Самолёт для валькирии

— Первые залпы большой войны

Потирая руки от предвкушения, Натин расхаживала по своей комнате. То, что её таки оценили с её возможностями и наконец-то встраивают в дело очень серьёзно, сильно радовало.

Но ещё больше радовало, что с ней полетит Василий.

Она уже не пыталась от себя гнать мысль что этот парнишка, с горящим взором ей откровенно нравился. И она буквально жаждала как-нибудь к нему подобраться поближе. А тут — такая возможность! Шесть часов полёта! За шесть часов можно было сделать всё. Узнать всё, что хотела, разгрызть наконец, этот «крепкий орешек», который так ловко от неё бегает.

И именно это тщательное дистанционирование Василия от неё, ещё больше подогревало интерес. Этот змий постоянно, в любых ситуациях, старался сделать так, чтобы между ним и ей оказался брат — Румата. Так что все её поползновения в ту сторону, натыкались на широкую грудь этого вояки и булыжную харю, которая, казалось бы ничего не понимает.

Странное дело: Когда в университете её пытался «завоевать» Мал Далек, — это вызывало сильнейшее отторжение. Казалось, что вот, некий…, пытается поставить её на короткую цепь со страховым ошейником. Как псину. Ведь Мал не скрывал, что именно «завоёвывает». А значит «покоряет». Ага! Разбежалась она! Покоряться каким-то там… поэтому она воспринимала все знаки внимания со стороны Мала, ни много ни мало как покушение на её личность и свободу.

Но сейчас, почти что оказавшись в той же ситуации, что и сам Мал, она поняла, что это значит. И смутно, но наконец, на своём примере, начала понимать что в Мале разожгло такую маниакальную страсть.

Да и то, что выдавалась великолепная возможность узнать братьев поближе — на примере пусть одного, но самого Василия, учёного, — ещё более подогревало в ней интерес к предстоящему вояжу.

Натин быстренько пробежалась по делам, которые требовали срочного выполнения, или завершения.

«Группу на рукопашке, старшая погоняет. Всё, что надо на отработку я им дала. Химики — этим ничего пока не надо. Биологи — тоже. Контроль выполнения плана понадобится через недели две, когда они сделают необходимые ингредиенты…».

И тут мысли, крутанувшись по дальним окрестностям, упёрлись в ближние…

Паола!

Долг!

Ведь она пока крайне скверно знает русский язык, и одна оставшись, будет полностью беспомощна! А Богданов, на кого можно было (и нужно было!) её спихнуть — умотал в Швейцарию.

Натин поняв, что придётся брать Паолу с собой, а следовательно, никакого «интима» с Василием не получится, зашипела как рассерженная кошка. От досады.

Паола, усердно штудировавшая учебник русского языка, что подкинули ей братья, настороженно покосилась на патронессу.

— Паола! — почти прорычала Натин, чем ещё больше напугала свою подопечную, — Мы должны отправиться в Парагвай. И ты — с нами. Я, ты и Васса Эсторский.

Паола непонимающе и вопросительно посмотрела на Натин, гадая что же на самом деле вызвало такой взрыв ярости. По тому, что сообщено, всё выглядело достаточно безобидно. Это вам не в дикую Россию вояж устроить. Тем более, что уже здесь… И не такое бывало.

— Паола! — чуть умерив гнев начала Натин. — Я должна тебе сказать кое-что. О себе и своих возможностях. Реальных. И тебе придётся дать самое страшное слово, клятву, что никогда, даже под пыткой никто от тебя этого не узнает. Иначе… Ты потеряешь всё.

Вот теперь Паола по настоящему испугалась. Так как почуяла, что некие очень крутые мировые тайны вплотную взялись за её бедную тушку.

Надо заметить, что Натин стала жертвой незнания. Она изначально специализировалась на средневековых обществах. А тут, в России, общество переходящее в индустриальную стадию развития, культура его сильно отличается от тех, которые она изучала в университете. Да даже от того же общества княжества Аттала.

Ведь что диктовали правила и законы княжества, по отношению к тем, кто является хотя бы слугой? Даже не некоей персоны под опекой, как то было в отношении Паолы.

Ты за него отвечаешь, а следовательно, передоверить слугу кому-то ты можешь только в одном случае — если этот «кто-то» является либо твоим же слугой, либо твоим господином. Опекаемые, или вассалы вообще передаче не подлежали за исключением нескольких случаев. Натин находилась в плену прежних представлений, ранее вбитых в неё. И то, что стоит поинтересоваться на этот счёт у самих жителей империи — как тут на этот счёт обстоит дело — и в голову не пришло. Сработали стереотипы. А раз не сообразила, то ходить ей в ближайшее недели, в весьма скверном настроении.

Ясное дело, в Российской империи образца 1900 года, можно было ту же Паолу, передать либо Румате, (который наш родной Григорий), либо хотя бы попросить кого-то из группы рукопашниц присмотреть за ней.

У Василия же, была иного плана проблема.

В глазах Василия, Натин представлялась эдаким «Руматой в юбке» (ясно дело не Григорием а тем, который описан у АБС в «Трудно быть богом»). То есть, суперкрутым прогрессором сверхпродвинутой сверхцивилизации. И это самое изобилие приставки «сверх», его пугало до дрожи.

Григорий же, увидев такой, почти детский, страх у своего брата, ржал до икоты. И так как убеждению, как ни странно, этот страх не поддавался, закончилось это тем, что Григорий просто пинками погнал братца на посадку.

А посадка в пепелац Натин, осуществлялась, естественно, на том самом месте, где принцесса его сховала — в переоборудованном амбаре с отъезжающей крышей. Впрочем, «отъезд крыши» грозил случиться конкретно у Василия, причём до…

Видя, что братец раскис и мандражирует, Григорий постарался собрать Василия самостоятельно. Не полагаясь на то, что брат может и сам. Ведь «а вдруг что-то забудет?!!». А раз так, то собирал его брат Григорий как на войну.

В результате, возле амбара с пепелацем, в два часа ночи, нарисовалось тело весьма смахивающее на рейнджера середины двадцатого века. С рюкзаком за спиной, в зелёной полевой форме, и в шляпе, похожей на «афганку». Вооружение тоже присутствовало, но пока было спрятано в рюкзаке.

На территории явно соблюдалась светомаскировка. Никаких огоньков при подъезде замечено не было. Свет фар грузовичка, упёрся в широкие ворота. Плотно закрытые. И только когда Григорий заглушил двигатель, в полосу света шагнули с разных сторон две фигуры. Натин и Паолы.

— Какая у тебя компания замечательная! — начал издевательски восторгаться Григорий. — Целых две и всё тебе одному! Я тебе завидую, брат!

Братец, мрачно посмотрел на Григория, на прогрессоршу с Паолой, ждущих, когда наконец прибывшие вылезут, тяжко вздохнул и с мрачнейшей физиономией полез наружу.

Выпрыгнул. Нехотя вытащил из кузовка свой рюкзак и потащился здороваться. Григорий же его в этом опередил.

Вырубил свет, из-за чего всё окружающее погрузилось в чернильную темноту, захлопнул дверцу, проморгался и двинул в сторону двух тёмных силуэтов, обозначившихся на фоне белой стены амбара. Сзади, накинув лямку рюкзака на одно плечо, поплёлся братец Василий.

Натин фыркнула. И не понятно — то ли видела лица, то ли ещё из-за чего. Но она бодро развернулась и направилась к амбару. Дверь амбара даже не скрипнула на хорошо смазанных петлях, когда она скрылась внутри.

Василий посмотрел на чёрный прямоугольник двери как на личную Голгофу, но, тяжко вздохнув, потащился вперёд. Братец Григорий, наблюдая его реакции, веселился вовсю.

Внутри амбара, как оказалось, тоже никакого освещения не было. И когда Натин закрыла за ним дверь воцарилась такая могильная тьма, что Василию ещё больше стало не по себе. Рядом, продолжая веселиться хихикнул также невидимый Григорий.

Но тут раздался звук чиркаемых спичек и через пару секунд Натин ловко запалила керосиновую лампу.

Это был сюр: керосиновая лампа, и высветившийся бок летательного аппарата цивилизации, столетия назад ушедшей от такого осветительного анахронизма. Но, тем не менее, невольно, взгляд Василия прикипел к неземной технике, а не к самой Натин и её спутнице. Так что он больше времени потратил не на разглядывание окружающей обстановки с присутствующими, а прощупывание взглядом неведомого аппарата.

Аппарат был со средних размеров вертолёт. Но без лопастей наверху и вообще каких-либо винтов. Крылья были куцыми. Короткими. И, как следовало из элементарных соображений аэродинамики, они либо вообще не нужны были, так как он двигался на очень больших скоростях, либо они «отращивались» по мере надобности и также убирались.

— Мой пепелац! — с гордостью заявила Натин и хлопнула его по обшивке. Тут же на ней обозначился контур двери, бесшумно утонувшей внутрь и убравшейся в сторону открывая вход внутрь.

— Залезайте! Внутри он ещё более интересный, — заметив жадный блеск в глазах у Василия, — Я вижу ты такой же фанат всего летающего, как и мои сокурсники.

Василий с готовностью кивнул и шагнул, было вперёд, но тут же напоролся на руку Григория.

— Ты кое-что забыл. — услышал он.

Непонимающе взглянув на ухмыляющегося братца, он заметил, что в руке он держит очки.

— Ты забыл взять ПНВ. — ехидно заметил Григорий.

Василий хлопнул себя по лбу. Ведь собирался же взять это милое произведение технического гения Гайяны с собой. Но запамятовал. И только тут заметил, что Григорий-то как раз в очках.

— Уважаемые дамы, случаем, не интересуются стильными очками со скрытыми от аборигенов возможностями? — заметив интерес Натин спросил он. Но натолкнулся на некоторую ревность в глазах прогрессорши.

— У меня есть. — скромно ответила та. — И для Паолы найдётся. Так что спасибо.

ПНВ, действительно выглядели как красивые очки. Но имели такую кучу встроенных функций, что Василий в своё время изучавший их, упарился те функции считать.

— Ну… моё дело предложить — кивнул он Натин.

— Кстати, братец! Вояж будет удачным. — бросил он Василию — Ведь таки одну мелочь ты забыл. Добрая примета.

У Натин челюсть отвисла, когда она такое услышала. Но потом сообразила, что «Румата шутит». Ведь представить человека высокоразвитой космической цивилизации, верящего в приметы было не просто сложно…

— И что застыла? А ну на борт! Живо! — рявкнула Натин переключившись на Паолу. До той как раз наконец дошло, что все россказни патронессы про имеющийся в её распоряжении «личный виман», на котором она «с детства летает», не сказки и не розыгрыш. И осознание факта, что они вот-вот «полетят по небу» вогнало её в шок.

— Не трясись! Не уроним. На наших виманах ещё никто не угробился. — насмешливо заметила Натин и любовно похлопала по обшивке аппарата.

Восприняв сказанное как прямой приказ, Паола выпрямилась и с каменной физиономией, деревянным шагом направилась к трапу. В салоне зажёгся слабый, притушенный свет, показав вполне удобные мягкие кресла и уютненькую обстановочку.

— Куда положить? — спросил Василий, подходя ближе и скидывая рюкзак.

— Вон туда. Там видишь крепления? Для груза… — указала Натин за кресла в кабине.

— А дополнительный груз как… взяли? — тихо подкравшись спросил Григорий бархатным голосом.

— Я ничего не забываю! — несколько сварливо ответила Натин. И тут же предложила. — лучше помогите откатить крышу.

Как оказалось, крыша в амбаре открывалась над аппаратом в духе эпохи: имелся здоровенный ворот с ручками, хитрой системой из передач соединённый с цепями под потолком. И вращались все эти шестерни с передачами, хоть не с диким скрежетом и грохотом, но отнюдь не бесшумно.

Когда крыша откатилась и стала на упор, над головами показалось слегка поблекшее звёздное небо, Натин полезла в потайной кармашек и протянула Григорию ключи.

— Когда взлетим, закрой, пожалуйста всё как было. Это ключи от двери амбара.

— Будет исполнено! — галантно поклонившись ответил Григорий.

— Да! И при взлёте, быть снаружи! — бросила Натин, на что Григорий посмотрел на ту чуть ли не обиженно.

— Ну… как-то не дураки! — с некоторой издёвкой сказал он и отсалютовав, пожелав всем счастливого пути, направился наружу.

Василий заметил, что когда дело дошло уже до отлёта, страх как-то улетучился. Осталось только здоровое опасение случайно выдать некую тайну, которая не для этой особо взрывоопасной принцессы. Он даже помог Паоле пристегнуться, пока Натин обменивалась снаружи колкостями с братом и последними напутствиями. Паола всё никак не могла успокоиться. Не могла свыкнуться с мыслью, что придётся лететь. Высоко. Быстро…

Эти округленные глаза и растерянность были настолько нетипичными для того образа спокойной паладинки при вспыльчивой принцессе, что Василий даже несколько подрастерялся.

— Ты зря боишься. — улыбнулся он Паоле. — Вот смотри на нас. Мы уже давно летаем. И нам это нравится. Я знаю: и тебе понравится. Мир сверху… он такой красивый. И облака… Представь себе, что ты как птица будешь лететь среди них. Впрочем, это надо видеть. И ты увидишь.

Доброжелательная речь Василия возымела действие. Паола чуть умерила свои страхи, ощупала пристяжные ремни, пробуя их на прочность.

— А оно правда, будет красиво? — с опасением спросила Паола.

— Правда-правда! Я за этой красотой и летаю. Ты знаешь. Увидеть мир сверху — это много стоит.

— Но… — Заозиралась Паола.

— Рядом с тобой окно. Когда полетим, увидишь.

Было видно, что Паола постепенно успокаивается. А видно было это по тому, что страх постепенно сменяется в её глазах жгучим любопытством. И оно не замедлило прорваться.

— Господин Васса!.. Ой! Ваше высочество Васса! А правда, что у Вас, в Вашем княжестве по звёздам летают? — выпалила та.

Непосредственность, с которой та выпалила, заставила Василия расплыться в улыбке.

— Да. Но… Тс-с! — приложил палец к губам Василий. — Мы тут инкогнито… и если будешь паинькой и помалкивать, мы тебя ещё и с собой возьмём. Туда, откуда мы все пришли. И Натин-принцесса, и мы.

Паола тут же надулась от гордости. Было видно, что её распирают вопросы, но спросить она боялась.

И тут в кабину запрыгнула сама Натин.

Паола тут же приняла свой обычный невозмутимый вид.

Натин придирчиво осмотрев пассажиров, как-то с сожалением посмотрев на Василия, прыгнула в своё пилотское кресло и лихо пристегнулась.

— Э-э… Натин! — осторожно обратился к ней Василий. — ты там полегче на взлёте… А то Паола она вообще первый раз.

Натин обернулась и сурово посмотрела на Паолу. Та, в ответ, тоже приняла не менее суровый вид.

— Ничего! — буркнула Натин. — Выдержит. Вот тогда в замке — то было очень плохо. А тут — чего бояться?!!

Первые десятки метров взлёта как-бы подтверждали предположение, что Натин будет вести свой аппарат без лихачества.

Сделавшиеся прозрачными окна и тут же переключившиеся на режим ночного видения, показали, как земля, стены амбара, мягко провалились вниз, оставив там поднятую тучу пыли и «господина-принца Румату» машущего своей шляпой.

Вот только дальше…

Внезапная перегрузка вдавила обоих пассажиров в кресла, а прямо перед носом аппарата показались те созвездия, которые они помнили, перед этим были в зените…

У Паолы снова округлились от страха глаза. Особенно, когда она увидела где-то «вверху и немного вниз» огни города. Горизонт на востоке, временно превратившийся в стену, обозначился быстро розовеющей полосой зари нового дня.

Лицо Паолы было серым от страха. Она крепко, до боли в пальцах вцепилась в подлокотники кресла и с ужасом косилась в окно, где кошмарно далеко внизу (вверху? верх и низ поменялись!) проплывали виды побережья Балтики. Она была примерно знакома с географией и знала, что где находится в окрестностях Питера, что дальше с этими окрестностями соседствует, какие края, и на каких расстояниях. И уже то, что она видела, не могло её не повергнуть в ужас. Внизу были те места, которые если двигаться обычным порядком, достигаются спустя несколько дней пути… А тут всего-то минута-две! Такие скорости! ТАКАЯ ВЫСОТА!!! А ведь и действительно: чисто на глаз, высота уже была явно несколько миль.

Она уже по первому знакомству с принцессой, знала, что та не без странностей — вырезать в одиночку целый замок негодяев и бандитов, это даже полусотне здоровенных мужиков будет сложно. А она — она смогла! И результаты этой резни она слишком хорошо помнила. И залитые кровью одежды принцессы, заляпанное красными брызгами лицо, и палаш в руках — целиком красный от налипшей крови. Потом, когда они тащили спасённых по коридорам через все эти реки крови, переступая через отрубленные конечности и отрезанные головы, через трупы бандитов, было ещё страшнее.

Но сейчас…

Она представляла весь полёт на «вимане» как эдакое тихое плавание среди облаков… или как полёт птахи высоко в небесах. Тот полёт, когда снизу можно долго наблюдать, как она величественно плывёт на фоне неба… Однако то, что она видела, выходило за все пределы того, что даже помыслить сложно. Теперь она поняла как принцесса доставила её тогда из Швейцарии в Россию. Просто опоила снотворным, затащила в этот небесный корабль и…

Неужели и тогда она вот так летела?!! Без чувств, но со страшной скоростью. На высоте, где даже облачка внизу — мелкие клочки ваты… Да кто они такие?!!

Паола скосила глаза на Вассу Эсторского.

Он… Он смеётся!!!

— С места рвёшь — отвал башки! — сотрясаясь от беззвучного смеха бросил принц Васса. В это время как раз небо и земля за бортом снова поменялись местами и заняли своё обычное положение. Теперь низ был низом, а потолок кабины там, где небо.

— Я уж думал, ты решила суборбитальный скачок до самого Парагвая выполнить. — добавил он. Последние слова Паола не поняла, но видно для принцессы это что-то значило, так как в её тоне было видно, что она-то как раз знает о чём речь.

— Нет. До Парагвая скачком это через космос. Для этого мой виман не предназначен. Скорости не хватит. А так я просто перепрыгиваю Европу пока ночь. Дальше, над Африкой и Атлантикой — мы никому не будем интересны.

— Думаешь, заметят? — всё также легко усмехаясь спросил Васса.

— По инверсионному следу — обязательно.

Тон у Вассы был такой спокойный… Паола вслушалась в его интонации, и, хоть и не поняла большей части того, что было сказано (хотя, из уважения к ней говорили на итальянском), невольно расслабилась. Волшебный аппарат, тихо и плавно, но с чудовищной скоростью, нёс их в далёкую страну на другом краю мира. О которой она, до недавнего времени, даже не слыхала.

Это какое нужно иметь могущество, чтобы вот так летать?

И что понадобилось этим полубогам там, в том захолустье?!! Ведь сама Натин говорила, что «страна очень бедная и захолустная»!

..Но тон у принцессы с вечера чего-то очень недовольный. Был. Сейчас эти недовольные нотки куда-то делись.

На Паолу она смотрела, почему-то, волком постоянно изводя её мелкими придирками. Сейчас же — смотрит на свой штурвал и картинку перед ним. На Паолу — ноль внимания. И тон поменялся…

«Так она не боится летать? Ей это ТАК НРАВИТСЯ?!! — подумала Паола. — Ну, Васса — он месье мужественный. Ему полагается. Но… принцесса… Она хоть и не слабая женщина, смелая… Но чтобы такое ещё и нравилось?!!»

Последняя мысль поразила Паолу настолько сильно, что она просто забыла сама бояться. Потом она вспомнила ту дикую русскую вокруг которой так прыгает второй принц Эстор. Хельга. С которой пришлось пожить в Париже во время их вояжа на Всемирную Выставку. Та ведь тоже не боится летать. И, как сама же говорит, это ей до жути нравится. Но её «пепелац» летает плавно. Тихо. И не высоко. Но этот!!!

Паола снова испугалась. Однако, её тут же от мрачных мыслей отвлёк принц.

— Гордись Паола! Никто из вас ещё так высоко не забирался в небо. Ты первая из всех. Жаль, что этот рекорд так и останется неизвестным. Но ничего! Мы что-нибудь придумаем. Мы-то его помнить будем.

— Но ведь вы… — попробовала возразить Паола.

— Мы — это мы! — как-то странно возразил Васса и Паола тут же вспомнила с кем разговаривает. И хоть принцесса не сказала ничего сверх того, что у неё есть виман, летающий в небесах, но она стала догадываться с кем её свела судьба. Усугубила эти догадки сама принцесса.

— Не только высоко! — вставила она. — Но и быстро! Здешние далеко не скоро смогут сделать самолёт, чтобы летать так быстро.

— А сколько сейчас? — полюбопытствовал Васса. И было видно, что любопытствует чисто для Паолы. Он-то наверняка знал.

— Два километра в секунду. — ответила Натин.

— И высота, километров двадцать?

— Двадцать четыре. И ещё поднимаемся.

— Да… Первой космонавткой Паоле не быть. Но и то, что есть уже достижение. — Всё также доброжелательно посмеиваясь сказал Васса.

Паола заметила в глазах Натин что-то вроде ревности, которую принцесса быстро задавила, продолжив с интересом наблюдать за разговором. После, взглянув на широкое панно перед штурвалом, она вообще отвернулась от него и переключилась на разговор. Причём быстро полностью забрала себе внимание Вассы.

Сначала разговор шёл как бы ни о чём.

Васса тут же почувствовал, что его прощупывают и слегка напрягся. Но быстро спрятал свои чувства за лукавой улыбкой. А когда Натин попробовала копнуть глубже, довольно ловко ушёл от прямых ответов. Отделавшись очень общими словами. Увидев это, уже сама Натин напряглась.

Но так или иначе, болтовня, если так можно было бы назвать их разговор, как поняла Паола, шла либо о возможностях их Домов, либо об отношении их Дома к Дому Натин.

И вот после этих взглядов, у Паолы наконец, сложилась полностью картина взаимоотношений. Пусть она поняла так, как поняла, исходя из своих знаний и стереотипов. Но то, как люди друг к другу относятся, она поняла довольно точно.

Натин — побаивается братьев Эстор. Потому, что знает их реальную силу. Что это значит? Это значит, что Дом Эстор занимает более высокое положение, нежели у принцессы.

Нравится ли ей Васса?

Наверняка.

Какие чувства испытывает сам Васса к Натин?

Симпатию. Однако, на эту симпатию накладывается Долг, загоняющий чувства в жёсткие рамки. Плюс, опять-таки, с его стороны, осторожность. Диктуемая соображениями безопасности Дома. И то, что он, воспринял виман принцессы как само собой разумеющееся, то, как принцесса со страхом взирала на их яхту, она поняла, что их Дома очень могущественны.

Но оставался вопрос: это за какими горами их княжества находятся? Казалось бы вся земля уже исследована и остались какие-то «белые пятна», откуда вылезли представители этих двух Домов? Но тогда почему они не завоевали себе места в мире?

Они удовлетворены своим?

Вряд ли!

И может быть они что-то всё-таки хотят завоевать? Может то, что они сейчас делают — к тому завоеванию? Но если они такие могущественные, то может они и Британскую империю разгромят? Если так, то ей, Паоле, очень сильно повезло, — она оказалась приближённой принцессы Дома, намного более могущественного нежели британцы. Всегда хорошо заранее оказаться на стороне будущих победителей.

Если насчёт взаимоотношений этих двух сиятельных особ у Паолы не было никаких сомнений, то насчёт их происхождения сам Васса подбросил такое, что заставило поставить всё, что она надумала под большой вопрос.

Вышло это где-то ко второму часу полёта. Может даже раньше.

Принцесса, как она сказала, «скорректировала маршрут» и «спустила виман ниже». Хотя это «ниже» было весьма относительно. Когда, как выразилась Натин, они «прыгнули через Европу», их полёт проходил на высотах почти пятьдесят километров. Они увидели свет будущего дня, когда внизу была ещё темень. Но вот миновали Адриатику, миновали родную Италию, Средиземное море, и виман «снизился». До высоты в шестнадцать километров.

Тут Натин сказала, что «большую часть пролетели и спешить уже не следует». Вывела скорость до «каких-то полукилометра в секунду» и, махнув на управление рукой переключилась на Вассу.

Видно она отбросила-таки свои страхи. И теперь болтала с ним легко и совершенно свободно. Они что-то вспоминали из времён, когда каждый учился в университете.

А внизу бескрайнее море тем временем подёрнулось розовой пеленой наступающей зари. Васса, бросал иногда, взгляд на большое панно с изображением (как ещё одно окно!), где можно было посмотреть с увеличением то, что пролетали. Как бы вблизи посмотреть. И тут, его внимание привлекла какая-то «букашка» ползущая по океану.

Васса тут же вперился в своё панно, и быстренько набрал увеличение. На его лице проявилось неподдельное любопытство.

— Что-то интересное? — Спросила принцесса.

— Да. Там внизу.

— А ты… я заметила!.. — Как-то даже восторженно бросила Натин, — Ты как-то всегда… с повышенным любопытством разглядываешь всё, что тебя окружает. Неужели даже в банальном ты находишь нечто?

Уже лицо самой принцессы светилось неподдельным и жгучим любопытством.

— Не мой мир. Всегда интересно. — всё также жадно рассматривая картину, ответил Васса.

Где-то далеко внизу, оставляя длиннейший шлейф чёрного дыма, спешил через Атлантику по Гвинейскому заливу пароход. В лучах утренней зари, сверху всё выглядело весьма живописно. И чёрно-коричневые клубы дыма, и розовые гребешки волн, и сам пароход также окрасившийся на несколько минут в красно-оранжевые тона.

— Кажется один из тех, кто идёт в Южную Африку.

— Возможно, на войну.

— А может, там сейчас плывут наши знакомые… Из тех, кто отправился на войну с англичанами не пожелав к нам присоединиться.

— Это не та ли ватага авантюристов, во главе с месье Ганецким? — попыталась уточнить Натин.

— Возможно и они.

— Получается, что через месяц они будут уже воевать… — нахмурившись заметила Натин.

Но не те загадочные «Месье Ганецкий с ватагой» так заинтриговали Паолу. А брошенная вскользь фраза: «Не мой мир. Всегда интересно».

Вообще, перелёт через Африку и разворот в сторону Парагвая лишь где-то в районе Берега Слоновой Кости, был согласован заранее. И предложил его Григорий. Уж очень ему сильно хотелось посмотреть в тот район Атлантики, прилегающий к берегам Африки, где проходила трасса, соединяющая Европу с Югом Африки. Так, невзначай оценить, сколько там судов проходит.

Идея была шальная. И особо много не сулящая, так как даже если смотреть из стратосферы, много не определишь — нужна статистика за определённый промежуток времени. Григорий даже посетовал в шутку, что нет спутника… пока…

Но Натин, услышав такую дикую идею, тем не менее лишь плечами пожала.

— А… каковы препятствия? Что мешает? Могу и туда заглянуть!

Григорий, услышав такое не подал виду, что удивлён. Но по здравому размышлению, просто прикинул, что имеет дело с представителем цивилизации, которая далеко ушла от его родной, и, естественно, самолётик у Натин должен быть соответствующий. Да и само по себе заявление Натин, что самолётик на термоядерной энергии работает, уже предполагало у него возможности пару раз «не почесавшись», обогнуть вокруг шарика. Без дозаправки топливом — бораном.

Натин так и сказала.

— До Средиземного моря придётся пройти быстро, чтобы не будоражить население, а дальше, экономичным ходом, на полторы скорости звука, я могу дотащиться куда угодно. А если вообще прижмёт, то перейду в «режим кондора». В нём уже совсем ограничений ни по времени полёта, ни по дальности не существует.

— Серьёзно вас на феодальное общество экипировали! — саркастически заметил Григорий, но тут же уцепился за идею «просмотреть».

— Стандартная экипировка экспедиции прогрессоров — пожала плечами принцесса.

— У нас несколько не так… — промычал было, Григорий, но как бы спохватился и перевёл речь на то, что будет делать Натин по прибытию.

— Функция хамелеона у аппарата, думаю, имеется. — как утверждение спросил он, на что Натин утвердительно кивнула.

— Могу сделать так, что даже вблизи флаер будет выглядеть как необычной формы гранитный валун.

— Замечательно! А плавать сей аппарат умеет? Такую функцию предусмотрели или обошлись тем, что попроще?

— Нет, почему же, умеет. Никогда же заранее не представишь, в какую ситуацию прогрессор может вляпаться.

У Григория тут же возникла идея на конечном участке просто изобразить из флаера моторную лодку и приплыть в столицу Парагвая. Но по дальнейшему размышлению, и прикидке, этот вариант совместными усилиями забраковали. Так и решили, что флаер будет оставлен где-нибудь недалеко от дороги, желательно в зарослях. И замаскирован будет под валун. Как и предложила сразу Натин.

Конечно же, добираться до Асунсьона придётся пешком… Потому, что окрестности любой столицы достаточно обжиты и найти там рядом достаточно глухие заросли, да ещё недалеко от дороги, и чтобы эти заросли были достаточно дикими — сложно. Но в таком варианте больше шансов сохранить тайну вояжа.

Пока обсуждали, Василий не представлял, что ему предстоит. По аналогии с теми пробежками по окрестностям родного города, он не видел чего-то принципиально невозможного, или запредельно тяжёлого.

И тем не менее…

— Месье, Ганецкий! Куда это вы так смотрите?

Француз, выкатившийся на палубу после бессонной ночки за карточным столом, вытаращился на русского, что-то пристально разглядывающего в небесах. Солнце, только-только показавшее свой краешек из-за горизонта, окрасило всё в розовые тона. Море, лишь слегка покрытое рябью от лёгкого ветерка, покрылось рыжими блёстками. Но не красоты морской зари интересовали поручика, а что-то высоко в чистых рассветных небесах.

— Неужели вы там, средь ангелов небесных решили разглядеть удачу в карточных играх?

Шутка вышла корявая, но тем не менее Ганецкий лишь поморщился, продолжая напряжённо смотреть в небо. Хороший цейсовский бинокль, с которым он почти никогда не расставался, был направлен почти вертикально вверх.

— Месье! Вы бы не зубоскалили, а сами посмотрели! — не вытерпел он продолжая пялиться на небо.

— А что там я должен увидеть?

Француз потёр руками изрядно покрасневшие от бессонницы глаза и проморгавшись посмотрел на русского.

— Смотрите… — оторвавшись от своего оптического инструмента Ганецкий ткнул в небо пальцем.

— И… что? — таки задрал голову к небу француз.

— Видите облако?

— Э-э… Вижу. Вот это прямое как палка?

— Да. Именно оно.

— Да, необычное облако. И что с того?

— А вы туда посмотрите. — Ганецкий ткнул пальцем куда-то вверх и за спину французу.

Француз обернулся и увидел, как серебристое облако не статично, а стремительно удлиняется. Так, как будто кто-то, под линейку чертил прямо на их глазах, облачной полосой белую, серебристую линию.

— О, матерь божья заступница! — побледнел француз и принялся тут же поминать всех святых.

— Что, увидели перст божий? — насмешливо спросил Ганецкий. — И как тогда быть с вашим атеизмом? И «антиклерикализмом»?

— Но… Как же это? — сразу двумя руками указал француз на странное облако. — вы имеете хоть какое-то представление от чего это может быть? Кто и как это может сделать рукотворно?! Ведь… Ведь до облака миль десять!!! По вертикали!!

Да уж! Беда многих показных атеистов, потянувшихся за модой последних лет, — с них этот «атеизм» мигом слетает, когда они сталкиваются с чем-то из ряда вон выходящим. Что с наскоку объяснить не могут.

— Вы судите по тому, что у нас солнце лишь краешек показало из-за горизонта, а облако белое? — справился поручик.

— Конечно! Такой цвет, я точно знаю, я университет заканчивал, имеют облака на очень большой высоте! Не менее десяти километров!

— И по-вашему, это ангелы? — ещё более ядовито стал настаивать Ганецкий, но видя, что русский над ним насмехается, француз проглотил рвущиеся из глотки слова и обиженно засопел.

— Сдаётся, мне, месье Леон, что это не ангелы… — будто не заметив обиды собеседника, продолжил Ганецкий уже серьёзным тоном. — Ибо выглядит сие слишком уж… Вы видите искорку, в начале этого облака?

Француз пригляделся и молча кивнул.

— Приглядитесь: она имеет чёткую треугольную форму. — сказал Ганецкий и передал французу свой бинокль.

— У вас очень острое зрение… — поднапрягшись разглядел что-то Леон. Но потом приложил к глазам оптику и долго всматривался в небеса.

— И что с того? — чуть успокоившись спросил француз.

— Вы удивитесь, но я уже видел такую форму. В Санкт-Петербурге. И пусть это был лишь рисунок, но… у меня прямо сейчас возникли вопросы к тому, кто его рисовал… Точнее к тому, с чьих слов рисовано!

Леон непонимающе посмотрел на Ганецкого, но лицо у того не только не несло и следа затаённой шутки. Наоборот, оно выражало искреннюю и очень серьёзную озабоченность.

— Так и что это может быть? — всё равно ничего не поняв, спросил Леон.

— Странно… Но по описаниям, это самолёт. Самолёт-виман Древних.

Сказано последнее было таким тоном, что несмотря на жаркую погоду, французу показалось, что его спина инеем покрывается.

Григорий, ходил с важным видом, перед собравшимися.

Офицеры русской армии, изъявившие желание «поучаствовать в авантюре», с интересом слушали того, под предводительством кого им придётся в ближайшее время воевать. А уж слухи о том, что «благородный дон Румата» собирается притащить на Юг Африканского континента некие новые вооружения, да ещё присовокупив к ним новые же стратегии с тактиками…

Многие слушали с тем прицелом, что если предводитель окажется дураком, то можно, по примеру поручика Ганецкого, двинуть в Лоуренсу-Маркиш сугубо самостоятельно. А там уже до буров добираться как бог на душу положит.

— Итак, господа, засим объявляется создание Русского Добровольческого Корпуса для войны за независимость бурских республик.

— Сразу же, перед тем, как продолжать, скажу кое-что о себе: я обучался языку у очень интересного человека… Он не был военным. Так что если некоторые обороты речи у меня не будут вам привычны, прошу списать на то, что я всё-таки пришелец. И ещё не совсем обжился. Но… как многие уже заметили, некоторыми богатствами русского языка, я владею. И в случае не только пойму о чём речь, но и отвечу. Короче: разговорным, командным и матерным языком — владею.

Аудитория сдержанно и доброжелательно хохотнула.

— О некоторых нюансах создания Корпуса: да, я представляю интересы не только личные, не только своих нанимателей, но и некоторых других господ, которые, пока, участвуют в нашем мероприятии инкогнито. И могу вас заверить, что сии персоны достаточно высокопоставленные в Российской Империи и влиятельные. Поэтому, препятствий на стадии формирования, подготовки и отправления к месту у нас не будет. Есть гарантии. Кто нанимал лично меня? Буры. Это всё, что вам по этой части стоит знать. Но и распространяться об этом — не стоит. И хоть уже через полгода сия тайна рискует превратиться в «секрет Полишинеля», но это только через полгода и то «возможно». Поэтому, и то, что я уже сказал, и то, что будет сказано далее, как вы понимаете, не для лишних ушей.

— Далее…

Григорий сделал небольшую паузу и осмотрел собравшихся. Большая часть представляла из себя офицеров РИА уже имеющих опыт. И имеющих амбиции и служебное честолюбие.

Причём такие, которые не нашли реализации в армии.

Были и несколько кавалерийских гвардейских офицеров. Эти «шли отдельной строкой» так как в их среде очень много определяло возмущение реформой гвардейской и армейской кавалерии РИА которые по указу Александра Третьего проводил военный министр Ванновский.

Аудитория слушала внимательно. И то, что доклад Григорий начал сухо, без выпендрежа, многим понравилось.

Как он знал, к нему, как «выходцу из Южной Америки», относятся как к офицеру одной из опереточных южноамериканских армий. А раз так, то и ожидалось соответствующее поведение: апломб и тщеславие провинциального «наполеона», соседствуют с унтер-офицерской мелочной дотошностью и такой южноамериканской спецификой, как стремление выглядеть как «большой мальчик», т. н. «мачизм».

Нужно было не дать им поводов подозревать себя в таких обломах. Впрочем, существовала и другая надобность — привлечь на свою сторону, в Корпус, как можно больше офицеров. А для этого нужно было не только себя соответствующим образом поставить, но и выдать некоторые авансы, которые они хоть и ждут, но не сильно надеются. А так как большинство из них братья были в состоянии обеспечить, то и стоило был их осветить.

Именно это и решил Григорий в первую очередь выдать.

— Для жаждущих продвижения по службе здесь, в Империи — продолжил он, — хорошая новость: В случае успеха нашего мероприятия, всем обещаны очередные чины и повышение в должности. В исключительных случаях — продвижение будет и более серьёзным.

— По части денежного довольствия: всем офицерам, унтер-офицерам и рядовым, перед отправкой из Российской Империи, будет выплачено денежное довольствие за полгода. И это не считая того, что будет выплачено в процессе подготовки. Исчисляться будет сие довольствие по тарифам, существующим на настоящий момент в Российской Империи. Также предусмотрены компенсации для членов Русского Добровольческого Корпуса в случае ранения, увечья или гибели. В последнем случае, будет назначена денежная компенсация для членов семей погибших. Такая, что бедствовать они не будут. Какие конкретно суммы — можете узнать у казначея. Но так или иначе, в банке, на счету, предназначенному по выплатам такого характера, уже лежит определённая сумма, достаточная, для их обеспечения. Как денежного довольствия, так и компенсаций в случае ранений и гибели некоторых из нас. Надеюсь, что этого не случится. И если так, то вся сумма будет просто потрачена на премии всем участникам. Так что у нас ещё один стимул вернуться в полном составе и не «поцарапавшимися».

Офицеры сдержанно ухмыльнулись.

Говоря так, Григорий слегка, намекнул на участие и заинтересованность в экспедиции высочайших особ.

Пока из заинтересованных были принц Ольденбургский и Великий Князь Александр Михайлович — эти явственно заявили свои интересы в участии и что-то даже успели сделать. Принц как и ожидалось, участвовал по части формирования санитарно-медицинской, а второй, по части довольствия и материального снабжения.

Ещё представители двух подкатывались, «зондировали почву», но пока какого-либо конкретного «мычания» с их стороны не было отмечено. Скорее всего усомнившись в успехе экспедиции, просто наблюдали со стороны и ждали, когда высочайшие участники облажаются, а сама экспедиция потерпит крах.

Но, все эти «тусовки вокруг» были не так важны, как то, что предстояло. Да и не сильно касались присутствующих. Единственно что сии обстоятельства давали гарантию участникам, и некоторую уверенность в последующих благоприобретениях. Где в денежном выражении, где в званиях и наградах.

Впрочем, стоило бы «закинуть удочку» и на будущие «мероприятия». Положить и там «конфетки». Тщеславие у всех имеется, если решили поучаствовать в такой авантюре, да с такими тёмными перспективами. Ведь со стороны она выглядела очень тёмной! Сам «как бы полковник» поставленный во главе то ли сам собою, то ли кем-то из высокопоставленных сиятельных особ, да ещё с очень неясным происхождением, образованием и опытом. Единственное что сразу же мог сказать любой пообщавшийся хотя бы пять минут с «господином Руматой», так это то, что он имеет неплохое образование. Скорее всего университетское. Но вот военное… Каково оно?

Вот каждый тут и тщился сообразить. Плюс ещё и что ожидать от этой «тёмной лошадки». Хотя уже радовало то, что буры, нанимая армию, положили хорошие деньги, если фонд вспомоществования участникам экспедиции был сделан. Это так о бурах думали офицеры, слушающие сейчас Румату. Ясное дело, что на самом деле денежки положили братья. А буры лишь покрыли это действо своим словом. Причём ни разу не соврав.

Нанимали? Да, нанимали!

Но деньги не выделяли. Наем был под будущие победы Русского корпуса, с оплатой землями. И это было секретным соглашением. В сущности им это ничего не стоило. Но офицеры этого не знали, и делали выводы из той информации, что имели.

Далее, чтобы закрепить эффект Григорий слегка отвлёкся. И это «слегка», выражалось в том, что он вспомнил поражение в Крымской войне и роль англичан в организации «крестового похода против русских», о том, что «надо отомстить подлым британцам» за поражение в Крымской войне и вообще «англичанка гадит», а за это ей нужно всё припомнить.

— Меня спрашивают последнее время часто, «а не имеете ли вы сами серьёзный зуб на англичан?» — чуть съехал Григорий «на личное». — Да, я имею зуб, если так можно выразиться! И не только потому, что я являюсь поданным Российской Империи. И если бы только личные счёты! Всё было бы просто.

Судите сами, господа: ещё летом мы предупреждали англичан о смертельной опасности, скрывающейся в некоторых районах долины реки Конго в Африке. Предупреждали об эболе. Особо отмечали, что без крайней необходимости те места нужно обходить как можно дальше. И если таки заразились этой страшной болезнью, то предпринимать крайние меры по обеспечению карантина. Не послушали! Впёрлись! Да ещё экспедицию туда послали специально.

Ладно уж с этой экспедицией, вымершей почти поголовно. Но ведь они наплевав на предосторожности нарушили карантин и притащили эболу к себе на острова! Чем подвергли страшной опасности всю Европу. Зачем они это делали? Не для того ли, чтобы заполучить в своё монопольное владение страшную бациллу, изучить её и сделать оружием?

Аудитория поёжилась. Но видя скептические лица, Григорий тут же пояснил.

— Я вижу, что многие скептически восприняли то, что я сказал. А зря! Напомню вам, что до недавнего времени лекарства от чумы не было. Ни у кого. И любая страна, которая бы заполучила в монопольное владение это лекарство, могла бы использовать чуму как оружие. Ведь их войска, их население, наличным лекарством было бы защищено. Мы, как вы помните, пошли на крайние меры, чтобы наоборот, распространить это лекарство как можно шире. Даже англичанам, памятуя об их плачевном состоянии в Африке, направили большую партию. И всё для того, чтобы эта дрянь не стала оружием в чьих-либо руках! И создано лекарство благодаря глубокому изучению самой бациллы чумы!

Вот теперь, аудиторию проняло.

— Эбола? — продолжил Григорий. — А ни у кого нет этой бациллы. Кроме англичан. И эта бацилла у них вырвалась на свободу. Мы, видя в какую беду они вляпались по собственной глупости, поспешили помочь. Так как очень хорошо знали что это за болезнь. И какова благодарность? Нас попытались обокрасть!

— Господин Румата! — не выдержал один из слушателей. — Обокрасть? А вы уверены, что это были именно англичане?

— Банда грабителей была поймана на месте преступления в полном составе. С наводчиком. В ходе допроса всплыл факт, что грабителей науськал с целью получения конкретных записей, которые якобы, хранились у нас на яхте, конкретно британский поданный. Причём, как впоследствии оказалось, непосредственно связанный с британской же разведкой!

Вот тут уже люди зашумели.

— А наша разведка об этом осведомлена? — спросил тот же.

— Естественно! Но и это не всё! Я почему это рассказываю так подробно… — чуть смутился Григорий. — Чтобы не было кривотолков, во-первых, и чтобы вы знали, с чем, возможно вам придётся столкнуться. Но! Даже после такого мы стерпели, и продолжили консультации связанные с эболой. Далее, следует нападение на небезызвестную многим из вас госпожу Натин Юсейхиме.

Теперь по аудитории прокатился вал смешочков. Так как многие, наслышанные о «бешеном характере этой бабёнки» представили что из этого могло выйти.

— Вы правильно представили, что из этого вышло! — ухмыльнулся Григорий. — Будучи представительницей древнего знатного рода у себя на родине, она прекрасно владеет как рукопашным боем, так и боем с применением оружия. В их роду и традиции их народа так принято учить всю знать. Но кто бы вы думали был инициатором того нападения?

Григорий многозначительно кивнул.

— Те же самые! Цель нападения? Шантаж. К сожалению, это всплыло лишь сейчас. Но, последней каплей стало даже не это. Ведь госпожа Юсейхиме дала весьма крепкий отпор нападавшим и, в сущности, ущерба не понесла. Как она говорит это её даже не возмутило, а сильно удивило. Но это уже её дело… Главное то, что всплыло значительно позже. И то, что целью был шантаж и шантаж конкретно нас! Это уже было стерпеть невозможно. Даже кража слугами английского лорда нашего родного пепелаца, который летал над Эйфелевой башней… Да-да! Та кража, оказалась, их делом! И то, что не зная, что ящик с разобранным аппаратом был нами заминирован от злоумышленников, и что слуги на этой мине благополучно подорвались — ничего не меняет.

Господа офицеры, судя по виду, были изрядно ошарашены этой информацией.

— Но даже это не главное, господа! Даже обиды мои и моего брата, которого сильно оскорбило такое отношение к нему и всему тому, что он сделал для Британии. Главное то, что Британия ломится к мировому господству. А для этого ей нужно разгромить главных своих соперников на мировой арене. Чтобы стать воистину недосягаемой силой, повелевающей народами.

Мы, Российская Империя, как вы хорошо знаете, являемся одним из крупнейших соперников Англии. И то, что у англичан получилось с эболой, точнее вышло как вышло, говорит что они нам готовили. Поэтому я и говорю, что наши обиды тут косвены.

Вся возня вокруг наших технологических секретов лишь высвечивает крайне неблаговидные цели Британии в отношении России. Поэтому сделать так, чтобы у Британии стало меньше возможностей делать пакости, и наказать её если не за всё, то за часть содеянного — крайне необходимо.

Как этого добиться? Да тут очевидно: в Трансваале алмазы и золото. И как бы не крупнейшие месторождения этих минералов в мире. Поэтому британцы так и воспылали «правами британцев на бурской земле» — чтобы получить «казус белли» и завоевать всё то, что им не принадлежит. То есть, — ограбить буров по праву сильного.

Но если им этого не удастся, и золото с алмазами уйдут из их рук в собственность хотя бы буров, то, соответственно сильно уменьшатся и их возможности в мире. По части пакостей всем остальным. В том числе и нам. А то, что попутно мы поспособствуем обретению свободы обиженным и оскорблённым бурам — так это ещё лучше! Ну не русским ли ещё сочувствовать и помогать обиженным и оскорблённым?! Вот и поможем. Такова наша стратегическая цель. Главная. А вот как дальше сложится — всё от нас зависит…

Вообще, говоря всё это, Григорий прекрасно осознавал то, что каждый из слушателей, делал выводы на основании того, что сказано. Они не знали и десятой доли того, что братья задумали. И сказанное сейчас создавало вполне конкретную картину действительности. Да, она несколько отличалась от того, что было в реальности. Но в том и хохма ситуации, что практически каждое слово, что сейчас говорил Григорий, было правдой. Не всей. Поэтому, даже если какой-то въедливый будет проверять, то слова лжи не найдёт. А то, как поняли — «то уже не наши проблемы».

— То есть, выражаясь фигурально, наша цель в Южной Африке — выбить зубы британскому льву. Чтоб не кусался почём зря. — тут же добавил Григорий. Шутку восприняли более чем благосклонно.

Увидев это, Григорий тут же поспешил «надавить на романтику». Благо повод был и дальний прицел.

— Хотел бы кое-что отметить особо. — многозначительно начал Григорий. — Я уже говорил, что отличившимся будут новые чины. Но эта война рискует быть быстротечной. Тем не менее, отмечены будут все. И если не будут… Эта война не последняя, где, возможно, будет участвовать Русский Экспедиционный Корпус который и вырастет из ныне созданного Русского Добровольческого Отряда. Вы приобретёте опыт и звания. И этот рост, в перспективе, неограничен. Пока — станете бурскими полковниками и генералами.

— Господин Румата! Вы говорите так, что там ещё пара войн намечается? Мы вас правильно понимаем?

— Не совсем. На наш век войн хватит. И если бурская война закончится, всегда найдётся иная. Например, в Южной Америке. Где каждый, кто изволит туда отправиться, сможет с блеском применить опыт, полученный в ходе избиения английских армий.

Григорий хмыкнул и оскалился в насмешливой улыбке.

— А что, господа! Я уже изъявлял желание «пошуршать по пампасам». Погонять тамошних индюков в генеральских погонах. А то они имеют высочайший апломб, но воевать совершенно не умеют. Причём того апломба, на десяток Наполеонов хватит. И там, заметьте, есть тоже народы, наподобие тех же буров, что давно жаждут освободиться от британского диктата и грабежа. И! — Григорий сильно выделил это «И!» — …готовых быть очень сильно благодарными за своё освобождение! Не только буры в состоянии чем-то платить за своё освобождение.

Увидев, что аудитория восприняла последний пассаж с намёком скептически, Григорий переключился на более конкретные вещи.

— Перейдём, однако, к вещам более насущным… Итак, что из себя будет представлять наш Русский Добровольческий отряд? Он будет мобильной воинской частью, в составе кавалерийского дивизиона в составе двух-трёх эскадронов, двух конных батарей по пять орудий, десяти пулемётных команд на конной тяге, Отряд будет иметь свои разведывательно диверсионные подразделения, подразделение связи, тылового и медицинского обеспечения, учебные и ремонтные подразделения. Кстати, связь будет обеспечиваться новейшими радиостанциями. Всякие прочие виды связи с которыми вы знакомы — только как аварийный вариант. Будет и ещё одно подразделение, которое секретное. В его ведении — глубокая разведка. Что это и кто это будет — вдаваться в подробности не буду. Ибо нас не касается. Главное результат. Вопросы есть?

— Господин Румата! Не могли бы вы кратко описать то, каким вы видите наши боевые действия в Трансваале. Ведь то, что вы только что описали — необычно.

— Если кратко, то… стратегия и тактика войны в Южной Африке будет изрядно отличаться от многого того, что вы знаете.

Григорий сделал небольшую паузу прежде чем продолжить.

— Как уже многие заметили, мы собираем драгунский полк. Причём с уклоном в то, что будем воевать больше как пехота, нежели как кавалерия. То есть, мы — больше мобильная пехота. Почему так? Всё дело в том, где мы будем воевать. И с кем мы будем воевать. А воевать придётся против войск в пять-десять раз превосходящих нас по численности.

Как можно победить противника, имеющего войско в шесть-восемь тысяч человек, да ещё на, как правило, очень открытой местности?

По общепринятой в Европе стратегии и тактике, выставить не меньшее количество войск с соответствующим вооружением. Дальше — чему учили.

Но! Можем ли мы себе позволить… Точнее Российская империя себе позволить, выслать в Трансвааль экспедиционный корпус в… ну, предположим в десять тысяч человек? Ответ отрицательный. Значит, воевать придётся тем, что есть и теми количествами, что мы можем набрать.

А значит, если применять ту тактику и стратегию, что «общеприняты», в условиях боестолкновения с английской армией у нашего корпуса будет всего два выхода.

Первый: доблестно умереть на поле боя, нанеся как можно больший ущерб противнику. Что неприемлемо. Нам нужна победа, а не смерть. Отсюда следствие: если нам сия перспектива не мила, то надо искать другой выход.

Отсюда… Вспомним Суворова. Он что показал? Что превосходящего противника можно бить! И каким образом?

Есть анекдот.

Вопрос: как съесть слона?

Ответ: маленькими кусочками!

Так и Суворов, часто побивал в разы превосходящие силы именно тем, что бил эти силы по частям.

Следовательно, нам за неимением других вариантов тоже придётся бить противника по частям.

Вопрос: что делать, если придётся столкнуться со значительно превосходящими силами?

Ответ прост: нанести противнику как можно больший ущерб с минимизацией потерь своих и быстро отступить, чтобы после нанести ещё удар и ещё.

Цель — нанести в каждом сражении, навязанном нами, неприемлемый ущерб противнику.

А когда он будет неприемлемый?

Когда их потери будут превосходить наши не просто в разы, а в десятки раз. Многие скажут что это невозможно. Но! Вспоминаем Суворова. Он мог — значит и мы должны.

Отсюда вся наша военная кампания разбивается на три этапа. Первый — нанесение противнику неприемлемого урона.

Второй — завоевание инициативы. То есть мы на втором этапе должны будем навязывать противнику свою волю где, как и когда воевать.

И третий — изгнание английских войск из Наталя и Капской колонии.

Но вот здесь… Здесь и начинается то, что придётся подгонять свои стратегии и тактики под то, что имеется в Южной Африке. И, сразу скажу — они частенько далеки от тех, чему вас учили. Но, если кто-то против этих тактик и стратегий — я не держу. Можете сами добираться до Трансвааля и предлагать свои услуги бурам. А со мной пусть останутся те, кто нацелен на победу, а не на просто «военные действия против превосходящего противника».

Новые тактики и стратегии, диктуются новым оружием, которое уже есть. И те, кто будет в этих условиях придерживаться старых, затвержённых схем, — проиграет. Будем надеяться, что англичане будут придерживаться…

… Уничтожение не только живой силы противника, но и нарушение логистики. Если мы заставим противника голодать и испытывать зверскую жажду — а там почти пустыня! — если он будет воевать в условиях жесточайшего недостатка боеприпасов, он наполовину побеждён. И опыт Дениса Васильевича Давыдова в этом нам поможет. Поэтому, придётся всем отделениям изучить правила обращения со взрывчаткой, методы минирования, наиболее эффективного уничтожения различных строений, техники и всякого прочего.

И если из-за подрыва железнодорожного полотна, какому-то английскому полку придётся тащиться по жаре сто километров пешком, вместо того, чтобы прибыть быстро на поезде — считайте, что мы победили. Ведь этот полк прибудет тогда, когда там уже ему будет нечего делать. Когда те, к кому он шёл на помощь, будут уже разгромлены и в результате, сей полк сам превратится в дичь.

Но, так или иначе, чтобы победить, нам придётся уметь не просто быстро, а очень быстро перемещаться. Быстро бить и быстро отступить, нанося как можно больший ущерб, и по возможности сохраняя свои силы. Сохраняя для главного сражения, когда будет сломана окончательно военная сила противника… Вы что-то хотели сказать?

— Но ведь это — партизанская тактика!

— Естественно! Потому я и упомянул Дениса Васильевича… Но в отличие от Дениса Васильевича у нас будут пушки и пулемёты. И в отличие от английских войск, этих последних у нас будет на полк значительно больше. И это только начало… Да? Ваш вопрос…

— Какие-то новые вооружения?

— Самое первое — обмундирование, помогающее быть незаметным там, где это нужно. Остальное — осваиваем по ходу дела… И все тонкости будут освещены отдельно и подробно в процессе подготовки нашего Русского Добровольческого Отряда.

Разворот флаера над южной Атлантикой в сторону южноамериканского континента, привёл к ожидаемому эффекту. Василий знал, что будет. И Натин естественно тоже, но для Паолы был натуральный шок увидеть, как Солнце, едва выйдя из-за горизонта, снова закатывается за него. НА ВОСТОКЕ!

У Паолы глаза разве что квадратными не стали. А уж какие тексты из Библии вертелись у неё на уме — несложно представить. Сначала Василий решил свести все эти зрелища к шутке, бросив со смешком многозначительную фразу «Закат Солнца вручную». Но она не возымела действия. Так как явно не была понята. Поэтому пришлось поспешить с пояснениями.

— Мы сейчас двигаемся на Запад быстрее зари и поэтому видим, что солнце закатывается на востоке — сказал он от чего итальянка вздрогнула и ошалевшим взглядом уставилась на Василия. Пришлось ему на пальцах растолковать сие явление что сильно развеселило уже Натин.

Тем не менее, Паола долго наблюдала, как солнце сначала исчезло на востоке, а после потускнела и исчезла даже красная полоса зари. Видно что если и поняла объяснения, но до конца так и не приняла. Разум истинной католички отказывался принимать.

— Футуршок! — мрачно бросил Василий, глядя как веселится Натин.

— Уж сколько раз я пыталась ей растолковать очевидное и элементарное — всё без толку. А вот, поди ж ты, как только вопрос касается освоить что-то смертоубийственное, где нужно двигаться, а не мозги напрягать — нет проблем! — пояснила та на русском.

— Ну это легко объяснимо — мягко отозвался Василий. — Ведь у неё был перед глазами кошмарный пример того что будет, если не уметь себя защитить. А знание того, где взойдёт солнце в стратосфере да наблюдая с флаера на сверхзвуке — это как-то на выживании среди негодяев не сказывается.

— Пожалуй ты прав! — кивнула Натин. — И то, что мы не негодяи, среди которых надо выживать.

— Угу! И кем интересно мы в её глазах выглядим? — попытался свести к шутке Василий.

— Ангелами господними! — слегка ёрничая отозвалась Натин.

— Ну… Если и ангелами, то не белыми, а Серыми. — брякнул серьёзно Василий. Но не ожидал, что Паола его поймёт. Однако, что-то на аналогиях, что-то по тому, что уже она успела выучить но фраза Серые Ангелы у неё в голове зацепилась. Также как и то, что «господин Васса Эсторский назвался им». Что подвигло её к дальнейшим размышлениям и далеко идущим выводам.

Но этого ни Натин, ни сам Василий не знали. До поры, до времени.

А пока… Пока над ними сквозь прозрачный потолок кабины светили не мигая мириады звёзд. А под брюхом «вимана» расстилалась чернильная тьма. Луны не было чтобы хоть как-то но осветить безбрежные водные просторы. Было новолуние. Поэтому о том, где аппарат находится можно было судить только по специальному экрану, показывающему схематически что есть далеко внизу и положение аппарата по глобальной карте.

А так — как в нормальном космосе.

Над Уругваем, Натин начала мягко сбрасывать скорость своего летательного аппарата. И когда она стала дозвуковой, флаер всё быстрее стал преобразовываться к новому виду.

Вскоре в тёмном небе над Параной скользил широко раскинув крыла пепелац, весьма отдалённо напоминающий то, чем был раньше.

— Перешли в режим кондора. — скучающим голосом пояснила Натин. Больше так, в пустоту. Как сделала бы это студентка-практикантка перед недреманным оком сурового экзаменатора.

Василий же, лишь покивал, не отрываясь от картины, нарисованной на его панели радаром. Он быстро разобрался что к чему в этом нехитром устройстве и теперь получал удовольствие, гоняя его на разных режимах. Впрочем, что Уругвай, над которым пролетали, что Парагвай, на экране не выглядели цивилизацией. Даже показавшаяся столица Асунсьон была больше похожа на большую деревню, нежели на город. Даже со скидкой на то, что смотрят на него с высоты почти четырнадцати километров не получалось что-то впечатляющее. Разве что портовые сооружения как-то указывали на городской статус.

Натин пролетев над городом, развернула аппарат почти по реке и начала накручивать круги над окрестностями. Внизу расстилались широкие, очищенные от лишней растительности просторы, расчерченные на прямоугольники возделанных полей. Кое-где были видны асьенды хозяев и скромные постройки простолюдинов.

Но для вимана Натин нужны были не они, а достаточно плотные заросли, чтобы спрятаться. Да и появление странного «камня» в густых зарослях, да ещё со следами падения сверху, неизбежно оставшимися на деревьях при посадке, могло навести местное население на ненужные размышления. Поэтому надо было ещё и такое место, чтобы там люди появлялись как можно реже. Что, как видно, изыскать было проблематично. По крайней мере в достаточной близи от города, чтобы можно было добраться до него пешком и в приемлемые сроки.

Первым приемлемое место заметил именно Василий. Он ткнул пальцем в свою панель, помечая место и обратился к Натин.

— Как тебе вот это место? До дороги — сто метров по зарослям. В другую сторону — пойма.

Несколько секунд Натин разглядывала точку, появившуюся у неё на панели. После молча кивнула и обернулась к несколько успокоившейся Паоле.

— Паола! — рыкнула прогрессорша. — Говоришь, что не будешь бояться?

Та, учуяв очередную подляну со стороны принцессы, сжав зубы мелко закивала.

Натин же, отвернулась к своему хозяйству, что-то молча потыкала на панели и схватилась за ручки управления.

— Люблю летать на моём вимане! — каким-то подозрительным тоном выпалила она и тут же добавила для Паолы. — Будешь истерить — выпорю!

Что имела в виду Натин под словами «люблю летать» стало ясно уже через полминуты. Широкие плоскости крыльев, что ранее держали аппарат в воздухе, вдруг начали сворачиваться сами в себя стремительно приближаясь к тому куцему варианту, что был характерен для сверхзвукового режима.

Впечатление было такое, как будто из под самолёта внезапно убрали воздух. Кувыркнувшись через правый борт аппарат камнем устремился к земле. Уже через пару секунд он носом был устремлён вертикально вниз. Несколько секунд полной невесомости, сменились быстро нарастающим ускорением — самолётик прогрессорши «распушив хвост» тормозил слишком быстрое падение. Впрочем, где-то в километре над землёй, «пушистый хвост» был убран, аппарат перешёл в горизонтальное положение, но падать не перестал. Мягко включились двигатели. Теперь они били реактивной струёй вниз ещё больше тормозя быстрый полёт к земле.

Как видел на своей панели Василий, первоначальный манёвр перехода с парящего режима на падение и последующее выравнивание в горизонтальное положение, Натин выполнила вручную. Что как раз и говорило о том, что ей действительно нравится рулить своей летающей машиной, но вот дальше, когда понадобилась ювелирная точность, она не долго думая переключилась на автомат и оставила ручки управления в покое.

По мере снижения, внизу зашевелись деревья. Мощные потоки ветра расходились в стороны волнами по листве срывая её и поднимая тучей вверх. И чем ближе были верхушки деревьев, тем больше рукотворный ураган набирая силу рвал их.

Продавив зелень где реактивной струёй, а где корпусом, аппарат провалился к земле. Посадку ознаменовал особо громкий треск древесины, сминаемой брюхом летательного аппарата. Не сломать часть веток было невозможно. Они все тут переплетались между собой.

Самолётик, окончательно втянув в себя куцые крылья и хвост, плюхнулся на густой подлесок. Похрустев проседающей под ним растительностью он окончательно застыл в почти горизонтальном положении. Через секунду, правда, что-то сработало и пепелац заворочался принимая уже строго горизонтальное.

— Машина знает, что делает! — с гордостью заявила Натин, отстёгивая страховочные ремни. Паола же, хлопая глазами и хватая воздух ртом как рыба, всё не могла успокоиться после такого феерического выпадения из стратосферы.

— Я же говорила: у нас никто и ничто не разобьётся! У нас всё надёжно! — сварливо заметила Натин, увидев реакцию своей подопечной.

— Сажал автомат. А он никогда не ошибается. — успокаивающе пояснил Василий Паоле.

Та же, пребывая по прежнему в ступоре так и не поняла что это было и что это за зверь такой «автомат» который ещё к тому же «никогда не ошибается». До сего момента она знала только один сорт «аутомо» — механические игрушки в виде разных двигающихся зверушек и птичек. И причём здесь игрушки?

Но свои вопросы и реплики благоразумно придержала в себе. Во избежание.

Хоть её Натин никогда не била за провинности (разве что во время тренировок по рукопашке — но это же не по злобе и уже как-то само собой разумеется), однако Паола знала манеру своей патронессы сказать что-то или глянуть в глаза так, что казалось: «лучше бы отлупила».

За бортом была не просто темень. А абсолютная, чернильно чёрная тьма. Открывшийся люк разогнал её весьма слабо. И повинна в этом была растительность.

Кто живёт на северах или в средней полосе, не бывавший в тропических странах, или, хотя бы «на югах», и не знает, что такое джунгли, он не поймёт что такое реально непролазные дебри. За бортом Натининого пепелаца, стала сплошная стена зелени, пополам с изломанными ветками, которые придавил при посадке летательный аппарат.

И эта «стена», была переплетена густой сетью тонких лиан, покрытых мелкими колючками.

— Вот теперь я знаю, что брал за образец для подражания, изобретатель колючей проволоки! — ворчливо буркнул под нос Василий, вытаскивая из своего рюкзака мачете.

У прогрессорши реакция была иная. Посмотрев на переплетение колючих лиан, она бросила красноречивый взгляд на наряд Паолы, а потом, более критически осмотрела свой.

— Как бы нам тут всю одежду на лоскуты не порвать! А то к оборванцам в столице наверняка отношение не ахти. — скептически заявила она, вытягивая из какого-то загашника что-то типа фальшиона. Выдернула наполовину из ножен и критически осмотрела. Даже со стороны полированное лезвие фальшиона выглядело бритвенной остроты.

— Придётся прорубаться. Выхода другого, нет… Кроме как сесть прямо на дорогу… Но если потом прятать аппарат — всё равно прорубаться придётся.

Натин промолчала. Потому, что поняла, в чём ошиблась. А раз времени на исправление планов не было, то и теперь исходить надо из того, что уже получилось.

— Кстати! — заинтересовался Василий. — Фальшион… Он производства Атталы или ваш родной, прогрессорский?

— Родной по нашим технологиям, но по образцам оружия Атталы… Не думала, что он здесь пригодится… — ответила Натин, засовывая его обратно в ножны и прилаживая к поясу.

— А там часто был нужен? — продолжил любопытствовать Василий.

— Когда началась драка за власть среди принцев пришлось таскаться с ним везде. — помрачнев лицом и что-то вспомнив из своих былых похождений, ответила принцесса-прогрессор.

Василий кивнул, посмотрел на стену зелени за пределами флаера и тяжко вздохнув, взвесив в руке свой мачете, шагнул вперёд. И прежде чем сойти на землю, ему пришлось изрядно помахать своим орудием, прорубая в лианах достаточно широкий проход. Шаг на землю всё равно был коротким. Дальше снова пришлось махать железом. Махал не абы как. Старался экономить движения и силы. Но всё равно, продвижение вперёд было весьма скромным.

— Вижу, у вас опыт есть. — услышал он за спиной.

Обернувшись Василий увидел принцессу со своим фальшионом наизготовку и маленьким рюкзачком за спиной. Из-за её спины выглядывала Паола.

— Да пришлось в своё время попутешествовать в довольно диких местах. — отозвался он и в два взмаха мачете расчистил наконец достаточно большой участок.

Натин лишь шагнула в сторону, раз махнула своим мечом и кивком головы выпроводила из салона флаера свою подопечную. Та спрыгнув на землю, тут же жирно чавкнувшую, посмотрела под ноги.

— Не бойся грязи. Бойся колючек. Береги одежду. — выдала ЦУ принцесса и хлопнула по обшивке своего транспорта. Тут же люк закрылся, погрузив всё вокруг в полную темноту.

Когда через секунду Василий зажёг свой фонарик (кстати, производства Гайяны и выглядящий со стороны как ничем не примечательный кругляш-значок-нашивка висящий на шляпе) флаер выглядел уже как здоровенный валун серого цвета. Со всех сторон гладкий и без швов. Если не знать, что это замаскированное транспортное средство, никак не скажешь, что это не чисто природное и не натуральный валун.

Василий, стараясь не светить в лица компаньонок, отвернулся и без лишних слов принялся прорубать проход. Сделал вид, что ничему не удивился. Хотя такое хамелеонство транспортного средства произвело на него впечатление.

Через два шага, к прорубанию прохода присоединилась Натин. Зажгла свой фонарь и стала обрубать те лианы и ветви, которые были по бокам формируемого прохода.

Спустя полчаса, они вывалились из густых зарослей на грунтовую дорогу. Василий оглядел проделанный в зарослях тоннель и, шагнув к ближайшему дереву, в три удара мачете поставил зарубку.

— Зачем? — удивилась Натин. — У меня радиомаяк!

— А это чтобы не искать долго. Хоть оно всё и зарастёт через несколько дней, но по уже раз прорубленному продираться будет всё-таки сподручнее.

После, посветив вдоль дороги уходящей в сторону города, он спросил.

— Ну что, гасим фонари, чтобы не нервировать аборигенов?

Они и ранее могли пройти без фонарей. С очками. Но ждать, когда Паола привыкнет к очкам, и не обдерётся на лианах, было потерей времени. Так что обошлись тем, что Натин постоянно светила для Паолы под ноги и по сторонам, когда надо было её провести по особо заковыристым зарослям. А тут на дороге, она нацепила на нос очки и сунула такие же Паоле.

— Надевай! — приказала она.

— Но… Зачем?!! — удивилась та. — Ведь они чёрные! Я и так всё еле-еле вижу.

— Надевай! — рявкнула принцесса, от чего Паола спешно повиновалась. И тут же чуть не села на землю от неожиданности.

Оно и понятно: ПНВ тут же расцветил ночь во все цвета радуги. То, что было не видно до, стало видно отчётливо. Но всё равно, темень по краям поля зрения вводила её в такой диссонанс, что она впала в ступор.

— О-о!!! Волшебно!!! — выдавила она из себя не смея сдвинуться с места.

— Красота! — воскликнул воздев руки Василий, когда Паола начала приглядываться к нему. Он прекрасно знал об этом эффекте очков, когда лица начинают сиять, деревья, в зависимости от листвы расцвечены от нежно зелёного до сверкающе-золотистого, а звёздное небо выглядит так, как будто на нём не звёзды, а куча лун вывешена.

Рассчитывал Василий на то, что Паола наконец, выйдет из ступора и начнёт движение вперёд. Но она наоборот ещё больше стала пялиться по сторонам. Пришлось Натин подойти к ней и чуть ли не пинками сгонять с места. Причём не без применения пары крепких выражений на итальянском.

— Футуршок! — хоть и стереотипно, но ехидно бросил Василий и заржал.

— Я сказала вперёд шагай! Быстрее! — меж тем ярилась Натин, подгоняя подопечную. — Не то я отберу у тебя очки и всю дорогу до рассвета обо все кочки спотыкаться будешь, дура!

Наконец, до Паолы дошло, что её бранят, и дошло кто бранит. Она аж подпрыгнула. И бодрым шагом двинула вперёд с опаской озираясь на Натин.

Тем временем, Василий молча достал из своей обширной торбы небольшой чемоданчик. И с ним он вообще стал похож то ли на эскулапа, возвращающегося от пациента, то ли на ботаника, или энтомолога припозднившегося после ловли экзотических бабочек и бредущего по темени до дому.

Натин хмыкнула, но ничего не сказала. Ей достаточно было забот с Паолой.

Часа через два занявшаяся заря, высветила далеко на западе какие-то сельскохозяйственные постройки. Звёзды поблекли быстро исчезая со стремительно светлеющего небосвода. Натин, сняла очки, спрятала их в маленький кармашек на груди и обернулась к Паоле.

Та всё так же и шагала с улыбкой идиотки вертя головой направо и налево, не замечая, что в очках становится что-то не так хорошо видно, а окружающее стало слишком уж сильно светиться. Но появившиеся дополнительные краски в окружающих пейзажах привели её в ещё больший восторг.

О переключении режимов для очков она, ясное дело, не подозревала, а обучать её ещё и этим премудростям обращения с серьёзным прибором, для патронессы было недосуг. Да и поведение подопечной, внезапно попавшей в среду высоких технологий изрядно раздражало, так как все идиотизмы её поведения она принимала на себя. Ведь если Натин взялась её воспитывать и учить, в любых глупостях Паолы, она чувствовала себя ответственной.

— Снимай очки! Уже рассвело. — услышала Паола злой рык своей патронессы.

Глупую улыбку, что как приклеенная висела на лице, как ветром сдуло. Она, осторожно сняла очки, проморгалась и так же обеими руками, как и снимала, протянула их прогрессорше. Натин тяжко вздохнув, забрала прибор и отправила его в тот же карман. Она уже чувствовала, что совершила очень большую ошибку, что не изыскала возможности оставить Паолу в Питере у кого-нибудь на попечение. Что надо было поинтересоваться насчёт этого у знающих людей. Но Санкт-Петербург далеко, а они здесь. И что-то надо делать.

Василий глянул в сторону женщин и на минуту остановился. Вместо того, чтобы снять очки он что-то с ними сделал.

— Я достаточно придурковато и безвредно выгляжу? Похож на ботаника? — спросил он у Натин.

Когда она посмотрела в лицо Василию, на его носу красовались очки с такими диоптриями, что было загадкой как он ещё сквозь них видит.

— Этот вид… Маскировка? Или они действительно так… — удивилась Натин.

— Конечно же маскировка. Голограмма на лицевой поверхности. А так я в них вижу всё как без них.

Подивившись таким эффектам, Натин буркнула:

— Как возвращусь в университет, закажу нашим умельцам такие функции. Что-то я не припомню, чтобы у наших такие были.

— А ты поройся в настройках. Может что и пропустила, а на базе тебе запамятовали указать…

Натин сконфужено кивнула. О такой возможности она не подумала. Да и готовили её тогда на место младшей принцессы Атталы… ну очень спешно.

Паола тем временем, хлопая глазами изумлённо оглядывалась по сторонам, пытаясь привыкнуть к новому, а точнее к натуральному виду окружающих ландшафтов.

— Пожалуй, я с таким видом, буду изображать из себя секретаря и носильщика при богатенькой госпоже… — поклонился Василий.

— Ну… Если бы я была действительно местной богатой госпожой, то ехала бы сейчас либо на кобыле, либо на повозке… Как вон те, например… — ответила Натин и указала на группу всадников, выворачивающих из каких-то зарослей на обочине.

— Ой! Что-то они мне не нравятся! — вдруг остановилась Натин сделала шаг с дороги. То же сделали и остальные.

— Паола! Держись у нас за спинами! — выдала тревожно Натин. Итальянка быстро шмыгнула за свою госпожу и тут же запустила руку в складки одежды, где был припрятан пистолет. Правильно сообразила, так как приближающаяся группа всё больше походила именно на группу бандитов.

Натин тут же подобралась. И тоже потянулась к тем «складкам одежды» где были припрятаны два парабеллума.

«Вот же блин, поминальный! — подумал Василий. — И ведь представлялся весь вояж лёгким и простым. А тут — в паршивое „кино“ попал!».

Показавшееся солнце, отразилось на стволах ружей кавалькады. И даже то, что ружья были не у всех, мало успокаивало. Всадники явно давно заметившие путников с жадным вожделением на лицах гнали коней прямо на них.

Василий хлопнул по груди, активируя полную защиту. Очки же, соединившись с невидимым для посторонних шлемом, тут же вывели на внутренней поверхности координатную сетку и расцветили цели.

Эффект включения защиты на Натин, которую она тоже поспешила активировать, был занимательным — на секунду её волосы стали дыбом. И учитывая, что волосы у неё не короткие и она закрепила свою гриву только на самом верху, оставив «конский хвост», это выглядело занимательно. Паола, стоящая сзади чуть не сверзилась в придорожный кустарник от неожиданности.

— Паола без защиты! — Бросила она Василию. Тот кивнул и молча придвинулся поближе к Натин. Так они и встретили всадников плечом к плечу.

— Стрелять только после того, как мы сами откроем огонь. — бросила Натин через плечо.

Подъехавшие действовали согласовано. И если бы перед ними были какие-то крестьяне или обыватели, то даже очень грамотно. Они отсекли жертв от зарослей, которые были с той стороны дороги метрах в двадцати и взяли троицу в полукольцо. Натин глухо ругнулась.

Вперёд выдвинулся, по-видимому главарь. Поигрывая пистолетом и нагло ухмыляясь, он обратился к Василию.

— Эй, амиго! Подай-ка нам свой чемоданчик!

— Зачем? — тихо, но нагло спросил Василий, глядя в глаза главаря.

— Да нам так кажется, что ты у нас его украл… А знаешь, что делают с ворами?

Сопровождающие загоготали. Лошадь главаря фыркнула и добавила «яблок» на дорогу.

— Да, и мешочек твой тоже оставь. Нам интересно будет в него глянуть. А вдруг ты там что-то ещё у нас украл? Кстати… Мы будем очень не против, если ты нам ещё и деньги сдашь. На хранение. Мы их сохраним.

Главарь ещё чего-то говорил, но Василий его не слушал.

Мысли его были очень тяжёлыми.

Когда-то в детстве, в классе эдак шестом, отец и брат вынудили его пойти в секцию самбо. А то его все в классе били, кому не лень. Ведь он «шибко умный». А двоечники дебилы и дураки очень не любят когда кто-то демонстрирует вольно или невольно своё интеллектуальное превосходство.

У брата такой проблемы не было. Он сам мог «дать в рыло» кому угодно, причём невзирая на то, что «оппонент» мог быть на два года старше и на голову выше него. «Сжалившись», Григорий, даже, по просьбе отца, «взял шефство» над Василием, чтобы научить того драться. Ему уж очень хотелось так поиздеваться над братом, чтобы вынудить заняться своим физическим развитием, а не быть книжным червем.

Братику это удалось. Через полгода издевательств над собой Василий, стараниями брата и тренера по самбо, достиг такого уровня, что уже не он от хулиганов бегал, а они от него.

Так и сложилось по жизни, что он не боялся подраться. Потому что умел. И мог. Его не сковывал страх, не одолевала дрожь в коленках, когда он сталкивался с хамами и драчунами.

Но вот сейчас он чётко понял, что то — было далеко и давно. И мелочь. Сейчас ему не морды бить придётся. А убивать. Живых людей. Хоть и мерзавцев. Но убивать. Иного выхода кроме как поубивать, тут не просматривалось. Иначе, имеется очень немаленькая вероятность, что в завязавшейся драке ранят или убьют Паолу. Ведь у неё никакой защиты не было. Кроме них двоих, имевших индивидуальную защиту и сейчас заслонивших её от пуль бандитов.

Однако… Всё существо русского интеллигента восстало против такой перспективы. Но… было надо.

Но не хотелось. Ибо после уже ничего не вернуть.

Но Паолу было гораздо жальче.

Василий сжал челюсти и разозлился. На себя. Адреналин, наверное, скоро хлынет через уши широким потоком. Внутренний конфликт довёл.

Медленно, чтобы не выдать себя невольной дрожью, Василий поднял на уровень груди свой маленький чемоданчик. И незаметно, большим пальцем руки повернул защёлку на ручке которая к тому же освобождала кнопку. Оставалось лишь нажать её, чтобы чемодан открылся под действием взведённых пружин.

— Вот этот саквояж? — выдал Василий изображая на лице как можно более придурковатую улыбку.

Бандиты расслабились увидев перед собой совсем уж обычные жертвы.

— Да, амиго! — ласковым голосом сказал главарь и обернулся к соседу — Педро! Возьми наш чемоданчик!

Педро осклабился и двинул, было, к Василию свою лошадь но…

Нажатие заветной кнопки произвело на бандитов ошеломляющий эффект.

Внезапно, с лёгким звоном чемоданчик распался надвое. Причём обе крышки, как-то весьма шустро отлетели в стороны, оставляя в руках этого полуслепого докторишки некий… то ли пистолет, то ли ружьё. Не с одной ручкой, а с двумя. За верхнюю сейчас сей ботан его держал.

И то, что сей странный аппарат, внезапно оказавшийся в руках у подслеповатого дурака был оружием, они сообразили сразу. Но это были последние мысли в их жизни. Среагировать мало кто из них успел.

Приняв-таки решение, Василий подобрался. Все лишние мысли вылетели из головы. А перед глазами остались только ухмыляющиеся рожи грабителей.

Звякнули пружины, освобождая автомат.

Кнопка, которая приводила в действие пружины, одновременно снимала автомат с предохранителя. А так как патрон был дослан заранее, оставалось лишь открыть огонь.

Что Василий тут же и сделал не успели ещё половинки коробки, скрывающие оружие долететь до дорожной пыли.

В три короткие очереди, он срезал главаря, его правую руку, названного Педро и ещё какого-то хмыря, прежде чем бандиты открыли ответный огонь. «По уму» ему бы резко броситься в сторону, уходя с линии огня. Но сзади была Паола. Поэтому ему и оставалось впечататься в плечо рядом стоящей Натин и продолжать стрелять.

Натин также не растерялась. Выдернула из потайных карманов свои пистолеты и открыла ураганную стрельбу. Тоже не пытаясь стронуться с места и принимая на себя все те пули, что в неё летели. Сзади тоже грохнуло, — сразу два выстрела. Похоже Паола тоже умела стрелять с двух рук, как и патронесса. Слегка присев, прячась за спины Василия и принцессы, она поддержала их своим огнём.

Какой-то бандит таки успел сообразить, что жертва внезапно превратилась в хищника и вот-вот пасть его жертвой предстоит и ему. Он поднял лошадь на дыбы и развернувшись рванул куда глаза глядели. А глядели в сторону города. Но ускакать далеко ему не получилось. Натин и Василий дружно развернулись в его сторону и выпалили сразу из трёх стволов.

В беглеца не попали, но того, что попало в коня оказалось достаточно. Конь даже не вякнув, кувыркнулся, выбрасывая всадника, да так и остался лежать лишь слегка подрыгивая копытами.

Василий обнаружив, что цели для стрельбы кончились, так же как и патроны в магазине, поставил автомат на предохранитель и опустил его. Оставшиеся без седоков кони с ржанием разбегались в разные стороны. На дороге остались лишь трупы нападавших быстро напитывая её пыль своей кровью. Только один из убитых, зацепившись ногой за стремя волочился за ошалевшим от такого оборота событий конём. Конь жалобно ржал и всё пытался освободиться от ноши тяжело воняющей кровью. Но у него не получалось.

Натин же внезапно с места рванула к беглецу. Тот не убился при падении и как раз, сильно оглушённый, пытался подняться на ноги. Но продолжить бегство ему не удалось. Натин не добежав метров десять остановилась и выстрелила. От головы бандита что-то брызнуло и он повалился лицом на дорогу.

Прогрессорша подбежала ближе, удостоверилась, что попала ему точно в затылок и кинулась обратно. Почему-то бегом.

Добежав до места побоища, бросив мельком взгляд на Василия и всё ещё выглядывающую из-за его спины, с пистолетами в каждой руке Паолу, она кинулась к раненым бандитам. Но не для того, чтобы оказать помощь, а для того, чтобы разрядить остатки обойм в головы тем, кто ещё шевелился.

Закончив с этим делом она направилась к Паоле с Василием.

— Ты почему не сказал, что у тебя автомат?!! — вдруг вызверилась она.

Василий же вяло отмахнулся. И почувствовал как дикое напряжение последних минут его отпускает. И подкашиваются колени. Он тихо осел в придорожную пыль продолжая глупо ухмыляться глядя теперь снизу вверх на нависающую над ним принцессу-прогрессора.

Та увидев такую реакцию Василия не на шутку перепугалась.

— Тебя ранили?!! А как же защита?!!

— Не! — всё также вяло отмахнулся Василий. — живой и целый…

— Тогда что?!! — изумлённо взирая на сотрясаемого дрожью Василия, спросила Натин.

— Отходняк! — бросил Василий.

— С чего? — удивилась ещё больше Натин наблюдая как Василия корёжит.

Василий, еле уняв дрожь, спустя изрядное время таки ответил.

— Я никогда никого не убивал… Это у тебя психомаска, а у меня её не было. Я учёный. Это братик у меня… спец по уничтожению… разных паразитов. А я всегда у него за спиной стоял… если что… Я максимум что… кому-то морду набить… Это умею… Бывало… А убивать…

Взгляд Натин превратился в сочувствующий.

— Ну и влипли же мы! Нарваться на банду прямо рядом со столицей! — процедила она сквозь зубы озираясь по сторонам.

— П-по любому… нам надо отсюда убираться как можно быстрее!

— Думаешь, что это только часть банды? И им придут на помощь?

— Нет… Есть гораздо худшие бандиты… — унимая предательскую дрожь и слабость выговорил Василий.

— Понимаю! — тут же сообразила Натин. — С местной полицией нам совсем нельзя сейчас встречаться. Надо убираться и как можно быстрее! Ты как?

— Надо поймать лошадей. — выпрямляясь буркнул Василий. А Натин, чуть по лбу себя кулаком не хлопнула. Стоило бы и раньше догадаться.

Василия «плющило и колбасило» очень долго.

Он никак не мог прийти в себя после того, как его стараниями на тот свет было отправлено как минимум четверо. Ещё двоих он ранил, но тех добила Натин. Кстати тоже — та ещё штучка. Хладнокровно пристрелить человека, раненого…

Да, тот раненый был бандитом. Да, чисто прагматически рассуждая, Натин поступила очень рационально — чем меньше народу знает об их пребывании в Парагвае, тем лучше. И тем более чем меньше людей знает о том как они вооружены и насколько опасны — ещё лучше. Это как-то гарантирует от того, что кто-то сделает правильные выводы и устроит им некую подляну, которая сведёт начисто к нулю все их гандикапы с огнестрельным оружием.

Но само убиение…

Когда-то давно, в детстве он наблюдал как на его глазах хулиганы убивали котят. Просто так. Для забавы. После он ночи три не мог спокойно спать. Всё те котята снились.

А тут… Были люди — и не стало. Причём твоими же руками.

И это «твоими же руками» как привязанное вертелось на уме и как ни пытался он от этой фразы избавиться, она всё возвращалась и возвращалась. А глаза так и норовили заглянуть в лицо тем самым, кого он убил, с кем только что разговаривал.

«И как это братец с таким живёт?» — поразился Василий.

Он припомнил как Григорий рассказывал об одном рейде, где его подразделение нарвалось… И они «накрошили» там!.. А потом те самые трупы ещё им и вытаскивать пришлось. Чтобы погрузить в машину.

Василий сравнил свои ощущения и то, что услышал в своё время от брата. Подумал как и что бы ему было, если сейчас пришлось ещё и таскать вон тех убитых им же.

Василия аж передёрнуло и он решил переключиться на насущное.

Паола вылезла из-за его спины и тоже, сотрясаемая дрожью, обозревала поле битвы.

— Тоже первый раз пришлось? — тихо спросил он у итальянки.

Та кивнула пытаясь унять дрожь.

— Но я уже видела много крови и убитых… — неожиданно сказала она. — Когда принцесса меня спасала, мессир.

«Вот! Меня ещё как Воланда не величали!» — с ухмылкой подумал Василий.

— Да! Паола! Помоги собрать гильзы. — Их здесь оставлять нельзя.

Кстати да: гильзы были, по местным меркам очень необычные. И валялись вокруг весьма изобильно. Что могло стороннего наблюдателя или стража порядка навести на ненужные мысли.

— Вот в эту коробку. — подал Василий половинку упаковки его автомата. Та, молча кивнула и тут же приступила к делу.

А Василий выщелкнул опустевший магазин, сменил его на новый, положил во вторую половину и тоже приступил к сборам.

Натин тем временем пришлось побегать, отлавливая разбегающихся животных. Когда Василий таки смог подняться на ноги, она привела двух. Одного она поручила Паоле и тут же ускакала на поимку третьего. Много времени это не заняло.

Василия она застала за разглядыванием новоприобретённых дыр на обмундировании.

— Э-эх! Такой костюмчик попортили! Гады! — с чувством бросил Василий и посмотрел на усмехающуюся Натин. — У тебя, кстати, тоже вот тут дырища.

Натин скосила глаза и аж подпрыгнула в седле и разразилась проклятиями в адрес убиенных. Рука метнулась к потайному карману и тут же прогрессорша, испустив вздох облегчения извлекла пару давешних очков.

— Целые! — выдохнула она.

— А чем вы тут занимаетесь? — наконец заметив, спрашивает Натин.

— Убираем лишние улики. — буркнул Василий выискивая гильзы, которые сразу не заметили.

Натин тяжко вздохнула. Но слезать с лошади не стала.

Лошадь же косясь на трупы, истекающие остатками крови, возле которых оказалась, фыркнула и попятилась. На что Натин так гаркнула, что бедное животное жалобно заржало.

Но гильзы вскоре все нашлись, Василий проверил свой автомат, снарядил его, насовал свежих магазинов себе в разгрузку, и защёлкнув вместе с гильзами в коробку повесил на шею. Для этого обнаружился специальный ремешок. Через минуту вся троица набирая скорость спешно удалялась от места побоища.

Пыль, поднятая из-под конских копыт окрасилась в красный цвет в лучах восходящего солнца. Она медленно оседая плыла в сторону полей. А чуть поодаль, из густых зарослей появились, с опаской озираясь, двое.

— Ты видал?!! — сдавленно произнёс первый. — Две сеньориты и один дон извели всех!

— А они… точно все дохлые? — с опаской спросил второй указывая на трупы бандитов.

— Точно! Ты видел как та сеньора прострелила головы тем, кто ещё шевелился.

— Страшная женщина! — передёрнуло второго. Но он уже смелее направился в сторону лежавших трупов. — И что делать будем?

— Как что?! Ловим оставшихся коней и выворачиваем карманы покойникам.

— А может просто коней возьмём? А то с трупами как-то не по-христиански…

— А они по-христиански людей грабили? — возразил первый. Но посмотрев на второго он махнул рукой и пошёл на компромисс. — Давай ты ловишь лошадей, а я займусь теми…

— Дон Мигель! Дон Мигель! — слуга индеец бежал к асьенде так, как будто за ним гналась тысяча чертей. — Там на большой дороге стрельба!

— Какого характера стрельба? — не оборачиваясь спросил дон Мигель вытирая руки.

— Много-много-много выстрелов! Посчитать, как вы учили, невозможно. Очень-очень часто стреляли, Дон Мигель. Сплошной треск. Как будто много-много людей сразу стреляют.

— Это плохо… — отбросив полотенце выговорил дон Мигель и повернувшись наконец к слуге дал команду. — Поднимай всех. Пусть берут всё оружие, что есть и собираются здесь. Через десять минут. Жду.

— Леонадро! Альварес! — крикнул он внутрь асьенды.

На вопль тут же вылетели двое здоровенных бородатых мужиков.

— Быстро к тракту. На разведку. Посмотреть кто в кого стрелял и сколько их. Самим не подставляться!

Без лишних разговоров вызванные сорвались с места и побежали в сторону конюшен. Вскорости в направлении большой дороги выскочило два всадника. Генерал глянул во двор, куда начали стягиваться первые вызванные им «ополченцы» с ружьями и пошёл надевать мундир. Похоже, где-то опять лютуют бандиты. Причём те самые, которые на прошлой неделе ограбили соседа. Надо этим грабежам положить конец.

— Скажи Педро! Может тебе так много платят, что мы не знаем? Куда ты так торопишься?!! Ты же слышал стрельбу. Там стреляло никак не меньше полусотни. Или ты так хочешь побыстрее отбыть в лучший из миров?

Педро сконфузился и посмотрел на старшего товарища. Он совсем недавно поступил в полицию и пылал энтузиазмом.

— Ты пойми, что ты никак не можешь перестрелять один полсотни бандитов.

— Но что же тогда делать, дон Себастьян?

— Сейчас подтянутся другие наши, сообщим коменданту и потихоньку выдвинемся в сторону, где была стрельба. А пока стой здесь и никуда!

— Дон Себастьян! Оттуда кто-то едет.

Старый полицейский обернулся. Вдали показалось небольшое облако пыли, поднятое несущейся во весь опор тройкой всадников.

— Вот видишь, как всё складывается… Сейчас узнаем что там было, если эти сеньоры что-то видели… — Успокоил он молодого. Потом, прищурился рассматривая приближающихся.

— Точнее… одного сеньора и двух очаровательных сеньорит!

Увидев впереди конных полицейских, явно вознамерившихся их остановить, Василий разразился проклятиями.

— И это тайная миссия?!! Пришли, сделали своё дело и ушли?!! Да тут скоро пол континента будет знать что мы прибыли!

— Изобразим из себя случайных свидетелей или вообще жертв — предложила Натин.

— А если прицепятся?

— Тогда будем прорываться.

Стоящий чуть впереди полицейский поднял руку, призывая остановиться. Натин тем временем, загнала свою подопечную опять за спины и выдвинулась с Василием вперёд.

— В чём дело сеньоры? — надменно спросила Натин.

На это остановивший их полицейский рассыпался сначала в извинениях, потом в комплиментах и только после всех этих реверансов перешёл к делу.

— Извините, сеньорита, но там, откуда вы скачете была стрельба…

— Бандиты стреляют! — добавив спеси ответила Натин и тут же добавила. — Там на дороге одиннадцать трупов.

— И ни одного живого? — уточнил полицейский.

— У нас не было никакой охоты это проверять! — понизив градус голоса ответила Натин. — А вдруг остальные бандиты прячутся рядом, или просто не успели далеко уйти?

Полицейский помялся, соображая что ещё спросить, но был прерван.

— Мы спешим, сеньор. Доктор должен быть у больной как можно быстрее. И вообще чего бы вам самим туда не съездить и не посмотреть? Боитесь?

Последнее было сказано настолько ядовито, что полностью выбило из полицейского какую-либо охоту продолжать спрашивать. Он снова рассыпался в извинениях и троица всадников поспешила продолжить путь.

Когда троица отъехала достаточно далеко, старший тихо, бросил вслед.

— Какие странные сеньор и сеньориты!

— А чем они странные, дон Себастьян?

— У них акцент жителей Испании. Но не местных жителей. — ответил дон Себастьян. Да и доктор у них, заметил? Плохо держится в седле. Сразу видно, что практика верховой езды у него совсем малая. И одет он странно.

— Да, действительно. Его одежда такова, что если он станет возле кустарника, его можно и не заметить…

— А вот поэтому… стоило бы за ними проследить! Но пока давай проедем до тех трупов. Глянем хотя бы издали. Пока остальные не примчались.

— Альварес! Там на дороге какие-то мародёры. Трупы шарят. — тихо сказал Леонардо, слегка отклонив, мешающую ветку и созерцая происходящее на дороге.

— Рядом никого не видно?

— Нет.

— Тогда выходим.

Внезапное появление за спинами двух здоровенных мужиков, произвело сильнейшее впечатление на увлёкшихся мародёров. Особенно напугала их бесшумность появления. Первый дёрнулся, было, бежать, но один из появившихся молча выстрелил из своего револьвера в землю что беглеца тут же к ней и приморозило.

Ещё через минуту оба мародёра, связанные, бухнулись лицами в придорожную пыль.

— Я же тебе говорил не нужно обыскивать трупы! — чуть не плача проскулил своему дружку один из связанных.

Адресат не ответил. Потому, что узнал в этих двоих громилах людей генерала Мигеля. Их будущее представлялось весьма мрачным. Хорошо если просто бросят на плантации «отрабатывать». А то ведь могут и пристрелить.

Меж тем, двое громил быстро оглядели окрестности и занялись непосредственно осмотром места побоища. Один из них подошёл к ближайшему трупу лежащему лицом вниз и брезгливо, носком сапога перевернул его.

— Дьябло!!! — воскликнул он. — Леонардо! Ты смотри кто тут валяется!

Тот, кого назвали Леонардо оторвался от созерцания трупа аж с четырьмя дырками в районе сердца, печени и лёгких и посмотрел на собрата. Но когда и он опознал труп сам не сдержался.

— Карлос Мария Нуньес! Отбегался!..

Потом, после паузы с сомнением спросил.

— А ты уверен, что он точно мёртвый?

— Уверен. Дохлый. С такими ранениями не живут. Я насчитал четыре смертельных. И это кроме ещё трёх. Которые тоже не мелкие.

— И кто же это в них столько дырок понаделал? — спросил Леонардо сообразив, что все трупы что-то со слишком уж большим количеством дыр от пуль. И некоторые дыры выглядят необычно и страшно — входное отверстие маленькое, но зато выходное!.. Даже одного попадания такой необычной пули было достаточно, чтобы убить.

— Не могу поверить глазам! — не унимался Альваро. — шакал Нуньес попал в засаду!

— А ты уверен, что это была засада? — с сомнением спросил Леонардо. Стреляли отсюда. А здесь спрятаться негде.

— Тогда сколько же их было?

— Ты ещё одного не заметил Альварес.

— Чего не заметил?

— Смотри… здесь вся дорога должна быть усеяна гильзами, если стреляли из карабинов. Значит, стреляли из револьверов. Но следов с этой стороны только… трёх человек. И…

Леонардо копнул носком сапога придорожную пыль. Там что-то сверкнуло.

— Ого! — удивился Леонардо поднимая гильзу и внимательно её рассматривая. — Не видел я ещё таких гильз. Я, как ты знаешь, много оружия в руках держал.

— Что-то новое?

— Наверное… Надо всё это срочно доложить генералу. Сегодня бежать тебе. Я этих — Леонардо кивнул в сторону лежащих у обочины связанных мародёров. — посторожу пока.

Альварес хмыкнул, но спорить не стал. Быстро зашагал туда, где были спрятаны лошади.

Пока генерал Мигель ещё не прибыл со своими бойцами, Леонардо решил сам заняться небольшим расследованием. Те следы, что он уже увидел и обстоятельства боя, о которых свидетельствовали многочисленные улики, его сильно заинтриговали. Он снова аккуратно вышел к тому месту, где заметил следы стрелявших. Где он нашёл гильзу. И попытался по цепочкам следов, где они хорошо отпечатались в пыли, восстановить обстоятельства боя. Но как ни крути, получалось, что положили всю эту банду вот эти трое. И что ещё больше обескураживало, две из трёх цепочек следов были женские.

Один мужик перестрелял целую банду, и ни разу сам не словил пулю?

Нереально!

Помогали женщины?

А это какие женщины должны быть, чтобы хладнокровно перестрелять целую банду?!

Положим, одну такую сеньору он знал. Но та сеньора была уже изрядно стара и помнила ещё ту Войну. Где она такой и стала.

Леонардо ещё раз прошёлся по следам, ещё раз посмотрел как и откуда шли траектории полёта пуль, выругался на лежащих мародёров, так как они много затоптали и… крепко задумался. Но так ни к какому определённому выводу не пришёл.

Тем временем прискакал сводный отряд генерала Мигеля. И аккурат у места гибели банды столкнулся с подоспевшей полицией. Пока сеньоры выясняли отношения, а также право первым осмотреть место гибели банды и ареста мародёров, Леонардо тихо отвёл в сторону своего напарника и поделился с ним своими открытиями. Дальше, когда ругань таки улеглась и люди генерала Мигеля приступили совместно с полицией к осмотру, оба разведчика подошли к генералу и доложили о результатах своего расследования. Тихо.

Генерал удивился. Но ничего не успел сказать, так как речь Леонардо услышал один из полицейских. И поделился с ними информацией о том, что он встретил троих… Как раз одного сеньора в сопровождении двух сеньорит. Только сеньор — доктор и с очень толстыми очками. Явно плохо видящий.

Леонардо и Альварес переглянулись.

Тем не менее, приказ от генерала они получили чёткий. И уже скоро скакали вдоль дороги туда, откуда вели следы. Другая группа, гораздо более многочисленная, была выслана вдогонку тем странным троим всадникам.

Двое всадников неспешно следовали вдоль дороги внимательно рассматривая что-то под копытами своих коней.

— Меня сильно смутило то, что у револьвера шесть зарядов. — стал делиться Леонардо своими рассуждениями. — Стреляли — трое. Даже если предположить, что у каждого в обеих руках было по пистолету… Дырок в этих бандитах много больше, чем зарядов в шести револьверах.

— А также то, что эти трое вышли из передряги даже не поцарапавшись!

— Да! Полиция говорит, что на тех троих никаких следов крови, или повязок не было. Что просто невероятно.

— Так может это были не они, а какие-то другие?

— Ты веришь в такие совпадения? У нас на дороге — следы трёх. Две цепочки следов женские, один — мужской. И полиция видела двух женщин в сопровождении одного идальго.

— Мародёры также говорят, что видели, как трое отловили лошадей, оставшихся без седоков и ускакали. А тех, кто пострелял банду они не видели. — напомнил Альварес.

— А может быть врут?

Альварес вздохнул, оторвался от обшаривания глазами дороги и зачем-то посмотрел назад.

— Генерал Мигель выяснит.

— Засечка! — указал Леонардо вперёд. На дереве красовалась вполне свежая засечка выполненная явно мачете. Выступивший древесный сок ещё сверкал под лучами утреннего солнца. Не успел испариться. — И что тут у нас?… Хо! Они шли оттуда!

Леонардо указал на еле видный проход в колючих зарослях.

— Так это что, они от реки шли? — удивился Альварес. — Но там же топь!

— Вот и увидим. Держи коней, а я прогуляюсь. — сказал Леонардо соскакивая со своего коня и вытаскивая мачете.

Альваресу пришлось ждать долго. Наконец, из зарослей показалась фигура Леонардо, от чего-то сильно разозлённого. Но товарищ решил не беспокоить его. Сам всё расскажет.

Леонардо вылез на дорогу, зло сплюнул в придорожную пыль и уставился из под своей шляпы на Альвареса.

— Нашёл место, откуда начинаются следы. Совсем недалеко. Там лежит огромная скала. По следам — свалилась сверху. Ободрала ветки при падении и примяла растительность. Что совсем не пойму, но следы начинаются от скалы! И видно, что никто обратно не ходил!

— Не веришь? — заметил он сильное удивление Альваро. — Сходи сам посмотри. А я тут постою. Но быстро!

Альваро долго упрашивать не пришлось. Уж слишком его заинтриговали слова товарища.

Когда он, наконец, выбрался обратно, лицо его было подстать Леонардо.

— Мистика! — фыркнул он. — По следам получается так, что те трое… на скале прилетели!!!

— Тоже увидел! — саркастически заметил Леонардо. — И что скажем генералу?

Альварес опёрся рукой на дерево с зарубкой и принялся чесать в затылке.

— Не знаю! — буркнул он через изрядно долгое время… Идей, как это подать шефу действительно не было никаких.

Довольно легко заблудиться в пригородах. Особенно когда эти пригороды хаотически застроены, и пригороды столицы совершенно иного государства.

Василий уже шипел, плевался, рычал. Разве что не матерился. Едущая за ним Натин тихо веселилась, находя всю ситуацию весьма комичной. И её саму, и её подопечную, утреннее напряжение уже отпустило. А вот Василия, кажется, «догнало» и ещё раз припечатало. Вёл он себя весьма нервно.

На очередной загиб Василия, вслед пейзанину и его ответу «не знаю, сеньор!» она таки не выдержала. И решила поиздеваться. Она заметила, что Василий как-то неадекватно реагирует на обращение к нему Паолы. А она как раз повадилась его называть «мессир». У Василия каждый раз как он это услышит, непроизвольно дёргалась щека.

— Мессир! Может зайти в какую-нибудь харчевню? И спросить у хозяина? Завсегдатаев?

Несколько секунд Василий переваривал мысль. Но потом таки кивнул и мрачно выдал.

— Придётся!

Как заметила Натин, на соответствующем слове «мессир» у Василия исправно дёрнулась щека.

Паола же, ничего не понимая, но заметив, что идёт какая-то игра, всё гадала: с чего это патронесса решила поподкалывать «мессира»? Почему и на что он так странно реагирует?

Искать долго не пришлось. Забегаловка оказалась рядом, за очередным поворотом. С соответствующей колоритной вывеской и не менее колоритными двумя скучающими бездельниками у порога.

Бездельники сначала отнеслись к пришельцам индифферентно. Но вдруг засуетились, переглянулись.

Взгляд скользнул по сеньоритам, восседающим как королевы, по заплечным мешкам, что у каждого наездника был за спиной. И подобрались. Им было очень любопытно, что же дальше последует. А последовала банальщина.

Подъехали. Спрыгнули. Привязали лошадей у входа. И, явно главный в этой тройке сеньор, толкнув раздражительно дверь, шагнул внутрь.

То, что у сеньора на носу толстенные очки, а в руках саквояж, говорило за то, что он, вероятно, доктор. Но доктор изрядно странно одетый.

Впрочем, сеньориты тоже выглядели подозрительно. Если шагавшая чуть позади всех ещё могла бы сойти за испанку или метиску, то державшаяся в полушаге за сеньором донна, ну никак не производила впечатления местной. Явно чужачка. Да и держалась она так, как будто все окружающие должны перед ней склоняться.

Когда же за последней сеньорой закрылась дверь заведения, один из зевак толкнул соседа и молча указал на лошадь. На ту, на которой прибыла та самая очень не местная сеньора.

У соседа от узнавания, немедленно округлились глаза. Они переглянулись и оба тут же сорвались с места.

Завсегдатаи харчевни лениво посмотрели на странную троицу, только что вошедшую в забегаловку и вернулись к своим разговорам. Хотя нет-нет, но поглядывали с любопытством на сеньорит, которые вели себя… необычно.

Во-первых, они молчали.

Во-вторых, они как-то очень синхронно повернулись спинами к сеньору в очках, когда тот достиг прилавка. Причём развернулись каждая в свою сторону.

Это, и не только, заинтриговало их так, что они таки бросили разговоры ожидая что же будет дальше. Но дальше произошло и вовсе неожиданное. Только сеньор в очках положил руку на прилавок и открыл рот что-то сказать, как в салун ворвался аж десяток чем-то сильно перевозбуждённых идальго. С пистолетами наизготовку.

— Эй ты! Четырёхглазый! — резко, на взводе рявкнул тот, кто вломился первым. — Да-да! Ты! Тебя спрашивают!

С лицом, выражающим вселенскую скорбь, Василий обернулся. Медленно, как бы нехотя, поставил свой «чемоданчик» на ближайший пустующий столик и обратился к нахалу.

— Чего вам, сеньор? Ищете неприятностей? — стараясь спокойно говорить, спросил Василий, но ствол автомата, направил точно на предводителя. Но избранный тон, по-видимому, был ошибкой. Почувствовав слабину, вошедшие злобно заухмылялись и попытались приблизиться.

— А вот вам, сеньоры, я бы советовал стоять там, где стоите! — тем же спокойным тоном сказал Василий. И этот тон, вкупе с заявлением, сыграл свою роль. Нападающие смутились и не рискнули переть вперёд до разрешения ситуации. А «разрешать», как видно, они доверили вожаку.

— А то что? — тем не менее вызывающе спросил заводила.

— Вы не ответили на вопрос, сеньор. — проигнорировав вызов, также спокойно стал гнуть свою линию Василий, краем глаза наблюдая, как и Паола, и Натин медленно отодвигаются в стороны, чтобы во-первых, иметь свободу манёвра, а во-вторых, чтобы сзади, внезапно кто-то особо резвый и смелый, не оказался.

Сам Василий, шагнув вперёд от прилавка забегаловки, оказался далековато от хозяина, чтобы тот его достал чем-то тяжёлым. Впрочем, защита выдержала бы и удар кувалдой… но лучше исключить вообще какие-либо варианты нападения сзади. Ведь если с ног собьют, — тоже нехорошо.

Но не это сейчас терзало волком его нутро.

А то, что второй раз за день, похоже, придётся кого-то убить. Да ещё на глазах очень многих.

Короче о дипломатической миссии пора забыть. И думать как выбраться с наименьшими потерями для будущего.

Вот прямо так — «для будущего». А то, что его вот-вот вывернет наизнанку от новых убийств — это как бы уже на втором месте. Или на первом?

Василия изрядно мутило. И видя его состояние, вожак попробовал надавить.

— Там стоит лошадь, принадлежащая сеньору Карлосу Марии Нуньесу.

Сказано было откровенно прокурорским тоном.

— А кто этот Карлос Мария Нуньес? Случаем не бандит с большой дороги? — Потеряв терпение и почти сорвавшись выпалил Василий. И эта резкая смена тона ещё больше выбила из колеи нападавших.

Нахал не успел сказать. Только рот открыл, как Василий злобно бросил ему в лицо.

— И если это тот шакал, что пытался нас ограбить, то я тебя огорчу: сейчас он, в миле отсюда, на дороге мух кормит! А если тебе есть до него дело, то могу поспособствовать и отправить тебя в ад вслед за ним!

Монолог вышел длинный. И чем дальше говорил Василий, тем больше распалялся.

— Ну? Шакальё! Что надо?!!

Нападавшие явно растерялись от такого напора. Да и неадекватность поведения этого полуслепого сеньора изрядно их нервировала.

Но и самого Василия, вся эта ситуация довела почти до истерики. Тем более, что перед глазами мельтешила та дорога, усеянная трупами бандитов. Тех, что он убил собственными руками.

— А ну проваливайте к дьяволу отсюда!!! — заорал Василий.

Стоящий на столе чемоданчик распался надвое.

«О не-ет!!!» — подумал Василий, наблюдая как половинка чемодана, которую он перед этим наполнил гильзами отлетает в сторону и шлёпается на столешницу. Вылетевшая же из коробки часть гильз резво и звонко раскатывается по столу.

Но о гильзах уже было думать поздно. Уже тогда, когда нажимал кнопку.

Дальше всё слилось в единое движение. Он вскидывает автомат, и нажимает на спусковой крючок. Нападавшие, увидев в руках «доктора» что-то крайне необычное, но очень похожее на оружие, уже чисто с испугу начинают палить в Василия.

В последний момент Василий таки чуть приподнимает ствол, и вместо того, чтобы скосить нападавших, очередь из автомата разносит потолок забегаловки. На доблестных идальго сыпется извёстка, куски дранки и штукатурки. Но это им не мешает разрядить из своих револьверов в неподвижно стоящую цель все свои патроны.

Они прекрасно видят как их выстрелы попадают в цель и вырывают из неё целые клочья странной пятнистой одежды превращая её в лохмотья. Не промахнулся никто. Если не считать того, что сам Василий преднамеренно дал очередь поверх голов.

Защита сработала на все сто.

Василий ощущал как в неё втыкаются десятки пуль. Видел как во все стороны от него летят лоскуты. И видел, что по дамам никто не стреляет. Последнее его внезапно успокоило.

Он дождался, когда таки стрельба прекратится, снова поднял автомат и насмешливо вопросил.

— И что?

Слова упали в гробовую тишину. Идальго как завороженные смотрели на него. Смотрели, как вмятины, оставленные пулями медленно исчезают. Прямо на голой груди. А расплющенные пули, одна за другой осыпаются на землю. Пули, что не ушли в рикошет и не порвали странную пятнистую одежду.

Они не знали, что это всего-лишь защитный костюм изображает то самое голое тело. Но выглядело, наверное не просто ошеломляюще.

Василий многозначительно взвесил в руках свой автомат и не менее язвительно спросил:

— Так мне что? Продолжить стрелять? Уже не поверх голов, а по самим головам? У меня тут зарядов много… В отличие от вас.

Нападавшие, хорошо ощутили, что да. Действительно. У них — зарядов в револьверах больше нет. А вот у этого…

— А ну пошли вон все отсюда!!! — вдруг заорал Василий, и для демонстрации намерений дал короткую очередь в пол.

Теперь и от пола полетели щепки. А нападавшие, «проснувшись», ломанулись всей толпой в узкую дверь. На несколько секунд там образовалась давка и свалка. Правда быстро рассосавшаяся. Но для Василия почему-то не это было главным.

— Гильзы! — воскликнул он. — Собираем гильзы! Быстро!!!

Въехавший в город сводный отряд из полиции и людей генерала Мигеля, наблюдал странную картину: в панике бегущих бандитов. То, что это была часть банды Нуньеса, по крайней мере у полиции никаких сомнений не возникло. Потому, что многих из них они знали в лицо. Но вот взять их…

Сейчас каких-либо препятствий, повязать всех этих шакалов, ну не было совсем. По причине совершенно и окончательно дохлого состояния их предводителя. Однако то, что сии бравые идальго бегут прямо на них, не видя их в упор, с выпученными от дикого страха глазами их поразило изрядно.

Но ошеломление продлилось не долго. Придя в себя от изумления, блюстители порядка, вкупе с «приданными» вооружёнными силами генерала Мигеля приступили к поимке сих отважных бандюганов.

Что их ещё более изумило, так это полностью пустые барабаны револьверов этих придурков. А то, что у некоторых барабаны вмещали не шесть и не восемь, а по десять и более патронов, это было ещё более занимательно. Получалось так, что эти бандиты, столкнувшись со значительно превосходящими силами, полностью истратили в перестрелке с ними весь свой боекомплект, а сейчас попросту бесславно драпают.

Но тогда получается, что… тех, с кем они сражались ну никак не менее эдак человек пятнадцати-двадцати. И, надо полагать, что ещё столько же бандитов сколько сейчас убегают, те самые бравые идальго положили на месте.

Но это, получается, не три упоминаемых ранее — в составе «доктора» и двух сеньорит. Тут пахло хорошо вооружённой и, главное, слаженно действующей группой. Как минимум другого генерала. И как максимум, конкурирующей банды.

Последнее было бы более неприятно, так как сам Нуньес со своими отморозками доставил неприятностей. А тут ещё одна — было бы слишком.

Поэтому, по здравому размышлению, отряд, «резко сбавил обороты» и занялся насущным — изловом ошалевших от паники наличных бандитов. Что, собственно, особых трудностей не доставило. Те даже не сразу поняли, кто это на них так «наехал». Молча побросали пустые револьверы на землю, и с готовностью подняли руки.

Но дальше…

Дальше началось нечто совершенно за пределами реальности. Как только их попытались разговорить, выяснилось такое!!!

«Откуда бегут?»

«Из салуна „толстого Чака!“

„От кого бегут?“

ОТ ДЬЯВОЛА ВО ПЛОТИ, ПРИКИДЫВАВШЕГОСЯ ДОКТОРОМ!!!»

Далеко не сразу, с изрядным трудом, с применением матюгов и «лечебных зуботычин» удалось вытянуть и подробности.

Оказалось, что нарвались сии «идальго»… на ту самую троицу — «доктор и две сеньориты»!

Доктор, вступивший в перестрелку с придурками — это было как-то понятно. Доктор тот наверное, сумасшедший, если на такое решился. Но вот к чему «пришить» слова о том, что «пули от голой груди доктора отлетали как от гранитной скалы»?!!

Вскоре, доблестные полицейские и люди генерала Мигеля собрались на небольшое совещание. Чтобы обсудить услышанное от арестованных.

— Что-то мне не нравятся эти «самаритяне»… — начал командир отряда от латифундии. — Как все их описывают, выглядят невзрачно и безобидно. А как на грабителей нарвались… получается, что каждый там стоит десяти таких как мы. Положили всех. Да так, как будто всегда именно таким и занимаются.

— Вы хотите сказать, что это убийцы-профессионалы? — попытался уточнить полицейский.

— А иное в голову не приходит. Вы сами посудите: столкнулись с одиннадцатью хорошо вооружёнными бандитами, а в результате все бандиты мертвы, а им — хоть бы одну царапину получили!

— Одежда у них была порвана… Попытался возразить тот, кто видел троицу.

— Но повязок с кровью вы не заметили?

— Нет! — слегка помявшись ответил полицейский. — Не было их.

— И как они двигались? Можно сказать, что кто-то из них ранен? Ведь свежее ранение очень сильно стесняет в движениях.

— Тоже… Свободно двигались. — припомнив ответил обескураженно полицейский.

— Это я и хотел сказать, сеньоры! А дальше… Дальше они попадают в салун к толстяку Чаку. Где их пытаются обобрать подельники шакала Нуньеса. В результате, «доктор» показывает чудеса ловкости, увернувшись от всех пуль, или какой-то панцирь, кирасу — иначе их слова, что от него пули отскакивали я не могу объяснить — и опять оказывается цел и невредим! И, сеньоры, обращу ваше внимание на слова про некий пистолет в руках этого странного сеньора — стреляющий очередями и обладающий длинным магазином. Не кажется ли вам очень странным появление в столице таких, хорошо подготовленных, и хорошо вооружённых сеньоров и сеньорит? Да ещё и с оружием, ранее никем не виданным? Как по конструкции, так и по эффективности? Да ещё старательно прикидывающиеся совершенно безобидными… Что им, во всяком случае, удавалось. Нуньес на них клюнул. А он, напомню, смело нападал только на совершенно безвредных и беззащитных.

— Теперь, после ваших слов, Карлос, уже не кажется. А убеждены, что странно… Но что это значит для нас?

— А надо вопрос задать: «зачем они здесь могли бы оказаться и каковы могут быть их цели?». И, сеньоры, мне представляется маловероятным цель поквитаться с дураком Нуньесом…

— Это почему? — тут же возмутился главный из полицейских. — Его смерти желали бы многие!

— Но напомню вам, Нуньес всё-таки, при всём его сволочизме, никогда не нападал на достаточно богатых, влиятельных или имеющих связи. Он всегда грабил бедноту. За что и получил прозвище «шакала». Вы можете себе представить бедняка, нанимающего группу профессиональных убийц, причём явно не из местных, чтобы поквитаться за то, что Нуньес забрал у него часть сбережений?

Все согласились, что это за пределами мыслимого.

— Тогда зачем они здесь? И откуда они здесь? — не унимался командир отряда латифундии.

— Не томите, Карлос! Поделитесь подозрениями. У нас фантазия уже кончилась. — ухмыльнулся полицейский.

— Это подозрения, сеньоры, но… Слишком уж подозрительная троица… — для вступления сказал Карлос.

— Мне представляется, что это группа убийц, специально посланная для убийства президента страны и его окружения. — огорошил наконец он.

— Пф! Получается бандиты погибли «за Родину», засветив страшного противника? — полушутя полусерьёзно бросил полицейский.

— А почему бы и нет? Такая счастливая для нас случайность, и очень сильное невезение, для убийц.

Версия, поданная Карлосом, особенно когда опросили таки тех, кого удалось выловить из постояльцев толстяка Чако, очень быстро переросла в разряд «действительно так!». И вскоре на уши был поднят весь город и гарнизон.

Однако, оставалась одна мелочь, которая Карлоса, у кого в предках были и индейцы, сильно смутила. Эта «мелочь», слова индейца, случившегося там аккурат к приходу незнакомцев.

— Этот сеньор — «четырёхглазый» как его назвал тот сеньор с пистолетом — ругался на многих языках, когда собирал гильзы. Два языка я не знаю, но среди них был гуарани, кечуа и… капак-сими.

— Так он инка? — удивился Карлос.

— Нет, сеньор! — возразил индеец. — на лицо он не индеец. И не испанец.

— Совсем ничего не понимаю! — воскликнул Карлос. — Но ты можешь этого сеньора и сеньорит узнать при встрече?

— Да сеньор! — коротко ответил индеец.

— А-а… собственно, откуда ты знаешь язык капак-сими? — вспомнив что ещё удивило его, спросил Карлос.

— У меня в предках инка. Из высших.

— Понятно!.. — Протянул Карлос, соображая как быть. — тогда… Тогда идёшь с нами. Ты нам нужен. Если что, подслушаешь, что будут говорить эти люди.

— Да, сеньор. — подтвердил индеец и в его глазах зажёгся неподдельный интерес. Видно тоже был из авантюристов.

Постоялый двор с мини-гостиницей на окраине города, в котором они остановились, был вполне обычным в этих местах. С места предыдущего переполоха пришлось спешно пересечь весь город и углубиться в пригороды. Попытка была тщетной. И уже через час их настигли новости. И Большой Переполох.

«Вот как чувствовал, что пора сваливать и подальше! — Подумал Василий. — выслушивая сбивчивый рассказ какого-то индейца о переполохе в столице. — И, ясное дело, ищут нас. Но кто им сказал такой бред, что мы посланы убить ихнего президента?!!»

Что ясно: отсидеться и переждать явно не получится.

Василий сплюнул от досады. Весь план «прийти тихо, сделать дело и уйти» благополучно и окончательно накрылся медным тазом. При ТАКОЙ шумихе, о тайных делах думать вредно для здоровья. И для самого дела.

Одно хорошо, что догадались взять смены одежды. Для Василия, правда, пришлось закупаться у местного портного — завернули по дороге. И теперь он выглядел как один из местных. Даже на лицо.

Последнее пришлось сделать для того, чтобы тот человек, которого запомнили бандиты — исчез. Проблема решалась просто — соответствующими настройками защитного костюма. Колпак, что постоянно как шлем сидел на голове, просто опускался полностью на лицо, и далее, создавал нужную голограмму. Василий не уставал удивляться тому, что создала для них Гайяна, когда они попросили сделать нечто подобное. И просто нацепив защитный костюм на себя, постоянно роясь в его настройках, Василий часто с великим удивлением находил в его свойствах такое, о чём ранее даже не подозревал. И явно тех свойств было гораздо больше, нежели он уже откопал. Голограмма на лицевом щитке — одно из таких свойств.

Василий даже начал слегка посмеиваться над всякими фантастами, пишущими на тему прогрессоров от Великих И Ужасных Особо-Продвинутых Цивилизаций. Ведь что стоило бы тех же прогрессоров из знаменитого произведения «Трудно быть богом» экипировать вот такой штучкой?!! Ведь сама идея — элементарна! И эти технологии создать, для сверхцивилизации, летающей по звёздам, что так смачно описали АБС — раз плюнуть.

Вот только «раз плюнула» за них Гайяна.

Однако же, тут же выяснилось и несколько обескураживающее. У Натин была не «продвинутая», как он предполагал, а простейшая защита. И то, что «продвинутые» защиты в прогрессорстве Натин есть, она сама сказала. Только повинилась что… «не нашла нужным цеплять „высшую защиту“ на пути домой и ограничилась простейшей».

Поэтому с сокрытием Натин было чуть сложнее. У неё просто защита под одеждой, и на лицо защитный костюмчик никак не влиял. Однако Натин сама по себе была ещё та штучка. И Василию пришлось убедиться на её примере, что косметика в руках мастера реально творит чудеса. Десять минут и… перед ним совершенно незнакомая дама. Только лыбится весьма узнаваемо и ехидно.

А вот с Паолой было совсем никак. Но тут оставалась надежда, что её-то как раз запомнили слабо, так как она больше за спины пряталась. Точнее больше за одну спину — Василия.

Так что когда проблемы с исчезновением прежних «диверсантов» были решены, встала другая — какую именно личину наиболее желательно сляпать для Василия. Но, оказалось, что для Натин, такая функция его защитного костюма была более чем в новость. Да в сочетании с некоторыми эффектами, вызвала вполне справедливые сомнения и подозрения.

— Так это… а у тебя та… физиономия… она настоящая или тоже голограмма? — с опаской покосившись на Василия, спросила она.

— Вот за это я ручаюсь! — бодро ответил Василий. — До сих пор не возникало ситуаций, чтобы пришлось менять харю. Так что можешь быть уверена… Но всё-таки кого бы изобразить?

— А что, так много вариантов?

— Да. От очень наглых, до очень прагматичных.

— Ну так давай «прагматичный»! Или их тоже много? — спросила Натин.

— Ладно… — задумчиво бросил Василий и начал рассуждать вслух.

— Из прагматичных — просто поменять на что-то очень отвлечённое. Типа лицо типичного индейца. Но! Здесь аристократия — испанцы. Чистокровные. И с индейцами они разговаривают свысока. Редко с кем — на равных. Да и то, если это достаточно известный вождь.

Далее просто испанец. Если не изобразить из себя расфуфыренного гранда — тоже не будут разговаривать как с равным. И даже с подачей рекомендательных писем, на нас будут смотреть длительное время очень косо подозревая в мошенничестве. Впрочем, в случае «расфуфыренного гранда» та же «песня» — придётся как-то предъявлять родословные или как-то подтверждать титулы. Иначе — опять подозрения, и не безосновательные — в мошенничестве.

Третье — европеец. Что было изначально. Но личина европейца уже «засвечена». И если в столице переполох, то будут цепляться ко всем, кто «не наш». Тоже отпадает…

— Значит, прагматические не годятся? — заметила Натин. — Хорошо! А что насчёт «наглых» вариантов?

— Вот на этот счёт — сильные сомнения! — замялся Василий. — Тут может быть всё. Потому, что я это общество не знаю. Ибо не изучал. И нет у меня достаточного материала, чтобы сделать правильные выводы. Ведь мы всего-то «мимо проходили» и никаких целей у нас не было тут тарарам устраивать, да ещё и оседать в этом мире. А то бы подготовились.

— А короче? В чём сомнения и в чём идеи? — несколько раздражённо оборвала заюлившего Василия Натин.

Василий скривился.

— Авантюра! — процедил он. Натин же скроив ещё более скептическую мину уставилась на него понуждая «расколоться».

— Ладно! — буркнул он. — Я не спец-аналитик группы поддержки, и не боевик как братец, так что если что не так — поправь.

Натин скрестила руки на груди и приготовилась слушать.

— В обществе Парагвая большой процент индейцев. И среди них сильны предания предков. Также среди них есть предания об империи Инков. Кто-то из инков, должен быть и среди населения. Последние очень хорошо помнят своих правителей — инков Капак. У них высшие инки до сих пор почитаются как полубожества. Так что можно сыграть на этом.

— Изобразить высшего инку?

— Да. Но это — дикая авантюра. Так как основана на очень скудных данных.

— А цель в этом изображении?

— Если мы, по нашему изначальному плану решили «подправить» мифологию местных индейцев, чтобы их накрутить на прогресс — хорошо, если бы за нас высказался кто-то из «высших». И если это будет один из полулегендарных Высших Инка — тем лучше. Проблема в том, чтобы их конкретно здесь знали бы и помнили.

— Но всё равно не понимаю, что ты хочешь сделать!

Натин нахмурилась.

Паола в это время, ничего не понимая, так как разговор шёл на совершенно не знакомом для неё языке просто хлопала глазами.

— Идея самая дурацкая. — наконец начал «колоться» Василий и выдал нервный смешок. — нас видели втроём. Если вы уйдёте по выясненному адресу одни — вы можете проскочить. На лицо и на одежду вы уже как-бы другие. Могут и не узнать. А вот я… Я останусь и слегка тут пошумлю.

— А если тебя схватит полиция?

— А ты прикинь какие волнения начнутся среди индейцев, если они узнают, что, оказывается, «а» — есть высший инка, «бе» — сей инка вполне живой и творил чудеса, «це» — его замела полиция… Как ты думаешь, когда «возмущённая индейская общественность» начнёт сносить здание местной тюрьмы?

— Да и всё равно — сколько эти олухи меня могут удерживать, если я «а» — в костюме, «бе» — индеец, «це»… впрочем, уже пункта «а» вполне достаточно. Ведь непробиваем, неубиваем, непотопляем… Даже спалить и то сложняк.

Натин с сомнением посмотрела на Василия.

— Да ладно на меня так коситься! — ухмыльнулся Василий. — Ваш отход надо прикрыть. Как-то прикрыть. И если сие прикрытие будет сопровождаться кучей спецэффектов — о вас могут и забыть. Причём надолго.

— Ну а как тогда тебя после из тюрьмы выковыривать?

— А оно понадобится?

Натин теперь смотрела на Василия как на сумасшедшего.

— Я здоров! — ехидно кинул Василий. Но на Натин это произвело слабое впечатление.

— Как я понимаю, ты уже всё решил?

— Не совсем. Иначе бы я вас уже выпихивал за дверь и усаживал в экипаж. Вон тот. — Василий подошёл к окну и показал на кучера околачивающегося возле потрёпанного жизнью экипажа.

— Рекомендательные письма… — выдохнула Натин. На что Василий тут же вытащил свой рюкзачок и поставил перед прогрессоршей.

— Ну, и ты понимаешь, что без тебя, мы не сможем разговаривать с тем генералом. Мы женщины и в этом обществе мы как-то не котируемся как сторона в коммерческих переговорах.

— Я понимаю. Но прикрыть вас — надо!

— Хорошо. — ещё раз скептически посмотрев на Василия сказала Натин. — Тогда… Если мы поспешим, то у нас… и у тебя будет больше шансов всё сделать без лишнего шума. Паола!

Паола тут же подскочила.

— Видишь экипаж? Бегом на посадку!

— А как же вы, госпожа?

— Я следом!

Паолу как ветром сдуло.

Натин слегка задержалась. Глянула в глаза Василия, поколебалась. Видно что-то хотела сказать. Но так и не решилась.

— Удачи. Ждём тебя там. До встречи. — наконец выговорила она и покинула помещение.

Василий, посмотрел в окно. Там, кучер второй раз подпрыгнул и рассыпался в причитаниях, увидев что и вторая «благородная донна» игнорируя помощь носильщика тянет свою поклажу в руках. Натин что-то на него вякнула, тот рассыпался в извинениях и полез на своё место.

Повозка вскоре двинулась в путь.

А Василий остался один.

Он походил по комнате размышляя о том, когда же можно было бы «делать ноги». Так или иначе, но стоило бы покинуть сии «хоромы» несколько погодя. Чтобы ни у кого из случайных или намеренных наблюдателей не связались в памяти отправка двух сеньорит, и колоритного индейца.

Но что-то придумать он так и не успел. За окном послышался шум и вскоре гостиницу окружила вооружённая до зубов возбуждённая толпа. Кого там только не было!

Главный, среди этой разношёрстной толпы, что-то справился у хозяина гостиницы, выбежавшего ему навстречу. Мужик что-то быстро закивал и тут же указал на окно их номера. Последние надежды, что толпа пришла не по их души, пропали.

Толпа заорала что-то воинственное среди чего всё явственнее стали пробиваться вопли типа «Выходите бандиты! Вы окружены!».

Ага.

«Леопольд! Выходи! Выходи, подлый трус!» — припомнил Василий знаменитый мультик и его разобрал смех.

В коридоре послышался громкий топот множества ног и в запертую дверь забарабанили чем-то тяжёлым. Василий хмыкнул и подошёл ближе к окну.

Увидев фигуру в окне толпа на улице дружно взорвалась воинственными воплями. Настроение снова испортилось. Страх напортачить снова объял чувствительную натуру интеллигента. Того, что его могут убить, Василий, как раз не боялся. В защите он был уверен. А вот для дела… Слишком уж красивая комбинация была замыслена. И так не хотелось… До боли не хотелось от её не только отказываться, но даже откладывать.

Даже по времени, как они просчитывали с Григорием, надо начинать именно сейчас. Чтобы у Парагвая была возможность подняться. Снова подняться. Снова стать на южноамериканском континенте первой по промышленному развитию державой. Чтобы он смог отбиться от агрессивных соседей, и подмять их под себя.

А перед внутренним взором у Василия, сменив кота Леопольда, всплыл другой образ. Грозного робота-терминатора. Ведь в защите, да ещё с сильно прокачанной физиологией, модернизированной Гайяной, да ещё если прибавить некоторые «плюшки», что содержались в самом защитном костюме… Он за него вполне мог сойти.

Оставалось лишь разыграть спектакль.

А как играть?!!

А чёрт его знает!!!

«Выход Терминатора! Никто не уйдёт не обиженным!» — горько подумал Василий, вышибая окно.

Даже это вышибание было сделано «на публику». Ведь мог бы и просто открыть и протиснуться. Но протискиваться ведь как-то несолидно. А вот вынести его наружу, и выйти на крышу пристройки в полный рост — самое то!

«Всегда подозревал, что у меня много от позёра!» — саркастически подумал Василий выползая наружу и выпрямляясь во весь рост.

Публика внизу окосела. От наглости.

Но это было лишь начало.

Василий оглядел сверху собравшуюся толпу. Недоумение, которое он посеял в них своим поступком те быстро преодолели и принялись за старое — орать что-то типа «сдавайся бандюга!». Куражу им добавляло то, что никаких видимых орудий убийства, на вылезшем индейце они не заметили. Даже завалящего ножичка.

Однако, сама физиономия, явного не европейца, а «одного из своих», мгновенно охладила пыл четверти присутствующих. Они сконфузились, перестали размахивать оружием, и постарались сделать вид, что тут мимо проходили. Но никуда не ушли. Превратились в зевак.

Остальные продолжили орать не замечая резкого изменения отношения к стоящему «ладроно» со стороны соседей.

Эта перемена не укрылась от внимательного взгляда Василия.

«А пропади оно всё пропадом!» — подумал он и ударился в безудержную импровизацию.

А что собственно, оставалось? Тем более, признаки того, что он поступил правильно, сменив личину на инку Капак, были видны отчётливо.

Хотя… Высший Инка, да в бёрцах, в которые заправлены пятнистые штаны это было нечто! Окажись здесь кто-то из века двадцать первого, наверное умер бы со смеху. И от дикого диссонанса, и от того, что Голливуд приучил к виду «правильных пророков» и «таинственных шаманов».

Но, сейчас народ тут был на этот счёт девственно чист. А так как жил постоянно в атмосфере древних мифов и легенд, не мог не быть восприимчивым к разным их манифестациям. Поэтому вся проблема состояла лишь в том, чтобы правильно сыграть. Чтобы та импровизация, которую будет исполнять Василий, легла как можно ровнее на легенды и предрассудки.

— Что вам от меня надо, убогие? Или вы смерти своей возжелали вздумав осыпать меня оскорблениями? — презрительно бросил он вниз собравшимся на капак-сими.

Внизу, один из присутствовавших обернулся склонился к рядом стоящему индейцу. Тот с готовностью перевёл. Причём лицо у этого индейца приобрело изрядно обескураженное выражение. Но после, когда до него дошёл смысл второй части фразы — на испуганное.

— Или вам не понятно? — надбавив презрения бросил он на кечуа и повторил. — Что надо, убогие? Или смерти своей возжелали?

Видно сказанное на кечуа было понятно несколько большей части собравшихся, так как внизу вспыхнули жаркие пересуды. И кое-кто даже попятился. Пиетет к вождям тут соблюдался строго.

Но беда в том, что для испанцев по происхождению, этого пиетета не было. И те продолжали кидаться кровожадными заявлениями и требовать, чтобы «проклятый ладроно» сдался на милость местного суда.

Не будь на Василии защиты, ситуация была безвыходной. Попробуй он рыпнуться, его быстро начинят свинцом. И только после этого будут разбираться. Это только в дурных американских боевиках, герои могут бегать под ливнем пуль ни разу не оцарапавшись.

Но имея защиту, да ещё такую… Тут появлялись тысячи вариантов. И самое гнусное, что с ним может в этих вариантах случиться, так это тюрьма. Впрочем, если вмешаются церковники… Может быть и похуже. Но опять таки, — как он говорил ранее Натин — и сжечь его, есть проблема исключительно трудная.

Поэтому, мысли, лишь слегка задержавшись на этом факте, двинули дальше. «В развитие шизы и маразма», как говаривал братец в таких случаях. А он, в таких фокусах — нагнетания идиотизма — был великий спец. Ещё со школы, когда при столкновении с уличной шпаной своими монологами начисто выносил нападающим мозги. Прежде чем по ним же и настучать.

Совершив очередной вираж, мысли скатились вообще «в экстремизм». Ведь если «тема катит», небольшой эффект уже есть, то стоит попробовать, используя текущие стереотипы толпы, довести до логического конца. До ошизения.

«Хамить, или не хамить? Вот в чём вопрос!» — мелькнуло у него.

Василий нахмурился. Банальная мысль породила другую. И, похоже, более перспективную.

«Терминатор-интеллектуал? Терминатор-стихоплёт? А это ТЕМА! Попробую переплюнуть братца. Тем более, что если какой идиот вздумает пострелять — тем хуже для него».

И, тут его пробило. На стихи. Что крайне редко случалось. А учитывая обстоятельства, было вообще поразительным.

Осклабившись и ехидно посмотрев на собравшихся, он продолжил речи. На гуарани.

Гуарани тут знали практически все. Как-никак, но язык изрядной части населения страны. Почти что один из государственных.

И то, что говорит некто, изрядно смахивающий на вождя, да ещё на Капак-сими, с другими языками индейцев, да ещё и в явно в форме песни… Впечатлены были многие. И тот самый «вынос мозга» судя по обалдевшим лицам, случился у многих.

Тот, который с индейцем-переводчиком, постарался протиснуться вперёд.

— Назови своё имя! — выкрикнул он подойдя ближе.

— Зачем? — с апломбом спросил Василий. — Ведь ты и так уже догадался.

Однако на индивида, изображающего главного над всей этой толпой, ни монолог, ни последующие «толстые» намёки, особого впечатления не произвели. Он завёл всё те же речи, насчёт сдачи и чтобы он немедленно спустился вниз.

Василий недобро усмехнулся. Активировал функцию мягкой посадки, что довольно давно выкопал в настройках, и сиганул вперёд.

Полёт вышел впечатляющий. Он приземлился на обе ноги, лишь слегка их подогнув, что произвело впечатление на всех. Ведь сверзился он с изрядной высоты. И, по всем правилам, должен был либо поломать себе кости, либо, чтобы избегнуть травм, уйти в перекат. Но не было ни того, ни другого.

Мягко ступая, и всё также грозно взирая на предводителя Василий двинул на главаря. Тот немедленно угрожающе вскинул свой карабин.

Василий подошёл практически вплотную. Ствол карабина ему почти упёрся в грудь. И посмотрел на уже изрядно напуганного человека.

Кстати, тут проявился также и эффект разности роста.

У Василия был его метр восемьдесят. В то время как у оппонента, едва метр семьдесят пять. Впрочем, этот рост был даже выше среднего. Среди собравшихся. Почему Василий возвышался над толпой почти на голову. А взирание сверху вниз — только добавило нервозности нападавшим. Однако уверенность в том, что при любом развитии ситуации они могут нашпиговать этого в конец охамевшего индейца свинцом, пока также играла роль. Окружающие лишь немного попятились, расчищая для себя пространство для стрельбы.

— И ты собрался, ничтожный, угрожать Мне вот этой железякой?! — с презрением бросил Василий в лицо предводителю.

Он ещё краем глаза заметил, как индеец-переводчик кинулся было на защиту незнакомого вождя, чтобы предотвратить, как ему казалось, неизбежное. Но Василий жестом остановил его порыв. Поднял быстро руку к стволу карабина. Включил усиление на костюме, и… завернул ствол в дугу. Пальцами.

«И чем я теперь, не „терминатор“? Кажется только что повторил какой-то из эпизодов того фильма». — Ехидно заметил про себя Василий разглядывая лицо оппонента, который к этому времени, собрав глаза в кучу разглядывал смотрящий на него ствол собственного карабина.

Впрочем тот индивид, повёл себя предсказуемо. Как по киношке. Хотя и истерично.

Отпрыгнул от Василия и заорал.

— Стреляйте в него! Стреляйте!!!

Испугавшиеся такой демонстрации «ловцы бандитов» немедленно открыли стрельбу. Индейцы же кинулись на них и через пару секунд перед гостиницей возникла большая свалка.

— А ну прекратить!!! — рявкнул Василий и вся дерущаяся толпа с удивлением воззрилась на него.

Меж тем, Василий демонстративно стряхнул с себя останки пуль и оглядел не верящих своим глазам присутствующих. Правда если говорить точно, как раз индейцы если и удивились, то не очень.

Василий подошёл к совсем уж ошалевшему от произошедшего главарю и принялся буравить его суровым взглядом. Тот вскоре не выдержал.

Заорал. Выхватил револьвер и разрядил весь барабан в грудь противника.

Василий лишь поморщился, снова смахнул останки пуль на землю, и подойдя ещё ближе, неожиданно залепил такую оплеуху, что предводитель полетел на землю.

— Я. Сказал. Прекратить! — весомо добавил Василий и оглядел толпу.

— Я пришёл сюда не для того, чтобы убивать и разъединять. Я пришёл к вам, чтобы внушить вам то, что когда-то говорили вам ваши предки. И если кто посмеет утверждать обратное, пусть сам себя убьёт прежде, чем его настигнет моё проклятие.

Толпа посмотрела на Василия, его грозный взгляд, расплющенные пули, лежащие вокруг него на земле и поняла — этот может. И проклянёт.

— Уходи. — бросил он пытающемуся подняться на ноги предводителю. — И помни: в следующий раз прокляну!

Тот закивал, и держась за челюсть куда-то быстро слинял. На этот раз вся толпа смотрела на Василия с изумлением. Видно все были абсолютно уверены, что проклянёт.

Василий тут же «сделал зарубку на память», не играть в гуманизм. И хоть он не верил в «проклятия», но следующий раз дал себе зарок проклясть парочку идиотов. Так, чтобы публика не расслаблялась. Заветы «Великого Комбинатора» стоило бы чтить. А там один из главных — не выходить из роли.

«Да уж! — подумал отстранённо Василий. — теперь над всей этой шизофренией ещё и дух Остапа Бендера невидимо витает! Не только разные там Деникены с „Терминаторами“».

На месте убывшего как раз остались те самые двое. Испанец с замашками предводителя и индеец-переводчик. Испанец переглянулся с индейцем и немного помявшись задал вопрос.

— Так зачем всё-таки, Высший Инка, Капак, оказался в нашей столице?

Василий оглянулся вокруг. И это был действительно круг.

Внутри — он и двое переговорщиков.

По кругу — все те индейцы, парагвайцы, что совсем недавно числили его бандитом. А сейчас приготовились жадно внимать.

Василий не подвёл их ожиданий.

Спустя три часа, обитатели асьенды генерала Мигеля были изумлены огромной процессией приближающейся со стороны города.

Впереди всех, на импровизированных носилках с креслом, восседал некий важный индеец. Носилки несли также индейцы, причём больше бегом. За ними, на почтительном расстоянии следовали всякие прочие. Преобладали в той толпе индейцы и метисы.

Выглянувшая на двор Натин чуть не разразилась диким хохотом, созерцая важную и напыщенную физиономию «Высшего Инки» приближающегося к асьенде.

Ей стоило великих трудов сохранить самообладание.

Натин была довольна. Добраться до поместья генерала, удалось без лишних приключений. Единственно что её сильно беспокоило, так это возможная перспектива вызволять Васю Эсторского из местной тюрьмы. И то, что хоть вероятная, но необходимость этого деяния могла очень скверно сказаться на будущих отношениях с местными представителями власти. Но, если не обращать внимания на эти возможные неприятности, то пока всё было достаточно хорошо.

На асьенде генерала не оказалось. Наличная прислуга, приняв гостей, сообщила, что генерал отбыл «ловить бандитов». Натин даже знала каких, что вызвало у неё кривую усмешку и комментарии типа: «Слишком поздно генерал отправился. Там уже нечего делать. Бандитов давно убили».

Прислуга слегка удивилась осведомлённости, поинтересовалась откуда такие свежие сведения, но Натин просто отмахнулась сказав, что когда генерал прибудет — ему и расскажем. Подробно. Если будет надобность.

Такой «толстый» намёк, прислуга восприняла как должное, поэтому лишними вопросами их больше не докучали. Просто провели в дом и занесли их вещи. Правда, для заноса толстых баулов, пришлось выделить сразу двух слуг. По понятным причинам. Поклажи оказалось многовато.

Долгое время ничего не происходило. Паола с Натин тихо пили кофе когда снаружи послышался конский топот. Кто-то прибыл. И, судя по возгласам, кто-то из родственников хозяев. Через минуту стало не только слышно, но и видно кто пожаловал.

В гостиную ворвался некий юноша, лет семнадцати — восемнадцати. Одет он был франтовато. В изящный чёрный костюм. Причём на голове его красовалась такая же чёрная широкополая шляпа, повязанная красной лентой. На поясе, как указатель статуса, болталась кобура револьвера.

Выглядел сей мальчик балбес балбесом. Но тут же попытался изобразить из себя мачо и полез знакомиться с «молоденькими и очаровательными сеньоритами».

Натин и Паола же переглянулись меж собой как два крокодила в реке, увидевшие аппетитного буйвола прущего на водопой. Всё равно делать было нечего — генерал, похоже, раньше чем через часа три-четыре, вряд ли вернётся, а насчёт Васи Эсторского… Того как бы не пришлось вообще извлекать из тюрьмы. Впрочем, учитывая его возможности, скорее всего не понадобится. Сам придёт. Вот только когда? А тут такое развлечение прямо аж навязывается, нарывается на небольшой моральный отлуп.

Мальчик оказался внучком генерала. И как все подобные ему отпрыски богатого рода, мнил себя пупом земли, считая, что всё на земле вертится вокруг их дражайшей особы. Заметив дам недурной наружности, он не мог пройти мимо чтобы не распушить хвост и не заявить о себе.

Заявил. На свою голову.

Впрочем, на его же счастье, Паола не могла участвовать в словесных баталиях по вполне прозаической причине — незнания испанского. Но отследить реакцию сеньора, который тут перед ними двоими скачет, она могла прекрасно. И построить глазки тем более. Так что в разворачивавшейся баталии она с блеском сыграла роль «огневой поддержки». Натин же выступила, как владеющая испанским, главной ударной силой.

Ну и расстаралась.

Уже через минуту общения с сеньоритами, балбес почувствовал, что «что-то здесь не так» что сеньориты какие-то очень странные: одна всё время молчит, а другая, явно старше неё выглядит так, что не она перед ним таким Великим И Замечательным должна преклоняться и любезничать с ним, а наоборот!

Более того! Приёмчики обольщения, подсмотренные им у старших, на этих двоих подействовали парадоксально. Особенно на ту, что представилась коротко и только именем — Натин. Странное имя мальчику ничего не сказало и не насторожило. Но уже само поведение сеньориты перед ним — более чем.

Через пять минут общения балбеса наконец, осенило: его явно сбило с толку то, что сеньориты не были разряженными в дорогие одежды как делают это представители богатых родов. А вот то, что эта самая которая Натин его превосходит… в чём-то… и это «что-то» явно статус, он прочувствовал.

И только тут он наконец, догадался, что с ним играют как кот с мышой. Сеньорита Натин была не просто более высокого статуса. А…

Дико смутившись и испугавшись за то, что находясь в доме родича повёл себя недостойно, выставил родного дядю в неприглядном свете, он рассыпался в извинениях.

Красный как рак, он пулей выскочил из гостиной и куда-то скрылся.

Натин с Паолой пообсуждали забавное происшествие. Но скоро снова стало скучно. И делать было совершенно нечего. Вот Паоле было чем заняться — она вытащила свою маленькую книжку-учебник русского языка, которую подарили ей в России, и углубилась в чтение.

Натин одобрительно глянув на подопечную, снова стала зевать. От скуки. Так прошёл ещё час.

Периодически заглядывала прислуга, интересуясь не нужно ли что-то сеньоритам. Но так как всякие фрукты и напитки были уже предложены и частично поедены гостьями, то исчезала посчитав свой долг перед гостями генерала исполненным.

Наконец, Натин уже совершенно надоело ждать и она решила выйти посмотреть куда это унесло сконфузившегося внучка. Заодно разведать обстановку «на улице». Тем более, что снаружи доносился звук беготни прислуги, вдруг чем-то сильно обеспокоенной и какие-то невнятные изумлённые восклицания.

Слегка заинтригованная она вышла во двор как раз к тому времени, когда большая процессия, двигавшаяся по дороге начала заворачивать к асьенде.

Василий, сидевший до этого с каменным лицом в кресле вдруг вспомнил, вошедший во все анекдоты жест ещё советского генсека Брежнева. Поднял руку и напустив на себя ещё больше важности вяло помахал рукой копируя Леонида Ильича.

Неясно, знала ли Натин эти иномирянские приколы, но чуть не лопнула от изо всех сил сдерживаемого, со страшной силой рвущегося наружу, смеха. Сзади, наконец тоже заинтригованная шумом во дворе, тихо подкралась Паола. И когда она увидела Василия, то лицо у неё вытянулось от удивления.

Ну никак она не ожидала, что его появление здесь будет таким триумфальным! Ей представлялось, что Василий, (как в том же Питере часто бывало), как тень из небытия нарисуется на пороге, и как ни в чём ни бывало, молча проследует до ближайшего кресла. Так, как будто ничего не случилось и никаких препятствий никаких происшествий по дороге не бывало.

И ведь действительно! Этот учёный, задумавшись над мировыми проблемами, каким-то немыслимым образом «слившись с пейзажем», способен был неузнанным просочиться сквозь любую толпу и через весь город.

Паола тихо подозревала, что даже полномасштабные боевые действия на задумавшегося Василия никак не подействуют и он их также не заметит.

А тут… Толпа была не просто внушительной!

«Неужели — подумала Паола, — Васса Эсторский отошёл от своей обычной манеры передвижения по городам и устроил такое представление, что за ним притащилась вся эта толпа?!!»

В последнем предположении она была весьма близка к истине. Ведь то шоу, что устроил со стрельбой Василий, поразило присутствующих настолько, что они были готовы уверовать во что угодно! А наложившись на общие для того общества и времени предрассудки и суеверия породило взрывоопасный эффект.

Легендарные вожди инка, про способности которых ходила куча мифов, внезапно ожили в глазах не только индейцев, местных метисов, но и всех тех парагвайцев, что были истовыми католиками и чистокровными испанцами по происхождению.

То, что «тут было какое-то колдунство» присутствующих мало смущало, так как мифы и легенды древних евреев, что входят в Библию, давно перемешались в головах присутствующих в такой коллаж и винегрет, что уже и не разберёшь, где кончается миф библейский и начинается миф индейский.

«Носильщики» аккуратно опустили носилки и Василий с не менее важным видом (с полным осознанием играемой роли) поднялся на ноги, обвёл присутствующих надменным взглядом и повторил жест Леонида Ильича.

Индейцы решили упасть ниц.

Натин, приложив изрядные усилия, наконец справилась с собой и наслала на себя полное спокойствие. Однако покрасневшее лицо всё ещё выдавало задавленный смех.

Паола всё так же с круглыми глазами наблюдала из-за спины патронессы весь этот цирк.

К «многоуважаемому жрецу» наконец пробилась прислуга и с поклонами начала выяснять ради чего и из-за чего такое пришествие на их голову.

И тут на сцене появляется сам генерал Мигель.

Наконец то решивший завершить безуспешные поиски неизвестных, изничтоживших известную на всю округу банду «шакала Нуньеса», а также не менее таинственного «доктора» засветившегося в салуне толстяка Чака, генерал Мигель возвращался на свою асьенду. Ещё издали он заметил какое-то странное столпотворение, но так как люди стояли спокойно не сильно обеспокоился. Лишь дал шпоры коню поспешив узнать, что же это произошло, что вызвало такое стечение народу.

Чем ближе он приближался, тем более странной представлялась толпа. Люди стояли молча. Смотрели куда-то в середину двора. Чуть поодаль, у входа в асьенду стояли две сеньориты. Явно незнакомые, и с интересом наблюдали происходящее. Стоящий впереди толпы рослый индеец как раз важно поднял руку и помахал им от чего индейцы, что окружали его повалились ниц. Последнее ещё больше заинтриговало генерала. Но и некоторое раздражение какой-то индейской выходкой тоже стало нарастать. А когда он увидел взгляды, что кидали на него некоторые метисы и индейцы, то рассвирепел и чуть было на этом не закончилась полностью «дипломатическая» миссия Василия и Натин.

Увидев по косвенным признакам, что дело может приобрести нежелательный оборот, Натин быстрым шагом направилась к генералу. И, удивительное дело: люди перед ней расступались беспрекословно. Так, как будто она обладала изначально правом повелевать. Приблизившись к гарцевавшему на коне генералу, она стала между ним и толпой чем тут же переключила внимание на себя. И не только генерала.

— Доброго дня, благородный дон! Дипломатическая миссия приветствует вас! Не будете ли вы так любезны принять нас?

Официальное обращение несколько охладило пыл генерала и он отложил на время процесс изгнания «наглой толпы». Однако, и тот самый индеец также повёл себя неожиданно. Он что-то сказал не по-испански и все индейцы, что находились вокруг него, дружно двинули за ворота. Индейцы же из работников наоборот посторонились и постарались скрыться с глаз прибывшего начальства. Вскоре на широком дворе перед верандой асьенды остались лишь дама с царственными повадками, индеец, одетый очень странно, и прислуга, которая постоянно как мебель присутствует рядом и ждёт распоряжений.

— И что же это за «дипломатическая миссия», уважаемая донна? — начал отходить от гнева генерал.

— Рекомендательное письмо будет вам предоставлено, если вы будете так любезны нас принять. И суть этой миссии вы тоже узнаете. Не для лишних ушей, да извинят меня те, кто здесь присутствует.

При этих словах она красноречиво глянула в сторону держащихся чуть позади генерала вооружённых людей.

— А причём здесь индеец инка?

— Он с нами. — коротко пояснила Натин.

Генерал глянул на незнакомку, перевёл взгляд на странного индейца… и… В конце двадцатого века, это получило название «разрыв шаблона». Но так как было только начало его…

Ведь любой генерал, или общественный деятель, или просто латифундист привык, что возглавляет делегацию, дипломатическую миссию кто-то ну очень представительный (типа: генерал, дипломат, бизнесмен) и он явно пола мужеска. И в сопровождении у него тоже люди сплошь белые и европейцы.

А тут — некая донна, и индейский вождь. Они что, дипломатическая миссия от индейцев? Или от метисов? Или ещё кто?!!

Ничего не поняв, но решив, что в случае чего всегда успеет вышвырнуть зарвавшихся гостей за порог, он слез с коня и пригласил пройти всех в дом. И вот когда ему вручили письмо… Тогда генерал и понял, что привычный мир рушится.

Порядок ведения деловых встреч и переговоров в Южной Америке довольно сильно отличается от североамериканского или вообще европейского. Представители Северо-Американских Соединённых Штатов практически сразу «берут быка за рога», только переступив порог. Только закончились представления друг другу, только уселись за стол и вперёд.

В Латинской Америке всё далеко не так.

Прежде чем перейти к делу, стороны долго присматриваются друг к другу, ведя светскую болтовню часто ни о чём. Расточаемые дежурные любезности лишь красивости речи и не более того. Генерал Мигель тоже не отошёл от традиции.

В этой болтовне он больше пытался выяснить кто перед ним сидит и прежде всего что это за дама такая назвавшаяся именем Натин и отрекомендовавшаяся как «младшая принцесса княжества Аттала».

То, что принцесса — это несколько успокоило его внутренние конфликты от того, что прислали на переговоры женщину. Всё-таки титулованная особа, а, следовательно, и статус у неё несколько повыше, чем у всяких «деловых людей» и просто дипломатов. Тем более что «Её Высочество, принцесса Натин Юсейхиме», упоминалась в рекомендательном письме. Но то, что он не слышал о таком княжестве его несколько напрягало.

Вот инка в виде стороны переговоров, его как раз напрягал в наименьшей степени. Эта крючконосая братия была привычна.

Наконец-то, минут через сорок пустой трепотни перешли к делу. И стали выявляться цели визита. И тут всё и началось…

То, что визитёры представляют неких людей, кто не просто хочет поднять промышленность страны (не даром, конечно) было ожидаемо. Многие тут бегают предлагают. Особенно англичане последнее время усердствуют. Но помня какую роль они сыграли в последней парагвайской войне, с ними общались холодно. Возможно, навязчивость англичан в будущем и вознаградится некоторыми послаблениями и возможностью что-то тут построить. Уж слишком они настырно предлагают кредиты и прочее.

Эти новые, предлагали гораздо больше и на неизмеримо более выгодных условиях.

Понятно, что любой промышленный и экономический подъём Парагвая вызовет сильную озабоченность у соседей, тоже не забывших последнюю войну. И как бы этот подъём не завершился аналогично.

Однако именно на это пришельцы предложили нечто, что сильно удивило генерала. Концепция войны, что они предложили была крайне неожиданна. А то, что параллельно предлагалось снабдить армию Парагвая новейшим оружием, в том числе и совершенно недавно появившимся автоматическим, типа пулемётов Максим, давало не призрачную надежду не только отбиться, но и вернуть всё утерянное ранее.

Парагвай до сих пор не оправился от последствий геноцида той войны, где было буквально вырезано девять десятых населения страны. Тяжелейшее положение населения, вынужденного до сих пор мириться с чудовищным недостатком металла, когда всё, что могло быть сделано из дерева делалось из дерева и только то, что не могло делалось из металла, тоже давало о себе знать.

Пришельцы обратили внимание, что сельхозинвентарь, даже вёдра, корыта вилы, грабли и прочее было полностью деревянным.

Просили они как ни странно не так много, как можно было себе представить. Всё в пределах разумного. А возможность иммиграции из той же России — это даже хорошо. Пополнение населения.

Однако… Угроза войны и её даже неизбежность, довлевшая все эти годы над Парагваем всё равно завернула переговоры на тот способ её ведения, который предложили пришельцы. А присутствие вождя, да ещё настолько высокого, давало дополнительную надежду на успех.

Получалось, что в результате той кампании пропаганды, что они предлагали начать среди индейцев, все потенциальные агрессоры даже не приступив к подготовке к вторжению, будут связаны по рукам и ногам.

К слову же: генерал помнил, что индейцы в войсках вторжения, услышав родную речь в парагвайском войске, отказывались воевать. На этом стоило сыграть.

И тут как нельзя кстати был этот напыщенный вождь. Да ещё и из инка. И тут выяснились любопытные подробности.

— Вы… — наклонив голову и набычившись бросил Мигель индейцу, — будете помогать? Ваши вожди инка?

— До Перу вам ещё предстоит дойти. С местными — договаривайтесь. Я свой авторитет уже употребил. И на этом моя миссия завершена. Я привлёк серьёзную силу к решению ваших проблем. Они, под моим патронажем, установили с вами, генерал, связь. Дальше всё зависит от вас.

— И вас не интересует, что будет дальше? Почему вы самоустраняетесь? — резковато спросил дон Мигель.

— У нас свои цели. Часто совершенно не пересекающиеся с вашими. Мы сейчас способствуем тому, чтобы вы, ваш народ, снова поднялся с колен. Снова стал сильным. Мы нашли способ это сделать. Всё зависит от вас. Мы здесь в этом деле можем быть лишь помехой.

— И что же это за цели, уважаемый?

— Поднимите страну. Поднимите народ. Чтобы он был поголовно грамотный. И не просто умел читать и писать. А дайте ему образование на уровне европейского колледжа. И люди сами, без нашей помощи укажут эти самые цели.

— Как-то туманно… — саркастически заметил дон Мигель.

— А разве вам не хочется стать самым благополучным, самым развитым и сильнейшим государством континента? Ведь у вас один раз уже чуть не получилось. Вы были вторыми. Немного не хватило, чтобы стали первыми. И вы станете. Если объедините народы. Не на основе того, что один или несколько будут грабить и эксплуатировать других как рабов. А на основе равенства прав. Вы сейчас можете стать во главе этого движения. И занять в нём привилегированное положение. А для этого мы и предлагаем «Теологию освобождения».

— Вы католик?

— Нет. И это не важно. Главное — принцип. Идея. Сможете поднять людей, объединив их Идеей — у вас всё получится. Если нет — и не пытайтесь.

— Я вас правильно понял: вы предлагаете эту идею распространять и в Уругвае, и в Боливии, и в Аргентине и в Бразилии?

— По всем странам Южной Америки. А развитием промышленности вас обеспечат.

На следующий день утром, стоило Натин только появиться на веранде со своей «фавориткой» Паолой, как пожилая донна, жена генерала Мигеля, в неё вцепилась. Было видно, что донна пребывает в весьма растрёпанных чувствах. И то, что у неё красные глаза, говорило о том, что как бы не всю ночь она не спала. В руках она держала ту самую книжечку, что ей перед этим подарили как презент. А последнее свидетельствовало о том, что вероятно именно из-за неё донна не спала и именно по причине содержания книги она была настолько возбуждена.

Василия, с которым тихо беседовала Натин перед этим, она проигнорировала.

— Скажите, донна, вы… Вы знаете крошку Мари?!

— Вы о ком? — не поняла Натин.

— Вот о ней! — стала потрясать книгой потрясённая читательница.

— Ну… — попыталась найти слова Натин, но их «содержательный» диалог был прерван появлением хозяина, дона Мигеля.

Коротко справившись из-за чего шум, и чего это дражайшая женушка так сильно переживает, он сам впал в ступор от её напора. Темперамент у неё был ещё тот.

— А разве мы её должны знать? — наконец справившись с первым удивлением решил выяснить обстановку генерал. — Ведь сколько лет прошло! Тогда много людей погибло.

— Как так, дорогой! Ты разве не помнишь крошку Сью?!!

На Василия это заявление подействовало как пыльным мешком из-за угла. Ещё больше заинтересовалась Натин.

— Так вы её знали? Вы были знакомы с её семьёй? — сильно удивившись спросила Натин.

— Ну конечно! — почти возмутилась она. — Мы же были соседями!

«Вот так поворот! — подумал Василий. — Кажется, выдумка Гриши, обретает тут плоть и кровь. Прямо на ходу! Вот уж воистину: „Врёшь, врёшь и вдруг правду соврёшь!“».

— Мариа Эстелла Габриэль де Суньига! Ты не мог забыть её! — продолжала с жаром убеждать супруга генерала. — Ведь она была такая занимательная хулиганка! А как она умела свистеть?! Она мальчишек могла пересвистеть! Она ещё тогда и получила прозвище «Сью»!

Генерал на минуту «завис».

Наконец придя в себя, он осторожно возразил.

— Но ведь они все погибли? Вся семья…

— О Санта Мария! Мигель! Эта книга говорит о том, что они смогли выжить! И крошка Сью с семьёй пробились! Ты посмотри на рисунок! Ведь это она! Взрослая!

Генерал осторожно взял из рук плачущей жены книгу, раскрытую на странице с «гравюрой», изображающей упомянутую героиню. Долго всматривался.

— Какая хорошая гравюра! — первое что от него услышали.

Кстати тут сказать, братья не пожалели времени и сил, чтобы на своей аппаратуре сделать те «гравюры», которые после, при вёрстке, были вставлены в отдельный тираж, который вскоре приплывёт в Парагвай. Картинки в книге хоть и были чёрно-белые, и слегка ухудшенные чтобы не слишком уж сильно выбиваться из привычных для данного времени гравюр, но всё равно качество нормальной чёрно-белой фотографии давало себя знать.

— Но ведь это же она! — с жаром настаивала донна.

Видно ей очень сильно хотелось, чтобы это была именно она. Та, которую она наверняка знала. В ту войну. Ей очень сильно хотелось, чтобы она выжила. И тут такая возможность ПОВЕРИТЬ!

— Да. Очень похожа. — наконец сдался генерал.

«Как не быть похожей, на кого-то, если специально делали усреднённый типаж!» — подумал Василий, но тут же сообразил какие последствия будут иметь вот эти «узнавания». И чуть не «уронил челюсть». Ведь к бабке не ходи — вскоре сия чисто литературная мадама будет тут Национальной Героиней. И без всяких «если» и «возможно».

Ведь нация давно готова к подъёму. И ей нужен светлый образ, на который надо равняться, с которого можно брать пример.

Им нужен такой образ. Жизненно необходим.

А то, что стала героиней женщина, подхлестнёт не только женскую часть населения. Но и мужиков, которые по застарелой привычке считают женщин «слабым» полом. Они будут из кожи лезть, но пытаться превзойти.

Может быть в той реальности, эта нация была раздавлена не в последнюю очередь из-за того, что не было у неё вот такого светлого образа. Причём примера удачливого авантюриста, достигшего всего, что только можно.

Мёртвые герои это хорошо. Но за ними сейчас проигранная война. Да, они погибли защищая страну. Но всё равно они проиграли эту войну.

Это в России двадцатого века, в Советском Союзе, пример погибших — яркий и достойный пример. Они защищали, они погибли, но погибли, чтобы другие дошли до Берлина.

И пример именно удачи, чьей-то, да из «своих» как раз то, чего не хватает в Парагвае.

Не зря ведь, когда ставленники американцев пришли к власти в России в девяностые, первое что они сделали, это густо полили дерьмом героев страны.

Сталина, так люто обломавшего их в надеждах на уничтожение России Гитлером, посмевшего не дать им разграбить страну капитализмом. Зою Космодемьянскую, Панфиловцев, Гагарина и тысячи других. И неустанно поливали все двадцать пять лет непрерывного погрома. Цель — лишить нацию светлого, героического примера. Чтобы нация никогда не смогла снова стать нацией-героем и не смогла сбросить новое иго. Теперь уже не татаро-монгол, а мировых банкиров и прочих паразитов.

— Так значит, — осторожно начал генерал, — вы также представляете интересы донны Марии Эстеллы Габриэль де Суньиги? Но тогда почему она сама не прибыла сюда?

Василий и Натин переглянулись. В результате переглядываний Василий взял слово.

— Представитель Марии здесь — Её Высочество принцесса Натин Юсейхиме.

Вероятно, при жене генерала полное титулование Натин не прозвучало. А генерал не стал посвящать свою жену в эти «тонкости», упомянув лишь о том, что гостья «высокородная».

Бедную жёнушку как током продрало от упоминания статуса той, на которую она только что весьма фамильярно вешалась. С перепугу у неё мгновенно все слёзы высохли и она рассыпалась в извинениях, что вела себя не достойно статуса «высокой госпожи».

Натин же благосклонно кивнула и заверила, что миссия достаточно тайная, чтобы обращать внимания на такие мелочи как полное титулование и светские политесы.

Последнее лишь добавило испугу супруге генерала. Но, справившись со страхом, она решила через Мигеля добиться того, о чём жаждала попросить пристав к Натин с расспросами.

— Может мы попросим её высочество передать уважаемой донне Марии наши наилучшие пожелания, и приглашение посетить Родину? — обратилась она к супругу.

— Тут я вас вынуждена разочаровать. — ответила Натин. — Донна Мария уже почти десятилетие скрывается от людей, жаждущих её убить.

Василий при этих словах важно и многозначительно кивнул.

— А поэтому, она вынуждена скрывать и своё истинное имя и истинное местопребывание. Нас она уполномочила провести переговоры о проведении индустриализации Парагвая, её Родины. Она хотела бы чтобы её деньги участвовали в развитии страны. Но инкогнито. Она и так уже пережила несколько весьма серьёзных покушений на свою жизнь.

Отмазка не ахти. Но, судя по тут же посуровевшим лицам супругов, прокатила.

Удивительно, но именно «узнавание» в героине чисто художественного произведения «своей», произвело то самое впечатление, что дальше просто открывало перед «высокой делегацией» любые двери.

Уже к концу второй недели пребывания в Парагвае, с кем бы ни встречались, было заметно растущее воодушевление в глазах. Чудовищная бедность и безнадега, сквозившая в разговорах, взглядах, бросаемых вслед, стала заменяться надеждой и хоть и робким, но оптимизмом.

Да, пред простым людом, целей не раскрывали, но они чисто подсознательно поняли, что значит это посещение их страны такой странной троицей. И главными «убеждающими факторами» (если отбросить вложение денег, что сделали они сразу), были по сути, два: присутствие «таинственного жреца», и книга о соотечественнице, выжившей в войне и добившейся феерического успеха в жизни.

Стало правилом коллективное прочтение тех совсем немногочисленных книг, что привезли с собой Василий и Натин.

Впрочем, уже вскоре, стало известно, что её и здесь напечатают. Так называемым «массовым тиражом». Причём как минимум на двух языках.

Так в истории часто бывало: кажущаяся дешёвой поделкой и бульварным чтивом книга, вдруг обретала силу и мощь воздействия на умы. Становясь бестселлером и предметом культа. Похоже, художественное описание похождений авантюристичной дамочки упало на очень благодатную почву.

Через две недели пребывания на парагвайской земле, Василий задумчиво произнёс.

— Этот народ снова станет Великим. Им выпал шанс. И, похоже, они его не упустят.

Он старался делать как можно меньше заявлений или вообще болтать. Старался каждое слово выверять сопоставляя с той аудиторией, которая была в данный момент. Это было очень утомительно. Так как он предметно убедился как быстро его слова распространяются в народе. И «мысли вслух» им были сказаны тоже в присутствии… Адресованные как бы Натин. Но услышали многие.

И вот настал день, когда все дела были сделаны, когда настала пора возвращаться.

Сам генерал с любопытством поглядывал на троицу, гадая как они собираются уходить из страны — посуху или по морям-рекам. Добавило ему ажиотажа заявление Натин, что «надо проехать, тут недалеко». Появились некие смутные подозрения и воспоминание о донесении разведчиков. О некоем странном камне. Но он их быстро отбросил. А зря, как оказалось!

Провожали гостей огромной толпой.

Весть, что Великий Вождь Капак отбывает, облетела индейцев. Так что прибыли на проводы все, кто успел добежать. Плюс, тот самый внучок генерала, которого звали Винсенте.

Внучок таки расхрабрился и дивясь своей смелости таки разговорил Натин. Впрочем та и не возражала. На проводы, он естественно, попёр в первых рядах. Так что вся процессия выстроилась весьма интересно.

Впереди, на выделенном лично ему белом жеребце, ехал Василий. Прямо за ним на конях следовали в ряд: сам генерал Мигель, Паола, Натин и тот самый Винсенте, безудержно трещащий с принцессой-прогрессором. Судя по довольной физиономии, Натин это сильно забавляло. Генерал лишь раз посмотрел на родственничка, но счёл всё «в рамках» и придираться не стал.

Дальше, за спинами Высоких Гостей и Сопровождающих Лиц, следовала личная гвардия генерала Мигеля. И только после них, толпа прочих провожающих. Процессия вышла длинной.

И так как пеших было слишком много, Василий сразу пустил своего коня неспешным шагом. Чтобы не заставлять никого бежать.

Так они и ехали. До того самого дерева, где Василий оставил для себя зарубку.

Остановился. Убедился, что это та самая метка, посмотрел на уже заросший проход и обернулся назад. К сопровождающим.

— Нужно прорубить проход. Отсюда и до камня.

Два разведчика из сопровождения генерала переглянулись. Посмотрели на дона Мигеля. Тот кивнул. Они спрыгнули с коней, достали мачете. Немедленно набежала туча добровольных помощников.

Пока рубили проход, Василий решил затолкнуть речь. На прощание.

То, что его речи, сказанные на публику, после пересказывались слово в слово, он уже знал. Так что речь была им выверена, заранее подготовлена. И предназначена для выполнения вполне конкретных задач. Ну и… Задвинул. Так, что все впечатлились. Не только индейцы, которым в первую очередь было адресовано

— …Учиться, учиться и учиться! Как завещали Великие Предки! Ибо только тот может называться достойным Их, кто понимает суть вещей, суть происходящих событий, кто стремится познать Мир. И последнее: крепите единство! Только в нём ваша сила. Единый народ никогда не будет побеждён![22]

Последние слова он несколько раз повторил скандируя. Добившись что с ним слова повторила толпа.

Наконец, речи были сказаны.

И тут спохватился Винсенте.

— Госпожа Натин! Вы так и не сказали где ваше княжество! — спросил он тихо, но с таким жаром, что прогрессорша даже слегка от него отшатнулась. Потом, выдержав паузу, как будто решая говорить или не говорить, ответила совершенно неожиданно для молодого идальго.

— Когда ночью будет много звёзд на небе — посмотри на них. Ведь каждое из них — далёкое солнце. Они согревают многих.

К чему это было сказано, Винсенте не понял. Но пока растерянно соображал, к дороге вышли те, кто прорубал проход. И лица у них были очень озадаченные. Индейцы правда, «со знанием дела» переглянулись и многозначительно покосились на «жреца».

Эти переглядывания не укрылись от внимательного взора Натин и Василия. Они в свою очередь переглянулись и поняли друг друга.

Василий важно слез со своего белого коня. Помог слезть Натин. Паоле помог сам генерал. Так что внучок оказался не у дел. Пока он хлопал глазами, настала пора последних прощаний.

— Мы ещё вернёмся! — многозначительно бросил Василий и повторил так впечатливший индейцев ещё в первый день пребывания жест Леонида Ильича.

Индейцы исправно повалились ниц.

— Встаньте! — скомандовал Василий. — И узрите мощь Древних!

Толпа поднялась на ноги. И молча приготовилась ждать что последует. Трое из гвардии похватали сильно полегчавшую поклажу пришельцев и потащили их вслед за ними, бодро шагающими через широченный, прорубленный только что, проход.

Генерал при этом вопросительно взглянул на своего разведчика. Которого звали Леонардо. Тот кивнул.

Значит, любые действия троицы, не останутся не замеченными. Альварес проследит до конца.

Вскоре вся группа вместе с сопровождающими упёрлась в здоровенный валун.

— Всё! Дальше мы идём сами. — Обернувшись сказал Василий и протянул руку за своим отощавшим рюкзаком. — Вы можете возвращаться.

— А можем ли мы здесь остаться? — спросил один из солдат когда поклажа перешла из рук в руки.

— Здесь будет опасно. Можете погибнуть. — сохраняя каменное выражение лица сказал Василий. И для убедительности добавил отгоняющий жест. Типа: Исполнили долг, теперь брысь!

Те нехотя повиновались. Видно хотели узнать, что будут делать эти странные люди, посреди колючих зарослей, да возле ничем не примечательного валуна. Ведь идти просто некуда дальше топи поймы реки.

Когда солдаты скрылись за дальними зарослями, Василий обернулся к Натин и спросил её на санскрите. Просто чуял, что лишние глаза и уши тут в зарослях обязательно присутствуют.

— Да! И ты заметила, что англичан тихо и незаметно выперли из страны?

— И присутствовала при отбытии. — ёмко ответила прогрессорша. — Кстати! Что будем делать посреди стольких любопытных лиц? Или ты, как тут повелось уже, собираешься покинуть страну с максимальным шумом?

Василий усмехнулся.

— А почему бы и нет? Функция сияния на шкурке твоего пепелаца имеется? — ехидно спросил он.

— Значит, с максимальным шумом и во всём блеске. Я правильно понимаю?

— Абсолютно! — веселясь сказал Василий.

Тем временем Натин подошла к замаскированному флаеру и хлопнула его по обшивке.

Скрытый наблюдатель, увидев что произошло, забыл как дышать.

Василий, зная о его присутствии добавил шизы восклицанием. На испанском.

— Следующая остановка — звёзды!

И палец к небу поднял.

Погрузка много времени не заняла. Уже вскоре, дверца летательного аппарата скользнула на своё место. Василий проверил, хорошо ли пристегнулась Паола, уже заранее начавшая трястись, не зная, какой фортель выкинет патронесса на взлёте, но предполагая, что будет он потрясающим. Для стороннего наблюдателя будет потрясающим. А вот саму Паолу Натин явно не спрашивала, каково ей-то будет при этом.

Паола вцепилась в подлокотники кресла и приготовилась.

Ожили панели управления перед Натин. Она что-то там набрала. Хихикнула лукаво и взялась за ручки управления.

Для наблюдателя в колючках всё выглядело иначе.

Неожиданно, вся поверхность «скалы» засветилась всеми цветами радуги. Да так, что на неё стало больно смотреть. Как будто маленький кусочек солнца зажёгся в недрах джунглей.

Вдруг поднялся сильный ветер. В разные стороны от бывшей скалы, превратившейся в осколок солнца, полетели грязь, обломки лиан и веток. Сияющее «нечто» дрогнуло и на ревущем столбе горячего воздуха всё ускоряясь двинуло вверх.

Что было дальше наблюдатель не видел, так как точно в лоб ему прилетел хороший чурбачок.

Ох не зря Великий Инка Капак предупреждал, что будет опасно!

Стоящие на дороге услышали из недр леса всё усиливающийся гул. Где-то над лесом взвилась стая птиц и спешно полетела куда подальше. И вслед за этим над лесом показалась, как причудилось многим, сверкающая лодка с треугольными крыльями. Чем-то сильно похожая на стальной наконечник копья.

Лодка покачнулась и всё круче задирая нос к небу попёрла вперёд. Ещё несколько секунд, этот «наконечник копья», стал вертикально и рванул вверх.

Проткнул низкие, слабые облачка и постепенно отклоняясь к востоку всё ещё набирая скорость устремился в небо.

Ещё долго люди, смотрели вслед улетевшему самолётику прогрессоров, пока ветер в вышине не порвал слабенький белесый облачный след.

Вознесение завершилось. При тысячах свидетелей.

И все они очень хорошо запомнили слова Вождя: «Мы ещё вернёмся!».