Следователи из отдела статистики

Глава 5

«Со стороны «Сияющий» напоминал вытянутую вверх бочку с вогнутой крышкой и усеивающими его поверхность асимметричными выступами. Эдакий полутора километровый цилиндр, венчающий огненный хвост вырывающийся из сопла главного двигателя.

Мой корабль с виду более эстетичен. «Товарищ» состоит из пяти жёстко связанных полусфер. Получается что-то вроде пирамидки: четыре полусферы в основании — там располагаются двигатели, топливные баки и складские отсеки. Пятая полусфера насажена на сужающийся стержень, как будто на наконечник стрелы. В ней размещены каюты экипажа, управляющая полётом электронная машина, системы связи, капитанская рубка и всё остальное.

«Сияющий», под командованием Дайке Сугимото, всё больше вырывался вперёд. По плану он должен будет первым выйти на стационарную орбиту и к нашему подлёту выбрать место для размещения базы. В нашем распоряжении всего шесть челноков способных совершить посадку на поверхность Марса и подняться обратно. Все они одноразовые. Опустившись и взлетев, они навсегда останутся на орбите, исполняя роль станций слежения, ретрансляторов связи и спутников для позиционирования координат на местности. Все шесть челноков несёт в своём чреве «Сияющий». Нашему кораблю доверен гораздо более ценный груз — материалы для строительства наземной базы, строительная техника и, главное, тонны биоматериала и десятки основ разработанных на Земле продуцирующих комплексов. Нашей экспедиции предстоит опробовать их все, оценив выработку кислорода, расход ресурсов и сложность в эксплуатации. По данным которые мы получим на Земле рассчитают возможность создания атмосферы на Марсе, больших водных резервуаров и, наконец, самоподдерживающей биосистемы.

Вчера, сдав дежурство второму пилоту, я застал конец любопытной беседы в кают-компании. Игорь, инженер систем связи, и Валентина, наша геохимик, биохимик и врач, схлестнулись на предмет стратегии освоения новых планет. По мнению Игоря: Марс следовало как можно скорее превратить во вторую Землю, может быть чуть более лёгкую и чуть более холодную. Потому, что Земля — идеальная планета для человека. Валентина стояла на том, что каждая планета уникальна и перекраивать их под один шаблону суть зашореность и глупость. За их спором с интересом следила свободная от обязанностей часть экипажа. Это был странный спор, ибо единственная освоенная людьми планета — сама Земля. Мы только подступались к Марсу. Именно нашей экспедиции предстояло сделать ещё один крохотный шажок на долгом пути. И вот уже мы спорим о том, как следует поступить с тысячами планет вращающихся у далёких звёзд. Странное существо человек. Странное и прекрасное в своей непрактичности, мечтательности и вольнодумстве.

Я думаю, что если бы когда-то, когда ещё моря бороздили деревянные корабли, а на картах дальние земли оставались закрашены белым и подписаны «terra incognita», люди, совсем как мы сейчас, не мечтали о бледной красной звезде, к которой сегодня лежит наш путь. То, наверное, не было бы ни этой экспедиции, ни нашей страны, ни даже меня, Евгения Позднякова. Поэтому во время долгого полёта к Марсу мы мечтаем о других солнечных системах, о тысячах звёзд и миллионах планет. Мы — мечтатели.

Интересно, а о чём мечтает экипаже Дайке Сугимото во главе со своим капитаном?».

Научно-исследовательские институты это кузницы день и ночь производящие самые невероятные чудеса и самые добрые сказки. Судите сами: учёные придумывают, как можно сделать ещё нерождённых детей умнее, сильнее и добрее их родителей. Но и для взрослых не всё потерянно — разрабатываются новые методики обучения, новые системы тренировок для ума и для тела. Учёные ищут возможность добраться до далёких звёзд, чей свет идёт долгие годы, прежде чем умереть в глазу любопытного мальчишки, жадно вглядывающегося в ночное небо. Они раскладывают по нотам музыку, чтобы сублимировать и кристаллизовать скрытую в мелодии внутреннюю гармонию. Учёные заглянули в океанские глубины, подняли человека в воздух и ещё дальше. Они открыли невидимый мир микроорганизмов. Зафиксировали неощутимое органами чувств взаимодействие полей. Измерили измеримое, придумали, как неизмеримое сделать измеримым и затем измерили его тоже. Но это далеко не конец. Наоборот — самое начало пути.

Так как же называется человек, чья работа заключается в ежедневном производстве чудес и раскрытии тайн природы: добрый волшебник, учёный? Или же просто «человек», обычный человек, крохотная частичка человечества — того самого содружества людей, внутри которого существуют отдельные представители сделавшие своей профессией производство чудес, но той или иной долей любопытства наделён абсолютно каждый.

Сколько интересных вещей можно найти в любом научно-исследовательском институте. Воплощённые в графики, расчёты, а то и в опытные экземпляры, мечты и чудеса — итог кропотливой работы и дерзости мысли. Сколько горящих сердец и умных голов приходится на единицу площади в научных институтах от института исследования неорганических материалов Бочарова до высшей аграрной академии. В подвалах, в складских помещений и институтских архивах любого НИИ спрятано очень много всего интересного.

В этом плане институт изучения физики пространства ничем не отличался от других институтов. Какие только чудеса, разгаданные тайны и материальные следы вызывающих идей не хранились в его обширных подземных помещениях. Пожалуй, директор института не имел представления и о половине всех этих сокровищ. Даже от въедливых глаз завхоза кое-что оставалось скрытым. И, честно признаться, этого кое-чего, скрытого от бдительного взора заведующего хозяйственной частью, набиралось более чем достаточно.

Вот, например, неприметная комнатка на минус втором этаже. Одно из десятков помещений на данном этаже и одно из сотен находящихся под импозантным зданием института изучения физики пространства. У двери стоит непонятная установка, блестящие бока покрыты пылью, а рядом гора лежащих в беспорядке накопителей данных. Когда-то они стояли в шкафу, сам шкаф стоит рядом, покосившейся и с приоткрытой дверкой. Выпавшие из него носители данных громоздятся небольшим холмиком по колени стоящему человеку. Дальше идёт ещё один странный прибор и за ним ещё один и в дальнем углу стоит ещё что-то непонятное, сверкающее отполированными боками и отражающее в глубине обесточенных экранов обстановку скдажа.

Ещё у стены, подобно солдатам на параде, выстроились тысячи банок со всевозможными консервами. Гречневая каша с мясом, перченая тушёнка, сало в рассоле и сало без рассола в герметичных контейнерах. Много банок: тысячи, а может быть и десятки тысяч. Что это за склад? Кто-то готовится к большому походу? Или делает себе запас на чёрные дни (скорее годы, судя по количеству банок)? Кто и зачем притащил и оставил здесь ассортимент продуктового туристического магазина?

Но на этом странности не кончаются. Рядом с консервами лежат пакеты индивидуальной помощи искренне любимые туристами и путешественниками. Дальше допотопные электронные книги — прочная и неприхотливая модель не боящаяся ни резких ударов, ни кратковременных падений в воду. Может быть кто-то задумал организовать подземную коммуну и устроил под зданием института временный склад? И куда смотрит завхоз, почему не принимает меры?

К чести Леонида Яковлевича, властелина институтских подземелий, надо сказать, что меры он принимал. В частности: он поручил одному из студенту поддерживать порядок на минус втором этаже. В качестве общественной нагрузки. Сейчас уполномоченный поддерживать порядок студент, Николай Иванович Подводный, как раз доставал из рюкзака последнюю партию консервов и выкладывал у стены очередной столбик. В этот раз это была продукция кировского СинтезПрома. Запаянное в контейнеры, где могло храниться целое столетие и дольше, мясо было не отличимым от диетического куриного ни по вкусу, ни по внешнему виду. Единственно его отличие заключалось в том, что это мясо никогда не бегало, не трепетало крыльями, да и крыльев у него не было. Оно выросло на производственных фермах кировского СинтезПрома. Там его обогатили витаминами и упаковали в контейнер. И сейчас Николай достаёт прямоугольные брикеты консервов, складируя их один на другой, как будто собрался построить из консервов дом, как из кирпичей.

Тайна его убежища покоилась на очень шатком основании. На складских этажах не было активного покрытия, но сюда мог зайти завхоз или кто-то из учённых или у Коли могли поинтересоваться: зачем он разгуливает по институту с походным рюкзаком. А найдя хранимый им склад, закономерно заинтересоваться, зачем современному городскому человеку запас консервов, которых хватит для бесперебойного питания в течении десяти лет. Может быть он нашёл бесхозный остров и собирается туда переселится уклоняясь от выполнения своего долга перед обществом? Может быть, загадочная машина перенесёт его под солнце другой звезды и там располагается его тайный остров с атмосферой аналогичной земной и не кусачей и не ядовитой фауной и флорой.

Но товарищи, это просто чепуха! Какая такая машина вот так запросто, из подвала, открывающая проход неизвестно куда. А расчёт взаимного движения двух планет? А вероятность существования условий аналогичных земным под чужим солнцем? А, наконец, перепад давления, вызванный искусственным соединением двух разных точек пространства в одно целое. Разве он не должен был породить мощнейший ураган, этакую аэродинамическу трубу способную всосать в себя весь институт и вдобавок ещё половину города? И самое главное: вы серьёзно верите, что молодой человек, полный сил и идей, не больной, не какой-нибудь тунеядец или лентяй, захочет прожить жизнь в безделье и скуке? Вот вы бы захотели? То-то и оно!

Впрочем, Коля принимал все возможные меры, чтобы его странное увлечение по складированию консервов в комнате на минус втором этаже оставалось не раскрытым. В чём-то он даже перестраховывался. Набирал консервы мелкими партиями в разных туристических магазинах. Объездил весь город. Просил знакомых и родственников забирать консервы, чтобы заказы не исходили от одного имени. При этом для выполнявших просьбу друзей Коля придумывал самые нелепые объяснения. Услышав собственные путанные объяснения он сам бы не поверил, а друзья верили. Или не верили, но почему-то продолжали выполнять редкие, но очень уж странные просьбы. Потому, что они были его друзьями, наверное.

Словом Коля пытался свести к минимуму опасность обнаружения. В конце концов это была не его тайна. Точнее не только его, ибо сам Николай давно и прочно завяз в неизбежно окружающей любую тайну паутине недоговорок и полуправды.

Колины детские игры в конспирацию не смогли бы обмануть систему обладающую неисчислимым числом электронных и живых глаз, ушей, сенсоров и микрофонов если бы система взяла на себя труд хотя бы отчасти следить за личной жизнью своих граждан. Но зачем это делать? Коля обычный студент. Он не народный депутат, не входит ни в один из советов высшего уровня. Он даже не был старостой класса. Поэтому личная жизнь Коли принадлежит самому Коле и тот может со спокойной душой тратить её на тайную покупку десятков тысяч консервов, пакетов первой помощи, старых электронных книг и всего прочего. Другое дело если бы он был ответственен за какой-то участок. И уж тем более совсем другое дело, если бы Колю выбрали в народные депутаты. Чем больше у человека власти принимать решения, влияющие на других людей, тем больше его личная жизнь становится общественной. Те, кому общество доверяет вершить его судьбу, полностью лишены права на сохранение тайны личной жизни. День и ночь они живут под наблюдением камер, если противного не требует безопасность государства. Это ещё одна цена, которую должен заплатить человек желающий сделать для своей страны больше того, что делает честный трудящийся или всю жизнь учащийся быть готовым, профессиональный боец красной армии.

Однако Коле пока не светит стать народным депутатом. Молод ещё, да и, по чести говоря, порядком безответственен. Выложив последний брикет, юноша скатал рюкзак в тонкий комок и сунул в карман. Оглядев ряды выстроившихся контейнеров, задумчиво произнёс: — Пожалуй хватит на первое время.

Затем Коля собрал выпавшие накопители данных в шкаф, заодно закрутив выпавшие шурупы. Обошёл вверенную его попечению складскую зону. Так как всё было в порядке, он не стал долго задерживаться и вышел из института. Небо полнилось тучами, собиралась гроза. Климаттехники обещали сильный, но кратковременный дождь около трёх часов дня. Часы показывали начало второго и следовало поторопиться потому, что климаттехники могли легко ошибиться на полчаса в ту или иную сторону. На другом конце города нашего героя ждала Лариса — умница, отличница и бывшая староста класса. К сожалению это было не свидание. Лариса попросила Колю помочь перенести вещи. Всего лишь перенести вещи.

Таня внимательно изучала информационный массив. Справа от неё, висел график расчётного потребления, а слева фактического. Под графиками переливались золотым сиянием описательные формулы гиперссылок. Сосредоточить внимание на любой из них достаточно, чтобы выбранная гиперссылка развернулась в статистический массив с регулируемой степенью детализации. С первого взгляда между расчётными и фактическими данными видно устойчивое отклонение. Откуда оно взялось, если первоначальный прогноз учитывал, казалось бы, всё на свете. Общее количество любителей экстремального туризма в Новосибирской области. Дельту изменения данного числа, выведенную на основании прошлых лет в этом месяце и в этом городе. Расчёты включали в себя предположение о внезапном резком увеличении количества туристов. Впрочем, что значит «внезапном»? «Случайности» возникают только в расчётах неумелых математиков. У всего на свете есть причина. Это может быть новая книга, вдохновившая десятки незнакомых между собой людей выбраться из благоустроенного города на дикую природу. Может быть некоторое, с первого взгляда несвязанное, событие сделало Новосибирск местом встречи туристических групп из других городов. Что-то пробудившее остепенившихся старичков протереть от пыли любимые альпенштоки и проверить на течь надувные байдарки. Что именно произошло — предстоит узнать Тане из самодеятельного отряда «следователей».

Неизвестный фактор нарушил расчёты, поломал стройную схему и вызвал кратковременный дефицит туристического снаряжения. С дефицитом справились. Оперативно поставили со складов и на этом официальная часть работы статистиков заканчивалась. Но скучен человек выполняющий порученную работу от и до и не прилагающий усилий чтобы сделать её лучше или, хотя бы, больше запланировано.

— Я берусь попробовать разгадать этот секрет — пообещала Таня отмахиваясь от графиков и превращая гиперссылки в золотую пыль гаснущую прежде чем она успевает коснуться пола.

Время девятый час вечера. В большом и пустом зале управления статистики собралась невеликая команда «следопытов».

Лена спросила: — Помощь потребуется?

Задумавшись, Таня покачала головой. Ей хотелось разобраться самой.

— Наш человек! — одобрил Беликов Миша.

Ира улыбнулась, тряхнув рыжими косичками: — Вперёд, следопыт.

— Я не следопыт — объяснила Таня.

— Кто же ты?

— Следователь. Специальный человек, разгадывающий загадки и доискивающийся до причин поступков совершаемых людьми.

— Да пусть называется как хочет — разрешила Лена: — Следователь — неплохо звучит. Идёт по следам, следует. И находит!

Миша поинтересовался: — Интересуешься историей?

Таня кивнула.

— А я люблю фантастику — Миша сделал заявление с таким видом, будто один этот факт ставил его на ступеньку выше Татьяны.

Таня ответила: — Фантастику тоже люблю.

— Все любят фантастику — подвела итог Лена: — Беликов, ты говорил, что твой знакомый может помочь…

— Строго говоря он не мой знакомый, а старший брат знакомого моего знакомого — поспешил уточнить математик.

— Беликов, не доводи меня!

— Леночка, ты какая-то нервная последнее время. Всё, молчу-молчу.

— Лучше расскажи толком: кто этот знакомый брата и чем он может помочь Тане.

— Старший брат знакомого — поймал предостерегающий Ленин взгляд, Миша осёкся и продолжил уже по теме: — Механик в мастерской по ремонту наземной техники. У него вроде бы есть парочка автоциклов. Правда передавать их на руки он может только лицам входящим в совет циклистов, но Гриша обещал поговорить с братом. Словом получить цикл можно сейчас, а в совет вступить потом, пройдя все обязательные процедуры и сдав экзамены.

— Тогда чего мы ждём? — поинтересовалась Ира.

Лена извиняющее улыбнулась: — Только без меня езжайте, ладно. Муж пообещал развестись, если не стану чаще бывать дома.

— Он шутит — успокоила Ковальчук.

— Конечно шутит — согласилась Лена: — Ну я побежала? Всем до завтра. Таня, желаю получить новенькую, прямо с завода, модель.

— Да хоть какую-нибудь — взмолилась девушка: — Лишь бы антигравитационный двигатель был в порядке. Остальное я смогу довести до ума. Миша, твой знакомый разрешит пользоваться инструментами из мастерской, а то в новосибирский совет конструкторов меня принимают только на следующей неделе?

Отчаявшийся объяснять всю цепочку знакомств, математик пожал плечами: — Не знаю. Я его только один раз видел, когда звонил договариваться о встрече.

— Обязательно разрешит — пообещала за неведомого мастера Лена. Уже из коридора донеслись её слова: — Совет следопытов на сегодня объявляю закрытым. Встретимся завтра, товарищи!

Автоциклов у механика, старшего брата знакомого Мишиного знакомого, в наличии оказалось ровно девяносто шесть штук. Собственно данная мастерская, в том числе, обеспечивала желающих участвовать в приближающихся гонках железными конями на антигравитационном двигателе. Вот только для получения автоцикла необходимо состоять членом совета циклистов. В целом разумное правило. Вдруг ты ездить толком не научился, а уже хочешь садиться за руль. Или, допустим, не умеешь даже масло поменять. Кто будет обслуживать железного коня — родители? Ну-ну. Хочешь кататься — умей самостоятельно ремонтировать свой автоцикл. Нет у нас в стране наёмных рабочих и слуг. Нет эксплуатации человека человеком. Поэтому засучи рукава, дорогой товарищ.

Таня бы и хотела засучить рукава (что было не просто сделать в напрочь лишённом рукавов, серебристо-сером, цвета стали, топике). Вот только сдать необходимые экзамены и вступить в совет она сможет не раньше чем через три с половиной недели. А цикл нужен прямо сейчас, иначе не успеет обкатать его, перебрать каждую деталь, сделать то, что автоциклисты называют «сжиться с машиной». Без этого не видать Тане победы как своих ушей без использования видеокамеры, фотоаппарата или зеркала.

Старший брат знакомого Мишиного знакомого оказался усатым, невысоким, весёлым сорокалетним молодым человеком. Он поприветствовал пёструю компанию ордена «следопытов» (правда без верховного магистра — Лены, сейчас убеждающей любимого мужа, что он для неё важнее любимой работы).

Механик провёл их на склад: — Поздно вы спохватились, уважаемые. Самые лучшие циклы давно разобрали. Осталось меньше сотни. Если так пойдёт дальше, придётся отправлять на завод расширенный заказ.

— Нам бы посмотреть.

— Смотрите.

Таня шла между спящих машин. Реакторы заглушены, экраны управления мертвы и пусты. Такие лёгкие в воздухе, они выглядели тяжёлыми и неповоротливыми во сне на земле. На самом деле автоциклы считались наземными машинами, хотя и могли подниматься на высоту до десяти метров. Быстрые, мощные — автоциклы представляли определённую опасность для неумелого водителя, но опытному ездоку они полностью покорялись, без остатка отдавая энергию своих реакторов и мощь двигателей.

Танина рука скользнула по штурвалу цикла модели «искра 4Н». Лёгкий, юркий — идеальная модель, если придётся петлять в городских лабиринтах. Старичку не меньше десяти лет. По крайней мере именно столько лет прошло как был выпущен последний экземпляр линейки «4Н». С виду он потрёпан: множество царапин на корпусе, парочка явно не родных деталей и оставленная каким-то доброхотом надпись на топливном баке «осторожно товарищ, при резких прыжках система двигатель чихает». Но Таня чувствовала, что его можно привести в порядок. Придётся повозиться, но ничего сверхъестественного. И обновлённый цикл отплатит верностью молодой хозяйке. Она решила обойти весь имеющийся парк и если не найдёт ничего лучшего, то вернутся к «искре».

Погладив на прощание штурвал, Таня прошла дальше. «Огонь 2А», неудачная модель томского МехСтроя. Томчане не сумели совместить избыточную мощность двигателя и отзывчивость управления. Машина получилась очень требовательная к мастерству водителя. Их выпуск прекратили после производства опытной партии. Какими путями на склад попал сей раритет?

«Аврора», «Бегун», ещё одна «искра», на этот раз более старшей модели, но и побитая гораздо сильнее предшественника. Видно какой-то неумеха ленился как следует ухаживать за машиной.

А потом Таня увидела его. Увидела и сразу влюбилась. Её не смутил ни исцарапанный корпус. Ни отломанная ножка из-за чего цикл стоял чуть скособочившись. Порванная кожа сиденья — право слово, какая ерунда.

— Только бы антиграв был в порядке — скрестила пальцы девушка.

Неторопливо, как будто боясь разочароваться в выбранной машине, Таня подошла к нему. Погнутая защёлка не хотела открываться, но она нажала сильнее и крышка отлетела. Тусклая пластинка с надписью «Пермский машиностроительный завод» едва заметна, но для Тани выбитые буквы пылали, словно написанные огнём.

Наклонившись к уху Коваленко, Ира спросила: — Чего это она?

— Не знаю — прошептала в ответ Коваленко: — Как будто брата нашла.

— Начало одиннадцатого — ни к кому не обращаясь озвучил время Михаил. Поняв, что Таню от находки так просто не оттащишь, математик поинтересовался у брата знакомого знакомого: — Надеюсь мы вас не слишком задерживаем? Эй?

Стоящий рядом с математиком механик куда-то исчез. Завертев головой, Беликов обнаружил его рядом с Таней. Оба увлечённо копались во внутренностях старенького автоцикла. Вот хоть убей, но Миша не мог понять: что такого они нашли в этой рухляди. Понятно, что новенькие модели успели разобрать, но можно было выбрать лучшее из имеющегося, или он чего-то не понимает?

— Если я выдам машину человеку не являющемуся членом совета циклистов, то нарушу правила — объяснил механик.

— Но мне очень надо — Таня не могла отвести влюблённых глаз от понравившегося цикла.

— Понимаю — механик усмехнулся в усы. Будучи завзятым гонщиком, он сам собирался участвовать в гонке и поэтому хорошо понимал огонь, горящий в глазах вчерашней школьницы. Они с ней, образно говоря, были одной крови. Одна и та же страсть к скорости владела ими обоими.

— Знаешь как сделаем? — предложил механик: — Сейчас спрячем этого старичка в свободном ангаре. Будешь здесь приводить его в порядок, инструменты я дам. Как только вступишь в совет, сможешь забрать его. Но до этого за территорию мастерских не выезжать, договорились?

— Как же обкатывать? — расстроилась Таня.

— У нас есть неплохая трасса. Не слишком длинная, но хватит, чтобы почувствовать машину.

— Спасибо!

— Так уж и спасибо — отозвался растроганный механик: — Как будто я не понимаю. И учти, что я тоже участвую — вот так, любезная соперница. Пусть победит лучший!

Таня улыбнулась: — Пусть победит лучший.

— Лучший там победит или дружба — проворчал скучающий Михаил: — Однако уже одиннадцать часов, товарищи…

— Сейчас, только укроем его в ангаре — Таня с любовью коснулась сенсоров управления расположенных под штурвалом. Мёртвые экраны, представляющие собой лишь пластики с активным покрытием, зажглись созвездием строк. Вот полыхнули красным сообщения об ошибках и Таня, с головой, погрузилась в анализ неисправностей.

— Эй, мы пошли — Михаил потряс её за плечо дождавшись только неопределённого мычания в ответ. Посчитав его за утвердительный ответ, он через спутник вызвал такси, так как до остановки общественного транспорта было пилить и пилить. Друзьям повезло, свободная машина нашлась сразу. Программная сущность обещала привести роботакси к мастерской через пять минут.

Они отошли довольно далеко, когда сзади раздался Танин крик: — Спасибо за помощь!

Беликов улыбнулся: — Люблю энтузиастов. Они таки забавные.

— Верно — согласилась Коваленко потрепав коллегу за волосы: — Забавные.

— Ты на что намекаешь? — подозрительно спросил Миша: — Одно дело возиться с ржавым корытом, а другое заниматься анализом уравнений Бернадского.

— Конечно. Конечно — поспешили согласиться девушки: — Уравнения Бернадского. Никак нельзя сравнивать.

«…последние новости с Земли рассказывают о всё усиливающихся волнениях на востоке. Не только Японские острова, но чуть ли не половина Азии охвачена каким-то непонятным волнением. Руководство КНР, до сего момента не обозначившее чётко свою позицию по отношению ко второму союзу, неожиданно быстро не только заключило договор о совместной обороне, но и само подняло тему объединения двух социалистических государств в единый блок.

Индия похожа на огромный, кипящий на медленном огне котёл. Что там происходит? Может быть мировая революция совершается на наших глазах и скоро вся земля будет принадлежать свободному, никем не угнетаемому, человеку? Должно быть капитану Сугимото и всему его экипажу сейчас приходится несладко. Ещё бы: знать, что на твоей родине вот-вот вспыхнет священный огонь борьбы и быть не в силах помочь. Мы сейчас гораздо ближе к Марсу, чем к родной Земле. Было бы безумием сворачивать экспедицию, на которую потрачено столько труда.

Я говорил с Дайке по видеосвязи, но ничего не смог прочесть по его лицу. Он был всего лишь корректен и вежлив, как и всегда. Заверил меня в своём решении следовать плану полёта, чтобы ни произошло на далёкой Земле. Характер этого человека, словно меч: прочный и остро заточенный.

Но не только японским товарищам предстоит поволноваться. Защищая свои грабительские интересы на востоке, США ввели шестой и восьмой флоты в территориальные воды Японии. В качестве ответного жеста отдельные части красной армии начали развёртывание на подготовленных позициях. Я надеюсь на благоразумие людей. Мне страшно представить даже возможность того, что нам будет некуда возвращаться. Может быть это и хорошо, что мы не сможем вернутся самостоятельно, без помощи с Земли.

До выхода на орбиту красной планеты оставалось ещё сорок семь дней. До начала протокола сбрасывания скорости — двадцать один день. Через три дня мне исполнится тридцать лет.»

Старшая сестра Коли, Светлана Подводная, на треть ниже его ростом. Подвижная, текучая словно ртуть, девушка. Когда захочет, она может двигаться очень быстро, что нисколько не удивительно, так как в пилоты многофункциональных тяжёлых костюмов «боевых ангелов» берут только людей обладающих исключительной реакцией.

Очень занимательно наблюдать за учебными поединками брата и сестры. Вот и сейчас половина двора собралась посмотреть, как двое старших детей семьи Подводных кружат по утоптанной площадке в дальней части двора. По утрам здесь бабушка Пети Смойлова проводит занятия гимнастикой для дошкольников. Вон она, приветливо кивает Светлане навестившей родителей после полугодового отсутствия. У Светланы отпуск, она только час назад сошла со скоростного поезда из Владивостока. Расцеловалась с мамой, шутливо отдала честь отцу, полковнику Подводному, после чего клюнула его в покрытую щетиной щёку. Потрепала по голове младших и едва увидев Колю сказала: — Похоже ты совсем заплыл жирком братец, в своём институте.

Коля ответил: — А ты проверь.

Когда старшие дети хорохорясь и подначивая друг дружку ушли переодеваться в костюмы для тренировок, полковник Подводный задумчиво сказал жене: — Раньше они устраивали поединки чтобы выяснить кто будет вечером мыть посуду.

— Светочка похорошела — заметила жена полковника: — И форма ей очень к лицу. Она и раньше была чистым цветком, а теперь распустилась.

— Смотри — остановил жену полковник: — Они начинают. Как думаешь, у Кольки есть шанс?

Так получилось, что всего через час после приезда в Новосибирск, в первый день своего отпуска, Светлана стояла на тренировочной площадке во дворе родительского дома где прошло её детство и кивала в ответ на приветствия знакомых. Надо сказать, что знакомыми были практически все, ведь она всего два года назад окончила новосибирское лётное училище и получила назначение в семьдесят вторую эскадрилью «боевых ангелов» базирующуюся в ста километрах от Владивостока.

За время её отсутствия старый двор изменился незначительно. Разве только кусты сирени разрослись неимоверно и прямо-таки просились, чтобы их постригли. Да ещё старая облепиха засохла, её спилили, посадили на освободившееся место два вишнёвых дерева, но они ещё маленькие и поэтому кажется будто чего-то не хватает.

— Привет, Света!

— Здравствуй, Катя. Как там проект твоего снеголетающего робота?

— Снегоплавающего. Геологическая разведка города Антарска взяла пробную партию на испытания. Ждём результатов, волнуемся.

— Приходи вечером, расскажешь всё, что я пропустила.

— А насчёт тебя братец — обратилась Светлана к высящейся перед ней, словно скала, фигуре Коли в таком же тёмно-синем, как и у неё, тренировочном костюме: — Слышала на днях наконец-то завершил дипломный проект и теперь ты полноправный инженер и даже учёный?

Разминая плечи Коля пробурчал: — Не дразнись.

— Поздравляю — сверкнула улыбкой Светлана: — Всё-таки довёл свою глупость до логического конца. Честно говоря: не ожидала. В настойчивости тебе не откажешь. Если бы эту настойчивость да в дельное русло…

С шеи и до щиколоток и до кистей рук залитая в тёмно-синее фигура оборвав разговор на полуслове проворно метнулась к тренировочному противнику. Провела серию в корпус стоящего перед ней гиганта. В сердце, в печень, в солнечное сплетение. Защитный тренировочный костюм пошёл красными пятнами отмечая места попадания и вероятный ущерб от пропущенных ударов.

Стоящая особняком детвора взорвалась радостными криками.

— Не расслабляйся! — подначила брата Светлана: — Предлагаю повысить ставки. Пусть проигравший вечером моет посуду. Сам, без использования посудомоечной машины!

— Посуду говоришь? — прищурился Николай. Сестра с раннего детства двигалась слишком быстро для него. С другой стороны ему достаточно провести один хороший удар, чтобы добиться условной победы. Материал тренировочного костюма способен мгновенно изменять свою жёсткость и защитит носителя от любого ущерба. В голову не бить, подлые приёмы не использовать — таких правил они со Светланой придерживались с детства.

С места прыгнув вперёд, сестра ударила ногами Коле в грудь заставив того отступить на шаг назад, чтобы не упасть. Тренировочный костюм прошептал носителю, что если бы это была не тренировка, а настоящий бой, то он в лучшем случае отделался бы тройкой сломанных рёбер. Точнее кто-то другой мог бы отделаться сломанными рёбрами. Что до сына полковника Подводного, то он бы скорее всего заполучил синяк и только, но костюм этого не знал и потому залил грудь красным. Собравшиеся посмотреть на поединок модиков мальчишки озорно засвистели.

— Кто там свистит! — одёрнула бабушка Пети Смойлова: — Культурный человек выражает чувства словами, а не свистом.

Сам Петя Смойлов, свистевший звонче остальных, сделал вид будто он не он, а кто-то другой и на всякий случай принялся выбираться из толпы друзей, подальше от бдительной бабушки.

Тем временем Света мелькала вокруг Коли, словно пчела вокруг медведя. Извернувшись, завершившему на днях дипломный проект, инженеру удалось схватить пилотесу «боевого ангела». Она провела болевой прием, стремясь вывернуться. Тренировочный костюм защитил носителя, но по чести Коля должен был разжать руку. Так он и сделал, однако успел воспользоваться ногами. Со свистом Светлана отлетела на зрителей, со смехом поймавших девушку и поставивших на ноги. Левый бок Светланы светился красным, обозначая полученные вероятные повреждения.

— Неплохо братец — оценила старшая сестрёнка: — Похоже пока меня не было ты иногда выбирался из института на тренировочную площадку. Какой у тебя сейчас уровень подготовки по рукопашной?

— Восьмой, расширенный — ответил Коля. Его тренировочный костюм сиял красным цветом лишь немного разбавленным синими пятнами.

— А у меня уже девятый! — Светлана прыгнула на брата, пролетев между его сходящихся рук, использовала его плечи как точку опоры и, развернувшись в воздухе, ударила ногами в спину, прибавляя к силе удара набранное телом ускорение.

Не ожидавший подобного Николай полетел лицом в землю. Вскочив с перепачканным лбом и грязными разводами на щеках, юноша изрядно разозлился: — Нечестный приём!

— Если приём незнаком, то это ещё не значит, что он нечестный — парировала Света.

— Ах так? Ну держись!

Вечером полковник Подводный зашёл к сыну. Жена и дочь сплетничали на кухне. Света рассказывала о новых ракетных установках залпового огня в этом году включённых в штатное вооружение семьдесят второй эскадрильи «боевых ангелов». Внимательно слушавшая мама задавала уточняющие вопросы. Её эта тема интересовала вдвойне. Во-первых, как бывшего командира расчёта зенитной установки предназначенной для прикрытия неба от вражеских истребителей, аналогов «боевых ангелов». И, во-вторых, как специалиста по новейшим образцам оружия.

Светина мама прекрасно знала характеристики переносных ракетных комплексов типа «иглакол» и результаты их испытаний и ей было очень интересно послушать мнение бойцов осваивающихся с новым дополнением к стандартному комплекту. Малые крутились поблизости с горящими глазами слушая о ракетных комплексах выпускающих в течении минуты до шести сотен управляемых ракет предназначенных для точечного поражения как воздушных так и наземных целей.

Увидев отца, Коля несмело улыбнулся: — Вот я и стал взрослым, папа. Результаты исследования, засчитанного как дипломный проект, защищены перед малым советом института и будут опубликованы в ежемесячном информационном листке. Надеюсь когда-то и кому-то они всё же пригодятся.

— Поздравляю — полковник Подводный взял стул от стола и сел на него.

Коля лежал на кровати с книжкой. Оторвавшись от чтения, он погасил книгу и та растворилась в воздухе так как была обычной голограммой. В углу стоял открытый чемодан. Закончив дипломный проект его сын официально стал взрослым и ему полагалось отдельная жилая ячейка как только он устроится на работу.

— Поздравляю.

Услышав слова отца, Коля поморщился: — И ты как Света.

— Что как сестра?

— Тоже дразнишься. Тебе не нравился мой выбор профессии.

— А по нраву ли он тебе самому? — спросил отец.

Коля промолчал.

Полковник вздохнул и переставил стул вплотную к кровати: — Глупо было идти против своей природы. Но если уж пошёл, то надо дойти до конца. Ты доказал и нам и в первую очередь самому себе, что можешь сделать больше, чем следовать по начертанному СовГенСтроем и нами, с мамой, пути. Глупо. Но я горжусь тобой! Это в духе семьи Подводных — никогда не сдаваться.

— И теперь я посредственный инженер и никудышный учёный — грустно улыбнулся Коля.

— Двадцать четыре года — сказал отец: — Впереди вся жизнь.

Коля молча кивнул.

— Что думаешь делать?

— Поработаю лет пять инженером. Чтобы не считать ушедшие на обучение годы потраченными зря.

— Я не одобряю этого — заметил полковник Подводных.

— Знаю, что не одобряешь — сын улыбнулся отцу: — Но зато ты всё равно городишься мной.

— Разве?

— Сам сказал минуту назад.

Следуя алгоритму, программные сущности внутри активного покрытия воссоздали на противоположенной стене черноту космоса, пронизанную иглами холодного света далёких звёзд. Здоровенный астероид вращался, несясь из пустоты в пустоту. Когда-то сам написавший эту программу, Коля знал, что через случайный промежуток времени в поле зрения появится серебристая чёрточка ракеты. В своё время он написал или нашёл в сети несколько сотен подобных сюжетов. Открытый космос. Опаляющий жар солнца. Теневая сторона луны, усеянная редкими огоньками военных и научных баз. Падение на Марс, когда наблюдатель, с всё возрастающей скоростью, летит над ржавыми песками и голым камнем перемежающимся серпантином распаханных полей и молодыми лесами, тянущимся к далёкому настоящему и к шести близким, выведенным на орбиту красной планеты, искусственным солнцам. От города к городу. От старых — прикрытых куполами, до новых — построенных уже после того как на планете удалось создать нормальную атмосферу.

Но жемчужиной Колиной коллекции была Земля. Точнее её вид из космоса. Голубая планета опоясана кольцами орбитальных баз, причальных доков, космических верфей и гигантских, сверкающих точно капли расплавленного серебра, производственных комплексов. Может быть в одном таком выведенном на орбиту заводе найдётся место и для Коли, если уж он решил стать посредственным инженером вместо того, чтобы учиться быть великолепным солдатом. А может ли так быть, чтобы где-то и кому-то мудрыми генограммистами было предназначено стать гениальным инженером, а он вместо этого выбивается из сил пытаясь дотянуть хотя бы до самых низких оценок, чтобы только его не отчислили из военной академии?

Жаль, что специалисты из СовГенСтроя ещё не научились спрашивать у эмбрионов кем они хотели бы быть когда вырастут. Но это полбеды. Дело в том, что только вспыхнувшие искорки новых жизней сами этого не знают. Порой и взрослые люди меняют профессию за профессией тщетно стремясь найти себя. Генограммисты уже научились раздавать таланты, но ещё не могут уверенно выбрать из корзины нужные конкретному человеку. Но когда-нибудь люди обязательно научатся. Мы научимся.

А пока, Коля пообещал отцу не забрасывать тренировки и обязательно освоить, хотя бы в минимальном варианте, управление пехотным бронескафандром. Конечно, последние военные модели ему никто не доверит. Но научившись пользоваться тяжёлыми гражданскими или каким-нибудь старьём, вроде списанного лет двадцать назад «шагающего танка», будет гораздо легче освоить армейский комплект если он решит поступить в военную академию на «истребителя киборгов» или на «бронебойщика».

Мужской разговор отца с сыном прервала Светлана без предупреждения ворвавшись в комнату Николая и заявив: — Идёмте пить чай. И затем ты, Коля, сможешь исполнить проигранное обещание.

— Помыть посуду без использования посудомоечной машины? Светка, ну что за дикость!

— Обещание дороже всего на свете.

— Ох Света — засмеялся отец: — Ты ещё такой ребёнок.

— Ребёнок не ребёнок, а посуду сегодня будет мыть Колька.

— Тогда есть встречное предложение — Николай поднял руку как будто голосовал на собрании совета: — Всем пить чай из одной чашки и есть варение с одной ложечки и ещё…

— Вставай, новатор! Мама уже разлила по чашкам. Я особую чайную смесь привезла — похвасталась Света: — Такую в меню обычного автоповара не найдёшь.