Шеф с системой. Рецепт победы

Глава 1

Два дня после того судьбоносного совета я почти не выходил из малой кухни. Шум пира давно стих, крепость жила в напряженном ожидании, а я работал так, как не работал еще никогда в жизни. Передо мной стояла задача, от которой зависело выживание отряда Ярослава и, возможно, всего рода.

Я заперся, окружив себя восковыми дощечками, грифелями и образцами всех продуктов, что были в наших кладовых и создавал с нуля целую систему питания для автономной, диверсионной войны. Я назвал ее «Железный Запас».

Я прокручивал в голове весь свой опыт из прошлой жизни. Вспоминал сухпайки спецназа, рационы полярников, еду альпинистов. Принципы были одни и те же: максимум калорий, минимум веса, долгое хранение, возможность есть на ходу. Вот только у меня не было их технологий. У меня были лишь средневековые продукты и мой Дар.

К исходу второго дня у меня был готов детальный план. Три кита, на которых будет держаться наш рейд, да и война, в целом. Три столпа «Железного Запаса».

Первое — это питательные пайки.

Тут мне на помощь придет аналог пеммикана, который я уже готовил для нашего броска на Заречье.

Вторая проблема — моральный дух.

В холодном, многодневном походе нет ничего хуже, чем постоянно есть сухую, холодную пищу. Людям нужно горячее, но как варить суп в тылу врага? Ответ — не варить. Взять его с собой.

Я вспомнил о бульонных кубиках. Приказал принести мне на малую кухню несколько мешков говяжьих костей. Я варил их на медленном огне в огромном котле долгое время без остановки, подливая воду, снимая жир, пока бульон не стал густым и клейким. Затем начал выпаривать его. Медленно, час за часом, пока вся вода не ушла, и на дне котла не осталась густая смолянистая масса.

Я выложил ее в форму и оставил застывать. К утру она превратилась в твердый брусок. Я отрезал от него тонкую пластинку и бросил в кружку с кипятком. На моих глазах она растворилась, превратившись в чашку наваристого, ароматного бульона. «Каменная похлебка» была готова.

И наконец, хлеб. Обычные сухари — это хорошо, но можно лучше.

В ржаную муку я добавил немного топленого жира, чтобы сделать их калорийнее, и несколько ложек мелко перемолотой костной муки, которая делалась из рыбьих костей. В результате получился своеобразный «Солдатский хлеб» — твердый, способный храниться долгое время, но при этом гораздо более питательный, чем обычные сухари.

К исходу второго дня у меня был готов детальный план и три образца. Три кита, на которых будет держаться наш рейд. Три столпа «Железного Запаса».

И вот, на третий день, я собрал свою команду на кухне. Они видели мою усталость, круги под глазами, но в моих глазах горел огонь.

— То, что мы будем делать в эти дни, — сказал я, и мой голос, несмотря на усталость, звучал твердо, — важнее любого сражения. Мы куем оружие, которое позволит нашему княжичу и его отряду нанести удар в самое сердце врага. Они отправляются в очень рискованный рейд. От нашей с вами работы зависит, вернутся ли они живыми. Ошибок быть не должно. Готовим мы все в строгой секретности. Никому о том что мы делаем ни слова, — я обвел их взглядом. — Даже у стен есть уши, понятно?

Мальчишки шокировано переглянулись.

Я подвел их к столу, на котором лежали образцы нашей новой продукции.

— Здесь три вида еды, — начал я, и мой голос был серьезным и тихим. — Это залог успешного выживания отрядов в будущей войне, где победит не тот, кто сильнее, а тот, кто выносливее. Это долгохранящиеся, высококалорийные рационы, которые не требуют варки. Топливо, которое будет питать наших воинов, в глубоком тылу врага, где нельзя развести даже самого малого костра.

Я взял в руки первый, самый важный компонент — плотный, темно-коричневый брикет.

— Это уже известное вам блюдо, которое мы готовили для марша. Основа нашего запаса, — поварята кивнули

Затем я показал им второй предмет — маленький, твердый кубик, похожий на кусок смолы.

— Второе — «Каменная похлебка». То, что в горячей воде станет питательным бульоном. Мы берем много костей и варим их на медленном огне. Очень долго варим пока кости не отдадут бульону все, до последней капли. Он должен стать густым и клейким, затем мы выпариваем его, пока вся вода не уйдет.

Я взял нож и отрезал от кубика тонкую пластинку.

— Один такой кубик, брошенный в котелок с горячей водой, превращается в наваристый, сытный бульон, который согреет и вернет силы. У наших воинов будет горячая еда там, где ее не может быть.

Наконец, я взял в руки то, что выглядело как обычный, грубый сухарь.

— И третье — «Солдатский хлеб». Это не обычный сухарь. В муку мы добавляем костную муку, для крепости костей, и немного топленого жира, для сытости. Он твердый, как камень, и может храниться достаточно долго. Его можно грызть так, а можно раскрошить в «каменную похлебку», и тогда у воина будет полноценный ужин.

Ребята все поняли и прониклись, а еще почувствовали себя настоящими оружейниками, создающими невиданное доселе оружие и с этим осознанием они бросились в работу с удвоенной энергией.

Следующие несколько дней наша кухня и прилегающие к ней склады превратились в настоящие ремесленные цеха, где старые традиции сталкивались с моими знаниями из другого мира. Помимо создания железного запаса, я еще решил усовершенствовать методы консервации продуктов. Впереди зима и о людях в крепости тоже нужно позаботиться.

Первым делом мы занялись мясом и рыбой. Старая коптильня в крепости была примитивной — низкая каменная коробка, где продукт фактически варился в горячем, едком дыму. Еще и коптили его как-то странно, зачастую переваривая. Мясо получалось сухим, жестким и отдавало горечью.

— Это не коптильня, Федот. Это душегубка, — сказал я, указав на старое сооружение. — Мы построим новую.

Вместе с крепостным плотником, удивленным моим странным, но детальным чертежам, мы возвели три высокие, похожие на башни, коптильни из ольховых досок. Главный секрет был в том, что топка находилась не под мясом, а в стороне, соединенная с башней длинным, вырытым в земле дымоходом. Фактически, я принес в этот мир холодное копчение.

— Дым должен остыть, — объяснял я ошеломленному Федоту и еще нескольким слугам, отвечающим за копчение, которые никогда не видели ничего подобного. — Нам нужен не горячий, а едва теплый дым. Это называется холодное копчение.

Я показал им, как готовить правильное «топливо» из ольховой щепы, которая должна медленно тлеть и давать мягкий, золотистый цвет. К щепе добавил несколько веток можжевельника для аромата и защиты от порчи.

Длинные, просоленные полосы мяса и филе речной рыбы мы развесили на крюках в самых верхних ярусах башен. Они висели в этом прохладном, ароматном тумане медленно коптясь. Мясо на выходе получалось не сухим, а упругим, нежным, с тонким, благородным ароматом. Рыба становилась цветом похожа на янтарь, ее вкус был не просто соленым, а сложным, глубоким. Это был идеальный продукт с долгим сроком хранения.

Параллельно я учил их правильной засолке.

Я утром дождался рыбаков и подошел к бочке, куда один из парней просто заваливал рыбу вперемешку с солью.

— Стой, — остановил я его. — Так ты ее испортишь.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Вы просто засыпаете рыбу солью, — объяснил я. — Снаружи она «сгорит», мясо станет жестким и пересоленным, а до внутренностей соль дойдет в последнюю очередь. В итоге у вас получится горькая соленая корка и почти сырая сердцевина. Мы сделаем иначе и заставим рыбу саму взять столько соли, сколько ей нужно.

Я показал им новый метод.

— Сначала на дно — щедрый слой крупной соли с семенами укропа и тмина, — комментировал я. — А теперь — сама рыба. Укладываем плотно, валетом — голова к хвосту, спинка к брюшку, чтобы не было пустот.

Когда первый слой был уложен, мы снова посыпали его солью и специями. Затем — следующий слой, и так до самого верха.

— А теперь — самое главное, — сказал я, когда бочка была заполнена. — Нам нужен гнёт.

По моему приказу принесли тяжелый деревянный круг, который идеально входил в бочку, и огромный, чистый валун.

— Но не сейчас, — остановил я работника, который уже был готов водрузить и круг и камень на рыбу. — Если мы надавим сразу, мы просто выдавим из рыбы весь сок, и она станет сухой и жесткой. Сначала мы должны дать ей «заплакать».

Я уложил на рыбу деревянный круг, но без камня.

— Теперь мы оставим ее так на несколько часов. Соль сама начнет вытягивать из рыбы ее собственный сок. Этот сок смешается с солью и специями и превратится в густой, пряный рассол — тузлук.

Я посмотрел на них, убеждаясь, что они понимают всю тонкость процесса.

— И только когда этот рассол поднимется и покроет рыбу, только тогда мы поставим сверху камень. Гнёт нужен для того, чтобы не дать рыбе всплыть. Она должна будет полностью утонуть в своем собственном, пряном соку. Вот тогда она просолится равномерно, станет упругой, янтарной на срезе и пряной на вкус.

Пока в новых коптильнях висели гирлянды мяса, а в подвалах дозревали бочки с рыбой, наш основной конвейер работал без остановки. Могучие дружинники, сменяя друг друга, без устали толкли в ступках вяленое мясо, наполняя кухню гулким, ритмичным стуком. Мои поварята прессовали брикеты «Легкой поступи». Каждый знал свою задачу.

Пока основная команда занималась массовым производством, превращая сырье в стратегический запас, я уединился в своей малой кухне.

Я работал в тишине, допустив к помощи лишь Матвея, который молча подавал мне склянки и записывал на дощечку мои комментарии. Я создавал арсенал для ударной группы — эликсиры, которые должны были дать им преимущество там, где не поможет ни сталь, ни доблесть.

Первый эликсир основа которого была мне знакома, но опасна. Я вспомнил о «Змеином корне» — том самом, что я тайно использовал для похлебки лучников, чтобы обострить их зрение. Тогда, в сыром виде, он давал лишь легкий прирост к ловкости, но я, благодаря своему Дару, чувствовал его скрытый, необузданный потенциал. В его соке содержался не только стимулятор, но и слабый яд, который при большой концентрации вызывал судороги.

— Матвей, — сказал я, доставая несколько высушенных, похожих на маленьких змеек, корешков. Он с любопытством посмотрел на незнакомое растение.

— Это — «Змеиный корень», — пояснил я. — Очень опасная штука. В малых дозах он обостряет чувства, но если извлечь из него всю его ярость…

Я растолок корень в мелкий порошок и залил его небольшим количеством крепкого уксуса, начав процесс создания вытяжки.

— В чистом виде эта эссенция — яд, который заставит мышцы бесконтрольно сокращаться, — объяснял я Матвею. — Но если убрать из него «яд», оставив лишь чистый продукт…

Я прикоснулся к склянке и, используя свой улучшенный навык [Нейтрализация Токсинов], начал сложный процесс очистки. Я мысленно отделял паралитические алкалоиды от стимулирующих. Эту очищенную основу смешал с эссенцией «бодрящего корня», чтобы дать мышцам топливо для резких, взрывных движений.

[Создан новый рецепт: Эликсир «Рывок Рыси» (Отличное)]

[Качество: Отличное]

[Эффекты: [Ускорение Реакции (среднее)], [Кратковременный Прирост Ловкости (+15%)]]

[Длительность: 10 минут]

Чтобы продемонстрировать эффект Матвею, я провел простой, но наглядный тест.

— Матвей, смотри, — я взял со стола свой тяжелый поварской тесак. — Я сейчас его уроню. Попробуй поймать.

Я отпустил тесак. Матвей дернулся, но его рука опоздала — тесак с глухим стуком воткнулся в пол.

— А теперь, — я протянул ему ложечку с одной-единственной каплей эликсира. — Попробуй это.

Он недоверчиво выпил. Я видел, как его глаза на мгновение расширились, а по телу пробежала легкая дрожь.

— Готов? — спросил я.

Я снова отпустил тесак, но в этот раз произошло невероятное. Рука Матвея метнулась вниз со скоростью, которую я никогда у него не видел. Он схватил тесак за рукоять за мгновение до того, как лезвие коснулось бы пола и с изумлением уставился на свою руку, не веря в то, что только что сделал.

— Этот эликсир делает тебя быстрее. Обостряет рефлексы. Позволяет телу реагировать раньше, чем разум успеет отдать приказ. Для тех, для тех, кто внезапно атакует врага, это разница между жизнью и смертью.

Вторым был «Глаз Филина» и здесь все было сложнее. Основой выступал концентрированный сок черники, который я уварил на медленном огне. К нему добавил несколько капель рыбьего жира, но этого было мало. Нужен катализатор, который бы «включил» зрение в темноте.

Я достал бутылочку и показал Матвею.

— А это самая важная часть нашего эликсира. Концентрат ягоды «Соколиный глаз». Я очень долго выпаривал ее, чтобы получить сок.

Я добавил в сироп всего одну каплю. Жидкость на мгновение замерцала, а затем снова стала однородной.

[Создан новый рецепт: Эликсир «Глаз Филина» (Отличное)]

[Качество: Отличное]

[Эффекты: [Ночное Зрение (среднее)], [Обострение Восприятия (слабое)]] [Длительность: 1 час]

— Попробуй, — сказал я Матвею, протягивая ему ложечку с одной-единственной каплей.

Он недоверчиво попробовал. Поморщился.

— А теперь посмотри туда, — я указал в самый темный угол кладовой.

Матвей посмотрел, а затем ахнул.

— Я… я вижу! — прошептал он. — Надпись на бочонке… «Соль, помол крупный». Я никогда бы ее не разглядел отсюда!

Эликсир обострял ночное зрение, позволяя видеть в сумерках так же ясно, как днем.

И, наконец, я приступил к созданию улучшенной версии «Гнева Соколов». Я знал, что в решающий момент штурма воинам понадобится вся их ярость, но вот побочные эффекты меня не устраивали. Я решил его сбалансировать.

Моя [Алхимическая Интуиция] подсказывала, что мне нужен противовес. Средство, которое слегка снизит ярость огненного корня и сильнее его стабилизирует, уменьшая отложенные вредные последствия для тела. у меня был идеальный кандидат.

Я достал небольшой глиняный горшочек, в котором хранилась густая, темно-красная паста.

— Это паста из «Сердца-ягоды», — объяснил я (в нашем мире ее знали как боярышник). — Она и сама по себе полезная. Кровь с ее помощью лучше бежит, при этом сердцу легче становится. Она и послужит идеальным укротителем Огненного корня.

Я растер в ступке «Огненный корень», а затем взял на кончик ножа немного пасты из боярышника.

— Смотри, — объяснил я. — «Огненный корень» — это ярость, которая заставляет сердце биться с бешеной скоростью, а «Сердце-ягода» — это щит для него. Она укрепит его, сделает удары ровнее и сильнее, не даст ему сжечь самого себя.

Я начал добавлять их поочередно в клюквенно-медовый сироп. Крупинку «Огненного», чтобы поднять ярость. Затем — каплю пасты из боярышника, чтобы укрепить сердце. Ювелирная работа, танец на острие ножа. Я полностью доверился своему новому чутью, своей [Алхимической Интуиции], чувствуя, как две противоборствующие силы борются и смешиваются в котле.

Наконец, я почувствовал идеальный баланс. [Прогноз] подтвердил мою догадку, но результат превзошел все ожидания.

[Создан новый рецепт: Эликсир «Гнев Соколов» (Улучшенный)]

[Качество: Отличное]

[Эффекты: [Прилив Сил (сильное)], [Боевая Ярость (средняя)], [Поддержка Сердца (слабая)]]

[Побочный эффект: [Истощение (минимальное)]]

Я замер. Мне удалось не просто ослабить негативный эффект, но и усилить основной и добавить поддерживающий. [Боевая Ярость] из «слабой» стала «средней». Воины не просто станут яростнее. Их тела смогут выдержать эту ярость без критического вреда.

Мой арсенал был готов.

Ночь перед отплытием была тихой и черной, как вода в омуте. У тайного причала не было ни одного факела. Лишь несколько тусклых, закрытых фонарей, свет которых едва пробивался сквозь плотную пелену осеннего тумана. В этой зыбкой полутьме, без единого лишнего слова, шла погрузка.

Я стоял на берегу, лично контролируя загрузку провианта. Моя команда сделала невозможное. Перед лодками ровными рядами стояли бочонки с запасом провизии для похода. Каждый бочонок — это один день жизни для всего отряда. Наш «Железный Запас».

Из тумана бесшумно возникли две тени. Ярослав и Степан Игнатьевич. Они пришли лично проинспектировать готовность.

— Внушительно, — тихо сказал Ярослав, обводя взглядом ряд бочонков.

— Это лишь еда, — ответил я. — А это, — я указал на отдельный, окованный железом ящик, который Борислав охранял, как зеницу ока, — настоящее оружие.

Я открыл ящик. Внутри, на мягкой ткани, покоились ряды запечатанных воском сосудов.

— «Глаз Филина», — сказал я. — Проверьте, княжич.

Ярослав взял склянку, откупорил и сделал один маленький глоток. Он нахмурился, а затем его глаза расширились от изумления.

— Тьма… — прошептал он, глядя в туман. — Я вижу тот берег. Каждый камень, каждую ветку… Боги, Алексей, это…

— Это даст вашим разведчикам возможность видеть лучше врага, — закончил я.

Затем я показал им другой сосуд.

— А это сделает их реакцию быстрее.

Ярослав смотрел на сосуды с восторгом ребенка, получившего новую игрушку.

— Ты, как всегда, удивляешь, знахарь, — сказал он, и его голос в ночной тишине звучал, как никогда, весомо. — Хорошая еда в походе не менее важна, чем все остальное.

Когда последний бочонок был погружен, я кивнул своим помощникам-воинам и подошел к самому краю воды.

— Все готово, командир, — сказал я, глядя на Ярослава. — Мое оружие на борту, затем я залез в ладью, — И я тоже.

Он посмотрел на меня, на мою кольчугу, на чекан у пояса, и на его губах появилась жесткая усмешка.

— Я и не сомневался, знахарь.

Подготовка была окончена. Впереди нас ждало сердце вражеских земель.