Следователи из отдела статистики

Глава 16

Истекали вторые сутки подземной жизни. Их крохотной команде удалось составить карту ближайших подземелий. Воды или чего-то другого пригодного для синтеза ежеминутно уменьшающегося запаса воздуха найти не удалось. Лариса предложила двигаться в любом из направлений приводя в качестве аргумента соображение, что сидя на месте ничего не добьёшься, а если куда-то идти, то можно наткнуться на что-то полезное. Коля отказался. Во первых товарищи пробивали с поверхности туннель именно сюда, хотя у них не слишком ладилось и они явно опаздывали. Во вторых за двое суток они втроём собрали стационарный передатчик служащий маяком для более чем полутора сотен роботов отправленных в подземный лабиринт искать путь к людям, чтобы вывести их за собой. Передатчик получился переносным и мог питаться от батарей защитного костюма, но Коля не желая опустошать и без того не слишком обширные резервы, подключил его к аккумуляторам, уцелевшим после обвала. А их с собой не унесёшь.

Лариса, вместе с Таней, собрали уникальный материал касающийся самой таинственной части жизненного цикла колоний микроорганизмов пренебрежительно называемых Колей фиолетовыми тряпками. Собирать было легко так как эта самая часть жизненного цикла проходила вокруг них.

Пока девушки занимались исследованиями развивая современную биологию, Коля работал руками пробивая проход в относительно тонкой стенке разделяющей две подземные полости. Это увеличивало расход кислорода, но всего лишь на пару часов. Зато существовала вероятность, что именно туда, за стенку, вскоре выйдет ближайший из поисковых роботов идущих на сигнал собранного из остатков оборудования маяка.

Девушки сортировали полученные данные. Время от времени Лариса вслух сокрушалась об отсутствии полевой лаборатории. Больше всего доминанту возмущало то, что они быть может погибнут здесь, а она так и не узнает и не разберётся досконально в тайнах подземных микроорганизмов. И всё из за отсутствия такой мелочи как полевая лаборатория. Средства для анализа предоставляемые защитным костюмом Ларису совершенно не устраивали.

Коля долбил камень.

Таня вспоминала Землю. Не всю огромную, полную противоречий, Землю. А её крохотную часть на которой располагался город районного значения Топки. Его улицы, двор дома в котором жили родители, яблоневый сад из восьми деревьев за которые Таня была ответственна пока жила вместе с родителями и училась в школе. Интересно, как там этот сад? Одна яблоня была уже старой, её следовало заменить молодой. Сейчас, наверное, новый ответственный забоится о двух новых саженцах предназначенных стать заменой старой яблони. Таня заказала саженцы, но получить не успела — уехала в Новосибирск. Вместо неё заботиться о саде должен будет новый ответственный. Она помнила его — ершистый мальчишка учащийся в средних классах школы. Он редко появлялся один. За ним повсюду ходила младшая сестрёнка заглядывающая брату в рот и беспрекословно слушавшаяся его. Должно быть так вдвоём и присматривают за крохотным придомным яблоневым садом.

А как Таня расстраивалась, когда видела сколько яблок оставались несобранными жильцами. И как радовалась тому, что её труд не пропадал даром, когда за оставшимися яблоками приходили ребята из школы. Им было нужно много яблок для каких-то уроков по истории труда и они обходили окрестные дома спрашивая разрешения собрать невостребованную часть урожая. Всё же восемь яблонь слишком много для небольшого дома всего лишь на пару тысяч человек, а у соседей есть собственные сады. Зачем она заказала два саженца взамен одной старой яблони?

А как одуряющее пахло яблоневым цветом весной! На практике по прикладному синтезу Таня предложила классу попробовать воссоздать запах яблонь. Они работали полмесяца и получили неплохую замену, на девяносто пять процентов соответствующую оригиналу. Но в саду всё равно пахло лучше. Почему? Таня не знала. Может быть дело в пяти недостающих процентов, а может быть в тепле пригревающего весеннего солнышка и зелени травы — того, что не могло быть добавлено в синтезированный аромат цветущих яблонь на девяносто пять процентов идентичный натуральному. Как давно это было. Почти четыре года назад. А кажется, что целую вечность.

— Ты любишь его? — спросила Лариса по приватному каналу связи.

Выныривая из грёз по далёкой Земле, Таня помедлила с ответом: — Я хочу вырастить вместе с Колей детей. Не прямо сейчас, конечно, чуть позже. Получается люблю, так?

— А ты? — осмелилась спросить своего руководителя в данной экспедиции и свою соперницу за внимание любимого мужчины Таня: — Ты любишь? Я ведь знала! Я чувствовала!

Лариса усмехнулась. Таня подумала, что она не станет отвечать и собиралась настоять на ответе. Однако Лариса всё же сказала: — Любить? Я никого не люблю. Кроме своей страны, разумеется. Имею в виду людей. Не умею любить отдельного человека. Могу дружить, сотрудничать, работать вместе. Но не умею любить. Возможно это ошибка генограммистов. Побочный эффект вызванный совмещением в одном геноме множества улучшений и экспериментальных модификаций. Но скорее всего это психологическое. Мне просто не нужно уметь влюбляться в индивидуального человека.

— Как может быть ненужно уметь влюбляться? — удивилась Таня.

— В отдельного человека — поправила Лариса: — Я люблю свою работу. Люблю Советский Союз. Люблю людей, но всех вместе, не выделяя кого-то отдельного. Ощущение принадлежности к родной популяции, в нашем случае, к советской, что может быть более естественным. В более общем случае мы с тобой являемся частью человечества. В ещё более общем частью всех разумных существ в нашей и всех остальных галактиках. Классический парохиальный альтруизм — основа человеческой цивилизации. А любить кого-то конкретно. Зачем? Мои гены и без того будут размножены специалистами СовГенСтроя. Не уверена, могу ли назвать совокупность генетических комплексов «моими». В данном случае я всего лишь носитель множества улучшений и модификаций являющихся собственностью всего советского народа. Живой экспериментальный образец. Оценивая результат моей жизни генограммисты будут решать допускать совокупность генетических улучшений к распространению или вернуть в лаборатории СовГенСтроя для доработки. По результатам показанным всеми носителями группы данных улучшений, не только меня одной.

Вероятно часть моих генов будет уже в твоих детях, Татьяна. И совершенно точно будут в детях твоих детей. Я демонстрирую отличные результаты, а СовГенСтрой работает оперативно.

Тане показалось будто руководительница экспедиции жалуется и она, совсем по учебнику, возразила: — Это необходимо чтобы когда-нибудь в будущем люди, без исключения, были умными, сильными, добрыми.

Лариса улыбнулась: — Знаю. И поэтому демонстрирую отличные результаты. Не смотря на то, что иногда мне хочется бросить всё и заняться, например, рисованием или пойти ремонтировать вездеходы. Ты, Таня, ответственна только за саму себя. А я за всех тех, кто, может быть, получит или не получит улучшения и модификации, которые я ношу в себе. Поэтому я не могу махнуть рукой на старания генограммистов, как твой друг и не использовать своей потенциал полностью. Потому, что они не совсем мои — ум, способности и даже тело. Всё результат работы генетической программы распухшей от улучшений и модификаций. Союз дал мне их взаймы и я должна буду вернуть. Должна своей работой и жизнью доказать, что мои улучшения самые лучшие, чтобы именно их СовГенСтрой принял за образец. Потому, что они правда самые лучшие. И если я стану лениться или капризничать, то людям будущего достанутся чужие улучшения и модификации, а я знаю что все прочие чуть-чуть хуже моих. То есть своей ленью и капризами я подведу всех людей, которые родятся через пару десятилетий. Это невозможно допустить. Поэтому когда мне хочется стать художником или беспечным ремонтником, я говорю себе, что это понарошку хочется, не по-настоящему.

— То есть — поражённая внезапными откровениями Ларисы Таня подбирала слова: — Ты завидуешь Коле?

— Скажем так: меня привлекает то, что он отказался следовать прочерченному СовГенСтроем пути и пытается по-своему быть полезным людям. Хочу понять счастлив ли он сейчас? Сожалеет о принятом решении или нет?

— Почему бы не подойти и не спросить.

Лариса рассмеялась: — Так не интересно. Тем более ни один человек не может до конца понять самого себя. Это должен сделать кто-то другой.

Девушки помолчали. Объект их разговора размеренно, как автомат, бил стену. Чувствительные микрофоны улавливали и передавали звук раскалывающихся камней.

Лариса проверила работу маяка-передатчика. Тот работал без сбоев. Идущие на сигнал поисковые роботы посылали ответные сигналы. Маяк вычислял примерное расстояние до механических спасателей. Прыгающие вверх и вниз цифры сулили надежду. Не было смысла радоваться видя как один из роботов проходит в сотне метров от маяка если это сотня метров сплошного камня. Таня старалась лишний раз не подходить к маяку, чтобы не тешить себя понапрасну.

— Извини, что вылила на тебя всё это — для разговора по каналу связи не обязательно оборачиваться к собеседнику, но Лариса обернулась: — Мне требовалась психологическая разрядка иначе с вероятностью в пятнадцать процентов мог последовать нервный срыв. А нам только бьющихся в истерике доминант не хватало. Тебе, кстати, это тоже на пользу, успокоишься.

— Я не успокоилась — упрямо сказала Таня.

— Успокоишься — повторила Лариса: — Перестанешь дёргаться стоит только мне посмотреть на твоего ненаглядного. Я не ошибаюсь при решении таких простых задач.

Таня недовольно покрутила головой. Ей не нравилось быть простой задачей.

— Дружба ведь в сто раз лучше любви? — вдруг спросила Лариса. На этот раз она не стала оглядываться, склонилась над маяком считывая показания: — Ни ревности, ни прочих атавизмов. В сто раз лучше, правда?

Таня ответила: — Правда.

Лариса помедлила у маяка как будто ожидала другого ответа. Потом сказала: — Смотри, сейчас цирковое выступление начнётся.

Таня хотела спросить «какое цирковое выступление», но не успела. За разговором она не обратила внимание на то, что шум внизу прекратился. Не успела девушка задать вопрос как в проходе показался робот, скорее всего обслуживающий вездеходы. Верхом на роботе ехал Коля размахивая руками. Робот замер посередине пещеры. Коля спрыгнул, поклонился в пояс и произнёс: — Карета подана, прошу собираться ибо мы едем в лучший из миров!

— Ну как вам? — спросил он выпрямившись и прекратив паясничать: — Эффектно?

— Эффектно — согласилась Таня: — Только бедняжка троих не увезёт. Он тебя одного еле тянул.

— Пойдём пешком — отмахнулся Коля — Часов семь идти если верить записям маршрута движения. Как раз к обеду успеем. Впрочем, надеюсь, обед последует в любое время по нашему возвращению. Выступаем немедленно.

Они шли. Вскоре к их группе присоединились ещё три робота. Один мелкий, исследовательский, бежал впереди показывая дорогу. Более крупные ремонтные роботы несли на себе уставших людей. У выхода из подземного лабиринта собрались все до одного, за исключением трёх обязательных дежурных, члены экспедиции.

Путешественников хлопали по плечами, расспрашивали, тащили в медотсек и за стол одновременно. При этом Лариса порывалась лично заняться анализом собранных в пещерах образцов. Ей напомнили, что она является руководителем экспедиции и как руководитель должна подавать пример ответственности и сознательности. Лариса возразила, что она в первую очередь учённый и только во вторую руководитель. Потом рассмеялась и согласилась подавать пример сознательности.

Вкусная еда. Долгий сон. Ещё раз вкусная еда. Таня собиралась уснуть во второй раз и почти сумела, но вездесущая Лариса растолкала её велев помогать в сворачивании лагере. Они летели домой в Новоград. Транспортный корабль прибудет через пару часов. Собранные в пещере данные позволили получить полную картину жизненного цикла «фиолетовых тряпок» и больше оставаться здесь не было необходимости.

Работая бок о бок с Таней, Коля жаловался ей вполголоса на руководительницу экспедиции: — Совсем не понимает, что двоим влюблённым требуется место и время для уединения. Ну как там можно?

Таня машинально кивала продолжая растворять внутренние стены и готовить жилой купол к свёртыванию. Время от времени она зевала, прикрывала рот рукой и смущённо оглядывалась.

Закончив сворачивать лагерь и в ожидании прилёта транспортного челнока Таня уснула в пассажирском отсеке большого вездехода. Когда челнок опустился в километре от свёрнутого и приготовленного к транспортировке лагеря, Коля долго искал Таню. Найдя не стал будить, благо она спала в загерметизированном защитном костюме. Понёс спящую девушку в челнок.

Проходя шлюзование Коля с Таней на руках столкнулся с Ларисой.

— Однако — заметила Лариса оглядев их: — Товарищ Никогда разучилась ходить самостоятельно?

— Товарищ Никогда спит — ответила Таня, которая, как оказалась, лишь притворялась спящей. Впрочем, к её чести, следует уточнить, что Таня проснулась когда Коля брал её на руки, а до этого честно спала и даже видела какой-то сон, только не запомнила какой именно.

— Заносите, Николай — разрешила Таня.

— С превеликим удовольствием — поддержал её игру Коля: — Разрешите товарищ Илюшенко?

Лариса посторонилась впуская их в шлюз.

— Премного благодарен.

Когда двери закрылись Коля и Таня рассмеялись. Они смеялись так сильно, что Коле пришлось поставить Таню на ноги, иначе бы она рисковала выпасть у него из рук. С другой стороны двери Лариса снисходительно покачала головой: — Дети. Какие же они ещё дети.

Через двадцать минут челнок стартовал. Ещё через сорок минут, после непродолжительного выхода в верхние слови ядовитой атмосферы Дальней, опустился на космодроме Новограда.

Первое, что бросалось в глаза в городе — общая обеспокоенность. Она была везде: на лицах, в неуверенных движениях встречающих вернувшуюся экспедицию, в обертонах голосов разговаривающих вполголоса людей. Общее беспокойство было невидимым, но всё же хорошо заметным — как запах. Запах беспокойства витал под одним большим и шестью малыми куполами Новограда.

Таня не могла понять в чём дело. Растерянно оглядывалась, но всё с виду казалось в порядке. И только когда встретилась с бывшим отрядом «следопытов», чтобы пересказать им свои приключения в подземелье, то узнала, что рейсовый корабль с Земли не пришёл в положенное время. Не открылось «окно» в пространстве. Космос оставался чёрен и безмолвен. Напрасно системы дальнего обнаружения вглядывалась своими сенсорами в пространство. Их чувствительности всё равно не хватало чтобы дотянуться до далёкой, бесконечно далёкой, Земли.

— Поломка на лунной экспериментальной базе нуль-транспортировки? — озвучил первую пришедшую в голову причину Коля.

— Рейсовый корабль должен был прийти четыре дня назад — произнесла Ира. Она кардинально изменила причёску избавившись от десятков замысловатых косичек, и укоротив длину волос в три раза. Таня хотела непременно расспросить её о том почему и для кого она отказалась от любимых косичек. Но по сравнению с новостью о не пришедшем вовремя рейсовом корабле, наличие или отсутствие Иркиных косичек имело исчезающее малую важность.

— Серьёзная поломка — предположила ошарашенная новостью Таня. Ей мигом припомнился давний сон приснившийся после прочтения романа «тринадцать лет пути» — о полёте звездолёта «Антей», древнего писателя Булычёва. Дурной, нелогичный сон об опустевшей Земле. Таня поспешила сказать: — Надо немного подождать.

— Мы и ждём — согласилась Лена.

Ира, выглядевшая непривычно без усеивающих голову, как антенны спутник, косичек, добавила: — Ничего другого не остаётся.

Молчавший до этого (только пробормотавший неразборчивое приветствие при встрече), бледный и осунувшийся, будто поэт во время затяжного приступа вдохновения, Миша Беликов сварливо заметил: — На редкость не вовремя у них там что-то поломалось.

— Разве поломка может случиться «вовремя»? — удивилась Таня.

— Но не тогда когда я должен был получить важные результаты от ребят — взорвался математик.

Лена успокаивающе накрыла его ладонь своею.

Таня спросила: — Уравнения Бернадского?

Ира и Коваленко синхронно кивнули.

Беликов вздохнул и спокойным голосом объяснить: — Решение уравнений и полного дерева следствий из них. Я так думаю. Нужно было обсчитать на большом вычислителе. Ребята должны были написать что у них получилось.

— Что будешь делать получив решение? — поинтересовалась Лена: — Сколько тебя помню, всё время считал свои, вернее Бернадского, уравнения. Вы у меня даже ассоциируетесь вместе. Беликов? Он выводит следствие из уравнений Бернадского. Кто выводит следствия из уравнений? Так это Миша!

Математик испытующе посмотрел на Лену подозревая, что над ним насмехаются, но Ленино лицо оставалось серьёзным. Он подумал не убрать ли свою ладонь из под её, но решил пока оставить.

— Самому товарищу Бернадскому сообщили о решении его уравнений? — спросила Таня.

— Он умер. Двадцать семь лет назад — Миша снова нахмурился. Отходившая к автоповару за новой порцией компота, Ира не стала садиться, только поставила компот на стол. Обняла Беликова сзади за шею прижимаясь грудью к его спине. Впрочем не похоже, чтобы математик обратил на это какое-либо внимание.

— Уравнения решены и следствия тоже — добавила Лена заметив как Миша вскинулся, чтобы поправить её: — И что дальше. Как эти решения можно использовать?

— Своими уравнениями Бернадский описывал какие-то процессы — Беликов задумался вспоминая: — Не помню какие именно. Вот для тех процессов и можно использовать полученные решения.

— О которых ты не помнишь? — уточнил Коля.

— Ну да.

Лена наконец отпустила Мишину руку наткнувшись на недовольный Ирин взгляд.

Таня задумалась о не пришедшем вовремя корабле с Земли. Что могло случиться на родной планете или её единственном спутнике где расположена экспериментальная станция? Наверняка обычная поломка. Но прошло целых четыре дня. Какая должна быть поломка, чтобы её не смогли устранить за четверо суток? Пусть за трое с половиной. Четверо будет этой ночью. Таня не могла представить. Ведь не взорвалась же Луна, в самом деле. Но что тогда? Можно только предполагать. И ещё надеяться на лучшее. Надеяться тоже можно.

Желая отвлечь жителей Новограда от тревожного ожидания, глава высочайшего совета города объявил завтрашний день днём солидарности трудящихся. Это важный ежегодный праздник, когда высшие и высочайшие советы отсчитываются от проделанной работе. Сравнивают сделанное с тем, что обещали сделать год назад и выкладывают в общественный доступ составленные планы на следующий год. Но не только члены высших и высочайших советов получали оценку своих действий. Каждый человек видел список своих достижений и поражений, используя который он мог бы попытаться в будущем году стать лучше и сделать больше.

Чем-то этот праздник напоминал день рождения, когда друзья и коллеги указывают имениннику на его ошибки и недоработки, а чтобы он не слишком расстраивался дарят ему подарки. Можно сказать: день солидарности трудящихся это такой большой общественный день рождения.

По плану праздник должен был наступить через два с четвертью месяца, но решили провести сейчас. Всю ночь, пока жители Новограда спали и видели сны, члены высочайшего и двух высших советов (один по армии, второй по науке) в спешке готовили доклады подводя итоги своей деятельности и собирая статистику. Работая статистиком Таня бы тоже не спала в эту ночь, но статистиков в Новограде было семеро (пять из их отряда следователей-следопытов и ещё двое старожилов), что значительно больше чем требовалось городу. Поэтому уже к десяти вечера она освободилась ощущая удовольствие от хорошо выполненной работы. Давненько ей не приходилось столько трудиться по основной профессии. Пожалуй с того момента как прибыла на Дальнюю. Хорошо-то как!

Обгоняя Таню пробежала пара робопауков обвешанная гирляндами разноцветных флажков, которые они тут же принялись протягивать между зданиями под бронекопулом выкрашенном с изнанки в синий цвет, чтобы хоть как-то походить на земное небо.

Решив немного пошалить, Таня крикнула робопаукам: — Криво висит!

Роботы задумались вращая вытянутыми, плоскими, как крышки от кастрюль, головами. На стене ближайшего дома сформировалось изображение мальчишки в шортах, с ободранными коленками, в рубашке с распоротым рукавом и с синими волосами — излюбленный облик города-интеллекта Гриши. Только почему волосы выкрашены в синий цвет?

— Прекратите безобразничать — строго сказал интеллект: — Татьяна, взрослый ведь человек. Зачем смущаешь роботов?

— Больше не буду — пообещала девушка и крикнула замершим в нерешительности роботам: — Да ровно висит, нормально!

— Гриша, почему у тебя синие волосы? — спросила Таня.

Нарисованный мальчишка улыбнулся: — Праздник.

Улыбнулся и пропал, смытый десятиметровым объявлением о перенесении дня солидарности трудящихся на завтра.

На следующий день люди, как будто, сбросили охватившее их, когда лунная станция не открыла окно в установленное время, напряжение. Высочайший и два высших совета отсчитывались в своих действиях. Таниным гражданским долгом было вдумчиво выслушать их отчёты и вынести свой вердикт по итогам проделанных работ. Но она не стала. Зачем? Как будто руководители могут действовать в каких-то иных нежели в народных, то есть и её, Татьяны, интересах. Что за странная фантазия.

Если уж пренебрегать гражданским долгом то со вкусом, смакуя этот процесс. Утро началось с того, что Таня, в прямом смысле, проснулась на Коле (так как они не спешили подавать заявку на двухместную жилую ячейку, то оба продолжали проживать в одноместных. И кровати там, соответственно, стояли одноместные. Двум обычным людям бы хватило. Но Коля у неё великий, избыточно модифицированный, воин (не смотря на то, что выучился и работает инженером). И Таня просто не помещалась рядом с ним. Зато могла отлично устроиться сверху, на тёплой, мерно вздымающейся груди. Наверное как-то похоже чувствуют себя кошки, когда спят на человеке).

Проснувшись на Коле, Таня минут десять лежала не двигаясь, поднимаясь и опускаясь согласно ритмам его замедлившегося во сне дыхания. Потом решила, что больше уже не уснёт, да и не за чем валяться в кровати в праздничный день. Попрыгав на любимом как на надувном матрасе и тем самым разбудив его, Таня отправилась собирать завтрак. Со сна Коля вставал ворчливым, особенно если был разбужен прыжками на нём. Поэтому Таня собирала завтрак (готовил, естественно, автоповар). Завтрак уменьшал Колину ворчливость до разумных пределов, которые она была способна переносить.

Проспав половину докладов они решили благополучно пропустить оставшиеся и пошли гулять по праздничному городу. Но сначала ознакомились с присланными по почте листками «достижений и провалов» рассылаемых городом-интеллектом всем, без исключения, жителям. Благодаря подземной эпопеи общий бал социальной активности, ответственности и гражданской сознательности и у Тани и Коли получился необыкновенно высоким. Пожалуй выше чем когда либо бывал на Земле. И даже минус десять пунктов гражданской сознательности за неучастие в оценке действий членов высших советов за отчётный период нисколько не портили общей статистики. Рассылавший листки с балами интеллект Гриша возмущённо приписал в комментарии к отметке о снятии десяти балов «Сознательнее, товарищи! Я что ли один должен эту скукотень выслушивать?».

Не успели молодые люди выйти из дома, как позвонила Лена ненавязчиво интересуясь их балами. Видимо она собиралась похвастаться своими, немаленькими балами социальной активности и гражданской сознательности (балы ответственности у Лены вышли небольшим). Но рядом с общим балом Тани и Коли, общий бал Лены казался малой травинкой по сравнению с тянущимся к небу деревом. Слегка уязвлённая экс-глава экс-совета следопытов пожелала им обоим счастливого праздника и отключилась.

Как после узнала Таня самый низкий общий бал из её знакомых получил Миша Беликов всё время отдающий выводу следствий и решающий уравнения Бернадского и потому не занимающийся никакой общественной работой. Он единственный из следопытов кто не использовал свободное время, чтобы получить вторую специальность. С другой стороны, если Беликов и вправду решил свои уравнения и эти решения кому-нибудь для чего-нибудь пригодятся, то на следующий год он получит огромное количество балов гражданской сознательности и социальной активности.

День солидарности трудящихся ещё называют днём честного хвастовства. В этот день принято выставлять на общее обозрение свои достижения за год. Механики-любители водят собранные в свободное время механизмы по городу как раньше люди выводили на прогулку домашних питомцев. Поэты стоят недалеко от стен с написанными на них огненными буквами их лучшими стихами и, притворяясь обычными прохожими, ревниво посматривают на настоящих прохожих. Нравится ли им?

Красноармецы проводят парады и показательные выступления демонстрируя выучку. Те же кто не могут наглядно показать результаты своих достижений по причине их не вещественности или невозможности возить за собой на верёвочке — просто гуляют рассказывая друзьям и коллегам чего добились за прошедший год. В этот день каждый видит общий бал начисленный любому встреченному и, при желании, может получить справку за что и по какой причине товарищ получил или потерял балы социальной активности, ответственности и гражданской сознательности.

Не сознательный, не ответственный, не сделавший ничего для других и просто плохо работавший в течении года в этот день сидит дома спасаясь от позора. Но таких людей в Союзе нет или почти нет. И уж совершенно точно, что их не найти на Дальней.

Гуляя по городу Таня и Коля наткнулись на уличную выставку художников. Профессионально занимающиеся оформлением или рисующие в свободное время — все выставили новые работы на площади имени Натальи Свирепой, одной из трёх площадей под большим куполом Новограда. Ревностные поклонники ретро-стиля принесли картины на настоящих (синтенизированных на промышленных синтезаторах) холстах и нарисованные настоящими красками (тоже произведёнными синтез-химиками). Но большинство не собирались сковывать себя несовершенством средств выражения. Их картины разворачивались в воздухе. Были трёхмерны или даже сенсорные — вызывающие у зрителя ту или иную последовательность чувств.

В мире безудержного копирования и доступности почти любой цифровой информации художники должны были состязаться со всем тем, что было сделано до них. Не все выдерживали конкуренции с лучшими творениями гениев живших за последние полтора тысячелетия.

Те, кто пока не чувствовал в себе готовности вступить в единоборство с Перовым, Шишкиным, Айвазовским, Крамским и прочими, делали ровно одну копию картины которую потом, обычно, кому-нибудь дарили. Существование в единственном экземпляре картины каким-то таинственным образом повышало её художественную ценность для большинства людей. Конечно её всё равно можно было размножить, но это не принято. Согласитесь, что если бы везде вокруг были стандартные программные сущности, картины, скульптуры и так далее, то было бы не так интересно. Гораздо лучше когда в каждом городе, в каждом доме, они разные.

К Таниному удивлению она заметила в толпе художников Ларису. Сначала Таня подумала, что товарищ Илюшенко пришла на художественную выставку полюбоваться чужими работами. Потом, заметив рядом с ней смутно знакомого (кажется где-то видела) мужчину, подумала что он и Лариса пришли вместе. И только когда Лариса развернула перед заинтересовавшимся зрителем вернисаж своих работ поняла, что она здесь как художник, причём вместе с тем самым мужчиной, которого Таня где-то видела, но никак не могла вспомнить кто он такой.

Получается Лариса рисовала. Правда в свободное от научной деятельности время. Интересно, это увлечение тоже результат работы лучших генограммистов из СовГенСтроя над геномом товарища Илюшенко или случайная флюктуация, неочевидное следствие её искусственной гениальности?

— Привет — поздоровался первым Коля.

— С праздником! — Лариса развернула перед ними вернисаж своих работ. Немного. Всего пять штук. Но на каждую из них хотелось смотреть не отрываясь. Ларисины картины заряжали энергией как улыбка на лице любимого человека.

Таня искренне восхитилась: — Здорово!

— Держи практикантка, дарю — отделив одну картину — изображавшую девушку одновременно похожую и не похожую на Таню, Лариса сбросила файл ей на спутник и стёрла у себя: — Единственная копия.

— Спасибо — открыв полученную картинку Таня рассматривала девушку, скорее девочку, смотрящую в зеркало откуда на неё смотрело её отражение. Два лица на картинке были одинаковыми, но как-то так получалось, что сразу становилось ясно: это не зеркало и лицо с той стороны принадлежит другому человеку.

Выглядывающий из-за плеча Коля заворожено спросил: — Кто это?

— Та, чьим именем названа площадь на которой мы сейчас находимся — объяснила Лариса.

— А в зеркале?

— Легендарная Кассиопея. То ли существовавший, то ли не существовавший интеллект погибший во время первой космической войны. Разумеется если он, то есть она, и вправду существовала. Это легенда. Гриф секретности с событий тех лет полностью не снят до сих пор.

— Можно я размножу эту картинку и выложу в общую сеть? — попросила Таня.

— Нельзя. Все мои картины однопользовательские.

— Почему? Они такие красивые.

— Именно поэтому — непонятно сказала Лариса: — Получили подарок и идите дальше. Мне ещё остальные хочется раздать кому-нибудь.

Смутно знакомый Тане мужчина обнял товарища Илюшенко и из-за её спины подмигнул Тане. Таня ничего не поняла, но тоже подмигнула в ответ. Лариса заметила и спросила: — Вы чего перемигиваетесь?

Таня вопросительно посмотрела на продолжающего обнимать Ларису мужчину, тоже художника ожидающего зрителей, чтобы продемонстрировать и, может быть, подарить им результаты своего труда. Он сделал вид будто не подмигивал и вообще стоял весь разговор неподвижный как памятник. Коля потянул Таню прочь. Ему тоже не слишком пришлось по душе загадочное перемигивание. Оглянувшись и поймав взгляд Ларисы, Таня открыла приватный канал и печатая микродвижениями зрачков отслеживаемых личным коммуникатором, отправила сообщение: — А говорила, будто не умеешь влюбляться.

Когда они уже почти выбрались из весело гомонящей и искрящейся разворачивающимися голографическими картинами толпы художников, Тане пришло ответное сообщение: — Дружба и секс, дорогая практикантка, разве это и только это не называется громким словом «любовь»?

Прежде чем ответить, Таня подняла глаза на Колю. Он заметил и спросил: — Что?

— Ничего — ответила она: — Просто я тебя люблю.

— Я тебя тоже — автоматически ответил Коля пробиваясь к выходу с площади.

Приватный канал связи оставался открытым и прежде чем закрыть, Таня написала: — Не знаю.

Потом они попали на конкурс кулинарных мастеров. Двое мужчин и одна девушка состязались в приготовлении экзотичных блюд прямо на глазах восхищённо глазеющих на действо и недоверчиво вдыхающих непривычные ароматы, людей. Индивидуально подобранная еда. Блюдо после которого выбранный заранее человек один почувствует грусть или радость, а все остальные только оценят чудесный вкус. Тонкая настройка на индивидуума. Сумасшедший сплав кулинарии, биохимии и психофизики. Высшая степень мастерства.

— Сравнивать кулинар-мастеров с автоматическими поварами просто смешно — заметил Коля.

Таня безоговорочно согласилась с ним.

Спонтанный праздник поднял настроение Новоградцев. На следующий день никто так сильно не беспокоился и не волновался как за день до праздника. Люди просто ждали пока Земля исправит поломку на экспериментальной станции нуль-транспортировки и пришлёт рейсовый корабль. Высший технический совет провёл совещание основной темой которого выступал вопрос: в какие сроки колония сможет собственными силами создать с нуля станцию нуль-транспортировки и всю необходимую для её работы инфраструктуры. Ответ получился очень расплывчатым, но учёные сошлись во мнении, что не раньше чем через четыре десятка лет. Это минимальный срок. Невозможно взять и подвесить кубик на достаточную высоту, вначале нужно выстроить все предшествующие этажи башни из кубиков. И хотя, образно говоря, современные технологии силовых полей позволяли подвешивать кубики на любую необходимую высоту, но приведённая аналогия в пояснениях не нуждалась.

Оставалось только ждать. Ждать и надеяться. Говорят будто на свете нет ничего хуже ожидания. Но это если сидеть сложив руки и вздыхать, ежеминутно поглядывая на часы. Высочайший совет затеял глобальную ревизию имеющихся в распоряжении колонии оборудования и производственных мощностей. Работы у статистиков прибавилось. Теперь её хватало на весь официальный пятичасовой рабочий день. Отработав, Таня обедала и либо шла, вместе с Колей, к Селезнёвым в малый купол где проживали красноармейцы. Либо в лабораторию Илюшенко Ларисы. Однако красные командиры занимались какими-то приготовлениями, как будто ожидали (или, хотя бы, допускали) возможность нападения на Дальнюю из вне. У Селезнёвых не находилось времени на гостей.

В лаборатории Таню тоже не слишком ждали. Высший совет загрузил биологов расчётами оптимальной демографической политики на тот случай если, по каким-то причинам, Земля замолчала навсегда. Лариса пообещала Тане принять у неё экзамен на звание младшего научного сотрудника, но попозже, когда появиться немного свободного времени.

— Думаешь я уже готова? — обрадовалась Таня.

Сидящая в кресле Лариса прикрыла глаза сосредоточенно работая с личным коммуникатором: — Обязательный минимум потянешь. Только было бы чем здесь гордиться.

В тот день Таня покинула лабораторию в смешанных чувствах. Умеет эта доминанта похвалить так, что кажется будто тебя отругали.

Прошла неделя и ещё два дня. На третий приборы зафиксировали формирование точки перехода — зародыша открываемого в пространстве «окна». Расчёты орудий орбитальный обороны поднялись по тревоге. Единственная внешняя станция в системе Дальней до боли медленно переходила в боевой режим. По основному назначению станция использовалась как транспортный терминал принимая от рейсовых кораблей с Земли часть груза. Также её использовали для астрономических наблюдений и как фокусирующую точку в системе глобального планетарного позиционирования. Станция была многофункциональной. В том числе и военной. И как любое устройство умеющее выполнять множество различных функций, каждую из них она выполняла не слишком хорошо.

Системы дальнего обнаружения определили тип прошедших через «окно» кораблей. Ударный линкор в сопровождении двух крейсеров предназначенных для подавления систем обороны, также способные вести точечную орбитальную бомбардировку и тяжёлый десантный корабль несущий в своём раздутом чреве средних размеров армию. Четвёрка кораблей принадлежала «Star War Corporation». Один только факт их выхода из «окна» свидетельствовал о наличии у советской колонии в системе Дальней неприятностей размером с Памир.

Корабли принадлежащие флоту идеологического противника находились в пяти днях пути от Дальней. Высокоскоростные ударные корабли могли дойти за четверо суток, но тяжёлому десантному левиафану требовалось даже немного больше времени, чем гражданским судам.

Решив сделать хорошую мину при плохой игре, колония отправила незваным пришельцам стандартное приветствие, не забыв попросить не приближаться к обитаемой планете «во избежание осложнений международных отношений и прочих недоразумений». Однако корабли «Star War Corporation» не отвечали продолжавшему вызывать их Новограду. Зловещее молчание, вкупе с наличием тяжёлого десантного корабля и не пришедшем вовремя рейсовым кораблём сулило весьма мрачные перспективы. Кроме того размер и время удержания открываемого «окна» при дальней нуль-транспортировке определялись затрачиваемой энергией. Судя по тому, что американцам удалось переправить за раз четыре больших корабля, они определи советских учёных в развитии технологий нуль-транспортировки. Но почему они не послали в ответ на бомбардирующие их исходящие запросы колонии ни одного ответа? Новейшие военные корабли принадлежащие космическому флоту «Star War Corporation» приближались к колонии на Дальней безмолвно и неотвратимо. Словно наводнение. Словно идущий на город ураган. А Москва молчала. Москва была очень и очень далеко отсюда. Москва далеко, но Советский Союз рядом. Он здесь, в системе Дальней, на одноимённой планете. Не зря говорят, что Советский Союз там, где есть хотя бы один советский человек.

К полудню о появлении незваных гостей и их странном поведении объявили по всему Новограду. Не нашлось ни одного человека кто бы не гадал о событиях, вероятно произошедших за последний месяц, на далёкой Земле. Следствием этих событий было появление американских военных кораблей в системе Дальней. Как они узнали координаты? Зачем пришли? Почему молчат? Множество вопросов и ни одного ответа.

— Не понятно на что они надеются — пересказывал Коля Тане последние новости. Разговор происходил в Колиной жилой ячейке. Поздний вечер собирался с духом чтобы окончательно и бесповоротно, до самого рассвета, перейти в ночь. Свет выключен. На активном покрытии одной из стен медленно и неторопливо расцветал, опадал листьями и снова прорастал обведённый тусклыми золотыми линиями, нарисованный цветок — картина кого-то из Новоградцев выложенная в общий доступ в сеть. Окон не было. На случай разгерметизации бронекупола, каждое здание и каждое помещение предназначенное для длительного нахождения в нём людей имели автономные системы регенерации воздуха. Вместо окон активные стены транслирующие вид на любое место в городе или вне его. Сейчас нарисованное окно занавешено нарисованными шторами. Сквозь нарисованную ткань, чуть шевелящуюся под порывами виртуального, просчитываемого интеллектуальными элементами активного покрытия, ветра можно различить яркие огни зажженные с внешней стороны шлюза. Собственно кроме очерчивающих контур входа огней ничего не видно. Коле нравился вид на внешнюю поверхность Дальней. Таня не понимала его увлечение. Что там интересного кроме затянутого облаками неба и унылой равнины, километрах в пяти упирающейся в расходящиеся в стороны холмы.

— Не понятно на что они надеются — множество похожих разговоров происходило прямо сейчас, под одним большим и шестью малыми куполами Новограда — Два крейсера и линкор однозначно недостаточно для прорыва орбитальной обороны. Десантный корабль будет уничтожен ещё до того как попытается занять позицию для выброса десанта. Точно говорю! Командир Селезнёв доводил расчёты аналитиков до личного состава. Я слушал вместе с ребятами из четырёх его взводов. Уж командиру Селезнёву ты, надеюсь, веришь?

— Да верю я тебе, верю — Таня сильнее сжала ладонь любимого. В другое время было бы здорово сидеть рядом с ним в полутьме, сжимать обжигающе тёплую ладонь и разговаривать шёпотом. Но не сейчас. Нет, не сейчас. Тревожное ожидание и усиливающее беспокойство заставляли ёжится сильнее холодной погоды. И нарисованный камин не смог бы прогнать подступающий холод. Да и настоящий тоже не смог бы.

Девушка невольно нахмурилась: — Просто не понимаю. Неужели у них на кораблях нет ни одного аналитика? На что-то они ведь рассчитывают приближаясь к Дальней. Даже сейчас, пока мы разговариваем. Они летят. Коль, неужели это война?

На щеке Подводного заиграл отблеск золотых линий от «живой» картинки распускающихся цветов позавчера скаченной из сети в активное покрытие: — Может быть хотят поиграть у нас на нервах? Доиграются, если так!

— А как же Земля?

Коля обмяк. Воинственный настрой куда-то исчез. Он обнял Таню, прижимая к себе крепко-крепко.

— Уверен, что с Землёй всё в порядке.

— Почему тогда не пришёл рейсовый корабль?

— Мало ли — запальчиво воскликнул Коля: — Сломалось что-то. Или диверсия. Скоро починят. Ни буржуям, ни имперцам никогда не победить страну советов, потому, что на нашей стороне объективные законы исторической неизбежности. И ещё справедливость. Когда справедливость выступает вместе с законами исторического развития это знаешь какая сила?

Таня улыбнулась: — Знаю. Мы в школе проходили.

— Вот видишь — сказал Коля. Странное дело: он пытался ободрить Таню, а получилось так, что подбодрил не только её, но и себя тоже.

— Давай спать — предложил Коля: — Завтра могут объявить мобилизацию.

Таня удивилась: — Зачем? Ты говорил американцам не проломить орбитальной обороны.

— Командирам виднее. Вдруг ещё корабли появятся? Или они и вправду какую-то каверзу приготовили. Только того, кто настороже, невозможно застать врасплох. Безопасники прямо сейчас руководят расконсервацией оружейных складов. Пилоты боевых ангелов перегоняют машины на замаскированные аэродромы.

— На Дальней есть замаскированные аэродромы? — поразилась Таня: — Здорово!

Коля пожал плечами: — Конечно есть.

— Так странно — подумала Таня: — Раньше все говорили, что на Дальней слишком много военных. Спрашивали и шутили на тему зачем из здесь столько. Но сейчас вот кажется, что красноармейцев преступно мало. Почему их так мало? Остаётся надеяться на систему противокосмической обороны. Иначе орбитальная бомбардировка, уничтожение Новограда и всей колонии. Но постой. Зачем тогда им тяжёлый десантный корабль? Значит собрались захватить Новоград. Не вы построили, не вам и принадлежит. Проклятые разбойники! Почему бездействует Москва? Где советские корабли. Что произошло или происходит на далёкой Земле?

— Тише — успокоил Коля: — Всё хорошо. Успокойся.

Отстранившись от него, Таня подняла тёмные глаза с подрагивающей в глубине точкой отражённого света: — Я спокойна.

— Правда? — не поверил Коля всматриваясь в крохотное светлое пятнышко в чёрных омутах разделенных складкой решительно нахмуренного лба.

— Мы солдаты.

— Но высший совет ещё не объявлял мобилизацию.

— Объявит — как о чём-то решённом сказала Таня: — Лариса сказала: существование советской колонии на Дальней — залог мира на Земле. Нельзя отдавать Новоград.

— Как будто кто-то собирается отдать за просто так! — фыркнул Коля

— Вот и хорошо — решила Таня ворочаясь в его объятиях: — Ни за что нельзя отдавать.

— Нам в общем-то и не ставят никаких ультиматумов и нечего не предлагают — пробормотал Коля. Задумавшись, он не заметил как Таня уснула. Осторожно, стараясь не разбудить девушку, уложил в кровать. С минуту смотрел на её лицо расписанное в тонах серого цвета. Сумеречное зрение позволяло при недостатке внешнего освещения видеть окружающее чётко, но исключительно в серых тонах, как будто сделанным из металла.

Коля улыбнулся: — Отдыхай, самый прекрасный на свете солдат.

Закрыв глаза для удобства работы с личным коммуникатором посредственный инженер и из рук вон плохой учёный, позвонил в высший военный совет Новограда: — Здравствуйте товарищ, простите за поздний звонок. Мобилизацию добровольцев ещё не начали? Что же вы тянете… Объявите когда начнёте? Хорошо, жду.