С ней будут проблемы!

Глава 30

Ему вторили радостные крики девушек рядом со мной. Недоуменно посмотрела на них и столкнулась с глазами Га-Ллы, в которых застыл несвойственный ей восторг.

Все изменилось, будто по мановению волшебной палочки. Нейры разошлись, словно воды Мертвого моря перед Моисеем, освобождая ту часть зала, что отделяла нас от императора. Встали двумя несокрушимыми стенами.

Каменный пол вспыхнул, раскрасившись в семь диагональных цветных полос в несколько метров толщиной, напоминая мне доску для гайи. Посреди зала вспыхнул черно-белый круг и буквально зафонил магией.

Кто-то громко застонал, испуганно вскрикнул. Зал наполнился гомоном тихих, но эмоциональных ругательств. И, казалось, несокрушимые стены нейров слаженно сделали шаг назад, отступая. Краем глаза заметила вспыхнувшие штаны одного из нейров и то, как провалился второй…

— Каждый шаг — испытание стихии. Пройдете их все и станете гайнэ, — перекрывая возбужденный гомон, звучал голос Ги-Зяна. — Помните про свои печати. Не доберетесь вовремя до императора, и магия разорвет вас изнутри.

Страха стало больше. Сгустившись, он навалился на нас своей гнетущей тяжестью. Отозвался комом в груди, заполошным ударом сердца и перехватившим дыханием.

А когда я вновь смогла вдохнуть, неожиданно почувствовала, что чад, повисший в зале, стал действовать на меня. Это было ощущение легкого опьянения, голова немного кружилась, и слегка поташнивало. По телу пробежала волна возбуждения.

Глаза безошибочно нашли Ша-Кира, выделили, узнавая среди десятков лиц скрытых масками. Вздрогнула, заметив эту перемену. В голове пронеслись воспоминания о ку-клукс-клане и сотне-другой случаев, когда люди прятали лица за масками и это ничем хорошим не заканчивалось.

Единственное открытое лицо императора оставалось спокойным и неподвижным, рот был приоткрыт в гримасе, едва похожей на улыбку.

У меня мелькнула смутная мысль: а не содержит ли это новое благовоние наркотики, ослабляющие волю человека и его способность сопротивляться внушению? Я встряхнулась и уже готова была сделать шаг назад, отступая, но осталась на месте, смутно ощутив чье-то скрытое предостережение. Вспышкой пришло прозрение — отступать нельзя. Шаг назад равен проигрышу, пусть еще и не дан старт.

К центру ступенек ведущих к трону, ударяя ладонями в огромные барабаны, с двух сторон приблизились рослые полуобнаженные мужчины. Затем так же с двух сторон показались раскрашенные воины, трясущие огромными шестами копьями. И каждый их синхронный взмах руками отзывался глухим деревянным звуком, будто это были и не копья со сверкающим в магических лучах наконечником, а наполненные мелкими камешками детские погремушки. Остановившись возле барабанщиков, они двинулись по кругу, постепенно ускоряя ритм, и иногда наскакивая друг на друга.

За спинкой трона откуда-то сверху, стал опускаться огромный медно-розовый гонг.

Танец воинов становился все быстрее. И скоро танцующие мужчины — их было больше десятка — слились в одну извивающуюся цепь. Зрелище было захватывающим. Завораживающим. Помимо воли я ощутила, как сама едва заметно покачиваюсь в такт барабанам и пристукиваю ножкой.

Гонг завис примерно в метре над спинкой трона. Вспыхнул ярко розовым диском, отразив магический свет. Загорелись золотом символы, нанесенные по его краю. Легкие и воздушные колотушки сами собой взлетели снизу — синяя, голубая, фиолетовая. Ударили в медный диск, наполняя зал мрачным, зловещим гулом и вибрацией. Застучали в каком-то им одном известном ритме, накрывая и удаляясь, создавая сложные тона.

— Рассвет Кайра, — послышались восторженные шепотки. И все нейры в едином порыве упали на колени.

Хор из пары десятков мужских голосов затянул медленную, монотонную песню. После каждых четырех нот мелодии следовала пауза, и танцующие подчинялись этому ритму.

В груди стало тяжело. Снова появилось ощущение распирания. Маленькая струйка магии вырвалась из солнечного сплетения и хлынула в центр круга, где уже распускались два белых, похожий на птичку цветка.

— Самая сильная магия творится прямо сейчас. Эти белые цветы позволят вам не ошибиться с направлением. Принесите радиаты своему императору, — напутствовал меж тем распорядитель.

Легко сказать. А ничего, что оранжевые клетки вспыхивают ярким пламенем, стоит их коснуться? А серебристые искрятся электрическими разрядами? И расстояние не перепрыгнешь. Да и куда прыгать? В следующую клетку? Чтобы тут же утонуть? Или что там прячется под зыбкой голубой поверхностью?

Обернулась на девушек: они застыли, неподвижно уставившись на императора.

Многократные и разнообразные гулкие вибрационные волны усиливались, создавая впечатление колоссальной звуковой массы. В этом объемном звуке слышался и трезвон колоколов, и нежное звучание арфы, и шепот тысячи взывающих к нам голосов.

Всматриваясь в окружившие меня лица, я вдруг поняла, что все они были целиком во власти этого подчиняющего звука и танца.

Мужские голоса, слившиеся в мелодичный речитатив, сорвались на высокой ноте. Все стихло, лишь глухой рокот барабанов и вторящие им копья-погремушки поддерживали медленный равномерный темп.

Вдруг откуда-то издали раздался протяжный женский крик. Он шел на высокой ноте и кончался душераздирающим визгом-плачем.

— Искупите грех Ёкки, не-йри. Верните Кайру утраченное! — грянули громкие слова, вызывая в моей голове сотню вопросов.

Но подумать не успела — меня окутала тьма, лишая зрения. Будто кто-то одним щелчком пальцев погасил все магические огни разом.

— Начали!

Барабаны и погремушки стихи. Гонг прозвучал последний раз, оставив после себя заунывные вибрации и гнетущую тишину.

Неуловимое движение воздуха. Кто-то сделал шаг вперед. Испуганный вскрик. Свежесть хлынувшей воды. Гортанный вопль, застывший в воздухе. И новый удар в гонг.

— Недостойна!

И снова вокруг тишина. Темнота. Я будто лишилась всех своих органов чувств. Одновременно. Даже обаяние было недоступно. Наполнив ноздри чадом и соплями. Только и оставались вкус и осязание. Хотя, учитывая обжигающее пламя в двух клетках передо мной, лучше б и последнего лишили.

«Каждый шаг имеет свою цену», — пронеслись в голове слова Ми-Раша.

Закрыла глаза, вспоминая расположение клеток. Что там было первым? Зеленая? Земля значит? Ну, надеюсь, не разверзнется.

Сделав глубокий вдох, шагнула прямо. Пол качнулся, убегая из-под ног. С трудом, но удержала равновесие. Второй шаг — ударилась пальцем о неожиданно вставшую на моем пути твердость. Запрыгала на одной ноге, тихо постанывая от нестерпимой боли и мрачно констатируя появление синяка. Третий шаг окутал облаком пыли и песка, забивающим глаза и ноздри, сбивающим с ног. Четвертый — ноги тонут в зыбучем месиве. Забарахталась в нем, увлекаемая в пугающую глубину. Рванула, захлебываясь паникой и.… Сделала новый шаг, пробираясь, как будто в вязкой грязи. Я почти услышала влажное хлюпанье, с которым мои ноги, словно приклеенные отрывались от земли. Шестой шаг — земля дрогнула. Зашаталась, пытаясь устоять на не твердых ногах. Седьмой — чье-то неуловимое движение. Грудь закололо иголочкой ужаса. Не сходя с места, уклонилась, чуть приседа. Неудачно. Пропустила сильный удар в лицо. Что-то хрустнуло. Щеку затопило острой болью. И моментально сделала новый шаг.

Ноги опалило жаром. По спине влажной каплей потек пот. Значит, не три как мне показалось шага, а семь. В правильном направлении.

Переступая с ноги на ногу на горящих углях, я вдруг поняла, что либо клетки перемешались, либо я куда-то свернула. Ведь совершенно не такое расположение запомнила. Следовательно, и бродить, можно не по прямой, а кругами до бесконечности. Жуть.

Прикрыла глаза, выдыхая. Подбодрила себя поговоркой про гуж и не дюж[6]. Сделала шаг. Страшно. Отчетливо чувствуется жар, пот застит глаза, словно я вошла в сауну. И запах оплавленной кожи — подошвы моих легких туфельке, забивает нос.

Может, это и к лучшему? Все равно тут нещадно чем-то чадят. А так хоть тошнотворные благовония перебьет.

Шаг и в плечо ударило сгустком. Обжигающая боль. Запах горящей плоти. Будь я дома, уже бы хныкала, а тут проглотила стон и, стиснув зубы, успокаивающе погладила плечо ладонью. Вроде ничего не горит.

Очередной шаг. Оглушающий взрыв и расплескивающий жидкий огонь охватил лодыжки. Подобно огненной змее, забрался до колен. Отчетливый запах паленых волос, словно посетила салон лазерной эпиляции. Страшно. Жутко. Больно. И я срываюсь. Бегу максимально быстро. Ощущая, как горит одежда, застывая на теле оплавленной подобно пластику массой. Тело вскипело, словно пламя забралось под кожу. Пота стала в три раза больше. Он тек отовсюду — спина, лоб, ноги. Стекал тонкими струйками. И распирая изнутри, прорывался сквозь поры, подобно гейзерам. Шаг…

Электрический разряд пробежался по телу, всклочивая волосы дыбом. Пробежался будоражащей щекоткой. Пригвождая к полу, на меня навалилась чужая энергетика. Мурашками пробежала по телу, ероша волоски. Невероятная тяжесть, словно весь мир мне возложили на плечи, бросила на колени. На карачках поползла вперед. Застыла, от сковавшего меня онемения, колкими иголочками пронзив каждую клеточку. Невыносимо долго бултыхалась, не в силах вырваться, ловя новые болезненные разряды. Но все же еще шаг-ползок. Запахло серой, в бедро ударило чем-то круглым. И новый поток разбегающейся по телу боли. Еще три… Тело пронзило витком острой боли — видимо местный громовержец наказал меня за строптивость. Искусала язык, сдерживая крики. Не в силах понять, почему это так для меня важно. Шаг ‑ меня откинуло взрывной волной.

Вода… Захлебнулась. Отчаянно замахала руками, выныривая, выплывая. Пока бьющий поток горячей воды, не подбросил меня в воздух. Кинул на пол, обдавая тело ведром холодной, почти ледяной, воды. Извернувшись, подскочила на ноги и все же сделала неуверенный шаг. Хлынувшее на меня облако горячего пара опалило руку, удивляя меня способностью чувствовать боль в и так ноющем теле. Я словно сроднилась с ней. Привыкла. Даже смогла абстрагироваться. Шаг — холодные потоки воды сверху падали на ноющее ожогами тела, даря некоторое облегчение. Зябко поежилась от сводящего тело судорогой холода. Еле устояла, когда ударила волна, сбивая с ног. Она подхватила меня, накрывая с головой, закружила в хороводе. Дезориентируя. Забивая нос и рот. Лишая способности дышать.

Пустота. Тело сотрясается, захлебываясь кашлем. Сворачивается калачиком на твердой поверхности в ожидании нового удара. Вдох. Еще один. Ничего не меняется.

Прошла? Нет, не может быть. Застыла, переводя дыхание. Даже боль отступила на краткое мгновение. Прислушалась, но не услышала ни звука. Не ощутила ничьего присутствия. И зрение так и не вернулось. А что если так будет всегда? Покачала головой, отгоняя панику. Русские не сдаются. В голове чередой пронеслись все прегрешения. Умираю? А где же белый свет? Нет не надо свет. Я жить хочу. Шаг.

Споткнулась о выросшую под ногами преграду. Упала, больно ударилась, набив новую шишку на лбу. И так мозгов не было. А так выбью окончательно. Нащупала закругленную поверхность. Колонна? Нет, все колонны в зале мраморные с резьбой и лепниной. Тут же гладкий камень, согревающийся под руками, словно впитывающий мое тепло. И высота мне по пояс. Крошащаяся земля на пьедестале. Цветок? Бережно погладила стебелек и льнущие лепестки. Обламывая ногти, выковыряла с землей, стараясь сберечь корни. Сделала шаг.

Вздрогнула, взвизгнув, когда босые ноги, непонятно где потерявшие обувь, ступили на что-то гладкое, холодное, шевелящееся, будто клубок змей. Взвизгнув, шагнула вперед и в ноги впились чьи-то железные когти, хватая за лодыжки. Выскальзывая из них, успела даже порадоваться отсутствию зрения — увидев, что клацает возле меня зубами, дала б деру. Шаг и я опять попала в вязкое болото. Навалилась усталость. Силы куда-то уплывали. И даже занести ногу для нового шага я не могла. А поэтому просто скользнула по полу, шаркая, как согбенный тяжелым трудом старик. Внутренности словно вскипели, выворачиваясь наизнанку. Голова раскалывалась от боли, готовой взорвать виски и распились черепную коробку. Паутина. Липкая, крепкая. Окутала меня, наполняя отчаянно выстукивающее сердце сверхъестественным ужасом. Замедлила, удерживая в своей ловушке, не позволяя, сделать новый шаг. Скрежет зубов. Стоять и ждать того, кто ее сплел? Не вариант. Будем изгаляться. Я вертелась, путаясь все больше, пока поскользнувшись, не упала на пол и не откатилась на пару шагов.

На теле появилось сразу сотня пульсирующих болью точек, словно кто-то плеснул кислотой. И металлический запах крови и гниющей плоти забил ноздри. Испуганно рванула вперед, не останавливаясь. Не задерживаясь. Не думая. Только бьющая набатом кровь отсчитывала шаги — два, три, четыре…

Семь.

Выдохнула облегченно и попала в плен острых жалящих холодом снежинок. Передернула плечами. Холодно. Скользнула по гладкой поверхности, с трудом удержав равновесие. Ощутила, как сковывая кожу, покрываются инистой корочкой руки. И поток холодного воздуха едва не превращает меня в ледяную статую. Растерла озябшими руками плечи. Острые режущие сосульки под ногами. Зубы стучат, выбивая дробь. Влага под носом застыла льдинкой. Замораживающий полужидкий лед, пробежался по телу, охлаждающий кровь. Что-то болезненно вонзилось в бок. И новая обжигающая волна холода, притупляет все ощущения.

Поток теплого ветра чуть не сбивает с ног, возвращая чувствительность. Тает, испаряясь, влага на верхней губе. Задыхаюсь, лишённая воздуха и способности дышать, но все же делаю шаг. Тело отрывает от земли, закручивает ураганом и словно игрушку кидает на пол. Удар. Боль. Звездочки перед глазами. Тени.

Лежу, прислушиваясь к тишине. Жду непонятно чего. Встать просто не в силах. Боюсь новой боли. Нового испытания.

Удар гонга врывается в усталый мозг.

— Первая! — звучит где-то совсем близко голос Ги-Зяна.

Меня вздергивают на ноги. Грубо. Жестко. Ставят на шаткие ноги, прижимая к чьей-то груди. Вонь заполняет легкие. Противно. Отвращение пробегает по телу волной мурашек. Выскальзываю из чужих рук. Спотыкаюсь. Падаю.

— Та-Нья, отдай цветок распорядителю, — звучит совсем рядом голос За-Дира.

На эту просьбу в душе рождается протест, и я крепче прижимаю растение к себе.

— Нет, — шепчу сипло. Качаю головой, когда кто-то хочет взять у меня цветок.

— Тебе тяжело, давай мне, — просит Эх-Тан.

— Нет.

Свет слепит глаза. Боюсь открывать. По щекам текут влажные дорожки.

— Сказано — отдай, — незнакомый голос, полный требовательно властности, врывается в сознание.

— Нет, — отрезаю категорично. — Тебе надо, пойди — достань, — предлагаю нахалу.

Тело ноет, откликаясь болью в каждой клеточке. Устало сажусь на ступеньку. Кто-то недовольно шипит. Но мне без разницы. Я и так у ног императора.

Приоткрыла глаза, жмурясь от неестественно яркого света. Чуть в стороне от меня стоят выбывшие из испытания девушки. В окружении четырех незнакомцев. Как и я. И вот что странно одежда на них целая. И ран никаких не видно. И вид, словно они только что вернулись с бала.

Осмотрела себя. Одежда на месте. Ран не заметно. Боль отступила, едва я осознала, что причин для нее нет. Чудеса.

Завизжала девушка. Перепугано выскочила с поля и тут же оказалась окружена четверкой нейров.

Удар гонга и краткий приговор:

— Недостойна!

На поле всего трое. И Га-Лла среди них.