Смертники

Глава двадцать пятая

— Они клюнули! — Гарин ворвался в комнату и подскочил к шкафу с оружием. — Они идут. Их много!

Столяров как раз закончил бинтовать себе голову и методично собирал в пакет окровавленные тряпки, оставшиеся после обработки раны.

— Быстренько ребята раскачались, — благостно промурлыкал он. — А ты говорил — не поймут, не поверят… Кто там, наёмники или «монолитовцы»?

— Кажется, наёмники. Синие.

— Ну конечно, вся грязная работа на них. — Михаил закончил уборку и посмотрелся в треснувшее трюмо. — М-да… А что ты за стволы хватаешься? Стрелять, что ли, в них собрался?

— Я думал — и так, и так… — Гарин замер с автоматом в руках.

— Нет, Олег. Только так. — Он расстегнул комбинезон и достал оттуда «венец». — Не забудь: в окне тебя с ним видеть никто не должен. Ведь твой артефакт Порох отнёс Коршуну. — Столяров подмигнул и, чуть сдвинув пыльную занавеску, выглянул на улицу. — Ма-ать честная…

— Вот-вот. Многовато.

— Твои способности оценили по достоинству. Внушить такому свирепому мужику, как я, что он собака… а потом ещё заставить башкой в дерево биться… — Михаил осторожно потрогал повязку. — Это, наверное, круто. Ты бы хотел так уметь на самом деле, а?

— Это не дар, это проклятие.

— Ну признайся.

— Да я боюсь этого как огня!

— Ладно, хватит трепаться. — Столяров посерьёзнел. — Пойдём повоюем.

В кухне Михаил загодя оборудовал огневую точку: выстроил на подоконнике амбразуру из книг и приготовил все рожки, что были в наличии.

Олег заглянул ему через плечо — наёмники передвигались по двору медленно и аккуратно, не подставляясь. Они не спешили: скрыться сталкерам было некуда.

— Правильно, засветись как следует, — поддержал Столяров. — Пусть убедятся, что не зря явились. Только без «венца»! — напомнил он.

— Я ещё не надевал. Не знаю, с чего начать…

— Тут я не советчик, — сказал Михаил и сделал два одиночных выстрела наугад.

В ответ окно осыпало градом путь. Стекла гигантскими леденцами выпали из рамы и обвалились на пол, моментально придав кухне вид заброшенного помещения. Из сооружённой Михаилом книжной пирамиды выскочило несколько томов. Один из них врезался Гарину корешком в живот, но удар был слабым.

— Даже не зацепили, — прокомментировал Столяров. — Тебя берегут настолько, что и мне, похоже, опасаться нечего.

Только он это сказал, как новая пуля свистнула где-то совсем близко и с деревянным стуком вошла в стену. Михаил схватился за мочку уха:

— Не попала, обожгла. Это какой-то оглашенный, сейчас ему мозги прочистят. — Он снова высунулся в книжную амбразуру и, не целясь, дал несколько коротких очередей. — Ну что ты смотришь? Или ты думаешь, что я в одиночку остановлю такую атаку?

— Мы и вдвоём её не остановим.

— Это верно. Но всё-таки начинай потихоньку.

Гарин сел на пол слева от окна и надел «венец».

Увиденного на улице он в деталях не запомнил. Это было и не нужно: наёмники постоянно перемешались, и зафиксировать их в памяти Олег не сумел бы при всём желании. Но одного только впечатления оказалось достаточно, чтобы нарисовать в сознании картинку, от которой можно было оттолкнуться.

Гарин раскинул перед домом невесомую сеть и начал прощупывать бойцов одного за другим. Сгенерированное им пси-поле было таким слабым, что даже покойный Штиль вряд ли смог бы его учуять. Единственным, от кого бесполезно было укрываться, оставался Пси-Мастер, но об этом Олег сразу приказал себе забыть.

Тридцать бойцов, отлично подготовленных. У каждого из них была своя школа жизни, но все они в конечном счёте оказались здесь, в Зоне. И в настоящий момент это было единственным существенным фактом тридцати разных судеб, всё остальное превратилось в не обязательную предысторию.

Вскоре Гарин обнаружил в отряде слабое место. Некто по имени Валерий был неплохим специалистом по уличным боям, но имел проблемы со здоровьем. Ему давно пора было на покой, в огород или на речку с удочкой, но уйти вовремя — это тоже талант, который даётся не всем.

Сильнейший испуг — очередь вверх — падение на спину — медленно мутнеющее небо.

— Ага, вижу, — моментально отозвался Столяров. — Что с ним?

— Инфаркт.

— Вот даже как… Ты — красавчик. Вали следующего. А я, так и быть, в меру сил… — Михаил нажал на спусковой крючок, и из двадцати девяти объектов в сканирующей сети осталось двадцать восемь. — …помогу, — удовлетворённо закончил он.

— А они подкрепление не вызовут? — с опаской спросил Олег.

— Наша задача — не вынуждать их к этому. Хотя, если ты готов продержаться сутки, мы могли бы существенно сократить количество наёмников в городе.

— Я на это не подписываюсь, — отрезал Гарин.

Следующей целью он наметил туповатого увальня в обуви сорок шестого размера. Громила отличался превосходной реакцией, но это были чистые рефлексы, которые хороши на полигоне или в тире, а в реальной обстановке, когда вокруг полно своих, бездумная пальба могла только навредить.

Наёмник поймал на себе пару перекрестных взглядов, растерялся, запутался, почувствовал панику и бессознательно уложил двоих товарищей, которые не успели и пикнуть.

— У нас потери! — раздалось во дворе.

— Опомнились… — пробормотал Столяров.

— Перемещаемся! Не стоим, не стоим на месте! — послышался чей-то бас.

Олег узнал голос Кабана и чуть позже различил его личность среди двадцати шести наёмников. Один из объектов вдруг погас, это Кабан решил не рисковать людьми и сам пристрелил громилу, пока тот не натворил новых бед.

Гарин снял «венец» и выпрямился перед окном, ему почему-то захотелось увидеть Кабана живьём. Не то чтобы Олег соскучился, та прогулка в госпиталь была не из приятных, но всё-таки он помнил этого человека в отличие от массы других бойцов.

Кабан его тоже заметил.

— Смотрите, куда шмаляете, кретины! — закричал он. — По окнам работать бережно! Гасить огонь, никого не убивать!

Олег вернулся на свою позицию между столом и стеной, в угол, над которым когда-то висела полка со специями. Теперь в такие углы вешают телевизоры, но во времена исхода из города телевизор на кухне был запредельной роскошью.

— Во дворе только свои! — продолжал драть глотку командир наёмников. — Соберите мозги в кучу, у кого они есть! Не поддаваться на гипноз!

— Думаешь, это зависит от них? — прошептал Гарин. — Нет, Кабан, нет.

Снова надев «венец», он без труда нащупал сознание командира и, как бетонную сваю, вбил ему в мозги простую и ясную мысль: «Предатель!».

Кабан сам выбрал жертву — того, кому он меньше всех доверял. Обоснованно или безосновательно, теперь это не имело значения. Он прошёл по газону несколько метров и, остановившись напротив какого-то парня, молча расстрелял ему в лицо всю обойму. После первой же пули наёмник опрокинулся назад, но не упал, а застрял в густом кустарнике. Ветви пружинили, и каждая новая пуля раскачивала мёртвое тело, как щелчок по неваляшке.

Во дворе повисла тишина, бойцы ошалело переглядывались.

— В подъезд! Быстро! — заорал Кабан, перезаряжая пистолет. — Берём, пока он нас всех не извёл!

Олег собирался снять артефакт, чтобы передохнуть, но сейчас было не до этого. Он поймал внимание первого штурмовика и обрушил на него весь ужас, на который только было способно собственное воображение наёмника. Его железы выбросили в кровь смесь гормонов, вызвавших реакцию, аналогичную действию парапроптизола. Гарин не знал, что именно увидел или почувствовал боец, но этого в любом случае оказалось достаточно. К тому времени наёмник уже преодолел половину лестничного марша, но обратно на улицу он выскочил гораздо быстрее, сшибая и выталкивая из подъезда всех, кто бежал следом.

— Что там такое?! — взревел Кабан.

Наёмник, не говоря ни слова, бросил оружие и упал на землю. Его руки рефлекторно загребали траву и подтягивали её к голове, словно человек стремился закопаться в песок.

— …ять! — донеслось снизу. — Кого ещё накрыло? Остальные в порядке?

— Что ты с ним сделал? — поинтересовался Михаил, не отрываясь от прицела.

— То же, что и вы с Дизелем.

— М-м… — протянул он. — Полезный, значит, опыт?

— Только не для него. Ты уходить-то собираешься? — спохватился Гарин. — А то поздно будет. И как ты вообще планируешь от них скрыться?

— Это не сложно: сейчас на чердак, потом по крыше на другую лестницу, оттуда в подвал и по переходу в соседнее бомбоубежище. Выйду в двух кварталах отсюда. Всё рассчитано.

— И когда ты только успеваешь… — обронил Олег.

— Я знаю город. К этой командировке я готовился дольше, чем ты. Сам-то готов? — Михаил протянул руку и замер в ожидании.

— Ах да! — Гарин снял «венец» и отдал его Столярову. — Смотри, не потеряй.

— Славная шутка.

— Кстати! — Олег сжал кольцо, не отпуская. — Я так и не понял, где ты добыл второй артефакт для Коршуна.

— Заказал у Пельменя, — простодушно ответил Михаил. — Только это был не второй «венец», а нерабочее фуфло, в Зоне таких экземпляров полно. Слава богу, Коршун не способен увидеть разницу. Как и я, между прочим.

— Как и большинство нормальных людей, — грустно произнёс Гарин. — А почему Пельмень согласился тебе помочь?

— Это ты сам у него спросишь при случае, — лукаво отозвался Столяров. — Ну всё, ты меня задерживаешь. Надеюсь, дальнейшие инструкции ты помнишь.

Олег разжал кулак, и «венец» исчез у Михаила за пазухой. Столяров подхватил с подоконника автомат, надел на ремень специально приготовленный подсумок с рожками — у него действительно всё было продумано — и выскочил на лестницу в тот момент, когда снизу уже слышался топот тяжёлых ботинок.

Гарин с грустью посмотрел на распахнутую дверь и, задумчиво пройдясь от стены к стене, приблизился к окну. Несколько наёмников во дворе одновременно повели стволами: «Ты на мушке!». Олег равнодушно отвернулся и, встав посреди кухни, вяло поднял руки.

— Я безоружен! — объявил он.

В ту же секунду в прихожую влетели трое наёмников во главе с Кабаном. Командир, к его чести, не стал прятаться за спинами подчиненных, хотя Олег был уверен, что первыми войдут те, кого не жалко терять.

Гарина окружили с трёх сторон и бегло обыскали.

— Ну и где твой друг? — спросил Кабан.

— Он мне не друг. Смылся, опять подставил. Ищите где-нибудь здесь, на третьем или четвёртом этаже.

Один из наёмников бросился к двери и отдал распоряжение прочесать все квартиры в подъезде. Кабан остался на кухне, сверля Гарина взглядом. В его глазах Олег без труда прочёл удивление, недоверие и ярость. И, конечно, страх. Этого было больше всего.

Выходивший боец вернулся и осмотрел подоконник со стопками книг, затем повозил ногой по полу гильзы. Катаясь по окаменевшему линолеуму, они звенели, как на асфальте.

— Кто отсюда стрелял? — спросил он.

— Тот, кто сбежал, — признался Олег. — Когда его поймаете — казните, как собаку. Он убил одного из ваших. Возможно, двоих.

— А остальные? — процедил Кабан. — Твоих рук дело?

— Это всё от нервов. Когда я начинаю бояться, я перестаю себя контролировать. Так что не пугайте меня, пожалуйста.

— А сейчас уже не боишься, что ли?

— Стараюсь сдерживаться.

Кабан вздохнул и сел на табуретку, но, услышав, как скрипнули под ним ножки, с досадой поднялся.

— Что же ты упустил-то его? — проговорил он. — Командира своего, друга-недруга, или кем он там тебе был.

Олег помедлил, подбирая слова.

— Я на вас отвлёкся. Слишком много народу, я столько удержать не могу.

В квартиру забежали ещё двое наёмников.

— Чисто, — доложили они.

— Вы хорошо проверили?

— Обошли весь дом.

— Смотался твой приятель, — сказал Кабан Гарину, хотя необходимости в этом не было. — И нам тоже пора идти. Как тебя звать-то, кстати?

— Олег.

— Это имя? А кличка есть?

— С первых дней не обзавёлся, а теперь уже вроде и поздно.

— Это точно, сынок. — Он хлопнул Гарина по спине, подталкивая к выходу. — И вот что, кудесник. Твои навыки я уже видел, доказывать мне ничего не надо. Но… — Он остановился и легонько взял Олега пальцами за шею. — Если ты сейчас, по пути, опять выкинешь какой-нибудь фокус… если у меня возникнет хотя бы тень сомнения…

— Я понимаю. — Гарин кивнул, с усилием высвобождаясь из захвата. — Всё будет нормально. А фокусы я и сам не люблю.

— Ну конечно! А то я как будто не понял, зачем вы в прошлый раз к нам на базу приходили.

— И зачем же? — осведомился Олег.

— Не знаю! — раздражённо бросил Кабан. — Но ясное дело, не просто так. Учти, гипнотизёр долбаный, я тебя предупредил.

Из подъезда Гарина вывели, как опасного рецидивиста: наёмники, остававшиеся на улице, по-прежнему прятались за деревьями, а те, кто сопровождал его на лестнице, шли следом на полусогнутых, постоянно целясь Олегу в спину.

— «Лунный свет» у всех есть? — спросил Кабан, оглядывая бойцов. — Стройся коробкой, арестованного в центр. Без суеты, не дёргаемся. Двинули помалу. И Скрипача заберите кто-нибудь, помогите ему. Он идти-то может? Слышь, Олег… Паренёк наш, которого ты с лестницы пуганул, Скрипач. Его когда-нибудь отпустит, или всё, крест на человеке ставить? Может, антишок ему вколоть?

— Не надо никакой химии. Дайте ему водки побольше и уложите спать. Завтра должен оклематься.

Двое бойцов подхватили Скрипача под локти и бережно повели за отрядом. Не то чтобы пострадавший совсем не мог идти или был невменяем, но после пережитого испуга он впал в такой ступор, что перестал обращать внимание на команды. Хотя, как понял Гарин, наёмники имели при себе «лунный свет», ослабляющий пси-воздействие. И возможно, не по одной штуке. Но дополнительного сопротивления Олег даже не почувствовал.

Вряд ли сила «венца» выросла со времени первого использования артефакта. Гарин надеялся, что его способности тоже не изменились, и после всех контактов с «венцом» он по-прежнему оставался обычным человеком. Однако их взаимодействие — человека и артефакта — становилось всё более эффективным, их общая мощь постепенно росла, и отрицать это было невозможно.

Размышляя об этом, Олег невольно подумал о взаимопонимании. Да, это было самым точным названием тому, что происходило между ним и «венцом». Их взаимопонимание улучшалось с каждым разом: то ли артефакт подстраивался под носителя, то ли всё-таки сам Гарин превращался в подобие контролёра. Второй вариант Олег рассматривал как катастрофу и гибель собственной личности, но убедить в нём окружающих удалось довольно легко: наёмники, шагавшие позади, до сих пор не убрали оружие и, видимо, не собирались.

Гарин невольно начал фантазировать, смог бы он справиться с двумя десятками бойцов, если бы «венец» по-прежнему был при нём. Ответ выходил отрицательный: их было слишком много, чтобы взять под контроль всех сразу, одновременно. А глушить по очереди не имело смысла, поскольку у каждого были совершенно чёткие инструкции на случай каких-либо странностей.

Строй прошёл между прачечной и общежитием, Кабан выводил отряд к проспекту.

— Куда идём, если не секрет? — спросил Гарин, облизывая пересохшие губы.

— Ты же медиум, сам должен знать, — ответил командир.

— Да я знаю, что к речному порту. Просто поговорить хотелось.

— Считай, что поговорили.

Миновав газон, процессия вышла на середину проспекта и повернула к северо-востоку. Бойцы зашагали в ногу, и Олег подстроился под всех: в общем ритме идти было легче.

«Коробочку», как это назвал Кабан, построили хорошую, прочную. Трое наёмников двигались впереди, по трое находилось слева и справа от Гарина, и ещё две шеренги вышагивали сзади с автоматами наготове. Остальные произвольно рассредоточились вокруг этого прямоугольника и обеспечивали прикрытие.

У перевёрнутой квасной бочки, изнывая от нетерпения, готовилась к атаке большая группа снорков, и наёмники ещё издали открыли по ней огонь. Олег невольно начал мерить время шагами, это было удобно: левой, левой, раз… два… До счёта «четыре» бойцы уже превратили снорков в огромный суповой набор. Когда с бочкой поравнялся основной строй, от мутантов остались лишь кровавые лоскуты, словно их накрыло одним большим взрывом. Синхронная перезарядка, и снова вперёд, в ногу. Путь по проспекту Дружбы Народов, который Олег уже проходил, сейчас казался ему интересным и новым. И уж конечно, никогда раньше Гарин не чувствовал себя в такой безопасности. Слепые собаки, не успевшие скрыться, дырявыми шкурами висли на кустах. Тушканы визжащими клубками отлетали на тротуары. Дорогу зачищали так, что мутанты не могли задержать пеший эскорт ни на секунду.

У большого перекрёстка в трёхстах метрах от госпиталя снова показались собаки. Стая была огромной, не меньше двадцати особей. Чтобы не замедляться, наёмники метнули в мутантов несколько гранат. Половину собак разметало по мостовой, остальные в панике разбежались.

— Я же просил тебя не чудить, — вполголоса произнёс Кабан.

Гарин не сразу сообразил, что командир обращается к нему.

— Ты думаешь, это я их сюда позвал? — сказал Олег, гадливо ступая по мокрому от крови асфальту.

— А кто же ещё, — раздражённо бросил Кабан.

Гарин собирался возразить, но, поразмыслив, этого делать не стал. Он убил весь день на то, чтобы люди поверили в его пси-способности, так зачем же теперь душить эту песню? Олега лишь нёмного пугало, что если на дороге появится враг посерьёзней, например, химера, то бойцы, в соответствии с обещанием, сначала могли прикончить его самого, а уж потом заняться мутантом. К счастью, идти оставалось уже не много.

Перед госпиталем отряд встретила небольшая группа наёмников во главе с Капитаном. По левую руку от него стояли трое незнакомых мужчин, по правую — один Пельмень, отчего-то страшно довольный.

— Взяли голубчика? — начал он ещё издали. — А где кандалы? Я думал, вы его закуете.

— Кузнец в отпуске, — отшутился Кабан. — Примите Скрипача, эта падла ему все мозги покорёжила. Ну и посерьёзней потери имеются…

— Вижу, — обронил Капитан, пересчитав отряд по головам. — А я-то в прошлый раз к ним, к уродам, всей душой… Надо наказать.

— Точно! — подержал Пельмень.

Они с Гариным встретились взглядами и после короткой задержки оба отвели глаза.

— К стенке его! — потребовал Пельмень. — И хрен с ними, с «монолитовцами». Мы им другого отловим, ещё краше.

— Ты соображай, что гонишь! — вскинулся на него Кабан. — Какого ещё «другого»? Где ты другого видел? Уйди с дороги. И Скрипача, говорю, возьмите, вон его ведут.

Пельмень, смирившись с тем, что пленный не будет расстрелян, отступил назад. Строй двинулся дальше по проспекту — мимо садика у главного корпуса больницы, мимо сгоревшего автобуса, прямо к забору у кафе «Припять», где Олега уже ждали.

Ограда была недавно отремонтирована и блестела свежей оцинкованной «егозой». Одна из секций сдвинулась, и Гарина провели на другую сторону. Там его встретили трое «монолитовцев».

— Арестованного принял, доложу по команде, — пролаял старший наряда.

— Слава «Монолиту»! — брякнул Гарин.

Кабан посмотрел на него через колючую проволоку с нескрываемым сожалением.

— Ну, бывай, сынок, — сказал он. — Больше уж не свидимся. Разойдись!

«Коробочка» распалась, и наёмники свободным порядком отправились к госпиталю.

— Следуй за мной. Не оглядывайся и не сворачивай, — бесцветно проговорил «монолитовец». — При попытке к бегству ты будешь уничтожен.

Территория речного порта разительно отличалась от всего того, что Олег видел в других частях города. Вокруг не было ни соринки. Трава, которая лезла сквозь щели в асфальте, регулярно выпалывалась, даже бордюрный камень был поправлен и выложен по ниточке.

«Монолитовец» провёл Гарина вблизи от заколоченных витрин кафе и пошёл дальше, вдоль навеса на бетонных опорах со встроенными лавочками. Олег заметил несколько ухоженных елей. Всё это было удивительно и выглядело как последний оазис цивилизации посреди разрухи и запустения. Если, конечно, забыть о том, куда он на самом деле попал… Но Гарин не забывал ни на секунду.

Пройдя под навесом, Олег оказался на внутренней площадке, между зданием порта и широким спуском к воде.

Сопровождающий пропустил шедший навстречу патруль и, повернув налево, повторил:

— Следуй за мной.

Путь окончился возле небольшого крыльца с задней стороны корпуса. Гарина ввели внутрь. Он прошёл между чистым сортиром и металлической лестницей. Впереди была комнатушка дежурного, коридор уходил от неё вправо и сразу, всего метрах в трёх, упирался в новую дверь.

Один из «монолитовцев» дёрнул на себя ручку и втолкнул Олега в камеру. Гарин оказался в маленьком помещении без мебели. Единственное окно было заложено кирпичом и закрашено под цвет стен. Лицом к окну, словно глядя куда-то вдаль прямо сквозь кирпичную кладку, стоял человек в плаще. Не в бандитском и не в брезентовом, а в обычном кожаном плаще, новом и чистом.

Когда дверь закрылась, человек обернулся. Это был Коршун, хотя видеть его в такой одежде было непривычно.

— Здравствуй, Пси-Мастер, — сказал он Олегу.