Сказка в отпуске

Глава 14. Помощница

Ожидал ли Горыныч такого убийственного хода? Вряд ли. Я и сама от себя не ожидала. Со стороны, наверное, выглядело так, будто я решила самоубиться. Ещё бы! Полезть на загривок огнедышащего Змея! Но у меня, как вы помните, был план.

Кое-как победив собственный страх, уселась сверху. Горыныч не противился. То ли обалдел, то ли смирился с моей наглостью. И не успела я придумать, как лучше дать команду на взлёт, а мы уже взмыли над поляной. Летал Горыныч, будто пьяный. На мою удачу перед полётом вновь возник фонарик Змея, он самопроизвольно повис на его шее, освещая нам путь, поэтому столкновений мы всё же избегали. Но опасно приблизившись к очередному дереву я не выдержала и спросила:

– А летать прямо ты не умеешь или не хочешь?

Змей развернул голову, сверкнул глазами и ответил с гордостью орла:

– Летать прямо могут все, а мы, Горынычи, не все. Мы умеем кружить на любой высоте и знаем пятьдесят трюков. Хочешь, покажу?

Собралась ответить, что желанием не горю, мне бы выжить и поскорее со всем покончить, но не успела и рта раскрыть, как услышала:

– Я покажу, всё равно скоро победю тебя. А так перед гибелью хоть что-то необыкновенное запомнишь.

Только собралась стукнуть наглеца – оказалась вниз головой.

Довольный Змей, не замечая моего неудобства – держалась я с трудом, вцепившись так, что даже пальцы заболели – вдруг опомнился и спросил:

– Трюки покажу, но биться-то когда будем? И куда вообще летим?

– К ближайшей реке, – ответила с трудом.

– К Рите, – понял Змей. – Хорошо. Машенька. – Перевернулся обратно, резко взял вверх и спикировал вниз.

– Я же слечу-у-у! – закричала, бледнея, холоднея и вспоминая всё задуманное, что не успела исполнить.

Горыныч эффектно обернул свой хвост вокруг меня и завис в воздухе:

– Сначала биться. Потом слетай, куда хочешь.

– Я никуда не хочу, – всё-таки захныкала. – Может, без трюков? Пожалуйста!

Сдался. Вздохнул с громким страданием и даже немного снизил высоту.

– Спа-пасибо… – пролепетала, дрожа всем телом.

– А я вальсировать умею, – сказал вдруг Змей. – Но никому не интересно.

– Прошлые королевы тоже на тебе летали?

– Нет. Ты первая. Я про братьев.

– И сколько их у тебя?

– Пятнадцать.

– Богатый. У меня никого. Только бабушка в деревне и дядьки с тётками, которых я даже в лицо плохо знаю.

– Братьев много, но они меня не замечают.

Вздохнули в унисон.

– А мы скоро прилетим? Ты говорил, что речка близко.

И тут я вспомнила, что пару часов назад Яга рассказывала: речка прозрачно-голубая протекает за двумя берёзками-близнецами. Вопрос. Тогда почему мы всё летим и летим?! Об этом и спросила.

– Той речки больше нет, – вздохнул Горыныч. – Ведьма её иссушила. Я когда за тобой летел, видел, как дух леса рыбок от гибели спасает.

– Лесок? – удивилась я.

– Нет. Брат Леса Лесовича Лесник Зелёный.

Н-да. С именами в этой сказке не долго мучаются.

– Сердится ведьма, всё портит, – пояснил Змей. – А нам с тобой недолго осталось. Мы уже близко. Речка за Зеркальным лесом.

– Почему Зеркальным?

– Деревья в нём, как зеркала, отражают друг друга, ни одного отличия не найдёшь. Поэтому, попав в него без знаний, как найти выход, заблудишься и уже не вернёшься.

– Ведьма придумала?

– Ведьме бы ума не хватило. Колдунья. Самая первая. Лес этот был испытанием для всех, кто её принимать не желал.

Больше я вопросов не задавала, Змей сам охотно всё рассказывал: про зверей несчастных, что дома стали путать, потому что все отличительные признаки колдунья уничтожала; про сами деревья, страдающие от злой магии и чахнущие от неё же; про лесного духа, опечаленного происходящим и про то, как тот дух погиб, прожив всего-то пятьсот лет – по меркам сказки – это мало, защищая свои владения. Его Мох Мохович звали, он был лучшим другом нашего Лесочка.

Нашего.

Произнесла про себя и поняла: не хочу, чтобы ведьма одержала победу над сказочным миром. Не потерплю гибели духа, Яги, Степаныча, Люси.

Горыныча и того стало жаль! Он, хоть и враг вроде как, а мне с ним общаться приятно. Другой бы не стал идти на условия своей потенциальной жертвы или жены – выбирайте какой вариант больше нравится, а этот согласился поле битвы сменить, историями делится. О себе рассказывает. Чувствую, хороший он. Неграмотный и странный, но хороший.

Наконец, заблестела речка. Змей, не боясь зацепить верхушки деревьев, стал приземляться.

Слезать не торопилась: меня сотрясала дрожь, выпрыгивало сердце, комком сплетались нервы. Желудок тоже давал о себе знать, но я культурно держалась. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Горыныч смотрел с сочувствием.

– Биться… будем? – спросил с явным неудобством.

– Будем. Сейчас только… отойду.

– Ко мне отойди: я силы дам, – послышался голос. На Аньку похожий.

Мне стало страшно.

– Не бойся. Я здесь. Не обижу.

Прислушалась, пригляделась и увидела: над водой призрак висит.

– Это Рита, – представил её Горыныч. Улыбнулся реке, – здравствуй, красавица.

– Здравствуй, Змеёша. А ты всё один?

– Один. Биться прилетел.

– Биться… – вздохнула. – А ты, верно, Маша Сказка? Подойди, умойся, легче станет. Теперь лучше?

Отражение в воде с измождённого превратилось в нормальное, и я кивнула:

– Спасибо, Рита.

– Не благодари. Мне победа твоя нужна.

– Победа?

– Ты та самая, а, значит, я смогу вернуться к людям, если ведьма погибнет.

– Это точно? – подробностей таких не слышала и сильно сомневалась.

– Не знаю, Маша. Но в сказке главное что?

– Что?

– Верить в чудеса.

И прозвучало это с такой надеждой, с таким разрывающим душу чувством, что я не могла не согласиться. В жизни, если подумать, в той же повседневной, вера – то, без чего не выжить. Мы верим в повышение зарплаты и в хорошую погоду, обещанную метеосводками. Верим в падение цен и справедливое правительство. Верим в лучшее изо дня в день, просыпаясь утром и засыпая вечером. И эту веру передаём следующим поколениям. Бабушка мне всегда говорила: верить надо только в хорошее. Плохое и без того сбудется, а хорошему нужно помогать.

Я кивнула Рите, от всего сердца пожелав добра, и она в ответ улыбнулась.

– Между прочим, я тоже верю в чудеса, – напомнил о себе Горыныч. – Но пора биться.

– Пророчество, – скривила милое личико Рита. – Хоть последний раунд?

– Второй, красавица.

– Второй, – повторила речка и рассыпалась тысячей брызг

А я, не дожидаясь, пока Змей начнёт действовать, вошла в воду.

– Куда? – заорал тот.

– Сюда, – остановилась. – Или по пророчеству мне нельзя в реку?

Змей не знал, а пролетевшая мимо ворона недовольно прокаркала:

– Умная нашлась…

– Значит, можно, – я пошла дальше. Остановилась, когда воды стало по плечи, обернулась, крикнула. – Бейся! Ты вроде огнём хотел? Пора!

Услышала хихиканье. Лицо Риты, расплываясь в свете фонаря, висящего на шее Змея – мне бы такой мощный – подмигнуло:

– Я помогу, Маша. Раз, два. Ныряй!

Огонь мощной струёй скользнул по водной глади. Рита даже не поморщилась, а я, мама из Инстаграма, ощутила, как сердце упало.

Прямиком на дно.

Подпалённым волосам не удивилась: реакция всегда хромала. Что поделаешь, супер-женщина из меня не выйдет.

Медленно показалась из воды и сразу услышала:

– Раз, два, три. Ныряй!

Только отдышалась и сразу:

– Раз, два, три, четыре. Ныряй!

Да сколько можно?

– Сейчас лапой ударит!

А? Что? Куда?

Не успела испугаться, как река ускорила своё течение, и меня унесло аккурат под огромное поваленное дерево. Змей промахнулся, а я подавилась водой. Отплевалась, спросила:

– Да ты, мама из Инстаграма, ясновидящая, что ли?

Рита улыбнулась:

– Я много битв видящая.

– Так я не первая, кому ты помогаешь?

– Первая. Обычно королевы на поляне бьются. Просто Змеёша тренируется у моих вод. – Рита мягко улыбнулась. – Я столько раз видела, как он выбрасывает лапу, топчет воображаемую королеву и плюётся огнём, что уже всё наизусть запомнила. Змеёша он же предсказуемый и чуточку глуповатый, но очень хороший. Правда! Он и бьётся-то не по собственной воле. Всё ведьма проклятая…

Хороший Змей заревел. Вернее, попытался, но вышло что-то писклявое и совсем нестрашное. Тут я начала догадываться, почему голос у Горыныча такой, и куда подевались другие головы.

Ведьма тем временем всё никак не унималась и поговорить нам с Ритой больше не давала: Змей, сам не понимая, что творит, проявлял чудеса ловкости, выдавая пулемётом огонь, и то махал хвостом, то стучал лапами.

Я по глазам видела, как ему самому неприятно происходящее и потихоньку всё сильнее ненавидела ведьму.

А между тем Рита в очередной раз меня спасла, я в очередной раз попомнила злыдню грубым словом, а Горыныч не выдержал напора магии и повалился.

Произошло это так неожиданно, что охнула не только речка. Сама земля, казалось, посочувствовала бедняге.

Ворона, всё время летавшая над нами, обернулась коршуном, вякнула совсем не по-птичьи «вы ещё получите» и скрылась в тёмном небе.

Рита, вновь став призраком, обронила слезу.

Горыныч был жив, но силы его покинули, а внутри меня, напротив, разрасталась невиданная мощь. Я чувствовала способность поднять дерево. Причём одним мизинцем. Вышла из воды и… провалилась в яму.

Похоже, мама из Инстаграма, ведьма снова что-то намудрила. Ну и непутёвая она. Кошмар!

Я выбралась из собственноручно сделанной ямы, отряхнулась, забыв, что вся мокрая, а когда вспомнила, стыдливо прикрылась руками. Ко мне же одежда прилипла! Но этот факт волновал лишь меня. Горыныч даже не взглянул: он вообще глаза не открывал, а Рита смотрела лишь на него.

– Раунда должно быть три, – тихо напомнила она, глядя на Горыныча текущей нежностью. – А Змеёша так устал. Он выдохся, Маша. Помоги ему.

– Я? Но как?

– Ты же придумала способ уйти с поляны. И первый раунд как-то выдержала. Придумай что-нибудь!

Я задумалась:

– Есть какие-то условия или раунда должно быть просто три?

Рита пожала плечами.

– Хорошо. Если так, тогда попробуем это, – и под удивлённым взглядом полная решимости и без какого-либо страха, я подняла громадную лапу Горыныча, махнула ею в свою же сторону, увернулась, повторила действие, а потом стукнула Змея. Тот даже не шелохнулся.

Рита затаила дыхание, я огляделась по сторонам, выжидая ответа. Раз ведьма всё видит, значит, должна среагировать: либо признать мою победу, либо поднять Горыныча. Понимаю, что всё это глупо. Но почему бы не попробовать? Нигде ведь не сказано, что биться надо по-настоящему? А в этом сказочном мире настолько всё зыбко, криво и косо, что я не удивлюсь, если вдруг зазвучат фанфары.

Фанфары не зазвучали, но голос, наполненный ядом и злостью, сообщил:

– Впереди морское чудище. Не обольщайся.

Победа? Неужели победа?

– Победа… – выдохнула Рита, озвучив мои сомнения. – Победа! Маша, ты молодец! – И обрушилась на меня радостным всплеском.