Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая

Часть III. Чёрный причал. 1

Внизу лежал город, мерцающий багровыми вспышками разрывов. Корабли форгасов, плоские и круглые, как шляпки гвоздей, гудящим роем кружились по небу. Каждую минуту с космопортов Моулея взмывали суда — пассажирские, грузовые, военные, гражданские. Большинство из них гибли на взлёте, и только немногим удавалось приблизиться к расщелине между скалами, узкому горлышку, ведущему в открытый космос. Но там их всё равно настигали скорострельные пушки форгасов.

Жестокая перегрузка вдавила Болтуна и Рэма в кресла. На обзорном экране проносились обломки транспортов, огненно-рыжие хвосты ракет, куски рваного дыма. Казалось, что из этого ада нет выхода. Но Циклоп чувствовал пульс машины, знал, на что она способна, и, умело маневрируя, уходил из-под ударов торпед и смертоносных лучей лазеров.

Наверху, близко к расщелине, висели три тяжёлых сторожевых крейсера, превращавшие в фонтан огня и пепла всё, что двигалось им навстречу. Циклоп не стал идти напролом. Когда сторожевики занялись пассажирским лайнером, пробивая его защитный экран, Циклоп рванул, как показалось, в сторону от спасительного горлышка, а потом на полной скорости проскочил его. Пробив стратосферу, звездолёт QR-4 — по берианской классификации военных летательных аппаратов — вышел в открытый космос.

Болтун отстегнул ремни, спрыгнул с кресла и как сумасшедший заорал:

— Ура! Ура! Мы это сделали! Сделали! А что я говорил? Что? Я говорил вам, хозяин, что с тугом не пропадёшь? Говорил, что он не подведёт? И вот результат! Пожалуйте! Вы думали, мы обречены? Чёрта лысого, как выражается мой любимый хозяин! Туг — ваш покорный слуга — найдёт выход из любой ситуации! Ведь туги, и это надо честно признать…

Рэм перебил его:

— Послушай, Болтун, не будем обманывать друг друга. Если бы не Циклоп, мы бы так и остались в том ангаре…

Болтун поджал губы.

— Может, вы и правы, честнейший и справедливейший из всех справедливых, но не об этом нам нужно сейчас печься. Вы помните, куда мы устремлены всеми фибрами наших благороднейших душ? На Х-15! И это ещё бабушка на двое сказала, сможет ли гриз управлять кораблём на таких расстояниях! Это отдельное искусство!

Рэм взглянул на Циклопа, ожидая от него ответной реакции, и, пожалуй, только теперь по-настоящему разглядел гриза. Мощный, грудастый, с развитой мускулатурой, узкой талией и крепкими бёдрами, с ног до головы поросший длинной тёмно-бурой шерстью. На небольшой, крепкой и круглой, как мяч, голове из-под спутанных прядей поблёскивал единственный глаз, с чёрным зрачком и ярко оранжевой, иногда пунцово-красной радужной оболочкой. Под глазом лоснился плоский собачий нос. Позже, наблюдая за гризом, Рэм заметил, что у него много общего с собакой: в жару он высовывал язык и часто и шумно дышал, осуществляя таким образом терморегуляцию организма. Рэм иногда ловил себя на мысли, что хочет потрепать его по холке или почесать за ухом. Это безотчётное желание усиливалось, когда Циклоп обращал на человека свою плюшевую морду, абсолютно преданную и счастливую. Ещё одна особенность гриза, напомнившая Рэму четвероногих друзей человека, заключалась в том, что раны на нём заживали, если использовать известное выражение, как на собаке: кровь быстро сворачивалась, переломы срастались. Гриз, как правило, лечился самостоятельно, никого к себе не подпуская. На этот раз он перетянул ноги тугой повязкой, периодически смазывал их лекарственным составом, найденном на борту QR-4, и к концу космического перелёта уже двигался без посторонней помощи.

В отличие от непоседливого и говорливого туга, гриз, если только не сидел за штурвалом звездолёта, был медлителен, неуклюж и немногословен. Услышав вопрос, отвечал не сразу, выдержав длинную паузу, словно от ответа зависела чья-то жизнь. Вот и теперь после выпада Болтуна Циклоп заговорил, только когда Рэм дважды переспросил его.

— Мне приходилось водить корабли на большие расстояния, — ответил гриз медленно, растягивая каждое слово. — А однажды я обогнул галактику МН-409. Это целая история…

— Неужели ты думаешь, лохматая голова, что мы будем её слушать?! — возмутился Болтун. — Сейчас только этого не хватало! Больше нам вроде как делать нечего!..

— Подожди ты! — одёрнул его Рэм. — Скажи, Циклоп, тебе что-нибудь известно о планете Х-15?

— Ну как же, известно, известно, — ответил гриз и снова замолчал.

— Нет, ну вы поглядите на него! Он будет нам нервы трепать! Из него слова клещами не вытянешь! Вот чучело-то косматое! Да говори же ты скорее, остолоп! Не томи!..

Циклоп посмотрел на Болтуна невозмутимым коровьим взглядом. Вывести гриза из состояния душевного равновесия было непросто. Болтуна же трясло от желания дать взбучку заторможенному тюфяку — «лохматому» (это прозвище накрепко прилипло к Циклопу), но был вынужден терпеть, чтобы не огорчать хозяина.

Гриз вдруг завёл длинный рассказ о том, как в юности покинул планету Белый Камень. Циклоп был подростком, когда в деревню, где он родился, пришли воины из враждебного рода Курзунов; они перебили всех мужчин, а женщин и детей погнали в рабство. По дороге Циклоп бежал — прыгнул в глубокую расселину, скрытую под коркой обледенелого снега, где просидел несколько дней. У него не было ни пищи, ни воды, чтобы не умереть от жажды, приходилось лизать покрытые куржаком камни. Кургузы посчитали, что мальчишка погиб, и ушли, уводя в неволю жителей деревни. Старый охотник случайно обнаружил беглеца в расселине и вытащил его. На долю гриза выпало ещё много приключений, пока в конце концов он не покинул Белый Камень. Пятнадцать лет Циклоп скитался по Бериану, выучился на пилота, работал по найму в торговых компаниях, в галактиках Н-909 и Красный Туман, а последние три года подвизался в Моулее.

— Вот что я скажу тебе, хозяин, — сказал Циклоп в своей обычной неспешной манере…

Так же как Болтун, Циклоп называл Рэма хозяином, что было удивительно. Ещё одно разумное инопланетное создание, по определению далёкое от земных представлений о долге, чести, морали примкнуло к человеку, к его делу, стало верным помощником, соратником, другом, ничего не требуя взамен. Рэм знал, как непросто найти в жизни близкого по духу человека. В детстве люди обычно легко сходятся, заводят друзей, но с возрастом начинают тяготится дружбой, которая им кажется обузой. Им дорога зона личного душевного комфорта, и уже не хочется связывать себя обязательствами, обременять заботами, куда спокойней жить для одного себя. Но здесь, в другом мире, всё было иначе. За небольшой отрезок времени Рэм встретил не просто друзей, готовых помогать, поддерживать, выручать в разных обстоятельствах, но и без колебания отдать самое дорогое — свою жизнь.

— Х-15 нехорошее место… Но ты можешь на меня положиться, — продолжил Циклоп. — Я отвезу тебя на планету пиратов и помогу в поисках невесты.

— Ну, конечно, без него мы бы не обошлись, просто пропали бы, — пробурчал Болтун. — Подумаешь, сделал одолжение…

Туга мучила ревность: хозяин делил его с гризом, что было обидно и несправедливо.

Со временем, когда эти два непохожих инопланетных существа привыкли друг к другу, Циклоп стал относиться к Болтуну как к младшему брату, очень капризному, нервному и обидчивому — то есть терпеливо, снисходительно, бережно, хотя и с некоторой долей иронии. Болтун же внешне не изменился, по-прежнему не упускал случая уколоть гриза хлёстким словцом, покуражиться над ним. Но в моменты опасности, которые случались сплошь и рядом, именно гриз становился для туга верной защитой, не раз спасая из сложных ситуаций. Болтун не мог этого не понимать и не ценить, но редко выражал свои чувств открыто.

— Скажи лучше, лохматый, долго нам ещё болтаться в этой коробке? У меня от сухомятки живот сводит…

Запаса продовольствия на корабле было достаточно. Укомплектовали QR-4 под завязку, видимо, готовились к длительному путешествию, но своеобразный рацион доставлял хлопот не только привередливому Болтуну, но и Рэму. Пройдёт много времени, прежде чем Рэм приспособит свой организм к новым условиям, среди огромного количества органических и неорганических продуктов подберёт схожие с земными, и только тогда забудет о дискомфорте.

Как человек далёкий от науки, но кое-что помнивший из школьной программы, Рэм хотел знать, почему на корабле нет невесомости и как в Бериане преодолевают космические расстояния. Он слышал о теории относительности, о законах времени, об искривленном пространстве и понимал, насколько невежественен в этих вопросах. Ни Циклоп, ни Болтун не могли объяснить ему отсутствие невесомости на корабле. Вероятно, эта проблема была решена в Бериане давно, и вопрос Рэма был просто непонятен обоим. Единственное, на что Циклоп дал более-менее внятный ответ — это про полёты к другим планетам и галактикам. Гриз сказал, что самое короткое расстояние между двумя точками — не прямая линия. Рэм уже слышал эту теорию. Если представить космос в виде гигантской горы, с проходящими внутри туннелями, извивающимися как змеи, то, имея карту туннелей, можно сократить расстояние от одной точки к другой в тысячи раз. Опытные пилоты таким образом выстраивают свои маршруты, в чём и заключается искусство пилотирования на расстояния, измеряемые парсеками.

Когда наступала ночь — время на QR-4 было условным, но Болтун с Циклопом всегда безошибочно точно определяли часы отдыха — Рэм ложился спать не сразу. Ему хотелось побыть одному в рубке.

Он любил смотреть на небо на обзорном экране, на звёзды, рассыпанные в беспорядке, словно их метнули совковой лопатой, на невнятные мазки далёких туманностей, где, быть может, в эту минуту мчался такой же маленький, никому не известный кораблик. Рэм смотрел на чуждый таинственный мир и думал, как много прошёл за этот небольшой отрезок времени, но как много ещё ему предстоит пройти — а чем всё закончится, не знает никто.