Сердце кошмара

48. трюк

Секунду спустя я оказался в сотне метров над землёй.

Моё тело стремительно покрывали золотистые чешуйки, но всё это было бессмысленно. Совершенно бессмысленно. Монстр не пытался нас уничтожить. Он просто играл с нами. Со мной. Со всем этим миром.

Это была преграда, одолеть которую я был…

Мои мысли прервал ужасающий грохот.

Я немедленно посмотрел чёрного титана Куросаки.

Последний стоял возле Вестника и держал его левую руку.

Мой зоркий взгляд заметил тысячи маленьких пил, которые появилась на пальцах чёрного титана. Все они с яростным скрипом вонзились в кожу белого монстра. Другой рукой Куросаки попытался перехватить его пальцы, раздался грохот, снова показалась Сион, вспыхнул красный луч, и вдруг правая рука монстра ускорилась и остановилась прямо у моего лица. Она хотела схватить меня… остановилась, сложила пальцы и сделала щелчок:

Цок.

Мир вокруг немедленно переменился. Вспыхнули звёзды. Придя в себя, я обнаружил вокруг безграничное чёрное пространство. Я немедленно напрягся и стал пристально смотреть по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь и что происходит. Через несколько секунд я заметил каменистую белую поверхность у себя под ногами. Последняя напоминала громадную пустыню, сделанную из цельного белого камня. Я прищурился и хотел посмотреть в сторону горизонта, как вдруг пустыня стала стремительно приближаться. Я не успел даже взмахнуть своими крыльями, прежде чем земля ударилась в мои ноги, вызывая трепет во всех чешуйках моего массивного железного тела.

Я качнулся и сделал глубокий вдох. СТРАЖ был существом биологическим — относительно. У него были лёгкие. Рот. Нос. Всё это время мне приходилось дышать, но сейчас воздух показался мне необычайно вязким. Словно цемент наполнял он моё горло, отяжеляя всё моё тело. Дыхание превратилось в утомительный процесс, и будь у меня лицо, я уверен, что уже через пару секунд оно бы стало совершенно красным.

Мне вспомнилась моя попытка выйти за пределы атмосферы. Ощущение было похожее, но другое. Тогда мне не хватало воздуха — теперь же он казался слишком «плотным»

Необычайно сильный ветер ударил меня в спину и заставил пошатнуться. Я заскрипел зубами и стал отчаянно крутить головой, пытаясь понять, что это было за место. Вдруг я увидел, что со всех сторон стремительно возвышаются ломанные белые колоны. Каждая из них была в сотни раз выше моего собственного роста. И проследил за ними и увидел, как, сгибаясь у меня над головой, они образуют подобия купола.

Их было пять.

Пять.

Одна была короче, чем другие…

Пять.

Почему эта цифра кажется такой важной?..

Пять.

Паль-цев…

Вдруг среди пасмурного неба стала стремительно разрастаться огромная зубастая улыбка; солнце вспыхнуло, засияло и превратилось в сияющий глаз.

И я понял.

Понял, что со мной сталось.

В ту же секунду я расправил крылья и ринулся в сторону, всеми силами сражаясь против бешеного ветра и непомерного расстояния единственной ладони, которая теперь стала для меня всё равно что остров для обыкновенного человека.

Монстр продолжал следить за мной своим единственным сияющим глазом.

Для него я был мушкой, даже меньше; он мог раздавить меня в любую секунду. Это была игра. Развлечение. Он провернул трюк. Он гордился им. Улыбался. Я был совершенно бессилен. Вся моя надежда теперь находилась в его руках. В его власти.

Белые пальцы разрастались прямо у меня над головой. Воздух становился всё более плотным. Процесс уменьшения продолжался. Моя попытка сбежать была бессмысленной…

Наконец я замер, глубоко вздохнул, и тем самым едва не разорвал свои лёгкие, и прохрипел:

— Амонус… гранде.

Лёгкий ток пронзил моё тело; я почувствовал, будто мириады насекомых начинают скрести мои мышцы. Окружающий мир вздрогнул, потом замер и стал стремительно уменьшаться.

Перед моими глазами промелькнул Знаменосец. Для порождений кошмара физическая оболочка представляет собой не более чем форму нашей туманности; в этом отношении Вестник не мог ничего изменить. Меня и его стесняли одни и те же правила.

Секунду спустя я вымахал до размеров головы своего противника. При этом пальцы Вестника продолжали сжиматься. Он хотел схватить меня за лодыжку. Я прочёл заклятие, вытянул руку, в которой появилось длинной копьё, и ударил монстра прямо в глаз.

После этого я отпрянул и стал пристально следить за Вестников. Как ни странно, копьё, — разумеется особенное, которое было в сотни раз крепче и острее, чем обыкновенная сталь, — осталось у него в глазницы.

Сложно было измерять расстояние, но, будь он обычным человеком, жало вонзилось бы в его черепушку примерно на десять сантиметров.

Вестник ощупал «инородный объект» своими сморщенными белыми руками, повернул, поднял голову и улыбнулся.

Ему было всё равно.

После этого посреди воздуха возникла Сион, замахнулась и ударила его молотом; показался чёрный титан Куросаки. Вспыхнул красный луч, который вонзился прямо в зубы монстра… Однако Вестнику было всё равно. Он стоял на месте и улыбался. Затем повернулся и посмотрел в сторону моря. На континент. Туда, где находились люди

Мы снова перестали представлять для него интерес.

В его глазах мы были простыми игрушками.

Он хотел пошутить — он пошутил.

Он хотел показать, что мы не в состоянии его ранить — он это сделал.

Сейчас же я просто наблюдал. Я тоже пытался бить, атаковать, использовать разные заклятия, но Вестник был невозмутимым. Быть может, для него это была игра. Быть может, в первую очередь он хотел посеять отчаяние именно в наших сердцах. Быть может, именно мы были единственной причиной, почему он до сих пор не уничтожил весь мир… Но лишь потому что ему хотелось сломать нас, меня, самыми первыми.