Сад чёрной розы

Глава 8

Список Эда не внушил оптимизма.

— Четырнадцать человек! — выдохнула я испуганно, изучая высветившиеся на мониторе имена, фамилии, адреса мужей, детей, сестёр и братьев женщин, погибших от руки моего отца.

— Практически все они зарегистрированы в других регионах, — успокоил Алан. — Здесь данные по последнему месту прописки и регистрации. Нас интересуют вот эти трое, проживающие в Москве и Московской области: Виктор Краснов, между прочим айтишник, официантка Светлана Борисова в девичестве Ковалёва, и Мария Мирошкина — психоаналитик.

— Эд советовал начать с Мирошкиной.

Алан задумчиво тёр переносицу и хмурился. Ему этот совет, похоже, не нравился.

— Не знаю, стоит ли?

— Ты её хорошо знаешь?

— Да. Мы переписывались на сайте, потом даже несколько раз встречались.

— Понятно, вас сблизило общее горе, — подкалывать не планировала, как-то само вырвалось.

Войнич поморщился:

— Не придумывай лишнего. Ничего такого не было, мы просто общались. Обсуждали бытовые мелочи.

— И меня?

Он отвёл взгляд.

— В том числе. Маша иногда спрашивала, как продвигаются поиски.

— Изредка?

— Да, то есть часто, но это ничего не значит. Не верю я, что хрупкая женщина способна такое сотворить!

А вот это задело!

— Тогда зачем ты искал меня десять лет?! Я ведь тоже как бы не мужчина!

— Злата! — он вздохнул и придвинул свой стул ближе к моему. — Ты всё ещё обижаешься?

— Нет. Просто непонятна твоя логика относительно женщин, не способных на злодеяния. Впрочем, я привыкла быть исключением из правил.

— Обижаешься, — констатировал он и, чуть помедлив, протянул мне руку: — вот, проверь сама.

— Что?

— Всё, что сочтёшь нужным. Может, тогда ты поверишь: я действительно раскаиваюсь в том, что сделал и хочу всё исправить.

Я смотрела на его протянутую ладонь и понимала, что не готова к такому повороту событий. А может быть, просто боялась увидеть то, что мне точно не понравится.

— Обойдёмся без жертвоприношений. Я тебе верю и постараюсь к этой теме больше не возвращаться. И сейчас не хотела, просто нервы сдают.

— Понимаю, — в его голосе проскользнуло тщательно скрываемое облегчение. Всё-таки есть у чемпиона секреты, которыми он не горит желанием делиться. — Хорошо, давай начнём с Маши. Сейчас посмотрю, работает ли она завтра.

— В воскресенье? — удивилась я.

— Она трудится в частной клинике профессора Звягинцева, слышала о таком? У них нет выходных дней, просто у врачей посменный график дежурств.

— Звягинцев? Что-то знакомое.

— Профессор Андрей Сергеевич Звягинцев знаменитый онколог-нейрохирург. Врач с мировым именем. Правда, сейчас он уже не оперирует. Ведёт на телевидении передачу о здоровье. Клиникой заведует его сын, тоже онколог. А вот и Маша, знакомься, завтра она работает с 12 до 16 часов. — Алан пощёлкал мышкой и развернул ноутбук в мою сторону.

С аккуратной бело-голубой, вызывающей ассоциации со стерильной операционной, страницы сайта клиники на меня смотрела красивая молодая женщина в белоснежном халате. Её улыбка излучала уверенность, а каштановые волосы были гораздо длиннее, чем несколько месяцев назад, когда мы случайно встретились возле моего подъезда. То есть, это тогда я подумала, что случайно.

— Алан, когда вы в последний раз общались?

— По-моему прошлым летом, а что?

— Я видела твою Машу здесь — в Лесогорске и, кстати, тоже прошлым летом.

Он растерялся:

— Уверена? Может, обозналась? Что ей тут делать?

— Уверена, только волосы у неё тогда короче были.

— Да, летом у неё было каре, — задумчиво кивнул Алан. — Ладно, дождёмся, когда отзвонится Эд и съездим в клинику.

У меня были другие планы.

— Он может и вечером позвонить. Я не могу просто сидеть и ждать. Поедем с утра, пока мне подписку о невыезде не навязали и остальных тоже сразу проверим.

— Но никто из них ОРКом быть не может — сайт модерировал Леонтьев!

— Он его зарегистрировал, а модерировать мог любой, кто знал пароль и логин. Эд ведь сам сказал, последние сообщения отправлялись уже отсюда. И ещё один нюанс — завтра нам весь день, а по возможности и всю ночь нужно быть на виду.

— Чтобы обеспечить алиби? Хорошая мысль, — согласился Алан.

— Я больше рассчитываю на то, что он не станет никого убивать впустую, поняв, что подставить меня не получится.

— Но как именно ты собираешься проверять наших подозреваемых? Если это кто-то из них, тебя сразу узнают! Тебе нельзя им показываться!

— Отчего же? Как раз застану врасплох. Так будет даже проще всё выяснить. С тобой этот метод когда-то сработал.

Он недовольно поморщился.

— И что потом? Даже если ты вычислишь убийцу своими методами, доказательств у нас нет!

А вот это совсем не проблема, главное вычислить!

— Я знаю полицейского, которому не нужны доказательства, чтобы обвинить и арестовать человека. Воспользуюсь его услугами, и этот кошмар кончится на первом раунде, — спокойно объяснила я.

Алан разглядывал меня с нескрываемым удивлением.

— Ты тоже изменилась, — тихо заметил он.

— Нет, просто его можно переиграть только по его правилам.

Удивительно, но этой ночью мне удалось уснуть и даже выспаться. Войнич в чистом отглаженном костюме тоже смотрелся бодро и уже сидел за компьютером. Моя гладильная доска стояла посередине комнаты. А из кухни приятно пахло свежезаваренным кофе. Однако! И когда успел?

— Привет! — переодевшись в джинсы и белую вязаную тунику, я села рядом. — Ты вообще не спал или всегда встаёшь так рано?

— Привет, почти всегда. У меня по графику пробежка в семь, так что привычка сработала.

— Даже зимой пробежка?!

— Конечно, в любую погоду, — он усмехнулся и внимательно меня осмотрев, констатировал: — тебе тоже не помешало бы: бледная, как поганка, и круги под глазами.

— Между прочим, в XIX веке томная бледность с синевой вокруг глаз были в моде. Женщины специально свинцовыми белилами мазались, и мужчины от такой красы неземной млели, а не обзывались. А что ты делаешь? — поспешила сменить тему пока он и меня к спортивным нагрузкам не приобщил.

— Это списки лиц, получивших в Лесогорске прописку или регистрацию в последние два месяца. Тоже были на флешке Эда. Хочу отправить Громову, пусть займётся. Всё равно с обеда он заступает на неофициальное дежурство в посёлке.

— А мы…

— Сначала завтрак. Идём, там всё готово.

— Опять? Я тебя поваром не нанимала — услуги оплачивать нечем.

Он засмеялся:

— Не переживай, я сам решил таким образом оплатить проживание. Всё равно просыпаюсь рано и не знаю, чем себя занять.

— Вот и пробежался бы как раньше, у нас воздух чистый.

— Как? Не мог же я тебя одну оставить? — совершенно искренне удивился Алан.

Мне осталось только закатить глаза, копируя его собственную манеру возмущаться. Нет, этот человек полутонов не признаёт: если ненависть, то вплоть до одержимости, если забота — до абсурда. Замок поменяли, ну что бы со мной случилось за двадцать минут?

После завтрака мы снова вызвали слесаря и поменяли замки теперь уже в квартире бабушки. А в начале десятого, взяв пару пассажиров, голосующих на остановке, выехали в направлении столицы. На пассажирах настояла я. Общественным транспортом Войнич пользоваться не захотел, а эти люди (все они местные и меня знают) в случае необходимости подтвердят, что в такое-то время путешествовали вместе с нами.

Мы высадили их на центральном вокзале и в половине второго были возле клиники.

— Не нравится мне эта затея! — традиционно ворчал Алан. — Как ты к ней пойдёшь? Если вы действительно встречались летом, она тебя узнает!

— Мы это уже обсуждали. Конечно, узнает. Вот и выясним подробности той встречи.

— Хорошо. Допустим, Маша сделает вид, что видит тебя впервые и спросит, по какому поводу ты обратилась. Она ведь психоаналитик — к ней счастливые не приходят. Нужно придумать что-то убедительное.

— Уже придумала. — Я взлохматила волосы, страдальчески закатила глаза и горестно запричитала: — Доктор, помогите! Мне двадцать шесть лет и никакой личной жизни! Мужчинам, видите ли, не нравится, что во время объятий я могу выяснить, где они хранят заначку и о чьих посторонних формах думают в этот момент. Привередливые какие! Доктор, что мне делать?! Ну как тебе?

— Убедительно! — засмеялся Алан, но тут же стал серьёзным и продолжил гнуть свою линию: — Всё равно не понимаю, зачем тебе к ней идти? Чтобы получить информацию, достаточно одного её волоса, а мне его раздобыть гораздо проще, чем тебе. Ну в самом деле, ты её что, по голове гладить собираешься?

— А ты?

— А я на правах старого знакомого вполне могу позволить себе, например, небрежно поправить её причёску.

Я взвесила «за» и «против» — в принципе Войнич прав. Да и встречаться лицом к лицу с девушкой, чью маму убил мой отец, откровенно говоря, не особенно хотелось. Так какая разница кто принесёт этот волос?

— Хорошо. Только не перестарайся с небрежностью, вдруг у её парня синдром Отелло.

Светло, комфортно и очень немноголюдно было в клинике Звягинцева в этот воскресный день. Приём вёлся по предварительной записи. Каждому пациенту отводилось определённое время, и не было необходимости толпиться под дверью врача, создавая очередь.

Я решила дождаться Войнича в фойе клиники по причине обнаруженной на входе видеокамеры наблюдения и бравого охранника. Если понадобится подтвердить алиби, у меня будет и запись, и свидетель. А если видео посмотрит Маша — тоже не страшно. К тому времени я уже буду в курсе всех её планов и намерений.

Время шло. Немногочисленные пациенты входили, неспешно растекаясь по нужным кабинетам, и выходили, Алан не появлялся. Моё внимание привлёк высокий худой мужчина в возрасте, с тёмными, тронутыми сединой волосами до плеч, буквально выскочивший из лифта. Вернее, не он сам, а исходящие от него волны горечи и разочарования. Следом, едва поспевая за ним, шёл мужчина помоложе в белом медицинском халате и терпеливо объяснял:

— Осталось совсем немного. Если всё пройдёт успешно, лечение начнём в конце февраля. Всё будет хорошо, обещаю.

Наверное, что-то серьёзное. Такие эмоции обычно испытывают люди, узнавшие о страшном диагнозе и невозможности избавиться от него. А если вспомнить, что учреждение Звягинцева специализируется на онкологии. М-да, печально.

Наконец в поле зрения появился Алан. Он шёл, разговаривая с кем-то по мобильному телефону, и хмурился. Уже в машине объяснил:

— Эд нашёл Леонтьева в одной из больниц его малой родины. Неделю назад после очередного запоя того доставили в реанимацию с прободной язвой, а на днях перевели в терапию. Так что нашим Игроком он быть не может. Да и компьютера в доме не обнаружилось: по словам соседей, Борис Андреевич всё более-менее ценное элементарно пропил.

— Значит, исключаем его из списка подозреваемых. Что там с Машей?

— Вот, изучай, — он неохотно протянул мне пару тонких каштановых волосков. — Но я бы поставил на айтишника.