Сам себе князь

Глава 20

По сравнению с Москвой Порт-Джексон, самый крупный город, в котором довелось побывать Нику прежде, был просто деревней. Для того, чтобы это понять, Нику даже из поезда выходить не пришлось.

Утром состав въехал в Московскую область, и вдоль железнодорожного полотна, помимо привычных уже лесов и полей, стали появляться аккуратные дачные поселки. Потом была промзона, серая, унылая и огромная, а уже вслед за ней появились дома. Сначала — не слишком высокие, в пять-девять этажей, а за ними — настоящие небоскребы.

Столица великой империи, что тут еще скажешь. Население города примерно такое же, как население всей Австралии до прихода туда китайцев.

С отцом они расстались… нормально. Так, как, в общем-то, и расстаются малознакомые, практически ничем эмоционально не связанные люди. Пожали друг другу руки, а потом отец неловко потянулся для объятий, и Ник не стал отдаляться. Отец похлопал его по спине, шепнул что-то вроде «прости за все, сын», а потом бодро и не оборачиваясь, зашагал к своему самолету, а водитель отвез Ника на вокзал и передал ему сумку с вещами первой необходимости, фальшивыми документами, две банковские карты и некоторое количество наличных денег.

По совету деда, Ник выкупил два места — целое купе — чтобы никто не мешал ему по дороге. Ник такое решение только приветствовал, ему и самому не хотелось никого видеть. А проверять свою легенду на прочность он не спешил.

— Воссоединение семьи прошло как-то без огонька, не находишь? — заметил Ломтев, возникая на противоположной полке и глядя в окно.

Дед выглядел угнетенным. Вести о смерти дочери затронули его куда сильнее, чем Ника, но оно и понятно.

Эти двое друг друга хотя бы знали…

— Мои родители остались в Австралии, — сказал Ник.

— Так-то да, — согласился Ломтев. — Но чисто биологически…

— Мне жаль, — сказал Ник. — Ну, ты понимаешь… я соболезную.

Конечно же, Ник чувств Ломтева не понимал. Детей у него не было, родители его были живы, по крайней мере, он предпочитал так думать, и он никогда еще не терял близких людей. То есть, сейчас-то он, вроде бы, потерял вообще все, но это другое. Это война, это неопределенность, это у многих так, и не понятно, что делать с этой неизвестностью, но Ломтев-то знал о своей потере совершенно точно, и Нику сложно было представить, что сейчас творится у него в душе.

Если у призраков бывает душа.

— Это я виноват, — сказал Ломтев. — Мне до сих пор кажется, что в тот момент я сделал все, что мог, но, наверное, мне следовало сделать больше. Или как-то иначе. И хотя я пытаюсь убедить себя, что мое вмешательство подарило ей дополнительные двадцать три года жизни, у меня все равно ничего не получается. Эта ответственность… Наверное, это была моя главная миссия в этой жизни, и я ее провалил.

— Ты ничего не мог сделать, — сказал Ник. — Тебя здесь вообще не было.

«А если бы он здесь был, то не было бы меня» —, подумал Ник.

В общем-то, ему было грех жаловаться на свои детство и юность. Они были вполне безоблачными, по некоторым меркам, даже тепличными, и его родители… в смысле, биологические родители, наверное, сделали для него лучшее, что могли сделать.

Учитывая обстоятельства.

Ушли в сторону. Избавились от ответственности, но, если вспомнить, кем они были и чем занимались, то это было не таким уж плохим решением.

— Рационально такие вещи не объясняются, — сказал Ломтев. — Но спасибо за то, что попробовал. Я ценю это, внук.

— Если еще понадобится такая же бесполезная помощь, ты знаешь, где меня найти, — сказал Ник.

— Да, конечно, — рассеянно сказал Ломтев. — Знаешь, наверное, я некоторое время не буду тебя тревожить своими визитами. Мне нужно побыть наедине с собой, как бы странно в нашей ситуации это ни звучало.

— Понимаю, — сказал Ник, и Ломтев тут же исчез.

Жаль, что не навсегда.

Тот факт, что он не будет Ломтева видеть, все равно не давал Нику никакой свободы. Ломтев здесь.

И отсутствие визуального контакта вовсе не означает, что дед вылез из его головы.

Ник вздохнул, вытащил из кармана свежекупленный телефон и запустил браузер, чтобы чуть больше узнать о стране, в которой он оказался.

На вокзале были толпы.

Люди с поезда с огромными чемоданами заполонили перрон, и Нику с его легкой сумкой достаточно просто было лавировать и идти быстрее потока, и он старался идти быстро, чтобы выбраться на свободное пространство.

Люди были… самые обычные, разве что не такие загорелые, как в Австралии, и Ник выделялся из толпы смуглым тоном кожи. Сначала ему казалось, что он слишком уж выделяется и на него все пялятся, но уже через несколько минут он понял, что никому нет до него никакого дела.

Великая империя жила своей жизнью.

Ник выбрался с перрона, вошел в здание вокзала, ожидая, что в любой момент его может настигнуть властный окрик, но блюстителям порядка тоже не было до него никакого дела. Они и ведать не ведали, что мимо них проходит нелегальный иммигрант с фальшивыми документами, которые жгут ему карман.

Оказавшись на улице, Ник немного расслабился и огляделся по сторонам. Мимо вокзала ползли в пробке машины, пешеходы носились по своим делам, в безоблачном небе светило Солнце, пусть и не такое теплое, как дома, никто не играл на балалайках и не прогуливал своего медведя.

Может быть, они делают это в спальных районах…

Ник сориентировался на местности, свернул направо, прошел метров пятьсот, стараясь, чтобы его шаги были уверенными, и вошел в небольшой переулок, где почти не было людей, зато все обочины были забиты припаркованными машинами.

Пройдя еще метров сто, он остановился и посмотрел на часы на экране своего телефона. Рассветное время, плюс-минус…

Он прождал около пяти минут, когда рядом с ним остановилась машина. Серая, неприметная, местного производства. Значок на радиаторной решетке был Нику незнаком.

Водитель распахнул пассажирскую дверь.

— Ник Пулос?

— Не понимаю, о чем вы, — сказал Ник. — Меня зовут Александр Пономарев.

— Тоже сойдет. Поехали.

Ник сел в машину, и она тронулась с места. Ник подумал, что вот как раз сейчас бы ему и не помешал совет деда, или просто оценка ситуации в его исполнении, но с момента их разговора в поезде Ломтев больше не давал о себе знать. Ушел вглубь себя, точнее, вглубь Ника, и пока еще не вернулся.

— Меня зовут Лев, — сказал водитель.

— Очень приятно, — сказал Ник.

— Как тебе Москва?

— Очень большой город, — сказал Ник.

— И очень красивый, — сказал Лев.

— Этого я пока еще не рассмотрел.

— Не беда, — сказал Лев. — Еще рассмотришь.

Время и место были теми самыми, о которых говорил отец, и Ник не сомневался, что Лев — это тот самый человек, который должен был его встретить, и что он работает на его отца и на службу внешней разведки Дальневосточной республики, но все равно чувствовал себя немного обманутым.

Он ожидал встретить кого-то вроде Кларка или Чавеса, спортивных, резких, подтянутых и даже в мирное время выглядевших довольно опасно, но Лев был невысок, довольно упитан, носил средней длины черную бороду, и, кажется, уже начинал лысеть, хотя на вид ему было едва ли больше тридцати.

С другой стороны, подумал он, может быть, настоящий разведчик и не должен выглядеть опасным. Настоящий разведчик не должен вызывать подозрений, и внешность Льва точно никаких подозрений не вызывала.

Типичный офисный клерк нижнего среднего звена, каких в столице империи должны быть десятки, если не сотни тысяч.

— Ты глава местной резидентуры? — поинтересовался Ник.

— Боги упаси, нет, — рассмеялся Лев. — Я — твой контакт. Мои задачи — следить за тем, чтобы у тебя все было хорошо, обеспечивать безопасность, информационную поддержку и всякое такое. И первым делом я собираюсь отвезти тебя в отель.

— В отель? — изумился Ник. — А разве это не разрушит мою легенду?

— Так я ж не в «Метрополь» тебя повезу, — сказал Лев.

— А ты вообще давно здесь? — спросил Ник.

— Всю жизнь, — сказал Лев. — Я здесь родился.

— Так ты не из ДВР?

— Нет, — сказал Лев. — Я — коренной москвич.

— Тогда почему?

— Тебя беспокоит вопрос моей лояльности? — поинтересовался Лев.

— Э… немного.

— Просто я считаю, что монархия в конечном итоге приведет нас к краху, — сказал Лев. — И помогая ДВР, я помогаю России. Твой отец, кстати, тоже не на Дальнем Востоке родился.

— Знаю, — сказал Ник.

Но, наверное, только это он про своего отца и знал.

В смысле, что тот родился не на Дальнем Востоке, а где-то еще. Где конкретно, Ник понятия не имел. Его информация об отце на девяносто с лишним процентов состояла из рассказов деда, а Ломтев повстречался с его отцом сильно позже его рождения.

— Немного о делах, — сказал Лев. — О том, кто ты на самом деле, здесь знаю только я. И, предвосхищая твой следующий вопрос, нет, глава резидентуры не знает. У нас с твоим отцом довольно тесные деловые отношения, лишние посредники в виде начальства на местах нам просто не нужны. Тем не менее, у меня хватит власти, чтобы обеспечить тебе всю необходимую поддержку. В разумных пределах.

— Понятно, — сказал Ник. Отец говорил ему примерно то же самое.

— Ты хорошо говоришь по-русски, хотя у тебя и есть небольшой акцент, — сказал Лев. — Если кто-то будет настолько бестактен, что тебе на него укажет, просто отвечай, что ты из Саратова или Воронежа. Большинство москвичей все равно не знают, где это и что за люди там живут.

— На самом деле? — удивился Ник.

— Я немного утрирую, — признался Лев. — Но совсем немного.

— Если уж мы заговорили о делах…

— Я подготовил необходимые документы, — сказал Лев. — Но проблема в том, что объект временно не в городе, и его не будет еще от недели до полутора, так что у тебя есть время, чтобы посмотреть столицу и неплохо провести время.

— А где он?

— Там, где мы точно не сможем его достать, — сказал Лев.

— Неужели в Саратове?

— Что-то вроде того, — улыбнулся Лев, оценив шутку. — Я дам тебе знать, когда он вернется.

— А что мне делать до этого?

— Погуляй по городу, сходи в музей или в кино, для прикрытия можешь посетить пару собеседований, но смотри не перестарайся, а то тебя возьмут и придется работать, — сказал Лев.

— С этим сложностей не будет, — пообещал Ник. — В голове полный бардак.

— И вот еще что, — сказал Лев. — В городе относительно тихо, но в некоторые районы после заката лучше не заходить, а от полицейских и военных объектов следует держаться подальше и при свете дня.

— Э…

— Говорят, что будет война, и скорее всего, она будет, — сказал Лев. — Поэтому по всей империи действует несколько, скажем так, диверсионных групп, которые следят, чтобы где-то что-то периодически горело и взрывалось. Имеем ли мы к этому какое-то отношение, я не знаю, это вне моих компетенций. Но как-то вот так.

— А где мне посмотреть список военных объектов? — поинтересовался Ник. — Ну, чтобы подальше от них держаться?

— Там обычно заборы, колючая проволока и хмурые вооруженные люди на КПП, — сказал Лев. — Просто старайся ограничиться для своих прогулок центром города, не задирать юных аристократов, соблюдать законы приличия и в целом руководствоваться здравым смыслом, и все будет нормально.

— Может, мне вообще лучше из номера не выходить?

— А не заскучаешь?

— С учетом того, чем я занимался последние недели, это может быть даже и неплохо, — сказал Ник.

— Тебе решать, — сказал Лев. — В передаточном ящике лежит телефон, возьми, я буду на него звонить. Он неотслеживаемый.

— А можно личный вопрос, Лев?

— Валяй.

— Ты аристократ?

— Ни в коем случае, — сказал он. — Плебей из плебеев, дальше конюшен мои предки никогда к дворцам не подбирались. А к конюшням они, как я подозреваю, подбирались, чтобы украсть оттуда лошадей. Ну, или подпалить что-нибудь. А с чем связан твой вопрос?

— Пытаюсь понять, почему мой отец выбрал тебя.

— Сам периодически задаю себе тот же вопрос.

Лев помог Нику заселиться в небольшой отель уровнем чуть выше хостела. Отель был расположен в жилом доме, скорее всего, под него выкупили и перепланировали несколько квартир, и номер Нику достался совсем крошечный. Правда, свой туалет и душевая кабина там были. И даже небольшая плитка в кухонной зоне.

Большую же часть жилого помещения занимала кровать. Шкаф был небольшой, но и вещей у Ника было совсем немного. Он кинул сумку на пол, рухнул на кровать и попытался представить, как он будет жить дальше.

Получалось, откровенно говоря, плохо.

Он чувствовал себя обычным человеком, который каким-то неведомым образом оказался на месте лорда Джеймса Бонда, британского аристократа и спецагента, повсюду находящего и разоблачающего заговоры против Короны. Дескать, вот тебе «Астон Мартин» с ракетами и пулеметами, вот очки с лазером, вот «Вальтер-ППК», злодеи где-то здесь, и скорее всего, вон там тоже, начинай работать.

И что делать?

Ник понятия не имел, как это вообще происходит, и единственное, что он мог повторить из фирменных трюков Бонда, это пить мартини, взболтанный, но не смешанный.

Правда, делу это никак не поможет.

Лев пообещал позвонить через три дня, или раньше, если будут новости, и это означало, что в распоряжении Ника оказалось много свободного времени в месте, где его временно никто не пытался убить, взять в плен или вставить ему под кожу микрочип. В месте, где никому не было до него особого дела, где за ним никто не присматривал, по крайней мере, открыто, и где он, наконец-то, сам мог принимать решения, хотя бы на самом примитивном и бытовом уровне.

А не вот это вечное «пойди туда, остановись здесь, пятнадцать минут на отдых и дальше бегом».

И первым решением, которое самостоятельно принял Ник, было решение поспать.

Проснулся он утром следующего дня, сходил в душ, надел второй — и последний комплект — чистой одежды, вскипятил воду и заварил себе кофе из пакетика «три в одном». Кофе показался ему отвратительным, даже несмотря на привкус свободы.

Взяв кружку, Ник полуулегся на кровать и включил привинченный к стене телевизор. Пощелкал пультом, пытаясь найти новости среди передач для домохозяек.

Нашел.

Новости оказались исключительно внутренними, столичными.

На востоке города построили новый жилой комплекс, сейчас заканчивают строить инфраструктуру, и уже через полгода счастливые москвичи смогут переехать в новые квартиры. Благотворительный фонд, находящийся под патронажем императора, выделил денег на постройку трех больниц для малоимущих. На севере Подмосковья загорелся промышленный комплекс, пожар локализован, жертв нет, разрушения уточняются. В парках запустили программу по прокату спортивного инвентаря. Индекс пробок достигает пяти баллов, что для этого сезона является вполне нормальным показателем.

Обычная жизнь большого города, все спокойно, все хорошо.

После новостей началось какое-то политическое ток-шоу, в котором ведущий и гости студии рассказывали телезрителям, что Дальневосточная республика находится в сложной ситуации, экономика ее подорвана, государственной идеологии нет, в массах разброд и шатание, и если все будет так идти и дальше, то в скором времени эти территории будут поглощены Великим Китаем, что создаст непосредственную угрозу для границ империи, поэтому допустить такого исхода никак нельзя, и надо бы спасти населяющих эти земли русских людей от китайской угрозы и от них самих, но хватит ли на это воли у политического руководства страны…

Как может поглощать новые территории Китай Ник уже представлял, и теперь ему было бы интересно спросить деда, что он думает по поводу воли у нынешнего политического руководства страны, но звать его, даже если бы Ник знал, как это можно сделать, он не собирался.

Без Ломтева было проще.

Была иллюзия нормальности.

Допив кофе, Ник почувствовал, что голоден, а поскольку еды в номере не было, ее следовало раздобыть снаружи. Ник надел кроссовки, сунул в карман ключ, телефон и деньги, и отправился на поиски какого-нибудь кафе.