Сделай со мной... это, госпожа

Глава 6

При виде голого дроу, вышедшего из ванны, мне захотелось обреченно застонать и в то же время истерически хихикнуть.

Он не соизволил даже обернуть бедра полотенцем, а одежду, которую ему выдали, держал в руках.

Взгляд невольно скользнул по его влажному обнаженному телу. Широкие плечи, развитые грудные мышцы, кубики пресса на животе, а между ног…

Тот случай, когда твоя эротическая фантазия воплощается в реальность и ты внезапно понимаешь, что в настоящей жизни такое скорее пугает, нежели вызывает повышенное слюноотделение.

— Почему ты голый? — изо всех сил я старалась не смотреть Теневиру ниже шеи.

— Не захотел натягивать сухую одежду на мокрое тело, — невозмутимо ответил дроу.

— А вытереться не догадался?

— Недогадливый я, что поделать.

Уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку.

Теневир прошел мимо меня, красуясь и играя мышцами. Он явно пытался привлечь внимание к своим… кхе-кхе… нагим прелестям. И, надо признать, не без успеха. Мужчина с таким роскошным телом любое либидо поднимет из спячки. Эти литые мускулы как магнит притягивали взгляд.

Я решила, что дроу направился в свою комнату, но он зачем-то остановился напротив открытых полок стеллажа, вырубленного в скале.

Любопытно, что его там заинтересовало. Статуэтки из малахита? Резные шкатулки из дерева?

Вдруг меня озарило. Будто невидимый палец щелкнул по лбу.

Ничего интересного на полках нет, ни на что Теневир не смотрит, а у шкафа задержался, чтобы показать мне себя с наиболее удачных ракурсов. Это его способ продемонстрировать жене свою широкую спину с рельефом мышц и крепкий зад с ямочками на пояснице.

Неужели он надеется, что я соблазнюсь и позову его с собой в койку?

— Оденься! — я пыталась говорить властно.

— Оденусь, когда высохну, — отозвался дроу.

— Ты уже сухой.

— Не во всех местах.

Он обернулся, ослепив меня своей внушительной голой мужественностью, при виде которой захотелось зажмуриться, как при взгляде на открытое солнце.

Ну класс! Теперь этот серый Аполлон стоит ко мне передом. Руки в бока упер и следит за моей реакцией.

И как, скажите на милость, заставить его одеться? Проклятый эксгибиционист!

— Сейчас служанка принесет ужин. Накинь на себя что-нибудь. Не хочу, чтобы посторонняя женщина видела тебя в таком виде.

Я решила прибегнуть к хитрости и добавила в голос ревнивых ноток. Мол, ты мой, твоя красота только для меня, мне неприятно, когда тебя голого видят другие. Ничего из этого я не сказала вслух, но попыталась передать свою фальшивую ревность взглядом.

Уловка сработала. Пепельные брови эльфа взлетели вверх. Он приоткрыл рот, то ли от удивления, то ли переваривая услышанное. Потом шумно сглотнул. И принялся одеваться, поглядывая на меня и давя улыбку.

Смотрите-ка, а парню понравилось, что его ревнуют!

Он с таким довольным видом упаковывал зад в штаны, что я каждую секунду ожидала услышать от него радостное урчание.

Неужели подход к этому опасному типу найден?

Когда служанка принесла ужин, мы уже сидели за столом, который представлял собой обтесанный кусок скалы, накрытый ажурной скатертью — словно на плоский валун натянули паутину. Магические лампы на стенах разбрызгивали вокруг дрожащие золотистые блики.

Темная эльфийка, явная полукровка, судя по слишком светлой коже, принялась расставлять тарелки с едой. Стоило девушке подойти к Теневиру, как тот поймал ее за руку и соблазнительно улыбнулся. Бедняжка вздрогнула и застыла, словно пугливый зайчонок перед волком. Казалось, она боялась даже дышать. Я ее понимала. Когда такой гигант вдруг хватает тебя за руку и растягивает губы в хищном оскале, впору описаться.

Но что Теневир задумал? Неужели оголодал в тюрьме настолько, что готов строить глазки посторонней женщине прямо в присутствии законной супруги?

Продолжая улыбаться служанке, Теневир покосился на меня. Его взгляд был напряженным, острым, внимательным, и я догадалась: дроу пытается вызвать ревность, намеренно выводит меня на эмоции, хочет увидеть, что жене он небезразличен.

Стало смешно.

Я решила не разочаровывать этого ушастого провокатора и приказала с наигранным недовольством:

— Отпусти ее.

Теневир просиял. Хватка на запястье служанки разжалась. Получив от меня желаемую реакцию, дроу тотчас потерял к своей жертве интерес. Теперь его улыбка соблазнителя предназначалась мне.

Он смотрел на меня через стол и облизывался, как большой хищный кот.

Получив свободу, служанка продолжила подавать блюда. Случившееся явно стоило ей пары седых волос и нескольких десятков погибших нервных клеток. Посуда дрожала в ее руках. Бедняжка стала неуклюжей, постоянно роняла что-то, спотыкалась на ровном месте и старалась лишний раз не приближаться к пугающему великану.

Но вот стол был сервирован, и мы с мужем Кхары остались наедине.

Бывший узник с жадностью набросился на еду. Больше всего темные эльфы уважали мясо — ловили грызунов и ящеров, обитающих в местных горах, и запекали их с травами до хрустящей корочки. Ели руками, а вместо ножа использовали острые когти.

Обгладывая хребет какого-то мелкого зверька, Теневир жмурился от удовольствия и эротично постанывал.

— Ты хорошо выглядишь для того, кого двадцать лет морили голодом, — озвучила я свои мысли. — Не отощал. Не растерял мышечную массу. В чем секрет?

— Секрет в том, что еды у меня было навалом. Я сидел в клетке не один, а с несколькими сокамерниками. Их число постепенно уменьшалось.

Не успела я ужаснуться и представить жуткие сцены поедания себе подобных, как Теневир захихикал.

От сердца отлегло. Это был черный юмор. Он просто шутил. Вот же любитель выводить на эмоции!

И я тоже хороша! Знала же, что все эти годы его держали в одиночке, а все равно повелась.

Довольный собой, Теневир потянулся к бокалу лунной. Это был местный напиток из трав и сока пещерных колючек.

— Я охотился, — сказал он. — В подземелье полно мелких хищных тварей, которые пролезают в камеру, надеясь чем-нибудь поживиться. Например, тобой. Я использовал себя в качестве приманки, лежал неподвижно, притворяясь спящим, ждал, пока гады подберутся ближе, а потом хватал их и получал себе сытный обед.

Теневир ухмыльнулся, а я зябко поежилась, в красках представив себе условия, в которых двадцать лет жил этот мужчина. После такого ада у кого угодно чердак потечет. Стоит признать, у мужа Кхары психика еще крепкая.

Теневир вернулся к еде. Гора обглоданных костей на его тарелке росла, а мне кусок не лез в горло. Легкий стресс обычно пробуждал во мне дикий жор, сильный же — отбивал аппетит напрочь. Знакомые Кхары уже успели отметить, как пугающе она похудела за последнее время.

— Знаешь, что самое тяжелое в заточении? — Теневир отодвинул от себя тарелку и наклонился над столом, удерживая мой взгляд. — Время. Оно убивает. Рассказать, чем я развлекал себя все эти годы?

Мне очень, очень не нравилось, как он на меня смотрел.

— И чем же? — Я поерзала на каменной лавке.

— Мыслями о тебе. Хочешь знать, о чем именно я думал и что себе представлял?