Сердце ко Дню Валентина (ЛП)

Глава 18

Адора

Я поворачиваю ключ в замке своей квартиры, врываюсь внутрь и спотыкаюсь о порог, в голове гудит, а на сердце тяжело. Мой день был сплошным провалом, и его разочарования эмоционально истощают меня. Жилищный проект, в который я вкладывала все свое сердце и душу, практически развалился, и теперь я просто хочу свернуться калачиком в постели и забыть обо всем на свете, но когда я открываю дверь, я не одна.

— Адора! Смотри, кто здесь! — из кухни доносится голос Алесии, отвлекая меня от моих мыслей.

Там, за столом, с бокалом вина в руке, сидит Авиэль. На столе ужин, который он, должно быть, заказал на вынос. Разнообразие цветов и фактур расставлено по всему столу, а роскошные запахи отвлекают меня от реальных проблем: дымящаяся лапша, свежие овощи на гриле и ярко — красное карри. По комнате разносится аромат специй.

При виде самого Авиэля у меня в груди что — то трепещет, но затем я чувствую, что снова погружаюсь в тоску. Обеспокоенный взгляд Алесии говорит о том, что она знает: что — то не так.

— Адора…, - начинает она, но я перебиваю ее.

— Что он здесь делает? — мой голос дрожит, когда я встречаюсь взглядом с Авиэлем в другом конце комнаты, и я наклоняюсь, чтобы торопливо расшнуровать ботинки.

Быстро поднявшись со своего места, Авиэль быстрыми шагами пересекает комнату, как раз в тот момент, когда я снова встаю.

— Жду тебя, — спокойно произносит он, забирая у меня куртку и сумку и вешая их.

Поворачиваясь ко мне, он протягивает руку, приподнимает мой подбородок и пытается заглянуть мне в глаза, но я закрываю их.

— Адора, — он выдыхает, его голос становится едва слышным шепотом.

Я опускаю голову, не зная, что сказать. Его близость вызывает у меня непроизвольную дрожь; я не могу игнорировать реакцию своего тела на его голос и близость к нему. Но я не хочу испытывать такие чувства. Не сейчас, когда все развалилось.

Он наклоняется ближе и шепчет мне на ухо, его дыхание овевает мою кожу.

— Скажи мне, что случилось.

Его слова что — то задевают, они развязывают узел внутри меня, из — за чего слезы неудержимо льются из моих глаз, и в итоге я рыдаю у него на плече.

— Все! — воскликнул я. Я рыдаю, мой голос заглушается шелком его рубашки, и горячие слезы текут по моим щекам. — Проект по строительству жилья по большей части провалился; все инвесторы уходят из него. Я не знаю, что делать. — Мои слова вырываются в спешке, заглушая рыдания и прерывистое дыхание. — И я все еще должна оплатить двадцать штук за две недели, — Я горько смеюсь, и хотя с помощью Авиэля мне удалось временно избежать ожидаемого исхода, я не знаю, будет ли завершено расследование по поводу моего неверно указанного кредитного рейтинга в течение оставшегося мне времени.

С каждым моим словом его руки сжимаются вокруг меня все крепче, пока, в конце концов, я не перестаю плакать и не начинаю уставать. Он достает из нагрудного кармана рубашки носовой платок и осторожно вытирает слезы с моих щек и уголков глаз.

— Не говори глупостей, — мягко говорит он, — Нам просто нужно что — то придумать, пока у тебя не закончилось время.

Он говорит так, как будто это просто очередная цель, а не опасный для жизни кризис. Часть меня это понимает.

Алесия смотрит на нас со своего места взглядом, который я нахожу слишком нетерпеливым.

— Видишь, Адора? Ты не одна. У тебя есть я, — говорит она, но ее улыбка становится озорной, — И, очевидно, Авиэль...

Я вижу, как Авиэль бросает на нее острый предостерегающий взгляд, в нем нет настоящей злобы, и она просто улыбается ему в ответ, взволнованная. Затем он поворачивается ко мне и притягивает к себе, нежно касаясь губами линии моих волос. Мои щеки вспыхивают от жара; он никогда не был так нежен со мной на людях — и все же мы здесь. Я позволяю ему проводить меня к столу, нежно положив руку мне на поясницу.

Я сажусь рядом с ним, ощущая его тепло. Вопросительно глядя на сидящих за столом, я оцениваю экстравагантность блюд в Koi Thai, одном из самых роскошных тайско — японских ресторанов фьюжн в городе.

Собрав остатки достоинства, я вытираю слезы рукавом и прерывисто вздыхаю.

— По какому случаю? — спрашиваю я, придвигая к себе черную глянцевую коробку из бумаги.

Авиэль садится на стул рядом со мной и с кривой улыбкой пододвигает к нам через стол бокал с вином.

— Это должно было стать праздничным ужином — мы должны были поднять тост за ваши хорошие новости... но, похоже, это вино не совсем передает желаемую атмосферу, — он пристально смотрит на меня, в темных глазах мелькают озорные искорки, и я чувствую, как таю в их глубине. — Интересный выбор вина, должен добавить.

И под "интересным", я знаю, он имеет в виду "дешевый и ужасный".

— Заткнись, Авиэль, — говорю я, подталкивая его локтем в ответ, и даже он не может скрыть легкую улыбку, которая появляется на его губах.

— Видишь? Я же говорила тебе! — торжествующе восклицает Алесия, ее голос полон понимания, а бокал также наполнен безалкогольным вином, — Это вино действует угнетающе.

— Кто в этом виноват? — я отвечаю экстравагантной насмешкой, — Сегодня вечером мы даже не можем выпить по-настоящему, спасибо тебе.

— Она права, — Авиэль замечает это с тихим смехом.

— Отлично. Принято к сведению, — Алесия наклоняет свой бокал и делает большой глоток.

— Скорбь о плохих новостях требует соответствующего напитка. — шутливо заключает Авиэль, поднимая свой бокал. — Я нахожу, что этот бокал печали подходит для мрачного настроения.

Мы смеемся над абсурдностью всего этого, и ко мне возвращается немного бодрости:

— Ну, это не объясняет всю эту вкусную еду, — пар поднимается от мисок, наполненных ароматными соусами, когда я пробую лапшу палочками для еды, — Тебе не кажется, что холодная пицца была бы лучшим выбором?

— Я знаю, ты не жалуешься на вкусную еду, — говорит Алесия, беря блинчики с таро и побегами бамбука, — Я чертовски голодна, так что, если ты не хочешь свою еду, мы съедим ее за тебя.

Авиэль советует мне:

— Слушайся свою сестру, — его голос понижается, когда он придвигается ко мне со своего места, в его глазах вспыхивает какой — то огонек, — Кроме того, всегда есть время перекусить.

Мои щеки вспыхивают, и я ничего не могу с собой поделать — в тот момент, когда он так смотрит на меня, мое тело хочет растаять от его взгляда.

— Эм, вам двоим нужна отдельная комната? — вмешивается Алесия, с лукавой усмешкой указывая на нас палочками для еды. Я закатываю глаза и пнула бы ее под столом, если бы ей только что не сделали операцию.

Возможно, только сейчас мне показалось, что плохие новости не так уж и плохи. Несмотря ни на что, я постепенно привыкаю к этой странной новой атмосфере. Почему я думаю, что привыкаю к этому?

В конце ужина мы пьем свежесваренный эспрессо — напиток и едим блинчики, похожие на креп, с начинкой из сливок и посыпанные тертым кокосом. Авиэль любезно, если не сказать самодовольно, принес пакетик элитного кофе в зернах Blue Mountain.

— Чтобы загладить вину за то ужасное пойло, которым я угостил вас раньше..., - добавил он, заметив мое озадаченное выражение лица, — Очень густое и подслащенное тертым какао.

— А как насчет меня? — Алисия встревает. Авиэль ставит перед ней на стол всего лишь чашку несладкого крепкого ароматного чая.

— Это новое сердце стоило дорого, — быстро возражает он, — Пей свои горькие травы.

— Ты сейчас серьезно? — Алесия возмущенно надувает губки.

Я подношу к губам чашку с дымящимся кофе и не могу удержаться от улыбки, глядя поверх кружки и восхищаясь тем, как Авиэль заботится о своем здоровье так же, как и я.

С наступлением темноты мы вскоре оказываемся наедине за приятной беседой. Авиэль оставил своего помощника дома и взял выходной, чтобы навестить нас. Алесия рассказала Авиэлю о некоторых самых неприятных моментах моего детства, которые я слабо помню, и Авиэль нашел мою юность гораздо более интересной, чем я сама о ней помнила.

Вскоре мы оказываемся втянутыми в игру "две правды" и "ложь", поскольку Авиэль рассказывает нам занимательные истории. Некоторые из них заставляют нас громко смеяться, от других у нас леденеет кровь от ужаса, но, по — видимому, у него были действительно интересные "друзья друзей", хотя он никогда не раскрывает, какая из историй является ложью.

Я испытываю облегчение, когда на какое — то время перестаю беспокоиться о своих собственных проблемах.

Довольно скоро Алесия начинает уставать, ее веки слипаются от усталости.

— Кроме того, — говорит она, — я все равно устала быть третьей лишней.

Ее слова заставляют меня покраснеть и разволноваться, когда она дважды быстро стучит костяшками пальцев по столешнице и уходит на весь вечер, сказав на прощание:

— Будьте умницами.

На кухне остаемся только мы с Авиэлем, и я грызу ноготь на большом пальце, еще не совсем готовая к тому, что он уйдет, хотя и знаю, что не должна играть с ним в игры или вести себя так, будто между нами что — то серьезное. Я никогда не заявляла, что между нами что — то есть, и он был таким же, но слова все равно срывались с моих губ:

— Ты тоже уходишь? — спрашиваю я его, нарушая тишину.

Авиэль замолкает на несколько мгновений, его взгляд задерживается на мне, прежде чем он пожимает плечами:

— Я думал об этом, — бормочет он.

— Ты мог бы подумать о том, чтобы остаться, — я тихо отвечаю, желая, чтобы он это сделал, и, словно услышав мои мысли, Авиэль берет меня за подбородок и слегка приподнимает его, притягивая к себе для поцелуя, отчего у меня перехватывает дыхание, и я наслаждаюсь этим ощущением.

— Я помню, что говорил тебе то же самое, — говорит Авиэль мне в губы, и его губы изгибаются в подобии улыбки.

— Верно, — признаю я, когда наконец отрываюсь, — Но ты все равно можешь остаться...

Авиэль поглаживает свою кружку с кофе большим пальцем и еще несколько мгновений пристально смотрит мне в глаза, прежде чем глубоко вздохнуть.

— Обычно я бы на этом месте откланялся...

— Но? — я продолжаю за него.

Взгляд Авиэля встречается с моим и темнеет, когда он замечает вызов в моих глазах. Мое сердце замирает от этого взгляда, и я ловлю себя на том, что задерживаю дыхание, ожидая, что он скажет дальше.

— Полагаю, я могу остаться, — смягчается он. — Только до тех пор, пока ты не заснешь.

Каким — то образом я оказываюсь свернувшейся калачиком под одеялом, но мой затуманенный разум не может вспомнить, как я сюда попала. Я прижимаюсь к Авиэлю, прижимаюсь щекой к его теплой груди и прислушиваюсь к ритму его дыхания; каждый вдох и выдох — это связь, спасательный круг этого момента. В отчаянии я напрягаю слух, чтобы услышать биение чего-нибудь — чего угодно, — но меня не встречает ничего, кроме абсолютной тишины.

— Я же говорил тебе, что у меня его нет, — слова Авиэля эхом отдаются в тишине комнаты.

Способен ли такой мужчина чувствовать?.. Или любить? Странные мысли проносятся в моей голове, когда я то засыпаю, то выхожу из сна, мой разум слишком затуманен, чтобы разобраться в них. Я чувствую, что он смотрит на меня, но не встречаюсь с ним взглядом, хотя уже не могу вспомнить почему.

Мое сознание медленно угасает, когда он притягивает меня ближе, обхватывает руками, прижимает мою голову к своему подбородку и окутывает меня своим теплом и запахом. В его объятиях мне уютно, я чувствую себя в безопасности.

Я внезапно просыпаюсь от серии резких гудков моего телефона. Я резко открываю глаза и щурюсь от света, просачивающегося сквозь занавески. Кровать рядом со мной холодная и пустая. Я нащупываю телефон на прикроватной тумбочке, пока зрение привыкает к яркому свету в комнате.

Авиэль прислал сообщение, что будет занят, но желает хорошего дня. Это уже хорошее начало; у меня выходные, и, когда я выхожу из своей спальни, Алесия уже на ногах и полна энергии. У меня впереди важный день, я чувствую вдохновение провести дополнительные исследования для проекта, от которого я еще не готова отказаться.

Хелен и Тайо заезжают в гости, и я рассказываю им о новостях из жизни и о том, кто такой Авиэль, поскольку он привлек внимание Хелен, когда уезжал ранним утром на роскошном седане.

— Вы ели Koi Thai? — спрашивает Тайо. — Я просто хочу сказать, что вы могли бы пригласить нас.

Алесия похлопывает Тайо по руке с притворным сочувствием,

— Но это действительно удар в спину, — она смеется, прежде чем пообещать отправить их домой с остатками еды из холодильника — в любом случае, для нас этого количества еды было много.

Однако Хелен, которая всегда была властной подругой, гораздо больше интересуется, кто такой Авиэль и почему он оказался в доме.

Я вздыхаю:

— Он… знакомый..., - я пытаюсь скрыть причину, но мои друзья видят меня насквозь.

— И что? — Хелен проницательно изучает меня, чувствуя, что я сдерживаюсь.

Я выдыхаю, откидываясь на спинку дивана.

— Он...странный… в хорошем смысле этого слова, — мои щеки вспыхивают, когда я бормочу, стараясь не выдать себя и не показаться слишком нетерпеливой. Наши отношения все равно невозможно было охарактеризовать черным по белому. — У нас вроде как есть что-то общее...

— Что-то общее?.. — говорит Хелен, наклоняясь ко мне, ее взгляд полон любопытства.

Алесия перестает быть милой и вмешивается, выпаливая то, что я не могу найти в себе сил сказать:

— Этот мужчина в порядке и неравнодушен к Адоре...

— Алесия! — шиплю я, пытаясь ее приструнить.

Ничуть не смутившись, она продолжает выводить меня из себя:

— И Адоре он тоже нравится. Они встречаются уже несколько недель—

Я в панике и начинаю отступать:

— Алисия—

Она прерывает меня взмахом руки:

— Девочка, я поняла это с того самого момента, как ты впервые начала проклинать имя Авиэля, а потом съязвила при каждом его упоминании.

Алисия насмешливо закатывает глаза.

— Во — первых, ты не хитрюга, во — вторых, твоя старшая сестра знает все, и, в — третьих, у меня диагностировали порок сердца, а не слепоту. Да, это очевидно, но не волнуйся, вы двое так мило смотритесь вместе.

В конце тирады Алесии мои друзья и семья дружно смеются надо мной. Я издаю стон, хватаюсь за воротник свитера и прячу в нем лицо. Это один из недостатков постоянного нахождения в окружении самых близких тебе людей; у них всегда есть компромат на тебя.

Наконец — то мы можем отойти от нашей с Авиэлем ситуации. Но я прячу нос в рубашку; не знаю почему, но она все еще пахнет им — той тонкой смесью роскошного одеколона и мужественного мускуса, которая мгновенно вызвала во мне тепло, такое, какое можно ощутить, только когда эмоции переполняют все органы чувств.

Остаток дня я провожу за изучением решений по перепланировке, а когда ничего не нахожу из — за отсутствия истории, вместо этого обращаюсь к Keystone Builders. Чем глубже я копаю, тем более любопытным становлюсь. Саймон Роджерс, бывший президент Keystone Builders, был неожиданно заменен Дастином Макклаудом всего несколько недель назад.

Похоже, кто — то приложил немало усилий, чтобы вычистить всю грязь из компании; мне было тяжело нарыть что-то на них.

Я сижу за своим компьютером, просматриваю веб — сайты арендаторов нескольких объектов недвижимости Keystone Builder — спасибо Тайо за то, что он впустил меня в архив серверов. Это не совсем этично, но Keystone ведет нечестную игру, и на данный момент я не думаю, что мне нужно придерживаться более высоких стандартов.

Я, прищурившись, смотрю на экран, просматривая комментарии. Одна за другой поступают жалобы на некоторые разработки Keystone. Рассказы об использовании юридических лазеек для обхода экологических норм, пренебрежении стандартами безопасности и гигиены труда — я улыбаюсь, возможно, только что нашла то, что мне было нужно, чтобы убедить инвесторов изменить свою лояльность к Lewis & Co или, по крайней мере, отказаться от Keystone и, как следствие, от Redevelopment Solutions.

И когда я начинаю думать, что мой день уже не может стать лучше, мне звонят из кредитного бюро и сообщают, что расследование доказало, что мой кредит в хорошем состоянии. По — видимому, ошибка была вызвана сбоем в системе, и с тех пор мой рейтинг снова вырос до 725 — намного ниже, чем раньше, за все взятые взаймы деньги, но все же достаточно, чтобы я мог претендовать на получение кредита от компании.

Я откидываюсь на мягкие подушки дивана — измученная, но испытывающая удовлетворение и облегчение, которых давно не испытывала. Я хватаю телефон, чтобы отправить сообщение Авиэлю:

— Эй! Кажется, я только что все поняла!

Я с нетерпением жду его ответа. В ответ раздается звуковой сигнал, от которого у меня по спине пробегают мурашки. Простое

— Это здорово, — вот и все, что он говорит, но заставляет мое сердце трепетать.

— Нет, это действительно здорово! — я печатаю в ответ, и моя улыбка растягивается от уха до уха. Я перечитываю текст еще несколько раз, прежде чем положить трубку. Дела наконец — то налаживаются, и моя жизнь, кажется, наконец — то наполнена чем — то, кроме стресса и беспокойства.