Шушмор. Наследие исполинов

Глава 8

НАСТОЯЩЕЕ. Старая деревушка. Краеведческий музей

Хозяйка дома оказалась живой. Когда постояльцы попытались её разбудить, она просто открыла глаза и, нахмурившись, попросила их покинуть комнату, пробурчав себе под нос что-то нечленораздельное.

— Ну и где ваши пернатые индюки? — поинтересовался Ник, внимательно осмотрев место происшествия возле окна. Но кроме густой травы и пустой банки с окурками так ничего и не обнаружил.

— Может, немного полежали и улетели? — предположил Игорь.

— Ага, прямо Энгри бердс, — хихикнула Кира. — Воскресли и снова в бой!

Игорь поежился.

— Прямо как у Хичкока.

Ник удивленно уставился на очкарика.

— Что у Хичкока?

— Ну фильм «Птицы». Только не говорите, что не смотрели.

— А разве они там исчезали?

— Они там нападали, — уточнил Игорь.

— Ой, да хватит вам, — улыбнулась Кира. — Ну ударилась птица в окно, потеряла сознание…

— … очнулась — гипс, — закончил за нее Ник. — Хорошо, закрыли тему. Обсуждать ночное происшествие не имеет никакого смысла. — Развернувшись, байкер направился к калитке и, сладко потянувшись, добавил: — Давайте, показывайте, где тут ваш страшный и ужасный Шушмор? Где чудеса, и леший бродит, русалка на ветвях висит?

— Сидит! — недовольно поправил его Игорь.

— Это у Пушкина она сидит, а у нас она висеть будет. Здесь же все-таки Шушмор!

На этот раз байкера поправила Кира:

— Не Шушмор, а Шушморе.

— Блин, да какая разница, — отмахнулся Ник.

Они вышли на поросшую травой дорогу и направились в дальнюю часть заброшенной деревни. Некоторые дома еще сохранили вполне приличный вид — хоть прямо сейчас заходи и живи. А вот остальные имели вид весьма плачевный. Утопая в земле, деревянные каркасы гнулись под обвалившейся крышей, будто дряхлые старики, шаркающие по дороге навстречу последнему вздоху.

— Природа очень быстро избавляется от человеческого присутствия, — внезапно произнес Игорь, — стирая любое упоминание о нашем брате.

Байкер бросил в его сторону понимающий взгляд.

— Ты, кстати, видел снимки Припяти? Тридцать с небольшим лет прошло, а на месте города теперь утопающие в зелени остовы домов и предприятий.

— Надо зачекать.[8] Но, между прочим, тридцать лет — не так уж и мало, — не согласилась Кира.

— Смотря для кого. Например, для нашей планеты это сродни короткому вздоху, — задумчиво сказал Игорь. — Раз — и нет города, а то и целой цивилизации. Еще один вздох — и даже в земле не найдется глиняных воспоминаний о тысячах человеческих жизней.

Кира скривилась:

— Фу, какую мрачную картину ты нарисовал.

— Не мрачную, а реалистичную, — не согласился Игорь.

— Сам не верю, что это говорю, но очкарик прав, — кивнул Ник. — Природа к нам безжалостна. Мы для нее как надоедливая саранча. И терпят нас здесь лишь до поры до времени.

— А что потом? — нахмурилась Кира.

— А потом достаточно извержения вулкана или сильнейшего цунами, и ни один археолог не подтвердит факт нашего бренного существования. Были — и вдруг не стало.

— Так уж прям ничего и не останется? — Кира ловко запрыгнула на капот старой вросшей в землю белой «Волги». У машины не было ни колес, ни стекол, только ржавый корпус, сквозь который пробивались толстые стебли травы, торча из нее, словно из клумбы. — Пластик, я слышала, например, очень долго разлагается.

— Что не сгниет, то сгорит, — предположил Ник и, подав руку сестре, помог ей спрыгнуть на землю.

Та ответила ему замысловатым реверансом и недовольно покачала головой:

— Все вы врете, господа. Матушка-природа нас любит, потому что мы её дети.

— Держи карман шире, — хихикнул байкер.

— Вот увидишь: я тебе это докажу. Пока еще не знаю как, но обязательно докажу. — Кира поднялась по ступенькам и указала на старую деревянную табличку, покрытую облупившейся краской. — А мы, кстати, пришли…

Слева от двери отчетливо читалось название:

«КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ»

Игорь недоверчиво посмотрел на огромный навесной замок, который, как могло показаться, уже стал с домом единым целым. На пыльных окнах — решетки, вход только один. Никаких отломанных досок или запасного выхода. Настоящая непреступная крепость.

— Вот те раз, приплыли, — констатировал Ник.

Но и тут его сестра не стушевалась, продемонстрировав свою смекалку и решительность. Встав на цыпочки, она дотянулась до верхнего наличника, пошарила там рукой и уже через секунду предъявила присутствующим самый простой, слегка проржавевший ключ с круглой головкой.

Замок натужно щелкнул, но все же открылся. Дверь со скрипом исчезла в полумраке затхлого помещения.

— А это вообще законно? — заложив руки за спину, поинтересовался Игорь.

— А почему нет? — хмыкнул байкер. — Может, они специально ключ туда сунули. Чтобы посетители смогли зайти, ознакомиться с композицией и потом закрыть заведение.

— С экспозицией, — поправила брата сестра.

Тот лишь отмахнулся:

— Да какая разница? Мы в любом случае одним глазком взглянем, и все. Кстати, а что ты здесь собираешься искать?

— Как что? Сведенья о нашем сыщике Иване Федоровиче Зубове. Ведь если он действительно проводил свое расследование в данном месте, о нем должны остаться хоть какие-то воспоминания.

Игорь состроил скучную гримасу.

— Какие еще доказательства?

— Я же сказала: любые! — упрямо повторила Кира.

— Не хочу тебя расстраивать, но, по-моему, ты придаешь найденным в лампе записям слишком большое значение. Был он в здешних местах, и что с того? Можно подумать, мы рыщем по следам самого Шерлока Холмса.

— Шерлок Холмс — вымышленный персонаж, а Иван Федорович Зубов — настоящий! — резко подытожила Кира и, включив фонарик на телефоне, решительно направилась в музей.

Здесь невыносимо пахло нафталином и сыростью. И, вообще, было непонятно, как в таких условиях могут храниться произведения искусства. Впрочем, при внимательном изучении четырех небольших комнат стало очевидно, что экспонаты не представляют абсолютно никакой ценности: сплошные камешки, осколки глиняной посуды, медные монеты и женские украшения.

Также на стендах располагались старые карты с границами губерний, а потом более современные области, — одним словом, ничего интересного.

— У-у-у-у, — разочарованно протянул Ник. — А я думал-то, здесь будут восковые фигуры или хотя бы мозги в банках.

— Это тебе не Кунсткамера, — вставил свои пять копеек историк.

— Да и так понятно, что полный тухляк.

Тем временем Кира зашла в третий зал и оказалась напротив черного костюма тройки. Внизу имелась крохотная бирка с записью.

Одежда чиновника конца 19 — начала 20 века.

Девушка лишь несколько секунд смотрела на манекен и старую одежду, а потом потянулась к стеклу и, открыв створку, стала шарить по карманам.

— Эй, ты что делаешь⁈ — схватился за голову Игорь.

— А ты разве сам не видишь? Развлекается, — улыбнулся байкер. — Давай, сестренка, повышай свой скил воришки!

Кира внезапно замерла. В её руке возник маленький перочинный ножик.

— Мой подарок, швейцарский, — с гордостью заметил Ник.

Нож пронзил ткань — и уже через миг на свет появились еще несколько

пожелтевших от времени бумаг, испещренных уже знакомым убористым почерком. — Бинго! — пропела Кира.

В этот самый момент в дальнем зале послышался странный шум, словно кто-то случайно оступился и зацепил один из стендов.

— Это еще что такое⁈ — нахмурился Ник и решительным шагом направился в соседнюю комнату.

А вот Игорь не стал поступать так опрометчиво и лишь посветил телефоном в нужную сторону. Свет вырвал из темноты тощий, слегка сгорбленный силуэт. Буквально через секунду послышалось недовольное бурчание байкера, а затем раздался звук битого стекла.

Оказавшись на улице, Кира с тревогой уставилась на брата, который прижал к земле хлюпкое тело селянина.

— Фрол? — неуверенно произнесла девушка.

Тщедушное тело перестало дергаться. Ослабив хватку, Ник приподнялся и, отряхнувшись, помог подняться мужичку.

— Ну вот, стало быть, и свиделись, — шмыгнул носом селянин и улыбнулся беззубым ртом. — А вы уже, как я посмотрю, это самое, устроились? Ну дык… хорошо… приютила вас бабка-то?

Но вместо благодарности услышал вполне закономерный вопрос:

— А вы что здесь делаете?

— Так вещицу зашел взять. То не нужна была, а тут вдруг — бац! — и понадобилась. Я, стало быть, подошел, гляжу — открыто. Смотрю — старые знакомые. Ну, думаю, чего вам мешать буду, шасть внутрь…. а тут, стало быть…

— Дядя, а вы случайно не за этим пришли? — Кира показала зажатые в руке записки.

На лице селянина промелькнуло нечто, что можно было расценить как удивление, которое тут же сменилось глупой улыбкой.

— Вот еще… дык я же безграмотный, зачем мне эти загогули?

— Вы не умеете читать? — тут же растерялась Кира.

Волосатый мужичок быстро кивнул.

— А оно мне зачем? У нас тут ни газет, ни книг не имеется. Да и, ваще, в деревне главное не голова, а руки. — Он продемонстрировал присутствующим свои покрытые мозолями и волдырями огромные ладони.

— Тогда чего ты здесь искал? — грозно нахмурился Ник.

Фрол фыркнул и достал из кармана огромную золотую сережку, очень похожую на ту, что носят цыгане-мужчины: круглая, напоминающая полумесяц, в нижней части странный рисунок, а в верхней — полая.

— И зачем же она тебе понадобилась? — продолжил спрашивать байкер.

— Так на озера отнести, паромщику. Он её, стало быть, потерял, а я нашел. Вот теперь отдать надо — авось чего себе да выторгую.

— Что, например? — подключился к разговору историк.

На лице Фрола возникла загадочная улыбка — такая широкая, какая бывает только у черепа.

— Ну, например, нюхательного табаку. Уж больно он у него хорош. Бывало, чихнешь — и так тебя качать начнет, что того и гляди свалишься, а потом в жар кинет. Эх, хорошо! Не хуже матрененого самогона.

— Так ведь серьга эта — экспонат, — удивился Игорь.

Фрол с хитрецой посмотрел на молодого человека.

— А ты почем знаешь?

— Ты где её взял?..

— Где?

— В Краеведческом музее.

— Врешь!

— Как это вру? — не понял Игорь.

— А так, врешь! Не брал я ничего в твоем музее. Зизи подтвердить может! А у тебя кто подтвердит? Им двоим у меня доверия нет! — Указал Фрол на Киру и её брата.

Те переглянулись, удивившись не столько откровенному вранью, сколько наглости сельчанина. Умудриться так открыто обманывать, прямо в глаза, — редкое умение.

— Да ладно, пусть идет на все четыре стороны, — махнул рукой Ник.

— Так и я про то же, — согласился Фрол.

Он убрал сережку обратно в карман и, сделав несколько шагов, остановился и пробурчал себе под нос:

— Просто связываться с вами неохота. А то бы я показал!

Не успел он подняться на холм и скрыться за косогором, как Кира быстро скомандовала.

— Скорее, за ним! Не дайте ему ливнуть[9]!

— Это еще зачем? — не понял Ник.

Вместо слов сестра ткнула пальцем в старые бумаги, что она нашла в музее, где каллиграфическим почерком сыщика имелась небольшая приписка:

Если осмелитесь пойти по моему следу, ищите лодочника: он и есть наша нить, что поможет мне распутать клубок здешних тайн…

— Кира, может пора остановиться? — предпринял очередную попытку Игорь.

— Неа. Как только познакомлюсь с лодочником, так сразу остановлюсь. Обещаю! Тем более, что завтра наши каникулы заканчиваются, а у нас в расследовании полный дефолт[10].

— Да помню я, помню, — сдался парень.

Оказалось, что следить за человеком не так уж и сложно, особенно когда он идет размеренным шагом, никуда не торопясь, и резко не меняет маршрут.

Свернув в чащу, Фрол прошел около километра и, спустившись вниз под горочку, вышел к берегу реки. Подойдя к воде, он помочил босые ноги. Потоптался на месте, словно кого-то ждал. Запустил камень-лягушку. И, хихикнув, направился вдоль берега.

— Может, он нас заметил? — встревожился Игорь.

Но Ник недовольно скривил лицо.

— Брось, за все время этот чудак даже ни разу не обернулся.

— Как раз это меня и смущает.

— Тебя смущает неосмотрительность деревенского забулдыги?

Дойдя до бережного изгиба, где река разливалась так, что противоположная часть суши едва угадывалась в призрачной дымке, Фрол присел на сухое поваленное дерево. И принялся весело болтать ногами.

— Ну, что будем делать? — поинтересовался байкер у своей сестры.

— Как что⁈ Ждать, следить.

— А если никто не придет? — уточнил Ник. — Между прочим, скоро время обеда.

— Значит, подождем часок, — девушка замялась, — или полтора. И домой.

— К бабке на блины? — улыбнулся брат. И, устроившись прямо на земле, принял выжидательную позицию. Случайная травинка оказалась у него во рту — Ник немного пожевал её и, зевнув, обратился к сестре:

— Может быть, пока мы заняты важным делом, ты прочтешь, что там еще накарябал твой суперсыщик…

Кире и самой не терпелось ознакомиться с записями. Поэтому она быстро кивнула и начала…

Дело, и правда, оказалось весьма запутанным, Ваше Высокоблагородие. Я столкнулся здесь с настоящей чертовщиной, если это можно так назвать. Причем данный вывод я сделал не на пустом месте, но мысли по этому поводу я, с Вашего позволения, выскажу позже… А сейчас я пишу этот отчет лишь с одной целью: сохранить важные факты для проведения дальнейшего следствия и составления таблиц подозреваемых. Тем более это будет уместно, если со мной что — то приключится. Я уверен, что с помощью моих наблюдений коллегам легче будет раскрутить столь сложный клубок совершенно не связанных между собой событий.

Итак, что мы имеем. Первое: многочисленные исчезновения селян на большом Владимирском тракте. Второе: убийство священнослужителя и его служки. Третье: убийство. Нет, негоже выдавать домыслы за факты. По официальной версии — случилось именно самоубийство местного доктора Поллинария Всеволодовича Хворостова. Очень странное разночтение, если учитывать, что последнее преступление произошло прямо на моих глазах. А самое прискорбное — при полном моем попустительстве.

Поначалу мне казалось, что смерть господина Хворостова никаким образом не связана с ранее озвученными преступлениями. Но позже выяснилось: я неправ в своих предположениях, поскольку слишком уж поверхностно отнесся к кругу подозреваемых.

«Все дороги ведут в Табор», — кажется, так выразился один из поэтов. К моему стыду, никак не могу вспомнить кто именно. Так вот, при первой моей встрече я недооценил роль одной весьма колоритной персоны. Местный лодочник, по происхождению — цыганен, по говору — выходец с Украины или ее южных областей. Во время расследования вел он себя довольно отстраненно. Немногословен, нелюдим, на просьбы помочь откликается с неохотой. Единственное, что заставило меня не включать его в список подозреваемых, так это удивительная вездесущность. Он постоянно был у всех на виду. Отсюда и отсутствие подозрений. Да и практика показывает: не может человек находиться одновременно в двух местах. Если, конечно… Подождите, я, кажется, понял, как было разыграно сие театральное представление. Значит, в лесу это был он и кто — то похожий на…

Простите, но я вынужден прервать свое весьма сумбурное рассуждение. Мне необходимо в срочном порядке проверить одну весьма смелую теорию и положить конец этой бесовской клоунаде, что устроили для меня местные жители.

Низко кланяюсь, Ваш верный слуга Иван Федорович Зубов.

— Эй, смотрите. — Игорь едва не подпрыгнул на месте, указав на берег.

К старой, прохудившейся лодке приближалась высокая грузная фигура. Опираясь на клюку, старик подошел к дырявому боку, недовольно покачал головой. Отошел в сторону и присел на огромный темный валун.

— Цы-ган, — протянул Ник.

— Не говори ерунды. — Кира толкнула брата в плечо.

— А что? — развел руками байкер. — Или вы забыли: здесь повсюду одна чертовщина.

— Игорь, что скажешь?

Но рядом очкарика не оказалось — он уже спускался вниз по склону, направляясь прямиком к лодочнику.

— Вот дает, ботан, — восхитился Ник.

Им ничего не оставалось, как отправиться за ним следом.

Недоверчиво взирая на странного вида камень и дырявую лодку, Игорь замотал головой:

— Этого просто не может быть. Я точно видел: он сидел здесь. На этом самом месте.

— Ну, всякое бывает. — Ник положил ему руку на плечо и со знанием дела добавил: — Называется «оптический обман».

— Не говори ерунды, — возразил историк.

— Ну хорошо, тогда пусть будет мираж!

— Верхний, нижний, боковой, — кивнул Игорь. — В это я верю. А так чтобы человек был, а потом пропал — нет. Прямо мистика какая-та.

— Ага, блин, Фата-моргана, — согласился Ник.

— Но нам же не могло это привидеться! Ладно, если одному, но чтобы всем сразу. — Игорь посмотрел на Киру и Ника. — Вы ведь тоже его видели? — Он указал на валун, рядом с которым возвышался широкий колючий куст. — Вот здесь. — И парень продемонстрировал как именно сидел старик.

— Посидел, а потом ушел, — внезапно сказала Кира.

— Да куда он мог уйти? — начал было заводиться Игорь, но мгновенно замолчал. Его взгляд проследил, как подруга указывает на дальнюю часть берега.

Старик шел не спеша, слегка прихрамывая на правую ногу. Но двигался он столь проворно, что догнать его оказалось не так-то просто.

— Извините, подождите, пожалуйста, — запыхавшись, прокричала Кира.

Замедлив шаг, старик подслеповато посмотрел по сторонам: ребят словно не заметил, а устремил свой взор на девушку. Правый глаз, скованный мутным бельмом, сощурился, и старик недоверчиво фыркнул:

— Чего надобно? Не вожу я боле, даже не уговаривай!

— Простите, — замотала головой Кира. — Я просто хотела у вас спросить: вы здесь не видели такого мужичка в пиджаке?

Вопрос прозвучал довольно глупо. Да и не об этом она собиралась спросить, но получилось, как получилось.

Старик задумчиво хихикнул:

— А он тебе зачем, гуляка этот?

— Да вопрос у нас к нему один имеется, — деловито заявил Ник.

— Вопрос. Эво как. — Взгляд старика стал отрешенным. — Поди украл чаво?

— Может и украл.

— Ну тады зря стараетись. Ищи ветра в поле. Правда, знаю тут одного бродягу. Шальной такой. Все бегает по лесу, день вчерашний ищет.

— И где он живет? — не сдержалась Кира. — Подскажите?

Улыбнувшись беззубым ртом, старик лишь покачал головой:

— Деловые какие… Вам нужно, вы и ищите. Только на тадышнюю сторону не суйтесь. На ентой сколько угодно. А тама вам делоть нечего. Услыхали?

Игорь кивнул и покосился на байкера — тот улыбнулся и пожал плечами, не забыв покрутить у виска, мол, что с сумасшедшего взять. А старик продолжил:

— Ну а коли слышали, так пошли отседова. Кыш-кыш. — И замахал руками, словно перед ним собралась стая надоедливых воробьев.

— Не очень-то вежливо, — заметила Кира.

Внезапно за её спиной послышались крики птиц. Обернувшись, девушка увидела, как из зарослей в небо взмыла потревоженная стая ворон. И тут же послышался протяжный бычий вой.

— Что за!.. — начал было Ник.

— Не бойтесь, это выпь, — успокоил друзей историк. — Птицы осторожные, а воют будто стадо коров.

У Киры остался еще один вопрос, но, когда она решила его задать, оказалось, что старика уже и след простыл. Всего за минуту он очутился на пригорке и быстро скрылся в лесной чаще.

— Ну и что будем делать? — спросил Игорь.

— Я бы не отказался от темного, — мечтательно протянул байкер.

Но все планы нарушила Кира.

— Сплаваем на тот берег, а потом отдыхай сколько хочешь.

— Зачем тебе на тот берег?

— Не мне, а нам!

Ник задумчиво выпятил нижнюю губу, кивнул:

— А нам зачем, стесняюсь спросить?

— Кира, Ник прав, хватит уже этого дурацкого расследования. Поиграли в сыщиков, пора и честь знать! Давай лучше вернемся в деревню, устроим шашлыки…

— Верно, время на природе надо проводить с пользой. — Ник устало потянулся и погладил себя по животу. — Либо в деревню, либо привал. А то я что-то уже проголодался.

В этот самый миг в устье реки показалась старая лодка. В какой-то момент человек в ней слегка приподнялся и приветственно помахал кому-то, кто находился на берегу. А потом произошло совсем странное: приподняв камень, что был в лодке, он встал на край и вместе с ним сиганул в воду.

— Да он что, спятил⁈ — схватившись за голову, рявкнул Ник.

Ему хватило минуты, чтобы раздеться до трусов и кинуться на помощь бедолаге.