Следователи из отдела статистики

Глава 13

Семеро статистиков — ужасно много для Новограда с его всего лишь шестидесятитысячным населением, состоящим из учёных и, немного, из военных. Почему семеро? Так двое прогноз-статистиков имелись в городе и до прибытия отряда «следопытов». Точнее их было трое, но один возвращался на большую землю обратным рейсом доставившего их корабля.

Статистики-старожилы: мужчина и женщина — муж и жена. Оба средних лет (то есть ещё не успевших разменять первое столетие). Антон Григорьевич и Селена Викторовна совмещали работу статистиками и своё давнее увлечение геохимией давно переросшее рамки просто увлечения и ставшее даже не второй, а уже третьей специальностью. Четверо их взрослых детей оставались на Земле, полагая, что родители заняты в проекте терраформирования Венеры.

— Интересно, сколько человек на самом деле разгоняют облака и изменяют атмосферный состав на Венере а не находятся здесь, на Дальней? — подумала Таня.

Когда они остались одни, Ира сказала: — Кто бы мог подумать, что в наше время можно найти столько тайн.

— Для утаивания от общественности факта существования «Дальней» должна быть какая-то весомая причина — заметил Миша: — За пять лет через Новоград должны были пройти до четверти миллиона человек и если никто не подал заявку в суд справедливости о недопустимости сокрытия ГосБезом информации, то значит такая причина существует и она весьма важна.

— Средневековье какое-то — фыркнула Лена.

Таня промолчала. Она вспомнила беседу с Безопасником и его обещание «Поверь товарищ. Я не обману. Правда? Правда».

В любом случае никто не собирался ничего объяснять новоприбывшим сразу после приземления. Наверное, тайну Дальней полагалось понять самостоятельно со временем.

Получив с прилётом рейсового корабля ворох писем и видеопосланий от детей, Антон Григорьевич и Селена Викторовна несколько дней ходили задумчивые и радостные. Старшая дочь выходила замуж, а средний сын писал, что вылетает на Марс разбираться с неполадками у технологов Поздняков-града, в реальных условиях испытывающих разработанную им технологию синтеза Инфокристалов. Что-то там у технологов серьёзно не ладилось и он вынужден будет разбираться на месте. Марс беден необходимым для производства инфокристалов сырьём. Возить с Земли долго и сложно. Создавать на месте по стандартной технологии тоже не просто. Он предложил новый способ. В лаборатории московского института синтеза новая технология работала, а вот при разворачивании в промышленных масштабах на Марсе не очень. Четверть московского института синтеза летела на красную планету, чтобы разобраться в причинах. Антон и Селена волновались. Получиться ли у их среднего сына? Марсу нужно много инфокристалов. Гораздо больше, чем возможно создать, используя оказавшуюся весьма трудоёмкой в условиях другой планеты стандартную технологию.

Солнечная система с Землёй, Марсом и другими планетами очень далеко отсюда. Сейчас они находятся на Дальней, потому происходящее здесь и сейчас занимало Татьяну гораздо больше новостей из дома. Она ещё не успела соскучиться.

Семеро статистиков для такого небольшого города слишком много. Им не хватало дел для того чтобы занять ими от начала до конца стандартный пятичасовой рабочий день. Кроме того в Новограде оказалось нечего расследовать. Поначалу Лена пытала Антона и Селену на предмет разных непонятных отклонений между заранее составленным планом и реальной жизнью. Потом не поверила и начала проверять, самостоятельно запрашивая, накопленные за пять лет существования колонии, банки данных. Отклонения факта от плана, разумеется, попадались. Но абсолютно каждое из них имело простое, понятное и однозначное объяснение. Расследовать было нечего. Слишком маленький город.

Лена приуныла, однако вскоре нашла себя прибившись к биологам. Коваленко, Ира и Таня последовали её примеру попросив устроить их помощниками в какой-нибудь биологический отдел. Благо среди учёных наибольшее число были биологами собравшимися на Дальней ради изучения её примитивной самобытной жизни. Местные микроорганизмы во многом не вписывались в привычные схемы. Биологам приходилось разбивать открытые виды по новым, придумываемым на месте, классификациям. Примитивные жители Дальней не имели ни ДНК, ни белков, в привычном понимании. Функции и тех и других выполняли различные варианты одной и той же длинной молекулы — универсальной молекулы жизни на Дальней. Кто-то из биологов полагал, что универсальному механизму ещё предстоит разделиться на два разных, специализирующихся на хранении наследственной информации и выполнении полезной работы соответственно. Что-то подобное когда-то происходило и на Земле, задолго до формирования «первого общего предка» положившего начало всему многообразию земной жизни. Их противники говорили, что проводить аналогии между развитием биосферы Земли и Дальней есть чистейший воды волюнтаризм от науки. Не смотря на жаркие споры то и дело вспыхивающие в сети, а может быть как раз благодаря им, все до одного биологи на Дальней были хронически счастливы. В этом нет ничего удивительного. Любить свою работу такое мелкое, бытовое и привычное, как старые разношенные тапочки, счастье.

Самыми счастливыми людьми на Дальней были биологи. А так как они же являлись наиболее многочисленной категорией населения, то можно с уверенностью утверждать: в Новограде праздничное настроение царило даже в будние дни. Чуть ли не каждую неделю происходило пусть маленькое, но всё же научное открытие сделанное, быть может, человеком из соседней с твоей жилой ячейки. Или тем, с кем видишься каждый день в столовой. А может быть: сделанное тобой или при твоём непосредственном участии. Чем не праздник?

Праздновать в Новограде любили. Таня прожила здесь три неполных недели и успела понять, что Новоградцы, когда не работали, то праздновали, а когда не праздновали, то работали. Поводом для праздников служили полученные в лабораториях открытия, окончание строительства нового дома врастающего вглубь земли под бронированным куполом, ввод в эксплуатацию новой системы — всё, что угодно.

Город был молодой — в нём постоянно что-то строилось или перестраивалось. И жили в нём ученые, дорвавшиеся до бездонной кладовой новых знаний. Тут ведь не в самих праздниках дело. Главное внутренняя уверенность, что всё вокруг расширяется, растёт, улучшается, в том числе и благодаря тебе. Очень приятно наглядно видеть, как результаты твоего труда изменяют мир. На большой земле, в принципе, тоже самое. Но Земля слишком велика и происходящие изменения и вклад отдельного человека не так хорошо заметны как здесь — где людей мало и потому каждый ценен вдвое, втрое, а то и в пятеро — смотря что ты за человек.

Тане нравилось на Дальней. Ира, Коваленко и она, закончив со статистическими расчётами, шли в лаборатории, где выполняли обязанности практиканток. Таня решила изучить в качестве второй специальности биологию. Какой именно раздел этой обширнейшей науки? Она ещё не выбрала. Всё было ужасно интересно. Первую половину дня она обычно работала в местном статистическом управлении, потом приходила в лабораторию Илюшенко, где сотрудники учили её работать с геноматорами, капсулами для выращивания существ, чей геном она составляла с помощью лабораторного геноматора. Выращивать в капсуле можно было целиком живой организм или его часть. Можно было вырастить из начальных клеток ткани только сердце или только печень, а приток синтезированной крови и прочие функции остальной части организма обеспечивались капсулой для выращивания. Кроме того Таня училась работать с исследовательским оборудованием предназначенным для изучения самобытной жизни Дальней. Оборудование оборудованием, но главное для исследователя то неуловимое умение продумать и поставить «верный» эксперимент не подтверждающий «любимую» теорию, а приносящий новые данные. В том числе, быть может, опровергающие «любимую» теорию испытателя-исследователя. Такое происходит чаще, чем можно подумать. Только плохой учёный расстроен опровержением своих теорий. Хороший учёный радуется новым данным потому, что ими вымощен единственный путь к святому граалю нового знания способного отблагодарить нашедших его сотнями возможностей практического применения и воплощения. Этому тоже учили Таню, по собственному желанию приходящую работать и учиться (на данный момент главным образом учиться) в лабораторию Илюшенко.

Вечерами она читала рекомендованные сотрудниками лаборатории учебники, повторяла пройденный материал и выполняла домашнее задание. Как будто снова в школе. Не зря говорят, что советский человек учится всю жизнь. Только, в отличии от времени проведённого в школе, теперь Тане приходилось самостоятельно распределять и контролировать собственное время. Вместо учителей вокруг неё в лаборатории находились всегда готовые помочь старшие товарищи. Это не одно и то же. Таня впервые осваивала большой объём информации самостоятельно и этому тоже приходилось учиться.

Как так происходит, что пока живешь, думаешь, что вот сейчас в жизни происходит самое интересное — как было когда она, вместе со следопытами, расследовала причины статистического отклонения. Потом вдруг оказывается, что существуют ещё более интересные дела. И так раз за разом с первого класса начальной школы. И что, в таком случае, ждёт её завтра? Когда задумываешься об этом: от горла до груди пробегает радостная дрожь нетерпенья.

Хочется лучше работать, больше учиться и быстрее жить.

За три недели Таня обошла весь Новоград. Большой купол и шесть малых. Вместе с Леной и Ирой побывала на площади имели Булычёва в третьем малом куполе вмещающем различные технические службы. Занятые военными жилые ячейки и какой-то важный объект, к которому их не подпустил робот-наблюдатель заявивший, что там располагается лаборатория по исследованию искусственных интеллектов третьего поколения.

— Какое третье поколение? — удивилась Лена: — Их вроде бы всего два существует: те, что зародились самостоятельно и выращенные по технологии разработанной Натальей Алексеевной Свирепой.

Таня попыталась вспомнить, но ничего не припомнила о «третьем поколении» искусственных интеллектов.

Ира предложила: — Спрошу у Беликова. Иногда кажется, что он знает всё на свете.

Она позвонила, не включая преломляющего поля. В воздухе повисло уменьшенное изображение математика. Он выглядел недовольным и неприбранным. Костюм мятый и, судя по блеклым цветам, нуждающийся в подзарядке от энергосети. На лице недовольное выражение оторванного от важного дела человека.

— Миша, извини если отвлекаю — начала Ира.

— Отвлекаешь — согласился математик.

— Не будь букой. Я уже извинилась. Ответь на один вопрос: тебе что-нибудь известно о третьем поколении искусственных интеллектов?

— Это миф. Их не существует. Легенда времён «первой космической», она же «война, длившаяся один день». Если интересуешься, сделай поиск по словам «Наталья Свирепая. Проект «Кассиопея». Легенды Новосибирска». И не приставай ко мне со всякими глупостями хотя бы следующих два часа.

— Спасибо, Миша — закончила связь Ира.

Тень её головы с торчащими во все стороны десятками косичек, под нужным углом к свету больших ламп смонтированных под куполом, походила на топорщащееся лучиками нарисованное солнышко. Солнышко тряхнуло косичками и заявило: — На самом деле он любит, когда я к нему пристаю. Только не показывает вида — стесняется.

— Вы что, встречаетесь? — распахнула глаза Лена.

Ира улыбнулась: — Я раздумываю над этим.

— А он?

— В данном вопросе мнение мужчины в расчёт не принимается — рассмеялась Ира. Лена удивлённо покачала головой. Она бы никогда не подумала, что Ира и Миша могут когда-нибудь выйти за рамки дружеских отношений. Они ведь совсем разные по характеру люди. То есть: совершенно разные. Как оранжевое солнце и ещё одно солнце… зелёное.

Ира рассмеялась, потом неожиданно стала серьёзной: — Кто знает. Кто вообще может знать получиться что-то у двоих или нет?

Всё же Дальняя меняет прибывших на неё. На Земле чего-то подобного Лена не могла и представить. Возможно, она плохо знала бывших подчинённых переставших быть подчинёнными. Друзей остающихся друзьями.

На площади Кира Булычёва, в третьем малом куполе, стояла отлитая из металла статуя человека. Должно быть самого Булычёва. С древней, судя по толщине, ещё бумажной книгой.

У ног задумчивого памятника увивались существа самого фантастического вида как будто вышедшие из чьих-то грёз или снов. Честно отлитый из безмолвного металла памятник не имел ни активного покрытия, ни интерфейса для подключения через коммуникатор. Молчаливый, безмолвный и неподвижный. Рядом с памятником было написано, лазером на пластине из красивого тёмно-синего металла «Кир Булычёв. Тринадцать лет пути. По инициативной просьбе второго взвода первого отделения истребителей киборгов. Автор и исполнитель младший красный командир второго взвода первого отделения истребителей киборгов Селезнёв НА.

— Ничего не понимаю — развела руками Лена: — Какие тринадцать лет пути? Куда? Кто это вообще такой? Что за мода создавать примитивные статические памятники неспособные самостоятельно рассказать о себе!

— Наверное учёный — предположила Таня: — В руках держит книгу и он совершенно не похож ни на политика, ни на военного. А большинство памятников установлены политикам, военным или учёным.

— Если у него в руках бумажная книга, то значит он жил самое малое лет двести назад — заметила Ира обходя вокруг памятника: — Какое отношение он может иметь к Дальней или Новограду?

Лена продолжала неприязненно смотреть на памятник. Она полагала, что каждый уважающий себя памятник обязан как минимум уметь рассказывать о себе заинтересованным зрителем.

Увлечённые разглядыванием памятника девушки не заметили подошедшего молодого человека в обычном защитном костюме, по которому нельзя было определить род его занятий. Присев на корточки, Таня изучала фантастических существ до пояса обвивающих статую неизвестного Булычёва. Обходившая памятник Ира вышла из-за металлической спины и увидев незнакомца испуганно ойкнула.

— Нравится? — спросил молодой человек.

— Нет — ответила Лена.

— Ещё бы — тряхнула косичками Ира.

Таня пожала плечами вставая.

— Вы, товарищ, наверное, младший красный командир Селезнёв? — взглянув на табличку, осведомилась Лена.

Молодой человек удивился: — Как вы догадались.

— Интуиция.

— Ошибается ваша интуиция — с довольным видом сообщил молодой человек: — Я всего лишь рядовой боец второго взвода первого отделения.

— Может быть тогда откроете тайну кто такой Кир Булычёв? — попросила Таня.

Ира, тем временем, спряталась за памятник и спешно приводила в порядок прическу. На горизонте нарисовался бравый красноармеец, а у неё углы наклона косичек сбились за день и больше не образуют ряд из двадцати трёх корней основного уравнения статистического анализа.

— И почему здесь стоит его памятник — торопливо добавила Таня: — Он ведь жил на Земле, правильно?

— И почему памятник не интерактивный — придвинулась Лена: — Это просто неуважение к зрителю!

Растерявшийся от напора красноармеец весело сверкнул глазами и начал отвечать на вопросы по порядку: — Кир Булычёв древний писатель. Жил ещё во времён первого союза. Памятник ему поставлен силами первого и второго отделений. Тут неправильно написано. Мы только были инициаторами, а затем идею подхватили все проживающие в третьем куполе. Даже у площади сменили название. Раньше она называлась «военной», что, согласитесь, не слишком благозвучно.

— Так зачем памятник древнему писателю поставлен в Новограде. Разве он имел отношение к Дальней?

— Думаю, что имел — кивнул красноармеец. И пояснил: — Ребята из взвода тащатся по его книгам. Это всё командир Селезнёва. С его подачи началось увлечение древней литературой. Кстати, а вы читали?

Верно истолковав заминку девушек, юноша посоветовал: — Возьмите для начала «Тринадцать лет пути». Там почти о нас написано.

— О втором взводе первого отделения истребителей киборгов? — сияя улыбкой из-за памятнику Булычёву вышла довольная Ира, словно хрустальную вазу, неся голову усеянную косичками с углами наклона до десятых долей градуса соответствующих корням основного уравнения статистики.

— Нет, о всех людях на Дальней — пояснил красноармеец расширившимися глазами разглядывая довольно улыбающуюся Иру.

Таня подумала, что голова подруги похожа на морского ежа. Лена попыталась представить: как смогут ужиться флегматик Миша и вечно подразнивающая всех парней в пределах досягаемости её глаз цвета изумруда на дне реки Ира. Попыталась представить, не смогла и мысленно махнула рукой. Взрослые люди — сами разберутся. Наверное.

— Скажите, товарищ — обратилась она к красноармейцу: — Почему памятник не интерактивный.

— Мы решили, что древнему писателю полагается древний памятник.

— Неправильно решили — проворчала Лена.

— Что ты говоришь — оборвала её Ира: — Так необычно! Мне вот очень нравится.

Красноармеец должен был принимать вахту и не мог долго задерживаться. Когда он ушёл, Лена набросилась на Иру: — Каждому прохожему парню глазки строишь. А как же Миша?

— Что Миша — отвернулась Ира: — Я ведь ещё ничего не решила и потому всё ещё полностью свободная девушка.

— Дурная ты, а не свободная — сказала Лена: — Такой замечательный парень. Пока думаешь, Таня возьмёт и уведёт его у тебя.

— Не уведёт — ответила Ира: — У неё собственный есть, инженер.

С этим утверждением не поспоришь. Таня и Коля были у друг друга и друг с другом. Пока Таня вечерами изучала учебники и корпела над домашней работой пытаясь учесть миллионы непрямых взаимодействий возникающих в процессе развития виртуального существа, чей виртуальный геном и был её домашней работой. В это время Коля пропадал во взводе тяжёлой пехоты в третьем малом куполе. Он всё ещё утверждал, что хочет стать учёным, но почему-то после основной работы инженером не пошёл практикантом в одну из многочисленных лабораторий Новограда, а упорно тренировался вместе с красноармейцами пытаясь достигнуть их уровня возможностей и умений. Он был модифицирован, так же как и они, но разрыв в пять лет учения и тренировок так просто не сократишь. Однако Коля старался. Он сказал, что тот случай в африканских джунглях его многому научил.

— Я больше не хочу бояться, что не смогу тебя защитить — сказал он Тане. Она не нашла подходящего ответа. Только ещё сильнее обняла, впуская глубже в себя — в самый последний и закрытый уголок сердца.

Временно отложив дневник капитана двадцать седьмой марсианской, они взялись за расхваливаемые красноармейцами книги Булычёва.

Не ожидавшая чего-то интересного от древней литературы, Таня была приятно удивленна. Наивные сказки, но, но…

В «Тринадцать лет пути» рассказывалось о первом земном корабле отправившемся в полёт к другой звезде. Полёт должен был длиться больше ста лет, а экипаж сменялся вахтовым методом с помощью телепортационных кабинок. И вдруг, в запланированное время, телепортационные кабинки не сработали и новая вахта не сменила старый экипаж. Перед молодыми людьми, внезапно превратившихся в заложники космического корабля, встал выбор: лететь дальше или развернуть звездолёт и вернуться к месту последней удачной телепортации. Однако звездолёт не манёвренный автоцикл. В случае если звездолёт ляжет на обратный курс, он уже никогда не сможет продолжить полёт. И, значит, Земле надо будет отправлять новый корабль.

В ту ночь Тане приснился сон, что по какой-то причине связь с большой землёй пропала. Окно не распахнулось ни сейчас, ни позже. Дальняя оказалась изолированной. Крохотный осколок советского общества затерянный в космосе без связи с метрополией. Во сне годы летели как минуты. Вокруг Новограда вырастали новые города закрывшиеся от агрессивной среды куполами техносфер. Запертые на Дальней, учёные и военные, спешно строят вокруг планеты кольцо орбитальных баз: станций слежения, космический верфей и гигантских полуавтоматических заводов. Люди осваивают другие планеты системы Дальней. Наконец, спустя десятки лет, они создают достаточную промышленную и научную базу для постройки станций нуль-транспортировки. Сотни ректоров в единый миг генерируют энергетическую волну (Таня не очень хорошо понимала сложную теорию нуль-транспортировки). В открывшееся окно проходит флот исследовательских кораблей.

За прошедшее время, из-за расхождения скоростей, расстояние между Дальней и Солнечной системами увеличилось. Кораблям предстоит идти до Земли несколько лет и столько же обратно, до точки открытия окна, чтобы вернуться в систему Дальней. Проходят месяцы. Космонавты каждый день видят как совсем по чуть-чуть приближается далёкая, ставшая практически легендарной, родная планета. Они проходят мимо Марса, мимо Венеры, которую к тому времени уже должны окончательно терраформировать. Почему нет радиосигналов? Откуда такое количество заполонивших солнечную систему обломков? Что случилось с орбитальными кольцами Марса и Земли — они разрушены. Но почему и как? В солнечной системе тихо и пусто. Треск помех на всех каналах связи.

Из-за обилия космического мусора пилотам кораблей приходится замедлить скорость. Лишние месяцы ожидания невыносимы. И вот, наконец, прямо по курсу, закрывшая две трети обзора, Земля. Корабли выходят на орбиту, но сверху ничего не разглядеть. Понятно, что произошло нечто ужасное. Это было ясно с того дня когда впервые не открылось в расчётное время «окно». Спустя столетие они пришли сюда сами, чтобы разгадать загадку и узнать о том, что случилось с Землёй. Исследовательские корабли сбрасывают посадочные модули. В ложментах, погрузившись с головой в амортизирущий гель, лежат молодые парни и девушки — поколение родившееся на Дальней и видевшие Землю только в голофильмах. Они должны выяснить причины и характер произошедшей катастрофы. Что случилось с Землёй? Модули входят в атмосферу. Через полчаса они приземлятся на поверхность и тогда всё разрешится.

Открыв глаза, Таня долго лежала, рассматривая потолок. Рядом спал Коля. Вернее не совсем рядом, а скорее под ней. Жилая ячейка была одноместной, такой же одноместной была и кровать. Если не спать, то её вполне хватало. А вот если именно спать вдвоём, то приходилось выдумывать разные хитрости вроде многоуровнего сна друг на друге. Вернее всегда Тани поверх Коле. В противном случае двухметровый великан просто раздавил бы её. Этому тяжёлому пехотинцу и броня была не нужна. Он и без того размером с танк.

Лена давно советовала: — Подайте заявление на двухместную ячейку.

Но Таня боялась. По её мнению двухместная жилая ячейка слишком серьёзный шаг. Что если Коля будет против? А что если против будет она сама? Отношения это всегда сложно. Или только у них двоих сложные, аномальные отношения. А все остальные живут проще — не заморачиваясь по пустякам. Таня так не умела.

Девушка зашевелилась, приподнимаясь на руках. Какой странный сон. Не открывшееся в расчётное время «окно». Как будто наяву увиденные разбитые и уничтоженные орбитальные кольца Земли и Марса. А ведь орбита красной планеты, на сегодняшний день, относительно мало освоена, по сравнению с орбитой Земли. Чем больше Таня размышляла над сном, тем больше несоответствий в нём находила.

Немного успокоившись, она перевернулась на живот и начала целовать спящего Колю, надеясь таким образом разбудить его. Но знаете что? Он продолжал спать самым бессовестным образом!

Прежде Тане доводилось водить только гражданские модели автоциклов. Стоящая перед ней военная модель, с первого взгляда, отличалась от гражданских не слишком сильно. Мощный и миниатюрный реактор. Дополнительный блок энергонакопителя, чтобы в критический момент подать кратковременный, но мощный импульс, форсируя двигатель. Сам антигравитационный двигатель просто сказка. На таком можно полноценно летать на высоте до ста метров, если не слишком долго. Навесной блок ракет класса «земля-воздух» и РЭБ-блок временно демонтированы.

— Красавец, правда? — спросил Коля с таким видом, будто лично сидел над чертежом автоцикла, а потом вручную изготовил каждую деталь и собрал в целое.

У Тани не нашлось слов. На миг перехватило горло. Справившись с собой девушка тихо сказала: — Спасибо.

Позволить себе большего нельзя потому, что они были не одни. Мастерская в третьем малом куполе производила мелкий ремонт и техобслуживание военной техники. В углу лежал выпотрошенный корпус «боевого ангела», облегчённая модель, предназначенная для разведывательных операций. Причём, лежал он там не один год и, скорее всего, уже не надеялся быть собранным обратно. В мастерской посменно работали свободные от несения службы красноармейцы.

Некоторое время назад Таня спросила у Коли: зачем на дальней столько солдат? То есть их относительно немного, но что они вообще делают на планете самого высокоразвитого жителя которой почти невозможно разглядеть невооружённым взглядом?

Коля в тот раз загадочно ответил: дескать, на всякий случай.

Какой такой случай — непонятно. За пять с половиной лет существования колонии военная техника выезжала из ангаров только на время учений, а ракетные шахты и сверхтяжёлые импульсники составляющие систему планетарной обороны мирно спали беспокойным снов — извечно на грани пробуждения. В свободное от тренировок время красноармейцы помогали инженерной службе, выполняли задания от учёных, отливали из металла памятники древним писателям-фантастам, переименовывали площади и вообще: занимались тем к чему лежала душа.

Узнав о наличии на складах нескольких сотен почти не используемых автоциклов, Коля, через знакомых ребят из отделения тяжёлой пехоты, договорился чтобы один из них закрепили за Таней, а другой за ним. Ездить он умел не ахти, но полагал, что если не станет увлекаться фигурами высшего пилотажа, то вполне сможет угнаться за своей девушкой.

Договорившись с командиром части, заведующим военным хозяйством и ребятами из мастерской, чтобы помогли выбрать модель и расконсервировать — дабы представить подарок во всей красе. Договорившись со всеми задействованными лицами, Коля ничего не сказал самой Татьяне. Она заметила, что Коля сегодня взволнован больше обычного и время от времени бросает на неё одновременно испытующие и обещающие взгляды.

Однако Танины мысли в тот момент были заняты совершенно другим. Девушка усиленно размышляла: могло ли быть так, что Илюшенко Лариса Сергеевна, заведующая сектором исследования местной биосферы и двухсторонней биологической опасности (примитивной местной биосферы для человека и человека для примитивной местной биосферы). Глава лаборатории, где на правах практиканток обучались Таня, Ира и Лена. Доминанта плюс-плюс. Рукотворный гений, на два шага обгоняющая Таню на пути к человеку будущего, идеальному представителю нового, космического человечества. Самоуверенная, дьявольски умная и божественно красивая девушка всего на несколько лет старше её. Член высшего технического совета Новограда. И так далее и так далее. Возможно ли, чтобы этот златоволосый и синеглазый идеал, а не человек, положила глаз на её Колю? Разумеется это бред. И даже звучит бредово. Но почему когда Коля заходил за ней в лабораторию, Таня дважды заставала его разговаривающего с Ларисой?

— Подруга — сказала рассудительная часть Тани её более эмоциональной части: — Сама себя слышишь? По-твоему людям уже и поговорить нельзя? Где, в каких старых катакомбах, ты подхватила древнюю болезнь ревности.

Ревность, что за гадкое слово. Единственный вид собственности, никак неподдающийся идеологически верному учению, это право собственности мужчины на любимую женщину и женщины на любимого мужчину. И именно этим Таня не собиралась делиться никогда и ни с кем. Но неужели у неё и правда есть основания для беспокойства. Да нет, глупости. А вдруг не глупости?

Занятая такими мыслями, Таня не обратила внимание на необычное поведение Коли. Человеку, обладающему генным комплексом «аналитика», пусть даже «слабого аналитика», не просто делать подарки. Больше чем в половине случаев он, на основе косвенных признаков, догадается, что именно вы хотите ему подарить. В народе говорят: хуже чем выйти замуж за аналитика, только жениться на психотехнике. Глупости говорят. Но подготовить полноценный сюрприз для прирождённого аналитика и вправду не простая задача.

В данный момент Таня невольно облегчила любимому задачу с головой погрузившись в размышления и не обращала внимание на происходящее в реальном мире. Не обращала внимания до того как Коля показал на блестящий в свете потолочных ламп, пахнущий новенькой смазкой и охладителем заливаемым в систему циркуляции микрореактора, автоцикл. Он стоял на свободном пятачке в углу мастерской и, честное слово, был прекрасен как человек беспорочно и до конца исполнивший свой долг.

— Красавец, правда? — спросил Коля пока Таня, словно выброшенная на берег рыба, глотала воздух не в силах произнести вслух ни единого слога, куда уж там целое слово.

Справившись с волнением, она прошептала: — Спасибо.

Осторожно, будто опасаясь спугнуть чуткого зверя, Таня подошла к автоциклу. Неужели это для неё? Недавно расконсервированный, подготовленный к функционированию в агрессивной среде за пределами куполов Новограда. Она не знала и не надеялась, что на Дальней можно будет продолжать тренироваться на автоцикле. Хотя кого она обманывает? Не только и не столько продолжать тренировки, сколько просто наслаждаться выполнением головоломных трюков на большой скорости. Когда на миг кажется, будто ни гравитация, ни судьба, отчасти определённая доставшимся ей генотипом — не имеют никакой власти. Когда почти веришь, что стоит пожелать и ты правда сможешь летать так же легко и просто, как дышать — как умеют летать пилоты боевых ангелов и космических истребителей.

Сбрасывая восторженное оцепенение, Таня тряхнула головой. От охватившего её радостного волнения она забыла, что хотела попросить Колю больше не заходить за ней в лабораторию, чтобы любимый лишний раз не попадался на глаза товарищу Илюшенко. Ларисе Сергеевне, возглавляющей лабораторию, где Таня училась и работала. Члену высшего технического совета города. По слухам наглой и решительной девицы, чей доминантный ум производитлвпечатление и на искусственный интеллект Новограда, а красота вызывала восторг у естественных интеллектов мужской части городского населения.

— Покажите, что умеете им пользоваться и можете забирать эту крошку — произнёс мужчина в рабочем комбинезоне старшего мастера: — Держать можно в шестом ангаре, там полно свободного места.

Показать умение пользоваться? Это ей под силу. Таня подключилась к интерфейсу автоцикла, кратко пробежавшись по характеристикам основных узлов. Защитный костюм на ней не умел самостоятельно подключаться к служебному интерфейсу цикла и девушке пришлось потратить около десяти минут загружая в него алгоритмы из личного хранилища.

— Готовы? — уточнил красноармеец с командирскими знаками различия проступающими на деактивированном комбинезоне: — Тогда начинайте.

И Таня начала. Свободного места на площади под малым куполом было метров двести и где-то метров тридцать в высоту. Для начала она сделала пробный круг вокруг памятника писателю из древних времён.

Цикл идеально слушался управления. Другого она и не ожидала от военной техники. Немного большая масса, чем она привыкла. Мощный антигравитационный двигатель компенсирует увеличившийся вес, но вот об инерции следует помнить во время выполнения резких поворотов. Несколько простых фигур выполненных для разогрева. Потом Таня начала исполнять комплекс из расширенного курса вождения автоцикла. Бросила не закончив, перешла на сложные авторские манёвры.

Антигравитационный двигатель работал бесшумно. Она носилась по площади как чёрная молния пойманная в ограниченный объём пространства. Сочтя демонстрацию законченной, Таня опустила цикл. Коля разговаривал с юношей и девушкой в комбинезонах солдат красной армии. Поглазеть на неожиданное представление собралось человек сорок. Переведя микрореактор в режим ожидания и опустошив энергонакопители, Таня подошла к любимому с гордо поднятой головой и улыбкой ребёнка получившего новую игрушку на губах — от которой она, как ни старалась, не могла избавиться.

Оторвавшись от разговора с Колей, юноша сказал: — Весьма и весьма достойно.

— Вы хотите сказать: для гражданского лица? — уточнила Таня.

— Вы меня раскусили — рассмеялся красноармеец: — Но вы действительно хороши. Немного понатаскать и я согласился бы принять вас к себе в отделение без опаски ухудшить общие показатели.

— Познакомься — Коля повернул раскрытую ладонь к улыбающемуся юноше: — Командир отделения Евгений Селезнёв и его жена…

— Алиса? — воскликнула Таня: — Алиса Селезнёва?

Коля с Евгением переглянулись и засмеялись. Жена командира Селезнёва вздохнула и привычно поправила: — Катя Селезнёва. Катя.

Таня смущённо разглядывала носки своих ботинок составляющих единое целое с защитным костюмом: — Простите.

— Поверь, ты далеко не первая кто совершил подобную ошибку — успокоила Катя и потрепала мужа по волосам: — Всё началось с подачи этого любителя исторической литературы.

Возмущённый несправедливыми обвинениями, Евгений с деланным возмущением проворчал: — А кто мне подсунул Булычёва? Сам бы в жизни не нашёл такой древности в сети.

— Катя Селезнёва — закончил Коля: — Красноармеец.

— Мы с мужем в разных отделениях. Если бы он был не только моим мужем, но и командиром — я бы наверное сошла с ума — сказала Катя и пояснила: — Почему-то все об этом спрашивают.

— А это Татьяна, субъективно самая лучшая девушка в двух планетарных системах — представил Коля.

Таня сделала вид, будто замахивается на этого шутника. Но шутник возвышался над ней как скала и нисколько не испугался ненастоящего замаха субъективно самой лучшей девушки в двух планетарных системах: Дальней и Солнечной.

У Селезнёвых на сегодня нет назначенных дежурств. Вчетвером они сходили посмотреть на недавно построенный водный парк, располагающийся на глубине десяти метров. Искусственный свет, искусственное озеро такого же синего цвета как настоящее, искусственный пляж с настоящим, правда дважды очищенным, песком. Искупавшись, все четверо сошлись во мнении, что подземный аквапарк, конечно забавно, но лучше бы построили имитацию соснового леса, как предлагали, когда проект подземного аквапарка выдвигали на общее голосование. Дотошная Татьяна решила подсчитать: кто голосовал за аквапарк, а кто за лес. Получилось, что из них четверых трое выбрали аквапарк. Поэтому его и построили.

— Так что вам не нравится? — спросил Коля, единственный из них высказавшийся на сетевом голосовании за имитацию леса.

— Я думала озеро будет больше — пояснила Селезнёва — И глубже.

— Проект подавался с указанием размеров — напомнила Таня.

— Но я думала, что будет глубже. Не озеро, а какая-то лужа.

Имитации леса не сужено появится, но оранжереи занимали изрядную часть большого купола Новограда. Часть их них предназначены для прогулок и открыты для посетителей. Они гуляли и ели мороженное. Пока человек в комбинезоне инженерной службы не спросил: — Товарищи, может быть поможете с посадками? Я тут один, не успеваю. Корни сохнут на воздухе.

— Инструмент есть?

— Полно — откликнулся обрадовавшийся садовник.

Морфировав рукава комбинезона в закрытые перчатки, Таня с энтузиазмом взялась за работу. На Земле с этим управляются роботы и ей только дважды, ещё в школе, довелось заниматься садоводческими делами. На уроках истории труда и во время биологического практикума, когда они всем классом пытались вырастить яблоню, дающую разноцветные яблоки. Надо сказать: с цветом у них получилось — оттенок плодов варьировался от тёмно-красных до светло-синих и зелёных с проступающими в неожиданных местах ярко-оранжевыми пятнами. Но вот вкус у разноцветных яблок получался неизменно отвратительный. Учитель потом показал, что они неверно выбрали вещество придающее плодам нехарактерный для них окрас. Вернее с самим красителем всё было в порядке — безвкусный и безвредный. Но во время созревания он претерпевал изменения, вступая в реакцию с естественными ферментами. Не зря самым сложным заданием считается изменить живое. Приходится учитывать, наверное, миллион разных факторов.

К концу недели Таня опробовала цикл снаружи. Коля зря думал, что сможет успеть за ней на своём цилке. Мало уметь просто ездить, не сваливаясь с цикла при малейшем повороте. Когда они катались вдвоём, Тане приходилось вести цикл медленно и осторожно, чтобы любимый успевал следом.

Две недели спустя учёным потребовалось собрать пробы из озера в двухстах километрах от Новогорода. Вызвавшаяся привести пробы Таня, в одиночном полёте, выжимала из автоцикла максимальную скорость и это было прекрасно. Подмывало опробовать режим форсажа, но девушка сдерживалась помня, что она летит одна, по чужой планете и вокруг далеко не воздух, а дикая смесь ядовитых газов как будто выдуманная природой для скорейшего отравления человека. Разумеется, случись что-то, помощь немедленно придёт. Её положение отслеживалось интеллектом Гришей через спутники сети СоюзСвязи на Дальней. Но пренебрегать элементарными мерами предосторожности всё же чревато.

На берегу озера ядовито-зелённого цвета от живущих на дне микроорганизмов, насчёт которых биологи из лаборатории Илющенко яростно спорили: можно их уже считать проторастениями или ещё нет. На берегу озера Таня нашла остатки временного лагеря и развернула палатку-герметик поверх выходящего на поверхность скального массива, чья верхушка была аккуратно срезана исследовательской партией. Получилась прочная, ровная и безопасная площадка диаметров метров в пятнадцать. У Дальней время от времени случались приступы слабой геологической активности и исследователь, поставивший палаьку-герметик в неудачном месте, рисковал получить задачу по откапыванию самого себя из завалов тяжёлого, пропитанного влагой, песка.

Путь к озеру и обратно занял два дня и ещё три Таня потратила на сбор образцов. Каждый вечер Коля звонил ей перед сном и они подолгу разговаривали о всякой чепухе.

До чего же здорово было лежать: завернувшись в спальный мешок в серо-голубом приземистом куполе палатки-герметика и наблюдая как пляшет уровень принимаемого со спутника сигнала рассказывать Коле о найденном сегодня каменном идоле. Должно быть кто-то из прошлой исследовательской партии развлекался — с помощью лазерного резака вырезав полуметровую, сорокакилограммовую фигуру высотой до пояса. Шутники, блин. А вдруг на Дальней рано или поздно появится разумная жизнь и трёхглазые и четырёхносые археологи откопают скособоченную поделку скульптора-самоучки. Выставят в музеи и трёхглазые и четрыхносые интеллигенты примутся строить одна другой абсурднее теории о роли таинственных одноносых пришельцев в последних политических событиях их цивилизации. Культурное загрязнение получается.