Шанс для рода Шустовых. Том 3 (СИ)

Глава 15

Все присутствующие замерли. И не просто замерли, а так, что ни один мускул на лице не дрожал. Я пошевелился, на всякий случай, проверяя не заморозило ли нас каким-нибудь заклинанием. Руки двигались.

— Наш юный и амбициозный друг Шустов хочет что-то сказать? — спросил Император, заметив мое движение.

Тут же на меня уставились абсолютно все, кто был в комнате. А Корсаков не просто смотрел, он, казалось, подавал какие-то сигналы одним лишь движением бровей. Я так понял, он просил не слишком распространяться о наших с ним разборках. Что ж, я не собирался жаловаться ни Императору, ни чей-либо мамочке. Мы люди взрослые, сами решим свои разногласия. Вот только мне отчего-то казалось, что Император и без того в курсе событий в Суздале.

— Нет, ваше величество, — произнес я, — Не имею ни малейшего представления о том. Более того, я даже не понимаю, что значат ваши слова. Что значит мир начал двигаться?

Император долго смотрел на меня, а потом вдруг громко засмеялся. Сначала произнося только короткие «ха!», а затем уже разразился хохотом в полную силу. Главы родов тоже начали похихикивать, но как-то жиденько. Словно боялись, что Император смеется только в шутку.

Вдруг смех резко прекратился, и Император снова посмотрел на меня.

— Ах, молодость, — произнес он задумчиво. — Ни пиетета, ни авторитета, ничего не признает.

Император снова усмехнулся.

— Вот! — обратился он к остальным, — Вот, как должно отвечать на вопросы, когда вас о чем-то спрашивает ваш Император. Не молчать, засунув языки в задницы, а если не понимаешь, то так и говорить.

Петр Андреевич подошел и беззастенчиво потыкал меня пальцем в плечо.

— Учитесь у молодых, не пропадете! Кхм-кхм, — откашлялся Император. — А значит все это, господин Шустов, следующее. Вдоль Волги образовался огромный разлом в земле, под Великим Новгородом землю на полверсты вспучило, а Уральские и Кавказские горы двигаться начали. Не сильно, не переживайте, — он поднял руку и соединил большой и указательный палец, затем развел их на пару сантиметров. — Чуть-чуть, но сведущим людям это заметно. Так вот теперь я повторю вопрос. Кто может мне ответить, что происходит⁈

Я украдкой глянул на Корсакова, тот мотал головой в унисон со всеми остальными. Конечно уверенности, что это наши с ним шалости привели к такому положению дел у меня не было, но как-то слишком уж все странно совпало. Хотя, было еще одно необычное событие, которое могло как-то отразиться на мире. Я стал обладателем двух духов покровителей одновременно. Не знаю, случалось ли такое ранее, но вот еще одно совпадение. Или нет?

— Что вы все головами, словно кобылы оприходованные машете? — возмутился Император. — Не знаете, так и скажите. Язык за это вам не отрежут. Наверное.

Петр Андреевич снова засмеялся своим заливистым смехом, порадовавшись собственной шутке.

— Сегодня после приема, — продолжил Император, — каждый из вас должен будет связаться со своим духом-покровителем и узнать у него, что происходит с нашим миром. Они обещали хранить не только границы империй, но и сам мир. Так что пусть подумают и скажут. Завтра жду всех с отчетом у меня ровно в пять вечера. Сегодня же, все отдыхают и наслаждаются приемом. Завтра явитесь без дам, будет совет. Надеюсь, к тому времени, вы сможете хоть что-то сказать мне. Все, возвращайтесь к своим сопровождающим и ешьте, пейте, веселитесь, одним словом. Я тоже к вам вскоре присоединюсь.

Главы родов, так и не произнеся ни слова развернулись и пошли к дверям, откуда пришли ранее. Замок щелкнул и створки распахнулись, едва Император закончил говорить.

Я тоже развернулся и последовал за остальными.

— А вас, господин Шустов, я попрошу остаться, — раздалось за спиной.

Оглянувшись, я увидел, что Император выискивает кого-то еще.

— И вас, господин Корсаков тоже, — произнес он.

Петр Андреевич молча ждал, когда мы с Корсаковым подойдем поближе. Затем поочередно посмотрел нам в глаза и глянул за спины. Мы невольно обернулись. Там как раз из комнаты вышел последний человек и двери снова захлопнулись.

— Итак, — начал Император. — Что у вас произошло? Чего не поделили?

Я так и думал, что он знает. Неудивительно. В Суздале происходили довольно значимые разборки, наверняка наверх кто-нибудь да доложил.

— У нас все в порядке, — ответил Корсаков.

Странно, но никакого почтения в его голосе не было. Я был уверен, что Дмитрий Олегович сейчас получит отповедь по этому поводу, но Император промолчал, даже не удосужив того взглядом. Император смотрел на меня, словно ждал именно моего ответа.

— Мы слегка повздорили, — ответил я, не видя смысла скрывать наши разногласия. — Мои родители погибли, так что я был немного не в себе, а господин Корсаков не выказывал должного уважения покойным.

Император внимательно выслушал меня и спросил:

— И это стоило того, чтобы преступать запрет об использовании магии в межродовых разборках?

— Простите, я узнал об этом позже. Отец не рассказал мне о правилах. Слишком рано ушел из жизни.

— Мои соболезнования, — произнес Император, но было видно, что он думает о чем-то своем. — К вам претензий особо нет, а вот господин Корсаков должен понести наказание. Но так как он не мог не ответить магией на магию, то наказание в данном случае будет не слишком суровым.

Петр Андреевич задумался.

— Повелеваю, господину Корсакову Дмитрию Олеговичу внести в казну сверх обязательных четыреста рублей серебром, как оброк за прямое нарушение императорского указа. Решение принято и обжалованию не подлежит.

Я видел, что Корсаков что-то собирался сказать, но Император не дал ему этого сделать.

— Вы свободны господин Корсаков. Можете отправляться к своей спутнице.

Корсаков, багровея отвернулся и чеканя шаг подошел к дверям. Створки приоткрылись, выпуская его из комнаты и тут же захлопнулись вновь.

— Расскажите, что случилось на самом деле, — не то попросил, не то приказал Император.

— Я все сказал, ваше величество, — произнес я.

Как бы не достал меня Корсаков, выносить сор из избы я не собирался. А собирался я самостоятельно поквитаться с обидчиком. Месть — это личное. Никто не способен в ней помочь или поспособствовать. Только один на один, только так.

Император помолчал какое-то время, разглядывая меня, затем кивнул, соглашаясь с моей версией.

— Хорошо, пусть это останется на вашей совести, Никита Васильевич, но знайте, в следующий раз я не потерплю разборок с использованием магии. Если вы намереваетесь и впредь пользоваться ей для сведения счетов, то кара постигнет и вас. И поверьте, денежный оброк — это ничто по сравнению с тем, что я могу придумать.

Я кивнул, показывая, что понял указания.

— Как вам покровительство двух духов? — вдруг сменил тему Император.

Я понимал, что он знает об этом, но не знал откуда. В конце концов мне указ о приеме принесли в двух экземплярах.

— Все хорошо, ваше величество. Справляюсь, — ответил я.

— Ну-ну, — протянул Император. — Справляетесь значит? Вы в курсе какой участок границы был закреплен за Тереховым? Хотя, — сам себя прервал он, — это не важно. Знаете или нет, но это проблемный участок — польская граница. Я бы рекомендовал вам отправиться туда и выяснить что там происходит. Заодно проинспектируете наемников Терехова.

— Вы знаете что-то конкретное о происходящем на границе? — рискнул спросить я.

В конце концов проблемы на границе государства касаются Императора непосредственно.

— Кое-что знаю, но думаю, вам самому будет любопытно на все посмотреть. Не теряйте слишком много времени, после завтрашнего совета и отправляйтесь. Если будет нужен экипаж с подорожной, вам его предоставят. Я лично заинтересован в вашей инспекции. А после, как только вернетесь, доложите мне лично. В канцелярии будут ждать известия о вашем возвращении. Все, можете быть свободны.

Император высказал все это на едином дыхании, не подразумевая ни вопросов, ни споров. Просто проинформировал, можно сказать. Что ж, приказ Императора, пусть даже высказанный в вольной форме подлежит исполнению. Тут без разговоров. Но я и не собирался спорить. Будет полезно разведать что происходит, заодно наладить связи с наемниками. Небось известие о смерти Терехова уже дошло и до границы. Не получилось бы так, что приеду я на границу, а там и нет никого. Наемники — люди простые. Если им не платят, то и сидеть запросто так они не станут.

Император развернулся и не обращая больше на меня внимания вышел из комнаты.

От дверей мне помахал человек в зеленом камзоле, подзывая к себе. Я понял, что меня просят на выход. Задерживаться не стал.

Я вернулся в зал, где все присутствующие уже рассаживались за столы. Не думал, что будут еще и кормить. Когда мы уходили, огромные двери, отгораживающие словно ширма одну часть комнаты от другой были закрыты и мне казалось, что комната, где наших сопровождающих попросили подождать, представляет собой небольшую гостиную. Но все оказалось не так.

То, что раньше выглядело, как стена просто сложилось в несколько секций и открыло вторую половину залы, где стояли накрытые столы. Туда-то сейчас и проводили гостей слуги, указывая каждому место, где он должен сидеть.

За столом уже сидели люди, но далеко не все. Многие еще ходили по залу, общались.

Я поискал глазами Настю. Она стояла примерно на том же месте, где я ее оставил, вот только сейчас это был не угол комнаты. Ширма сдвинулась и теперь Настя стояла практически в центре зала. Вокруг девушки было полно мужчин и женщин, которые перебивая друг друга, что-то ей рассказывали. Настя вежливо отвечала им, но взглядом выискивала меня.

Все люди, окружившие Настю, были из той части приглашенных, кто не имел духов-покровителей. Знакомые мне по короткому совету у Императора уже сидели за столами.

Мне показалось, что за столом идет какой-то движняк. Складывалось ощущение, что кого-то пересаживали с одного места на другое.

Стол был П-образный. В самой вершине стола, где находилась верхняя перекладина буквы «П» стояло всего два стула. Оба они были крупнее остальных, но все же один больше другого. Нетрудно было догадаться кому предназначались эти стулья. Дальше по обе стороны шли ряды стульев с рассаженными на них людьми.

По правой стороне первые четыре стула были заняты, затем шло два пустых и снова два занятых. На последних двух сидел Корсаков со своей дамой. Дмитрий Олегович все еще был сердит и что-то резко отвечал даме, которая постоянно его о чем-то спрашивала.

По левой стороне первые четыре стула тоже были заняты. На первых двух сидели Гончаров со спутницей. Вот как раз их-то сейчас и пересаживали. К Гончарову подошел пожилой человек и принялся что-то объяснять, прижав правую руку к сердцу, словно извиняясь.

Гончаров, раскрасневшись и надувшись не меньше, чем Корсаков встал и не дожидаясь своей дамы прошел на другую сторону стола. Подошел к свободным местам и уселся рядом с Корсаковым. Тот о чем-то спросил его, и оба разом уставились на меня, только что появившегося в комнате. К Гончарову подошла его спутница в сопровождении слуги и о чем-то спросила. Гончаров резко скривившись ничего ей не ответил, только продолжил недовольно смотреть на меня.

Я не стал больше разглядывать надутых индюков, а пошел к Насте. Несмотря на то, что девушка отлично держалась, окруженная стаей хищно настроенных мужчин, я решил, что настало время вытаскивать ее из этого болота.

Подошел и, мимоходом извиняясь, начал отодвигать подальше одного за другим гостя, пробиваясь к своей женщине. Гости недовольно возражали и старались не дать мне пройти.

В конце я уже принялся весьма жестко отталкивать не пропускающих меня вперед мужчин. Странно, но дам рядом с Настей было не меньше, но они все легко расступались, как только я просил их об этом.

Наконец, протолкавшись поближе, я взял Настю за руку и подтянул к себе. Толпа вмиг расступилась, освобождая ей место.

— Идем, — коротко сказал я, — Рассаживают.

Девушка радостно устремилась за мной.

— Тут весело, — усмехнувшись, сказала она.

— Чего они все от тебя хотели? — тоже улыбаясь спросил я.

— Да так, поговорить. Кто-то правда предлагал бросить тебя и срочно составить ему партию на этом вечере…

Я оглянулся и вопросительно на нее взглянул.

— Черт! — ругнулась девушка, — Ты сейчас так серьезно на меня взглянул, что вся шутка перестала быть смешной.

Усмехнувшись, я хотел предложить ей продолжить и таки объяснить мне шутку, но не успел. К нам подошел человек из прислуги и попросил пройти за ним.

Мы протискивались сквозь ряды дам и кавалеров беспрестанно о чем-то говорящих. Слуга шел впереди меня, как ледокол через арктические льды. Я тащил за собой Настю на буксире, а за ее кормой тут же сходились людские волны, затягивая кильватер в одно мгновение.

Нас подвели к месту, где до этого сидел Гончаров и усадили на стулья. Рядом с нами сидел Аркадий Иванович Волоконцев со спутницей. Он весело нас поприветствовал и вернулся к разговору с соседом слева. Его дама, сидящая рядом с Настей, наклонилась к девушке и тихо произнесла:

— Милочка, вы сегодня произвели фурор. Не удивлюсь, если на следующий прием все придут с такими же прическами и в похожих платьях. Очень свежо! Очень!

Я расслышал все это и взглянул на Настю. Девушке было приятно. Она довольно улыбалась и вежливо кивала, слушая даму.

Что ж, похоже, наше появление здесь вообще вызвало множество пересудов. Чего стоит только одна эта смена мест за столом. Почему-то я был уверен, что все это произошло не просто так. Не в последний момент передумали распорядители вечера. И не оплошали слуги, усадив гостей не в том порядке. Сдается мне, Император показал свое отношение к Гончарову. А случилось это, наверняка, из-за связи того с Корсаковым. А то, что Корсаков и Император чего-то не поделили, было видно невооруженным взглядом.

Дмитрий Олегович сидел максимально далеко от Императора и явно был не в фаворе. Уж не знаю, подозревал ли Император о намерениях Корсакова сменить власть в стране или тут дело было совсем в другом. Хотя, появись такие подозрения, Корсаков сидел бы не за столом, а в самой глубокой яме и кормили бы его не изысканными блюдами, а тюремной баландой.

Значит, противостояние этих двоих основано на чем-то еще. Надо бы узнать в чём тут дело. Может быть, смогу использовать это в своих целях.

Наконец слуги принялись за рассадку остальных гостей. В какой-то момент в зале стало тише. Тех, кого посадили за стол, переводили дух и молчали, приглядываясь к соседям. Но тишина продлилась недолго. Поняв, кто с кем сидит народ вновь принялся разговаривать. Так что минутная передышка оказалась лишь преддверием к новым беседам.

Двери зала, откуда совсем недавно вышел я, открылись и в комнату вошел глашатай. Тот самый, что уводил нас к Императору, а может быть другой. В этих напудренных париках и зеленых камзолах, они все выглядели одинаково.

— Его Императорское Величество Петр Андреевич! — громко возвестил человек.

Двери распахнулись шире и в зал вошел Император под руку с дамой немного младше его. По моим прикидкам даме было лет тридцать. Но, возможно, и чуть больше, если она хорошо сохранилась. Невысокая, фигуристая, с пышной копной каштановых волос, уложенных в замысловатую прическу. Милое курносое личико, лет десять назад, наверняка разбило не мало сердец, а зеленые глаза и сейчас сияли притягательным светом.

Все затихли, устремив взоры на Императора со спутницей и только Настя громко вздохнула, прикрыла рот ладошкой и очень тихо произнесла:

— Мама?