. — Тебе жаль?! Это я должна была прилететь на Милету! Я должна была встретиться с бабушкой! — она всхлипнула закрыв лицо руками. — Ты украла мое счастье! Я… должна была полюбить их, ты слышишь? Это моя жи-и-изнь!

Рыжеволосая Кора потупила взгляд, рассматривая свои ноги. Только сейчас она осознала, что они обе были абсолютно обнажены, но даже это не играло большого значения. Считала ли она себя чужачкой и самозванкой? Все время, проведенное в этом мире, и сейчас лишь острее осознала это. Но разве же она просто так встретила Рэйна и Талия? Разве же просто так нашла новую семью и друзей, в которых души не чаяла? Разве не любила их по-настоящему и крепко? Она не лгала, когда говорила о чувствах.

— Нет, — Коралина подняла глаза на отражение, поджав губы. — У нас одна жизнь, меняются лишь декорации. Мне жаль, что ты оказалась в том самолете, а не я. Но я позабочусь о том, чтобы мы были счастливы в этой жизни. Мы — отражения одного и того же.

— Ты сильнее, — вдруг сказала другая Коралина, прищурившись. — Я бы не смогла стать той, кем стала ты. Я боялась Милеты, а ты ее полюбила. Ты, правда, считаешь ее своим домом. А я люблю Дукрут, и не смогла бы его забыть. Я бежала от себя, не находя себе места. И это место нашла ты. Ты должна быть здесь.

— Спасибо, — Кора улыбнулась, почувствовав, как по щекам потекли слезы. Она смогла простить саму себя, и это рождало в ней какую-то новую силу. В битве с самим собой никто не побеждает.

— Разбей зеркало, — вдруг попросило отражение, улыбнувшись. — Разбей, и ты освободишь нас обеих. Тебя там ждут.

Коралина послушно замахнулась, глядя в свои глаза напротив. Они улыбались во всепрощении. Зеркальный лабиринт издал стройный стон, и ее кулак с легкостью раскрошил стекло, словно это была тонкая корочка льда на лужах по весне. Другая Коралина навсегда застыла на осколках, и ее мертвые глаза устремились в небытие, где снова зажглись звезды. Мертвецы смотрели на нее с небес, а Коралина улыбалась им.

— Она не пропускает никого в свое тело! — вдруг донесся до нее ненавистный голос, и Коралина стиснула зубы, сосредоточившись на собственном теле. Ей нужно вернуться. Разбить еще одно зеркало. — Нужно пробовать еще! Увеличь подачу энергии!

— Это опасно, нанна… может… привести… смер… ть…

— Представь, что это сон, — мягко подсказал еще один голос, на этот раз доносившийся со стороны звезд. — Тебе нужно проснуться.

— Я не могу, — сокрушенно прошептала Кора, чувствуя, как тело растворяется под действием чужеродной силы. Ее снова вытесняют из оболочки.

— Вспомни, кто тебя ждет, — посоветовал незнакомец, и Коралина подняла глаза, вглядываясь в размытое лицо, обрамленное темно-рыжими волосами. Мужчина, а это без сомнений был он, грустно улыбался. — Живые цепляются за тех, кто их ждет. Они всегда возвращаются, если есть к кому.

— А вы? — заторможено поинтересовалась Коралина, чувствуя, как пространство начало рассыпаться. Рэйн и Талий. Наска. Софита и Мартина. Алита. Она помнила всех, кого покинула.

— А я останусь здесь, — мужчина покачал головой. — Я уже давно мертв, Коралина. Но я тебя кое о чем попрошу, можно? — девушка молча кивнула. — Скажи Мартине, что я люблю ее. Всегда любил. Пускай Софита знает, что была лучшей сестрой на свете. И… передай Наске, что он ни в чем не виноват.

— Вы? — но озвучить догадку Коралина не успела — звезды начали сливаться в один сплошной вихрь, и лицо Коралана Вита-Ло затерялось среди миллионов других.

Живые тянули к ней свои руки и звали ее к свету, ведь ей определенно есть ради кого жить.

Коралан умер у него на руках от несовместимых с жизнью травм, едва Наска успел вынести его из подорвавшегося здания. Прямо из огня, голыми руками. Но он не успел, и лучший, самый близкий друг, простился с жизнью только потому что Наска не пришел на несколько акоников раньше. Пара мгновений — и он бы успел. Медкапсула бы вытащила Коралана с того света, но… Наска испугался огня и смерти, он застыл, глядя на то, как крошится здание, а внутри сгорает заживо близкий человек. И до сих пор не может простить себе собственную трусость. Наверное, именно поэтому он вызвался добровольцем, игнорируя предупреждающие взгляды Алиты. Им нужен был кто-то из числа гражданских для выполнения миссия. Ник Сэт-Талий слишком истощен длительным пребыванием в не самых стерильных условиях, а Талий едва на ногах держится. Да и хрупкий он слишком для таких дел, изящный.

— Если бы я тебя не знал, то счел бы за желающего стать мужем Коралины, — шепотом пошутил Рэйн, пока Алита вещала план действий. Наска криво ухмыльнулся.

— Сочти меня за желающего спасти ей жизнь. Остальное меня не интересует.

— Я знаю, — Рэйн мягко накрыл его плечо рукой. Наска прикрыл глаза.

— Извини меня за то, что вспылил, — глухо проговорил он, стыдясь своих резких слов. — У тебя не было выбора. Кора слишком… пламенная, чтобы за ней поспеть.

— Это верно, — Рэйн печально улыбнулся, и Наска заметил в его глазах мягкую нежность, обращенную к Коралине. Он так сильно хотел вернуть ее в семью и видеть их счастье. Быть его частью.

— Я помогу, — в сердцах пообещал мужчина. И он не лгал, он правда был готов на что угодно этой ночью.

Алите понадобилось два полных дукрутских дня, чтобы подготовиться к еще одной спасательной операции и учесть старые ошибки. Благодаря милетским разработкам и помощи Ника, они прекрасно знали, что Коралина жива, хоть и находится под действием какого-то странного аппарата. Этот факт коробил как Рэйна и Талия, так и Наску. Ему очень не нравилась поза, в которой Кора распласталась на полу по ту сторону экрана, подключенного к шпионскому боту. Но это все быстро прекратилось — следующие полтора дня Кора просто сидела в одиночной камере без воды и еды.

— Они ответили на сигнал, — вдруг объявил один из членов Ольтерны. Если Наска правильно запомнил, его звали Фиано.

— Говорит герера специального отряда Ольтерна, — тут же в микрофон заговорила Алита. Голос ее был четким, командным. — Вы незаконно удерживаете гражданку Мирлеи, Коралину Дэм-Новы. Просьба передать ее нам, иначе последуют соответствующие санкции со стороны правительства Мирлеи. Все ли ясно?

— Яснее некуда, кэп, — издевательски отозвалось по ту сторону провода, и Наска от злости сомкнул челюсть, сдерживая рвущийся наружу гнев. — Вот только вам самим придется прийти и забрать девчонку. Она мне порядком надоела, поэтому у вас есть полчаса на то, чтобы увести отсюда свою суку. Мои парни слишком давно не трогали женщин, если вы поняли, о чем я. — За мерзким хохотом последовало шуршание помех, и Наска резко выдохнул, покосившись на Рэйна. Его лицо перекосили ярость и ужас в равной своей степени. Они вдвоем порвут там всех.

— Полная боевая готовность, — коротко приказала Алита, убедившись, что микрофон отключен.

— Это ловушка, — спокойно заметил темноволосый Илан.

— Да, — согласилась герера, быстро кивнув. — И нам нужно в нее не попасться. Задачи всеми поняты? Тогда вперед.

Ник и Талий Сэт-Ави останутся на космодроме, как и Фиано — он служил путем отступления в случае чего. Рэйн и Илан обеспечивают вход и выход из ангара. Алита и Эвер нейтрализуют противников. А Наска… он вытаскивает Коралину любой ценой, какую только сможет уплатить.

Прозрачные сферы домчали их до места назначения в течение пятнадцати минут, за время которых Наска успел понять, почему дукруты так отчаянно лезут на Милету — они же сгубили свою планету, без шансов на восстановление. Мертвые сгоревшие деревья печально смотрели на помощника моревы по ту сторону стекла. На Милете никогда не горели леса, никогда не рубили деревья, если не считать тот инцидент с браконьерами с Ирнекна, которые вырубали северные территории Мирлеи.

Огромные железные двери ангара оказались распахнуты настежь. Наска не успел обрадоваться такому везению, когда на них посыпался град из лазерных залпов. Сгоревшие деревья Дукрута остались позади, а впереди их ждали сами поджигатели, жестокие, бесчестные и злые. Они убили свою Мать-планету, и их убьют, не моргнув и глазом.

— Включить щиты! — заорала Алита в передатчик, и Наска инстинктивно подключил тонкую энергоотталкивающую сетку, которая тут же покрыла все его тело целиком. Она сможет защищать его в течение десяти минут непрерывной стрельбы. И Наска очень хотел в это верить.

А дальше начался хаос, приправленный вспышками бластеров и парализаторов. Алита и Эвер взялись за зачистку, и один за другим дукруты падали к ним под ноги, дергаясь в конвульсиях. Рэйн и Илан, следуя приказу, нырнули в операторскую рубку, чтобы держать двери открытыми. Но Наска всего это не видел — он смотрел вперед, куда вывели Коралину, придерживая ее за руки и горло. Растрепанную, исхудавшую… избитую. Эти ироды постарались перед тем, как привести ее — кровь и синяки совсем свежие, мокрые. Разбитые губы лихорадочно шевелились, но в глазах — ни грамма узнавания.

Наска взвыл, дрожащими руками выхватив врученный Алитой парализатор, и двинулся напролом, игнорируя вспышки и выстрелы — весь его страх умер в один день с Кораланом. Видел только рыжеволосую девушку, стоявшую на коленях, дрожащую от боли и страха, девушку, которая защитила его на приеме у советницы, которая имела привычку хватать его за руку и прижиматься к его боку, которая поселилась в его сердце и мыслях еще с первого дня знакомства.

— Коралина! — крикнул он, снимая блокировку с оружия. — В сторону! — она среагировала мгновенно, дернувшись, и оба дукрута тут же оказались на полу, обездвиженные четкими выстрелами. Хорошо, что Наска прошел курс по наставлению моревы в свое время.

Гудели выстрелы, крики и проклятия сыпались со всех сторон, но Наска смотрел только на Коралину, чувствуя, как дрожат руки и сердце. И она рванула прочь, дикая и резкая. Мужчина успел среагировать, прижимая ее к себе, напуганный такой реакцией. Кора принялась брыкаться и вопить, да так бешено, словно Наска без малого резал ее прямо здесь.

— Отпусти! — рычала она зверем, кусая и царапая его руки.

— Кора! Кора, это я! — Наска прижимал ее к себе теснее, умом понимая, что нужно убираться. — Это я, Коралина! Я хочу помочь, слышишь? — он прижался губами к ее макушке, морщась от боли — на руках оставались кровавые царапины от ее ногтей и зубов.

— Отпусти меня! — верещала Кора, пытаясь пинаться.

— Если надо, я в зубах тебя отсюда выволочу, — прогрохотал Наска, поднявшись на ноги вместе с ней. — Я тебя здесь не оставлю, ясно? Я не потеряю тебя, — сквозь злые слезы проговорил он, и Коралина неожиданно замолкла, вглядываясь с узнаванием в его лицо.

— Ты…

Договорить она не успела, потому что Наска с сожалением вколол ей дротик с успокоительным, который ему дала Алита перед самым отбытием «на всякий случай». Кора обмякла в его объятиях, и мир на мгновение замер. Они были готовы возвращаться домой.