Самолёт для валькирии

— Между эболой и золотом

Василий изнывал.

Уже сколько раз приходилось повторять одно и тоже, но эти ср…е журналисты всё шли и шли!

И приходилось снова делать нечто типа пресс-конференции. Всё дело было в панике. Европа, помня великий мор, почувствовала смрадное дыхание смерти. На Британских островах бушевала эбола.

Не так чтобы очень. То ли кордоны карантина выстроили-таки вовремя, то ли сама эбола была не настолько крута, как недоброй памяти Чёрная Смерть[1]. Расползалась она медленно. Сказывалась не такая бешеная заразность, как у реальной чумы. Особенно лёгочной формы чумы.

Но так или иначе, приходилось отвечать на бесконечные, повторяющиеся вопросы. И всё это буквально в последние два дня. Василий сделал себе на ум заметку, чтобы поинтересоваться свежими новостями. Может там уже реально скачут Всадники Апокалипсиса, а в Санкт-Петербурге никто ни сном ни духом.

Англичане изначально были кругом виноваты.

Во-первых, не вняли предупреждению о местообитании болезни. Полезли в долину Монгалы и далее на Эболу[2].

Во-вторых, не вняли предупреждению о мерзопакостности вируса.

В-третьих, проигнорировали предупреждения о точном исполнении мер защиты.

В-четвёртых, БЛИН-Н! Нас. ли на карантинные меры!!!

Ну вот кто их за задницу кусал, что они немедленно, уже по прибытию в порт погрузились на корабль и рванули на Альбион? И это после того, как 95 % состава экспедиции дало дуба от вируса по дороге назад?!!

Василий был зол. И на англичан, и на вот этих приставучих журналюг. Но… приходится отвечать. Сейчас братья Эсторские типа-герои — награждены из рук Самого. Того самого, что«…Всея Руси». И «спасители человечества».

Хотя ещё хрен это человечество спасли. Даже не приступали. И не ясно даже от кого и от чего спасать в первую очередь. Ведь реально от чего сейчас стоило бы спасать, так это от дикой глупости.

Ведь ничем кроме глупости, возникновение нынешнего кризиса объяснить невозможно. А как спасать от глупости — загадка веков.

Все эти мысли смешались в голове у Василия. На лице проступила и закрепилась лишь вселенская скорбь. Ибо скорбел он о бездарно потерянном времени. Однако журналисты эту печаль истолковали по своему. Как «печаль о судьбах мира и человечества, подвергающегося смертельной опасности».

Да-да! Прямо так впоследствии и напечатали.

Григорий ржал над передовицей так, что стёкла дребезжали. Ему же аж подвизгивая вторила Натин.

Но Василий ещё не знал какая участь его ждёт. Ибо это было только на следующий день.

А сейчас… Сейчас толпа журналистов, все как на подбор с сур-ровыми выражениями лиц, с придыханием пытали бедного Васю. И всё потому, что доподлинно знали о том, что он почти безвылазно сидит на телеграфе — отвечая на повторяющиеся депеши из Англии.

— Господин Эсторский! Могут ли занести эболу во Францию? Например, рыбаки.

— Вероятность есть, но очень мала. Англичане объявили на весь мир, что Корнуолл поражён смертельно опасной болезнью. И блокировали это графство с суши и моря.

— Но ведь беженцы под покровом тумана… — чуть ли не до земли подобострастно кланяясь попробовал «уточнить» щелкопёр. Но Григорий, поняв куда клонят и так, тут же начал отвечать.

— Под покровом тумана, пересечь на лодках в том месте «Канал» — это подвиг. И скорее всего потонут. Да и французы со своей стороны увеличили меры предосторожности. Ко мне уже прибегали. Пара французов вполне официального вида. Великую Чуму помнят все народы Европы. — на лице Василия, при этих словах, проявилась мрачная, почти садистская улыбка. Но вскоре увяла, заменившись прежним страдальческим выражением.

— Но, Господин Эсторский, что же нам тогда ожидать? И что ожидать англичанам? — вступил другой журналист, давно тянущий руку, на которого указал Василий.

— Ну… Не знаю! То, что в Корнуолле может вымереть изрядная часть населения, я думаю, уже ясно. А дальше… Дальше всё зависит от того, смогут ли англичане сдержать распространение болезни только в границах графств Корнуолл и Девон.

— Звиняюс! Пардон!.. — сбился журналист заговоривши на каком-то диком диалекте. Но тут же поправился. — В Девоне тоже эбола?

— Было зафиксировано пока десять случаев в одном из поселений. В Девоне «карантинными войсками» блокированы все поселения. И до того, как болезнь вспыхнула на территории графства. Так что возможно, всё будет не так печально, как в Корнуолле, где болезнь ныне представлена во всех населённых пунктах.

— Но всё-таки, каков прогноз, господин Эсторский? — подпрыгнул следующий рыцарь пера, валя с грохотом стул, на котором сидел. — Ваш прогноз?

Василий и ухом не повёл.

— Мой прогноз в том, что болезнь всё-таки будет побеждена. Возможно, в Корнуолле к тому времени вымрет половина населения. Возможно я пессимист…

— А возможно вы и оптимист, господин Эсторский! — со смехом заметил кто-то.

— Возможно… Но ясно, что пока ничего не ясно! — скаламбурил Василий.

На этой «оптимистичной» ноте, корреспонденты газет и журналов начали потихонечку истощаться, так как далее пошли уже всё более и более не относящиеся к изначальной теме вопросы. Василий поспешил закруглиться и раскланяться с корреспондентами. На лице его на несколько секунд пропечаталась кислая улыбка, благосклонно принятая всеми присутствующими.

Когда он поднялся из «конференц-зала» в гостиную, его встретили ехидные улыбки Григория и Натин. Паола, скромно попивающая чаёк вместе со всеми, наоборот бросила в сторону Василия полный сочувствия взгляд.

Он молча подошёл к столу и пододвинул заварник.

— Вам тут хорошо — вы чаи попиваете. А мне от этих крокодилов отбиваться! — бросил Василий наливая себе чаю. Бросил пару кусочков сахара и наконец, уселся за стол.

— Мы тебе сочувствуем! — кинул Григорий, хотя по его смеющейся роже нельзя было сказать, что он именно сочувствует.

— Ну хоть что-то новое говорили? Спрашивали? — спросил он.

— Да всё то же что и вчера. Только морды уже другие. — отмахнулся Василий. — А что, должны были?

— Ну, вообще-то да! — почти хором вдруг ответили Григорий и Натин. В следующую секунду они удивлённо переглянулись и рассмеялись.

Глядя на такое веселье и Василий резко забыл о печалях.

— А что произошло? — чуть ли не подпрыгнув спросил он.

— В столицу прибыла делегация буров. Из Южной Африки. — сказала многозначительно Натин.

— Вот так новость! — поразился Василий. — Но ведь у них пока ещё и не война… как бы?… Или я что-то упустил?

— Война-война! — уже чуть серьёзнее ответил Григорий. — Только вялотекущая. Наглы потихонечку хамеют. Буров покусывают. Вот они и прибежали в Рассею-матушку за её широкие юбки подержаться.

— Дык у них же на Островах… — полезли у Василия глаза на лоб.

— Дык ото ж! — подчеркнул Григорий и выпрямился.

Раньше он развалившись в кресле сидел и созерцал собравшуюся компанию. Теперь же, установив оба своих немаленьких кулака на скатерть, сурово посмотрел на Василия. Это уже был знак что пора говорить серьёзно.

Василий подобрался, влил в себя чашку полуостывшего за время его отсутствия, чаю и посмотрел на собравшихся. Натин тоже отставила свою чашку и в свою очередь бросила вопросительный взгляд на обоих.

Но серьёзный настрой продержался недолго. Сменив выражение лица на сильно озадаченное Василий кинул в пространство вопрос.

— И с чего они так? Ещё эбола на Островах, а они сразу в драку…

Увидев хороший повод похохмить сорвался Григорий.

— Клянусь! Я им хвоста не накручивал! — положив руку на сердце и подняв другую воскликнул он. — Просто ещё не успел!

Василий-то знал, что Григорий просто хохмит. Но от этого утверждения у Натин резко полезли глаза на лоб.

— А мог? — с некоторой опаской спросила она.

— Этот мог! — прокурорским голосом заявил Василий, поддерживая хохмача, но в следующую секунду до него дошло что при этом подумала Натин. Ведь она не была в курсе всегдашних их хохмаческих поединков и восприняла всё слишком всерьёз.

— Но зачем?! — удивлённо воскликнула принцесса Атталы адресуя вопрос Григорию.

— Та чтоб интереснее было! — с апломбом заявил Григорий.

С этими словами в глазах Натин появилась даже некоторая толика испуга.

— Война там всё равно была неизбежна. — увидев этот испуг бросил Василий. — Мы лишь слегка её оттянули прибив часть экспедиционного корпуса, отправляемого в Южную Африку.

— Так это вы! — вскинулась Натин.

— А мы разве не говорили? — в свою очередь спросил Василий и переглянулся с Григорием. Тот отрицательно помотал головой сохраняя свой прежний апломб.

— Удар инфразвуком. — пояснил Василий для Натин. — Догнали и ударили.

— А всё выглядело как «песня моря». — Всё ещё с сильным удивлением выговорила Натин. — А я-то всё удивлялась, что какая сильная аномалия! Да ещё в таком нетипичном месте. Обычно она возле Бермудских островов. Ведь там такое сочетание течений и ветров…

— Главное эффект! — подчеркнул довольный Григорий. — Войну почти на год оттянули.

— Не «почти», а на год. — Тут же поправил его Василий.

Натин уже оправившись от испуга тут же заинтересовано приготовилась слушать. Увидев это Василий ударился в пояснения.

— Мы сбили им только начало. Экспедиционный корпус, что туда плыл, должен был начать войну. Именно его там не хватало. А для того, чтобы всё-таки начать им ещё понадобится снова его собрать. И ещё туда переправить. А тут подоспела эбола. Войска бросили на блокирование графств и установление карантинных зон.

— Но ведь интересы в Южной Африке у них остались прежними! — кивнул Григорий.

— А раз остались прежними, то и не отступятся. Что им оставалось делать? Только снова собирать войска, провиант, вооружения и продолжать пропагандистскую войну. Кстати довольно знаменательную!

— Можно чуть-чуть поподробнее? Об этой пропагандистской войне. — попросила Натин.

— Это первая в мире «война за демократию», когда в качестве предлога для оккупации независимого государства и овладения его природными ресурсами используется «нарушение прав человека» и «ущемление демократических свобод». — начал пояснять Василий. — Более того! В качестве предлога к этой войне было использовано ущемление прав даже не граждан, а иностранцев, приехавших на заработки, и поселившихся в стране.

Расположившись поудобнее Василий как заправский лектор продолжил.

— Буры это народ образовавшийся от смешения двух народов эмигрировавших в 17-м веке в Южную Африку — голландских крестьян и французских гугенотов. Оба народа исповедовали одну и ту же религию. Главной отличительной чертой буров был религиозный фанатизм, готовность не только пострадать за веру, но и бороться за неё с оружием в руках. И всё у буров было бы хорошо, если бы не золото и алмазы, наполнявшие южноафриканские недра, а также 75 % мировых запасов платины, и множество других цветных и драгоценных металлов.

А если есть такие сокровища, то и найдётся тот, кто захочет это всё отобрать себе. Англичане подошли к этому делу со всей обстоятельностью.

Захватив прибрежную часть Южной Африки (Капскую колонию) в 1806 году, англичане сразу же начали вытеснять оттуда буров. В 1835–1843 годах значительная часть буров откочевала во внутренние районы Южной Африки. Переселение буров, когда народ на лошадях и запряженных быками повозках покидал землю, где люди жили в течение многих поколений, получило у них название «Великий Путь».

На новом месте основали две свои республики — Трансвааль (Южно-Африканская республика) и Оранжевое свободное государство (Оранжевая республика). В 1877–1881 годах англичане несколько раз попытались эти республики завоевать (Первая Англо-бурская война), но ничего у них не вышло. Английская армия была полностью разгромлена.

Увидев, что разгромить просто военной силой не удаётся, и что откровенно захватническая война выглядит со стороны других европейцев как натуральный бандитизм (ведь буры не какие-то там негры, а почти свои же — европейцы! «Цивилизованные люди»!), англичане пошли другим путём.

Они первыми придумали, что можно воевать «за демократию». Но для этого нужно было создать соответствующий повод. Чем они и занялись.

Британское правительство стало массово направлять англичан-переселенцев в бурские республики. Там этих «трудовых мигрантов» называли «уитлендерами», что на местном языке обозначает «чужеземцы».

Буры этим «чужеземцам» приезжать не запрещали и никак их не притесняли. В общем, к приехавшим на заработки мигрантам относились очень даже хорошо. Это их и сгубило.

И вот, когда этих «уитлендеров» на земле буров стало достаточно много, англичане «внезапно вспомнили» о «демократии». Британское правительство потребовало от буров, чтобы они предоставили «уитлендерам» равные избирательные права с бурами. На что буры никак не могли пойти.

Дело в том, что этих «пришлых» со временем могло стать большинство и тогда они, вполне демократическим путём на выборах завоевали бы власть и в ходе последующего референдума проголосовали бы за присоединение к Британской Империи. Буры не дураки и это сообразили сразу же.

Впрочем, я тут погорячился. С тем, что «не дураки». Будь они поумнее, они бы просто запретили бы массовую иммиграцию англичан-переселенцев и на этом всё бы закончилось.

Но этого не случилось.

Тогда бриттам оставалось всего-то «сыграть по правилам».

Параллельно с этим в Англии развернулась настоящая истерия в газетах, где буры выставлялись в самом чёрном свете. Истерия вокруг буров легла на благодатную почву. Англичане искренне верят, что они рождены править миром и любое препятствие в реализации этого плана воспринимают как оскорбление. Существует даже специальный термин, «джингоизм», означающий крайнюю стадию имперского шовинизма британцев.

Вскоре бритты выдвинули бурам заведомо неисполнимые требования. И, что вполне естественно, получили полный и категорический отказ. Таким образом, «казус белли» был создан, и наглам оставалось лишь начать войну. Но тут, как назло, «мимо проходили» мы — и «всё испортили».

Василий сдержанно улыбнулся сказав последнее предложение. Но Натин отреагировала бурно.

— Теперь я понимаю, почему вы ТАК ненавидите эту страну! — воскликнула она.

— Но вы точно не причастны к заносу эболы на Острова? — вдруг прищурилась она.

— Нет! — Всё с тем же апломбом заявил Григорий. — Это уже чисто английская глупость. Это они, наплевав на наши предупреждения попёрлись на Эболу, снарядив целую экспедицию. Выделив на эту экспедицию целый крейсер, который в результате и утоп на подходах к берегам Британии. Мы-то прекрасно осознаём что значит массовая пандемия такого заболевания.

Натин, видно поверила, потому, что перевела разговор в чисто прагматическое русло.

— Всё-таки стоило бы заметить, что Южная Африка имеет и стратегическое значение. Там порты для идущих в Индию судов. И, заметьте! — Натин выделила последнее с нажимом в голосе. — Если они потеряют всю Южную Африку, то потеряют даже слишком много.

— Ну… предположим, порты для англичан в настоящее время не так важны, как ресурсы. Ведь есть ещё Суэцкий канал. — возразил Григорий.

— Но если они потеряют ВСЮ… — гнул свою линию Василий. — То это будет очень сильным ударом. Ведь там алмазы и золото. И на них завязано слишком много банков и разных проходимцев. Например, тот же Сесил Джон Родс.

— А! Кстати! — вдруг подпрыгнул Григорий. — Я тут как раз накануне анализировал психоз в английских газетах. Там хоть и много про эболу, но всё же продолжается и дурь про Африку. Противостояние между бурами и англичанами в британских газетах представлено как противостояние между англо-саксонской и голландской РАСАМИ! То есть опять расизм! И замешивается вся эта бодяга вокруг чести и достоинства нации. Объявляется, что «если Англия ещё раз уступит бурам, это приведёт к развалу всей Британской империи, ибо люди в Австралии и Канаде перестанут её уважать». Была вытащена старая байка про претензии России на Индию и «найдены» следы русского влияния на буров.

— Гы! Так может и сделаем им «доказательство»? Предметное! — тут же подхватил идею Василий. — Возьмём и придём туда со своей мини-армией. И пускай бритты пляшут.

— Дык я о чём и говорю! — с энтузиазмом подхватил брат. — Сейчас за буров ещё и германский кайзер вдруг подписался. У германских колоний там прямое железнодорожное сообщение с бурскими республиками. Так что они могут пробрасывать вооружения и с Атлантического побережья, и от Индийского океана.

— Рассчитываешь выиграть эту войну? — что-то пересчитав или вспомнив сказал вдруг Василий с сомнением.

— Есть шансы. — нагло сказал Григорий.

— Кстати! А почему вдруг буры так резко отказали англичанам? Ведь действительно… Создали им «казус белли» — внезапно вернулся Василий к пройденному[3].

— Ну дык мы же «мимо проходили»! — напомнил Григорий. — И армию вторжения бриттам потопили.

— Думаешь, что буры подумали что «за них Бог» и…

— А чёрт их разберёт этих фанатиков! Почему бы и нет?

Василий хмыкнул и решил перейти к более существенному.

— Но у тебя есть какой-то план? По начистке морды бриттам…

— Пока только намётки.

— И каков расчёт?

Теперь настал черёд Григорию задвинуть небольшую лекцию. Но так как он не был лектором, а предпочитал больше «мослами двигать» он был немногословен.

— Мы знаем, что бритты могут нагнать туда войск. Так, чтобы на одного бура приходилось десять англичан. Следовательно, им это нужно сильно усложнить. А для этого — наша яхта. С её возможностями.

— Но там уже много войск. Изначально как бы было. Ведь ведут какие-то боевые действия. — возразил Василий. На это Григорий лишь пожал плечами.

— Они и раньше пытались — да обломались. Надо только повторить прежний опыт. Однако! Эта война может быть НАМИ выиграна, если мы будем действовать используя все наши совместные ресурсы.

Григорий многозначительно посмотрел на Натин. И ей этот взгляд не понравился.

— Буры уже здесь. В России. И мы знаем, зачем. Следовательно, нам надо поднять большой шум в прессе. И добровольцев у нас будет столько, что отбиваться придётся. Так что за небольшой армией дело не заржавеет. Её подготовка — моя забота. Плюс наши общие друзья от товарища «Камикадзе». Этих готовим обязательно.

— Ага! Совмещаем «приятное с полезным». — усмехнулся Василий.

Что имелось в виду от Натин ускользнуло, но она не стала переспрашивать. По репликам было ясно, что об этом «Камикадзе» и его группе дискуссия между братьями длится уже давно. Хотя и догадывалась кто такие эти «друзья».

— Дальше — вооружения. Нужно хорошее автоматическое оружие. — продолжил Григорий. Но тут взвился Василий.

— Сейчас нельзя светить что-то достаточно совершенное.

— А я и не говорил, что нужно супер-пупер совершенное. Пулемёты «Максим», томми-ганы, но чтобы без некоторых своих приколов, гранаты, мины. Сможешь?

— Большую часть названного — легко. Тут же согласился Василий. Даже «Томсона» через компмоделирование слегка подправил, чтобы не клинил слишком часто.

— А в чём смысл не брать на войну достаточно совершенное оружие? — не поняла Натин.

— А вы хотите предложить нам термоядерную бомбу? — тут же бросился хохмить Григорий.

Натин сама постановка вопроса сильно покоробила, но увидев, что Григорий именно шутит расслабилась.

— Термоядерной бомбы у меня нет. Но почему бы не сделать что-нибудь достаточно совершенное. Из автоматического оружия. Ведь, как я поняла, на ваших накопителях есть чертежи.

— Есть. — Согласился Василий. — Но мы не хотим ускорять прогресс в этих областях. До поры до времени. Чтобы дать России тот гандикап, который сильно понадобится для начального выживания после революции.

— Разве что из этих соображений… — с сомнением покачала головой Натин. Но развивать тему не стала.

— Но всё равно мы сильно дадим копоти, что подхлестнёт военную теорию. — Вдруг тоже засомневался в избранной тактике Василий. — Ведь ты хочешь применить усовершенствованную тактику коммандос?

— Именно! Но её будут применять только русские РДГ. И то — кое-что будут делать лишь товарищи из группы «Камикадзе».

— Ладно. Подумаю, что можно смастырить в виде автомата, чтобы не слишком продвинутый был, и под ходовой патрон. — уставившись в потолок кинул Василий. Это уже были мысли вслух. Отметив, что братец включился в осмысление плана, Григорий продолжил.

— Дальше, мне для этих РДГ нужны будут снайпера. А значит и карабины с оптикой.

— Уже делаю. На основе «Маузера». — буркнул Василий. — Пока тридцать достаточно?

— Видно будет… — ушёл от ответа Григорий.

— Далее… Если кайзер так благоволит бурам, то часть вооружения закупаем в Германии. И через них же и португальцев, по Африке переправляем бурам. Но после — наша яхта топит транспорты англичан. Её будешь гонять ты.

Григорий кивнул на Василия.

— Я — геройствую в прериях.

— Натин, же…

При этих словах Натин подобралась.

— Разрешите поинтересоваться ТТХ вашего пепелаца, что спрятан в модифицированном амбаре в десяти верстах отсюда. — внезапно задал вопрос Григорий.

Натин удивлённо посмотрела на Григория, но после небольшой паузы сильно заинтересованно спросила.

— И откуда эта информация? Что у меня есть некий «пепелац».

Григорий расплылся в хитрой улыбке.

— Обыкновенная дедукция! — ответил он. — Прогрессор, кинувшийся в проход, открывшийся в полумиле от берега, мог иметь либо водный катер, либо самолёт.

— А как определили где он? — уже начала слегка улыбаться Натин.

— Тоже просто! Ведь в Питере инженеров всего-то… Мало! А среди них слушок: «Некая Натин Юсейхиме, переделала большой амбар так, чтобы у него была раздвижная крыша». Спрашивается, зачем нужна раздвижная крыша? Для астрономических наблюдений? Явно нет. А вот как ангар для небольшого самолётика — в самый раз.

— Вы меня раскрыли! — усмехнулась Натин. — Но какое дело вам до моего транспортного средства? Там вооружения никакого нет.

— Ну… Вы в деле, следовательно, как-то принимать в расчёт ВАШИ возможности тоже надо. — многозначительно бросил Григорий и покосился на сильно удивлённое лицо Паолы. Видать она уже подучила русский язык. И то, что они говорили — поняла.

Паола отставила недопитую чашку чая и с немалым интересом посмотрела на свою патронессу. Натин поморщилась. Видно что-то от своей протеже таки скрывала. А тут вот так в болтовне всплыло. Но, тяжко вздохнув, бросив виноватый взгляд на Паолу она своим привычным лекторским тоном оттарабанила.

— Стандартный флаер прогрессора. Небольшой, но с функцией маскировки. Ремонта не требует. Заправляется топливом раз в два года. Но рабочим телом — водой, тут уже по исчерпанию. Впрочем, флаер сам, за время стоянки фильтрует из атмосферы воду. И если не трогать, то заправляется сам. В моей модификации, наличия вооружения, если для вас это важно, не предполагал. Оптимальная скорость в первой форме — треть скорости звука, во второй — полторы скорости звука, потолок — двенадцать тысяч метров, дальность, если учесть, что как вспомогательное рабочее тело в двигателе используется вода, то до одиннадцати тысяч километров. Дальше необходима заправка водой.

— А сколько человек может взять на борт? — спросил Василий.

— Может нести двух человек. Если с комфортом… Ну и ещё четверо или пятеро, но без комфорта. В грузовом отсеке.

— Он герметичный? Грузовой отсек…

— Да. Герметичный. Для выполнения задач, часто требовавшихся в Аттале, как раз герметичный и нужен.

Василий не стал уточнять, что за задачи такие и кого возили.

— А вообще какой вес может поднимать?

— Примерно, до 600 килограмм… Если я правильно перевела из нашей системы мер… — Натин на несколько секунд задумалась, что-то пересчитывая в уме. — Да! До 598 килограмм! По техпаспорту.

— Так это же замечательно! — радостно всплеснул руками Григорий. — Если у него есть функция маскировки, то его ведь можно спокойно использовать для транспортировки мелких, но важных грузов. В том числе и для разведки с воздуха.

Натин, глянула, зачем-то в потолок и кивнула.

— Но, всё-таки! — вступил в разговор Василий. — Какое топливо используется на самолёте как энергоноситель?

— Изотопно чистый боран.

— Сделаем! — удовлетворённо сказал Василий и посмотрел на Григория.

— У меня там на накопителях есть кое-что из дикого примитива… Автомат. Можно сделать на самом примитивном оборудовании. — как предложение закинул Григорий.

Василий же поморщился.

— Отложим. Это требует отдельной проработки вопроса.

— Ну хорошо! — пожал плечами Григорий. — Ты у нас за производство отвечаешь. Так что тебе и карты в руки. Однако, даже если и не будет ничего такого… Можно обойтись пулемётами «Максим» и тачанками. Но форму соответствующей расцветки надо сделать обязательно.

— Это безусловно! — как само собой разумеющееся кинул Василий и резко спросил. — Информационное прикрытие?

— Думаешь, что нас тут за шкуру возьмут, как только мы что-то попробуем сделать типа армии?

— Естественно!

— Тренироваться можно и без оружия.

— Но скрыть факт подготовки армии для кампании в Южной Африке — надо бы.

— У тебя есть предложение, типа «вынос мозга»? — хихикнул Василий предполагая уже что замыслил Григорий. Не зря же он последнее время формировал свой «медиа-концерн».

Тот не подкачал. Подняв указующий перст он торжественно провозгласил.

— Вот! А чтобы добавить шизы, предлагаю собирать армийку под благое дело «Освобождения Ридной Патагонщины От Злых Янкесов». Мы тут кто по легенде? Пра-авильна! Типо-перуанцы. И вообще можем быть скрытыми парагвайцами, жаждущими реванша.

Василий, уже наслушавшийся местных анекдотов, не выдержал и заржал во весь голос. И не зря! Парагвайский реваншизм был уже давно притчей во языцех. И такое заявление со стороны братьев, выглядело не только закономерным, но и, что особенно пикантно, ОЖИДАЕМЫМ в определённых кругах.

Василий не успел ещё отсмеяться, под довольным взором Григория и несколько не понимающим Натин, когда скромно, стесняясь привлекла к себе внимание, до этого молчавшая Паола.

— Извините, сеньоры, но какова будет в этом предприятии моя роль? Ведь наверняка и мне что-то достанется? Уж не поверю, что буду летать в виде багажа в самолёте сеньориты Юсейхиме.

— Ха! — Григорий хлопнул в ладоши. — Наша итальянская валькирия рвётся в бой! Это замечательно! Не волнуйтесь, и вам важная роль найдётся. Тем более, что в вашей подготовке мы имели возможность удостовериться.

Да уж! А подготовочка была у Паолы «ещё та»! Не очень ясно какими соображениями руководствовалась Натин, но дала ей подготовку как для заправского боевика. И открылось это не так давно.

Григорий стоял посерёдке только что выстроенного и застеленного огромным матом спортивного зала. За большими окнами, бушевала чисто весенняя непогода — холодно, слякотно и мерзкий дождик пополам со снегом.

В зале же было тепло. Хоть и топить печки пришлось долго. Но того оно стоило. Окна зала находились довольно высоко над землёй, так что исключали морды любопытствующих снаружи, а также случайное разбитие их изнутри. Ну разве что в футбол или волейбол играть не будут. Да и то, скоро будет изготовлена сетка поверх стёкол и окна ещё больше будут защищены от неприятностей.

Но не все эти прелести заставляли Григория пребывать в состоянии, которое можно сравнить с настроением кота упавшего в тазик со сметаной. Наконец-то он смог собрать свой контингент на занятия «рукопашкой».

И не каких-то там студентов и обывателей.

А студенток.

Бестужевских курсов.

Василий, как-то раз закинувший идею про такие курсы, очень сильно подогрел Григория. Тем более, что не так давно он сам был одним из ведущих тренеров «рукопашки» в родном мире.

А тут — двойной кайф. И возвращение одного из любимейших занятий — по «дрессуре неофитов». Да ещё и с дамами.

Дамы стояли напротив вдоль стены и мялись.

Всё из-за того, что полагающаяся «форма одежды» была несколько необычной: плотные маечки, закрывающие туловище по самое горло, поверх крепкая дерюжная, на вид, куртка, такие же крепкие штаны, и на ногах то ли носки, то ли полусапожки матерчатого вида. Изготовлены были на заказ. И профинансирован заказ лично Григорием.

Но теперь, реально можно было заниматься. И без каких-то диких обвинений во всех тяжких. Тем более, что поодаль, в уголке, сидела дама лет сорока. На стуле. Поза у дамы была такая… Как будто лом проглотила. А на лице выражение — прокурор обзавидуется.

Ранее эта грымза довольно бурно реагировала на вполне обычное поведение Григория как преподавателя рукопашного боя. Но потом свыклась. Свыклась с тем, что занимающимся студенткам и их чести, похоже, ничего не грозит. А действия «мистера Руматы Эсторского», хоть и на грани фола, но за — никогда не переходят. Может быть ПОКА не переходят. Но на то она и здесь, чтобы никогда. Строгое чёрное платье до пят и вуаль, спадающая живописными волнами с края не менее чёрной шляпки, только подчёркивали её статус официального цербера.

Григорий припомнил как эта церберша вскинулась, когда на первом же занятии, он «позволил себе вольности». Но это с её точки зрения. Но, тем не менее.

Тогда, он заявил следующее.

— Сударыни! — Обворожительная галантная улыбка студенткам. Далее поворот в сторону «церберши» и канцелярско-деревянный тон, подчёркнутый постным выражением лица.

— И официальные лица. — лёгкий «официальный» поклон в сторону угла с грымзой.

— Мы сегодня собрались, чтобы начать наши занятия по самообороне без оружия. Надеюсь, что многие из Вас вынесут с этих занятий очень много полезного, и, возможно эти знания, кому-то из вас спасут жизнь, сохранят здоровье. В наши тяжёлые времена…

Григорий сделал страдальческое выражение лица и воздел руки к потолку.

— … Всякое может случиться! — тяжкий вздох. — На улицах полно грабителей, бандитов и просто мошенников. И слабым дамам далеко не всегда безопасно на улицах. А полиция, к сожалению бывает далеко. И если на слабую даму нападет бандит, то чаще всего бандиту достаётся всё. А слабой женщине остаётся только рыдать о потерянном.

Лицо Григория резко суровеет и он продолжает уже в совершенно ином тоне.

— Но если вы будете владеть тем искусством, что я здесь имею честь преподавать, вам никакие бандиты не страшны.

На лицах некоторых студенток проявилось сомнение.

— Вы сомневаетесь? — с апломбом заявляет Григорий. — Сомневаетесь, что у вас хватит сил? Да и сознайтесь, у всех у вас есть некая мыслишка: «А что вообще может сделать слабая женщина, против громилы грабителя?».

Григорий обвёл взглядом стоящих перед ним. Хохотнул, так как на лицах студенток как раз та самая мысль и нарисовалась. Вместе со смятением. Смятением перед проницательностью Григория.

— Но! — Григорий сделал эффектную паузу и продолжил. — Я вам открою один маленький секрет нашего искусства. У нас сила нападающего всегда используется ему же во вред. Вам же со своими далеко не Геракловыми силами (которые часто совершенно излишни!) не нужно противостоять ею силе нападающего. Как? Смотрите!

Грымза в углу напряглась. Но Григорий её проигнорировал. Прошёл к двери, открыл её и крикнул.

— Прохор! На выход!

Пригнувшись, чтобы не зацепить притолоку, в зал ввалился «шкаф». Прохор, был на пол головы выше Григория, который и так среди прочих в это время был изрядно высоким. Да ещё этот Прохор явно был и гораздо шире в плечах.

Одет он был по форме, принятой в этом спортивном зале. Но с собой он принёс ворох самого разнообразнейшего добра, явно похожего на орудия. Орудия убийства. Больше всего тут было дубин. Но были и кол, и даже нож довольно устрашающего вида.

Григорий знал на что способен Прохор. Будучи извозчиком, он не гнушался показывать свою силу, одной рукой поднимая свою бричку. Он давно уже находился в услужении братьев. Но довольно быстро Григорий нашёл своему «водиле» и другое применение. Прохору тоже понравилось учиться драться. Тем более, что он с первого же захода почувствовал, что хоть его хозяин и не выглядит таким амбалом как он сам, но против него переть в рукопашную просто бесполезно. Размажет.

И вот сейчас вооружившись сначала небольшой палкой Прохор двинул на Григория.

— Вы думаете, что чем больше тело, тем больше силы надо иметь, чтобы его уложить? — бросил он студенткам с круглыми глазами наблюдающими за поединком. — Не угадали! Чем больше тело, тем громче оно падает!

С этими словами Григорий провёл какой-то невероятный, с точки зрения присутствующих, приём и Прохор бухнулся на спину. Григорий хоть и придержал его за руку, но пол под ногами у студенток ощутимо ударил по подошвам.

Рывком подняв Прохора на ноги, Григорий неспешной походкой двинул вдоль строя.

— Вы думаете, что наличие орудия в руках нападающего ему поможет с вами справиться? — снова бросил Григорий студенткам. При этих словах Прохор взял дубину из принесённой кучи и бросился на Григория сзади.

Новый изящный приём и через пару секунд, Прохор с заломленными руками лежит на матах. А дубинка уже в руках Григория как заметили присутствующие, неожиданно превращается в орудие помогающее Григорию не только уложить противника, но и ещё каким-то хитрым способом этой же дубиной связать.

И опять никаких ударов.

Григорий снова выпустил своего слугу. Тот поднялся, бросил недавнюю дубину в общую кучу.

— Может нож в руках нападавшего будет грозным оружием? — Бросил Григорий в пространство.

Прохор при этих словах, подхватывает нож и бросается на Григория.

Когда они сходятся на середине зала, в первую очередь вылетает из рук нож и летит к противоположной от стоящих стене. Дальше летит на маты сам нападавший.

— Кстати ножик был настоящий. — Хитро сощурившись сказал Григорий и подобрал валявшийся нож. — Можете потрогать.

С этими словами он протянул его совершенно офигевшим слушательницам. Те потрогали и впечатлились.

— Конечно, в целях тренировки мы не будем использовать настоящие ножи или что-то, что реально может поранить, но противостоять противнику с ножом вы научитесь.

Грымза в углу уже была похожа на рыбу выброшенную на берег. Она уже не знала что делать. То ли подскакивать и спасать, то ли устраивать скандал. Но, кажется, всё особо опасное закончилось и…

И тут Григорий сделал маленькую ошибку.

Он отпустил Прохора и перешёл уже к теме урока-тренировки непосредственно. Прохор поклонился, сгрёб всё принесённое оружие и удалился. Григорий же подошёл вплотную к ученицам и разглядывая их лица продолжил.

— Начнём с самого элементарного — с освобождения от захватов. И научимся падать. Какой-то вопрос?

— Э-э господин Румата… А разве это надо учиться… этому… как падать?

— Конечно!

Григорий заложил руки за спину и подошёл поближе к вопрошавшей.

— Согласитесь, что если нападающий вас собьёт с ног, да вы в падении ещё что-то себе сломаете или сильно ушибёте, то ни о каком дальнейшем успешном сопротивлении и речи быть не может.

— Но разве это… — Студентка явно растерялась.

— …Какое-то особое искусство? — закончил за неё Григорий.

Та быстро закивала.

— Ну… Это легко продемонстрировать. Выйдите пожалуйста. И не бойтесь. Маты мягкие. Не ушибётесь.

Грымза, находящаяся за спиной Григория сделала стойку.

— Вы готовы? — спросил Григорий. Студентка кивнула.

— Тогда…

Григорий просто легонько толкнул её в грудь. Та, не ожидала такого захода, взмахнула как птица обеими руками и упала на маты. Плашмя.

— Вы не ушиблись? — вежливо спросил Григорий и подал ей руку. Но тут сзади налетела грымза.

— Да как вы смеете! — кричала она. — Как вы смеете так обращаться с дамами!!!

Григорий не спеша обернулся и послав ослепительную улыбку церберше ответил.

— Вы наверное, забыли, где находитесь. А находитесь вы в спортивном зале, где обучают самообороне от нападения. Или вы хотите сказать, что сами всем покажете как падать и научите их? Давайте! Начинайте! Толкайте! И учите!

Григорий сделал шаг в сторону и изящным жестом пригласил грымзу продолжать.

Дама наконец перенесла взор на студенток. И встретила там ТАКОЕ единодушное осуждение себя любимой, что все слова у неё в глотке застряли. Было очень хорошо видно, все ныне стоящие как одна, люто завидовали той, которую только что толкнули. И толкнуть соизволил сам «Господин Румата»! Он! К ней! ПРИКОСНУЛСЯ!!!

Церберша икнула и лицо у неё пошло пятнами.

Она попятилась.

Меж тем, Григорий помог подняться упавшей и как ни в чём не бывало продолжил.

— Сейчас вы упали на мягкий пол нашего зала. Представьте себе, что было бы, если бы вы упали ТАК на мостовую.

Студентки тут же, мгновенно забыли про цербершу и уставились на Григория, жадно ему внимая. Та, почувствовав себя забытой ветошью, так и забыв закрыть рот, походкой сомнамбулы откочевала в свой угол.

— А вот как вы ДОЛЖНЫ были упасть!

При этих словах мягко кувыркнулся назад. Причём в процессе кувырка стал снова на ноги.

— Но это вы сами упали, господин Румата! — резонно возразила егоза, которую Григорий опознал как ту самую, задавшую вопрос на первой встрече: «А вы правда Древние?!».

— Да? — улыбнулся ей в глаза Григорий. — Тогда толкните меня как следует!

Преодолев секундное замешательство, егоза, которую, как знал Григорий звали Ольга, таки толкнула. И действительно как следует. Ловко кувыркнувшись Григорий снова стал на ноги.

— Как видите, я справно изображаю из себя Ваньку-встаньку! И обучению именно этому умению ПРАВИЛЬНО ПАДАТЬ, мы сейчас и займёмся.

Следующие полчаса, вся группа исправно толкалась и падала. Григорий ходил между ними, поправлял и указывал. Он знал по опыту, что часто именно девицы, в этих начальных упражнениях наиболее сильно тупят. И сильно неуклюжи. А исправить всё это можно только длительными тренировками.

Церберша ещё несколько раз за занятие порывалась вскочить и дать отповедь. Но вскоре поняла, что если она будет тут «поднимать пыль», то действительно порвут. Вот эти студентки. Но не «нахала Румату». А её саму.

Под конец занятия Румата её добил.

— Да! То ли ещё будет! — Сказал он обращаясь к ней. — Скоро будем нарабатывать гибкость рук и ног… Вот когда настанет «форменный кошмар»!

Студентки, уже нагло захихикали, увидев как ловко «господин Румата» вернул «старой грымзе» её же любимое словцо.

Сам же Григорий понял, что с этой «мадамой», приставленной к студенткам, будет куча проблем.

И ещё он понял, что этот контингент в корне отличается от тех гламурных б. й, которые, под действием мимолётного желания или моды приходили с парнями к нему в Зал Борьбы. В его время. В его Мире.

Вот эти же — студентки Бестужевских курсов — не будут стонать от нагрузок и боли в мышцах. Не будут устраивать истерики что не ожидали того, что тут надо, оказывается, реально работать. Над собой.

Они будут именно что работать. Упорно осваивая всё то, что необходимо. Чтобы стать Бойцами.

Именно так — с большой буквы. Бойцами. Потому, что они были в душе этими самыми Бойцами.

Ведь действительно — для того, чтобы в атмосфере патриархальщины, где женщине издавна отведена роль «мебели», где за ней не предполагается изначально никаких талантов в виде ума или ловкости (особенно среди не принадлежащих к слоям элиты, — помещикам, аристократии) — нужно было иметь не только изрядную смелость, но и дикое упрямство. Упрямство переть против предрассудков. Упрямство противостоять убеждению, что «женщинам это не дано», «им нельзя».

Эти — смогут. Добьются. Станут.

Но всё равно. Как-то надо было их подбодрить. Показать то, чего они в состоянии добиться. Что реально вершины мастерства в таком «диком» виде искусства как «рукопашная», может освоить и женщина.

И вот тогда Григорию и пришла в голову шальная мысль. А что если?

Что если на тренировку пригласить принцессу Натин? Она в деле?

Пускай включается! Вот так.

Вообще, сама по себе Натин не была по настоящему принцессой. На самом деле она была прогрессором. И «правила» одним княжеством в мирке, под названием Аттала. Вот там она и заменяла «временно» принцессу, которую изъяли в её родной мир. Чтобы не просто убрать из княжества, но ещё и спасти от расправы как… с вампиром. Дело в том, что девочка была больна. Довольно редкой болезнью — порфирией. И эта болезнь делала её слишком похожей на мифического вампира.

Натин «познакомилась» с братьями, случайно. Возвращаясь в свой мир, она попала на самое начало гиперпространственного шторма. И решила укрыться в «близлежащем» мирке, случайно оказавшимся миром Гайяны, который успешно «осваивали» братья мылясь его приспособить как инструмент спасения своего родного мира.

Но вторжение Натин, которая, кстати, знала, что рядом с этим есть некий «закрытый» мир поломало все планы. Дело в том, что тот самый «закрытый» мир был… миром братьев. И закрыт он был по очень серьёзной причине: безнадёжности. Этот мир, по расчётам прогрессоров родного мира Натин вот-вот, в ближайшие десятилетия должен был войти в окончательное падение. И чтобы избежать очень крупных неприятностей для окружающих его миров, было принято решение его закрыть для посещения всеми, и не пытаться «прогрессировать». Решение не пытаться помочь было вынужденное, так как риски получить себе на голову большие неприятности в виде целого мира, который по их понятиям и схемам был ни чем иным как большой раковой опухолью, намного превосходили вероятность его спасения.

Вполне естественно, что у всех прогрессоров, что находились в близлежащих мирах был строжайший приказ — ни в коем случае не пропустить случайного выхода того самого поражённого мира в гипер и проникновение выходцев из него в соседние миры. Это могло означать, что «раковая опухоль» начала выбрасывать свои «метастазы». И пресечь их распространение нужно было в самом начале.

Кстати и сам мир Гайяны был также опасен. Но уже по совершенно иной причине. Ибо был покинут собственными жителями. Куда эти жители подевались — было загадкой. Поэтому, вплоть до выяснения этого обстоятельства, такие миры также закрывались.

Для самой Натин, попадание в этот мир было большой загадкой. Мир, появился на сканерах ВНЕЗАПНО. Что уже внушало и страх и сильное недоумение. Ибо скрыть целую ветвь вероятности, целый мир — это было далеко за пределами их «скромной» цивилизации прогрессоров. Поэтому, Натин решила совместить вынужденную остановку с необходимостью исследования этого, внезапно проявившегося мира.

И тут… Тут она наталкивается на двух мужиков, которые сразу в ней возбудили крайне нехорошие подозрения. В том числе и то, что они-то как раз и есть те самые выходцы из закрытого мира, о котором предупреждали всех прогрессоров.

Сами братья (а это были именно они) тоже отнеслись к Натин с должным подозрением и опасением. Но тут сыграла свою роль безбашеность Григория. Он просто нагнал туману, объявив их обоих «разведчиками миров» от другой, неизвестной Натин, межмировой цивилизации. И, надо сказать, что это им удалось. Более того! Такое столкновение саму Натин сильно напугало так как Григорий несколькими словами напомнил ей некоторые истории… Очень неприятные. И как раз с реальными представителями сверхцивлизаций.

Но она продолжала колебаться, и когда увидела, что эти двое решили удрать, прыгнула в свой флаер-челнок, рванула за ними. И… Попала.

Да, она попала лишь на периферию гиперпространственного смерча и это её спасло. Но братья-то попали-таки в самый центр. И попав в этот «зачуханый» мир, также поражённый «раком миров» Натин была изумлена донельзя, когда обнаружила там же и братьев, да ещё целеньких и невредимых. Это в её глазах только лишь подтвердило их репутацию как представителей цивилизации весьма далеко опередившей её родную. И что они к той закрытой «линии» никакого отношения не имеют. Разве что там, возможно, также побывали. Если «картографы».

Она быстро убедилась в том, что выхода из мира, куда их забросил «смерч», нет. «Мёртвая зона», по классификации физиков. И ей пришлось как-то выживать и встраиваться в него.

Поначалу, она не планировала никак связываться с этими выходцами могущественной цивилизации. Хотя тешила себя надеждой, что вот они-то могли пробить потенциальный барьер, закрывающий этот мир. Она долго колебалась, и лишь случайное столкновение на светском рауте с братьями, подвигло её на переговоры.

К её великому сожалению, братья оказались сами не в состоянии вырваться из этого мира и ей в этом также помочь не могли. Однако… пригласили её взяться за «прогрессорство» в этом. Безнадёжном мире. Чтобы вовремя сделать звездолёт и «свалить отсюда».

Сама по себе идея была интересной. Типа: «А вдруг удастся сделать то, что ранее считалось невозможным — вытащить из воронки Инферно один из миров распада?».

По крайней мере, можно было рассчитывать на то, что возможно удастся меньшее — построить звездолёт и убраться отсюда. Впрочем и та и другая задача представлялись одинаково безнадёжными. Но иного выхода, кроме барахтаться и пытаться выплыть просто не было.

Поэтому, скрепя сердце, Натин пошла на сотрудничество с этими двумя. Рассчитывая как минимум, подсмотреть их «продвинутые технологии прогрессирования миров».

И последующие события её не разочаровали. Уже первые действия братьев, изрядно далёкие от «хрестоматийных», посеяли надежду. Надежду на то, что этот мир далеко не безнадёжен. Уловив общее направление, в котором надо двигаться Натин, всё также не подозревая о действительном происхождении братьев, назвавшихся Руматой и Вассой Эсторскими, с энтузиазмом истинного прогрессора, развила бурную деятельность.

На удивление Григория, Натин и не пришлось упрашивать. Только услышав об этом «проекте» Григория, она сама напросилась прийти посмотреть. «А если что, то и показать… с Паолой».

В назначенный день на пороге «спорткомплекса» появилась примечательная парочка. Григорий, когда увидел их, обратил внимание, что следовавшая всегда как паладин за своей госпожой Паола, выглядит свежо. Не как обычно — уставшей.

Когда же они сняли свои шубки, стало ещё интереснее — прикид у них был одинаковый. Теперь и Паола пришла в той же самой «форме одежды», что и патронесса — что-то типа шаровар и платье до колен, но с разрезами вдоль бёдер.

Очень практично, если учесть что необходима свобода движения ног. Ещё когда выгружались на улице с брички, Паола подхватила большой баул, внутри которого что-то металлически звякнуло. Но подскочившего слугу она встретила таким взглядом что тот, бедный аж вздрогнул. Вот так, почти и не выпуская из рук этот сумарь, они и прошли в зал.

На пороге, как и полагалось всем, разулись. Порядки были для всех одинаковы. И то, что Натин не просто разулась, а и ухом на требование не повела, наверное большее впечатление произвело на Паолу, нежели на привычного к таким порядкам, Григория.

На уже стоящих в зале студенток, появление Натин произвело шок. Видно все уже знали примерно или по описаниям, облик «знаменитой Санкт-Петербургской хулиганки» с её «пажом». Увидев их вблизи, они уставились на обеих с широко распахнутыми глазами, и почти синхронно отвалившимися челюстями. Они знали, что кто-то будет приглашён на тренировку. И, скорее всего, ожидали пришествия брата Григория. Но сюрприз оказался более занятным. Почти на всех лицах присутствующих читалась одна яркая мысль: «Вот теперь у меня будет о чём рассказать на вечерних посиделках!!!». Они даже не предполагали, что воспоследует.

«Почти на всех» — сказано не зря.

На цербершу появление Натин с Паолой произвело не больше впечатления, нежели появление слуг в господском доме. Вероятно, она либо никогда не видела этих двух, либо не опознала по описаниям, которыми пестрели Санкт-Петербугские бульварные газеты. Но так или иначе, она как сидела на своём стуле с чопорным выражением лица, так и осталась. Это было ошибкой. Но она, естественно, этого ещё не знала.

Натин зыркнула на цербершу, но пока ничего не сказала. Она прошла в сопровождении Григория, и неотступно следовавшей за ней Паолой, на середину зала и обернулась к студенткам.

Паола положила возле ног свой баул, снова металлически звякнувший и скромно сложив руки перед собой застыла почти по стойке смирно. Как всегда на полшага позади своей патронессы. И также как всегда, с полностью невозмутимым выражением лица.

По жесту старшей по группе, бестужевки подравняли строй и, как учили отвесили короткий поклон вошедшим.

Натин также отвесила поклон. Чуть короче.

Медленно обвела лица стоящих напротив неё. Края губ слегка дрогнули, обозначив улыбку. А на лице даже появилось некое подобие симпатии. Это не укрылось от жадных взоров студенток и удивление на их лицах резко сменилось на обожание. Видно они все тоже были уверены, что «некая госпожа Юсейхиме — тайно прибывшая в Санкт-Петербург принцесса с Востока» (вместе со всякой романтической и не очень, требухой, которая ходила по кумушкам в виде сплетен).

Григорий коротко представил бестужевкам Натин и Паолу. Но на этом дело несколько застопорилось.

Григорий, привыкший к присутствию старой перечницы, как мебели просто забыл о её существовании. Но у Натин было совершенно иное мнение.

Вероятно, по еле заметным неприязненным взглядам, кидаемым в угол с сидящей там надзирательницей, она определила, что к бестужевкам эта старушенция имеет мало отношения. Она упёрла взгляд в старшую по группе, покосилась в сторону старой грымзы, показывая о ком будет речь.

— Кто она? — резко и с ярко выраженной неприязнью в голосе спросила Натин.

— Э-э… Надзирательница, госпожа Юсейхиме. — С каким-то садистским оттенком в голосе ответила старшая по группе. Видно сообразила, что дальше будет.

— Выгнать! — не глядя в сторону церберши, жёстко бросила Натин. — И объяснить, что в нашем присутствии сидеть — значит оскорбить!

Грымза подскочила в крайнем возмущении. Её рот раскрылся чтобы, вероятно, потребовать объяснений. Но Натин ей такой возможности не дала, буквально заткнув рот следующей фразой.

— А перечить — вообще опасно для здоровья! Пр-рочь!

Став спиной к церберше, она молча и властно указала направление. На выход.

Надзирательша побледнела. Она слишком хорошо прочувствовала в голосе Натин металл. И этот металл был остро заточенный. Смертельный.

На плохо гнущихся ногах мадам последовала к выходу. И вид у неё был такой, что Григорию на некоторое время стало её даже жалко. Ведь в сущности, сия дама, в меру своего понимания, пыталась защитить честь и достоинство «этих девочек». Только в данном случае это давно было не к месту. «Эти девочки» уже весьма неплохо могли постоять за себя. Стараниями Григория, конечно.

Когда дверь за тёткой закрылась, лицо Натин смягчилось. Она снова с интересом и симпатией осмотрела наличный контингент и, судя по реакции, осталась этим контингентом довольна.

Переглянувшись с Григорием, Натин кивнула, предлагая начинать. Но тот вернул всё обратно, приглашая к речам перед курсистками. Натин ещё шире улыбнулась и представление началось.

— Нам тут донесли — сделала многозначительное ударение на последнем слове Натин, — что кто-то сомневается в том, что женщина может превзойти мужчину по части рукопашного боя. Что она в принципе не может противостоять мужчине, в бое без оружия. Да и с оружием тоже. Так вот, я вам заявляю — всё это миф! Против хорошо обученной дамы, никакой уличный хулиган, с холодным оружием или без, не имеет ни единого шанса. Даже если позовёт себе в помощь ещё несколько таких же негодяев как он сам.

Она многозначительным взглядом обвела бестужевок и продолжила.

— Конечно, кто-то может возразить, нас, по законам клана, обучали много-много лет. Оттачивая мастерство…

«Открытие тайн Вселенной» ещё больше разожгло любопытство среди студенток и внимание стало совсем уж жадным. Можно было не сомневаться, что уже через час после окончания занятия, всё, что они услышат и увидят разлетится по столице во множестве вариантов и пересудов.

— Но что вы можете сказать насчёт ученицы, которая обучается всего-то полгода, — продолжила принцесса бросив многозначительный взгляд в сторону Паолы. Та отвесила лёгкий поклон.

— Сейчас мы с ней проведём показательный бой… — Натин сделала небольшую паузу. — …И чтобы не было дальше пересудов, указываю что это — в традициях нашего народа. Когда мастер показывает своё мастерство перед учениками или показывает мастерство ученика. От статуса лица это не зависит. Любой в нашем обществе имея высокий статус имеет и высокую квалификацию. Которую обязан подтверждать.

При этих словах глазищи у слушательниц стали как тарелки. Ни от кого не укрылось новое ударение на слове. На слове «обязан».

Натин развернулась и в несколько шагов вышла на середину зала. За ней последовала и её ученица. Григорий же присоединился к строю своих. Став по правую руку от старшей в группе.

— Смотрите внимательно! — сказал он с многозначительной улыбкой, покосившейся на него старшей.

Тем временем, Натин и Паола приняли боевые стойки.

Ещё пара секунд и «понеслась».

Уже с первых движений Григорий понял, что это не более чем представление. Хорошо поставленное, тщательно отработанное. Как для кино. Но выглядело феерически. Особенно для не подготовленной публики. Ведь бестужевки не видели давно и изрядно поднадоевшие зрителям в мире Григория, «кунг-фу-фильмы». Бестужевки же смотрели на всё это как на что-то волшебное и запредельное. Они наверное, ожидали что-то в стиле уличных кулачных драк, а тут каскад таких приёмов и движений, которых они даже и представить себе не могли. Не могли представить, что такое не просто возможно, но и вообще существует где-либо.

Григорий, наблюдая за каскадом приёмов и ударов, вспоминал, как когда-то смотрел и пересматривал специальный фильмец, созданный Джеки Чаном, где он подробно описывает и показывает кое-что из его мастерства. Не мастерства боя, а именно мастерства постановки киношных драк и спецэффектов для них. Тут было нечто подобное. Без массовой ломки окружающей мебели, но не менее зрелищное.

Да и артистизм Натин тоже поражал. Возможно, в ней умерла великая актриса. Впрочем, для той работы, той профессии, что она для себя избрала, данное искусство было одно из главнейших.

Дальше была демонстрация боя с холодным оружием.

В принесённом бауле, оказался целый склад колюще-режущей атрибутики. Некоторые из экземпляров выглядели совершенно не учебными. Но такими особо и не размахивали. Разве что Паола утыкала, висящую до этого дня бесхозной, большую деревянную мишень. Боевыми дротиками, сюрикенами, спицами, стилетами. Не всё в центр, но мимо мишени ни разу не промахнулась. Чувствовалась длительная и упорная практика.

Натин, при этом, прохаживаясь возле строя зрительниц, прокомментировала зрелище.

— В сущности, любой острый предмет может стать вполне смертельным оружием. Это может быть и большая деревянная щепа, а может быть и банальная столовая вилка.

При этих словах, в руках Натин, как по волшебству появился стилет с красной рукояткой.

Даже не глядя, резкий взмах рукой и красная рукоятка подрагивает в самом центре мишени.

— Это могла быть вилка. — Как ни в чём не бывало заметила Натин и тут же добавила.

— При попадании в глаз, противник полностью выбывает из числа нападавших.

Студентки ещё раз посмотрели на торчащий в самом центре мишени стилет. Представили всё в красках. Кто-то нервно сглотнул.

— Представили. — лукаво заметила Натин. — Но если вам придётся защищать свою жизнь или особенно честь, один глаз негодяя, согласитесь, слишком маленькая цена за спасение. Особенно, если этих негодяев несколько и надо срочно уменьшить количество претендентов на вашу красивую тушку.

Черный юмор. Но сочетание слов «красивую» и «тушку» оценили многие. Послышались нервные смешки.

— А теперь последнее. — сменила тему Натин. — У вас есть некоторое предубеждение, что нападавший может оказаться сильнее. Но, как мы знаем, господин Румата вам много раз повторяет что в нашем деле, сила далеко не главное… Хотя и желательное. Главное ловкость. Однако, можно и тут значительно превзойти силу кулачного удара. Без применения каких-то дополнительных средств. В виде какого-то орудия. Вам.

По растерянным лицам слушательниц они явно не понимали о чём речь. Натин их снова сильно заинтриговала.

— Что в человеке самое сильное? — задала она вопрос и тут же ответила.

— Не руки. А ноги.

На лицах слушательниц всё равно — полное непонимание. Но это для Натин не имело значения. Ибо она собиралась не говорить, а показывать. Пока она разглагольствовала, Паола подошла к баулу и достала из него небольшую деревянную дощечку. Подойдя к строю слушательниц она подала её старшей.

— Передайте вдоль строя. — сказала при этом Натин. — Пусть каждый убедится, что тут никакого подвоха нет.

Дощечка быстро прошла по рукам. Некоторые студентки даже понюхали её пытаясь определить породу дерева. Когда она дошла до последней в строю, Паола передала её в руки Натин.

Натин ухватила её покрепче за края и выставила на вытянутых руках.

— Удар! — скомандовала она отворачиваясь от дощечки, и Паола ударила. Но не рукой, как ожидали студентки. А ногой.

Резкий взмах ногой и в руках Натин остаётся две половинки, которые она незамедлительно кидает под ноги слушательницам.

— Удар такой силы в ногу, ломает кость. Удар в позвоночник, приводит к его перелому. Удар в грудь, ломает рёбра и его осколками протыкает лёгкие и сердце. Что смертельно. Удар в живот приводит к разрыву внутренних органов и смерти.

Нагнала страху.

— Это оружие. Которое всегда при вас. Невидимое оружие. — продолжила Натин. — Но вот стоит ли его применять, это зависит от вас и тех обстоятельств в которые попадёте. Также имейте в виду, что противопоставлять свою силу силе противника — последнее дело. Лучше использовать силу противника против него самого.

Студентки заулыбались и покосились на Григория.

— Вы что-то хотели добавить? — дружелюбно спросила она у ближайшей курсистки.

— Э-э, господин Румата, всегда нам повторяет: «Не мешайте противнику ломать собственные кости. Помогите ему в этом деле». — слегка робея ответила та.

— Он абсолютно прав! — подчеркнула Натин.

От такой демонстрации возможностей, у всей группы настрой взлетел в небеса. Но всё равно нашлась-таки одна «недовольная». Та самая Ольга.

— А вы, госпожа Натин, владеете всеми видами оружия? — спросила она.

— В том числе и теми, которые вам в настоящий момент неизвестны! — с намёком произнесла Натин с интересом рассматривая студентку.

«Кто бы сомневался! — не без сарказма подумал Григорий. — Что бы сказала эта егоза, если бы узнала откуда реально та принцесса и что такое термоядерная бомба, с устройством и принципом действия которой Натин наверняка хорошо знакома».

— А пистолетам нас обучать будут? — не унималась Ольга.

— Ну, это уже не к нам! — сказала Натин и выразительно посмотрела на Григория.

— Будут! — оптимистично заявил он.

«А чего бы ещё на будущее не сформировать эдакий „Корпус Амазонок“? Ведь с ЭТИМИ получится! И будет это Страх и Ужас.

Для врагов.

Особенно из вон той — тихонькой и смирненькой».

Григорий посмотрел на Паолу совершенно иным взглядом, нежели ранее.

После принятия принципиального решения поучаствовать в Англо-бурской войне, дальнейшие шаги были очевидны. Но далеко не такие простые, как могли бы показаться со стороны.

Просто так начать формировать небольшую армийку, для войны в Трансваале — Охранка «не поймёт». Так что сие формирование вполне может закончиться для всей троицы друзей ссылкой куда-нибудь подальше, в Сибирские просторы. Следовательно, надо на все эти «телодвижения» иметь высочайшее соизволение. Ну или какое помельче, но чтобы для Охранки оно имело авторитет.

Так что визит к «куратору», принцу Ольденбургскому, за поиском такого разрешения, получался как бы самоочевидным. Ясное дело, что он дозволение выдавать не мог. Ибо у него сама по себе стезя была несколько иная. Но поспособствовать такому он мог вполне.

Дело в том, что он был создателем и попечителем Императорского Института Экспериментальной Медицины. Он же — председатель Противочумной комиссии и именно по его представлению на имя Императора для оборудования особой вполне изолированной противочумной лаборатории был выделен Кронштадтский форт «Император Александр Первый».

Принц был натурой деятельной и, что особо импонировало братьям, в своё время он отметился в войсках как человек боровшийся с гомосятиной в армейском быту. Братья были психически и физически нормальные люди, так что любые проявления гомосексуализма у них вызывали инстинктивное отвращение. А человек, боровшийся с этим пороком, естественное уважение.

Конечно, можно было бы пойти и к Великому Князю Александру Михайловичу, что сейчас «курировал» Военно-Воздушные Силы. Но… К этому как его окрестили братья, «жучаре», уважения было неизмеримо меньше. И всё потому, что в той истории именно он передал англичанам чертежи новейшего самолёта. Причём даром. Причём безвозвратно. Да так, что в архивах осталась лишь пояснительная записка изобретателя. И ни единого листа с чертежами!

Да и тут уже тоже зарисовался с неблагоприятной стороны.

Ведь специально для этого созданные чертежи самолёта-этажерки типа «Фарман» довольно споро «утекли» как раз к бриттам. Как они у них оказались — ясно было уже из предыдущей истории.

Да, братья специально подсунули чертежи заведомо тупиковой ветви в развитии авиации, чтобы проверить Великого Князя «на вшивость». Великий Князь проверку с треском провалил. Даже и не подозревая что таковая была.

Но, тем не менее, у бриттов теперь развивалась авиация. Уже этого уёжища им хватило, чтобы начать. Да, в России стараниями братьев авиация развивалась несколько иными путями — более прямыми. Однако наличие вот такой личности над ними, вынудило как можно серьёзнее оградить от лишних глаз и, особенно, шаловливых ручек Великого Князя, новейшие разработки российских инженеров. То есть бСльшую часть разработок вести у себя и сделать это частным предприятием. Что не всегда было выгодно и удобно.

Принц же Александр Петрович Ольденбургский в этом как раз отличался от Великого Князя в выгодную сторону. Он не искал вот так прямолинейно и пошло путей обогатиться.

Конечно, никто не отрицал таких возможностей для него в других областях. Ведь времена такие были, что воровали из казны все кому не лень и прожигали в пустых забавах неправедно добытое. Возможно, и Ольденбургский где-то что-то утянул, что «плохо лежало». Но, к чести его, он всё-таки был из тех, кто рьяно и упорно трудился на благо Империи. И польза от его усилий была очевидной и большой.

Кстати, когда речь зашла о слишком большом шуме вокруг братьев и их протеже, на себе испытавших новейшее лекарство от чумы, то именно он первым предложил наградить всех. А братьев ещё не только за лекарство, но и за первый самолёт-пепелац. Братья это знали. Потому у них особых сомнений к кому идти в первую очередь и не возникло.

При встрече, сам Ольденбургский производил именно то впечатление — генерала-служаки. Не придворного шаркуна, на которых братья к их же омерзению уже насмотрелись. Так что разговор, после взаимных приветствий и условностей быстро перешёл на дело.

Держал речь Григорий. Как человеку изначально военному именно ему и должно было разговаривать с генералом. Василий хоть и стоял тут же, рядом, но вежливо подался чуть назад своим положением показывая, что не он сейчас главный в переговорах.

— Ваше сиятельство! До нас дошли сведения, что в столицу прибыло посольство от бурских республик. Также мы в курсе того, что происходит в Южной Африке, какова роль и какова цель Британии по отношению к Оранжевой республике и Трансваалю. Мы находим действия британцев подлыми и бесчестными. А посему хотели бы со своей стороны помочь в справедливой борьбе буров за свою независимость от Британской короны. Мы готовы со своей стороны собрать корпус добровольцев, вооружить их, обучить и отправиться с ними воевать в Южную Африку. Но… Есть проблема: как мы понимаем, на эти действия нужны разрешения.

Когда это услышал принц, у него глаза полезли на лоб.

Он явно приготовился слушать о каких-то новых разработках братьев в области медицины и выслушивать просьбы в помощи. А тут… Дело было не в медицине. Даже не в военной медицине.

Принц переменился в лице, с очень большим интересом посмотрел на братьев, и неожиданно задал вопрос далёкий от темы.

— А всё-таки, господа, почему вы пришли именно ко мне? Нет, мне это льстит, что меня так высоко ценят… — весьма насмешливо начал принц. — Но всё-таки почему?

— Ну… — замялся Григорий. — Вы, ваше сиятельство, полагаю знаете нас лучше всех прочих. Ибо мы именно в вашем ведомстве сделали бСльшую часть своих достижений.

Принц на это только рассмеялся.

— Ну, господа! Положим есть в нашей империи те, кто знает о вас лучше меня. Так что вам, если обращаться по такому критерию, то в Охранное Отделение.

— Но у них, ваше сиятельство, профиль деятельности не тот, что нам нужен для этого дела, да и они несколько дальше от дел внешнеполитических… У них профиль больше о местных смутьянах беспокоиться.

— Тоже справедливо! — усмехнулся принц и вернулся к обсуждаемому. — То есть, вы хотите собрать свою небольшую армию из добровольцев. Но почему вы решили именно из добровольцев? Почему не кадровых офицеров Русской Армии? Не лучше ли будет именно так?

Вопрос был с подвохом. С очень серьёзным подвохом. Поэтому Григорий подобрался и принялся отвечать очень осторожно и обстоятельно.

— Во-первых, ваше сиятельство, мы считаем, что участие кадровых офицеров Русской Армии в этой войне крайне нежелательно. И именно по внешнеполитическим соображениям. В мире и так есть серьёзное напряжение в результате столкновения интересов держав. Да и в самом Трансваале бритты упорно ищут «влияние России». Исходя из этого, не стоит им давать пищу для подозрений.

Принц еле заметно кивнул, соглашаясь и поощряя Григория к продолжению.

— Поэтому, мы считаем, что там должно быть формирование именно добровольческое. Которое как бы не имеет никакого отношения к России. За исключением происхождения. Если сделать так, то корпус ничем не будет отличаться от моря авантюристов, которых там сейчас полно. Но соблюсти интересы державы в тех республиках — вполне в состоянии.

— И каковы, по-вашему, эти интересы?

— Если Империи удастся как-то зацепиться в Африке, то возможно приращение территории колониями. Да, придётся там кое-кого из держав подвинуть. Но можно и обойтись без этого «отодвигания». Просто получением концессий и прав на разработку тех или иных месторождений. Причём тех, что сейчас представляются бросовыми и никому не нужными. Например, по нашим сведениям, в Южной Африке должны быть богатые месторождения такого металла как уран. Его достоинство в том, что он очень тяжёл. И его применение в металлургии крайне перспективно. Чего пока не знают наши европейские конкуренты. Также, по нашим прикидкам, в Южной Африке, находятся как бы не три четверти мировых запасов такого металла как платина. А он крайне необходим даже не с точки зрения валюты, как металл драгоценный, а как, прежде всего, катализатор очень многих химических процессов. И если мы получим в концессию хотя бы часть этих месторождений, что будет легко если мы окажем существенную поддержку бурам, то получим контроль за оборотом платины в мире. А в будущем, благодаря этому, мы займём лидирующие позиции в промышленной химии.

— Какие например? — сильно заинтересовался принц. — Вы говорили про платину… Какие например, применения есть у этого металла в химии? Я не слышал. Просветите.

Было видно, что принц очень сильно заинтригован. Да и не удивительно это, если совсем недавно, братья «выдали на-гора» такие замечательные антибиотики как роганивар и антипест. Генерал заподозрил, что у братьев есть нечто, что и в промышленной химии может иметь сходный с антибиотиками эффект. И справедливо полагал.

— Да, ваше сиятельство! Но мы не хотели бы распространяться насчёт этой технологии и просили бы Вас, ваше сиятельство, сделать из этого государственную тайну. Но с платиной возможно получение селитры и нитросоединений в неограниченном масштабе. А это пороха, лаки, краски, взрывчатка и высокоэффективные удобрения для сельского хозяйства, в разы повышающие урожайность зерновых и овощей. Если мы сейчас эту технологию умудримся удержать в тайне хотя бы лет пятнадцать-двадцать, то Империя получит над другими державами существенное преимущество. Мы вполне сможем через некоторое время конкурировать с такой великой империей как Британия.

— Хм! Интересно… Очень интересно! — задумался принц.

— Но у вас было и «во-вторых»? — сказал он приглашая к продолжению. Григорий, всё также стоя на вытяжку, продолжил.

— Во-вторых, же, извините, но кадровые военные Российской армии тут несколько бы были не к месту, по причине полученного образования. Стратегия и тактика, необходимые в вельде, да ещё против многократно превосходящего противника, очень сильно отличается от таковых на Европейских театрах военных действий. Поэтому мы считаем, что гораздо эффективнее обучить «с нуля» добровольцев, нежели переучивать уже закосневших в определённых шаблонах готовых военных. Конечно, некоторые категории офицеров там бы пригодились и так, например, артиллеристы, но… Лучше обучать новичков и новому. Всё-таки природа там совершенно иная, нежели в России да и вообще в Европе.

— А они очень сильно отличаются? Эти стратегии и тактики… — с интересом поднял бровь генерал.

— Да, ваше сиятельство! Очень сильно. Тем более, что в мире уже появилось много нового военного снаряжения, нового вооружения, которые прямо принуждают к несколько иным стратегиям и тактикам.

— Вы хотите сказать, — прищурился принц, — что обладаете опытом их применения? И соответствующим опытом командования?

— Не хотелось бы без нужды это выпячивать и светить… — замялся Григорий. — Но… Да!

Принц заложил руки за спину, подошёл к Григорию и пристально оглядел его с ног до головы.

— Честно говоря, господин Эсторский, я сразу заметил в вас военную выправку. И очень приятно узнать, что вы имеете соответствующий опыт.

Ольденбургский отошёл от Григория и чуть помолчав, спросил.

— И вы собираетесь лично обучать добровольцев, а после повести их в бой, в Трансваале?

— Так точно, ваше сиятельство! — вытянулся Григорий.

— И в каком количестве вы собираетесь набирать добровольцев?

— Пятьсот человек!

— Ясно… Хорошо! Мы изучим этот вопрос. Решение Вам будет сообщено. — Внезапно и очень официально закруглил разговор принц.

— Что на это скажете? — принц Ольденбургский, закончив краткий пересказ разговора, вопросительно посмотрел на Пирамидова.

— Весьма неожиданная инициатива со стороны господ Эсторских. И я, ваше сиятельство, честно говоря, теряюсь в догадках к чему это. Ведь несомненно, что они там что-то хотят выкрутить. Для себя. Представляет ли эта инициатива какую-то опасность для Империи? Несомненно да если предположить их изначальную враждебность. Но в последнем они как раз показали себя с совершенно иной стороны. И раз уж я однажды за них просил, то не берусь вот так сразу забрать свои слова обратно.

Намёк был на то, что именно Пирамидов, обосновал со своей стороны, перед Великим Князем необходимость награждения братьев Эсторских. И резоны, им выдвинутые, были признаны существенными.

— Что меня тут смущает, их обоснования и резоны выглядят даже слишком обоснованными. — подбросил принц как каламбур.

— Ваше сиятельство имеет в виду заключение концессий на разработку месторождений?

— Да. И если разработка золота под Йоханнесбургом выглядит как естественная, то то, что они говорили насчёт платины — уже странно. А уран!..

— Ну, учитывая их достижения в области лекарств, что есть химия, можно тут поверить и в необычные применения платины. Они уже показали, что много знают. Причём того, что не знает европейская наука. А насчёт урана… Как я помню, ваше сиятельство, есть такой металл, тяжёлый — вольфрам. И именно его Крупп применяет для производства своих знаменитых сталей. Для пушек.

— О! Я этого не знал. Спасибо что подсказали. А значит, есть такая возможность и с ураном?

— Выходит так! Но как бы то ни было, но авантюра господ Эсторских с этой стороны выглядит изрядно заманчивой и… я бы сказал, очень обоснованной.

Принц Ольденбургский пристально посмотрел на начальника Охранного отделения.

— Кстати! Что ваше ведомство скажет насчёт… Их происхождения? Всё так же тёмно?

— Да, ваше сиятельство. Но то, что было ими сказано, наводит на некоторые догадки. То, что они сказали относительно вельда и «новых тактик», то, что господин Румата Эсторский имеет военный опыт… Мне представляется всё более обоснованным предположение, что мы имеем дело с выходцами из Патагонии. Тем более, что Румата уже раз в приватных беседах проговорился, что «надо бы собрать небольшую армию и сгонять», как он выразился, «пошуршать по пампасам».

— Неужели… парагвайцы?! — изумился и тут же рассмеялся принц припоминая расхожие анекдоты.

«Насчёт парагвайцев — это Эсторские хорошо придумали — думал Владимир Михайлович, когда его сиятельство принц Ольденбургский уже ушёл. — Ведь сейчас разбежится слух по Питеру. А там и до анекдотов дело дойдёт. И до „догадок“. Если они не парагвайцы — уведёт пересуды в сторону. Особенно в той среде, которая… гм… надо мной. Среди Великих Князей. Там версия, что они якобы Древние — не котируется. А котируется версия об очень удачливых авантюристах и проходимцах. Благо сами братья своими выходками этот образ постоянно подпитывают.

Но! Хорошо, что я тем сведениям, что получил в ходе наблюдения за братьями, не дал хода. Хорошо, что до них не дотянулись руки приближённых Великих Князей. Неизвестно что было бы, но, вероятнее всего, меня бы с этого тёплого места турнули. „А это — не есть хорошо!“ как говорил тот голландец».

Пирамидов, глава Охранного Отделения Санкт-Петербурга, выпрямился в своём кресле. Он продолжал теряться в догадках о целях и происхождении этих братьев Эсторских, но мало-помалу его представления дрейфовали в сторону убеждения в том, что это всё-таки… Древние. Слишком уж много такого феерического вокруг них наверчено, что поневоле приходится склоняться к этой версии.

Вот, например, их средства связи. Назвали же это новшество — радиофон. Но это уже наши умники так назвали. Те, что во главе с Поповым. По аналогии с телефоном. Реально передаёт без проводов голос, музыку. Сделано по подсказкам и тем технологиям, что их «Вася» предоставил. Но весит это устройство килограмм десять. И ящик, куда вся эта машинерия поместилась — весьма объёмный.

Тем не менее, у них самих в обиходе, как докладывает агент, штучка меньше портсигара! Да ещё и картинки передавать умеет. Цветные. Типа фотоаппарат. Это уже явно за пределами. У нас во всей Рассее и Европе такого не было и вряд ли будет в обозримом будущем. Некие опыты по фотографии в цвете, якобы проводит некто Прокудин-Горский. Но как тоже докладывали, его способ громоздкий и очень сложный. Не чета этим «как бы портсигарам» братьев.

А раз так — стоит и удвоить бдительность. Следить за этими прохвостами более тщательно. Тем более, что скоро сами Князья нагрянут. Ведь не может этого быть, чтобы на запах золота не сбежались!

Кстати же о золоте.

Не является ли это — хитрым ходом самих братьев Эсторских?

Положим, их авантюра в Южной Африке увенчается успехом. Они помогут отбиться бурам. Очередной раз отбиться. Получат ли они концессии?

Очевидно, что да. Получат. За заслуги. А золота там, видать, действительно — на сто лет копать, не выкопать.

Платина? Охотно верю в то, что Эсторские говорят, что есть нечто с платиной, что может озолотить похлеще простой продажи этого металла. Через химию озолотить. Но что делать с этим «ураном»? Это что за белиберда?! Ведь даже в Европе сей металл никакого серьёзного применения не нашёл, а сами братья помалкивают. А им нужно, видать, не просто много, а очень много.

Для чего?

Металлургия?

Вот!

А если всё-таки склониться к версии, что этот металл каким-то образом фигурирует в ихнем «вимане-звездолёте»… То вообще всё становится на свои места. Таки они решили «сваливать».

Ну… Если они действительно «Древние». Точнее их потомки с некоей инозвёздной империи. Припёрлись, понимаешь, к нам, и застряли. Кораблекрушение потерпели?

Впрочем брысь эти мысли! Это уже домыслы на домыслах. А вот о чём следует подумать, так это о предстоящих «танцах» вокруг этого предприятия.

А «танцы» будут знатные!

Ведь получается, что Россия неявно, но обозначает свои претензии в зоне интересов Британской Короны. А это уже попахивает столкновением держав.

Да, на Островах, сейчас большие проблемы. Эта Новая Чума, как говорят, штучка ещё та. Тем более, что не лечится.

…Слава Богу, что сама по себе чума теперь лечится…

Но ведь проблемы у британцев будут не вечно. Справятся с эпидемией. И что? А то, что двинут они все высвободившиеся войска в Наталь и Капскую колонию. Да ещё на нас будут давить, чтобы мы, Россия бурам не помогали. А раз наши подданные там воюют, — потребуют чтобы мы их «отозвали». Даже если они там «как бы добровольцы». Ведь что Эсторские планируют туда привести?

Да небольшую армию! И я буду не я, если эта армия не будет вооружена до зубов, причём техникой, ранее не виданной.

Что уже есть проблема. Международного масштаба.

Так что же Великие Князья? Как они в этой ситуации будут поступать?

Учитывая скользкую ситуацию с Британской Короной, скорее всего ни помогать, ни препятствовать сей компании не будут. Но когда всё закончится победой буров… вот тогда и прибегут. Делить всё то, что получат Эсторские.

С другой же стороны — эти братья убывают на ближайшие год, два, три из пределов Империи. И у меня меньше головной боли будет… И моим людям продых обозначится.

Итого: учитывая алчные интересы приближённых Двора, и всё остальное «мелким шрифтом» — напишу-ка я пространный меморандум! Что-то, типа, «мы как бы не против, но „бдим“. А всё остальное — за пределами нашей компетенции».

И посмотрим, что они там навоюют!

Ядовито ухмыльнувшись, Владимир Михайлович вынул свежий лист, взял карандаш и принялся писать черновик.

«А всё-таки! — вдруг он остановился на середине своего пространного доклада. — что если это всё-таки парагвайцы? И фраза брошенная Руматой Эсторским не просто так, а реальное намерение? Что если они вознамерились завоевать себе страну на южноамериканском континенте, а авантюра в Трансваале — прикрытие? Пыль в глаза? Ведь последнее время, тот же Вася Эсторский активно помогает преодолеть эпидемию в Корнуолле. Да и его поставки роганивара… Куда они пойдут? Да в Капскую колонию! Войскам. И это братья не могут не понимать.

Выходит, их реальная цель… Парагвай? Хм! Это будет ещё более интересно! И, главное, подальше от меня!»

А ведь заставили эти канальи побегать! Ой заставили!

И не одних только медиков из военно-медицинской академии. Но и его, Самого Пирамидова! Когда семеро добровольцев заразили себя чумой в «Чумном Форте» чтобы продемонстрировать действенность антипеста, как лекарства от чумы, тут ТАКОЕ началось!

Мыслимое ли дело — чума и на пороге СТОЛИЦЫ!!!

Первые же сообщения навевали просто леденящий ужас. А ну как если эти «добровольцы» невольно ещё кого-то заразили? Как может полыхнуть эпидемия в огромном городе многие представляли. А если не представляли, то им очень быстро и доходчиво объяснили. Те, кому было положено.

А дальше… Дальше последствия скандала и тихой паники не заставили себя долго ждать. Когда стало ясно, что заболевшие выздоравливают, что погибших среди них нет, и всё благодаря лекарству — страх, давивший всю просвещённую публику сменился не менее сильным… да что там «не менее»… просто оглушительным шумом и радостью. Причём мгновенно вспомнили и о том, что братья Эсторские непосредственно причастны к «Виктории В Воздухе». Что оба причастны к созданию и полётам аппарата, тяжелее воздуха. И вот это самое обожание — оно тут же породило крайне сильное недоумение. А после гнев толпы по поводу того, что «такие замечательные достижения, до сих пор никак не отмечены».

На Государя открыто никто не рискнул катить бочку. Разве что, как всегда — революционеры всякие… социал-демократы с разными анархистами. Но все остальные просто с дикой яростью обрушились на «чиновников», которые, по их мнению «не донесли до Государя», «не оценили» и вообще «скрывали». Словом всё чиновничество Санкт-Петербурга было выставлено козлами отпущения.

А тут ещё и революционеры постарались подлить масла в огонь, подбрасывая идейки, подзуживая толпу, что «во всём виновата Система», «во всём виноват Царизм», «отсталость и замшелость» России. С намёком, что всё надо бы свалить, свергнуть, разрушить и так далее, по всё тем же вольтерьянским рецептам.

Это уже было очень опасно, так как мгновенно у этих идей нашлось много сторонников ибо они упали на очень благодатную почву.

Выход из этой нехорошей ситуации был один. И генерал Пирамидов его предложил Великому Князю. Но… Встретил полное непонимание. «Как так?! Какие-то никому не известные, безродные и их ещё награждать?!»

К слову сказать — да. При въезде в Империю и после эти двое никаких документов о своём не подлом[4] происхождении не предоставили. Никаких грамот о дворянстве.

Владимир Михайлович Пирамидов тихонько сатанел. Сатанел от того, что Великому Князю не доходит очевидное.

Впрочем, очевидным дело было для Виктора Михайловича. А вот Ему — надо доказывать. «На пальцах» разъяснять. Ну… разъяснил. Указал, что невнимание к этим двум персонам, уже является само по себе бьющим по Самодержавию. Выставляющим его в самом невыгодном свете. Как в самой России, что пол беды, но ещё и в Европе.

Указал, что такое игнорирование заслуг перед Отечеством, ничего кроме революционных настроений в Империи не подогревает. А вот если наградить этих остолопов, да соответствующим образом преподнести публике — это наоборот поднимет престиж власти и заткнёт рот многим смутьянам во всех слоях общества.

Тут, правда, подоспела помощь от Великого Князя Александра Михайловича. Вот уж умнейший человек! Он сразу и без объяснений понял что к чему и чем грозит. Тут же включился в убеждение как Никки, так и остальных, что НАДО! Надо награждать!

Под конец, напомнил историю с прививками оспы при императрице Екатерине Второй. Ведь там мальчику, Александру Макарову, (кстати говоря, простолюдину!), от которого была взята оспа, был дарован дворянский титул и вторая фамилия — Оспенный.

Вот так и вышло, что с подачи ни кого иного как самого начальника Охранного Отделения Санкт-Петербурга, эти двое получили «Анну» третьей степени за самолёты; и «Владимира» третьей степени за роганивар, антипест и аминазин.

С привившими на себя болезнь, вышло ещё более интересно. И вся анекдотичность этих обстоятельств состояла в том, что господин Пирамидов, использовал обмолвку ни кого иного, как Вассы (Васи) Эсторского. Что нужно слегка подправить статут некоторых орденов, чтобы охватить ими заслуги ранее не награждаемые. Но которые стоило бы отметить.

Да, глава Охранки получил сию подсказку через своего агента, аккуратно записавшего в доносе слова Эсторского. Но об этом знали только двое — сам агент и Пирамидов. Господину «Васе» оставалось лишь догадываться об этом. В том числе и каким путём его инициатива дошла до нужных ушей.

Но эффект это имело самый благоприятный. И не беда, что в высшем свете на этих двоих «выскочек и авантюристов» смотрели свысока и как на пустое место. Главное, что нежелательные настроения среди подлого люда удалось задавить самым бескровным и изящным способом. Даже взрыва монархических настроений, начавших было сыпаться среди разночинной публики, удалось таким образом добиться.

И что интересно!

Реальный и серьёзный интерес среди высшего света, проявил к братьям только его светлость принц Ольденбургский. Собственно и не удивительно! Ведь братья влезли в самое сердце его детища — Институт Экспериментальной Медицины и «Чумной форт». Разом осуществив парочку затаённых мечтаний принца. По крайней мере, по части эффективной борьбы с чумой — это точно.

Испытывает ли его светлость нечто типа благодарности этим господам?

Несомненно. Иначе не проявил бы такого серьёзного интереса к их новой авантюре. А уж то, что через него к этому делу подтянутся и Великие Князья — к бабке не ходи!

Тем более что…. ЗАПАХ ЗОЛОТА!

Хм! А если и мне как-то в этом поучаствовать?…

Нет. Не позволят обстоятельства. Да и староват я для этого. А вот своего человека к ним, в этой экспедиции, приставить стоит!

Но… Всё равно! Ну и канальи! Ну и сукины сыны эти Эсторские! Так взбаламутить наше тихое общество!

Будет очень хорошо, если их не «занесёт». С европейцами это случается. А они — люди европейского типа. Вольтерьянским духом от них разит. Благо они ещё умудрились ни в чём таком предосудительном не отметиться. Ни в мыслях, ни в делах, ни в высказываниях… А долго ли?

Ладно! Если они уходят и далеко — в добрый путь! Держать не будем. И спокойнее без них будет.

Господин Пирамидов даже не ожидал что именно воспоследует. Иначе он так благодушно вряд ли был бы настроен.