Шанс для рода Шустовых. Том 2

Глава 4

Староста наклонился, схватившись за поясницу одной рукой. Вторую выставил вперед, словно просил обождать. Отдышался и продолжил:

— С ним все в порядке. Ушел он на задание, — Роман Дмитриевич перевел дух. — Уфф, — выдохнул он. — Торопился вам сообщить, как вы просили.

Мне стало даже как-то неловко.

— Роман Дмитриевич, вы отличный управляющий и не стоит передо мной так расшаркиваться. Мне достаточно вашего старания и должного уважения. Все остальное излишне. Хорошо?

Староста выпрямился и закивал. Сначала часто-часто, затем спохватился и просто кивнул, низко склонив голову.

— Хорошо, Никита Васильевич, буду стараться, — отчеканил он немного по-солдатски.

Я невольно улыбнулся.

Мне нравился Роман Дмитриевич. Его внимание к мелочам, его расторопность и умение найти нужных людей в нужное время. Но было немного забавно наблюдать, как он старается не то выслужиться, не то просто ублажить меня своим подхалимством. Лишнее это. Военная дисциплина тоже не нужна, но и вот эти расшаркивания мне не нравились. Придется вырабатывать новый стиль общения со своими людьми. Нет, уважение должно быть, но в каком-то деловом аспекте. Ладно, со временем все отладим. Хотя уважение нужно заслужить. Но, надеюсь, я двигаюсь в верном направлении.

— Роман Дмитриевич, у вас наверняка множество дел. Сбор трофеев, заботы о раненых, порядок в деревне опять же надо поддерживать, да и обещанный пир устроить требуется.

Староста снова было закивал, но быстро опомнился.

— Если требуются помощники, — продолжил я. — Привлекайте Ивана и Лушку. У них пока забот мало.

— Лушка за Настей приглядывает, а парня да, я привлеку.

— Я тоже хочу заняться делом! — встрял в разговор Петя.

Я видел, как после рассказа Лина у него горят глаза и руки чешутся что-то делать. Вот и отлично, все должны быть при деле.

— И вам найдем чем заняться, — пообещал Роман Дмитриевич. — Идемте, Пётр Васильевич.

Иван ушел следом за пацаном и старостой. Тот пообещал занять их до самого пира, который должен состояться позже вечером.

Мы с Лином остались стоять одни у входа в дом.

— Мастер Лин, — обратился я к китайцу. — Эта история. Она правдива? Или это сказка для детей?

— Все истории, рассказанные через века — сказки, — философски заявил Лин. — Эту я слышал от своего отца, а он, наверное, от своего. Но вот увидел клинок в руках парня и поверил в чудо. Особенно, когда клинок начал светиться. Я в детстве бегал с бамбуковой палкой, представляя, как крушу врагов клинком Вона. И всегда считал это легендой. А теперь увидел своими глазами. И кто скажет, что остальное выдумки?

— Так ты не знал, что произойдет, если проделать то движение? — искренне удивился я.

— Нет, — спокойно сказал китаец, — Но иногда достаточно верить в правдивость легенд, чтобы знать, что так оно и будет.

— Значит ты веришь и в возможность разрушения мира духом?

— Верю. Верю в то, что у духа достаточно сил, чтобы сделать это. Вот только не верю в то, что кто-то может этого захотеть.

— Спасибо, мастер Лин. Я подумаю над вашими словами.

Китаец поклонился и пошел по своим делам в ту же сторону, куда ушел староста с мальчишками.

Меня удивил несколько наивный взгляд Лина на мир духов. Но вот само его отношение к легендам заставило задуматься. Да уж. Интересно получается. Хотя, о чем я говорю. Я месяц назад сам считал магию выдумкой, а сейчас пользуюсь ей на зависть врагов.

Вспомнив Корсакова, я погрустнел и пошел проведать Настю.

Девушку положили на кровать в её комнате. Рядом сидела Лушка и о чем-то тихо говорила. Я подумал было, что говорит сама с собой, но чуть задержавшись у дверей, расслышал, что она обращается к Насте.

Я не стал тут долго задерживаться. Мне было тяжело смотреть на скованное голубой пленкой тело девушки.

Проверил, что все в порядке и пошел заниматься другими делами. Повседневные заботы меня отвлекали от мрачных мыслей.

Стоило проверить, как организован арсенал. Да и немного разобраться с тем, что и в каком количестве у нас теперь есть не мешало.

Сегодня пред пиром, должен был состояться военный совет. Из-за боя, я немного подзабыл о нем, но никто не отменял собрания, так что у меня было всего пара часов до того, как я буду обсуждать стратегии защиты деревни. А для этого было бы неплохо понять, чем мы располагаем в плане вооружений.

Выйдя на улицу, я понаблюдал за происходящим. Увидел мужиков с охапками оружия и пошел следом.

Проходя мимо избы, стоящей чуть поодаль от центральной улицы, я услышал какие-то крики и ругань.

Приостановился и свернул в переулок.

Не успел я сделать и пары шагов, как из дома вылетел мужичок и кубарем покатился мне под ноги.

В проёме дверей стояла женщина, или лучше сказать баба, уперев руки в боки. Я не люблю этого слова, но к данной представительнице прекрасного пола оно отлично подходило.

Баба была моего роста, не толстая, но весьма крупная. На раскрасневшемся лице при виде меня застыло странное выражение. Будто она собиралась накричать на кого-то, но передумала и начала улыбаться. Если вы никогда не видели подобной улыбки, то не поймете мои чувства. Меня прошиб пот и захотелось спрятаться, и не важно куда.

— Никита Васильевич, свет наш, — произнесла женщина низким голосом, ничуть не похожим на грудной голос Анфисы Петровны.

Я сглотнул.

Мне сразу представилось, как эта баба в брезентовом фартуке машет кузнечным молотом, причем пудового веса, а в другой руке держит заготовку под двуручный меч.

На всякий случай приветливо кивнув, я посмотрел себе под ноги, где копошился мужичок, пытаясь подняться.

Я наклонился и помог ему встать.

Росту в нем было не больше метр шестьдесят. Общая худоба и детское выражение лица не позволяло точно определить возраст. Думаю, не меньше сорока, но и не больше пятидесяти.

— Да что ж вы, Никита Васильевич, моего нерадивого муженька поднимаете, — с улыбкой гарпии громовым голосом произнесла баба. — Сам упал, пусть сам и встает.

Последнюю фразу она произнесла более грубо, явно давая посыл мужу.

— Если б ты меня не толкнула, я б и не упал, — отряхнувшись и выпятив грудь вперед, произнес мужичок чуть заплетающимся языком.

Был он пьян, но не вусмерть. На ногах держался, но уже не слишком устойчиво.

— Что тут случилось?

Я попытался выдержать строгий тон правителя, хотя уже и так все понял, отчего нежелательная веселость втискивалась в тональность.

— Никита Васильевич, — мягко, насколько это вообще возможно с таким голосом, сказала женщина. — Все у нас хорошо.

Семейные разборки — это самое неблагодарное место, куда вообще следует лезть постороннему. Мне еще повезло, что статусом вышел. Был бы на моем месте дружок ее мужа, катились бы уже оба по пыльной дороге собирая выбитые зубы.

Я, едва сдерживая улыбку, и пытаясь быть строгим, но справедливым произнес:

— И все же?

— Я сражался! — выкрикнул мужичок в сторону своей супруги. — Мне после боя надо!

Крикнул и сделал шаг за меня. Ещё чуть-чуть и за спину бы спрятался.

— Сражался он! — фыркнула баба. — Я на стене стояла с другими арбалетчиками, отряд прикрывала и тебя не видела! А теперь приперся, нажрался и приставать лезешь! Я тебе…

Баба сдала шаг с крыльца, и мужичок реально спрятался за меня.

Я прикрыл глаза пытаясь вспомнить поле боя. И вдруг, как кино, передо мной возникло видение битвы. Я мог в деталях рассмотреть, что и когда происходило. Это как эйдетическая память. Видимо еще один дар Шанса.

Отряд во главе со старостой ломится вперед. Сияют бочкообразные щиты, но никто даже не думает прикрывать голову или ноги. Роман Дмитриевич врезается в ряды наемников, словно герой скандинавских саг о викингах, ну или богатырь из русских былин. Раздает удары направо и налево. Его окружают. Сбоку выскакивает еще один из наших и оттягивает на себя двоих. Рубится яростно, словно берсерк. В берсерке я легко узнаю мужичка, прячущегося сейчас за моей спиной, и не желающего попадать под горячую руку своей жёнушки.

Моргаю и картинка исчезает.

— Я видел его, — спокойно и уверенно сказал я женщине, которая тем временем приблизилась еще на пару шагов. — Он в первых рядах с Романом Дмитриевичем сражался. Оттянул на себя двоих, когда того враги окружили. И порубил их, между прочим, в капусту, — добавил я немного от себя и улыбнулся изменившейся в лице женщине.

— Вы и в правду это видели? — спросил мужичок, выйдя из-за меня. — Там месиво было, думал никто и не заметил.

— Так ты на левом краю был? — чуть удивленно произнесла женщина совсем другим голосом. — Вот почему я тебе не видела. Так ты мой герой!

Баба чуть не всхлипывая бросилась на шею мужу, отчего тот крякнул, но обнял жену и принялся что-то тихо ей наговаривать.

Я хлопнул мужичка по плечу и произнес одними губами:

— Давай, до пира еще время есть.

Улыбаясь от увиденного, я пошел искать арсенал.

Арсенал устроили в одной из маленьких изб, стоящих рядом с центральной площадью. От моего дома туда идти было пару минут. Я прошел через уже практически полностью очищенную площадь и остановился напротив входа в склад оружия.

Около дверей стоял паренек с куском бумаги в руках и угольком царапал на нем какие-то заметки.

Я подошел ближе.

— Здравствуйте, Никита Васильевич, — поприветствовал меня учетчик. — Вот, как распорядились, все учитываем и записываем.

— Хорошо, — уставился я на писца.

— Кирилл, — подсказал мне парень и поклонился.

— Хорошо, Кирилл. Ты будешь вести только учет или следить за арсеналом тоже твоя забота?

— И следить буду. Я грамотный. Все разложу, разберу. Боеприпасы для огнестрела отдельно, болты арбалетные отдельно. Порох в сухую комнату и подальше бы поставить. Не хорошо его в центре деревни хранить.

Мне нравился такой подход к делу. Рассудительность важна и должна поощряться.

— Отлично, Кирилл. Я распоряжусь, чтоб тебе выделили помещение под пороховой склад где-нибудь на окраине. Кстати, — я вдруг вспомнил стрелка, который забрасывал арбалетные болты по навесной траектории. — А ты не в курсе, кто из арбалета по врагам стрелял, когда те еще в лесу сидели?

— Как же не в курсе⁈ — воскликнул Кирилл и, слегка засмущавшись, добавил. — Я это и был. Науке я немного обучен. Баллистику знаю.

— Учился где или сам?

— Учиться у нас негде. Читать батюшка научил, он в имении подручным управляющего был. В детстве я там часто бывал. Батюшка ваш, покой духу его, в библиотеку часто пускал. Редкие книги до этих мест не доходят, но в вашем доме были и много. Вот там и читал, пока отец работал. И баллистику, и военное дело прочел. В машинерии немного разбираюсь.

Я вскинул бровь. Вот такие люди нам нужны. Я пока не знал, как использовать талант парня, но было бы не плохо, для начала, обеспечить его книгами из библиотеки в имении. А значит, стоит предпринять вылазку в дом, в ближайшем будущем.

— Отлично, Кирилл, прими мои поздравления, ты — хранитель арсенала. Как применить остальные твои знания тоже разберемся. Ты молодец!

Парень еще больше засмущался, но поблагодарил меня и вернулся к своим обязанностям уже в новом качестве.

Я протиснулся в узкую дверь и зашел внутрь.

Тут на столах, лавках и просто на полу были разложены трофеи.

Отдельно лежало холодное оружие, причем уже отсортированное по типу: ножи отдельно, сабли отдельно, шпаги в третьей кучке.

Внутри кучек тоже были какие-то разделения. По длине они их делили что ли? Вроде не везде… Надо будет потом узнать. Пока же я решил не мешать человеку, явно знающему толк в том, что он делает.

Огнестрел тоже был разобран и уложен. На вскидку я насчитал два десятка стволов. Причем были и пистолеты, и ружья. Отдельно в углу стояли длинноствольные бандуры, из которых противник дырявил мой щит. Рядом с ними в ведре лежали крупные свинцовые пули, видимо собранные со дна ямы, где я их видел последний раз.

Что ж, похоже, за арсенал можно быть спокойным. Оружие было в надежных руках Кирилла.

Интересно, а машинерия это о чем? Осадные машины или механические кулисы театра? Надо будет уточнить в следующий раз. Сейчас мужики принесли очередную порцию трофеев, и Кирилл увлеченно ее разбирал и сортировал, не забывая при этом делать пометки у себя на листке.

Довольный я вышел на свежий воздух.

Я если честно, очень люблю людей, увлеченных своим делом. И не просто увлеченных, а еще и знающих его от и до, разбирающихся в самых мелких нюансах. Когда я встречаю такого человека у меня даже мурашки по коже бегут во время общения. Я как тот кот, которого взяли за загривок и чешут за ушком. Замираю в блаженстве и чуть глаза не закатываю.

Был я как-то в Томске, мы там показательные бои устраивали. Тур по спортивным школам нам тогда организовали. И потом выдалось немного свободного времени погулять по городу. Не так много, но часа три было.

Зашли мы с подругой тогда в краеведческий музей. Даже не знаю зачем. Там шла выставка камней и минералов. Никогда этим не интересовался. Но раз зашли, так надо глянуть.

Походили-побродили по залам, где были выставлены распиленные булыжники, внутри которых цветные кристаллы находились. Интересно, конечно, но особо не впечатлило.

А на выходе нас встретила женщина и спросила, как нам выставка. Ну подруга что-то ответила. А женщина говорит: «Это все оттого, что вы без экскурсии. Приходите через два часа будет гид». Времени у нас не было, мы так и сказали. Тогда женщина говорит: «Жалко мне вас отпускать. Это моя выставка. Я сорок лет эту коллекцию собирала. Пойдемте, я вам все сама расскажу и покажу».

И как только она заговорила, начав с самого первого, найденного на берегу Томи камня, я понял — она этому всю жизнь посвятила. Это сразу было видно и слышно. Я себя тем самым котом почувствовал и даже не заметил, как полтора часа прошло.

Вот так и с Кириллом. Чувствовался в нем человек, который готов свою жизнь за любимое дело отдать. Арсенал для него пустяк, а вот наука, о которой он мельком упомянул была тем самым. Значит на заметку его надо взять и по возможности талант развивать.

Пока я стоял погруженный в воспоминания ко мне подбежал мужик и сбивающимся голосом сказал, что меня ищет староста.

Еще раз окинув взглядом военный склад, я порадовался, как удачно выбрано место. С любой точки деревни сюда было легко попасть, а значит в случае опасности можно будет быстро вооружить людей.

Мужичок топтался рядом, ожидая пока я последую за ним.

Сначала я не сообразил, куда мы идем, но потом выяснилось, что мы идем в обратную сторону в соседний дом с тем, где я расположился.

Избушка была совсем маленькая, в ней была только дверь. Ни одного окна, ни даже продуха. Ровные бревенчатые стены с четырех сторон. Хранилище? Интересно, что тут можно хранить?

— Сюда, Никита Васильевич, — поторапливал меня мужик. — Идите за мной!

Я огляделся, свет заходящего солнца красил деревянные деревенские дома в розовый цвет с золотистым отливом. Ничто не говорило о том, что совсем недавно за стенами деревни шел бой.

Мальчишки лет пяти носились по улице друг за другом с гибкими ивовыми прутками, изображая сражение. Кто-то кричал, что так нечестно, что у него щит и никакая сабля врага его не пробьет. Эх, если бы это было так!

Детвора, заметив меня приутихла и, обойдя сторонкой, куда-то унеслась.

Я подошел к распахнутой двери избушки и обратил внимание, что полотно сделано из мощного массива. На двери был мощный засов, а снаружи на толстых кованных дужках висел огромный навесной замок. Дужки были прибиты к двери четырьмя кованными гвоздями каждая. Гвозди прошили полотно насквозь, были загнуты и вколочены концами в дверное полотно. Такой замок можно было снять только вместе с дверью. Проще было спалить избушку, чем попасть в нее, если дверь окажется закрытой.

Я шагнул в тёмное нутро избушки. После дневного света, глаза не сразу привыкли к полумраку, озаряемому светом единственной, хоть и толстой, свечи.

За высоким столом, расположенном по центру помещения стоял староста.

— Что случилось Роман Дмитриевич?