Сам себе князь

Глава 6

У Ника не было часов, поэтому он не мог сказать точно, сколько времени продолжался бой, но, по его ощущениям, довольно долго. Слишком долго, если учесть, какие силы в нем были задействованы и насколько они были неравны.

С одной стороны — бронетранспортеры и танки, с другой — несколько спецназовцев, у которых и тяжелого вооружения при себе не было…

И тем не менее, группа Кларка дралась отчаянно.

Сначала были выстрелы, потом — несколько взрывов, потом еще выстрелы, потом все это почему-то стало смещаться к окраине, потом заревели моторы, и Ник понял, что китайская колонна военной техники, по крайней мере, какая-то значительная ее часть, возвращается в город. На фоне недавнего поражения механизированных войск лорда Таннера это выглядело… ну, по меньшей мере, странно.

Как будто несколько человек были эффективнее нескольких десятков танков.

Потом — возможно, через десять минут, а возможно, целую вечность — земля перестала трястись, а уши — закладывать от близких взрывов. Отзвучали последние выстрелы, и наступила тишина.

Относительная, конечно, тишина.

В город въехал знакомый уже по Порт-Джексону бронетранспортер с громкоговорителем и зачитал уже известный Нику текст. Потом, очевидно, китайцы пошли дальше, а Ник продолжил лежать на земле, а черный дым от арендованного Чавесом дома продолжал подниматься в небеса.

Пятеро человек погибли, пытаясь его спасти. От чего? Ради чего?

Конечно, на фоне остальных потерь эти пять человек — капля в море, и они сами только за сегодняшний день накрошили втрое больше народа, но китайцы… С ними хотя бы было понятно, за что они дрались.

За новые территории для своей перенаселенной империи, за политику, экономику и потому что так им приказал им император. А эти пятеро — за что?

Ну, если исключить самый вероятный ответ — за деньги.

Но ведь кто-то им эти деньги платил или хотя бы обещал заплатить. И чего ради?

Может быть, для ответа на этот вопрос Нику и стоит выбраться из Австралии и позвонить по номеру, который вручил ему Кларк. Может быть, на том конце трубки ему все объяснят.

Ник достал скомканную бумажку, расправил ее, еще раз посмотрел на цифры, написанные ровный почерком Кларка. Посмотрел несколько раз, закрыл глаза, попытался воспроизвести номер по памяти, убедился, что не ошибся, повторил еще три раза, а потом разорвал бумажку на мелкие кусочки, так, чтобы прочитать было уже невозможно, и высыпал их на землю.

Есть, как советовал Кларк, все-таки не стал. Это было излишне. Легкий ветерок разметал клочки по земле, и если кто-то захочет прочесть эту записку, ему потребуется что-то более действенное, чем магия.

Но как отсюда выбраться?

Если самолёты и будут летать, в ближайшее время летать они будут исключительно в Китай. Возможно, с незахваченного пока побережья, если таковое еще осталось, будут отправлены транспорты с беженцами, но как узнать, откуда именно и будут ли вообще?

И скорее всего, Ник на такой транспорт просто не успеет. Скорее всего, они отправляются прямо сейчас, а очередь на такой корабль надо было снимать еще вчера.

Тогда что делать? Пробираться на родительскую ферму в надежде, что китайцы ее не тронут, по крайней мере, до тех пор, пока не завезут сюда своих фермеров? Но территория уже оккупирована китайской армией, и Ник понятия не имел, какие законы на ней действуют. Может быть, свобода передвижения уже не действует, и для того, чтобы выйти за пределы своего населенного пункта, нужно получать какое-нибудь разрешение у местной администрации.

Которой пока еще нет.

И потом, транспорта у Ника нет, а тысячу километров пешком не пройдешь. По крайней мере, быстро не пройдешь.

Зачем он вообще выбрался из Порт-Джексона? Сидел бы сейчас дома, за неимением сети смотрел бы в окно и ждал бы, пока все это закончится. И несколько десятков человек остались бы живы…

Нику надоело лежать на животе, и он сел, опершись спиной о ствол дерева. Видимо, это была ошибка, потому что тут же скрипнула дверь, и Ник вспомнил, что находится на заднем двое чьего-то чужого дома, и по деревянной террасе прошлепали тяжелые шаги.

— Выходи уже, — сказал грубый мужской голос.

Ник затаился, но никакого смысла в этом не было. Растительность не скрывала его от взора хозяина дома.

— Выходи, — повторил он. — Скоро уж вечер, прохладно. Внутри всяко приятнее.

Ник подумал, что ничего страшного, наверное, сегодня уже не произойдет, потому что предыдущие события исчерпали лимит, поднялся на ноги и вылез на открытую местность.

Хозяином дома оказался средней комплект мужчина пенсионного возраста. Линялые шорты, застиранная футболка, безуспешно пытавшаяся скрыть пивной живот, наполовину седые волосы, которые требовали не столько расчески, сколько элементарного шампуня.

По крайней мере, это не очередной спецназовец, мрачно подумал Ник.

Ступеньки скрипели. Когда он поднимался на террасу, да и половицы вели себя не лучше. Этот дом, как и его хозяин, когда-то знавали другие времена, но закончились те времена явно не сегодня утром.

И даже не вчера.

— Ник, — представился он, пожимая протянутую хозяином руку.

— Майк, — сказал тот. — Ты откуда?

— Из Порт-Джексона.

— Беженец? — спросил Майк.

— Беженец, — согласился Ник, примеряя на себя новый статус.

— Ты один?

— Теперь уже да.

— Этот шум днем не твои друзья устроили?

— Они мне не друзья. Скорее, случайные спутники, — сказал Ник. — Но в целом это сложно объяснить, потому что до конца я и сам этого не понимаю.

— А ты почему не с ними?

— Они — солдаты, — сказал Ник. — Я — нет.

— Солдаты? Из какой части?

— Не знаю, — сказал Ник. — Их командир говорил, что он в отставке.

— Что ж, бывает, — согласился Майк. — Кто бы они ни были, задали они этим узкоглазым знатно. Три машины сожгли, этим даже танки пришлось разворачивать…

— Ладно, проходи, — сказал Майк. — Дернем пивка за победу британской армии.

Внутри было неприбранно.

Старая мебель, покрытая слоем пыли, драный диван, выключенный телевизор, журнальный столик, заваленный коробками службы доставки еды, в некоторых, вполне возможно, уже зарождалась новая жизнь. Ник решил, что привередничать не стоит, и взял предложенную Майком бутылку пива.

Пиво было дешевым, но холодным, и после пережитого — вполне приятным на вкус.

— Телек не работает, — сказал Майк, проследив за взглядом гостя. — Включаться — включается, но показывает столько серую муть.

— А сеть есть? — спросил Ник.

— Нет, — сказал Майк. — Ноутбук с утра пишет, что нет доступа.

Информационная блокада, подумал Ник. Что ж, вполне логично. Когда это все заработает, телевидение, скорее всего, будет на китайском языке. Или на английском, но с китайским же акцентом.

— Но это ерунда, — сказал Майк. — Скоро придет британская армия и все будет по-прежнему.

Видевший уже одно прибытие британской армии Ник промолчал, подозревая, что по-прежнему уже ничего не будет. Но спорить с Майком у него не было никакого настроение. В конце концов, человек ему помог и пригласил к себе, и если ему удобнее пребывать в плену собственных иллюзий, то пусть будет так.

Реальность все равно когда-нибудь до него достучится, но Ник ей помогать не собирался.

Не сейчас.

Почувствовав себя в относительной безопасности, Ник аккуратно сел на диван — для этого ему пришлось переложит на стул стопку одежды — и попытался расслабиться.

— А чего ты из города-то дернул? — поинтересовался Майк.

— Не знаю, — сказал Ник. — Запаниковал.

— Понятное дело, — сказал Майк. — А эти твои спутники, значит, на соединение с лордом Таннером шли? Или они партизанить собирались?

— Не знаю, — сказал Ник. — Мы не успели это обсудить.

— Сложно этим узкоглазым придется, — сказал Майк. — Когда сюда придет наша армия, она их просто сметет. Лорд Реджинальд с ними шутить не будет. Наверное, ты правильно сделал, что из города дернул, если они за него зацепятся, там разрушений будет немеряно. Но это ничего, король Георг за все с них спросит, ведь правильно?

— Да, наверное, — без особого энтузиазма сказал Ник.

Король Георг был для него фигурой скорее мифической, чем реальной. Мудрый могущественный монарх, живущий далеко за океаном. Ник предполагал, что медийный образ сюзерена может сильно отличаться от того, какой он есть на самом деле, а в успел британской армии он уже не верил.

Танки лорда Таннера китайские Мастера уничтожили вообще без потерь, а лорд Реджинальд с самого начала конфликта так и не дал о себе знать. Потому что если бы он вступил в бой…

Ну, это было бы видно.

Судя по скорости продвижения Освободительной армии, серьезного сопротивления ей никто не оказывал. И это на побережье, которое стратегически важно.

А на континенте оставшимся британским войскам и зацепиться-то не за что будет. Там ни больших городов, ни укрепрайонов, а уж что с логистикой творится, так об этом вообще лучше не думать.

Отрезанная от снабжения армия может продержаться против превосходящих сил противника… сколько? Несколько недель, если будет бегать? До первого серьезного столкновения, если бегать не будет?

Ник сослался на усталость, и Майк отослал его наверх. В получердачном помещении была комната, которая когда-то принадлежал его сыну, уже давно повзрослевшему, и Ник завалился на продавленную кровать, сдернув со стеллажа какую-то книгу.

Книга оказалась скучной боевой фантастикой, прославляющей очередного лорда, несущего бремя белых через эпохи и континенты, Ник читал такое лет в двенадцать, и тогда ему даже нравилось, а сейчас он не понимал, для кого пишут такие книги. Впрочем, искать другую он все равно не стал.

Слишком устал, чтобы читать.

Ник сунул книгу под кровать, повернулся на бок, тревожась о будущем и думая, что после пережитого уже никогда не заснет.

И, разумеется, тут же заснул.

Майк, как оказалось, был никакой не пенсионер. Он был водителем-дальнобойщиком, и его тягач был сейчас припаркован на грузовой стоянке на окраине города. Жена умерла, сын вырос и переехал, заведя свою собственную семью, поэтому большую часть времени Майк предпочитал проводить вне дома.

И плачевное состояние жилища объяснялось тем, что за ним никто не следил.

Поскольку свободного времени у него было много и его надо было чем-то занимать, Ник попытался навести тут хоть какой-то порядок. Собрал и вынес мусор, протер пыль.

Конечно, в этом тоже не было никакого смысла, но примитивные механические действия его немного успокаивали и помогали если не отвлечься, то хотя бы перестать думать вообще.

Потому что думать было неприятно и даже немного больно.

Китайское вторжение отняло у Ника то скучное, предсказуемое и уютное будущее, на которое он рассчитывал. Горизонт планирования не снизился, он попросту исчез. Если раньше Ник мог твердо сказать, чем он будет заниматься через пять лет, сейчас он мог лишь гадать, что ждет его завтра.

Мак его пессимизма не разделял. Он пил пиво, периодически пытаясь включить телевизор, и ждал доблестную британскую армию, которая сметет захватчиков с континента и опрокинет их в океан.

Что будет, когда закончится пиво, Ник тоже не представлял.

Впрочем, пива было много, им был забит весь холодильник. А второй холодильник был полон замороженной еды. Она была не особенно вкусная, зато готовилась в микроволновке всего за пятнадцать минут, и пусть одно блюдо не слишком отличалось от другого, это все же было лучше, чем если бы ее не было вовсе.

То ли по природе, то ли благодаря профессии Майк был человеком не особо общительным и Ника не доставал. Соседи к нему тоже не заходили, и Ник не был уверен, что они вообще в курсе, что Майк до сих пор в городе.

После ужина Ник поднимался наверх, читал какую-нибудь книжку и безуспешно пытался оживить найденный на стеллаже телефон. Тут была такая же история, как с телевизором. Устройство включалось, но не находило сети, и единственное, что с ним можно было сделать, это поиграть в какую-нибудь нехитрую игру из заранее скачанных бывшим владельцем.

Сеть так и не появилась, зато на третий день включилось телевидение, и гладкий азиатский мужчина, представившихся главой временной военной администрации на безукоризненном английском, словно только что закончил изучать его в Метрополии, сообщил, что к полудню все жители города должны собраться на главной площади, где им объяснят, что будет дальше. С собой предлагалось взять только документы.

Тех, кто не подчинится, будет ожидать наказание.

Какое именно, гладкий азиатский мужчина объяснять не стал.

По улице ездили машины, чьи динамики транслировали тот же текст.

Выбора не было.

Уже в половину двенадцатого народ потянулся на улицу, и Ник с Майком присоединились к общему шествию.

Вдоль дороги стояли китайские армейские внедорожники, и рядом с укреплёнными на крыше громкоговорителями соседствовали укрепленные на крыше пулеметы.

Проходя мимо арендованного Чавесом дома, Ник отметил, что остались от него одни развалины. Ни трупов, ни сожжено бронетехники рядом не было, видимо, оккупанты успели прибраться…

Ник вглядывался в беспокойные лица горожан. Усталость, испуг, обреченность… Надежды на доблестную британскую армию, судя по всему, питали очень немногие.

На площади горожанам объявили, что они должны пройти процедуру по установлению личности. Очевидно, провести эти процедуры на месте было решительно невозможно, поэтому принялись распределять по заранее ожидавшим их автобусам, которые покидали площадь по мере заполнения.

Для посадки в автобус надо было предъявить хоть какой-то документ, и, поскольку у Ника с собой никаких документов не было, его отвели в сторонку, где уже стояли несколько таких же бедолаг.

У Майка с этим никаких проблем не возникло, его сразу пропустили в салон, и больше Ник его никогда не видел.

Без документов оказался всего лишь десяток человек, в основном — молодые парни, но были среди них и две женщины среднего возраста. Их погрузили в последний автобус, и, в сопровождении нескольких китайских солдат, повезли из города.

Проезжая по главной улице Хантер Хилла, Ник видел, что в оставленные горожанами дома вламываются китайские патрули. То ли ищут неподчинившихся, а то ли заранее присматривают, где им лучше всего будет разместиться.

Едва автобус выехал из города, как одна из женщин начала всхлипывать.

— Что с нами будет? — вопрошала она.

— Ничего страшного, — ответил ей белобрысый парень, занявший задний ряд и расположившийся там так вольготно, словно он ехал на экскурсию. — Установят личность, вставят чипы, как каким-нибудь домашним животным, и отправят на какую-нибудь стройку во славу Великой Китайской империи.

— Думаете, домой мы уже больше не вернемся?

— На самом деле хочешь знать, что я думаю? Я думаю…

Один из китайских автоматчиков доходчивым жестом приказал им прекратить разговоры, и белобрысый заткнулся.

Поездка не заняла у них больше часа и закончилась на военной базе, когда-то принадлежавшей колониальному корпусу британской армии. Судя по тому, что заборы стояли целые, а здания — нетронутые, боев за эту территорию никто не вел.

О причинах этого оставалось только догадываться.

Автобус въехал на территорию базы, им приказали выйти и встать в длинную очередь, состоящую из таких же, как и они, людей без документов. Из разговоров окружающих Ник понял, что в очереди стоят люди, свезенные из разных городков, типа Хантер Хилла, но никого из Порт-Джексона здесь нет, поэтому знакомых лиц он не увидит и новостей не узнает.

Очередь двигалась медленно, втягиваясь в здание местного спортзала. Вскоре прибыло еще два автобуса, и Ник обнаружил себя в середине толпы, а не в ее хвосте.

Было тревожно, было неспокойно, было муторно, но Ник не чувствовал за собой никакой вины, и рассчитывал на лучшее. В смысле, вряд ли же его расстреляют только за то, что он оставил водительские права дома, верно?

А если бы они подозревали о его связи с группой Кларка, то уже давно бы расстреляли…

Но это же другие люди, из другого корпуса, что им до того боя, случившегося несколько дней назад? Всего лишь очередной незначительный эпизод победоносной компании…

Внутрь Ник попал только под вечер. В вестибюле его тщательно обыскали и изъяли неработающий телефон, который он на всякий случай призвали с собой, после чего велели проходить дальше.

По периметру зала стояли автоматчики. Сразу у входа было несколько столов. За которыми сидели китайские военные, проводившие первичное собеседование. Успешно ответив на их вопросы, люди зачем-то проходили через поставленные посреди зала рамки металлоискателей, после чего их ждал очередной ряд столов с расположенным на них оборудованием для чипирования. Со стороны выглядело это не страшно, примерно, как вакцинация.

Один укол, и вот ты уже не гордый относительно свободный австралиец, а мелкий винтик в огромной машине Великой Китайской Империи…

Ник подошёл к освободившемуся столу и его попросили назвать имя, дату рождения и домашний адрес. Видимо, китайцы получили доступ к прежним базам данных, потому что, стоило военному скормить полученную информацию компьютеру, как на дисплее появилась фотография Ника.

Та самая, с его водительских прав.

— Это вы? — уточнил китаец.

— Я, — подтвердил Ник. — А что, не видно?

Впрочем, он слышал, что азиатам так же сложно различать европейские лица, как и европейцам — азиатские.

Китаец кивнул и показал Нику, что он может проходить дальше.

Не ожидая никакого подвоха, и не испытывая уже ничего, кроме усталости и желания, чтобы все это кончилось хоть как-нибудь, Ник прошел через рамку металлоискателя и…

Впервые за время пребывания Ника в спортзале, на рамке сработал тревожный сигнал.

Его сразу же обступили несколько автоматчиков, и оружие их было направлено отнюдь не в пол. Интервьюировавший его китаец подошел поближе, подключил в рамке какое-то оборудование и попросил Ника пройти еще раз.

Ник прошел, и снова загорелась красная лампочка.

Китаец посмотрел на экран планшета.

— Еще раз.

Ник шагнул под рамку в третий раз, все еще уверенный, что произошла какая-то ошибка, но тревожная лампочка и не думала погаснуть.

— Обыскать, — распорядился китаец.

— Так меня уже обыскивали… — попробовал протестовать Ник, но его никто не слушал.

Один из автоматчиков тщательно прощупал его одежду и заставил снять обувь, но, как и следовало ожидать, ничего не нашел.

— Оборудование фиксирует у вас наличие магического артефакта, — заявил китаец. — Что вы можете об этом сказать?

— Что ваше оборудование фиксирует что-то не то, — сказал Ник. — Потому что…

— Последний раз предлагаю вам сдать артефакт добровольно, — предложил китаец.

— Но я же не…

— Не упорствуйте, — сказал китаец. — Мы все равно его найдем.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — заорал Ник.

Китаец кивнул, один из автоматчиков сделал шаг вперед и ударил Ника прикладом в затылок. Ник упал на четвереньки, сознания он не потерял, но от вспышки боли в голове все закружилось, и дальнейшее он воспринимал, сквозь кровавый туман.

Его несколько раз пнули армейским ботинкам по ребрам, а потом взяли под руки и куда-то потащили, и все, что он видел перед собой, это грязный пол и ноги солдат, которые шли первыми.

Его притащили в пустое помещение, бросили на пол, сорвали с него всю одежду и куда-то ее унесли. Это было ужасно и унизительно, но он ничего не мог с этим сделать.

Его еще несколько раз ударили, но он наблюдал за этим отстранённо, как будто со стороны. Боли он почти не чувствовал, и у него появилось ощущение, что этот необъяснимый кошмар происходит с кем-то другим. С героем фильма, который немного на него похож, и за чьими злоключениями он наблюдает, сидя на диване.

Наверное, какие-то защитные механизмы включились, подумал он. А эти парни явно принимают меня за кого-то другого…

Его, все еще раздетого, положили на большой и холодный металлический стол, примотав тело ремнями. Несмотря на то, что он был гол и беспомощен, автоматчики никуда не уходили, они стояли вдоль стен и внимательно за ним наблюдали.

В помещение вошел какой-то новый китаец со сканером в руках.

Он долго и тщательно водил сканером над распластанным на столе телом Ника, а потом ткнул пальцем в его правую ногу.

— Здесь, — сказал он.

— Вы ошибаетесь, — сказал Ник. Он знал свою правую ногу уже двадцать три года, и за все это время она не преподносила ему никаких неприятных сюрпризов. Нога и нога, мячик хорошо пинает, а еще при ее помощи можно ходить.

— Что делает этот артефакт? — спросил китаец.

— Да я понятия не имею, о чем вы говорите, — прошипел Ник.

— Ладно, — Ник увидел, как китаец раскладывает на соседнем столе полевой набор хирургических инструментов и достает из него скальпель.

— Вы же не серьезно, — пробормотал Ник. — Да я клянусь, что нет там никаких артефактов…

Разумеется, даже местной анестезии подобная полевая хирургия не предусматривала, и когда китаец начал разрез, для Ника это оказалось все-таки уже слишком и он принялся орать. Китайцы не обращали на его крики внимания, видно, проделывали подобные процедуры уже не в первый раз.

Ну, или что-то похожее.

Отложив скальпель, китаец вставил в рану расширитель и принялся ковыряться там пальцами, поэтому потерю сознания уже сорвавший голос Ник воспринял, скорее, с облегчением.

Жить всем присутствующим в этой комнате оставалось не больше трех минут.