Рысюхин, что там у вас налито?

Глава 14

Утром приключения с приобретённой техникой продолжились. Когда мы в восемь утра заглянули на станцию, просто для порядка, узнать, во сколько отправился наш состав, то увидели локомобиль, вместе со всеми прицепами, мирно стоящим там же, где и вчера. Норвежец, непоколебимо спокойный, заявил, что у него нет топлива — только минимальный неприкасаемый запас, который можно трогать только при строго определённых условиях.

— Ты почему не сказал, что нечем топить⁈

— Вы не спрашивали…

— А с чего мы должны спрашивать о состоянии машины, если ты к ней для того и приставлен, чтоб следить?

— Хорошее у неё состояние. А топливо — это не состояние, это обеспечение. Обеспечение — это обязанность от арендатора.

— То есть, мы должны постоянно бегать вокруг и спрашивать: «Кнутик, солнышко, не нужно ли тебе чего, может, что-то принести, что-то подать», так, что ли⁈

— Да, это быть неплохо. Только без «солнышко», если только бегать будет не симпатичный баба.

Норвежец разговаривал по-русски почти чисто и правильно, только медленно и изредка путался с родами или вставлял странные предлоги. Порой даже возникали сомнения: это он на самом деле так причудливо ошибается или издевается над нами?

Пока добыли уголь. Пока организовали его доставку. Пока обеспечили водой — этот трескоед (дедово определение, которое очень понравилось и мне, и Егору Фомичу) даже не подумал говорить, что слил воду в Лиде, пока не спросили — даже когда обсуждали вопрос угля. Пока развёл пары.

Далее выявилось то, чего вчера в темноте не рассмотрели — если домкраты, которыми локомобиль поднимался над рельсами приводились паровой лебёдкой, а на первый вагон, который собственно лесопилка, движение передавалось через специальный съёмный блок шкивов, то два последних поднимались вручную. Пусть и через редуктор, но крутить ручку — точнее, две, одна по каждому борту — пришлось довольно долго и с заметным усилием. И чтобы нагрузка на крутящего не оказалась чрезмерной — вагоны сперва разгружались, а потом загружались обратно — вручную, разумеется. И загружены они, кто бы сомневался, не были. Слово за слово, дело за дело — лесопилка оказалась готова начать движение только ближе к полудню!

Когда лесопилка изволила, наконец, начать неспешный разгон по направлению к выезду из города мы с Егором Фомичом остались организовывать доставку воды и угля в пути. Зато перезнакомились со всем станционным начальством, пусть это пока и не доставило никакого удовольствия ни одной из сторон…

Всё это время дед развлекал меня, а я, выборочно — окружающих, так называемыми «законами Мёрфи», или Мэрфи, они же «законы подлости». И о том, что если неприятность не может произойти — она всё равно произойдёт, и о том, что любая работа займёт больше времени, чем на неё заложено. Исключение — если вы заложили заведомо больше времени с расчётом на его использование по своему усмотрению.

— Какой-то он мрачный пессимист, этот ваш Мэрфи. Но забавный.

— Что вы, он был оптимистом! С учётом его места работы и должности…

— Ну-ка, ну-ка?

— Говорят, он был начальником испытательной лаборатории на артиллерийском полигоне[1]. И ему приносили все экспериментальные образцы вооружения и боеприпасов, а также всё, что сломалось или не сработало — для выяснения причин. Та ещё работёнка.

— Да уж, тут начнёшь перестраховываться всячески.

Помнится, я рассчитывал, что лесопилка, исходя из расстояния и «крейсерской» скорости, доберётся до Викентьевки за двенадцать часов хода плюс три остановки по часу. Как сказала бы Василиса: «я был тогда молод, глуп и наивен». Во-первых, эти «бешеные» два с половиной километра в час аппарат набирал минимум полчаса, при условии, что всё это время будет двигаться по прямой. Потом — торможение и последующее охлаждение топки перед чисткой.

Нет, останавливаться пока топка остывает — или охлаждать её, пока локомобиль останавливается — нельзя. Потому что тормоза имеют паровой привод, а без тормозов ездить не положено. Даже немножко и по прямой дороге. И, нет — остаточное давление пара использовать не разрешается правилами.

Нет, охлаждать топку водой нельзя. Потому что металл может потрескаться. Нет, это не «закалка», вы не понимаете, это — другое.

А ещё надо подвозить воду, которая довольно быстро расходуется. И уголь, запаса которого на борту локомобиля из-за отсутствия нормального тендера хватает как раз на один перегон.

Это всё выяснилось, пока ехали по дороге. Терзают меня смутные сомнения, что в лесу всё будет ещё забавнее. Кстати!

— Скажите, что, при работе лесопилки тоже нужно будет постоянно делать перерывы для охлаждения, чистки и разогрева топки⁈

— Нет, конечно! Локомобиль переводится в стационарное состояние, открываются заслонки под колосниками, после чего…

Если опустить полчаса рассказа, изобилующего техническими терминами, незнакомыми ни мне, ни деду и пересказать своими словами, как я понял — в стационарном варианте часть топки опускается на землю, туда просыпаются зола и пепел, остывая по дороге, и их можно и нужно вычищать специальной лопатой через дверку в боковой части. И даже воду можно подливать через специальный переходной бак, не стравливая пар.

В лесу, как я и опасался, веселье усилилось кратно. Мало того, что поезд не вписывался в радиус большинства поворотов — маленькие передние колёсики оказались очень чувствительны к ямкам, кочкам и пересекающим дорогу корням. А вот торчащие то тут, то там пни не мешали — их норвежец в большинстве своём спокойно пропускал между колёс под баком. Но всё равно, приходилось постоянно где-то скруглять углы, вырубая кусты и деревья, где-то срывать бугры, где-то засыпать выемки, где-то выдирать из земли пересекающие дорогу корневища.

Словом, перегон занял больше суток: выехали в четыре часа дня и прибыли на место в десять вечера следующего дня. Или ровно шестьдесят часов с того момента, когда лесопилка должна была прибыть в Осиповичи по расписанию. Учитывая, что не только я, но и Пробеляков всерьёз рассчитывал разобраться с этим вопросом за день, а не за три — хорошо, что встречу с геологом назначили до этой эпопеи, иначе я не представляю, как бы мы срывались с «ралли» и во что бы такое небрежение вылилось.

Возник вопрос: как же от прежнего арендатора до Лиды добрались за сопоставимое время, хоть там расстояние в два с лишним раза больше? Оказывается, там ехали по обустроенной и знакомой местности, имея местные источники воды и топлива. И сменных водителей, чтобы давать друг другу отдохнуть после каждого перегона, но оба сменщика были местными и к нам сюда, разумеется, не приехали, в отличие от трёх человек рабочих лесопилки, которые должны были обучить кого-то себе на смену из числа жителей Викентьевки, имея на это месяц с момента начала работы лесопилки.

Забегая вперёд — выравнивание площадки и вагона, его установка, крепление, планирование местности и прочие подготовительные работы затянулись ещё на два полных световых дня. Зато к началу работы лесопилки о ней, равно как о её необычном виде, знал весь район, и половина его собралась посмотреть на пуск оборудования.

Кстати, норвежец со странным и даже пугающим на наш слух именем Кнут, когда узнал, что вот прямо здесь будет делаться самая настоящая, пусть и на местных травах, акавита, и первые партии уже дозревают в подвале зримо изменился поведением и даже внешне. Он как-то приободрился, в глазах появился интерес к жизни, а в работе — разумная инициатива. И срок ожидания «воды жизни» в два с половиной месяца не пугал. По словам механика, он отчаялся когда-либо вновь попробовать этот напиток, картофельный самогон сельской выделки, который ему предлагали на замену таковой не являлся. И даже ожидание дегустации для него оказалось «как будто кусочком из дома».

«К любому человеку подход найти можно, если отнестись по-человечески!»

«Знаешь, дед, это зависит от точки зрения — кто-то сказал бы, что и этого споили бессовестные и бесстыдные производители отравы».

«Кочка зрения — это дело такое. На каждой есть своя жаба, и всякая из них норовит квакнуть по громче, пусть и полную чушь!»

Всего поездка, включая первый день работы лесопилки, за которым мы наблюдали с целью выявить возможные дополнительные проблемы, заняла ровно неделю! А планировали-то, «день туда, день назад», ага, как же! Единственными, кто получил удовольствие от всего этого были Мурка и Василиса. Одной я рассказывал все перипетии, упирая на комичность или абсурдность ситуации, даже когда было совсем не до смеха, а вторая беззастенчиво «грела уши», потому что «скукота тут страшная, мальчишки местные дураки, как и все они вообще, кроме Юры, а сеструха ржёт, как лошадь — и я тоже хочу порадоваться чему-то в этой жизни». Вот как-то так она изложила свою позицию Маше и наотрез отказалась уходить.

Не успел приехать и немного разгрестись с накопившимися за неделю делами, как позвонили из автомобильного салона в Минске — мол, завтра прибудет ваш заказ, забирайте. Три дня хранения бесплатно, потом за это придётся платить. Ну, прямо завтра я не побегу, сначала с накопившимися вопросами разберусь, а вот послезавтра… Так, стоп! Я же хотел заказать кое-какие детали на одном из местных заводов, который оборудование для леспромхоза делает! Чтобы сэкономить силы и время на переделку грузовика для Викентьевки! А там ещё эскизы не готовы. Нет, придётся грузовикам дожидаться третьего дня. А мне — бегать по городу-у-у-у-у-у!!!

Каникулы, мать их, простите мой французский! Отдых! Ещё пару недель такого «отдыха» — и я буду зачёркивать дни в календаре до начала учебного года, как Кнут — до дегустации акавиты. Может быть даже с большим нетерпением.

И всё же три часа на то, чтобы сходить на городской пляж я в следующие два дня выделил. Как выразился по этому поводу дед: «Нафиг, ибо нефиг!» Выражение удивительно понятное по смыслу при всей своей вроде как бессвязности!

Заказал наиболее просто изготавливаемые на станках детали и материал, от листового металла до стандартных профилей, а также выкупил суммарно полторы сотни килограммов отходов — обрезков металла разных сортов и марок, на «волшебный порошок». Если металлолом мне отгрузили сразу, и даже довезли до дома, то детали придётся ждать от недели до десяти дней! Подумав, заказал ещё рамы и крупные части для будущих сменных кузовов с доставкой в Алёшкино — это буду делать там, расчищу часть склада и построю навес, где эти кузова и будут храниться. Тут зарядили срок вообще в две недели как минимум, потому как надо, дескать, ещё и отливки проектировать. Да и эскизы я чуть ли не на коленке рисовал, прямо в присутствии инженеров.

Так или иначе, такая задержка была хоть понятной — сам виноват, быстрее шевелиться надо было, но неприятной.

«Значит, или первый грузовик будем делать „врукопашную“, или сделаем частично и переключимся на будущий наш пати-вэн».

«Дед, не выражайся! Во-первых, не знаю, на что ты собрался переключаться, а во-вторых, в каретном сарае два переделочных авто не поместятся!»

«Выкатим тарантас и вынесем мусор. Мы же одновременно над двумя работать не будем, так что один можно в уголок задвинуть».

«Оборудования — никакого. Двигать придётся вручную».

«Тележку сделаем. И тали — не велика сложность».

«Крыша низкая, а несущие балки, к которым прицепиться можно — ещё ниже, плюс слабенькие. Как бы эти тали не легли нам на головы вместе с кровлей и её обрешёткой».

В Минск мы с Пробеляковым поехали на поезде, потому что иначе мы два грузовика бы не перегнали. Дед что-то было сказал про жёсткую сцепку, но тут же сам оговорился, что для этого надо иметь особый навык, так что тема заглохла, не начавшись даже без моего участия.

Продавец, увидев по своим документам, что я покупаю уже вторую пару грузовиков, попытался получить с нас «небольшой отзыв», но я увидел пачку бумаг, что он приготовил и сразу отказался:

— Извините, мы сразу подвергаем купленные грузовики глубокой модификации, так что опыт их эксплуатации вряд ли пригодится хоть производству, хоть другим пользователям с заводскими грузовиками.

— И что именно вы модифицируете?

— Почти всё, кроме несущей рамы, энергетического преобразователя и моторов.

— Если вас настолько не устраивают наши грузовики — то зачем вы их покупаете? — кажется, продавец немного обиделся.

— Устраивает почти всё, потому и покупаем. Просто переделываем под свои специфические требования. В других работы ещё больше, и стоят дороже. Плюс ваши — электрические. Кстати, не думали ставить по мотору в каждое колесо? Точнее, сделать мотор-колёса, где ось будет статором, а диск — ротором? Управление поворотами будет ещё проще, чем с муфтами, как сейчас.

— Интересная идея, передам на завод! — кажется, настроение продавца улучшилось. — Но навскидку могу сказать, что грузовик подорожает, даже за счёт упрощения раздаток, точнее — их исчезновения, цена будет порядка четырёх тысяч с небольшим.

— Я бы купил. Правда, пока мне четырёх достаточно, в следующем году — подумаю, может быть, и расширю парк.

На самом деле — пока не собираюсь, но мои планы настолько часто идут не так или вовсе наоборот, что зарекаться не стал бы. Так или иначе, к обеду мы с управляющим вернулись в Смолевичи. Расстояние по прямой было вёрст сорок, по дорогам — сильно больше пятидесяти, ехали небольшой колонной два часа. И за эти два часа я до глубины души и тела прочувствовал разницу между переделанным нами грузовиком и его оригинальной версией.

Кстати, насчёт «нами», когда речь идёт обо мне и деде. В случае с пикапом множественное число списали на помощь Семёныча. Но несколько раз я был на грани. Едва удалось избежать неприятных вопросов, на которые не было внятного ответа. И за которыми могли последовать подозрения — от наличия у меня шизофрении до разоблачения меня, как носителя второго сознания. На костёр не хотелось совсем, так что надо следить за собой с особой тщательностью. И за своим языком.

Пыль, влетающая в кабину через многочисленные щели, казалось, заполнила бы её всю минут через двадцать, не оставив места водителю, не вылетай она наружу через такое же количество других отверстий. Духота в кабине стояла жуткая — думаю, даже без пыли дышать было бы нечем. И жара. На улице-то было немножко чересчур тепло, а уж внутри, под раскалившейся на солнце железной крышей… Жуть, короче. Даже тряска сильнее чувствуется, как ни странно, рессоры-то мы особо не меняли и не дорабатывали.

«Во-первых, всё же доработали, радиус изгиба пластин поменяли, пружинные свойства повысили. И снаряжённая масса за счёт крупной и тяжёлой кабины выше, инерция выше, в итоге лучше гасятся мелкие колебания и вибрации».

В общем, мне стало даже жалко Влада. При том, что он счастлив от получения в своё распоряжение вот такого вот агрегата.

«Ага, пересадим его на исправленную версию — и пропадёт он для общества, разбалуется, развратится комфортом. На обычный для этого времени грузовик после этого тоже не сядет».

Смех смехом, но на вопрос бабушки, как доехали, ответил:

— Думаю, обедать сегодня не буду.

— Почему?

— Пыли наелся. Килограмма два минимум!

Егор Фомич понимающе хмыкнул, тогда как остальные смотрели с недоумением. Правда, отчистившись, отмывшись и прочихавшись — почувствовал себя человеком, а не пыльным мешком, ну, и насчёт обеда передумал.

За обедом предупредил бабушку о необходимости освободить каретный сарай — то есть, что Семёныч будет вытаскивать всё наружу, пока я готовлю к работе первый грузовик, не просто так, а по делу. Ну, и насчёт того, что надо бы над двором навес поставить. Вот идея с навесом ей понравилась — настолько, что я даже пожалел, что высказал её вслух. Как бы не пришлось в итоге сооружать что-то капитальное, да ещё и соответствующее бабушкиному вкусу и представлению не только о прекрасном, но и о приличном.

[1] История из нашего мира. По крайней мере, дед придерживается этой версии.