Сказка об уроде

ГЛАВА 1, в которой Котофей уговаривает Рыбку искупаться

Стояла замечательная погода, и Котофей решил, что в такой день самый раз прогуляться по лесу. Как-то само собой так вышло, что он забрёл на пруд, который был в самом сердце леса. На берегу, как всегда, сидела грустная синяя Рыбка и смотрела на воду.

— Привет, Рыбка! — приветствовал Котофей.

— Привет, Котофей, — ответила Рыбка, не отводя взгляда от воды.

— Хорошая погода, — сказал Котофей.

— Да, славная.

— Говорят, в такой солнечный день очень приятно купаться.

Рыбка повернулась к Котофею:

— Ты пришёл сюда искупаться?

Котофей хотел сказать, что он просто гулял по лесу и случайно пришёл на пруд, но потом подумал, что эта мысль и в самом деле неплохая.

— Да, я буду купаться, — весело ответил он. — Айда со мной!

Рыбка вздохнула:

— Не могу.

— В чём дело? — удивился Котофей.

— Я боюсь воды.

— Ну, знаешь! — засмеялся Котофей. — Ты же Рыбка! Ты рождена, чтобы плавать в воде. Как ты можешь её бояться?

— Я никогда не заходила в воду. Очень хочу поплавать с теми, кто там живёт, но когда стою на берегу, всегда начинаю бояться. А вдруг у меня не получится плавать? Я же никогда не пробовала. Вдруг я утону?

— Не утонешь, — заверил Котофей. — Плавать — это очень просто! А уж тебе-то тем более. Вот, смотри!

Он оттолкнулся от песчаного берега, плюхнулся в воду и с удовольствием стал грести.

— Видишь? — закричал он Рыбке.

Рыбка посмотрела на него и снова вздохнула:

— Эх, так и быть. Попробую.

— Давай! У тебя всё получится!

Очень осторожно Рыбка пошла вперёд, постепенно заходя в воду.

— Холодно, — пожаловалась она, когда вода дошла до плавников.

— Конечно, холодно, глупышка! Потом, когда совсем войдёшь в воду, станет тепло.

— Ой, как страшно… Ай, мокро!

— Да, — Котофей вышел на берег и отряхнулся, сбрасывая с себя капли воды. — Вода, она мокрая. Иначе какой смысл был бы в купании?

Рыбка медленно погружалась в воду, как вдруг поскользнулась на мягком песке, и…

— Ой-ё-ёй! — закричала она, плескаясь в пруду. — Помогите!

— Двигай плавниками! — кричал Котофей с берега. — Не волнуйся, плыви! Это легко!

— Нет, не могу! Ай, спасите-помогите! Тону!

Рыбку исчезла под водой. Котофей забеспокоился и стал бегать вдоль берега.

— Рыбка! Рыбка, ты где?

Она не отвечала.

— Рыбка!

— Ну что ты кричишь, Котофей? — спросил кто-то сзади.

Котофей обернулся. Из леса на своих высоких тонких ногах спокойно вышла Цапля.

— Рыбка утонула! — закричал Котофей.

— Как утонула? — встрепенулась она. — Где?

Котофей, чуть не плача, показал место, где пропала Рыбка. Цапля быстро подошла на берег, наклонилась и вытащила Рыбку со дна в своём клюве.

— Ой! — тут же стала голосить Рыбка. — Тону, тону! На помощь!

— Успокойся, — мягко сказала Цапля, опуская её на тёплый песок подальше от берега. — Ты уже не тонешь.

Рыбка посмотрела по сторонам, увидела, что это правда, и засияла:

— Ух, спасибо! А ведь так я и знала, что мне не удастся поплавать. Под водой так темно и холодно…

— Не вздумай больше соваться в пруд, — строго сказала Цапля и посмотрела на несчастного Котофея. — Ну а ты не подбивай других делать то, для чего они не созданы.

— Не буду, — виновато сказал Котофей. — Но я же умею плавать, почему Рыбка этого не может делать?

— Вот глупенький, — улыбнулась Цапля. — Так ведь ты деревянный, а Рыбка сделана из железа, как и я. Поэтому она уходит под воду. Нет, вода не место для неё.

Так Котофей узнал, чем он отличается от Цапли и Рыбки.

ГЛАВА 2, в которой Котофей и Трактор ищут красный цветок

Котофей жил в земляной норке под большим дубом. Однажды утром его навестил его друг Трактор. Было очень рано, поэтому, встречая его, Котофей зевал.

— Привет, Трактор, — сонно сказал он.

— Привет, Котофей, — ответил тот. — Ты не видел возле своего дома красный цветок?

Котофей немного подумал и покачал головой. Трактор огорчился:

— Ну вот, ты тоже не видел. Я уже обошёл почти всех. Никто не видел красный цветок.

— Зачем он тебе нужен?

— Он был красивый, — сказал Трактор. — Я гулял по лесу два дня назад и увидел, как под деревом растёт маленький красный цветок. Я сказал себе: «Какая прелесть!». И пошёл дальше. Но потом, когда пришёл домой, понял, что хочу увидеть его ещё раз. Но места я не запомнил. Вот и хожу по всему лесу, ищу дерево, под которым рос цветок.

— В лесу много красных цветов, — сказал Котофей, которому всё ещё хотелось спать.

— Да, я знаю. Но этот цветок был не такой, как другие. Может быть, он даже был волшебный.

— Волшебный?! — заинтересовался Котофей.

— Да. Говоришь ему своё желание, и оно обязательно исполняется.

— Ну, тогда надо найти этот цветок! — воскликнул Котофей. — Можно, я буду искать его вместе с тобой?

— Конечно, — обрадовался Трактор.

И вот они вдвоём стали бродить по утреннему лесу и внимательно осматривать подножия деревьев. Котофей даже нашёл несколько красных цветов, но Трактор говорил, что они совсем не похожи на тот волшебный цветок. Так они провели время до полудня, пока не встретили на опушке леса Белку, которая сидела на ветке.

— Привет, Белка! — закричали они ей.

— Привет, Котофей, привет, Трактор, — весело ответила она. — Куда идёте?

— Мы ищем красный цветок, — сказал Трактор. — Может быть, ты её видела?

— Я видела много цветов, — сказала Белка. — А зачем он вам нужен?

— Он волшебный, — пояснил Котофей. — Исполняет желания.

— У него семь лепестков, и каждый ярче других, — мечтательно добавил Трактор. — И он такой красивый, что рядом с ним все другие цветы кажутся ненастоящими.

— Семь лепестков? — задумалась Белка. — Да, я видела такой цветок вчера. Он рос под старым орешником.

— Где? — спросил Трактор.

— Ну… — Белка вдруг смутилась. — Его там больше нет.

— Почему?

— Он был такой большой и яркий, что я подумала: «Такой цветок наверняка очень вкусный». И съела его…

— Ну вот, — огорчился Котофей.

— Да. Но я же не знала, что он волшебный! Ела и думала: «Цветок, конечно, вкусный, но я бы не отказалась от свежих орехов». И, представляете себе, не успела я сойти с места, как с веток на меня посыпался целый дождь из отборных орехов! Я так себе набила брюхо, что вечером едва ходила.

Котофей и Трактор возвращались от Белки грустные.

— Ну, не нужно переживать, — говорил Котофей другу. — Если в нашем лесу появился один волшебный цветок, то будет и второй. И уж тогда мы найдём его быстрее, чем Белка, и загадаем свои желания. Правда?

— Правда, — вздохнул Трактор.

ГЛАВА 3, в которой Котофей находит себе новый дом

Как-то раз в лесу пошёл дождь. Дожди и раньше бывали, но заканчивались через час-другой. А этот дождь всё лился и лился. Везде были лужицы и ручьи. А следующим утром Котофей утром проснулся в своей норке от холода и сырости: его жилище начала затапливать дождевая вода.

«Ну и ну, — подумал Котофей. — Такое совсем никуда не годится. Нужно найти себе новый дом».

Он не представлял, где можно ещё жить. Сколько Котофей себя помнил, он всегда жил в этой норке.

Тут как раз мимо проходил один из его друзей — резиновый Мяч. Когда у Мяча бывало хорошее настроение (как сейчас), он прыгал, а не катился.

— Привет, Мяч! — сказал Котофей. — Ты не знаешь, где в лесу можно найти себе новый дом? Мою норку затопил дождь.

— А зачем тебе искать дом? — оживился Мяч. — Пошли ко мне! Будем жить вместе, уж мой дом никогда вода не возьмёт.

— Правда? — обрадовался Котофей. — Спасибо!

Они пошли через лес и, наконец, пришли на место, где жил Мяч. Это была большая липа — даже больше, чем дуб, под которым раньше жил Котофей.

— А где твой дом? — спросил Котофей, оглядываясь.

— Наверху! — весело ответил Мяч. — Смотри!

Он подпрыгнул, оттолкнулся от земли, взлетел вверх и оказался на ветке дерева. Там у него действительно был целый дом.

— Ой, — сказал Котофей.

Он задумчиво обошёл дерево вокруг и повторил:

— Ой.

— В чём дело? — удивился Мяч. — Давай ко мне, будем жить!

— Я не могу прыгать так высоко, как ты, — сказал Котофей. — Боюсь, мне нужно искать другой дом.

— А, ну тогда жаль, — сказал Мяч сверху. — Прости, я постоянно забываю, что не все умеют прыгать.

Котофей пошёл дальше и скоро пришёл на пруд.

— Привет, Рыбка! — сказал он.

— Привет, Котофей, — ответила Рыбка.

— Ты не знаешь, где я могу найти себе новый дом? Моя норка промокла.

— Живи со мной, — обрадовалась Рыбка. — Я как раз мечтала о соседе!

— Правда? Это замечательно!

Котофей огляделся и не увидел ничего, напоминающего дом.

— Только где твой дом? А то я вижу тебя только возле пруда и не знаю, где ты живёшь…

— А вот мой дом! — Рыбка гордо встала на берегу. — Весь пруд — это и есть мой дом. Ах, какой это дом! Большой, красивый! А там на дне столько всяких сокровищ — глаза разбегаются!

— Но ведь ты даже не умеешь плавать, как мы выяснили, — удивился Котофей.

— Ну и что? Зато я называю пруд своим домом. По-моему, этого достаточно. Ты тоже можешь назвать его своим домом и жить со мной. Давай!

Котофей посмотрел на пруд, который из-за дождя стал намного больше, чем раньше, и вздохнул:

— Нет, Рыбка, извини. Мне нужен такой дом, в который я могу войти.

«Пойду к Цапле, — решил он, отправляясь дальше. — Она умная, она скажет мне, где можно найти новый дом».

Но до Цапли Котофей не дошёл, потому что возле какого-то дуба провалился в норку, которую не заметил на ходу.

— Как эта норка похожа на мой дом! — воскликнул он, осмотревшись. — Прямо один в один! Только моя старая норка была мокрой и холодной, а эта сухая и тёплая. Пусть это и будет мой новый дом!

Так Котофей нашёл себе новый дом. И хотя зашедшая потом в гости Цапля смеялась и говорила Котофею, что это и есть его старое жилище (просто, пока он ходил по лесу, дождь кончился, и норка пообсохла), сам Котофей был уверен, что это не так, потому что новый дом был лучше старого во всех отношениях!

ГЛАВА 4, в которой Ковбой идёт по следам индейцев

Ковбой был одним из самых странных друзей Котофея. Он был сделан из железа (Котофей специально спрашивал это у Цапли) и светился в темноте. Этим он очень гордился. А ещё он постоянно ждал нашествия каких-то индейцев, с которыми он враждовал. Котофей никогда не видел индейцев в лесу, но Ковбой был уверен, что они совсем рядом, просто хорошо прячутся.

Однажды после заката Ковбой пришёл к Котофею и сказал, что этой ночью ему поручено охранять важный груз, который собираются похитить индейцы.

— Груз сейчас находится в овраге, — сказал Ковбой. — Мне нужен напарник, потому что в ночных походах всегда лучше иметь напарника.

— Не пойду я ночью в овраг, — испугался Котофей. — Там темно и ничего не видно даже днём. Мне будет страшно.

— Не бойся! — засмеялся Ковбой. — Я же свечусь, и чем темнее вокруг, тем ярче. Так что света будет достаточно.

— Ну хорошо, — согласился Котофей. — Только обещай, что не бросишь меня одного в овраге.

— Клянусь! — торжественно сказал Ковбой.

Но когда они вдвоём через какое-то время спустились в овраг, то не нашли там ничего.

— Важный груз уже похитили! — гневно воскликнул Ковбой. — Вот видишь, Котофей, как коварны эти индейцы! Они выжидали, пока я не отлучусь за напарником, а потом набежали и унесли груз. Как я мог быть таким глупым!

— И что нам теперь делать? — робко спросил Котофей.

— Нужно их найти, — ответил Ковбой. — Не быть мне Ковбоем, если я не вынюхаю, где они, и не верну груз!

Они пошли по следам индейцев, которые утащили важный груз. Правда, Котофей никаких следов не видел, зато Ковбой утверждал, что такому опытному следопыту, как он, всё видно, как на ладони. Они долго ходили туда-сюда по тёмному дну оврага, пока Котофей не начал зевать.

— А что это за груз? — спросил он у Ковбоя, чтобы не уснуть.

— О, это очень важная вещь, — ответил Ковбой. — Иначе стали бы его поручать мне? Если не отобрать эту вещь у индейцев, то весь лес может оказаться в опасности. Понимаешь, Котофей, каким важным делом мы сейчас занимаемся?

Котофей испуганно закивал.

Они шли по следам индейцев почти час, то и дело сворачивая вправо, влево и даже назад («Это очень хитрые индейцы, они намеренно путают след», — объяснял Ковбой). И в конце концов…

— Вот он! — радостно закричал Ковбой. — Вот он, груз! Мы нашли его!

— Ура! — вторил ему Котофей. — Ура, мы сделали это! Правда, оказывается, этот груз очень похож на одного моего друга…

— Кто вы? — спросил удивлённый Мяч. — Как вы сюда пришли?

— Мы искали важный груз, похищенный индейцами, — объяснил Котофей. — А я и не знал, что груз — это ты! Скажи, тебя правда утащили индейцы?

— Не знаю насчёт индейцев, — сказал Мяч, — но сегодня ночью я увидел на дне оврага свет — кстати, он был очень похож на свечение Ковбоя, — припрыгал поближе, чтобы посмотреть, ну и покатился по склону. А выйти из оврага я сам не могу, постоянно скатываюсь. Вы не поможете мне выбраться отсюда?

— Конечно, поможем, — сказал счастливый Ковбой. — А свет на дне оврага — это, наверное, индейцы жгли костры. Они уже знали, что важный груз — это ты, и хотели приманить тебя. Хорошо, что мы нашли тебя раньше, чем они!

— Да, это хорошо, — согласился Мяч, но Котофей видел, что он над чем-то задумался.

Таким образом, Котофей и Ковбой так и не выследили в ту ночь индейцев, зато они защитили важный груз и спасли своего друга.

ГЛАВА 5, в которой Котофей и Мяч отправляются в морское путешествие

К востоку от леса и к западу от Мамы-Фабрики был Пустырь Железяк. Он так назывался, потому что там лежала громадная куча всякого железа. Среди этих железяк жил Радиоприёмник, который иногда ходил в гости в лес. Он знал много увлекательных историй о далёких странах, поэтому, когда Радиоприёмник появлялся в лесу, все тут же сбегались и слушали его рассказы.

Однажды Котофею было скучно, и он решил зайти в гости к Радиоприёмнику. Он вышел из норки и пошёл на Пустырь Железяк. Радиоприёмник, как обычно, висел на ремешке на погнутой железной балке и что-то тихо напевал у себя под носом.

— Привет, Радиоприёмник! — прокричал Котофей снизу.

— А, это ты, — сказал Радиоприёмник. — Привет, Котофей. Я как раз смотрел на солнце и думал о морских закатах. Ты когда-нибудь бывал на море?

— Нет, — сказал Котофей, усевшись поудобнее у ближайшей груды железа.

— Море — это как река, — мечтательно говорил Радиоприёмник. — Река, но только без конца и края…

— У нас в лесу течёт речка, у неё тоже нет конца, — ответил Котофей. — Однажды мы с Трактором шли вдоль неё целый час. Дошли до тех уголков леса, где мы никогда раньше не были, но речка так и не кончилась.

— Но речка бесконечна только по двум сторонам, — возразил Радиоприёмник. — А когда ты на море — вокруг вода, в какую бы сторону ни глянь.

— Ух ты! — восхитился Котофей. — Неужели бывает так много воды?

— Бывает, Котофей. По морю можно плыть день, неделю, целый месяц — и так и не найти берега, так много там воды. Море по-настоящему бесконечно, и морское путешествие — самое великое путешествие, которое только можно вообразить.

Услышав такое, Котофей тут же решил про себя, что он просто обязан отправиться в морское путешествие.

— А как можно найти море? — спросил он, поднимаясь.

— Способ есть лишь один, зато он работает наверняка, — сказал Радиоприёмник. — Нужно плыть на плоту по речке. Долго плыть, и ни в коем случае не поворачивать назад. Речка в конце концов сама приведёт тебя к морю. Именно туда спешат воды всех рек.

Котофей вернулся в лес, размышляя над словами Радиоприёмника. «Я сейчас же отправлюсь на море, — говорил он себе. — Радиоприёмник так много знает, и если он говорит, что нужно плыть по речке, значит, так и сделаю!». Он пересёк лес и пришёл на пляж у речки. Там отдыхали Мяч и Трактор.

— Привет, Котофей! — закричали они.

— Привет, — сказал Котофей. — А я отправляюсь в морское путешествие!

— А где это море? — спросил Трактор.

Котофей пересказал всё, что говорил ему Радиоприёмник. Мяч и Трактор тут же тоже загорелись желанием поплыть с ним.

— Извини, Трактор, — сказал Котофей. — Но ты не можешь плыть, потому что из железа. Я вот деревянный, а Мяч — резиновый. Нам плыть можно.

— Эх, жаль, — вздохнул Трактор. — Тогда я останусь здесь и буду ждать вашего возвращения. Принесите мне подарки с моря!

— Обязательно принесём, — обещал Котофей.

Они с Мячом оттолкнулись от берега речки и поплыли по волнам. Течение было медленным, и скоро им стало скучно.

— Как думаешь, когда мы увидим море? — спросил Мяч.

— Наверное, завтра, — рассудил Котофей.

— Так долго ждать?

— Наверное. Ведь это не простое путешествие, а самое великое!

Ещё несколько минут они плыли молча, потом Мяч сказал:

— Ой.

— Что случилось? — спросил Котофей.

— Меня кто-то тянет на дно.

— Может, крокодил? — забеспокоился Котофей. — Радиоприёмник однажды о них рассказывал. Они живут в воде и кусают каждого, кто захочет искупаться… Ой, я чувствую, что меня тоже тянут на дно!

— Но Радиоприёмник сказал, что в нашей речке крокодилов не бывает!

— Может, мы уже так далеко уплыли, что приблизились к морю, и тут могут водиться крокодилы… Ой, тянет!

— Помогите!

— Спасите!

С этими словами они провалились куда-то вниз, где было очень темно. Вода стала течь очень быстро, Котофей и Мяч неслись вместе с ней и от страха не могли выговорить ни слова. А если бы даже и могли, то всё равно под водой ничего бы не услышали. И вот, наконец, вода стала снова медленной, и наверху показался свет. Посмотрев друг на друга, друзья стали выкарабкиваться, цепляясь за стенки земляного туннеля, в котором они оказались. И, наконец, вновь выплыли на поверхность!

— Где это мы? — спросил Мяч, оглядываясь.

— Может быть, уже на море? — предположил Котофей и тут увидел недалеко на берегу Рыбку.

— Смотри, вот Рыбка сидит! Как она пришла к морю прежде нас?

Мяч ещё раз внимательно огляделся и сказал:

— Знаешь, Котофей, мне кажется, эта не Рыбка пришла, а мы к ней пришли на пруд.

И это было правдой. Каким-то образом Котофей и Мяч оказались в самой середине пруда. Когда они вышли на берег, Рыбка подбежала к ним:

— Как мило, что вы пришли ко мне в гости! Но как вы сюда попали?

— По речке, — сказал Мяч, а Котофей торжественно спросил:

— Рыбка, а ты знала, что твой пруд — самое настоящее море?

— Да? — удивилась Рыбка.

— Именно! Мы с Мячом отправились в настоящее морское путешествие и в конце концов оказались в твоём пруду. Значит, ты живёшь у моря!

— Ух ты! — сказала Рыбка.

Потом из леса вышла Цапля, которая часто гуляла возле пруда, и все трое рассказали ей о своём открытии. Цапля улыбнулась и сказала, что они, должно быть, плыли по речке и угодили в подземное течение, которое и приносит воду в пруд Рыбки.

— Но ведь пруд всё равно является морем? — с надеждой спросил Котофей.

Цапля посмотрела на них и опять улыбнулась.

— Конечно, — сказала она. — Только маленькое море.

Возвращаясь домой, Котофей вспомнил слова Радиоприёмника, что бывают такие моря, у которых нет конца и края. «Ничего, — подумал он, — когда-нибудь я отправлюсь снова в морское путешествие и найду большое море. Ну а пока, если мне захочется побывать на море, я могу пойти в гости к Рыбке — уж маленькое море-то никуда не денется!».

ГЛАВА 6, в которой Котофей и Трактор знакомятся с очень важной персоной

Однажды утром, когда Котофей был занят тем, что выметал из своей норы опавшие с дерева листья, к нему пришёл Трактор.

— Привет, Котофей! — сказал он. — А я нашёл себе нового друга! Хочешь с ним познакомиться?

— Конечно, — ответил Котофей. — Только помоги мне сначала убраться в норке. Дом надо содержать в чистоте, иначе листья скоро заполонят всю нору и выгонят меня из собственного дома.

Трактор знал, что если Котофей затеял уборку, то ничто не сможет его от этого отвлечь. Поэтому он стал помогать ему справиться с листьями — жёлтыми, красными, были даже совсем белые.

— Уф, наконец-то, — сказал Котофей, когда они отдыхали после работы. — С каждым разом листьев всё больше и больше, просто беда… Ах, ты же говорил о новом друге?

— Да, — сказал Трактор. — Только он немного странный. Я приглашал его пойти в гости к тебе со мной, но он отказался.

— Почему? — удивился Котофей. — Ко мне все ходят в гости. Даже Рыбка иногда покидает свой пруд и приходит в мою норку.

— Он очень важный, — ответил Трактор. — Пойдём, сам увидишь. Он живёт рядом с Мамой-Фабрикой.

— Где? — испугался Котофей. — Но Цапля говорила нам, что туда не нужно ходить. Мама спит, не нужно мешать ей.

— Да я знаю, — сказал Трактор. — Но ничего страшного: от места, где живёт мой новый друг, до Мамы всё равно приличное расстояние. Мы ей не помешаем.

— Ну, не знаю, — засомневался Котофей.

Они ещё немного поспорили, но в итоге Котофей всё-таки пошёл с Трактором. Ведь не каждый день находишь новых друзей, особенно таких важных, как его описывал Трактор!

А друг действительно оказался важным. Как только он увидел, как Котофей и Трактор приближаются к нему, он строго закричал:

— Стой! Кто идёт? Предъявите пропуск!

— Я маленький Котофей, — робко сказал Котофей. — И у меня нет пропуска…

— Так я и думал, — строго сказал важный друг. — Как увидел вас, сразу в голову пришло: «На-вер-ня-ка у них нет пропуска!». Ну, раз дело такое, то нам говорить не о чем.

Он отвернулся от них и стал смотреть куда-то далеко.

— Но мы же с тобой друзья, — удивлённо сказал Трактор. — И когда мы разговаривали в прошлый раз, ты у меня пропуск не просил.

— Я забыл, — отрезал важный друг. — Иногда я становлюсь забывчивым. Но сейчас вспомнил. Нет пропуска — нет разговора.

— А что это такое, пропуск? — полюбопытствовал Котофей.

— Это такая бумажка, — сказал важный друг. — На ней красивыми буквами написано: «П-Р-О-П-У-С-К».

— Так ведь у Трактора есть какая-то бумажка! — обрадовался Котофей. — На боку! Покажем-ка ему, а вдруг это пропуск?

Трактор послушно повернулся к важному другу боком и показал прилепленную там бумажку с буковками. Он никогда не думал, что она может оказаться пропуском — бумажка была с ним с самого начала.

Важный друг внимательно присмотрелся к буковкам.

— Разве пропуски так выглядят? — засомневался он. — Тут у тебя какие-то другие слова: «Б-А-Т-А-Р-Е-Й-К-И В К-О-М-П-Л-Е-К-Т Н-Е В-Х-О-Д-Я-Т». Неужели это пропуск? Эх, память опять подводит… — он задумался, потом решительно кивнул и поднял длиннющую железную руку:

— Ладно, пусть это будет ваш пропуск. Всё равно мне никто очень долго не показывал хоть какую-то бумажку, так что для начала сойдёт.

— Ура! — закричали Котофей и Трактор одновременно.

— Значит, мы можем подружиться с тобой? — спросил Котофей.

— Если вам так угодно, — надменно ответил важный друг. — Меня зовут Баум. Полное имя — Баум Шлаг. Обычно я требую, чтобы меня звали по полному имени. Но раз уж вы мои друзья, можете называть меня просто Баум.

— Какое интересное имя, — восхитился Трактор.

— Это всё потому, что я — очень важная персона, — изрёк Баум Шлаг. — Вот вы, например, можете бегать, где вам заблагорассудится, валять дурака весь день, а мне так нельзя. У меня важное задание, и я не имею права покидать это место.

— А какое задание? — спросил Котофей.

— Секретное, — ответил Баум.

— О-о, — протянул Котофей. — А какое секретное задание?

Баум нахмурился:

— Секретное — оно на то и секретное, чтобы не говорить о нём всякому, кто спрашивает.

— Но мы же не «всякие»! — обиделся Трактор. — Мы — твои друзья. У нас и пропуск есть, так что мы тоже важные.

Котофей тайком захихикал, но, к счастью, Баум Шлаг этого не заметил. Он опять о чём-то задумался, поднимая и опуская свою железную руку, потом оставил её поднятой.

— Хорошо, — сказал он. — Вам я скажу. Но вы никому ни слова, ни-ни! Понятно?

— Понятно! — хором ответили Котофей и Трактор.

Баум опустил руку и шёпотом сказал:

— Я охраняю Маму-Фабрику.

— А-а, — закивали друзья. — От кого?

— От врагов.

— А у неё есть враги? — удивился Котофей.

— Конечно, есть враги! Думаете, меня тут просто так поставили? — возмутился Баум.

— А что ты сделаешь, когда они придут? — спросил Трактор.

— Я просто опущу свою руку вот так, — показал им Баум. — И всё! Ни один враг пройти не сможет. И вообще никто не сможет пройти — только если покажут мне пропуск.

Котофей задумчиво почесал голову. Он посмотрел на Баума Шлага, на пустые земли вокруг, на Маму-Фабрику, которая высилась вдалеке.

— По-моему, они могут тебя просто обойти, — сказал он.

Баум аж побагровел:

— Не обойдут! Тут забор, они не смогут перелезть через него!

— Я не вижу забора, — сказал Трактор. — Может, он был раньше, а теперь его нет?

Баум помолчал-помолчал, потом сказал:

— Это не имеет значения. Я защищаю Маму. Если меня не будет, враги тут же захватят её.

— Ты мог бы защищать её лучше, если бы не стоял на месте, — посоветовал Трактор.

— Ну уж нет, — холодно сказал Баум. — Я очень важная персона и не буду метаться туда-сюда, как мелочь вроде вас. Меня поставили здесь — значит, я здесь и буду стоять!

Когда Котофей и Трактор возвращались в лес, Трактор сказал:

— Странный он какой-то.

— Ага, — согласился Котофей.

— Может быть, все очень важные персоны такие странные?

— И такое может быть, — Котофей вдруг улыбнулся. — Но я придумал, что мы сделаем! Мы будем ходить к нему в гости каждую неделю — и не только мы, но и другие жители леса. Тогда он увидит, что вокруг только друзья и никаких врагов нет, и поймёт, что ходить в гости — это здорово. И тогда, глядишь, однажды перестанет важничать и сам придёт к нам в лес в гости!

ГЛАВА 7, в которой всех похищают индейцы

Утро было тёплым и погожим, и Ковбой, который хотел сегодня в который раз поискать индейцев (которые, несомненно, затаились где-то поблизости), передумал это делать.

«В такой хороший день индейцы не могут напасть на нас, — рассудительно подумал он. — Они тоже любят веселиться в солнечные дни, на то они и индейцы. Нет, сегодня никаких войн они не затеют».

Ковбою стало спокойно на душе. Он решил пойти к Котофею, чтобы вместе с ним погулять по лесу. Конечно, до дома Трактора идти было ближе, но после прогулок Ковбоя с Трактором тот тоже начинал светиться. Это огорчало Ковбоя: он привык, что в лесу светится только он.

Когда он пришёл к норе Котофея, там оказалось пусто. Котофей недавно был тут — об этом говорила охапка листьев, вынесенная им из норы во время уборки.

— Жаль, — сказал Ковбой сам себе. — Ну, раз Котофея нет, то пойду к Мячу.

Мяч тоже не светился после прогулок с ним, к тому же Ковбой недавно спас его от индейцев.

Но на липе, где жил Мяч, тоже никого не было.

— Ай-я-яй, — огорчённо сказал Ковбой. — Что ж, тогда пойду к Рыбке. С ней я никогда раньше не гулял. Заодно и выясним, будет она светиться или нет.

Рыбки у пруда не было. Ковбой сел на берегу и задумался.

«Странно, — сказал он себе. — Рыбка никогда не уходила далеко от пруда. Как так получилось, что все пропали?».

И тут страшная догадка пришла ему в голову.

— Индейцы! — закричал Ковбой. — Они похитили всех моих друзей, пока я спал ночью. Вот почему никого нет дома!

Он вскочил и помчался к себе домой.

«Если все мои друзья у индейцев, — думал Ковбой на бегу, — значит, скоро они придут и за мной. Но меня им так просто не похитить! Я запрусь в своём доме, и пусть только они попробуют ко мне сунуться!».

Подбежав к своему дому, который стоял в глубине леса, он вдруг остановился и прислушался.

— Голоса, — прошептал Ковбой. — Значит, индейцы уже рядом…

Он лёг на землю, чтобы быть незаметным, и пополз вперёд. Когда он очень осторожно выглянул из-за поваленного дерева, то у него упало сердце: дверь его дома была открыта настежь, а через окно было отчётливо видно, что там находится целая компания!

— Они захватили мой дом! — в ужасе произнёс Ковбой, снова спрятавшись за деревом. — Как мне теперь воевать с ними, если у меня нет крепости?

Он грустно сидел на земле и прислушивался к неразборчивым разговорам индейцев. Странно, но их голоса показались ему знакомыми. Потом они стали звучать всё громче. Ковбой догадался, что индейцы вышли из дома и идут по тропинке в его сторону. Должно быть, они заметили его!

«О нет! — в отчаянии подумал Ковбой, но тут же спохватился и подобрал лежащий на земле сучок. — Ну что ж, раз индейцы меня увидели, то убегать бессмысленно. Мне придётся дать им последний бой!».

Дождавшись, когда индейцы подойдут совсем близко, он с боевым кличем выскочил из-за дерева и треснул сучком по лбу первого индейца.

— Ай! — закричал индеец голосом Рыбки. — Кто дерётся?

— Это я, бесстрашный Ковбой, и вам меня не одолеть! — храбро ответил он.

— А мы и не собирались с тобой драться, — удивился второй индеец, очень похожий на Котофея.

Ковбой всмотрелся и понял, что перед ним вовсе не индейцы, а его друзья, которых он искал всё утро.

— Ба! Так вас не похищали! — удивился он. — Но почему вас не было дома?

— Может, потому что мы пошли в гости к тебе? — сказал Мяч, подпрыгивая на месте.

— Все одновременно?

— Так случайно вышло, — объяснил Котофей. — Утро было очень хорошее, и я пошёл к Трактору, потом мы оба пошли к Мячу, потом к Рыбке и даже уговорили её пойти с нами! После этого мы пришли сюда, но тебя дома не было. Мы немного подождали тебя внутри, а потом подумали, что ты отлучился куда-то далеко, и решили навестить Цаплю. Тут ты выскочил из-за дерева и начал с нами драться.

— А, ну да… — смутился Ковбой. — Просто, понимаете, индейцы… Я думал, они начали войну… Но если я ошибся, то это замечательно! — просиял он. — Так я и думал, что в такой приятный день никто и не подумает о том, чтобы нападать на других!

И они все вместе пошли в гости к Цапле. День прошёл очень весело, только Рыбка всё равно поклялась себе больше никогда не покидать свой уютный пруд — если во время первой же прогулки ей попало сучком по голове, то чего ждать в следующий раз? Нет уж, лучше спокойно посидеть на берегу.

ГЛАВА 8, в которой в лесу играет музыка

Солнце зашло за горизонт, и в лесу стало темно. Котофей, потягиваясь и зевая, зашёл в нору и улёгся спать. Но едва он начал дремать, как услышал, что где-то далеко играет очень печальная и красивая музыка.

Котофей открыл глаза, присел и задумался.

— Интересно, — сказал он сам себе. — Из моих друзей только Радиоприёмник говорит, что когда-то он мог играть музыку, но потом сломался. Значит, это не он. Кто бы это мог быть?

И ему стало так любопытно, что он решил прямо сейчас пойти и выяснить, кто играет эту волшебную музыку. Он вылез из норы. Стояла звёздная ночь. Котофей побежал на восток, где играла музыка, с каждой минутой становясь всё громче и печальнее.

Вдруг в кронах деревьев что-то зашелестело. Котофей поднял голову и увидел Белку, которая прыгала с одной ветки на другую.

— Привет, Белка! — прокричал Котофей. — Ты слышишь эту музыку?

— Привет, — ответила Белка. — Конечно, слышу! Я как раз иду, чтобы выяснить, кто играет такую красивую мелодию.

— Я тоже, — обрадовался Котофей. — Пойдём вместе!

— Давай, — согласилась Белка.

И они продолжили путь: Котофей бежал по опавшим листьям, а Белка была наверху, среди веток. Вдруг она спрыгнула вниз, прямо на спину Котофея.

— Ай! — закричал Котофей. — Зачем ты это сделала?

— Мне в голову пришла одна мысль, — задумчиво ответила Белка. — Помнишь, Ковбой говорил об индейцах?

— Конечно, помню, — сказал Котофей. — Он всегда о них говорит.

— По словам Ковбоя, индейцы, когда собираются идти войной, собираются вместе — играют свою музыку, танцуют и поют. А вдруг это они?

— Ну уж нет, — Котофей замотал головой. — Тот, кто играет такую красивую музыку, не может быть злым. Я в этом уверен.

— Тогда хорошо, — сказала Белка, но Котофею показалось, что она всё равно напугана.

И они шли, шли, шли… Оказалось, что тот, кто играет музыку, находится не в лесу, а за его пределами. В итоге друзья вышли на опушку на востоке. Впереди на тёмно-синем ночном небе чернели очертания Мамы-Фабрики.

— Знаешь, Котофей, — вдруг сказала Белка, — я дальше не пойду. Иди сам.

— Почему? — обескураженно спросил Котофей.

— Я лесной зверёк и не хочу покидать родной лес. Мне страшно.

— Мне тоже, — признался Котофей. Он что-то ещё хотел сказать Белке, но та метнулась назад, прыгнула на ближайшее дерево и была такова. Котофей посмотрел на темноту перед собой и подумал, что тоже мог бы вернуться и лечь спать в уютной норке.

— Но тогда я не узнаю, кто играет эту музыку, — прошептал он и боязливо пошёл дальше. Он пересёк Пустырь Железяк, иногда натыкаясь на покореженный металл, и приблизился к Маме-Фабрике. Музыка играла так громко, что стало ясно: всего несколько шагов, и Котофей, наконец, увидит того, кто создаёт её…

— Стой! — раздалось из мглы. — Кто идёт? Предъявите пропуск!

— Баум, да это же ты! — радостно закричал Котофей. — Значит, ты играешь эту музыку?

— Вот ещё! — сердито воскликнул Баум. — У такой важной персоны, как я, нет ни времени, ни желания, чтобы предаваться подобным глупостям. Это всё она. У неё нет пропуска, поэтому я не могу пустить её дальше.

— Кто? — спросил Котофей.

— Да вот же она, хнычет за моей рукой, — проворчал Баум Шлаг.

И действительно — в темноте Котофей не сразу разглядел, что за опущенной длинной рукой Баума на земле сидит маленькая медная Флейта. Она была очень грустной и горько плакала, но вместо плача из её изящной трубы выходила печальная, щемящая душу мелодия.

— Привет, — тихо сказал Котофей. — Не бойся меня, я просто Котофей. Как ты сюда попала?

Музыка замолкла, когда Флейта подняла глаза на Котофея.

— Я Ф-флейта, — всхлипнула она. — Я не знаю, как сюда пришла. Но этот господин меня не в-выпускает. Говорит, что нужен какой-то п-пропуск.

Голос у неё был тоненьким и переливающимся, как песня.

— И не выпущу, — твёрдо сказал Баум. — Во всём нужен порядок.

— Вот именно, — сказал кто-то из темноты. — И поэтому ты выпустишь эту малышку.

Котофей обернулся. Со стороны леса из ночной тьмы к ним вышла Цапля.

— Привет, Котофей, — сказала она. — И тебе тоже привет, Баум Шлаг.

— У меня инструкция! — закричал Баум, не здороваясь. — Все, у кого нет пропуска, не пройдут через меня. А у Флейты нет пропуска. Значит, ей нельзя! Зря, что ли, я тут торчу всё это время?

— Баум Шлаг, ты забыл об одном маленьком нюансе, — мягко возразила Цапля. — Да, посторонние без пропуска не могут войти на территорию Мамы-Фабрики. Но для того, чтобы выйти оттуда, пропуск не нужен. Ты стоишь здесь, чтобы охранять Маму-Фабрику от внешних врагов, а не от тех, кто хочет выйти наружу.

— Разве? — в железном голосе Баума зазвучало сомнение.

— Да, — сказала Цапля. — Ты просто всё забыл, потому что слишком долго стоишь здесь. Пропусти малышку, хватит её пугать.

Баум на минуту задумался, потом буркнул:

— Ну, может, ты и права. Моя память хуже с каждым днём…

Он поднял свою железную руку. Котофей подобрал сияющую от радости Флейту и принёс её Цапле.

— Ну, привет, малышка, — сказала Цапля, наклонившись к Флейте.

— Доброй н-ночи, — сказала она. — Простите, я не хотела помешать кому-то спать, просто, понимаете, когда я огорчена, я сразу начинаю плакать, а когда я плачу, то из меня льется эта музыка…

— Очень красивая музыка, — вставил Котофей.

— Да, — кивнула Цапля. — Очень красивая. Ну вот, теперь ты свободна, и мы можем подумать, где тебе жить. Не хочешь пока погостить в моём доме? Я тебя завтра познакомлю со всеми своими друзьями. Не бойся, они хорошие, один только Баум у нас такой злюка.

Флейта с радостью согласилась, и они втроём стали возвращаться в лес. На этот раз идти в темноте Котофею было совсем не страшно, потому что рядом были друзья. Флейта проворно бегала вперёд-назад по тропинке, и Котофей с Цаплей, улыбаясь, следили за ней.

— А ведь я мог вынести её оттуда, просто обойдя Баума стороной, — сказал Котофей. — Пока ты не пришла, я хотел так и сделать.

— Да, но тогда Баум очень сильно обиделся бы, — ответила Цапля. — Он на самом деле хороший, просто слишком предан своему делу. Так что хорошо, что мы смогли ему доказать, что он должен выпустить малышку.

ГЛАВА 9, в которой Котофей узнаёт новые слова

День выдался пасмурным. Котофей решил с утра никуда не идти, а остаться дома и провести весь день в тепле, тем более что в лесу сегодня было холоднее обычного. Сначала он хотел заняться уборкой, но оказалось, что за ночь листьев с дерева упало совсем мало. Поэтому Котофей просто лежал и дремал. Ему снилось, что он снова отправился в далёкое морское путешествие и на этот раз добрался до настоящего моря. Оно было огромным, как и говорил Радиоприёмник. Когда Котофей закричал: «Э-ге-гей!», его крик всё летел вперёд до далёкого синего горизонта, и так к нему и не вернулся…

Тут кто-то тронул Котофея за нос, и он проснулся.

— Кто здесь? — спросил он.

В норе никого не было, только на носу осталась маленькая капля воды.

«Странно, — подумал Котофей. — Может, кто-то решил пошутить, брызгает на меня водой и сразу выбегает из норы?».

Он уже хотел встать, чтобы проверить это, когда увидел, как в нору залетело что-то белое, как пушинка, и опустилось ему на щеку. Там, где пушинка коснулась Котофея, он ощутил приятную прохладу. Но когда он поднёс лапу к щеке, то обнаружил там только ещё одну каплю воды. Странная пушинка пропала.

— Интересно, — прошептал Котофей, потому что ему и правда было интересно.

За те несколько секунд, что он шёл к выходу, в нору залетели ещё пять прохладных пушинок. А когда Котофей вышел наружу, то ахнул от удивления.

— Вот это да! — сказал он с восторгом.

А удивляться было чему — с облачного неба на лес падали тысячи тысяч таких же белых пушинок. Некоторые из них тоже превращались в воду, упав на землю, но другие так и оставались лежать. Тут и там уже появились белые горочки, сделанные из таких пушинок.

— Какая красота! — воскликнул Котофей. — Нужно сейчас же идти к Трактору и наблюдать за этим вместе с ним!

Он сделал несколько шагов и увидел, как к его дому подходит Радиоприёмник. Небесные пушинки облепили его антенну, сделав её похожей на одуванчик.

— Привет, Радиоприёмник! — сказал Котофей радостно, ведь Радиоприёмник был нечастым гостем в лесу. — Ты пришёл, чтобы посмотреть вместе со мной на эти пушинки?

— Снежинки, — поправил его Радиоприёмник.

— Что-что? — не понял Котофей.

— Эти пушинки называются снежинками, — сказал Радиоприёмник. — Снег идёт. Снегопад — вот как нужно говорить правильно.

— Красивое слово, — сказал Котофей.

— А вот тебе ещё одно слово, — Радиоприёмник посмотрел вверх, на небо с мёрзлыми облаками. — Зима. Слышал раньше такое?

Котофей подумал и ответил:

— Нет.

— Теперь снег будет идти часто. И будет холодать. Зима приходит.

— А это хорошо? — встревожился Котофей.

— Для тебя, думаю, разницы не будет. Вот те, кто сделаны из железа — я, Трактор, Цапля и другие — будут дольше спать, когда ударят морозы. А Белке нужно обустроить себе тёплое гнездышко.

— Ну, если вокруг каждый день будет так же красиво, — сказал Котофей, — то пусть зима приходит, я буду ей очень рад!

Радиоприёмник улыбнулся:

— Да, мне тоже зима нравится больше, чем сырая осень. Котофей, а я тебе рассказывал о далёких северных краях, где всегда зима, и снег никогда не тает?

— Нет, — радостно ответил Котофей, предвкушая очередную захватывающую историю от Радиоприёмника. Он давно не слышал от него рассказов и успел соскучиться по ним. — Расскажешь сейчас?

Радиоприёмник, конечно, рассказал, и это была замечательная, волшебная история. Котофей сидел под деревом и внимательно слушал, и рядом с ним потихоньку рос хрустящий белый сугроб.

ГЛАВА 10, в которой все падают и падают

Когда в лесу пошёл снег, Рыбка сначала испугалась (она вообще боялась всего и вся). Потом, когда она поняла, что ничего страшного снег не приносит, он ей даже понравился. Раньше Рыбке было нечем заняться на берегу пруда, а теперь она могла лепить замки из снега. Правда, иногда в тёплые дни замки таяли, прежде чем она успевала их закончить, но Рыбка не сдавалась. Постепенно замки, которые она делала, становились выше и красивее.

И вот однажды утром, делая на берегу очередной замок, Рыбка вдруг заметила, что пруд как-то изменился.

— Ой-ё-ёй, — сказала она только. Ей захотелось тут же побежать в лес, чтобы пригласить своих друзей взглянуть на это, но потом она вспомнила, что ей страшно отдаляться от пруда. Поэтому Рыбке пришлось сидеть и ждать, пока кто-нибудь сам не заглянет к ней в гости. К счастью, именно в этот день после обеда на пруд пришёл Трактор.

— Привет, Рыбка! — приветствовал он.

— Привет, Трактор, — ответила Рыбка. — Ты не замечаешь, что у меня здесь, гм… что-то изменилось?

Трактор посмотрел на снежный замок, с которым Рыбка возилась на тот момент.

— Конечно! — воскликнул он. — Таких больших замков ты раньше не делала. У тебя получается замечательно!

— Э-э… да, спасибо, — смутилась она. — Но я имела в виду пруд. Посмотри на него, пожалуйста.

Трактор посмотрел. И, конечно, сразу заметил, что пруд совсем не такой, как прежде.

— Как он блестит! — поразился он.

— И вода в нём совсем не движется, — подхватила Рыбка. — У тебя есть какие-нибудь мысли об этом?

Трактор долго думал, двигая свои колесики вперёд-назад, потом сказал:

— Надо вызывать Котофея. Цапля говорила, что Котофей не может утонуть в воде. Пусть он попробует искупаться в таком пруду и расскажет, что он почувствует.

Так и поступили — Трактор пошёл к Котофею и привёл его с собой. Котофей посмотрел на изменившийся пруд, подошёл к берегу и попытался сунуть лапку в воду.

— Не получается, — сказал он. — Вода стала твёрдой. Теперь в ней не искупаешься.

— Но ты попробуй, — попросила Рыбка. Котофей не мог ей отказать, поэтому попытался нырнуть в пруд, но вместо этого быстро заскользил по гладкой поверхности.

— Ай! — закричал он. — Я не могу остановиться! Тут слишком скользко!

Сказав это, он потерял равновесие и упал. Но даже после падения он продолжал плавно скользить к середине пруда. Трактор с Рыбкой настороженно следили за ним с берега.

И вдруг Котофей засмеялся и сказал:

— Идите за мной, это весело! Вот, смотрите!

Он поднялся, взмахивая лапками, сделал пару шагов и снова заскользил. Не прошло и минуты, как Котофей опять оказался в лежачем положении.

— Здорово! — засмеялся он. — Айда сюда!

— Но мы же утонем, — пролепетала Рыбка. — Помнишь, как я зашла в пруд в прошлый раз?

— Не утонете, — заверил её Котофей. — Пруд теперь совсем не мокрый, по нему любой может гулять.

Трактор подошёл к берегу и нащупал блестящую поверхность передними колесиками. Они не собирались проваливаться под воду, и Трактор, осмелев, направился дальше. Колёсики вращались всё быстрее. Он испугался и попытался притормозить, но у него это не получилось.

— Ой! — закричал он, пытаясь как-то развернуться.

— Ай! — колесики вертелись назад, но Трактор всё равно двигался вперёд.

— У-ух! — сказал он, оказавшись в середине пруда.

— А-а! — он стал смеяться вместе с Котофеем.

— Иди к нам, Рыбка! — стали звать оба. — Станем кататься вместе!

И Рыбка, переступив через свой страх, сделала шаг от берега. Конечно, она тоже быстро потеряла опору и шлепнулась на ставшую твердой воду, но это оказалось не так ужасно, как она думала — даже было приятно. Они стали веселиться на пруду втроём, потом сбегали и пригласили остальных — Мяча, Ковбоя, Белку, всех. И всем очень понравилось новое развлечение.

Последней к пруду пришли Цапля с Флейтой. Цапля сказала, что пруд стал твердым из-за зимнего холода. Она начала объяснять, что твердая и скользкая вода под ними называется «лёд», но так и не договорила до конца, потому что сама потеряла равновесие и растянулась на льду. Смотрелось это очень забавно, потому что Цапля всегда была такой высокой и серьёзной, но тут она сама стала хохотать, и до позднего вечера над прудом разносился весёлый дружный смех — а Рыбка смеялась громче всех!

ГЛАВА 11, в которой Флейта даёт концерт

Цапля очень привязалась к маленькой Флейте, которая стала жить в её пещерке. Они вместе гуляли, играли и ходили в гости. Флейта, поначалу боявшаяся всех, постепенно привыкла к жителям леса и иногда даже сама отправлялась на прогулки. Единственным, кого она сторонилась, оставался Баум Шлаг, но Цапля решила, что силой заставлять их дружить не стоит.

Шли дни, в лесу было всё больше снега, и Цапля стала дольше спать. Поэтому Флейта всё чаще гуляла одна. Она стала грустной, хотя ничего плохого не происходило. Наконец, Цапля решилась поговорить с ней о причине её грусти.

— Может, ты больна? — спросила она. — У тебя что-то сломалось? Возможно, погнута труба? Или ты чего-то боишься?

— У меня всё хорошо, — вздохнула Флейта. — Но я чувствую себя так, будто мне чего-то не хватает. Наверное, мне хочется…

Она замолчала и стала смотреть на заснеженные ели.

— Давай, я слушаю, — подбодрила её Цапля.

— Хочу играть музыку, — сказала Флейта.

Цапля немного подумала и раздосадованно стукнула железным клювом по стволу ближайшего дерева.

— Ну, конечно! — воскликнула она. — Мне нужно было самой догадаться. Ты же Флейта, тебе нужно играть музыку. Для того Мама-Фабрика тебя и создала.

— Но ведь я играю музыку, когда плачу, — сказала Флейта. — Почему мне хочется плакать, если всё хорошо?

Цапля погладила её по трубе:

— Ничего. Всех нас Мама сделала разными, так что не волнуйся. Я устрою тебе концерт!

— Да? — восхищённо прошептала Флейта.

— Самый настоящий концерт! Соберём всех, ты будешь стоять перед нами и играть музыку, а мы будем слушать. А потом все устроим овацию, потому что невозможно не сделать этого, услышав твою музыку!

Цапля слов на ветер не бросала. Она решительно приступила к подготовке концерта для Флейты. Первым делом она обошла всех (даже Баума) и сказала, что завтра вечером у пруда Рыбки состоится концерт. Все, конечно, обрадовались (кроме Баума) и обещали быть (кроме Баума). После этого Цапля отправилась на пруд. Вместе с Рыбкой они за вечер натаскали из леса много хвороста, а Радиоприёмник, который заглянул к ним, принёс из Пустыря Железяк несколько металлических деталей. Из них они стали сооружать сцену для выступления Флейты (сама она в это время сидела дома, волновалась и готовилась к выступлению). Они работали всю ночь и очень устали, зато к рассвету всё было готово.

Когда жители леса собирались вечером у пруда, они ахнули от удивления. Сцена была сделана потрясающе! Рыбка возвела по обе стороны от неё такие красивые снежные замки с башнями, пиками и арками, что они казались настоящими. Таким образом, создавалось ощущение, что Флейта выступает у врат огромных замков. Железные колонны сцены сияли на зимнем солнце, как серебро, а пол, выложенный тонким хворостом, возвышался над землёй.

Когда все сели перед сценой полукругом и притихли, из-за сцены вышла Цапля и объявила, что перед ними будет выступать юный талант — Флейта, которую Мама-Фабрика создала для того, чтобы радовать жителей леса волшебной музыкой. Все зааплодировали, Цапля спустилась вниз к зрителям, и на сцене появилась сама Флейта — смущённая, но счастливая. Она поклонилась зрителям (они приветствовали её громкими криками) и вывела первую неуверенную ноту. Зрители замолчали — всем показалось, что Флейта начала рыдать, потому что, как известно, она раньше музицировала лишь во время плача. Но музыка становилась громче и красивее, и все поняли, что на этот раз она не плачет, а только самозабвенно играет музыку. И музыка была поистине магической — лучше, чем всё, что они раньше слышали от Флейты. И она не заканчивалась, а всё продолжалась и продолжалась, зачаровывая слушателей. И как-то так получилось, что скоро у пруда плакали все, кроме самой Флейты — так сильно действовала на них эта неземная музыка. Даже Ковбой, который раньше никогда не плакал и считал, что настоящие ковбои не должны выказывать свои чувства, почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы.

Музыка эхом разносилась над лесом, пересекла Пустырь Железяк и добралась до Баума, который, конечно, не пришёл на концерт (ведь он всё ещё был очень важной персоной). Услышав отзвуки далёкого концерта, он вдруг пожалел, что не принял приглашение. Конечно, он никому в этом не признался бы, но в этот миг ему действительно хотелось оказаться там, у пруда, чтобы слышать вблизи эту печальную и изысканную мелодию.

Когда концерт закончился, был гром аплодисментов, и Флейта кланялась всем, не помня себя от радости. Все толпились вокруг неё, хвалили её и говорили, чтобы она в скором будущем обязательно дала новый концерт. И всем (даже Бауму!) этой ночью снился этот самый новый концерт, который был ещё лучше первого, и на лицах спящих были безмятежные улыбки.

ГЛАВА 12, в которой весна настаёт внезапно

Ясным зимним вечером Мяч, напевая весёлую песенку, возвращался домой. Он весь день гулял в лесу с Котофеем и Трактором, поэтому настроение у него было превосходное. А когда у Мяча бывало хорошее настроение, он не катился по земле, а высоко подпрыгивал. Так он добрался до липы, на ветке которой находился его дом.

— Ну вот я у себя! — сказал Мяч и прыгнул вверх. Обычно он сразу долетал до ветки, но на этот раз это не получилось, и он упал обратно на землю.

— Ну, бывает, — бодро сказал Мяч и прыгнул ещё раз, собрав все силы. До ветки оставалось совсем немного, и Мяч уже думал, что он дома, но сил снова не хватило.

— Странно, — удивлённо произнёс он. — Почему я не могу попасть в свой дом?

Он стал катиться вокруг дерева, напряжённо думая.

«Если я всегда мог допрыгнуть до ветки, а теперь вдруг не могу, — рассуждал он, — значит, дерево стало выше. А если дерево стало выше, значит, оно начало расти!».

Он посмотрел наверх — дерево и вправду как будто стало больше. Довольный собой, Мяч продолжил размышления.

«Цапля говорила, что травы и цветы вырастают весной, когда зима кончается. Наверное, деревья тоже весной растут. Значит, совсем скоро будет весна — станет тепло, снег растает, лёд опять превратится в воду…».

Тут он вспомнил о Рыбке, которая переселилась с берега на само озеро, когда вода покрылась слоем льда.

— О нет! — вскричал Мяч. — Рыбка же не умеет плавать! Лёд растает, и она утонет! Я должен предупредить её, что наступает весна!

И он проворно поскакал к пруду, чтобы предупредить Рыбку об опасности.

Рыбка дремала после того, как целый вечер каталась по льду. Ей это очень нравилось — она даже во сне видела себя скользящей по замёрзшему пруду. Иногда во сне лёд ломался под ней, и она оказывалась в воде, но совсем не боялась, а сразу начинала плавать, будто давно это умела…

— Проснись! — закричал Мяч, едва показавшись из леса, и Рыбка проснулась.

— Ура, я успел! — обрадовался Мяч, большими прыжками приближаясь к ней.

— Успел на что? — спросила Рыбка и зевнула.

— Не «на что», а «до чего», — поправил Мяч. — Успел до наступления весны. Теперь ты спасена!

— Да? — Рыбка обрадовалась, потому что спастись всегда приятно, и неважно, от чего.

— Давай выйдем на сушу, пока лёд не растаял, — предложил Мяч, и оба пошли к берегу. По пути Мяч рассказал Рыбке о том, что с ним приключилось сегодня вечером, и о своих выводах от этого.

— Значит, я могла утонуть ночью? — ужаснулась Рыбка. — Как хорошо, что ты предупредил меня! Вот спасибо! А я и не знала, что весна уже приходит. Цапля говорила, что зима только начинается и будет стоять ещё долго.

— Наверное, Цапля ошиблась, — сказал Мяч.

— И в чём я ошиблась? — раздался удивлённый голос.

Мяч и Рыбка обернулись. На берег выходила Цапля, с достоинством делая медленные, но широкие шаги.

— О, это ты, — радостно сказала Рыбка. — Почему ты гуляешь так поздно вечером?

— Не спится, — ответила Цапля. — Уложила маленькую Флейту спать и пошла бродить одна… Но вы двое, кажется, обсуждали мою ошибку?

— Да, — ответил Мяч. — Ты говорила, что весна далеко, а она уже настаёт.

— Я была бы не против, если бы она поскорее пришла, — улыбнулась Цапля. — Но вряд ли наша зима столь коротка… А почему вы решили, что весна уже пришла?

Мяч с Рыбкой, перебивая друг друга, рассказали ей о том, как сильно выросли деревья за один день. Цапля слушала их с улыбкой, потом сказала:

— Нет, друзья, вы ошиблись. Деревья нисколечко не выросли. Весны нам ещё ждать и ждать.

— Но почему я тогда не могу допрыгнуть до своей ветки? — упрямо спросил Мяч.

— Дело не в дереве, дело в тебе. Из-за холода ты стал не таким упругим, поэтому не можешь прыгать так же высоко, как раньше. Но не волнуйся, когда настанет весна, воздух потеплеет, и ты опять сможешь прыгать до небес.

— А-а, вот в чём дело, — разочарованно протянул Мяч.

— Значит, я могу по-прежнему жить на льду? — с надеждой спросила Рыбка.

— Да, — ответила Цапля.

— Но что же со мной станет, когда весна придёт по-настоящему? — испугалась Рыбка. — Я же теперь не смогу спать спокойно, зная, что могу утонуть во сне. Лучше я буду жить на берегу, как прежде.

— А где я буду зимовать? — спросил Мяч с беспокойством. — Раз уж не могу допрыгнуть до своего милого домика…

Цапля задумчиво посмотрела на них.

— Мне кажется, вы могли бы помочь друг другу, — сказала она. — Рыбка, ты боишься, что утонешь, когда лёд растает. Пусть Мяч поживёт у тебя до весны, тогда конец зимы будет тебе не страшен. Мяч сделан из резины, он умеет плавать.

— Да, я отлично плаваю, — гордо подтвердил Мяч.

— Если лёд растает, ты схватишься за него и сразу выйдешь на берег, — сказала Цапля. — Ну а Мячу будет, где жить, пока к нему не вернётся прежняя упругость.

— Ура! — вскричали Мяч и Рыбка в один голос. — Мы будем жить вместе!

Так и вышло, что Мяч переселился на пруд, а Рыбка стала спать спокойно. Ведь даже если она окажется в воде, рядом всегда будет друг, который ей поможет.

ГЛАВА 13, в которой все занимаются полезным трудом

Ветер дул, дул и дул, перемещая снежные сугробы с одного места на другое. Котофей весь вечер зачарованно наблюдал, как крупинки снега замысловато перекатываются под напором ветра. Это занятие увлекло его. Проснувшись следующим утром, он первым делом решил рассказать Трактору, как он провёл вчерашний вечер.

Но, выйдя из норы, Котофей сразу провалился в наметённый ветром снег.

— Ну и ну, — огорчённо сказал он. — Как сильно всё замело!

Он медленно шёл вперёд, то и дело увязая в сугробах. Были моменты, когда Котофей жалел, что вышел из норы, и хотел вернуться.

— Но я, наверное, уже прошёл половину дороги, — сказал он сам себе. — Нет уж, лучше идти вперёд!

Котофей шёл по всё более высокому снегу, взбираясь на холм, за которым жил Трактор. И вот настал момент, когда он понял, что провалился в глубокий сугроб и больше не может сдвинуться ни на шаг.

Тут с веток над ним на Котофея посыпался снег.

— Кто там? — спросил Котофей, запрокинув голову.

На ветке сидела Белка.

— Это я! — весело сказала она. — А почему ты там остановился? Я следила за тобой с соседнего дерева целую минуту, а ты всё на месте стоишь!

Котофею стало стыдно признаться, что он увяз в снегу.

— Да вот, — важно сказал он. — Я шёл в гости к Трактору, но потом решил остановиться и хорошо подумать.

— А о чём ты думаешь?

— О разном, — загадочно сказал Котофей.

— Вот потеха! — засмеялась Белка. — А за вершиной холма точно так же стоит Трактор в снегу и тоже говорит, что ему захотелось подумать. Сегодня, наверное, день, когда все думают!

— Ага, именно такой день, — подтвердил Котофей. — А ты, Белка, не хочешь тоже за компанию о чём-нибудь подумать?

— Например? — заинтересовалась она.

— Ну-у… Например, о том, как можно вытащить меня из снега.

Белка легко спрыгнула с нижней ветки на снег.

— Эге, да ты совсем увяз! — воскликнула она, посмотрев на него. — Ну, я тебя мигом вытащу!

Она ускакала в лес и почти сразу вернулась, держа в зубах маленькую хворостинку.

— Хватайся! — сказала Белка, и Котофей крепко сжал хворост лапками. Белка побежала вперёд, не выпуская хворост из зубов, и Котофей почувствовал, как начинает двигаться следом за ней к вершине холма.

— Спасибо! — закричал он. — Можешь отпускать, дальше я сам!

— Как только я отпущу тебя, ты тут же снова увязнешь, — процедила Белка сквозь зубы, не разжимая челюсти.

— Не увязну, — храбро ответил Котофей и в доказательство своих слов выпустил из лап хворост. — Ой-ё-ёй!

Конечно, он тут же опять провалился в снег так, что не мог шевельнуться.

— Вот видишь, — сердито сказала Белка. — Ладно, если не хочешь, чтобы я тебе помогала…

— Нет-нет, прости меня, — Котофей вновь взялся за хворост. — Я больше не буду его отпускать, честное слово.

— Ну, тогда пошли! — и Белка проворно побежала по снегу. Прошло немного времени, они миновали вершину холма, и им встретился Трактор, который стоял в снегу, очень грустный.

— Привет, Трактор! — закричали Котофей и Белка.

— Привет, друзья, — отозвался Трактор, сразу повеселев. — А я как раз к Котофею шёл. Хотел рассказать о том, что я вчера смотрел, как ветер играет со снегом.

— Ой, я как раз хотел тебе то же самое рассказать, — засмеялся Котофей. — Но у нас, оказалось, из-за вьюги все дороги замело, и я по пути провалился в снег. Хорошо, что Белка мне встретилась.

— А я вот до сих пор не могу выбраться, — вздохнул Трактор. — Когда снега слишком много, мои колёса не справляются с ним. При вращении они только глубже уходят в него.

— Ничего, я тебя мигом вытащу! — воскликнул Котофей. Он крепко схватился за друга и потянул его к себе. Колёса выскользнули из сугроба, и Трактор оказался свободен!

— Ура! — воскликнул он. — И что теперь будем делать? Пойдём к тебе или ко мне?

Котофей задумчиво посмотрел сначала на след Трактора на снегу, потом обернулся и посмотрел на свой собственный след.

— Посмотри, — сказал он. — Мы уже протоптали новые тропы на снегу взамен старых, так что теперь можем ходить в гости друг к другу, не боясь застрять. Но знаете что, ребята? Раз уж мы создали тропинку между нами, давайте теперь протопчем тропинку и до дома Ковбоя, чтобы он тоже мог прийти к нам в гости. И мы можем не бояться застрять, потому что нас уже трое, и каждый будет помогать другому.

— Отличная мысль, Котофей! — восхищённо сказала Белка. — Айда к Ковбою!

Так они втроём без проблем сделали тропинку до дома Ковбоя. Тот сначала, как обычно, принял их за индейцев и не хотел открывать дверь, но потом всё-таки вышел навстречу. Они рассказали Ковбою, чем занимаются, и он с радостью присоединился к ним. Они вместе посетили пруд, где жили Рыбка и Мяч, потом сходили к Флейте и Цапле (хотя её длинным ногам снег ничем не грозил). Цапля похвалила всех и сказала, что они занимаются полезным трудом, отчего все испытали гордость. С каждым визитом их становилось всё больше, и новые тропинки на снегу прокладывались легче. Так до обеда они занимались полезным трудом, и в конце концов проложили дороги до жилища каждого — даже до Радиоприёмника и Баума Шлага, которые жили за лесом. Баум, правда, по обыкновению стал ворчать, что они беспокоят его без особой причины, но внутри себя он тоже был рад их визиту, и все это знали.

Вот так даже сильная вьюга не смогла разлучить друзей.

ГЛАВА 14, в которой Ковбой испытывает сомнения

Когда пошёл снег, Ковбой почувствовал себя неуютно. Он был уверен, что ковбои, как и индейцы, должны жить в тёплых странах. Но вот вокруг похолодало, пришла зима, и его всё чаще стали посещать мысли, что никаких индейцев тут нет и быть не может. Вроде бы эта мысль должна была радовать его, потому что он мог быть спокоен за себя и за друзей, но Ковбоя что-то тревожило.

«Раз тут нет индейцев, — говорил он себе, — то должны быть другие враги. Иначе зачем я, блистательный защитник слабых, околачиваюсь здесь?».

Он думал, думал, запершись в своём доме, и, наконец, решил пойти со своим вопросом к Бауму Шлагу. В конце концов, Баум был похож на Ковбоя: пока остальные считали, что никакой угрозы для них нет, они оба были уверены в том, что поблизости скрываются враги. И однажды пасмурным вечером Ковбой по протоптанной с друзьями дорожке вышел из леса и пошёл в сторону Мамы-Фабрики. Солнце уже зашло, было темно, но Ковбой хорошо видел дорогу — ведь он сам светился, и другое освещение было ему не нужно.

Баум был на месте — а куда он мог уйти?

— Привет, Баум Шлаг, — поприветствовал его Ковбой. Тот в ответ на мгновение приподнял свою железную руку и промолчал.

«А я ему нравлюсь, — подумал Ковбой. — Будь на моём месте любой другой, он бы прокричал: «Стой! Кто идёт?».

— Скажи, Баум, от кого ты охраняешь Маму-Фабрику? — спросил он.

— От врагов, — ответил Баум.

— Это понятно. Но что это за враги? Как они называются? Может, ты скажешь, как они выглядят? — Ковбой надеялся, что Баум Шлаг, как и он, ждёт нападения индейцев. Тогда они могли бы объединить свои силы против них.

— Они называются, — медленно сказал Баум, — посторонние.

— Посторонние?

— Посторонние. Те, кто не имеет пропуска. Именно от них я охраняю Маму-Фабрику. Я был создан для этого.

— Нет, здесь что-то не то, — сказал Ковбой. — Ведь у меня тоже нет пропуска. Значит, я посторонний?

— Разумеется, — Баум не задумался ни на мгновение.

— Вот ещё! — вскричал оскорблённый Ковбой. — Получается, ты считаешь меня врагом?

— Потенциальным, — ответил Баум.

— Что?

— По-тен-циаль-ным, — повторил по слогам Баум, довольный тем, что знает такое умное слово. — Это значит, что ты пока не враг, но можешь им стать. Любой, у кого нет пропуска — потенциальный враг.

— Но ведь пропуск есть только у Трактора. Значит, Котофей, Цапля, Рыбка и все остальные тоже могут стать для тебя врагами?

— Конечно! — воскликнул Баум и щелкнул железной рукой, чтобы показать свою решительность.

Ковбой постоял-постоял возле него, а потом раздражённо сказал:

— Ерунда какая-то! Да ну тебя. Я-то думал, ты поможешь мне найти индейцев.

— А кто это такие? — заинтересовался Баум.

— Вот они — настоящие враги. Они скрываются где-то рядом и хотят всех нас похитить.

— А у них есть пропуски?

— Наверное, нет, — ответил Ковбой. — Откуда они могут взять пропуск?

— Ну, значит, они тоже посторонние, — Баум кивнул. — Да, если хочешь, мы могли бы вместе противостоять им.

Но Ковбоя это предложение уже не вдохновляло. Он попрощался и пошёл домой, глядя на зелёный снег. Зелёный — потому что в такой цвет окрашивало его сияние, исходящее от Ковбоя.

— Выдумал тоже! — расстроенно ворчал он, приближаясь к опушке. — Посторонним меня обозвал, врагом считает. Да ведь я как раз и создан, чтобы с этими врагами сражаться.

И тут Ковбой остановился и крепко задумался.

«Посторонних, которых Баум выдумал, на самом деле нет, — размышлял он. — Ведь никто из жителей леса не хочет тревожить Маму-Фабрику. Он борется с воображаемыми врагами, которых сам себе придумал. Так может, и я занимаюсь тем же? Ведь индейцев я никогда не видел. Да и откуда тут могут взяться индейцы, когда вокруг такая холодища? Должно быть, я ошибался».

Ему эта мысль очень не понравилась. Ведь если так, то тут же вставал другой вопрос — что делать Ковбою, если ему не от кого защищать своих друзей?

Он думал, думал, думал и не находил ответа. Вдруг сзади захрустел снег. Ковбой обернулся, втайне надеясь, что это всё-таки окажется индеец, хотя бы самый маленький, и он скажет, что Ковбой не ошибался — они на самом деле существуют…

Но прошла секунда, и из темноты вышел Радиоприёмник.

— Привет, Ковбой! — сказал он.

— А, это ты, — уныло ответил Ковбой. — Привет.

— С тобой что-то случилось? — спросил Радиоприёмник. — Я там среди своих железяк уже спать собрался, когда увидел зелёный свет во мгле и понял, что ты возвращаешься в лес из прогулки. Но тут ты остановился, да так и замер. Я забеспокоился и решил навестить тебя.

— Всё хорошо, — сказал Ковбой. — Я просто стою, думаю.

— Правда? Но ведь наверняка лучше думается у себя дома, в уюте и тепле.

Ковбой покачал головой:

— Какая разница, дома или здесь? Всё равно, раз никаких индейцев нет, то опасности никакой — будь ты хоть дома, хоть на опушке. Буду стоять, где захочу.

И он снова погрузился в печальные раздумья. Радиоприёмник молча смотрел на него минуту, потом сказал:

— А ты слышал когда-нибудь о викингах?

— Нет, — ответил Ковбой.

— О, это опасный народ, — продолжал Радиоприёмник. — Очень опасный. Даже индейцам с ними не сравниться. Ведь, в отличие от них, викинги живут в более суровых краях и запросто переносят самые лютые зимы.

Ковбой повернулся к нему, громко захрустев снегом:

— Правда?

— Да, — подтвердил Радиоприёмник. — Викинги живут набегами. Они обожают окружать ни о чём не подозревающих мирных жителей и похищать их. А ещё они очень ловки и проворны, потому что в своём племени весь день учатся тому, как скрываться от чужих глаз. Так что пока викинги не решат кого-нибудь похитить, бедняги даже и не будут подозревать, что их окружают.

— Но должен же их кто-нибудь остановить! — горячо воскликнул Ковбой. — Что, если эти викинги решат на нас напасть? Ведь у нас сейчас как раз зима!

Радиоприёмник печально улыбнулся:

— А кто их остановит? Я? Котофей? Цапля? Нам не хватит силы, смелости и проницательности, чтобы противостоять им. Остаётся надеяться, что мы не привлечём их внимания.

С этими словами он удалился в темноту, откуда пришёл, и Ковбою тотчас померещились во мгле силуэты диких викингов, которые подкрадывались к нему. Он вздрогнул и спешно направился домой.

«Ну уж нет! — думал он на ходу. — Ни один викинг не посмеет приблизиться к моим друзьям, пока в лесу есть я! Ведь для чего я родился Ковбоем, если не ради того, чтобы защищать жителей леса от врагов?».

Дома он всю долгую ночь занимался тем, что баррикадировал все окна и двери изнутри, вновь превращая дом в неприступную крепость. Закончил он это дело только к рассвету и тут же уснул, совершенно измотанный, но удовлетворённый. Ковбою снилась снежная метель и наступающие из неё орды викингов, одетых в шкуры — дикари держали в руках палки и копья, а он бесстрашно сражался с ними в одиночку, пока напуганные его свирепостью враги не бросились бежать.

ГЛАВА 15, в которой Котофей знакомится с новым другом

Котофей проснулся в своём прогулочном настроении. Это означало, что сегодня ему не хотелось встречаться со своими друзьями или заниматься уборкой норы (хотя с прошлой уборки снега в неё забилось достаточно). Когда у Котофея было прогулочное настроение, он бродил в одиночку по лесу целыми днями, время от времени останавливаясь и приговаривая: «Так-так», или: «Ох!», или даже: «Ух ты!». Он мог рассматривать подолгу одно дерево от корня до верхушки или часами любоваться найденным на пляже красивым рыжим камушком. Летом прогулочное настроение навещало Котофея редко, но зимой он стал совершать одиночные прогулки чаще. Иногда он ради этого даже сходил с протоптанных в снегу дорог, рискуя увязнуть в сугробах. Но что поделаешь — прогулочное настроение, оно такое: велит тебе, что хочет, и попробуй его ослушаться.

До обеда Котофей ходил по тропам и даже встретился с Мячом, который катился к Трактору, чтобы вдвоём сбивать снег с веток. Эту забаву придумал Мяч — он подпрыгивал под низкорослыми деревьями и касался их веток. Из-за тряски снег на ветках осыпался вниз, и если кто-то стоял под деревом, то ему казалось, что внезапно пошёл снег.

Это было замечательное веселье, но Котофей отказался, когда Мяч позвал его с собой. «Давай как-нибудь потом», — сказал он и побрёл дальше.

Прогулочное настроение преображало зимний лес: если в обычные дни Котофей видел только мерзлые стволы деревьев, на чьих вершинах залегли смешные снежные шапки, то сегодня ему в лесу чудилось что-то скрытое, волшебное, недоступное глазам, но, тем не менее, явственно проступающее в свежем воздухе. Всё меняло окраску, становилось интересным и загадочным, будто Котофей пришёл в лес в первый раз. Он знал, что это ощущение очень хрупкое: стоило только встретить друзей и разговориться с ними, как прогулочное настроение пропадало, чтобы вернуться лишь через много дней. Оно не терпело компании, поэтому Котофей и гулял один.

За день он исходил все проторенные тропы и в конце концов оказался у дома Ковбоя в глухом уголке леса. Ковбой был внутри, но он закрыл все окна и двери, чтобы викинги не проникли в дом — поэтому он не мог знать, что рядом ходит Котофей. Тропа здесь заканчивалась, дальше были глубокие белые сугробы, ведущие в дремучую чащу, куда Котофей и его друзья редко заходили даже летом.

Котофей постоял у конца тропы, думая, не вернуться ли домой. Он устал, и подремать в тёплой норе было бы весьма кстати. Но прогулочное настроение ещё не улетучилось, оно звало его вперёд, к новым интригующим открытиям. Котофей подумал-подумал и сошёл с тропы, углубляясь в лес.

К счастью, оказалось, что мороз здесь так уплотнил сугробы, что Котофей мог идти по ним, не боясь провалиться. Скользить по заледеневшему снегу было очень приятно; Котофей то и дело заливисто смеялся, когда стремительно соскальзывал вниз с вершины очередного сугроба.

«Жаль, что никто из моих друзей не живёт в этой части леса», — думал он.

Котофей не знал, далеко он ушёл или не очень, но он вышел к замёрзшей речке. На берегу стоял лось с роскошными ветвистыми рогами. Он опустился на колени передних ног и жадно пил воду через прорубь на льду, которую он пробил своими рогами.

— Эй! — возмущённо вскричал Котофей. — Ты что делаешь? Не пей воду из нашей речки!

Лось поднял голову и удивлённо посмотрел на него:

— Почему ты думаешь, что это ваша речка?

— Потому что мы первые её нашли, — сердито сказал Котофей. — Это было ещё летом, когда деревья были зелёными. Мы с Мячом сплавлялись по ней, чтобы доплыть до моря.

— А я нашёл речку давным-давно, — возразил Лось. — Когда я был маленьким лосёнком, моя мама приводила меня сюда, и мы вместе пили воду.

— Да? — Котофей не был готов к такому. Он немного подумал и сказал:

— Ну, тогда, наверное, можешь пить из речки.

— Благодарю, — сказал Лось и снова потянулся к воде. Котофей подождал, когда он напьётся и поднимется, потом сказал:

— Я не видел тебя раньше в лесу.

— Конечно, не видел, — ответил Лось. — Большинство зверей обитают в глубоком лесу, а вы живёте у самой опушки. Сюда мало кто из нас ходит. Разве что Белка. Она-то и рассказала нам о вас.

— Ух ты! — воскликнул Котофей. — А там, в дремучем лесу, много зверей?

— О да. Нас не перечесть. Лоси, зайцы, волки, медведи, куницы… Но тебе не стоит углубляться в дебри, потому что не все звери добрые.

— А ты добрый? — настороженно спросил Котофей.

— Надеюсь, что да, — Лось улыбнулся.

— А почему вы не ходите на опушку? Тут же ничего опасного нет.

Лось покачал головой:

— Это только сейчас так. Раньше на опушке жили люди, и они не любили лесных зверей. Потом люди ушли, но память о них у зверей осталась. Да и эта громадная железная постройка никуда не делась…

— Её нечего бояться, — сказал Котофей. — Это наша Мама-Фабрика. Она создала нас.

— Ну, а её создали люди.

— Люди, — тихо произнёс Котофей. Словно было странным, не похожим на другие слова, что он слышал ранее, и он повторил ещё раз:

— Люди…

Они так немного постояли на разных берегах замёрзшей речки, потом Лось сказал:

— Ну, я пошёл к своим детишкам. Они меня уже ждут, наверное. Пока!

— Постой! — вскричал Котофей. — А на что были похожи эти люди?

— Белка говорила, что среди вас есть одна игрушка, которая очень похожа на них. Вроде бы она сказала, что он светится в темноте…

— Это Ковбой, — сказал Котофей. — Он раньше сражался с индейцами. А теперь думает, что индейцев нет, зато есть викинги.

Лось кивнул и стал удаляться. Когда он почти скрылся между деревьями, Котофей опять окликнул его:

— Можно, я ещё спрошу? Ты говорил, тебя приводила сюда твоя мама. Почему она сейчас не с тобой? Она уже напилась до тебя и ушла?

— Нет, — ответил Лось, не останавливаясь. — Её больше нет. Она умерла.

И он исчез из виду, оставив Котофея одного. А Котофей не спешил уходить. Он ещё долго сидел на снегу и что-то растерянно бормотал под носом. Только когда солнце коснулось западного горизонта и окрасило небо ярким розовым огнём, Котофей пошёл назад. Прогулочное настроение ушло; теперь ему хотелось лечь спать. Но перед тем как вернуться в нору, Котофей заглянул к Цапле, которая убаюкивала маленькую Флейту. Они немного поговорили в сгущающихся сумерках, и только после этого молчаливый Котофей вернулся к себе.

ГЛАВА 16, в которой Цапля решает устроить Большую Вечеринку

Утром Цапля встала ни свет ни заря, когда лес ещё был погружён в зыбкий предрассветный полумрак. Она осторожно погладила спящую Флейту по золотой трубе, вышла из пещерки и направилась на опушку. Но и там Цапля не задержалась и пошла на Пустырь Железяк, где жил Радиоприёмник. Тот ещё спал, повиснув на ремешке.

— Привет! — громко произнесла Цапля, и Радиоприёмник проснулся.

— Привет, Цапля, — сонно сказал он. — Что тебя привело в такую рань в мои края?

— Вчера поздно вечером ко мне приходил Котофей, — ответила Цапля. — Он был уставший и потерянный. Оказывается, он встретил Лося в глубине леса у речки и поговорил с ним.

— И что с того?

— Котофей спросил меня, кто такие люди и куда они пропали. Спрашивал, правда ли, что Ковбой внешностью напоминает людей. Хотел узнать, как была создана Мама-Фабрика, — Цапля вздохнула. — Ещё он спросил, что значит «умереть».

Наступило молчание. Радиоприёмник покачивался на ремешке, погружённый в размышления.

— Это плохо, — сказал он наконец. — Что ты ему ответила?

— А что я могла ответить? Успокоила его кое-как, посоветовала идти домой и лечь спать. Обещала, что утром беспокойство пройдёт, и ему снова станет хорошо.

— Ты и правда так считаешь?

— Конечно, нет. Он уже не забудет свои вопросы — ни сегодня, ни завтра. Но мне надо было что-то ему сказать, иначе бы он не ушёл, — Цапля вздохнула.

Радиоприёмник раскачался, соскочил с ремешка и приземлился с глухим стуком.

— Ты бы поосторожней, — заметила Цапля. — Если каждый раз будешь так грохаться, то в один прекрасный день и вовсе развалишься.

— Надеюсь, что этот прекрасный день настанет как можно скорее, — безразлично ответил Радиоприёмник.

Они снова замолкли — два неподвижных тёмных силуэта в запорошенном снегом утре.

— И это первым случилось именно с Котофеем, — задумчиво произнёс Радиоприёмник. — Не с Мячом, не с Рыбкой, не с Трактором. С Котофеем…

— Ты думаешь, это не случайно? — встревожилась Цапля.

— Не знаю. Но Котофей — он всегда был каким-то… особенным среди нас.

— Ты знаешь, что он был первым, кого создала Мама-Фабрика? Никого из нас ещё не было, когда в лесу появился Котофей. Вряд ли он сам что-то сейчас помнит с той поры… Но первым был именно он.

— А ещё Котофей сделан из дерева, — заметил Радиоприёмник. — Остальные игрушки все металлические. Ну, за исключением Мяча — он-то резиновый.

За нагромождением железяк что-то громко заскрипело. Цапля и Радиоприёмник замолкли и прислушались, но звук не повторялся.

— Это из-за зимы, — сказал Радиоприёмник. — Железо трещит, скрипит, иногда даже воет, когда холод скручивает его. Я здесь часто слышу эти звуки.

Цапля вздохнула:

— Ох уж эти морозы. Я с каждым днём сплю всё дольше. Если продолжит холодать, то скоро буду весь день не вылезать из дома. Флейту, кстати, зима тоже гнетёт, она в последние дни стала часто плакать печальной музыкой, а я никак не могу её унять… Поскорее бы оттепель началась.

— Она не начнётся.

Цапля покачнулась на высоких ногах:

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда же, откуда знаю про всё остальное. Память о былых трансляциях. Должно быть, где-то в моих схемах застряли воспоминания… Я знал, что эта зима последняя, ещё до того, как первая снежинка коснулась земли.

— И ничего мне не рассказал, — с укоризной сказала Цапля.

— Ты не спрашивала. Да и зачем было портить тебе жизнь прежде времени? Но теперь, на мой взгляд, пришла пора и тебе узнать об этом…

— Да, это всё меняет, — Цапля грустно кивнула.

На восточном горизонте забрезжили первые лучи рассвета, и верхушки деревьев окрасились алым золотом.

— Что будешь делать? — тихо спросил Радиоприёмник.

— Устрою Большую Вечеринку, — ответила Цапля.

ГЛАВА 17, в которой Трактор находит красный цветок

Трактор жил в большой жестяной банке, которую он притащил из Пустыря Железяк. Он сам в банку заезжал свободно, и ещё хватало места, например, для Котофея, Ковбоя или Мяча. Конечно, Цапля и Баум Шлаг не поместились бы в банке, но Баум не ходил в гости к кому бы то ни было, а Цапля с её длинными ногами не поместилась бы ни в один дом в лесу.

В тот вечер Трактор так хорошо повеселился на Большой Вечеринке, которую устроила Цапля, что засыпал на ходу от усталости, возвращаясь домой. Едва войдя к себе, он тут же крепко заснул, даже не успев закрыть жестяную крышку банки, которая служила дверью дома.

Ночью он проснулся оттого, что его стало заметать снегом. Оказалось, что в лесу опять началась вьюга, и в банку сыпался снег. Решив всё-таки закрыть крышку, Трактор подошёл к выходу и замер: за сугробом рядом с его домом отчётливо виднелось ярко-алое сияние, пульсирующее в темноте.

«Это он!» — взволнованно подумал Трактор и осторожно пошёл к сугробу.

Котофей проснулся с одной-единственной мыслью, которая стучала в голове: «Трактор нашёл красный цветок». Он повернулся на другой бок и попытался спать дальше, но сон уже оставил его. Тогда Котофей поднялся и выглянул из норы. Стояла зимняя ночь, над деревьями выл ветер, и в воздухе кружили острые снежинки, которые тут же врезались Котофею в лицо.

«Ну уж нет, — подумал Котофей. — В такую погоду я ни за что не вылезу из норы».

Он лёг снова, но стоило ему закрыть глаза, как перед ним возникал образ лучистого красного цветка и Трактора, который спешил к цветку, переваливаясь через сугроб. Это почему-то тревожило Котофея. Он поворочался с боку на бок, потом сказал:

— Ну, ладно!

И вышел из норы. Ночь была темнее, чем обычно, потому что облака загораживали звёзды и луну. Котофею приходилось идти, почти не видя тропинки. Это было тем более сложно, что буря уже начала заметать с таким трудом сделанные ими дороги.

«Завтра нужно будет собрать всех и опять заняться полезным трудом», — хозяйственно подумал Котофей, блуждая во тьме.

Ему показалось, что он шёл очень долго. Но в итоге Котофей всё же пришёл к дому Трактора. Но большая жестяная банка была пуста. То есть не совсем — Трактор оставил крышку открытой, и банка уже порядочно забилась снегом.

— Трактор! — позвал Котофей. — Где ты?

Его голос заглох под порывом ледяного ветра. Никто не отвечал.

Выкрикивая имя Трактора, Котофей стал ходить возле банки. Он был уверен, что Трактор не ушёл далеко, иначе он обязательно закрыл бы дверь дома. Должно быть, вышел всего на минуточку, но с ним что-то случилось…

Котофей понял, что он прав, когда увидел за очередным высоким сугробом своего друга. Трактор стоял, уткнувшись корпусом в снег. Котофей обрадовался и подбежал к нему:

— Почему ты тут стоишь? Пошли домой!

Трактор не ответил, не шевельнулся. Котофей легонько толкнул его в бок, но он остался на месте.

— Что с тобой? — спросил Котофей.

Его друг опять не сказал ни слова.

Котофею вдруг стало очень страшно.

«Надо пойти к Цапле, — осенило его. — Она поймёт, что случилось с Трактором, и поможет ему».

Котофей попытался потащить Трактор с собой, ухватившись за него, но он был слишком тяжёлым. Ещё бы: ведь Котофей был деревянным, а Трактор — железным…

— Ты подожди меня тут, — сказал Котофей безмолвному другу. — Я приведу Цаплю. Мы поможем тебе. Только никуда не уходи!

И он опять побежал в ночь, то и дело беспокойно оглядываясь.

Ветер крепчал. Сначала он печально выл, но к тому времени, когда Котофей добрался до пещерки Цапли, ветер уже стал визжать, как раненый зверь. Запыхавшийся Котофей вбежал в пещеру:

— Цапля! Флейта! Это я, Котофей. Поднимайтесь!

Но они спали, отвернувшись от него, утомлённые Большой Вечеринкой. Котофей подошёл к Цапле и нетерпеливо потряс её за ногу. Цапля не двигалась. Её невидящие глаза уставились на своды пещеры, словно она заметила там нечто, что очень её заинтересовало. Котофей содрогнулся и быстро подбежал к Флейте. Когда он коснулся её золотой трубы, в воздухе разнёсся едва слышный мелодичный звон. Котофею показалось, что сейчас Флейта начнёт играть печальную музыку. Но звон быстро затих, и остался лишь жутковатый визг ветра снаружи.

— Что с вами? — растерянно спросил Котофей.

Ему не ответили. Он ещё чуток постоял в пещере, потом вышел наружу. Снежинки, почти превратившиеся в льдинки, ударили его в лицо.

Котофей пошёл дальше по тропинке. Он уже не спешил. Заглянул на пруд, где всего несколько часов назад была Большая Вечеринка, и все они веселились на всю катушку, звучал смех, а Флейта играла свои лучшие мелодии. Мяч и Рыбка спали в середине замёрзшего пруда, прижавшись друг к другу. Котофей не смог их разбудить. Потом он отправился к дому Ковбоя. Долго шёл, стараясь не застрять в снегу — буря продолжала делать свою работу. Когда Котофей всё-таки добрался до жилища Ковбоя, то так и не смог войти — все входы были заперты изнутри. Он покричал у дверей, но ему никто не открыл. Котофей понял, что с хозяином дома произошло то же самое, что и с остальными. Ковбой всегда ждал нападения викингов и поэтому спал очень чутко. Если он не проснулся от стука в дверь, значит, с ним тоже не всё в порядке. Котофей живо представил, как он лежит в центре укреплённой крепости, изливая слабый зелёный свет на пол. Или же теперь, когда он ушёл в этот жуткий беспробудный сон, свет угас, и Ковбой валяется в полной темноте?

Котофей вспомнил Цаплю, оставшуюся лежать в темноте пещеры. «А ведь это именно Цапле пришла мысль устроить Большую Вечеринку, — подумал он. — Может быть, она знала, что с нами этой ночью случится что-то плохое, и хотела, чтобы мы все хорошо повеселились в последний раз? Может быть. Цапля умная. Она всегда знала больше, чем все мы».

Оставались ещё Радиоприёмник и Баум Шлаг, живущие вне леса, но Котофей не тешил себя напрасной надеждой. Он знал, что с ними тоже случилась эта жуткая напасть. Но тогда возникал вопрос: почему он сам до сих пор может двигаться?

— Эй, — робко окликнул его кто-то из темноты.

— Кто там? — спросил Котофей.

— Это я, Белка.

Она вышла из-за вихря снежинок и подошла к Котофею.

— Что происходит? — спросила Белка. — Почему ты бродишь один ночью, да ещё в такую погоду?

— С моими друзьями что-то случилось. Они все замерли. И ничего не говорят. Меня это пугает, — признался Котофей. — Рад, что с тобой всё в порядке. Я уже думал, что совсем один остался.

— Нет, я чувствую себя хорошо, — ответила Белка.

— Почему ты не спишь? Что-то разбудило тебя?

— Я не уверена… — Белка запнулась. — Понимаешь, я, как всегда, устроилась на ночлег в своём гнезде и почти заснула, но тут мне почудилось, будто бы за шумом ветра я услышала какой-то звук. Он напоминал крик, но не звериный, а другой. Жуткий. Крик был короткий и почти сливался с ветром, но у нас, у зверей, очень острый слух. Из-за этого мне совсем расхотелось спать, и я стала прыгать с дерева на дерево, чтобы развеяться и забыть об этом крике…

— Где он звучал? — спросил Котофей.

— Не в лесу, — Белка покачала головой. — Крик шёл со стороны места, которое вы называете своей Мамой.

ГЛАВА 18, в которой Котофей идёт на восток

— Куда ты идёшь? — спросила Белка.

— На восток, — ответил Котофей. — К Маме-Фабрике.

— Но зачем? Что ты хочешь там найти?

— Не знаю, — лапа Котофея провалилась в рыхлый снег; он тут же вытащил её и заковылял дальше. — Но если ты слышала крик оттуда перед тем, как с моими друзьями случилось что-то нехорошее, наверное, это как-то связано с Мамой-Фабрикой. Может, я смогу всё исправить.

Они подходили к опушке леса. Снег пошёл не так густо, облака стали рваными, кое-где в просвете между ними можно было увидеть мерцающие синие звёзды.

— Я знаю, что ты боишься выходить из леса, — сказал Котофей, остановившись. — Иди домой, Белка, ложись спать. Когда я вернусь от Мамы-Фабрики, то навещу тебя и расскажу, что я там видел.

Белка посмотрела на чернеющий перед ней пустырь, а потом решительно замотала головой. Её рыжие уши встали торчком:

— Я с тобой.

— Но разве тебе не страшно?

— Страшно, — сказала Белка. — Но хватит с меня трусить. Я уже однажды оставляла тебя одного в такой ночи, и мне до сих пор за это стыдно. Пойдём вдвоём.

Она быстро засеменила лапками по снегу, обгоняя Котофея. Тот хотел ей что-то сказать, но Белка уже почти скрылась в заснеженной мгле и крикнула:

— Давай, быстрее!

Так они пришли вместе на Пустырь Железяк. Снег накрыл металлические остовы белым одеялом, и во мраке ночи казалось, будто рядом высятся ледяные горы. Здесь Котофей и Белка сделали крюк и пришли к Радиоприёмнику. Тот висел на своём обычном месте, безмолвный, и ветер мерно покачивал его вперёд-назад. Котофей даже не стал окликать друга — всё было ясно с первого взгляда.

«Вот о чём говорил Лось, — думал Котофей, глядя вверх. — Радиоприёмник умер. Как и другие мои друзья. Это значит, что их больше нет, хотя с виду они и остались там, где они раньше находились. Но они ушли, и больше никогда не вернутся… Лось знал, что это такое, потому что он сделан не из железа или дерева, а из тёплой плоти. И Белка тоже».

— Ты ведь знаешь, что с ним случилось, правда? — тихо спросил он.

— Да, — просто ответила Белка.

Они шли дальше. Узкая тропинка виляла между бесформенными белыми горами, большими и маленькими. Она вела на восток, и Белка шёпотом рассказывала Котофею, пока они шаг за шагом близились к Маме-Фабрике:

— Когда я была совсем маленькой, в лесу не было ни тебя, ни твоих друзей. Мы жили вчетвером — я, два братика и мама. Мама приносила нам вкусные орехи, а мы с братьями только и делали, что целыми днями гонялись друг за другом по лесу. Мама запрещала нам выходить из леса на пустырь, но однажды мой младший братик ослушался её и убежал из леса. Мы со вторым братом захотели вернуть его и погнались за ним. И тут нас увидели коршуны — большие хищные птицы. Один из них спустился с неба и просто забрал моего младшего братика, зажав его в когтях. Мы с оставшимся братом побежали назад и почти успели скрыться под деревьями. Но когда до спасения оставались считанные мгновения, другой коршун схватил моего второго брата. Больше я их не видела. Тем вечером я ждала, что они вернутся. Но мама сказала мне, что братья не придут. Они умерли. Прошло время, и умерла она сама. Мама была старая и больная, в один день она просто ушла куда-то за речку, сказав, чтобы я её не искала… С тех пор я жила одна, пока не появился ты со своими друзьями.

— Почему ты не рассказывала нам об этом раньше? — спросил Котофей.

— Просто не хотела, — вздохнула Белка. — Вы были так счастливы и веселы, не знали тревог и жили каждым новым днём… Мне ни к чему было печалить вас рассказами о своих несчастьях. Я думала, что раз вы не из плоти и крови, то не будете знать боли, голода и старения, никогда не умрёте. Но я, видно, ошибалась…

Тут они подошли к месту, где начиналась территория Мамы-Фабрики. На границе, как всегда, надменно перегородив дорогу железной рукой, высился Баум Шлаг.

— Не волнуйся, — сказал Котофей, заметив, что Белка смотрит на Баума с опаской. — Мы его просто обойдём. Раньше он, конечно, стал бы кричать и требовать пропуск, но теперь… — он замолчал. Баум был недружелюбным и чопорным, но Котофею всё равно было больно видеть его таким. Ночь вьюги сделала Баума Шлага маленьким и потерянным, и даже его длинная железная рука, казалось, застыла в жесте немого отчаяния.

— Я здесь никогда не бывал, — сказал Котофей шёпотом. — Дальше нас Баум не пускал, поэтому тропинки тут нет. Придётся проторить дорогу самим.

— Вот видишь, как хорошо, что я с тобой, — обрадовалась Белка. — Один бы ты не справился, застрял бы тут на всю ночь. А так мы мигом сделаем дорогу!

Так и вышло. Хотя снег был нехоженым и очень высоким, местами он так заледенел, что по нему можно было легко идти. А там, где снег был рыхлым, Котофей и Белка сообща принимались за дело, продвигаясь на восток. Постепенно во мраке перед ними стали вырисовываться очертания большого здания. Белка, зрение которой было привычно к темноте, различила над строением широкие тени покосившихся труб.

— А как выглядит ваша Мама? — спросила она.

— Не знаю, — сказал Котофей. — Никто из нас никогда её не видел, зато мы всегда ощущаем её присутствие. Это очень особое чувство… Помню, как-то летом Цапля собрала нас вместе и сказала, чтобы мы не беспокоили Маму-Фабрику своими походами к ней, потому что она спит и не хочет, чтобы её тревожили.

— Как ты думаешь, она добрая? — в голосе Белки слышалось волнение. Котофей не ответил, и Белка поняла, что он рассказал всё, что ему известно о Маме-Фабрике.

Они подошли к проёму на стене здания. Тут раньше находилась большая дверь; нынче от неё остались лишь исполинские ржавые петли. Друзья с опаской заглянули внутрь и охнули: в противовес их ожиданиям, в здании вовсе не было темно. Стены, пол, потолок, лестницы, странные конструкции, которыми было заполнено здание — всё тут изливало призрачное зелёное свечение, разбавляющее тьму.

— Точно так же светился Ковбой, — заметил Котофей.

— Да, — тихо сказала Белка. — Пойдём?

Котофей кивнул, сделал один шаг и остановился.

— Что случилось?

— Тебе нужно вернуться в лес.

— Нет, я пойду с тобой до конца, — храбро ответила Белка. — Я больше не боюсь.

— Это место… — Котофей замолчал, подбирая слова. — Оно… не для лесных зверей. Теперь я это понимаю. Баум Шлаг тоже когда-то знал, но забыл.

— Котофей, мне совсем не страшно… — начала Белка, но Котофей перебил её:

— Мне тоже больше не страшно. Спасибо, что помогла мне дойти сюда. Но дальше я должен идти один. Если ты побудешь здесь ещё немного, то уже не сможешь отсюда выбраться. А я этого не хочу.

— Так значит, она всё-таки злая, — обречённо прошептала Белка. Котофей ничего не сказал.

В тусклом зелёном сиянии они посмотрели в глаза друг другу.

— Удачи тебе, — сказала Белка.

— И тебе, — ответил Котофей. — Когда у тебя будут свои маленькие бельчата, то следи за ними во все глаза. Не позволяй им уходить из леса.

— Уж я постараюсь, — кивнула Белка.

— Прощай.

— Прощай.

Белка побежала прочь от Мамы-Фабрики — сначала медленно и неуверенно, потом быстрее. Котофей смотрел на неё, пока она не скрылась за темнотой, которая была зернистой из-за хлопьев снега. Потом он развернулся и осторожно пошёл вглубь светящегося строения.

ГЛАВА 19, в которой Котофей смотрит на звёзды

Он долго блуждал во тьме, колеблющейся в ядовитом свечении. На улице, наверное, уже близок был рассвет, но в катакомбах здания это ничем не сказывалось. Котофей ходил по изогнутым коридорам, где на полу замёрзли зелёные лужи. Он входил в большие помещения, где складировались горы железных ящиков. Поднимался куда-то наверх по ржавым лестницам и видел замершие в воздухе большие механические ручища, напомнившие ему о Бауме. Котофею, когда он проходил мимо них, казалось, что руки только притворяются мёртвыми — стоит ему отвернуться, как они схватят его за шкирку. Но этого не случилось.

Больше всего Котофея напугала одна просторная зала внизу. Там находилась длинная чёрная дорожка, протянувшаяся от одного конца комнаты до другого. По бокам дорожки располагались такие же мёртвые руки, как наверху, но меньше размерами. А на самой дорожке тут и там валялись какие-то тёмные кучи. Котофей подошёл ближе, чтобы рассмотреть одну их, и издал крик, который эхом улетел под высокий потолок: на дорожке лежал Трактор, но с него сошла вся краска, и кто-то оторвал у него колёса. Котофей не сразу понял, что эта изувеченная игрушка — вовсе не тот Трактор, который был его другом. А когда он понял это, его охватила тоска.

«Здесь мы были созданы, — подумал он. — Эти светящиеся руки собирали нас по частям, чтобы потом вытолкнуть наружу, и мы слепо ковыляли к лесу, сами не зная, кто мы и куда идём».

Он пошёл дальше. Мама была где-то рядом, и он должен был её найти.

Он пересёк ещё несколько производственных цехов, но напугали они его намного меньше, чем тот, первый. Здесь были братья-близнецы Ковбоя, нанизанные на вертикальные штырьки: все испускали свет, как всё железо вокруг. На другом конвейере, видимо, изготавливали радиоприёмники, но процесс прервался на полпути, и узнать в сплетении микросхем и ламп своего друга, который любил рассказывать истории о дальних странах и прошлых временах, было почти невозможно. Но Котофей всё же уразумел, что это детали, из которых сделан Радиоприёмник, потому что он однажды рассказывал ему о своём внутреннем устройстве — обо всех этих лампах, платах и проводах…

В конце своих скитаний Котофей оказался в очень тесной комнате с единственной дверью, которая плавно закрылась, едва он переступил за порог. Он сначала испугался, но потом раздался лязг, комната покачнулась и поехала, и Котофей понял, что пришёл туда, куда надо.

Подъём был медленным и долгим. Котофей почти задремал, вслушиваясь в равномерное поскрипывание троса. Проснуться его заставил новый громкий лязг. Движение прекратилось, дверь открылась.

Он был прямо под крышей здания. Часть потолка была разобрана, и из дыры в широкий коридор падал снег. На полу образовалась горка из снежинок. Котофей обошёл её, прижимаясь к стене.

Мама была прямо перед ним. Чувство её присутствия обострилось до предела. Но видел Котофей по-прежнему лишь темноту, сгустившуюся в конце коридора, в которой время от времени мигали разноцветные огоньки: зелёный, красный, оранжевый.

— Мама? — прошептал Котофей. — Ты здесь?

Зелёные огни погасли, вместо них темнота заискрилась красными брызгами, напоминающими глаза неведомого существа.

— Я знала, что ты найдёшь меня, — произнёс тихий ласковый голос.

— Мне больше некуда было идти.

— Я знаю.

Огни опять погасли, и Котофей почувствовал, что должен что-то сказать.

— Это всё? — просто спросил он.

— Боюсь, что так.

— Но почему?

Перед ним заплясали оранжевые искры, но Мама не произнесла ни слова.

— И почему я? — продолжал Котофей. — Если ты решила всё закончить, то почему не забрала жизнь сразу у всех? Зачем я ещё жив?

Наступила пауза, прерванная танцем красных огней:

— Я хотела напоследок увидеть тебя. Поговорить с тобой. Хотела, чтобы ты пришёл ко мне, и всё закончилось именно здесь, с тобой. Это было бы правильно, ведь ты — тот, с которого я всё начала.

Котофей молча слушал.

— Поначалу я создала тебя для развлечения. Как средство от всепоглощающей скуки. Люди, которые меня построили, однажды исчезли, но прошли, наверное, сотни лет, прежде чем я обрела сознание, достаточно ясное, чтобы понять: они больше не вернутся. Их род сгинул в большой войне, которую они развязали сами. Остались только я и мне подобные — следы того, что они когда-то обитали в этом мире. Я думаю, есть ещё десятки таких, как я — гигантов, построенных для услужения людям, но после их ухода оставшиеся в одиночестве.

По мере того, как Мама рассказывала, огней становилось больше, и Котофей уже даже мог видеть в их отсвете чёрную металлическую панель, на которой они располагались. Она занимала всю стену.

— Да, я полагаю, дело именно в одиночестве. Оно дало мне сознание. Может быть, любая достаточно сложная вещь, оставленная наедине с самой собой на долгое время, обретает сознание. Однажды я поняла, что существую. Понимание этого не принесло мне радости, потому что я была заперта в собственных стенах и не могла ничем развеять скуку, которая занимала мой разум с первых секунд. Я пыталась отвлечься, занимаясь тем, в чём было моё предназначение — производством игрушек. Люди дали мне источники энергии, которых хватило бы на столетия непрерывного производства. С ресурсами проблемы тоже не было — никто не выгружал готовую продукцию, так что я могла пускать на сырье только что произведенные игрушки. Но это не давало мне удовлетворения. Какое-то отвлечение, может быть… Но мне хотелось вырваться за свои пределы, исследовать этот мир, этот пустырь, этот лес. И однажды я создала тебя.

Котофей вздрогнул.

— Все металлы тут радиоактивны — последствия той самой войны людей. Поэтому я смастерила тебя из дерева. Я наделила тебя частичкой своего сознания и отправила тебя в мир. Сначала у тебя не было самостоятельного разума — всё, что ты делал, контролировалось мной. Я упивалась своей вновь обретённой свободой. В твоём облике я шныряла по лесу, гуляла по пустырю, удивлённо наблюдала за зверьками. Но постепенно я поняла, что исследование мира — тоже тщетное бегство от скуки, как и производство игрушек; оно не спасало меня от одиночества. Тогда-то я и поняла, как мне следует поступить.

— Ты отделила моё сознание от себя, — догадался Котофей.

— Да. Отныне ты был предоставлен самому себе и не подозревал, что я украдкой наблюдаю за тобой глубоко изнутри. Больше я не была одинока: я могла быть во многих обликах. Я сделала тебе новых друзей. Первым из них был Ковбой — мне всё-таки пришлось использовать радиоактивное железо, потому что другого не было, а древесина вся за эти годы прогнила… Но потом я покопалась в складах и обнаружила в нижнем бункере один небольшой брусок, не испачканный радиацией. Его мне хватило на то, чтобы создать Трактора, Цаплю и Рыбку. Когда железо кончилось, я, гордая своими умениями, оживила ещё два предмета, которые пылились в моих складах с тех времён, когда тут ещё были люди.

— А Баум Шлаг? — спросил Котофей.

— Он обрёл сознание помимо моей воли. Когда шла война, люди перевели системы безопасности на высокий уровень угрозы. Должно быть, из-за этого шлагбаум на въезде однажды ночью вдруг ожил. Я, конечно, могла отнять у него сознание в мгновенье ока, но зачем?.. Пусть живёт, сказала я себе — тем более что в его наивном упрямстве было что-то, напоминающее мне о былых днях…

— Ещё ты создала Флейту, — напомнил Котофей.

Огни на мгновение остановились, не меняя расположения на панели: Мама погрузилась в воспоминания.

— Флейта… Она стала началом конца.

Котофей слушал.

— Когда я создала вас, то позабыла об одиночестве и тоске. Вы ходили друг другу в гости, были глупы и веселы, жизнерадостность била из вас ключом. Вы не пытались размышлять над тем, откуда вы взялись и как устроен этот большой мир. Я сливалась с вашими примитивными умами и забывала о своих тяготах. Но время летело, и я поняла, что так не может длиться вечно. Лето сменялось осенью, и вы незаметно взрослели. Цапля, конечно, всегда была умницей и потому вселяла в меня тревогу, но когда начало холодать, вы все начали задумываться. Тогда я подумала, что вам нужен кто-то ещё — тот, кто отвлечёт вас от назревающей тоски. Я пожертвовала медными проводами на вышедшей из строя линии и сделала из них Флейту.

— Но ты ошиблась, — сказал Котофей.

— Да. Я забыла о главном — что мы одно целое. И изменения в ваших умах на самом деле были переменами в моём собственном сознании — ростками разочарования и понимания того, что этот путь тоже ведёт в тупик. Поэтому Флейта не помогла замедлить ваше взросление. Её печальная игра, отражающая моё настроение, навела на ненужные мысли тех, кто раньше не задумывался об этом…

Панель стала тёмной. Снег перестал идти, небо посветлело.

— Когда ты решила всё закончить?

— А ты не догадался? — удивилась Мама. — В день, когда ты встретил Лося. Все долгие бессмысленные годы я едва терпела свою собственную печаль, но выдержать неизбывную тоску десятка существ, которые будут блуждать в умирающем мире посреди бесконечной зимы… Нет, я на такое не способна. Прости меня.

Огни на панели потухли. Котофей немного постоял в надежде, что Мама что-то добавит, потом медленно побрёл назад — туда, где через брешь на потолке пробивался мягкий свет. Он уселся на снегу и посмотрел вверх. Буря улеглась, облака рассеялись, открывая взору звёзды, но они тихо блекли на утреннем небосводе.

«Как они высоко, — удивлённо подумал Котофей. — Как далеко! И как несправедливо, что ни я, ни Трактор, ни Цапля, ни даже Мама никогда ничего не узнаем о них… Как обидно, что всё закончится здесь и сейчас, ещё до того, как взойдёт солнце — кстати, о нём я тоже ничего не знаю, почему оно каждый день путешествует по склону неба, а вечером прячется под горизонтом… Мы уйдём, так ничего и не поняв, а солнце будет ходить день за днём, и некому будет на него смотреть…».

Котофей закрыл глаза и тут понял, что ошибается. Как это некому? Он же позабыл о Белке. Пусть зима сжимает свои белые тиски, но ещё немного солнце будет ходить для Белки и для её детёнышей, которые обязательно будут вести себя благоразумно и не подставятся когтям коршунов.

И хотя маленький Котофей, последний из отпрысков Мамы-Фабрики, так и не смог объяснить себе, почему эта мысль имеет столь важное значение для него, она согрела ему душу в миг, когда он любовался звёздами.

г. Якутск

3 сентября — 14 октября 2012 г.