Сделай со мной... это, госпожа

Глава 29

Отходить от клинической смерти тяжело. Я прочувствовала это на собственной шкуре дважды. В первый раз — после отравления, когда моя душа только перенеслась в другой мир. Два дня меня полоскало в уборной так, что казалось, вывернет наизнанку. Наверное, организм выводил токсины.

Во второй раз было еще сложнее. Синяки на горле болели долго, сходили медленно. Шейные платки и одежда с высоким воротником прочно вошли в мой гардероб на весь последующий месяц. Голос вернулся только спустя неделю и первое время напоминал воронье карканье. Я говорила шепотом или старалась общаться жестами.

За моими страданиями Теневир наблюдал молча, но с таким лицом, будто мысленно стегал себя по спине огненной плетью. Он тележками таскал мне от лекарей разные целебные зелья и снадобья. Следил, чтобы слуги подавали мне на стол правильную еду — перетертую, не слишком холодную и не слишком горячую.

И обнимал меня. Постоянно. Ластился как щенок. Не отлипал. Не упускал ни малейшей возможности облапать меня или затащить в постель.

С постелью сначала возникли сложности. Стонать было больно, а не стонать под ласками Теневира — нереально. Пришлось повременить с любовными утехами, зато потом мы оторвались по полной. Пометили каждую горизонтальную поверхность в доме. И не только горизонтальную. Теневир любил брать меня на весу или прижав спиной к стене.

Мы словно обезумили, наслаждаясь друг другом. Делали это утром, вечером, днем, перед сном и при пробуждении, в спальне, в гостиной, в душе под струями воды, в укромных уголках Маэл’ар и ночью на поверхности, там, где никто не мог нас увидеть. Никак не могли насытиться близостью, объятиями и поцелуями. Никак не получалось поверить, что все теперь будет хорошо и впереди только любовь и счастье.

Мы не говорили об этом, но внутри у нас поселился страх. У каждого свой. Я время от времени просыпалась по ночам в холодном поту и с криком. Мне снилось, что душа Кхары каким-то образом победила силу притяжения портала и осталась здесь, с нами, что она строит козни и пытается вернуть назад свое тело.

Иногда этот страх преследовал меня и днем. Я замирала, прислушиваясь к себе — не ощущаю ли в квартире потустороннего присутствия? Напрягала слух — не уловлю ли злобный шепот призрачных губ, осыпающих меня проклятиями. Скользила взглядом по комнате, пытаясь заметить что-то странное и необычное — вещи не на своих местах, неясную тень, которая мелькнет в зеркале или отразится на боку стеклянного графина, белесый женский силуэт в темноте арочных проемов.

Теневир параноил не меньше. Порой его взгляд, направленный на меня, становился острым и подозрительным. Муж думал, что я не замечаю, как утром, проснувшись, он пристально всматривается в мои глаза, проверяя, кто в них — его нежная возлюбленная или садистка бывшая. В такие минуты я стремилась как можно скорее развеять его опасения — мягкими ласками и сладкими поцелуями.

Кроме этого, Теневир остался жутким ревнивцем и зорко следил за тем, чтобы возле меня не крутились никакие левые мужчины. Некоторые раны не заживают. Брак с изменницей Кхарой изрубцевал его душу сильнее, чем можно было представить.

Но время шло. Сменялись дни и сезоны. Тиски страхов постепенно разжимались, и с каждым новым месяцем мы с Теневиром дышали все свободнее.

Я больше не прислушивалась к шорохам в пустом доме, все реже просыпалась от ночных кошмаров, а Теневир перестал ждать подножек от судьбы и наконец поверил, что боги бывают милосердны.

Мир вокруг не стоял на месте.

Тело принцессы Яркхе нашли и похоронили по местному обычаю. Мертвых в Маэл’ар сжигали в специальных печах, а прах развеивали с вершины Скорби за час до рассвета.

Никто не заподозрил убийства. Как я и ожидала, никакого расследования не было.

На церемонии погребения Великая мать не выглядела скорбящей. Публично она не проронила по дочери ни одной слезинки, но, что творилось за дверями ее дома, не знает никто. Может, она выла. Может, рвала на себе волосы. А может, пожала плечами и улеглась спать. В конце концов, их отношения с принцессой оставляли желать лучшего. Ярхке даже готовила покушение на родительницу.

На похоронах я встретила мать Теневира, Фарн Адранир. Она явилась выразить королеве свои соболезнования. Нас она тоже заметила, но только сухо кивнула с расстояния.

При виде матери мой муж напрягся и поспешил затеряться в толпе. Дома я попыталась аккуратно расспросить его о детстве, но наткнулась на глухую стену молчания.

Раны, раны, раны… Страшно представить, сколько ран Теневир носил в своей душе.

Изо всех сил я старалась компенсировать ему годы холода и страданий, наполнить жизнь любимого теплом и светом. Он заслужил быть счастливым.

Перед сном в тайне от Теневира я часто вспоминала генерала Дракха. Он пропал во время последнего похода, после того как спас нам с мужем жизни. Среди убитых и раненых генерала не нашли. Ходили слухи, что он попал в плен к оркам, к особому женскому отряду магов. Жив ли он еще? А может, сгинул во вражеском лагере? Эти вопросы не давали мне покоя, но ответов не было. Говорили только, что орки жестоки и не щадят никого. Мне до слез было жалко молодого храброго генерала, так и не познавшего счастья истинной любви. Но, вопреки всему, я хранила в сердце надежду на лучшее.