Смерть Созданиям Сумрака: Расцвет

Глава 12

Наверное, на какой-то фазе сновидения стали более приятными, потому что проснулся я с дурацкой ухмылкой на лице. Бывало со мной такое иногда, особенно если мозг подсовывает историю о том, как мне начсмены вручает продуктовый набор по спецзаказу в качестве премии. Тот самый, с маленькой баночкой кофе из Перу и ветчиной из мяса. Настоящего, а не на принтере напечатанного.

Впрочем, такую же реакцию вызывало появление во снах главы медсанчасти Нинки. Как только она там обосновалась, в своем кабинете, процент прихварывающих на предприятии значительно вырос. Я и сам пару раз жаловался пару раз на боль в груди и настаивал на немедленном осмотре. Ничем веселым эта история не кончилась, но ее для другого дня приберечь стоит.

Ничего хорошего не встретило меня и когда я открыл глаза. Музыка уже давно закончилась — никакого подбора или функции автопереключения проектировщики не предусмотрели. А может, и предусмотрели, просто вредному Босяку или как его там, было лень ее активировать.

(с такими мыслями надо бы поосторожнее, вдруг он сканировать мысли умеет и щас чем-нибудь тебе отплатит. за ним, таким говнистым, не заржавеет, уж поверь)

Я кое-как выгребся из койки и застонал, разминая затекшую шею. Позу для сна выбрал, конечно, ту еще — комфорт оказался обманчивым. И хоть мое тело теперь было под завязку накачано черт знает чем, болевые рецепторы оставались на месте. Свою функцию они выполняли исправно. Только сейчас, толком отлежавшись, я понял, что в драке с упырем урона хватанул знатно — на спине наверняка синячище площадью со стадион “Лужники”. Но по сравнению с тем, что могло бы произойти без этой “сыворотки супер-солдата” как в буржуйских комиксах, я еще легко отделался. Лежал бы щас грудой обглоданных костей в уголке бункера, и ни одна живая душа не вспомнила бы обо мне…

О бедном гусаре замолвите слово.

Живая…

А я ведь не единственный тут живой… Софа!

Пошатываясь и покряхтывая, как немощный старик, я направился к койке, на которой лежала моя спутница. Оглядел ее и присвистнул — выглядела она так, что краше в гроб кладут. Или вынимают. Лицо все бледное, как разведенное порошковое молоко, губы синюшные, да еще и черты заострились. Ни дать ни взять покойница. Панночка из старой книжки про Вия. Если она щас как в книжке подымется и начнет по бункеру летать… я, пожалуй, и не удивлюсь даже. Как-то после всех событий последних дней эта способность у меня атрофироваться начала. Потрясения нарастают прям как хвост “змейки”, в которую половина яйцеголовых с завода режется на своих коммуникаторах в обед. А то и в рабочее время, пока начальник не сечет.

Начальники-нормы-планы-авралы-субботники… Вот так вот живешь себе, и твоя жизнь из этих слов состоит. Как из кирпичиков сложена. А потом в одночасье по этим кирпичикам бьет огромный шар. И вот уже из них прорастают другие слова. Совсем незнакомые.

Кровь.

Упыри.

Тлен.

Магия.

Только благодаря магии жизнь Софки сохранилась. Пока сохранилась. Висела на волоске из моей неаккуратной щетины (здесь, в этих ебенях, попробуй побриться нормально — задачка не для средних умов).

Я подступил поближе и едва не треснулся в полумраке о металлический корпус. Шуму наделал немного, но Софа даже в коматозе сохраняла чуткость. Ее губы дрогнули, в глазах еле-еле затеплился огонек. Я хотел, всеми швабрами души хотел, чтоб он там остался.

— В-воды… — просипела моя спутница еле слышно.

Тут я даже порадовался, что “успокаивающая музыка” доиграла свое и затихла. Иначе Софина просьба прошла бы мимо. Вода… вода… ну конечно, ей нужна вода. Руны свои магические она изо льда плетет, а откуда лед берется?

Самым паршивым было то, что наши запасы в последние дни истощились. Экономить приходилось жестко, даже вспоминались истории из детства про храбрых путешественников, которые пересекали океан на самодельных плотах. Сейчас мы сами оказались в положении таких путешественников. По собственной дурости — надо было мне выкроить часок-другой да сладить самодельную флягу. Но когда почки уже отвалились, боржоми пить поздно. Ироничная шутка.

“Требуется отдых и большое количество жидкости”. Большое, тьфу. Нам для начала хоть стаканчик раздобыть бы. Не то загнется Софа, а мне этого не хочется.

Делать нечего, пойдем на поклон к железному владыке, епт.

— Эй, Балбес! — воззвал я во весь голос.

Никто не отозвался. Тихо было так, что я слышал молоточки, которые в висках долбят, кровь гонят туда-сюда. Но он не мог отключиться. Даже наоборот. Я такой типаж знаю — привяжутся как банный лист к жопе, так потом хер отвяжешься

— Я знаю, что ты меня слышишь, э! Очнись, Сабако, дело к тебе есть! — снова заорал я и еще присвистнул вдобавок, для пущего привлечения внимания.

— ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ, — раздался голос с металлическим призвуком. Яду в нем было больше, чем в резервуаре с расплавленной ртутью, — ЕСЛИ ЖЕЛАЕТЕ, ЧТОБ НАШЕ С ВАМИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ УВЕНЧАЛОСЬ УСПЕХОВ, ОБРАЩАЙТЕСЬ КОРРЕКТНО.

Я так стиснул зубы, что чуть пломбу не высадил. Вот удружил-то, батя, собрал робота, который на все азимовские законы срать хотел. У меня тут человек помирает, а это ведро с болтами из себя недотрогу корчит. Ух, падаль кособокая!

— БАСКО, — поправился я, — ты тут, помнится, недавно что-то про ледяной “Мохито” говорил. Так вот, выебываться не надо. Организуй пару литров чистой питьевой воды, будь любезен, хорошо?

С потолка, а после — и сбоку от меня донеслись отрывистые, сухие щелчки. Сначала я подумал, что поставил перед роботом миссию из разряда невыполнимых, и все его обещания оказались пустым трепом. Но потом до меня дошло.

Чертова железка надо мной посмеивалась!

— ВОТ ВИДИТЕ, ВИКТОР, — добавил БАСКО, — ВЕДЬ МОЖЕТЕ, КОГДА ХОТИТЕ. ЭТО ЖЕ НЕ ТАК СЛОЖНО, ПРАВДА? НЕ СКУПИТЕСЬ НА ДОБРЫЕ СЛОВА.

Нихренасе, он еще и философ, блядь, электронный проповедник нового века. Что-то для “ответчика” эта машина слишком много базарит, когда ее никто не спрашивает.

— А у нас говорят, что добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом, — заметил я, — поэтому поторопись. Моей спутнице очень нужна помощь…

— ОКАЗАТЬ ЕЕ ВЫ НЕ СМОЖЕТЕ, ВИКТОР, — бесстрастно заявил металлический голос, — В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ УСТРАНИТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ СТОЛЬ СЕРЬЕЗНОГО ИСТОЩЕНИЯ В КОРОТКИЕ СРОКИ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВОЗМОЖНЫМ. ВОССТАНОВИТЕЛЬНАЯ КРИОКАМЕРА МОГЛА БЫ СОКРАТИТЬ ЭТОТ ПРОЦЕСС ДО ЧЕТЫРЕХ-ПЯТИ СУТОК, ОДНАКО ДАННЫЙ ЛАБОРАТОРНЫЙ КОМПЛЕКС ЕЙ НЕ ОСНАЩЕН.

— И все же, — настоял я, — мы попробуем. Скажи хотя бы, где здесь раздобыть воды, в местных казематах черт ногу сломит.

Я хоть и выступил убедительно, но БАСКО не впечатлил. Вот так помощничек нашелся, е-мое. Да с упырями проще общий язык найти, чесслово. Те хоть мыслят более-менее людскими категориями, а не через единицы и нули весь мир видят.

Видят? а видит ли этот “ответчик” вообще? вдруг его сканеры за давностью лет давно неисправны, проводка посыпалась, схемы перегорели… да мало ли чего может полететь в таких тонких механизмах?

Стараясь об этом не думать, я нетерпеливо ждал. У самого в глотке пересохло, да еще и мерзкий привкус крови никуда деваться не спешил. Но я-то парень крепкий, что называется, советской закалки, мне привычно. А вот Софке приходилось туго.

С каждой потраченной впустую секундой моя уверенность в том, что кроме болтовни, БАСКО больше ни на что не способен, только крепла. Напрягало и гробовое молчание, в которое он погрузился как только я чуть надавил. Уже хотел плюнуть и сам пойти исследовать этот бункер, как вдруг меня остановили.

— В СЕВЕРНОЙ ЧАСТИ ЗАЛА ЕСТЬ ДВЕРЬ. ЧЕРЕЗ НЕЕ ВЫ ПОПАДЕТЕ В ОБЩИЙ КОРИДОР. К СОЖАЛЕНИЮ, Я НЕ МОГУ СЕЙЧАС СПРОЕЦИРОВАТЬ ДЛЯ ВАС СХЕМУ РАСПОЛОЖЕНИЯ СКЛАДСКИХ ПОМЕЩЕНИЙ, ПОЭТОМУ ВАМ ПРИДЕТСЯ ПОЛОЖИТЬСЯ НА СОБСТВЕННУЮ ПАМЯТЬ. НАПРЯГИТЕСЬ, ВИКТОР.

Надо же, теперь этот механический черт из коробки изображает из себя ведущего интеллектуальной игры с первого канала ЦТ. Накаляет, паскуда. Подымает ставки. И я действительно напрягся.

Я никогда не был особенно хорош в ориентировании на местности — географическим кретинизмом не страдал, и ладно. Но сейчас, в промозглых коридорах бункера, в полумраке и сплетении одинаковых ходов, наступил мой звездный час. Наверное, правду говорят, что в тяжелых обстоятельствах человеку свойственно все ресурсы использовать, которые имеются. Пресловутое второе дыхание. Дышалось меж тем тяжко, что и неудивительно — мы ж под землей, вентиляция тут такая себе. Стресс тоже шарашил, туманил глаза и сбивал с толку. Сбивал да не сбил. Уже минут через пять брожения я набрел на тяжелую кованую дверь. На жестяной табличке чернели полустершиеся буквы “ХОЗОТСЕК”. Почему-то сейчас это обычное слово показалось мне стремным. Как будто имя какого-то древнего существа, которое где-то тут поблизости в спячку залегло и только ждет, чтоб кто-то пришел и его пробудил. А в награду оно только тебя сожрет, дебил ебаный.

Я помотал головой. Так, Витя. Щас тебя не это должно волновать, а вероятность того, что хозотсек может оказаться закрытым. БАСКО вполне может об этом и не знать. Или знать, но все равно отправить тебя пробздеться. Шутки ради или просто потому что натура у него такая. Говнистая.

Мне повезло — прежние хозяева бункера хозотсек не заперли. Дверь поддалась и отворилась с пронзительным скрипом. Барабанные перепонки чуть не взрезало нахер, и я поморщился, зажимая уши руками. Суставы тут же отозвались тупой ноющей болью. Хорошенько все же помял меня упырь, ничего не скажешь. Даже чудо — инъекция все остаточные эффекты снять не может. Впрочем, польза от нее все равно определенно была — так-то я бы уже давно на тот свет отъехал.

Переступив порог хозотсека, я осмотрелся. Там оказалось еще темнее, чем в остальном бункере, потому что кто-то переколотил почти все лампы на потолке. Именно переколотил — когда я шел между рядами полок, под ногами хрупало мелкое крошево. Я даже обрадовался, что обувка на ногах прочная, иначе насажал бы в пятки мелких осколков, а там и до заражения недалеко. Из-за темноты затратил больше времени, чем планировал — приходилось постоянно прищуриваться, как будто на обоих глазах дичайший минус. Помню, один дядька с работы, Антоныч, как-то решил сжульничать на медосмотре, чтоб с хлебного места не перевели. Сделал себе шпаргалку прямо на рукаве, как группу крови. И начал с нее на приеме у окулиста тарабанить, План удался — Антоныча никуда переводить не стали, а попросту уволили. Без сострадания, жалости и выходного пособия.

Здесь ставки были гораздо выше. Я торопился как мог. Но будто бы назло мне, впереди теснились полки и стеллажи с чем угодно, но не с водой. Моющие средства, чистящие средства, бытовая химия, растворители, пятновыводители, порошки и прочая тому подобная муть.

И тут до меня дошло — а какого вообще черта я ищу в хозяйственном отсеке питьевую воду? Кто ж будет припасы хранить рядом со штуками, многие из которых просто токсичны? Только поехавший компьютер, вот кто. Я уже хотел было вернуться и поменять БАСКО микросхемы местами, чтоб полыхнуло с веселым треском. Но тут приметил в конце помещения еще одну дверь. С гораздо более привлекательной табличкой.

“ПИЩЕБЛОК”.

Зря я все-таки на железку грешил. БАСКО хоть и мудила порядочный, а все же не обманул. Во второй комнатке я затарился славно. Набрал несколько бутылок воды и даже в карманы штанов ухитрился сунуть по банке тушенки. Надо будет сюда наведаться еще раз и исследовать повнимательнее. Но — потом.

Сейчас надо Софу выходить. Пока она сама не вышла в астрал с концами.

Назад я бежал, не разбирая дороги — полагался исключительно на свой внутренний компас. И так уже много времени потратил. Непозволительно много. Ехидный БАСКО на мое появление никак не отреагировал, но я и так знал, что промедлил чудовищно. К койке, на которой в полузабытьи валялась Софа, подскочил, на ходу открывая бутылку. Осторожно склонился к ней, протянул руку. На свежем воздухе, постоянной работе и сытных деревенских харчах отъелась моя подруга будь здоров, но сейчас она выглядела как узница концлагеря. Словно кто-то снял с нее несколько слоев, как с матрешки.

А ведь так и есть. от Софы буквально осталась половина.

— Давай, Софка, аккуратненько, — пробормотал я и поддержал ее под затылок, чтоб не захлебнулась, когда станет пить.

Она посмотрела на меня мутным, осоловелым взглядом, но все же поняла, чего я от нее хочу, и припала губами к горлышку. Мы уже немало вместе пережить успели, ко всякому можно было притерпеться. И все же у меня аж от сердца отлегло, когда она все-таки сделала пару глотков. Маленьких и слабеньких, но все же. Очень хорошо. Вода — это жизнь. Так даже в книжках пишут.

— Вот и молодец, — сказал я тихо, — вот и здорово. Щас тогда отдыхай пока, а я пока тут поотираюсь, побазарю с нашим хозяином, че да как. А еще гля че покажу…

— Если ты… собираешься хером перед моим лицом… помахать, то давай… отложим хотя бы до того момента, как у меня в глазах троиться перестанет, — прошелестела Софа.

Я обрадовался.

— Ну вот, уже хохмы откалывать начинаешь, это прекрасный знак!

И тут же понял, что со своим оптимизмом малость поторопился. Из Софиной груди вырвался надрывный хрип, и она резко опрокинулась на койку. Если б я не подхватил, непременно ударилась бы головой.

— БАСКО! — скомандовал я, — ты же тут вроде как всевидящее око. Ну-ка проведи по-быстрому рентген.

— ПРИМЕНЕНИЕ СТОЛЬ УСТАРЕВШИХ МЕТОДОВ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНО, — сообщил тот, — СУЩЕСТВУЮТ БОЛЕЕ ТОЧНЫЕ ПРОЦЕДУРЫ ДИАГНОСТИКИ…

— Вот и примени их! — перебил я его, — на препирательства нет времени! Если Софка загнется, я тебя по винтику разберу и наделаю электронных ершиков для унитаза из того, что останется!

Конечно, навряд ли я смог бы привести эту угрозу в исполнение. Но тут главное было верный настрой показать. БАСКО на него купился. Потому что воздух вокруг меня наполнился тихим шуршанием, словно от оставленного на пустом канале телевизора. Надеюсь, я сейчас не хватанул смертельную дозу радиации. Скоро искусственный голос вернулся и заговорил со вполне человеческим злорадством.

— МОИ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ ОКАЗАЛИСЬ ВЕРНЫ, — произнес БАСКО, — ОБЪЕКТ ИСТОЩЕН И ИСПЫТЫВАЕТ СЕРЬЕЗНУЮ КРОВОПОТЕРЮ.

— Как это кровопотерю? — не понял я, — ты посмотри на нее…

Забыл, с кем разговариваю.

— …никаких серьезных ранений. Вообще ни царапинки!

Снова сухой треск. Всякий раз, как его слышу, передергивает немного. Потому что кажется, что еще чуть-чуть — и с потолка снопы искр посыплются. Не лучшие времена бункер переживает, это точно. С другой стороны, а кому щас легко? Точно не мне.

— ПОХОЖЕ, ВИКТОР, ВЫ НУЖДАЕТЕСЬ В РАЗЪЯСНЕНИЯХ. МАГИЯ ПЛЕТЕНИЯ ПОЛАГАЕТСЯ НА ВНУТРЕННЮЮ ЭНЕРГИЮ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ. ОДНАКО В ЭКСТРЕННЫХ СЛУЧАЯХ, КОГДА ЕЕ ЗАПАСЫ ИССЯКАЮТ, ДОПУСТИМО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЖИЗНЕННЫХ СИЛ МАГА В КАЧЕСТВЕ АЛЬТЕРНАТИВНОГО ИСТОЧНИКА. МОЖНО НАЗВАТЬ ЭТО СВОЕОБРАЗНЫМ ФАЙЛОМ ПОДКАЧКИ. И ДАЖЕ ОН У ИССЛЕДУЕМОГО ОБЪЕКТА НА ИСХОДЕ.

От его слов меня слегка передернуло. “Исследуемого объекта”, мать его. Как будто Софа не человек, а мышка лабораторная. Теперь разобрать этого механического доктора Менгеле захотелось еще сильнее. Но попозже — он и так склочный, а мы и так в слишком уязвимом положении находимся, чтоб права качать.

— И что ты предлагаешь делать? — спросил я, хотя и так знал ответ.

— ЖДАТЬ.

Этим словом он буквально рубанул мне по затылку. Как средневековой гильотиной. Конечно, ждать, чего же еще? Провести две-три чудесные недели в этом сыром подземелье по соседству со строптивым “электроником” и останками упырей. Софа и шагу сама не сделает, а я хоть и на допинге, но с ней вместе и с грузом припасов далеко не уйду. Да и идти толком не знаю, куда.

Или… знаю? Посреди всей своей вдохновенной болтовни БАСКО упомянул про портал в трех сотнях километров отсюда, в Нижнем Новгороде. Совершенно пустяковое расстояние по меркам Советского Союза — кто-то из наших и вовсе из Ташкента на работу мотался. Но здесь это другое дело. Триста “кэ-мэ” преодолеть — это не шутка. Надо все разложить по полочкам, учесть, что называется, нюансы, чтоб они потом в жопу не клюнули.

После припадка Софа успокоилась и задремала. Дыхание слабое, но ровное. Удостоверившись, что она в порядке, я вышел из комнаты в общий зал. Приземлился на холодный пол подальше от места гибели упырей. Чесслово, мерзко было находиться даже рядом с хлопьями пепла, что от них остались.

— С картами ты не дружишь, — сказал я вслух, — но ответь, дружище БАСКО, как нам до Новгорода лучше всего добраться?

— С ЭТИМ Я МОГУ ПОМОЧЬ, — ответил мой собеседник. — НО, СМЕЮ ЗАМЕТИТЬ: ДО НИЖНЕГО НОВГОРОДА.