Сказка в отпуске

Глава 12. Встреча с Горынычем

Во тьме зловеще скрипнула дверь. Что-то мокрое коснулось руки. Я не сдержалась и вскрикнула.

– Тише, – Яга быстренько наколдовала фонарик. Такой себе современный. Но удивляться времени не было. Я посмотрела вниз и вздохнула с облегчением: по руке всего-навсего расплывались слюни Степаныча. А я-то подумала… С фонариком ведь всегда не так страшно: монстры обычно мельчают, они превращаются в удлинённые тени от мебели и деревьев за окном. Обычно.

Не сейчас.

Гигантский Змей, почему-то не трёхголовый, ни капли не потерял в размерах. В свете фонаря он даже стал казаться ещё больше. И уродливее.

Теперь я понимаю, почему добровольных невест не находится ни в этой сказке, ни в других.

Туша подлетела к окошку, улыбнулась. Яга перекрестилась. Степаныч спрятался за деревянного, лягушка скрылась под столом. Косметичка, словно прикрывая хозяйку от крылатой угрозы, раскрылась и встала стеной. Горыныч кашлянул, довольно тактично, немного подался назад и, то ли приглашая меня на свидание, то ли красиво выманивая из избушки, протянул когтистую лапу.

– Заманчивое предложение, – послышалось лягушачье ехидство.

Я зло сверкнула глазами в её сторону, твёрдо решив, выживу – а я выживу – и пну бородавчатую прямо в болото. Дальнее. В какую-нибудь малоизвестную сказку.

– Пора… – прошелестел деревянный. И он действительно прошелестел – листиками. Как в малобюджетном ужастике.

Сглотнула и сделала шаг вперёд. От страха тряслись поджилки. Но я ведь русская женщина. Что я? С каким-то Змеем не справлюсь? Он огромный и толстый, а я – мечта любой вешалки; он плюётся огнём, а я сарказмом; он летает, пугая округу, а я пою, нервируя соседей. У Змея громадные когти, кстати, безобразные, без маникюра, а у меня однажды были накладные: такими, знаете, только огурцы из банок вылавливать и винтики вкручивать. А ещё с ними хорошо дублёром Крюгера сниматься. Сейчас-то у меня аккуратные, свои. Но были же! Так что меня двухметровыми пластинами не напугать!

Ой, мама из Инстаграма, у него что, и правда, такие длинные когти?

Мне резко поплохело.

– Час настал, – молвила Яга.

Я не очень хотела идти, но неведомая сила увлекла за собой. К двери. Ой, фонарь Яги остался при ней. Хотя… ладно. Света Змея даже больше, чем надо.

Сила древнего пророчества! Сгинь! – хотелось мне крикнуть, но я понимала, что это бесполезно. Змей уже устремился к середине поляны, взмыл в небо и теперь наворачивал круги, рисуя светом фонаря странные фигуры.

Поджилки тряслись, всё внутри ходило ходуном, а сама я сначала как в замедленной съёмке шла и шла, отдаляясь от башни, а затем начала ускоряться. Никак те самые силы свыше подгоняют? А нет. Ветер. И откуда он взялся? Не было же!

Я очень пыталась взять себя в руки и хотя бы перестать смеяться ненормальным смехом, но стресс взял бразды правления, и мне ничего не оставалось, как ржать или, в лучшем случае, похихикивать. Последнее давалось благодаря огромному усилию и воспитанной силе воли.

Вдруг в глазах вспыхнули огоньки, и передо мной пронеслась вереница светлячков. Машинально подняла руку, прогоняя – неудобно, когда обзор закрывают. Хотя в другой ситуации я бы лучше шла с закрытыми глазами, но сейчас это опасно. Я так могу дойти до самой пасти Змея! И трудиться не придётся: ни ему, ни мне – всё останется позади. Заманчиво.

Но нет.

Умирать сказочной смертью не хочу. По правде говоря, я и к обычной не стремлюсь, а тут так… глупо. В лапах, то есть в пасти Горыныча, которого в мультфильмах показывают. Это он же там? Или родственник?

Спрошу у Яги или духа. Кстати, их жалко. И Степаныча жалко. Да и полянку, и избушку, и цветочки, и ягодки, и солнышко.

И меня мне жалко.

Умирать здесь жалко!

Внутренний монолог пролетел быстрее ветра, по крайней мере исходя из моего стремительного шага-бега, к Змею я уже не приближалась. Стояла напротив.

Дурацкие силы с крыши-свыше…

Горыныч опустился на землю и встал во весь рост, расправив крылья. Я видела лишь его огро-о-омные лапы. Задние. И когти. К счастью, не такие длинные, как передние. К несчастью, заострённые, словно у киношного вампира. На такой мизинчик случайно напорешься и кирдык. Хотя как можно случайно напороться на коготь Змея?

Отодвинулась чуть дальше. К счастью, наконец-то вместе с исчезнувшими огнями и светлячками в глазах вернулась и способность управлять своим телом. По крайней мере ноги слушались. Правда то, что выше окаменело.

Изображая скульптуру, ожившую своей малой частью, начала продвижение тем же путём, но обратно.

Змеиное пламя всколыхнуло воздух.

Я замерла.

Воцарилась тишина. Знаете, когда говорят «мёртвая», имеют ввиду вот это: не шевелилось, не дышало и не колыхалось НИ-ЧЕ-ГО. Со сказочным миром явно происходило неладное: он враз стал немым, глухим, слепым и неподвижным, и похоже к чему-то готовился. Секундой спустя стало ясно к чему.

Змей закричал.

Нет, не как страшный-престрашный монстр, чудовище, при звуке которого боишься умереть. И даже не как лев-гигант или уродливый великан.

Змей закричал визгливой девчонкой. Причём мультяшной.

И да, я действительно испугалась смерти. Но не от страха. Смеха.

Крик повторился. Змей затопал ногами.

От недовольства или пугает?

Прильнула к земле, пытаясь совладать и с собой, и с дрожью земли. Интересно, вся сказка трясётся? Честно говоря, сомневаюсь. Чувствую, везёт лишь избранной. И месту, где счастливица находится.

Я не сдержала любопытства и обернулась: ни один кирпичик башенки не вздрогнул, тогда как моё тело ежесекундно подпрыгивало будто при езде на автобусе, проезжающем все местные ухабы мелкой деревеньки.

Моей, к примеру.

С трудом, но всё же поднялась на колени, только голову держала опущенной. Страшновато смотреть на Змея. Да и охотой я особо не горю.

Где там силы? Что дальше по пророчеству? Мне надо действовать, или всё само продолжится?

Совсем рядом пролетел огонь. Жар я прочувствовала каждой клеточкой.

Дурацкая сказка, дурацкое пророчество. Шашлык из меня хотят сделать. Кошмар какой-то!

Тряска прекратилась. Огонь подпалил какой-то реденький кустик. Не кустик. Так… кусточечек. Краем глаза я увидела, как ярким светом озарилось всё пространство. По кругу. Где стояли Змей, уже без фонарика, и я. А следом громогласно прозвучало:

– Молиться никто не разрешал. Машенька.

И тут я не сдержалась. Смех выбрался наружу: нетактичный и совсем нетихий.

Как и предполагалось, голос у Горыныча оказался таким же, как и крик. Однако в моей фантазии он звучал не так комично.

Представьте самую писклявую из всех возможных героинь. Представили? Забудьте. Горыныч в три раза писклявее. Так что мысли о смерти на время покинули.

– И смеяться не позволено, – продолжил Змей.

А мне его теперь и Змеем-то назвать смешно. Не ужасный летающий ящер, а Змеёныш. Нет. Змефальц. Похожим визгом разговаривают как раз мужчины без мужских признаков. Или истеричные люди. Тут уже неважен пол. Лично знаю одну девушку – «Не зли. Беруши не помогут». И мужчину, властелина всех студенток и «Моя причёска! Ты испортила мою причёску!». А с этой минуты в копилку знаний прибавился Змей.

Горыныч.

Змефальц.

По-моему, звучит креативно и создаёт интригу. Этакое чудовище, родственное со змеёй. Их же все не любят? Значит, страх, причём заранее, обеспечен!

И тут я подумала, что, если за время пребывания в сказке вдруг потеряю работу, устроюсь маркетологом или открою рекламное агентство. Опыта наберусь, спасибо пророчеству, а дальше где наша не пропадала?

– Я тебя победю. Машенька.

– Да вы издеваетесь? И здесь учить?! – ляпнула вслух. Посмотрела на Змея. К моему удобству он разлёгся на поляне, растянувшись до самой башни, дальше глаз не хватало. К моему страху, его глаза, алые и действительно змеиные, оказались слишком близко. Казалось, шаг, и упадёшь в эту огненную яму.

Плюхнулась на пятую точку и… вытянула руки вперёд. По пальцам пробежали искры. Небольшая заминочка, потому как я оторопело таращилась на ладони, поднеся их прямо к лицу, и те самые искры полетели в небо.

Потом устремились вниз, обратно.

Рассыпаясь конфетти.

Не только я смотрела с удивлением. Зрачки Горыныча тоже расширились. Морда, и без того вытянутая, стала ещё длиннее.

– Красиво, – честно призналась я. Потому что и правда было красиво. Разноцветные блёстки, большие и маленькие падали с неба, а с приближением к земле, увеличивались многократно, сияя солнышками. Но самое удивительное было не это: в кружочках фольги своим радужным мирком отражалась сказка. Я поймала собственное восхищение в одном из них и улыбнулась.

– Собиралась уничтожить меня красиво? – поинтересовался голос, разрушив прелесть момента. – Не положено. Будем биться. Машенька.

– Я вообще никак не собиралась тебя уничтожать, – ответом я его удивила.

Змей моргнул, переспросил. Повторно ответила.

– Не положено не собираться, – произнёс после недолгого раздумья Горыныч. – Вставай, я тебя буду победють. Машенька.

– Не хочу, – вздохнула. Страшный Змей резко перестал пугать. Да как может пугать кто-то безграмотный? Я начала злиться. В голове уже скакала доска с правилами русского языка.

– Не положено не хоте…

– Знаю-знаю, мама из Инстаграма. Только быть безграмотным тоже не положено.

– Что за инстаграма? Я не знаю подобного заклинания. Вставай! Будем биться!

Змей запыхтел не хуже старого чайника. Только не засвистел. Впрочем, у бабки-владелицы квартиры, где я снимаю комнату, чайник тоже не свистел. Сломался. Вот и этот… Змей. Похоже сломался. Он отчаянно тужился, пыхтя сильнее и сильнее, будто желая оглушить свистом, но не выходило. А я не мешала, тихонько наблюдая.

– Биться! – рявкнул, вернее взвизгнул. – Вставай!

– Хорошо, – я сдалась. Как бороться не знала, но зато отлично понимала, как улучшить его речь. В общем, во мне проснулся учитель, и засыпать он не собирался. – А биться как? – уточнила, растеряв весь ужас.

Горыныча вопрос застал врасплох, и он неуверенно ответил:

– Главное… биться.

– Ладно. Если неважно как, тогда давай биться об заклад.

– Новое заклинание? – глаза вновь расширились. – Не слышал. Но я всё равно победю.

Я усмехнулась. Горыныч напрягся и запоздало спросил:

– Об заклад – это больно?

– Как повезёт.