Синяя луна

Глава 17 СИНЯЯ ЛУНА Октябрь 1217 г. Уголцзин-Тологой

Едва из ворот дацана показались трое вооружённых карабинами людей, Баурджин подмигнул Пете и, плавно отпустив сцепление, выехал из ивняка, направляясь прямо к оврагу. Мотор работал ровно, и всё же здесь, в урочище, было сильное эхо. Те, трое, остановились, скинув карабины с плеч. Князь усмехнулся – напрасная предосторожность, если автомобиль, значит – свои, кто же ещё тут может раскатывать на грузовике, Чингисхан, что ли? Так у него прав нет.

Баурджин всё-таки чувствовал некоторое волнение, но, чем ближе он подъезжал к этой троице, тем дальше оно уходило, ведь он уже знал о бандитах многое. Некоторые вещи – автомобиль, ручной пулемёт, сигареты – ну никак не могло относиться к тысяча девятьсот седьмому году. Даже Петин «браунинг» – и тот был образца года тысяча девятьсот десятого. К тому же князь ещё несколько раз беседовал с гимназистом, выясняя, не замечал ли он за бандитами чего-нибудь несуразного – в речи, поведении, одежде? Как выяснилось – замечал. Многие слова, проскальзывавшие в разговорах разбойников между собой, мальчик просто не понимал, некоторые из них оказались просто блатной феней, а некоторые – «лишенец», «АМО», «Дуглас Фербенкс» – явно пахли двадцатыми голами. Двадцатыми – а не началом века. Может быть, именно поэтому бандиты не могли оставаться в прошлом надолго? А Петя почему-то мог. Потому что попал сюда не так, как они? Не специально? Ну, пока что было гадать?

Подъехав ближе, Баурджин остановил машину в паре шагов от троицы и, распахнув дверь, смачно сплюнул в траву:

– Что уставились, как бараны на ворота? Я – Вотенков!

Да, он сейчас был очень похож на того, кого ожидали увидеть бандиты, подстригся, сбрил бородку, даже усы выкрасил в светлый цвет. Ну и конечно, постарались портные – сшили и френч, и галифе – любо-дорого посмотреть!

Двое – один смуглый, сильный, небритый – Гришка-Медведь, второй – тоже мужик не слабый, с длинными вислыми усами – Микола-хохол. Петя их сразу узнал, вжался в сиденье, и Баурджин на миг пожалел, что взял с собой мальчишку. Однако без него всё выглядело бы слишком уж подозрительно, к тому же существовал шанс отправить гимназиста обратно в свою эпоху. Лишь бы в двадцатые годы не угодил! Впрочем, в двадцатые, наверное, всё-таки лучше, чем в тринадцатом веке.

– Закурить дай, Вотенков, – вразвалочку подойдя к машине, ухмыльнулся Гришка-Медведь.

Пожав плечами, Баурджин вытащил из кармана серебряный портсигар, раскрыл, протянул:

– Кури!

Бандит взял портсигар в руки, повертел, зашевелил губами – как видно, читал по слогам:

– «Его превосходительству уважаемому Семёну Петровичу…». Теперь вроде вижу, что ты Вотенков. Наслышан о твоих подвигах.

Вытащив спички, Гришка-Медведь с видимым наслаждением закурил, пуская дым кольцами. Маленькие злые глазки его пристально обшаривали округу. На вид бандиту было где-то около сорока, и вообще он производил впечатление человека бывалого и битого жизнью.

– И я о тебе наслышан, – присев на крыло, ухмыльнулся князь. – Сейфы «Товарищества Вайдинга» в Харбине – твоих рук дело?

– Ну, до Харбина я ещё не добрался. Пока, – бандит хмыкнул, но видно было, что подобное предположение ему приятно. – Думаю, как тут дело спроворим – можно жить-поживать и без всяких харбинских сейфов. На всю жизнь хватит.

– А азарт? – Баурджин снова сплюнул. – Без куража жизнь скучная, а, Григорий? Неужто так и будешь потом на печи сидеть, калачи кушать? – князь громко расхохотался.

К его удивлению, захохотал и Гришка-Медведь, и даже вислоусый Микола-хохол, переглянувшись со своим спутником – молодым цыганистым парнем – ухмыльнулся.

– Такой ты и есть, как про тебя рассказывали, – одобрительно оскалился Гришка-Медведь.

– Какой-такой? И кто рассказывал?

– Куражливый, – бандит глубоко затянулся и, выпустив дым, продолжил. – Это хорошо – кураж в нашем деле нужен.

– А…

– А кто про тебя рассказал – того уж нет, так что не беспокойся.

Гимназист Митя всё так же сидел в кабине, жался к спинке сиденья. Григорий бросил на него быстрый взгляд и, наклонившись к Баурджину, шёпотом спросил:

– Ты чего парня-то не шлёпнул? Он теперь не нужен.

– Это вам не нужен, – хохотнул князь. – А у меня на него виды имеются.

– Ну Вотенков! – искренне восхитился бандюга. – Ну ты и фрукт! Всё тебе мало. Небось, опять какую-нибудь аферу задумал?! Тогда учти, за мальчишку заплатить требуется – это ж мы его к делу пристроили, а не ты.

Баурджин прищурился:

– Ага, пристроили. В овраге бросили, на растерзание местным бабаям!

– Местные сюда не суются – злых духов боятся, проверено. Это и хорошо, – Гришка-Медведль бросил окурок наземь и повелительно махнул рукой. – Ну, хватит болтать, работать надо. Загоняй машину в дацан – видишь ворота?

– Не слепой! – буркнув, нойон забрался в кабину.

По указанию главаря банды, Баурджин развернулся и осторожно сдал задним ходом к дацану. Остановился, вылез:

– Ну, теперь чего?

– А теперь помогай, братец! И мальчишка пусть вылазит, нечего ему сидеть.

Пожав плечами, князь кивнул Пете, тот послушно спрыгнул на землю, и они оба направились в дацан.

Внутри храма, у самых ног глиняного Будды штабелем громоздились ящики. Баурджин приподнял один за края – тяжёлые!

– Эй-эй, Вотенков, поосторожнее! – заволновался главарь. – Не то всех нас к праотцам отправишь.

– А что там такое, динамит, что ли?

– Угадал! – Гришка-Медведь, бахвалясь, откинул крышку ближайшего ящика…

Динамит! Точно динамит. Динамитные шашки! Да тут весь Ицзин-Ай взорвать хватит и ещё останется!

– Что глаза вылупил? Нравится?

– Опасное дело.

– А у нас все дела опасные. Давай грузить!

Ящики таскали попарно – Баурджин с главарём, и Микола-Хохол с цыганистым молчаливым парнем. Гимназиста Петю отправили к воротам – следить за местностью. Так, на всякий случай.

Так вот зачем им дорога! – таская динамит, рассуждал князь. – Вот почему они не нападали на дорожников, мало того, ликвидировали все окрестные банды. Им больше не нужны одиночные караваны. Город! Город! Вот на что нацелилась банда. Ограбить целый город, пусть даже средневековый? Бред!

– Куда вам столько динамита?

На этот раз открыл рот Микола-Хохол. Ухмыльнулся:

– А ты, паря, про такой городок – Хара-Хото – слыхал? Там рыжья и камешков – машиной не вывезти.

– Их сначала взять надо!

– Возьмём, не сомневайся, – Гришка-Медведь присел на край ящика. – Думаешь, всего четверо нас будет? Нет, брат – целый отряд пожалует. Про банду Кара-Китаева слыхал?

– Приходилось.

– Шестьсот сабель! Пулемёты, даже пара пушек имеется! Сила! Они пройдут вечером – старуха сказала, раньше никак нельзя.

– Что ещё за старуха?

– Ты что, не помнишь, что тебя сюда провожала?

– Ах, эта… Я бы ей не доверял!

– Я тоже никому не верю. Вот зачем нам ты и твоя машина, – главарь банды обвёл Баурджин тяжёлым взглядом. – Тебе, Вотенков, отсюда без нас не выбраться, поэтому говорю честно. Смелый ночной рейд! Шестьсот сабель! Динамит! Город будет наш – и всё тамошнее богатство – тоже. Я отдам город на разграбление Кара-Китаеву и его людям. Пусть гулеванят! А мы… А мы с тобой спокойно погрузим всё в грузовик – и поминай, как звали! Уйдём! А этих чертей – оставим, зачем они нам нужны?

– А не боишься, что Кара-Китаев начнёт вам мстить? Не такой это человек, чтобы прощать обиды!

– Да, поручик злобен, аки бес! Однако он не знает, куда придёт. А когда что-то почувствует, разберётся – будет уже поздно.

Баурджин задумчиво помолчал, переваривая услышанное. А потом быстро спросил:

– А не мало одного грузовика?

– Во фрукт! Ну ты, Вотенков, и жаден!

– А когда нам ждать Кара-Китаева и его отряд?

– Вечером или ночью. Старуха сказала – «когда луна станет синей», – Григорий подозрительно посмотрел на князя. – А чего это ты так интересуешься?

Баурджин усмехнулся:

– Я же сказал – не доверяю поручику.

– Мы, можно подумать, доверяем! – расхохотался бандит. – Ничего, Вотенков, скоро заживём как князья!

…как князья!

– В Харбине гулять будем, да что там Харбин – в Париж поедем!

Махнув рукой, князь отошёл к грузовику и принялся копаться в моторе. Тут же крутился и гимназист.

– Вот что, Петька, – быстро оглянулся на него нойон. – Знаешь, что такое «синяя луна»?

– Нет, – парнишка озадаченно моргнул. – А что?

– Вот когда она появится – быстро ныряй в дацан, ну, туда, где Будда.

– А…

– Ныряй, и ничего не спрашивай, понял, да?

Хлопнув мальчика по плечу, Баурджин забрался к кабину и, запустив двигатель, развернул грузовик капотом к дацану.

– Э, ты что это задумал. Вотенков? – тут же подскочил Гришка-Медведь.

Князь смачно сплюнул на землю:

– Кара-Китаев – человек хитрый. Если что не так – включу фары, а вы уж – из пулемёта. Во-он в том распадке его установить хорошо будет.

Бандит хмыкнул:

– Ох, и въедливый же ты, Вотенков. Поручика не сейчас опасаться надо, а потом, после того, как ворвёмся в город. Вот тогда нам пулемёт и пригодится… может быть. Уедем, уедем, не сомневайся! А Кара-Китаев пускай нас потом ловит! Старуха сказала – «ворота закроются навсегда».

Навсегда… Вздохнув, Баурджин посмотрел на маячившего чуть в стороне Петьку. Навсегда… Эх, если б не было гимназиста… Куда он ещё попадёт, если всё хорошо сложится? В двадцатые годы? Так, наверное, для него это куда лучше, нежели остаться в тринадцатом веке. Доберётся до Советской России или в Харбин, да куда хочет, главное – отсюда его вытолкнуть. И тех – не пустить!

Достав портсигар, князь попросил у Гришки-Медведя спички.

– А говорили, что ты не куришь! – удивился тот.

– Не курю, – согласно кивнул Баурджин. – Только вот сейчас – трясёт что-то.

– Меня самого трясёт, – громко расхохотался бандит. – Это ж надо – такое дело задумали!

Спички нойон так и не отдал, сунул вместе с портсигаром в карман.

– Странный у тебя пиджачок, – Григорий неожиданно потрогал пальцами рукав баурджинова френча. – Издалека – вроде бы френч как френч, а подойдёшь ближе – нет, не фабричной работы!

– На заказ сшит, местными. Барон Унгерн вон, вообще к халату погоны пристёгивал.

– Унгерн! – Григорий передёрнул плечами. – Не поминал бы ты всуе этого чёрта! А насчёт поручика… Правильно, освети его фарами. А в кузов к тебе я Миколу посажу, пусть там и сидит, с пулемётом.

Темнело. Зажглись первые звёзды. Их становилось всё больше, а небо вокруг из тёмно-голубого быстро превращалось в синее, а затем и почернело. Сидя на крыле грузовика, Баурджин посмотрел на луну – жёлтый мерцающий круг. Круг…

– А зачем мне – в дацан? – шёпотом спросил Петя. – Мне б лучше экспедицию отыскать, как вы, Иван Ильич, обещали.

– Отыщешь. И передашь привет Петру Кузьмичу. Да, вот ещё что…

Князя вдруг осенило – если мальчишка всё же прорвётся в свой год, то почему бы и нет? Почему б не сделать подарок русской географической экспедиции, собрать всё самое лучшее, рукописи, составить словарь… нет, не тангутско-русский, а, скажем – тангутско-китайский, поручить это дело Фаню…

– Иван Ильич! – снова зашептал мальчик. – Луна какая-то странная!

– Что?

Луна и в самом деле меняла свой цвет, становясь из золотисто-медной – ярко-жёлтой, затем – серебристо-белой, малиновой, синей…

Синей!

По небу побежали зелёные светящиеся облака, что-то вдруг загремело… Гром! Чёрт побери, гром!

– Ну, Пётр, давай! – оглянувшись на кузов, Дубов подтолкнул гимназиста. – Видишь там, рядом, кусточки. Да, вот ещё – местные араты говорят, видели много старинных книг в субургане Хара-Хото. Большой такой субурган, на верхушке – плоский чёрный камень.

– Субурган?

– Скажешь о нём профессору. Ну, прощай!

Широко распахнутые глаза паренька заблестели:

– А вы, Иван Ильич, как же? Давайте вместе! Эти люди… – гимназист кивнул на кузов. – Они мне почему-то совсем не нравятся.

– Они и мне не нравятся, Пётр. Однако не беспокойся, я с ними справлюсь.

– Справитесь? Один?

– В урочище мой отряд.

– А! Ну да, конечно… Только я не совсем понимаю, зачем…

Баурджин посмотрел на налившуюся синевой луну.

– Ну всё, хватит болтать! Иди.

– До встречи, Иван Ильич!

Выбравшись из кабины, Петя быстро зашагал к кустам.

– Э! – свесился из кузова Микола-Хохол. – А пацан куда?

– До ветру.

– Нашёл время.

– Да куда он денется?

– Тоже верно.

– Покуришь, Микола?

– А, пожалуй, курну, давай.

Бандит свесился из кузова, как раз с той стороны, что была не видна его напарникам, засевшим в камнях неподалёку…

Баурджин ударил его согнутыми пальцами в горло – «лапой тигра» – так, как учила когда-то Лэй – девушка-смерть.

Осторожно опустил мёртвое тело на землю.

И тут вдруг замерцал, зашатался дацан! Он был, и вроде бы его не было… вот совсем исчез! Снова появился! Мелькнула чья-то тёмная фигурка – Петька! Исчез! Исчез! Вот и хорошо, вот и славно не надо включать фары, смотреть, там ли мальчишка… Теперь можно действовать.

Всё вокруг гудело, а в небе, наверху, вокруг синей луны сверкали яркие ветвистые молнии.

Заскочив в кузов, Баурджин вытащил динамитную шашку, взяв с собой в кабину, зажёг фитиль, завёл двигатель…

А в дацане уже мелькали чьи-то чёрные тени и слышалось лошадиное ржание!

Нет, ждать больше нельзя.

Включив фары, князь бросил машину вперёд, чувствуя, как хлоп нули по кабине пули – вероятно, заподозрив неладное, это стрелял Гришка-Медведь.

Ничего, прорвёмся!

Разогнав грузовик, Баурджин распахнул дверь, и, бросив в кузов динамитную шашку, выпрыгнул, откатился за кучу камней…

И ждал!

Казалось, очень долго.

А луна над головой синела, как слива, мерцали молнии и всё громче ржали в дацане кони. Вот послышались крики…

И тут наконец громыхнуло!

Задрожала земля, посыпались камни, и грохот, отразившись гулким эхом от скал, унёсся в чёрное ночное небо.

И всё померкло.