Рысюхин, что там у вас налито?

Глава 27

Поскольку привязка к железной дороге отпала, а вес фургона был всяко не больше пяти тонн, решил проехать по строящейся дороге, заодно показать её Маше. Путь через Тальку, Дукору и Смиловичи до самого дома был, если верить карте и курвиметру, не больше ста десяти километров, вполне можно преодолеть за один перегон. Но поскольку часть пути проходила по местным дорогам, порой не позволяющим разогнаться даже до двадцати пяти, а намерения ставить рекорды не было, то напрягаться особо не стали. Доехав до Дукоры, на трассе Гомель-Минск моя Маша хоть и попискивая, но разрешила разогнаться до сорока, сделали перерыв. Сходили перекусить, погуляли по парку, закупили напитки в дорогу и поехали дальше. О напитках: в холодильнике, включённом на максимум, лежали плотно упакованные тушки разломных тварей, которых я хотел показать специалистам. И Мурка моя наотрез отказалась хранить еду рядом с ними, даже в герметично закрытых стеклянных бутылках. Так что всё, что оставалось либо выгрузил в комнату Влада, подарок ему будет, любо выкинул, в зависимости от сохранности. А купленное в Дукоре взяли с собой в кабину.

От Дукоры до Смиловичей то колыхались по ухабам, то разгонялись на немногочисленных ровных участках. Сами Смиловичи удивили тем, насколько плотная застройка на холмах в южной части города: очень узкие, чуть шире дома, участки, относительно длинной полосой уходящие вглубь квартала. Довольно странно и непонятно, но, видимо, какие-то местные особенности. На северном берегу реки Смиловичи практически не отличались от моих Смолевич, к которым шёл, кстати говоря, довольно приличный тракт, на котором я смог слегка расслабиться за рулём и держать стабильные тридцать пять километров в час.

Маша вытащила из кармашка свой трофейный макр и стала любоваться им, перекатывая в пальчиках.

— Красивый… Интересно, а сколько такой может стоить?

— Давай посчитаем. Цена растёт с уровнем твари, из которой добыт, плюс влияет размер, заполненность и наличие особенностей либо склонностей, так?

— Ну, базовый-то курс я знаю!

— Макр-нулёвка стоит от пяти рублей до пятидесяти, иногда и за три рубля купить можно. Но пятьдесят — это очень и очень редко, средняя цена от десяти до двадцати пяти. Первый уровень — от трёхсот до шестисот. Но, опять же, триста — это совсем мелочь, повреждённые могут и за сотню не взять. Те, что являются заготовками под целительские или ментальные артефакты, могут и на тысячу потянуть. Но средний макр где-то триста пятьдесят — пятьсот. Те, что я из крысюков добыл я стихийными выбросами напитал, сам того не зная, по полной, ушли в среднем по четыреста шестьдесят в Минске, в Могилёве были бы дешевле, если в сезон, то есть — весной, мог и меньше четырёх сотен выручить.

Я прервался на обгон гужевого каравана — нужно было внимательно следить, чтобы никакая дура-лошадь не дёрнулась с перепугу и не устроила столкновение.

— То есть, цена растёт на порядок с каждым уровнем?

— Почти — уровня до четвёртого, правда, и разброс цен растёт. Опять же — я пока не могу провести настоящую оценку, в частности — определить склонность данного макра, наличие там свёрнутых заклинаний или ещё чего-то. В среднем по больнице макр второго уровня стоит от полутора тысяч до пяти, не считая «мусорных» и уникальных. Третий — от десяти до шестидесяти при этом средняя цена — где-то тысяч двадцать пять-тридцать. То есть ты сейчас держишь в руках хороший дом в тех же Смолевичах или Буйничах. Или неплохой дом в пригороде Минска. Или скромный домик на приличной окраине Могилёва.

— Ого! Выгодное, получается, дело — охота на тварей?

— Да — для тех, кому повезёт выжить. А если выжить и добычу получить, то тем более. Вот только выживают далеко не все. И мы с тобой — не пробей ты этим летом второй барьер, то нас бы почти наверняка там съели. А потом эти твари, усилившись на нас и продлив себе существование, вырезали бы Викентьевку, она ближе всего, затем Рудню. В Тальке их бы армейцы прижали, конечно, но…

Маша зябко передёрнула плечами.

— Ужасы ты какие-то рассказываешь.

— Да нет, обычный сценарий прорыва тварей среднего уровня в более-менее густо заселённых местах без достаточно сильных одарённых. Собственно, отсюда и цена макров высокого уровня — из риска и опасности. Макры пятого уровня имеют ценник уже в миллионах, шестого — все относятся к уникальным и просто за деньги продаются крайне редко. Седьмой уровень и выше, если такие существуют, уже идут по разряду «национальное достояние» и не продаются вообще в принципе.

Маша призадумалась, а потом вернулась почти к началу разговора:

— И всё же, как определить точно — сколько может стоить этот конкретный макр? Всё-таки даже между двадцатью мятью и тридцатью тысячами разница велика!

— А это вопрос, который стал, и ещё станет, причиной многих и многих судебных разбирательств, интриг, уголовных преступлений и детективных сюжетов. Оценка макров это разом и наука, и искусство. Не специалист может, оперируя где-то полутора десятками параметров, оценить лишь примерно, определив диапазон цен в достаточно широких пределах, и потом сравнивать предлагаемую цену с ожидаемой. Если владелец — маг кристаллов, тверди или универсал и прошёл соответствующий курс обучения, у меня этот факультатив только в пятом семестре доступен, то диапазон у него будет уже, уверенности больше, а количество проверяемых характеристик более двух дюжин. Полноценная экспертиза — дело долгое, сложное и порой довольно дорогое, предусматривает проверку макра по более чем полусотне характеристик и замер большого количества параметров, пусть даже это будет оценка качественная, грубо говоря — по шкале аналогов, на больше-меньше. Но весь «большой ритуал» разворачивают разве что при обнаружении ранее неизвестного вида тварей и для макров четвёртого и выше уровней, изредка — для третьего. Как правило, цену определяют в ходе торгов — либо напрямую между продавцом и покупателем, путём согласования диапазонов, либо через аукцион.

— Понятно.

— Завтра утром, до визита в присутственные места, заеду в Минске в отделение Гильдии охотников, сдам нашу добычу на определение и оценку, заодно по макрам уточню.

— Мне с тобой съездить?

— А смысл? В основном будет бюрократия и ожидание в коридорах. Могу взять тебя к Охотникам, но там тоже интересного будет не слишком много, а потом посадить на поезд.

— Я тебе уже надоела⁈

— Нет, конечно. Но тебе может быть скучно, могут быть дела дома, в Могилёве…

— Нет-нет, я ещё тут не всё увидела. Хочу по всем твоим предприятиям проехать и посмотреть.

— Ты ж моя хозяюшка!

Выехали из Викентьевки мы после раннего обеда где-то в половину второго, домой в Смолевичах зашли почти в половину седьмого. Загодя предупреждённая по телефону бабуля уже ждала и переживала. Маше отдали бывшую мою комнату, меня же переселили в папину. Не то, чтобы это помешало при обоюдном желании «сходить в гости», но с учётом наличия в доме старшей родственницы в лице бабушки — формально приличия были соблюдены. Приведя себя в порядок с дороги, на что мне понадобилось минут двадцать, я вышел в гостиную и не ошибся — бабуля с официальным видом сидела там. За сорок минут пока ждали «я быстренько» прихорашивающуюся Машу, успел передать бабушке содержательную часть всех событий и того, как обстоят дела в Викентьевке, причём ещё и на вопросы по отвечать время нашлось. После ужина Мурка начала пересказывать эмоциональную составляющую, мне от охов-вздохов скоро стало скучно и тоскливо, так что я, отговорившись ранним выездом завтра, пошёл к себе в комнату отдыхать. Маша ко мне не пришла. Правда, когда я ближе к полуночи вставал попить воды — видел во дворе отсвет от окна бабушкиного кабинета, а моя прежняя комната зияла распахнутой дверью и пустотой.

Утром встал в половине шестого, наскоро перекусил, собрался, в том числе взял принесённые накануне поверенным бумаги для Земельного комитета, и в четверть седьмого уже выехал за ворота. До Долгобродского отделения Гильдии охотников от дома оказалось чуть меньше сорока километров и в семь двадцать уже подъехал к воротам. Вопреки моему опасению, что придётся ждать открытия жизнь тут не кипела, конечно, но тлела довольно активно. Спросив, где могу сдать туши тварей на опознание и оценку получил отмашку куда-то с комментарием «тудыть». Как ни странно, нашёл я место назначения по такому описанию сразу. Сидевший там Охотник тварюшек узнал, уточнил только:

— Шерсть жёсткая, с голубоватым отливом, после смерти посинела?

— Нет, с розоватым, мягкая, побелела.

— Да ладно⁈ Они же сейчас в летней форме быть должны, откуда зимний вариант⁈ — Гильдеец оживился. — Получается, есть минимум две изнанки, на которых они обитают?

«Или прорывы идут из разных полушарий одной изнанки, если она как планета».

«Может, и так, деда, но я им этого говорить не стану».

— Они у меня с собой, в холодильнике лежат. Привёз, чтоб подсказали, что в них есть полезного или хотя бы ценного.

— В каком смысле «с собой в холодильнике»?

— Пойдём, покажу.

Из всего фургона я показал только багажное отделение, но и оно впечатлило охотника. Взяв по туше, пошли в разделочный цех.

— Да, зимние, удивительно даже. Макры, вижу, искали? Кстати, чем это их так?

— Одного — магия воздуха, одарённая третьего уровня. Второго — клинком. — Я похлопал по ножнам висящего на перевязи меча. Да, я теперь таскаю его с собой везде, научен.

— Хорошая работа. Язык у них считается деликатесом, помогающим в развитии. Закупочная цена — пятьдесят рублей за кило, в ресторации уже от тридцати рублей за порцию сто пятьдесят граммов. Печень если свежая — по тридцать пять рублей штука.

— А мех как? На ощупь очень приятный.

— Приятный, да. Но не ноский совсем, уже через полгода лезть начинает так, что караул, через год остаётся голая шкура с кустами волос.

— Жаль. Я невесте хотел заказать шапочку и варежки. Тем более, что одного она и прибила.

— Не стоит — обидится, как только подарок линять начнёт. В общем, если бы свежих разделать… Когда, кстати, добыли?

— В пятницу вечером, около семи.

— Да, печень уже того-с… Ну, рублей сто двадцать — сто пятьдесят с пары выручить ещё можно, могу принять за сто.

— Невелик доход с двух тварей третьего уровня.

— В них главное — макр. Довольно ценный, специфичный. У зимних особенно.

— И что он позволяет сделать?

— Морозит. Вымораживает объём от ста двадцати до ста семидесяти регистровых бругто-тонн[1] до температуры от минус восемнадцати до минус двадцати семи. Разброс зависит от конкретного макра. Подаёшь управляющий импульс, десять-пятнадцать минут — и режим установился.

— Мощно. Только зверюшки морозом атаковать не пытались.

— А это часто так, свойства макра от способностей носителя не всегда зависят. Скорее, от условий их существования, помогает выживать. Так, из крысюков иногда можно добыть кристаллы, что воду очищают.

— И сколько стоит такой морозильный макр?

— От свойств зависит. От сорока до сорока восьми тысяч, чем больше объём и сильнее мороз — тем дороже. А вы нашли?

— Да. И готов продать, мне он не особо нужен.

— А нам как раз нужен, новый склад подключить. Готовы выкупить не по закупочной, а по рыночной цене.

В итоге продал кристалл за сорок три тысячи семьсот двадцать рублей — не самый мощный оказался. И ещё семьдесят четыре рубля за «деликатесные» языки. В общем, не зря съездил. Заодно бестиарий прикупил, триста сорок рублей книжечка обошлась — много дороже, чем та, что покупал в Бобруйске, но и пользы с неё тоже больше.

Пополнив семейный бюджет, к девяти утра был уже в Земельном комитете — как раз к открытию подгадал. Там нужно было отдать три подписанные мною бумаги, одну забрать и две — прочесть и подписать. Работы, включая чтение, на три минуты максимум — потому, наверное, и провёл в этом заведении всего полтора часа.

В канцелярии выяснилось, что в течение месяца нужно провести обследование и сдать об оном отчёт установленного образца.

— Сдать или предоставить? — решил уточнить я, уже слегка поднатаскавшийся в бюрократических изысках.

Клерк пожевал губами и недовольно признался:

— Предоставить.

— По журналу входящих?

— По журналу входящих. Редко кто в вашем возрасте понимает разницу! — всё же не выдержал чиновник.

Далее узнал, что в принципе обследование может провести кто угодно, не обязательно пользоваться услугами специализированных бригад, которые почти все работают или на крупные строительные фирмы или на государство. Но если потом отчёт будет составлен неправильно или в нём будут неполные данные — документ развернут, и начинай всё сначала. Чиновник весь извёлся намекая, что о него есть на примете люди, которые составят правильный расчёт, и к полноте их данных претензий не будет. В итоге он, досадуя на такого недогадливого меня, даже прямым текстом начал говорить, что мог бы поспособствовать ускорению процесса, но я решил для начала попробовать найти нужных специалистов через геолога, который наличие тонкого места и подтвердил. По идее — должен быть в университете.

По дороге заехал в банк, узнать, сколько накапало за два пошедших месяца авторских отчислений. В банке встретили не в пример приветливее, чем в прошлый раз, вопросов с доступом не возникло — чековой книжки и паспорта хватило за глаза. И оказалось, что не «накапало», а, скорее, «натекло». Начал верить в слова профессора, что итоговая сумма отчислений может сравниться с доходом от продажи пластинок, а не просто оказаться «сопоставимой» — за два летних месяца получилось больше, чем за полгода до того, как ни странно. Было двадцать три тысячи с хвостиком, семь я потратил на два грузовика и выписал чек геологу, который пока так и не был предъявлен к оплате. За лето набежало ещё почти тридцать девять, всего на счёте лежало пятьдесят пять четыреста, но часть из них «зависла», предназначенная в оплату экспертизы. Вот заодно и с этим разберёмся.

Университет располагался на Борисовском тракте, я немного не доехал до него, когда сворачивал на объездную дорогу к гильдии[2]. В университете меня, похоже, приняли за студента, спешащего избавиться от последних «хвостов» и мои поиски преподавателя никого не удивили. На изнанку спускаться не пришлось, дама в деканате с некоторым даже злорадством заявила, что Кирилл Анатольевич уехал с практикантами под Логойск и «ближайшие два дня в Минске не будет», после чего демонстративно отвернулась, занявшись бумагами. Ну и пылевой клещ с ней. На кафедре геммологии мне охотно выдали район расположения учебного лагеря, где будущие геологи отрабатывали практику, даже на карте показали. Не так уж далеко, кстати говоря, главное до Логойского тракта добраться, и потом не заблудиться на последних десяти верстах. А оттуда, турум-пурум, можно доехать до Смолевич заехав в город с севера, через Усяж. Так даже проще будет к дому подъехать, не надо по улицам колесить!

За решением бумажных вопросов успел изрядно проголодаться. План был вытащить господина Лопухина на деловой обед, но поскольку он в полях… Рядом с университетом закономерно и ожидаемо нашлось несколько заведений, рассчитанных на студентов разного достатка и происхождения. Выбрав подходящее плотно пообедал и двинулся в дорогу. К своему удивлению не застрял и не заблудился, а потому всего через час с небольшим мог воочию наблюдать полностью утратившего адекватность Кирилла Анатольевича. Оставалось только повторить за дедом: «Доктор, мы теряем его» и смириться…

[1] Да, регистровая тонна, или брутто-тонна, или брутто-регистровая — это не единица массы, а единица объёма. Объёма трюма или склада, предназначенного для размещения груза. 1000 кубических футов или примерно 2.83 кубометра.

[2] Если кому интересно — в современной привязке на проспекте Независимости примерно от ул. Сурганова до парка Челюскинцев, тогда это пригород был. Юра с Борисовского тракта свернул в районе улицы Филимонова и по дуге выехал в район переулка Козлова. Земельная управа — в Губернском присутствии, дом 23 по пл. Свободы, канцелярия — напротив Троицкого, Богдановича, 2, банк — примерно в районе дома 12 по ул. К. Маркса. Да, помотался Юра туда-сюда, маршрут не самый оптимальный, а куда деваться?