Семь Нагибов на версту часть 3

Глава 26

Глава 26

— Узнали? По вашим блудливым глазам вижу, что узнали. Ничего не хотите сказать?

— А что я должен говорить? — начальник стражи быстро взял себя в руки. — Эти дамы явились ко мне два дня назад, требуя отпустить их сестру, которую мы поймали на воровстве. Проведя дознание, мы доказали ее вину, состоялся суд, и сегодня утром ее отправили на каторгу.

— Врет! — бесстрашно шагнула вперед Гугуша. — Сестра тут. Я чувствую. Этот сам нам сказал — принесите десять тысяч, и я ее отпущу.

— Ох, ни хрена ж себе расценки в провинции! — возмутился я. — Чего так дорого-то, Фаруз? Или она прям мастерица на все руки и прочие части тела?

— Да как вы смеете обвинять в таком лицо, облеченное властью самим императором⁈ — гневно встопорщил тот усы и бороду. — Жалкие воровки, еще хоть одно слово, и ваша участь будет страшней судьбы вашей сестры!!!

— Ох, нехорошо это, уважаемый Фаруз, — укоризненно покачал я головой. — Угрожать дамам, состоящим в свите графа, крайне опрометчиво.

— Это не дамы, это воровки! Насчет третьей ничего сказать не могу. И вообще, этот разговор меня утомил. Покиньте здание стражи, и мы даже не будем выставлять вам счет за испорченную дверь…

— Слушай, Фариз — у вас тут походу забористую дурь продают, раз ты так внезапно осмелел. А теперь послушай, как все будет на самом деле. Есть три варианта развития событий. Первый — мы, как я и говорил раньше, идем в тюрьму, я смотрю на тех, кто там сидит, и если все хорошо, мы мирно расходимся. Этот вариант удобен для тебя тем, что ты остаешься жить и даже будешь работать на прежней должности.

Вариант второй — у меня, как исполняющего договор трех сил, есть возможность мгновенного призыва агентов Тайной Канцелярии. Так вот, сейчас я их призываю, мы идем в тюрьму, а дальше я ухожу, а они остаются с тобой.

Ну, и вариант третий — мой любимый, если честно. Ты становишься в позу, посылаешь меня куда подальше, а потом я иду в тюрьму, попутно пиная твое мертвое тело, и освобождаю всех, кто там сидит. Потом вызываю Тайную канцелярию, и дальше они уже сами разбираются. Правда, ты этого уже не увидишь, но это мелочи, не стоящие моего внимания. Так что ты выбираешь, Фаруз? Ах да, при любом из этих вариантов ты мне рассказываешь все о делах барона Чифира аль Кудаха. Его участь будет намного страшней твоей, если все подтвердится. Времени тебе на раздумья — минута. Потом я уже сам выбираю вариант из оставшихся двух.

И да — звонить и кого-то предупреждать не надо. Мы же не хотим, чтобы из тюрьмы кто-то пропал. А еще не вздумайте сбежать, мой эфир уже заполнил все эту комнату — один щелчок пальцами, и от вас даже воспоминаний не останется. Давайте не будем ничего усложнять и решим все как цивилизованные люди. Поверьте мне — я не люблю убивать, но если придется, сделаю это, нисколько не задумываясь.

Он обменялся быстрыми взглядами со своими помощниками — ну да, я их не выгонял, и двое из них очень официальной наружности присутствовали тут в полном объеме. И вот этот дурак, на что-то решившись, выхватывает магический метатель класса ММБ-2 — типа бульдог, стандартное вооружение стражи, могущее как убить, так и парализовать преступника, и стреляет из него в меня.

Большая ошибка — на мне двадцать слоев щита, и к тому же первый слой весьма статичен. Если простую магическую атаку он просто растворит, то вот такую, из метателя, полуфизическую — усилит, отразив обратно. Что он, собственно, и сделал.

Не знаю, с перепугу или по скудоумию, но начальник стражи жахнул по мне именно чем-то убойным. Ну, и прилетевшему обратно он совсем не обрадовался и тут же помер от разрыва сердца, куда ему и влетела воздушная игла. Щит-то, конечно, на нем был, да вот не был он рассчитан на мою силу.

Так что он, живописно брызнув кровью на стену, сполз на пол, а все присутствующие застыли в некоем шоке от этой художественной картины.

— Ну вот. Теперь ищи нового начальника, — расстроено протянул я, попутно спеленав остальных двух.

Ну да, раз они тут, значит, особо приближенные, а значит, с ними можно тоже пообщаться.

— Итак, господа, в виду того, что ваш начальник помер… Соль, я надеюсь, ты ведешь видеозапись?

— Конечно. Факт нападения очень хорошо виден, — бодро отозвалась она.

— Прекрасно. Так вот, померев, он прямо признал свою вину, а значит, я прав, и творимые в городе беззакония имеют место быть. Теперь вопрос ценою в жизнь — кто мне хочет все показать и чистосердечно рассказать с шансом выжить процентов в десять?

— А почему так мало? — нервно дернув уголкои рта, спросил один из них.

— Ну, например, потому, что я вас после этого передам агентам Тайной Канцелярии. И что они с вами будут делать, я не знаю. Пункт первый вы благополучно пролюбили. Осталось еще два. В третьем варианте выжить вообще шансов, как я уже и говорил, нет. Так что выбираем второй и дружно начинаем сотрудничать. И быстрей давайте — и так я с вами кучу времени потерял.

В общем, раскололись они быстро. Сейф начальника был вскрыт, и на стол легли папки с очень интересным содержимым. Так же быстро нашлась сестра сестер, и как я и думал, ее никуда не перевозили, и сидела она, как и положено всем узникам, в тюрьме на минус первом уровне, которого теоретически по бумагам не существует, а по факту он очень даже есть.

После этого мы дружной и радостно гомонящей толпой пошли на штурм Бастилии, где томились безвинно заключенные. По пути к нам внезапно стали присоединяться неравнодушные горожане, каким-то седьмым чувством почуявшие, что власть меняется, и явно настроившись на погромы.

Так что к местным казематам, находящимся недалеко, мы подошли внушительной толпой в человек сто пятьдесят, а то и больше.

Вооруженнае оружием пролетариата — вилами, косами и тяжелыми молотками, — толпа смотрела очень грозно, а уж воинственные крики вообще могли напугать кого угодно.

Стража быстро скооперировалась, и возле тюрьмы их тоже немало собралось. Смотрели они настороженно, сжимая оружие и явно готовясь пустить его в ход. Однако стоило мне выстрелить в небо огненным шаром размером с телегу, как их решимость испарилась, и они разом вспомнили, что как раз этому народу они в общем-то и служат.

Я вышел вперед, представился. Бледных морд среди служителей закона прибавилось. Однако они были полны решимости не допустить произвола и не пускать меня на военный объект. К этому времени мне вся эта возня надоела, я подошел вплотную, блеснул харизмой и ледяным ветром, который, собственно, и унес охрану объекта далеко в сторону.

Ну, и мы пошли дальше, внутрь. Этери и Соль остались снаружи, дабы сдерживать начальство города, если оно вдруг пожалует, а я в сопровождении особо доверенных стражников, с которыми ранее заключил устный договор, пошел по коридорам.

Сидящие наверху зеки меня не интересовали — тут в основном были всякие душегубы и прочие асоциальные личности. А вот политические сидели, как я уже и говорил, ниже.

Так вот и шли: я сносил железные решетки — просто из чувства мести, стража тряслась, прикидывая наименее болезненные способы самоубийства, а крики заключенных начали раздаваться все громче.

Сестры-воровки и за каким-то чертом потащившаяся с нами Вера ускоряли шаг, видимо, услышав впереди что-то знакомое. Меня это устроило, потому как долго задерживаться я не планировал.

Да я бы вообще в это и не ввязывался бы особо, если бы опять же не репутация. Уверен, скоро все узнают, что граф Нагибин, ведомый справедливой местью, освободил невинных людей и спас их от жертвоприношения, попутно уничтожив богомерзкий культ. Так что я старался на всякий случай выглядеть максимально пафосно, на тот случай, если кто ведет запись происходящего.

— Амира!!! — с громким воплем кинулись дамы к решетке, за которой сидела изможденная девушка. — Ключи, у кого ключи от камеры⁈ -вопили они.

Эфир в руки, и вот дверь выдрана с мясом и летит в сторону. Вера, поскольку бездельничает, была назначена оператором и старательно ведет запись.

Мы двинулись дальше, и такое началось — дети и женщины, много, очень много. Все в клетках, без воды и еды. Мужчин не было, демону, как оказалось, были нужны или невинные, или женские души, такой вот гурман. Мужиков официально не любит.

Взбесился я где-то на четвертой двери, когда увидел двух детишек, лежащих на лавке без сознания, с крайней степенью обезвоживания. Живые, но сильно истощены. Я их чуть подлечил и скомандовал тащить всех наверх и сам поспешно ушел, чтобы не сорваться. Терпение мое кончилось, а вот жажда убивать сильно выросла. Походя я снес головы двум стражником, что попытались что-то сказать в свое оправдание. От злости говорить по-человечески я сейчас не мог — только рычать.

Так вот с рыком и выскочил на свет божий, а тут приветственная делегация собралась из лучших людей города. Мэр вон стоит, грозно пуча глаза, и еще всякая шушера из администрации. Я прям воспылал, причем в прямом смысле слова.

— Кто тут главный, мать вашу, засранцы-проходимцы? — загрохотал мой голос.

— А ты сам-то кто таков будешь? — вылез вперед самый смелый. — И по какому праву… — тут он бросает взгляд на мой герб и последние слова застревают у него в глотке. Он закашлялся, покраснел, резко обернулся назад в поисках поддержки… Но все чиновники разом сделали пару шагов в сторону дороги и явно собрались бежать.

— Стоять — бояться!!! — рявкнул я. — Эй, там, кто-нибудь — соорудите-ка мне тут по-быстрому пару виселиц! Буду казнить и миловать. Возможно, только казнить.

— Это самоуправство!!! Вы не имеете права!!! — завопил мэр, когда его, как и других, связало эфиром и потащило к краю площади.

Народ, войдя во вкус, быстро нашел бревна и уже вовсю трудился, исполняя мое желание. Кстати, людей-то прибавилось. Отовсюду были слышны крики, проклятья. Когда стали выносить заключенных, я едва смог сдержать толпу, чтобы они администрацию не разорвали прямо на месте.

Стражники притихли и, кажется, стали потихоньку пытаться смыться. Это не укрылось от внимания людей. Тех стали хватать, пролилась кровь. Стража брала умением, народ злостью. Да и последних было намного больше. Так что те, кто попытался свалить, быстро превратились в куски мертвого мяса. Я не вмешивался — если не дать людям выпустить пар, может полыхнуть на всю империю.

После этого я набрал Котлярова, чтобы прояснить за агентов. Мне показалось, что он меня слышать вообще не рад — правда, причину не объяснил. Когда услышал, чего я от него хочу, грязно выругался и бросил трубку, велев ждать. Ну и ладно, могу и подождать. И чего так орать-то? Обидеться, что ли? А то я смотрю, что-то он расслабился — берега видеть перестал. Был бы сейчас в столице, набил бы ему морду — а так прощу, наверное. Работа у него нервная, а тут я еще лезу.

И вот спустя целый пять минут к нам вырулила машина, набитая агентами-магами. Те быстро оттеснили от уже дрожавших, а кое-где обмочившихся от страха людей мэра, толпу и принялись одевать на них адамантиевые браслеты, несмотря на то, что магов среди них вроде не было. Это они на всякий случай, что ли? Или чтобы блокировать личные артефакты, если на них они есть?

Народ заволновался, чуя, что добыча уходит из лап. Народ зароптал, народ тесней сдвинул ряды, недобро поглядывая на снующих агентов. Виселицы уже были готовы и приветливо помахивали петлями, явно готовясь к празднику.

Я набрал в грудь воздуха, чтобы, значит, толкнуть пафосную речь про мир во всем мире и казни через повешенье, как на площади трех ишаков появился третий ишак, сверкая хромированным седлом. Ну, в смысле, к нам приехал сам баран… В смысле, барон на красивой машине, пылая праведным гневом. Видать, кто-то ему успел сообщить, что что-то происходит, а вот что конкретно, не успел. Вот он и поскакал с шашкой наголо во главе верной дружины.

Агенты сразу ощетинилось оскалами и магией, готовясь карать анально любого, кто приблизится, я радостно улыбнулся — потому как его теперь не придется ловить. Девчонки, увидев, что я радуюсь, на всякий случай обрадовались тоже, правда, почему-то чуть отошли от меня. Ну, а остальные вообще не понимали, что происходит — им в целом нравился кипиш и новые виселицы, вкусно пахнущие деревом.

— Я барон Чифр аль Кудах и требую объяснений! — вылезло из машины существо шарообразной формы с тяжелой одышкой.

Справа от него нарисовался худой и длинный старик, в строгом костюме тройке, цепко смотрящий по сторонам. Найдя меня взглядом, он впился им, словно клещ, пытаясь, видимо, прожечь во мне дыру. Искранул молнией — ага, я так тоже научился делать. Выглядит очень круто.

Тот впечатлился и зажег в глазах огонь. Тоже хорошо. Тогда я превратил их в лед, так, чтобы аж дымок пошел. Дед охренел и зажег в своих тьму. Ну а я ответил светом в одном глазу и тьмой в другом.

Победа в битве взглядов осталась за мной, и я был готов пройти контрольное взвешивание перед выходом на ринг. Потому как твердо настроился набить ему морду, дабы не воровал идеи. Так сверкать-моргать глазами могу лишь я. А всякие плагиаторы лишатся и глаз, и вообще всего материального и духовного, так сказать, в наказание и назидание другим. Мы, Нагибины, не разделяем материальную и интеллектуальную собственность, и всякий покусившийся на нее автоматически считается врагом.

— У своей правой руки что-то требуй, барон! — я решил, что хватит уже болтать, пора переходить к делу.

— Нагибин, — едва ли не выплюнул он. — Что ты делаешь в моем славном городе?

— Слушай сюда, Кудкудах. Ты только появился, но уже меня бесишь. Был твой город — станет моим. Наро-о-од — есть возражения? Кто хочет, чтобы этот город стал Нагибинским, крикните хором — пошел нахер, барон! Обещаю, что все будет честно, и все виновные в происходящем будут арестованы и казнены.

— Барон, пошел нахер!!! — раздались сначала робкие, а потом более громкие крики.

— Это произвол!!! — истерично взвизгнул тот.

— Желаешь дуэль, надутый тефтель? Агенты, кто у вас старший? — обратился я к стоящим неровным строем мужикам.

Но ответить они не успели — заискрился, открываясь, портал, и оттуда вышел чуть взъерошенный Котляров в сопровождении десятка спецназовцев, одетых в тактическую броню. Один из них, не говоря ни слова, подошел к взбледнувшему барону, пробил тому в живот, а когда он согнулся, нацепил адамантиевые браслеты. После этого хрипящего от ужаса Кудаха утащили в портал, который сразу схлопнулся. Быстро, четко — уважаю и немного опасаюсь.

— Ямир, почему от тебя столько проблем? — выдвинул Котляров крайне несправедливое, а потому еще более обидное обвинение.

— Вы, Степан Васильевич, что-то путаете. Это у вас проблемы. Под носом у вашей службы проводятся темные мессы, народ приносят в жертвы, а вы ни сном, ни духом. И вместо спасибо вы выдвигаете претензии? Если что, у меня и доказательства есть, и свидетели. А теперь, пока вы тут начали вникать во все проблемы, я пойду разберусь вон с тем чертом, который явно собирается сбежать. И рекомендую провести обыски и все такое — чую, найдете много интересного.

А еще… А ну стой, сволочь!!! — заорал я, заметив, как старик совсем не со стариковской прытью рванул в сторону домов, явно собираясь там затеряться.

Ветер в ноги — лететь смысла нет, да и не пробовал я это еще в реале, и мы побежали. Петляя как заяц, он пытался затеряться среди узких улочек, но я хорошо чувствовал его мерзкий эфирный след, поэтому не отставал. А вот агенты, что рванули за мной — отстали. Ну да не до них сейчас. Главное то, что жизнь этого гада я заберу, чего бы это мне не стоило. Потому как над глазом у него я увидел уже давно забытую метку, которую видел в последний раз в своем мире — метку раба демонов…